Русская Арктика 2050 (сборник) Дивов Олег

Его тон, впрочем, был не особо жизнерадостным, и пока Матвей рассматривал выраставшие на глазах причальные вышки дирижаблей и сам, экзотичный для него, воздушный корабль, брат рассказал, что встречает делегацию иностранцев, которых должен доставить на промышленно-буровой комплекс «Тикси-2» – именно там Глеб второй год и занимал должность главного инженера. Недовольство его было вызвано тем, что при пестром составе иностранцев все они, в той или иной мере, имели отношение к разнообразным экологическим организациям. Были там и чиновники ООН, и сотрудники WWF[4], и журналисты, пишущие на экотемы, и пара шишек из Гринписа. У Глеба, как и у любого менеджера мало-мальски крупной компании, занимающейся добычей или переработкой углеводородов, недоверие к подобного рода публике было выработано годами опыта. Скажи такому лишнее слово – и жди вскорости какой-нибудь статьи или голофильма на тему, как корыстные и циничные корпорации уничтожают природу ради лишнего процента прибыли.

Впрочем, после погрузки делегации, в которой оказалось всего десяток человек, в электробус настроение Глеба поднялось, так что по пути в порт он даже прочел на английском небольшую лекцию о городских достопримечательностях. Больше всего гостей поразило уже отмеченное Матвеем изобилие электромобилей, вызвавшее волну одобрительных реплик.

Среди иностранцев его внимание сразу же привлекла девушка лет двадцати пяти, высокая эффектная блондинка. Судя по едва заметному акценту, она была шведкой. До прибытия в порт он успел узнать, что догадка верна: девушку звали Марта Саари, она была уроженкой Гетеборга и работала журналистом в стокгольмской «Dagens Nyheter».

– Первая подводная промышленная платформа для добычи газа появилась на шельфе моря Лаптевых в 2021-м. А уже через четыре года была построена платформа на хребте Ломоносова. Именно вокруг нее за следующие пятнадцать лет и вырос наш «Тикси-2». Сейчас на хребте действует больше двух десятков платформ, не считая перерабатывающих и распределительных установок. А всего на комплексе ежедневно работают больше пяти тысяч человек.

– Скажите, а это правда, что первые подводные буровые установки обеспечивались энергией с берега и для этого даже построили мини-АЭС?

– Построить действительно построили, но уже через пять лет после начала эксплуатации АЭС пришлось закрыть из-за проблем с вязкостью грунтов. Впрочем, к тому времени энергообеспечение платформ осуществлялось в автономном режиме, за счет добываемого газа.

– А вот меня всегда волновал вопрос – как вы обеспечиваете каждый день воздухом персонал комплекса и работу всех агрегатов?

– На «Тикси-2» действует несколько мощных установок электролиза, благо соленой воды для этого у нас в избытке. Специальная программа отслеживает процентное содержание кислорода в воздухе и регулирует его количество по мере необходимости.

Матвей посмотрел в овальный иллюминатор. «Академик Поярцев», как именовалось принадлежавшее «Тикси-2» глубоководное судно, уже три часа шел в направлении хребта Ломоносова, где на километровой глубине раскинулся комплекс, выросший за пятнадцать последних лет из единственной платформы до настоящего подводного города с населением в тысячи человек.

Глеб, дабы скрасить дорогу, принялся рассказывать пассажирам историю создания комплекса, но интерес к лекции проявили единицы, включая и Марту. Остальные, видимо, как и полагается экологам, и так располагали необходимой информацией.

– Что же будет, когда дракон проснется?

– Что, простите? – Матвей взглянул на соседа, пожилого седовласого мужчину лет шестидесяти. Он был одет в старомодные плащ и шляпу и все время подводного путешествия провел за изучением каких-то схем и чертежей на карманном планшете.

– Извините, – смущенно улыбнулся тот. – Когда я чем-то увлечен, то иногда разговариваю сам с собой.

– А о каком драконе вы говорили? – спросил Матвей.

– Эм-м, – замешкался тот, затем, после некоторого раздумья, все же ответил: – Вы, конечно, за молодостью лет не застали такого государства – Советский Союз.

– Только в книжках читал, – согласно кивнул он. – Из рассказов родителей немного.

– Я, честно говоря, тоже едва застал, – улыбнулся собеседник. – Меня, кстати, Андрей Павлович зовут. Северцев.

– Матвей Тузов, – представился он.

– Да, – кивнул Северцев, – я, повторюсь, Союз тоже почти не застал, он распался через шесть лет после моего рождения. Но в молодости я профессионально занимался изучением советского кинематографа. В Союзе, знаете ли, хватало неприятных вещей, но кино там снимать умели. Я специализировался на кино для подростков. Так вот, в одном фильме рассказывалось о странствиях девочки, искавшей похищенного младшего брата. В поисках она исходила немало странных мест и однажды, после долгих дней голода, холода и страданий, девочка попала, как ей показалось, прямо в рай. Настоящую Аркадию, где круглый год было лето и урожай собирали трижды в год. Оказалось, что много веков назад в этом месте уснул дракон. За прошедшие столетия дракона занесло землей, на которой, благодаря его внутреннему огню, можно было жить в свое удовольствие, не думая о хлебе насущном. Но жившим там людям однажды оказалось мало тех благ, которые они уже имели благодаря дракону. Они решили добыть из него огонь и начали, поколение за поколением, бурить дыру в шкуре, в попытке добраться до огненного дыхания.

– Бурить? – заинтересовался Матвей. – Вы что же, хотите сказать, что мы выступаем в роли тех людей, когда бурим океанское дно?

– Возможно, – кивнул Северцев. – Кто знает, какую мощь мы разбудим своими действиями? – Он задумался, разглядывая замысловатый чертеж на экране планшета.

– А чем закончилась та история с драконом? – спросил Матвей.

– Люди добились своего, – отозвался после молчания Северцев. – Люди почти всегда добиваются того, чего хотят. Они пробили шкуру, и дракон проснулся. Больше в тех местах никто не жил.

Оставшееся время Матвей размышлял над историей соседа, решив, в конце концов, что вряд ли сказку для подростков стоит воспринимать в качестве мрачного пророчества.

Едва заметный толчок и смолкнувшие двигатели сигнализировали о прибытии подводного суда в точку назначения. Матвей, вслед за иностранцами, потянулся к выходу. Однако не успел первый из них подойти к шторке, отделявшей салон от ведущей наверх лестницы, как послышались крики, что-то загрохотало, и в проход вывалился парень, судя по униформе, из экипажа корабля. Он держался за голову, а сквозь пальцы на ковровую дорожку капала кровь.

Вслед за ним, с криками «All stay in their place» и «Nobody move», ворвались несколько человек. Первые секунды Матвей не испытывал никаких эмоций: ни страха, ни удивления, ничего. В голове словно щелкали одна о другую бусины четок, нанизывая голые факты для будущего анализа: белые, скорее всего, европейцы; камуфляжные «хамелеоны», лиц не скрывают; оружие – автоматический вариант «Вепря», штурмовые «Heckler», комбинированные «Beretta» в набедренных кобурах.

Пятеро захватчиков профессионально рассредоточились по салону, так, чтобы держать в поле зрения всех пассажиров. Впрочем, желания к сопротивлению никто не проявлял. Шокированные столь стремительной сменой декораций, все застыли там, где их застиг повелительный окрик.

Один из нападавших, усиленно работающий челюстью, что-то жуя, обвел взглядом перепуганных иностранцев, сплюнул и сказал:

– А сейчас все медленно, без резких движений, с вещами – на выход. Кто дернется – получит пулю без предупреждения. Вперед – по одному. Без разговоров!

Пассажиры, один за другим, в молчании потянулись к выходу, бросая пугливые взгляды на захватчиков, без эмоций наблюдающих за исходом.

Выбравшись из корабля, Матвей присоединился к группке иностранцев, испуганными овцами сбившихся в кучку, и осмотрелся. Они находились в громадном ангаре. Его бетонное покрытие, словно сыр дырками, усеивали квадратные отверстия, в которых сонно колыхалась вода. То тут, то там из воды поднимались рубки, сестры той, что он уже мог видеть на «Академике Поярцеве». Видимо, это было нечто вроде пристани для подводных кораблей, обеспечивающих связь с большой землей. Между «полыньями» туда-сюда, как пчелы над цветами, сновали вооруженные люди. Судя по особенно интенсивному движению вокруг трех кораблей, из которых что-то выгружали, именно на них захватчики и проникли в комплекс. Оставалось загадкой, каким образом служба безопасности позволила им беспрепятственно попасть в причальный ангар.

– Матвей, ты понимаешь, что здесь происходит? – зашептал, обжигая ухо, Глеб. Тот, не оборачиваясь, лишь помотал головой, продолжая считывать информацию.

– Внимание. Все смотрим на меня. – К их группе подошел высокий, средних лет мужчина с подвижным костистым лицом, нижнюю часть которого скрывала густая недлинная борода. – Сейчас вы все пройдете идентификацию, и затем вас проводят в отдельное помещение. Ведите себя тихо и спокойно, и никто не пострадает. Стив.

К костистому подошел и встал возле него молодой сутулый парень с чемоданчиком в руках. Достал топорщащийся штырьками и антеннами прибор, установил на штативе.

– Подходим по одному. – Иностранцы потянулись к сутулому и один за другим стали прикладывать правый глаз к объективу.

Ничего себе, мысленно присвистнул Матвей. По всему выходило, что у террористов была связь с ГСИ[5], доступная обычно лишь международным силовым структурам, вроде Европола или департамента специальных расследований ООН. Так что через десять минут захватчики будут знать о свежеприбывших заложниках если не все, то очень многое.

Подошла очередь Матвея, и он спокойной приложил глаз к объективу. Его легенда была достаточно прочна, чтобы выдержать проверку. Гораздо больше тревожил вопрос: будут ли захватчики досматривать багаж. Но, видно, те были выше этого и, надо признать, имели на то основания. Только параноидальный шизофреник мог предположить, что случайным образом оказавшиеся на борту комплекса – режимного объекта – люди могут везти с собой оружие. Так что сутулый, лишь кинув рассеянный взгляд на габаритный чемодан Матвея, обратился к более привлекательному зрелищу, принявшись ощупывать глазами Марту.

– Построиться в колонну по двое, – дождавшись, пока все пройдут через идентификатор, приказал костистый.

Впереди выстроившихся пленных встали двое с оружием, позади – еще двое. Матвей заметил, что экипаж «Академика Поярцева» выстроили отдельно и повели куда-то в сторону.

– Пошли! – скомандовал один из боевиков, похожий на бычка, низкорослый, с широкой бочкообразной грудью, вооруженный «Вепрем». Еще недавно числившиеся гостями «Тикси-2» пленники нестройно двинулись вперед, подгоняемые, словно овцы овчарками, охранниками. Рядом с Матвеем встал дородный лысый дядька, чиновник из ООН. Глеб шел в паре позади Матвея.

Под конвоем они пересекли поле ангара и, выйдя из него, сразу затерялись в путанице переходов и туннелей, периодически разрезаемых метровой толщины водонепроницаемыми дверьми. Внимательно осматриваясь и выжидая шанс, Матвей размышлял над полученной за последние полчаса информацией. По всему выходило, что некая вооруженная группа, с высоким уровнем организации и технического оснащения, захватила «Тикси-2» аккурат перед прибытием делегации иностранцев. Но с какой целью? Получить выкуп под угрозой уничтожения комплекса? Но как они собираются уйти после получения денег? Уничтожить комплекс ценой собственных жизней? Но зачем? Это может быть выгодно паре международных консорциумов, пытающихся последние лет десять доказать в судах незаконность строительства Федерацией комплекса на хребте Ломоносова. В отличие от Федерации, указывавшей хребет на всех картах продолжением Сибирского шельфа, истцы – компании из США, Канады и Дании – утверждали, что хребет является затонувшей частью Гренландии, однако до сих пор все их судебные потуги заканчивались пшиком. Но вряд ли спорщики опустятся до использования наемников, да не простых, а самоубийц. И не из-за каких-то моральных ограничений, а просто – нерентабельно для бизнеса. Так что цели захватчиков пока что тонули в тумане.

От размышлений его отвлек коридор, через который сейчас шли пленники. Он был достаточно просторный для схватки и, главное, заканчивался плавным поворотом, так что террористы, идущие позади колонны, секунд на десять потеряют из поля зрения тех, что шагают спереди. Этого должно было хватить.

Охранники заворачивают за поворот, за ними – первая пара иностранцев, затем Матвей с чиновником. Он выжидает пару секунд, выпускает из рук чемодан и сильно толкает идущего впереди парня, кажется, сотрудника WWF, прямо на одного из охранников. Затем делает два больших шага и наносит удар второму, как раз повернувшемуся на шум бычку. Вот только удар, который, по идее, должен вырубить объект атаки, ожидаемых дивидендов не приносит. Тот лишь откидывается чуть назад и второй удар Матвея, в горло, встречает блоком. Похоже, кроме недюжинной силы боевик обладает еще и неплохой подготовкой. Матвей спиной ощущает убегающие секунды, за которые сбитый с ног охранник, не особо разбираясь, начнет палить по сторонам. Так что он уходит от мощного, но бесхитростного удара бычка, завершает круговое движение и скользит за спину, вцепляясь в него сзади. И, как оказалось, весьма вовремя: прикрывающее его тело трясется от града пуль, выпущенных напарником низкорослого. Матвей рвет «Беретту» из кобуры мертвого уже бычка и, не глядя, всаживает пять пуль, целясь на звук.

Он выглядывает из-за обмякшего охранника, убеждается, что второй террорист не живее первого, бросает тело и, подхватив «Вепрь», нацеливает автомат вперед, ожидая появления из-за поворота, на подмогу товарищам, еще двоих охранников. Однако никто не появляется и, что самое странное, возле Матвея лежит только Глеб, вжимаясь в пол и прикрыв голову руками.

Матвей прошелся вперед, осторожно выглянул из-за угла и озадаченно присвистнул. На полу лежало три тела, два из которых принадлежали террористам. Видимо, кто-то из пленных, воспользовавшись затеянной им суматохой, ликвидировал обоих охранников, а один из иностранцев стал случайной жертвой схватки. Разбираться, кто из заложников оказался таким шустрым, времени не было.

Матвей вернулся назад, вздернул брата на ноги.

– Так, Глеб, послушай меня очень внимательно. Нам нужно убираться отсюда, и быстро. Я здесь ничего не знаю. Ты должен показывать дорогу.

– Куда? – Глеб смотрел на него ошалевшими от стремительно сменяющих друг друга событий глазами.

– Куда угодно, только подальше отсюда, в какое-нибудь укромное место. Ну, брат, соберись, соберись! – снова встряхнул его Матвей, как фокстерьер трясет пойманную лису. – Не паникуй. Ты мне сейчас нужен. Очень нужен. Ну!

– Д-да, – наконец кивнул тот. – Я з-знаю одно м-место.

– Отлично. – Матвей перебросил ремень «Вепря» через голову, подхватил чемодан. – Веди.

– Ты молодец. Хорошо справился.

Матвей, сидя на низеньком металлическом табурете, смотрел на брата, привалившегося к стене и жадно хватавшего ртом воздух. После побега Глеб больше часа вел их окольными путями через какие-то заброшенные, влажные от сырости переходы, темные неосвещенные лестницы и технические туннели. Временами они суживались настолько, что Матвей боялся, что в одном из них чемодан застрянет. В конце концов Глеб вывел их в круглый полутемный зал, в который выходило несколько дверей, ведущих в подсобные помещения. В одном из них, как рассказал по дороге Глеб, его предшественник на должности главного инженера, поклонник Бахуса, устроил себе нечто вроде времянки. Здесь он, оставаясь на борту комплекса, одновременно мог исчезнуть на день или два от лишних глаз и ушей, спокойно предаваясь маленькому пороку. Глеб же использовал помещение пару раз, когда, после особо хлопотного дня, ему не хотелось возвращаться в жилой сектор и видеть вокруг себя людей.

Войдя в их новообретенное убежище, Матвей увидел, что находится в небольшой комнате, обставленной весьма скудно: стол, кровать, пара табуреток, холодильник в одном углу, портативная утилизационная установка – в другом. Но его взгляд сразу прикипел к стоящему на столе интелу. Пока они пробирались по закоулкам «Тикси-2», братья проверили интелфоны: и тот и другой бесстрастно свидетельствовали об отсутствии сети. Видимо, захватчики глушили целиком весь комплекс, что в очередной раз наводило на грустные мысли об уровне их технического оснащения. Впрочем, оставался шанс, что входящие пакеты террористы заглушить не смогут. Включив интел, Матвей убедился, что выход в Гипернет также заблокирован: связь была лишь с местной сетью.

– Ну, ты как? – присел он на корточки перед Глебом. – В порядке?

– Вроде, – кивнул тот, а затем, бросив взгляд за спину брата, вдруг мелко засмеялся, пытаясь что-то сказать. Тот обернулся, но ничего, кроме чемодана на кровати, не увидел.

– З-зачем? – взахлеб, сквозь смех, спрашивал Глеб. – Ч-чемодан… ой, не могу…

Матвей, понаблюдав за ним, встал, вытащил из холодильника бутылку и, набрав в рот воды, выпрыснул ее в лицо Глебу.

– Хороший метод гасить истерики, – сообщил он отфыркивающемуся брату. – Оплеуха, конечно, лучше, но ты же все-таки брат.

– Зачем тебе этот чертов чемодан?! – выкрикнул тот со злостью. – У тебя там что, золото? А если бы мы застряли где-нибудь из-за него?

– Не застряли же, – рассудительно заметил Матвей, отпивая из бутылки. – На, глотни. У нас еще много дел.

– Каких еще дел? – проворчал Глеб, вставая. – Мы должны сидеть тут и молиться, чтобы нас не нашли. Рано или поздно этих подонков все равно вышибут из комплекса.

– Ты можешь залезть в местную сеть, только скрытно? – спросил Матвей. – По-настоящему скрытно. Скорее всего, в ней уже сидят нехорошие парни, которые только и ждут шанса взять кого-нибудь за жопу. – Он сел на кровать и, поставив перед собой чемодан, ввел десятизначный код. Затем приставил большой палец правой руки к маленькому окошку сканера.

– Обижаешь, – фыркнул старший. – Я с ней полгода провозился, пока главного сисадмина искали, так что с рабочего стола ярлык стащу – ты и не заме… это что еще за хреновина?!

Внутри чемодана загудело и он с мягким щелканьем раскрылся.

В одной его половине, в специальных углублениях, лежали предметы, больше всего похожие на части какого-то доспеха в стиле хай-тек. Там же виднелась черная блестящая полусфера шлема. В другой располагались десятки устройств самых разных размеров и форм, среди которых особняком выделялся плавными и хищными обводами предмет, при первом же взгляде на который становилось ясно, что создали его лишь с одной целью – убивать.

Оставив вопрос без ответа, Матвей начал доставать из чемодана и выкладывать на кровать содержимое. Затем разделся до трусов и стал надевать части «доспеха», висящие на нем так, будто их недавно выстирали. Глеб не удержался от истеричного смешка, так нелепо это одеяние выглядело на Матвее. Тот, невозмутимо взглянув на брата, вставил в несколько ячеек, закрепленных на спине чуть выше поясницы, бруски из непонятного материала. С едва слышимым щелканьем они вошли в пазы, негромко загудели, и костюм начал на глазах меняться. Непонятный материал вздувался, сгоняя все морщины и складки, и затвердевал. Различные его части будто сшивались, да так, что не было заметно ни единого шва.

И вот уже перед Глебом стоит не брат в непонятных обносках, а словно отлитая из черного, ежесекундно оплывающего металла статуя. Лишь сквозь забрало шлема, по которому бежали разноцветные огоньки, можно было понять, что все-таки это тот же Матвей.

– Понятно, – выдохнул Глеб, оседая на кстати подвернувшийся табурет. – Значит, из «Альфы» ты все-таки не ушел?

– Ушел, – ответил Матвей. – Правда, как тот колобок, не очень далеко.

Когда была создана команда «Zero», Матвей не знал. Он вообще мало что знал, когда в 2028-м, по истечении двух лет службы в 10-й ОБОН[6] и трех – в легендарной «Альфе», куда его сосватали после участия в знаменитом в узких кругах Панджшерском инциденте, приказом министра обороны его перевели в таинственную в/ч 16782. Уже гораздо позже, собирая информацию по крупицам, он узнал, что «Zero» является плодом совместной инициативы государств, входящих в клуб «ядерных держав», по усилению антитеррористической безопасности на ядерных объектах. В интернациональную команду входили лучшие из лучших: американские SEAL, британские SAS, французская GIGN, китайский «Восток»[7] служили поставщиками кадров для нового подразделения. Со временем команду стали привлекать не только к операциям по защите атомных объектов, но и для уничтожения наиболее опасных и жестоких террористов, любой из которых вынашивал планы по захвату или созданию собственной ядерной боеголовки.

Официально Матвей числился в штате дипломатической службы Федерации в должности курьера, так что Глеб, неодобрительно относившийся к военной части карьеры брата, свято был уверен, что тот наконец остепенился и последние двенадцать лет колесит по миру с международными посылками и бандеролями.

– А что это у вас везде растения искусственные понаставлены? – спросил Матвей.

Он гонял в тестовом режиме системы костюма перед включением, а Глеб сидел за интелом, пытаясь скрытно получить полезную для них информацию о захватчиках. За время их гонки после побега по недрам «Тикси-2» Матвей успел отметить невиданное количество искусственной зелени, украшающей любой мало-мальски заметный коридорчик или переход.

– Ну, вообще-то они не совсем искусственные, – ответил Глеб и пояснил, не дожидаясь вопроса: – Их создают из белков, выделенных из шелковых волокон, и добавляют хлоропласты. Так что немного света, воды и – бинго – они начинают поглощать СО₂ и выделять просто О. Конечно, совсем уж с натуральными их не сравнить, но даже та малость, что есть, дает хороший резерв в случае чего.

– И как долго комплекс может обойтись только этим источником кислорода? Если, к примеру, установки электролиза из строя выйдут.

– Ну, теоретически часов тридцать – сорок, – подергал себя Глеб за ухо. – Но чтобы все четыре одновременно сломались – это из области фантастики.

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, – процитировал Матвей всплывшую из глубин памяти присказку и ввел последнюю команду в управляющий чип.

– БИК[8] -023 готов к работе, – мелодично раздалось у него в ухе.

Комплекс «Голиаф» стал плодом совместных усилий военных лабораторий Федерации и Японии. Основу экзоскелета костюма, скроенного из кермапласта, способного поглощать кинетическую энергию пули или осколка, составляли графеновые ленты, реагирующие на точечные разряды электричества. При необходимости атомы углерода собирались в алмазной прочности «кости» или рассредоточивались, позволяя бойцу чувствовать себя словно в обычном плаще или куртке. Энергопитание обеспечивали три литий-воздушные батареи. Находясь внутри «Голиафа», оператор мог поднимать тяжести весом в сотни килограммов, пробивать рукой или ногой кирпичные стены. По всей поверхности костюма были разбросаны разнообразные кармашки и нашлепки, хранящие в себе массу необходимого для современного борца с терроризмом оборудования. В шлеме размещался двухсотграммовый микроконтроллер, а управление всеми возможностями комплекса осуществляла специально разработанная боевая программа с зачатками искусственного интеллекта.

Последние несколько дней Матвей тестировал усовершенствованную модель костюма на полигоне «Japan armored systems», ответственной за вооружение «Голиафа». После окончания испытаний он должен был вылететь на базу чартерным бортом Министерства обороны, но упросил Минуш разрешить заскочить на денек в гости к брату. Брать с собой комплекс в гражданскую поездку, естественно, было строго запрещено, но Минуш знала, как трепетно оперативники относятся к костюмам, подогнанным индивидуально под каждого из них долгими упорными тренировками. Матвей не доверил бы его перевозку даже родному брату, случись тому обладать соответствующими допусками.

Матвей достал каплевидный порт-коннектор, подсоединил к интелкому Глеба.

– Скачать техническую документацию по комплексу, – отдал он команду. Глеб даже не повернул головы. Датчики «Голиафа» считывали голос непосредственно с голосовых мышц, так что любой непосвященный услышал бы вместо четких команд лишь невнятное негромкое бурчание.

– Начинаю поиск. – По тактик-забралу побежали столбики цифр и символов загружающихся пакетов информации. Можно было лишь возносить осанну неведомым богам за интелком, да не простой, а главного инженера комплекса, с доступом к любой трубе или техническому колодцу «Тикси-2». Хотя нет. Радоваться, прежде всего, следовало тому, что у Матвея вообще под рукой оказался «Голиаф».

– А это еще что?! – воскликнул Глеб, уставясь на экран.

– Что там? – повернулся к нему Матвей.

– От нас… вернее, из комплекса идет передача видеосигнала по открытым каналам. Смотри. – Глеб развернул монитор, и Матвей сглотнул внезапно пересохшим горлом.

С экрана на него смотрело лицо мужчины лет тридцати, светловолосого, со свинцово-льдистыми глазами, узкими губами и острыми, как лезвие топора, скулами. Глядя прямо перед собой, он четко выговаривал слова, словно вырубая их резцом в камне:

– …а также принятие национальными законодательными органами государств – членов ООН в течение семи дней изменений в конституционные законы, закрепляющие основы управления на принципах велаят-е-факих[9] и преемственности имамов. В качестве обеспечения этого требования все государства, обладающие ядерным потенциалом, в течение двух суток обязаны передать коды доступа к средствам доставки боезарядов в распоряжение «Искр Единого». В противном случае весь запас ингибиторов, хранящихся на складах «Тикси-2», будет закачан в буровые вышки комплекса. И тогда – да смилостивится Аллах над всеми неверными и правоверными. В случае попытки штурма или уничтожения комплекса ингибиторы будут закачаны без предупреждения. Бисми-Лляхи-р-рахмани-р-рахим[10].

Лицо светловолосого застыло, его сменила заставка медленно наплывающих на зрителей полумесяца и звезды, чтобы через пару минут снова продемонстрировать его же.

– Сегодня, двадцать пятого шахривара 1429 года солнечной хиджры[11], истинными муджахидами захвачен глубоководный производственный комплекс «Тикси-2». Этот акт совершен нами во имя истинной веры и царства всеобщей справедливости, обещанного Аллахом всем правоверным. Воистину, дети веры, сегодня для всех настал киямят[12]…

– Выключи, – сказал Матвей.

– Так ведь он… это же… – Глеб растерянно смотрел то на экран монитора, то на брата.

– Sapienti sat[13]. – Матвей поднялся, походил по каюте, остановился перед Глебом. – Расскажи лучше, что это за зверь – ингибиторы и что будет, если их закачать в буровые вышки?

– Армагеддец будет, – сказал мрачно Глеб после недолгого молчания. – Ты знаешь, что мы тут вообще добываем?

– Ну, газ вроде?

– Газ. Только какой газ? Вернее, в каком виде. Здесь, – ткнул Глеб рукой куда-то вниз, – лежит четверть мировых запасов гидратов метана. Если отбросить терминологию – это соединение воды и метана, которое из-за высокого давления и низкой температуры образует нечто вроде спрессованного снега. Чтобы добывать из него газ, его надо отделить от воды. Ингибиторы – реагенты, которые плавят этот «снег», высвобождая метан. А вода создает дополнительное давление, выталкивающее газ вверх и облегчая добычу. Ингибиторы мы закачиваем очень аккуратно, за смену используем не больше ста килограммов, потому что один кубический метр «снега» дает сто шестьдесят кубометров газа. А теперь представь, что будет, если закачать туда все наши запасы – а это несколько сотен тонн. У нас под ногами разверзнется настоящий метановый вулкан. В океан, а затем и в атмосферу, вырвутся десятки миллиардов кубометров газа. И это – только верхушка айсберга, поскольку самое вероятное, что такое извержение запустит самоусиливающийся процесс распада гидратов, что-то вроде цепной реакции. И сколько тогда выйдет на поверхность метана – ведомо одному Богу. И наши ингибиторы послужат спусковым крючком.

– Последствия? – коротко спросил Матвей.

– Не знаю. – Глеб повел плечами, как будто ему стало зябко. – Я ведь не специалист, просто интересовался этим вопросом. Но все гипотезы, с которыми я знаком, одна другой краше. Парниковый эффект – настоящий, а не выдуманный этими чудилами из Гринпис, и большая часть Земли будет представлять Сахару. Огненный шторм, если концентрация метана в воздухе превысит десять процентов: тогда он может воспламениться от любой молнии. Смог и пыль от огня уйдут в верхние слои атмосферы и на несколько лет затемнят ее. Тогда там, где выращивали ананасы и бананы, будут охотиться на белых медведей. В общем, при любом раскладе планете придет большой песец. Не знаю, кто эти ублюдки, но пришли они по очень правильному адресу. Но насколько же надо быть нечеловеком, чтобы осмыслить залежи гидратов как ствол у головы человечества? А может, наоборот? Надо быть сверхчеловеком?

Глеб поднял голову, взглянул на брата.

– Матвей, что это за люди? Кто этот человек? Ты знаешь его?

– К сожалению, да, – мрачно кивнул тот.

Организация «Искры Единого» была создана в 2025-м Кристианом Слейвом, бывшим приходским настоятелем англиканской церкви, разочаровавшимся в христианстве и нашедшим себя в исламе. Однако Слейв, хоть и принявший, как обязывали традиции ислама, новое имя – Омар аль Тахер[14], не был простым неофитом, истово следующим всем догмам нового учения. Он написал десятки статей, трактовавших Коран, призывал к установлению мира между суннитами и шиитами, и наконец пришел к концепции реформирования ислама, долженствующего, по его мысли, впитать в себя все религии мира. Идеи Слейва привлекали к нему много сторонников, преимущественно почему-то европейцев, британцев, с их канадскими и австралийскими доминионами, и американцев, из-за чего его движение даже получило неофициальное название «белого ислама». Но, как это часто бывает, благие намерения завели бывшего пастора прямиком в ад. Усилия Слейва по объединению религий становились все радикальнее и опаснее, пока, наконец, в один из дней в разных уголках мира не прогремели взрывы, уничтожившие три католических храма, две синагоги, один дацан и собор Святого Петра в Лондоне. Ответственность за взрывы взяли на себя «Искры Единого». Слейв ушел в подполье, его организация, естественно, была признана террористической, и в течение следующих двух лет он был одним из самых разыскиваемых террористов мира.

В 2030-м боевики из «Сайфуллах»[15], военного крыла «Искр Единого», захватили ракетную базу армии Пакистана, расположенную в двухстах километрах от Карачи. Казалось бы, не такое уж событие по нынешним временам, но лишь немногие избранные знали, что на базе размещались два десятка баллистических ракет «Shaheen VII», дальностью до пяти тысяч километров, несущих ядерные боеголовки. Осуществился давний кошмар любого политика, так востребованный Голливудом: в руках террориста оказалось ядерное оружие. Слейв потребовал объединения Пакистана и Индии в одно государство, с провозглашением ислама в качестве единственной, примиряющей всех граждан новообразованной державы, религии. В противном случае ракеты, в равном количестве, устремятся на тридцатимиллионные Карачи и Дели.

Это была первая операция «Zero», в которой принял участие Матвей. В ходе штурма отряд потерял четверых, но задачу выполнил: все террористы, во главе со Слейвом, были уничтожены, а запуску ракет помешал работающий на Федерацию некий гениальный хакер, засекреченный не хуже тех кодов доступа, которые он умудрился взломать и перенастроить.

«Искры Единого», хоть и потускнели, не погасли, продолжив существование под руководством младшего брата Слейва, Ричарда, известного в мусульманском мире под именем Халид аль Тахер. Все прошедшие затем десять лет в информационных справках, с которыми периодически знакомили бойцов «Zero», уровень потенциальной угрозы организации Слейва расценивался как «незначительный». Вот тебе и незначительный. Все та же мессианская идея об объединении религий, только теперь уже ствол пистолета нацелен не на город или страну, а на всю планету.

– Ты думаешь, его кто-то сможет остановить? – За последний час Глеб задавал этот вопрос уже трижды, снова и снова просматривая без звука речь Слейва, которая нон-стоп транслировалась по открытому каналу. – Над нами – километр воды. Оборудование, которым оснащен комплекс, с легкостью засечет любое приближающееся судно или ракету. А вариант с подкопом, думаю, несколько фантастичен. Или ты собираешься уничтожить их всех в одиночку, как тот Супермен из ретрокомиксов?

– Сидеть на попе ровно – уж точно не имеет смысла. – Матвей отвечал, не отрывая глаз от вирталатуры, занимаясь тестированием оборудования, которое он, по мере проверки, размещал в разнообразных креплениях на костюме. – Если у меня получится… погоди-ка.

– Входящее сообщение по закрытой линии, – мелодично сообщил в ухо Дживс, как в отряде называли управляющую костюмом программу. Именно этого Матвей и ждал все последние часы. Каналы обычной связи были заблокированы, но в распоряжении команды оставались коммуникационные спутники системы TALC[16], позволяющие передавать сообщения как в воздухе, так и в воде.

– Принять, – скомандовал он и через пару секунд в ухе раздался уверенный холодный голос Координатора. И не скажешь, что принадлежит он тоненькой и хрупкой уроженке Парижа Минуш Коста.

– Приветствую, Туз. Обойдемся без церемоний. Мы осведомлены, где ты находишься и что связь возможна только односторонняя. Уж не знаю, на беду ты там оказался или на счастье, но по всему выходит, что дела у нас серьезные. Все спецы дают весьма неутешительный прогноз в случае приведения Слейвом своей угрозы в действие. Мы готовимся к охоте, но средства доставки пока под вопросом. В сложившейся ситуации руководство дает тебе карт-бланш на любые действия по нейтрализации Слейва, которые ты сочтешь необходимыми. В общем-то, команда не против, если ты сделаешь всю работу за нас. – В голосе француженки появились теплые нотки. – Чем бы ты там ни занимался – надеюсь увидеть тебя живым. И еще… – Матвей напрягся, ощутив неуверенность Минуш. – Руководство в ультимативной форме требует применения, в случае возможности, «красной волны». Похоже, они там все обделались от страха, и, скажу тебе по секрету, мы все недалеки от этого. Но, как бы там ни было, – мы выступаем. Удачи, ковбой. Сейчас она нужна нам всем как никогда. Конец связи.

Матвей сидел, уставившись в одну точку, пропуская мимо ушей вопросы брата. «Красная волна»… ситуация, когда важность уничтожения террористов ставилась выше цены жизни заложников или любого, кто мог пострадать. В 2033-м термобарическими бомбами был забросан «Объект А-3» в Силвер-Сити, штат Невада. Говоря по-простому, лаборатория, занимавшаяся разработкой генномодифицированных вирусов и захваченная боевиками из «Альянса Южных Штатов». Власти испугались, что на волю из кувшина может вырваться неизвестный джинн, так что городок с населением в семь тысяч человек вместе с лабораторией был стерт с лица земли, а ответственность, естественно, возложили на террористов. Сейчас же в руках Матвея находились жизни пяти тысяч работников «Тикси-2». Правда, выходило так, что другую сторону весов отягощали миллиарды жизней, рассеянных по всей планете.

– Может, все-таки подождешь? – спросил Глеб.

– Нечего ждать, – ответил Матвей, разглядывая голосхему комплекса. – Прошли сутки. Если в течение следующих двадцати четырех часов Слейву не передадут ключи доступа – может случиться все что угодно. Как там дела с нашими виртуальными друзьями?

– Вот, – протянул Глеб флешку. – Я встроил в управляющий интелком спящие программы, так что они активируются, как только поступит команда. Первую фазу можно сделать незаметной, но если вторая продлится хотя бы минут пять, думаю, оператор заметит странности.

– Мне хватит и минуты, – отозвался Матвей. – Что ж, прощаться не будем: плохая примета. Не унывай, брат, – хлопнул он Глеба по плечу, пытаясь подбодрить. – Я просто иду делать свою работу.

Надев шлем и закрепив «василиск», он взглянул на брата и молча, не оборачиваясь, вышел.

Он бесшумно двигался по коридору, отмечая изменения на схеме, подсвеченной на щитке тактик-забрала. Впереди, сканируя ближайший стометровый отрезок пути, летели четыре «стрекозы», так что он без проблем избегал столкновения с редкими патрулями. Видимо, если Слейв и опасался сбежавших пленников, то вряд ли считал их опасным препятствием для своих планов. Тем более что, скорее всего, Матвей с Глебом остались единственными из тех, кого боевики не сумели разыскать после побега. Какие шансы были у иностранцев, впервые в жизни попавших на территорию комплекса, изолированного на километровой глубине, скрываться от людей Слейва хотя бы сутки?

Через два часа игр в прятки по самым темным и отдаленным закоулкам Матвей достиг первой цели, замерев перед входом в просторный зал. Здесь размещались четыре гигантские установки электролиза, ежесекундно перерабатывающие сотни литров забортной воды в кислород и водород. Резервуары для хранения полученных элементов располагались тут же: семь цилиндров с водородом и пять – с кислородом. По данным «стрекоз», внутри сейчас находилось восемь террористов – производство кислорода играло ключевую роль в работе комплекса, так что на охрану Слейв не поскупился. В дальней части зала воздушные разведчики засекли два датчика движения и тепла.

Боевики, разделившись на четыре двойки, патрулировали территорию, неспешно обходя зал по периметру, время от времени сходясь в его центре и устраивая перекуры. Матвей около часа наблюдал за цикличностью их встреч, пока «стрекозам» не удалось перехватить переговоры, из которых следовало, что охранников сменят через три часа. Теперь можно было действовать.

Он включил режимы «каспера» и «зомби» – создатели «Голиафа» были еще теми шутниками – и будто растворился в воздухе. Теперь там, где он стоял, виднелось лишь призрачное дрожащее пятно воздуха, а сам костюм не пропускал и джоуля, так что для любого теплового датчика Матвей был неотличим от мертвого. В памяти всплыл недавно просмотренный им ретрофильм, где инопланетянин-охотник выслеживал землян по тепловому следу. С Матвеем сейчас этот номер не прошел бы.

Он проник в зал и, стараясь держаться в тени резервуаров, двинулся к ближайшей установке электролиза. Охранники только минуту назад начали очередной маршрут, разойдясь из центра зала. На тактик-забрале высветились бирюзовые стрелки под номерами и пошел тридцатисекундный отсчет: Дживс запустил алгоритм атаки, разработанный за время наблюдения за патрулями. Зачистка зала осложнялась невозможностью применения оружия. Шальная пуля могла попасть в установки электролиза, нарушив их работу, или в емкости с газом. Добытые элементы, в целях безопасности, хранились под низким давлением и вряд ли взорвались бы, но их утечку сразу зафиксирует управляющий комплексом интел. Так что сейчас «василиск» был закреплен за спиной, а Дживс готовился к активации экзоскелета. Цифра «1» мигнула и сменилась на «0».

– Хаджиме[17], – раздается в ухе голос Дживса.

Матвей скользящим шагом бросается вперед, огибает один резервуар, другой. Перед ним, в пяти метрах, первая двойка. Боевики, о чем-то переговариваясь, неспешно идут по привычному маршруту. Он обтекает их слева, отталкивается от близкой стены, правой рукой наносит рубящий удар в шею одному и по инерции, в развороте, кулаком левой – в кадык второму. Щелкают невидимые и неощутимые разряды, графен сжимается в алмазной прочности кости, и шеи террористов бумагой сминаются под ударами Матвея.

– Еси[18], – одобряет Дживс.

Задержавшись на вдох, Матвей продолжает бег по выверенной траектории. Казалось бы, сотни часов тренировок должны принести уверенность и спокойствие, но каждый боевой выход – как первый. Каждый раз между ним и смертью – всего лишь вечность. Пробежка, тень, поворот, пробежка. Еще двое, идут широко, между ними около двух метров. Матвей прыгает, затылок одного попадает в тиски одиночного нельсона[19], шею второго оплетают ноги, едва заметный нажим, и на пол падают три тела, двое из которых уже не дышат.

– Вадзаари[20].

Перекат, толчок от пола, и он снова на ногах. Один взгляд, затраченный на тела, и он устремляется вперед. Слева и справа мелькают, подмигивая разноцветными огоньками, сенсорные экраны приборных панелей. В стороне, за плавными обводами очередного резервуара, слышится речь. Он вырывается из-под тени металлического цилиндра, видит двоих. Один стоит в метре от Матвея, второй сидит в нескольких метрах правее, приспособив под стул громоздкий промышленный конденсатор. Матвей, обхватив первого левой рукой и развернувшись вокруг оси, вытягивает правую и сжимает кулак. Из небольших продольных утолщений чуть выше запястья выстреливают три дротика – сердце, глаз, переносица. Сидящий еще только откидывается назад, от ударов карбидо-вольфрамовых стержней, когда шея первого хрустит под захватом «Голиафа».

– Кейкоку[21], – в голосе Дживса слышится укориз-на. – Полторы секунды отставания по трассе.

Матвей хлопает по бедру и чувствует укол: в тело впрыскивается коктейль из поливитаминов, полузапрещенных и запрещенных веществ, разработанный в одной из секретных лабораторий Федерации. Внутри вспухает огненная волна, горяча и разгоняя по жилам кровь, и он молнией срывается с места. На шестьдесят пять метров, самый длинный участок по открытой части зала, Матвей затрачивает меньше четырех секунд. Он оббегает одну из установок электролиза и уже видит впереди спины последней двойки боевиков, когда на четверть шага залезает в сферу действия датчиков движения. По залу прокатывается писк, не такой уж громкий, но для Матвея он звучит громче сирены воздушного оповещения. Время для него будто замедляется. Он видит, как медленно начинают поворачиваться охранники, делает шаг в сторону, уходя из сектора прямого обзора, и выходит на траекторию атаки. Еще со времен старшего Слейва боевики «Искр Единого» отличались профессионализмом. Дай этим двоим пару секунд – и дула автоматов изрыгнут очереди пуль в опасное своей непонятностью призрачное пятно, внезапно возникшее перед ними. Но он не дает им подобной роскоши. Синапсы еще только обмениваются сигналами, от одних нейронов к другим, ладони еще только-только крепче обхватывают оружие в предчувствии выстрела, а Матвей уже обрушивается на последних охранников зала. Кулак вминает в висок первого кевларовую пластину шлема вместе с височной костью. Инерция прыжка выносит Матвея за спину второго. Удар локтем в позвоночник, разворот, захват выгнувшегося от вспышки боли боевика, и мощь «Голиафа» прекращает агонию террориста так же быстро, как до того причинила страдания.

– Иппон[22].

Матвей позволил себе пять минут отдыха, прежде чем продолжить дело. После ураганной зачистки зала сердце стучало в бешеном темпе, так что пришлось вколоть дозу адреноблокатора. Отдышавшись, он подошел к ближайшему резервуару, достал двухсотграммовый, стального цвета брусок «Нергала» – смартмины, мощность которой была эквивалентна взрыву пятидесяти килограммов тротила. Аккуратно прикрепил намагниченной стороной к стене и активировал принимающее устройство. Брусков было меньше, чем емкостей, – всего десять, но совокупная мощность потенциального взрыва была такой, что особой роли это не играло.

Закончив устанавливать мины, он зашел в сеть комплекса и запустил первую из программ-лазутчиков, созданных Глебом за прошедшие сутки. На интелы, управляющие хранилищами, отправилась команда, обеспечивающая постепенное повышение давления до критических показателей. Одновременно центральный интелком начал получать данные не с датчиков резервуаров, а с их виртуальных копий, показывающих, что «в Багдаде все спокойно». Через пару часов цистерны с кислородом и водородом превратятся в настоящие гигантские бомбы, только и ждущие команды «фас».

– Код для активации «Нергалов» – Рагнерек, – еле слышно пробормотал он.

– Подтверждаю, – откликнулся Дживс. – Данные загружены. – Теперь, стоило Матвею произнести кодовое слово, и через девяносто секунд половина комплекса будет испепелена чудовищной силы взрывом.

С каждым новым сектором и переходом, преодоленными Матвеем по пути к центру управления «Тикси-2», он продвигался все медленней. Плотность патрулей возрастала, дважды он встречал ангары, используемые для содержания персонала комплекса – живой щит на случай гипотетического штурма. Наконец настал момент, когда пришлось признать, что дальше возможен лишь силовой прорыв. До зала управления оставалось около трехсот метров извилистых коридоров, с вышагивающими по своим маршрутам четырьмя двойками боевиков, обойти которых не было никакой возможности.

Он стоял, прижавшись к стене, в ожидании идеального, рассчитанного Дживсом, расположения патрулей. Вот мигнул бирюзовый огонек на щитке тактик-забрала – время пришло.

Матвей бесшумной тенью бросается вперед. Первая двойка даже не успевает понять, что происходит, срезанная очередью из «василиска». Во второй один из боевиков ухитряется краем взгляда уловить смазанную тень и вскинуть автомат, но только лишь для того, чтобы через мгновение осесть на пол, получив десяток пуль в голову и шею. Третью Матвей преодолевает также без проблем, – террористы отвлеклись на курение мини-кальяна, так что даже ложатся на пол синхронно, не успев в очередной раз затянуться.

А вот с последней двойкой возникают проблемы. Уже стелясь в прыжке по оптимальной для стрельбы по двум целям траектории, Матвей видит еще один внезапно вспыхнувший на схеме красный огонек. Решил ли нежданный новый элемент уравнения прогуляться по своим делам или выполняет приказ, было неважно. Матвей, полоснув в полете двумя очередями, падает на пол, перекатывается и ведет дуло «василиска» в сторону. Расчет, что незваный гость замешкается при виде падающих без видимых причин тел товарищей, не оправдывается. Боевик оказывается не только смышленым, но и на редкость остроглазым, то ли уловив смазанные «каспером» контуры фигуры Матвея, то ли возмущение воздуха от летящих пуль. Особых шансов у террориста нет, поскольку он лишь может догадываться, куда стрелять, что сразу и подтверждается. «Василиск» в руках Матвея дергается, выплевывая очередную порцию смертоносных пилюль. Боевик сгибается, будто от удара в солнечное плетение, оседает на пол, но все, что может, он делает: выпускает перед смертью очередь из автомата, прогрохотавшую в узких стенах коридора, и издает пронзительный крик боли, служащий предупреждением.

Таиться теперь нет никакого смысла, так что Матвей рвется прямо ко входу в центр управления. Дживс, уже давно встроивший электронные «щупальца» в управляющие программы комплекса, отдает команду, и дверь медленно ползет в сторону. Матвей дважды нажимает на утолщение под левым локтем, и в открывшийся проем из закрепленных на плечах «Голиафа» мини-ракетниц срываются 30-миллиметровые дымовые снаряды, чтобы через секунду взорваться внутри и окутать весь зал плотным белесым облаком. Матвей врывается следом и, стараясь держаться ближе к стенам, принимается методично отстреливать боевиков, роившихся на тактик-схеме красным мушиным облаком.

Зал представляет собой обширное трехъярусное помещение, расположенное практически в центре комплекса. Каждый ярус является, по сути, отдельным центром управления, так что любой из элементов управления «Тикси-2» имеет двойное резервирование. Уничтожить в одиночку все три яруса Матвею не под силу: его нехитрый план состоит в том, чтобы добраться до Слейва и ликвидировать главаря террористов. Тогда можно рассчитывать, что, лишившись духовного и военного лидера, его соратники, вместо возложения жизней на алтарь амбиций Слейва, предпочтут убраться тем же путем, что прибыли.

Несмотря на неудачу с последним патрулем, Матвей верит, что у него может все получиться. Неожиданная атака ввергает боевиков в настоящую панику. Они мечутся по залу, что-то кричат и вслепую поливают пространство вокруг себя свинцовым дождем, от которого гибнут их же собратья. Матвей призраком двигается между ними, оставаясь невидимым, и гасит короткими очередями, одну за другой, красные точки на тактик-схеме.

Но, как говорится, счастье не может длиться вечно. На первые толчки пуль, увязшие в кермапласте, Матвей даже не обращает внимание. Лишь ощутив несколько тупых ударов подряд в плечо, он понимает, что по нему стреляют. Следующая очередь сбивает ракетницу, закрепленную на правом плече. Эти события могли означать лишь одно – его кто-то видит. Видит и стреляет не наугад, как все остальные, а точно в цель. Он укрывается за вынырнувшей из клубов дыма колонной и пытается осмотреться. Дживс уже полным ходом обрабатывает возможное местонахождение стрелков, но количество красных точек на схеме не меняется. Объяснение может быть лишь одно: против Матвея сейчас действуют бойцы в костюмах, подобных его «Голиафу».

Дживсу наконец удается определить одного из стрелков – на тактик-забрале вспыхивает звездочка, и Матвей, совершив стремительный бросок, вгоняет из комбинированного ствола «василиска» под один из лестничных пролетов термогранату. Цель исчезает в яркой вспышке, на мгновение осветившей весь громадный зал и превратив его в нечто похожее на ад, каким он представляется Матвею: в кроваво-красном дыму мечутся хаотичные тени, издавая то ли жалобные, то ли гневные вопли.

Воодушевленный только что одержанной победой, он прорывается на второй ярус и, экономно расчерчивая пространство перед собой очередями из «василиска», двигается к лестнице, ведущей на верхний уровень, где, по расчетам Дживса, находится Слейв. Никаких предчувствий, о которых так любят вещать писатели, его не посещает. Просто только что он взбегает по ступенькам вверх, а в следующее мгновение его будто лягает в бок гигантский мул. Матвей летит куда-то в сторону, а дальше наступает тьма.

– Ну что, пришел в себя?

– Сейчас точно придет.

На Матвея обрушился водопад, и он вскинулся, отфыркиваясь от попавшей в нос воды. Он еще только вспоминал, что с ним и где он, как чужие руки грубо подхватили его и поставили на ноги. Помотав головой, словно собака, вылезшая из пруда, Матвей открыл глаза и увидел, что стоит раздетый, в одних трусах, в окружении нескольких человек в камуфляжных «хамелеонах». Двое были в шлемах, головы остальных покрывали лишь куфии[23]. Память, вспышкой, высветила события последних двух суток. Капсула «Петли», Глеб, «Академик Поярцев», захват комплекса, побег и его отчаянный штурм центра управления. Приложило Матвея чем-то основательно, и выжил он наверняка только благодаря реакции Дживса, вовремя перестроившего графеновую «решетку» экзоскелета. И где-то на краю сознания, монотонно набегающей волной, глухо билось единственное слово: Рагнерек.

– Расступитесь.

Боевики сдвинулись в стороны, и в открывшемся проходе перед Матвеем возник человек, которого тот узнал сразу. Ричард Слейв, собственной персоной. Он стоял, покачиваясь на носках, рассматривая Матвея холодными, равнодушными, как у змеи, глазами.

– Ты один из тех, кого мы взяли на «Академике Поярцеве», – утвердительно сказал он. – Кто ты на самом деле? Где твои сообщники? Сколько вас?

Матвей молчал. Слейв, издав негромкий смешок, больше похожий на рычание, продолжил:

– Впрочем, можешь не отвечать. Если бы с тобой кто-то был, то он участвовал бы в атаке. Следовательно, ты один. И я сам могу ответить, кто ты. Ты – убийца моего брата из «Zero».

Матвей, продолжая молчать, осматривался. Они находились на первом ярусе центра управления. По залу туда-сюда нервно передвигались боевики, перетаскивая какие-то ящики и рюкзаки. Больше всего это походило на эвакуацию. Стоны раненых, тела, сложенные в дальнем конце зала, рваные дыры в стенах и оборудовании являли собой красноречивые свидетельства его атаки, закончившейся, как это ни было печально признавать, поражением.

Услышав обвинение Слейва в убийстве, Матвей хмуро взглянул на него.

– Твой брат получил то, чего заслуживал. Ваши законы вроде требуют свидетелей для обвинения и защиты?[24] Против него могут свидетельствовать шестьдесят миллионов жителей Дели и Карачи.

Что бы сейчас ни помогло ему потянуть время – все во благо. Главным было – понять, где находится шлем «Голиафа», остававшийся единственной возможностью связаться с Дживсом.

– Вы только посмотрите на него, – глумливо усмехнулся Слейв. – Может, тебе еще и кади[25] пригласить? – Матвей пожал плечами.

– Вы, видно, считаете себя неуязвимыми в этих костюмах? – продолжил Слейв и двинулся куда-то в сторону. Один из стражей подтолкнул Матвея в спину и, сопровождаемый охраной, он медленно двинулся вслед за лидером «Искр Единого». Прогулка была недолгой: уже шагов через десять Слейв остановился у длинного стола, на котором были разложены части «Голиафа». Взгляд Матвея прикипел к шлему. Слейв взял один из набедренников, задумчиво взвесил его в руках, обернулся к Матвею.

– Ты, наверно, чувствовал себя охотником, когда выслеживал моего брата в Котри или меня здесь, в километре под водой? И, верно, удивился, когда из преследователя превратился в дичь? – Он посмотрел в сторону. Матвей перевел взгляд и увидел в конце зала две фигуры, с ног до головы упрятанные в бликующие зеркальным светом «латы». Видимо, это были те самые неизвестные стрелки, экипировка которых если и уступала «Голиафу», то ненамного.

– Ты убил их брата, и сейчас их осталось лишь двое, – указал Слейв рукой на молчаливые фигуры. – Но придет время, и имя им будет – легион. Это будет воистину карающий меч в руках того, кто объединит этот несчастный мир.

К нему подошел высокий смуглый мужчина, на вид лет пятидесяти, с седой козлиной бородкой, наклонился к уху.

– Впрочем, – сказал Слейв, взглянув на Матвея, – у каждого в этом спектакле – свои роли. Сейчас, убийца, самое время сыграть предназначенную тебе. Ведите его.

Охранники, подталкивая Матвея, оттеснили его вглубь зала, где на высоком штативе была установлена небольшая камера. Слейв, встав так, чтобы в видоискателе были видны и он, и Матвей, заговорил.

– Что ж, я честно предупреждал, что в случае попытки штурма комплекса ингибиторы будут закачаны без предупреждения. Однако, мой брат, великий Омар аль Тахер, всегда говорил, что надо быть милостивым к падшим, поэтому я буду великодушен и говорю вам: имеющий уши да услышит; имеющий глаза да увидит. Я протянул правительствам всего мира руку благодати, а мне отплатили сталью и кровью, послав убийц. – Слейв театрально махнул в сторону Матвея.

– Сегодня, – продолжил он, – наш мир будет очищен от скверны под названием государство. Ничто с этого дня не будет прежним, кроме Единого Аллаха, и лишь под сенью ислама вы сможете найти отдохновение. Помните об этом в дни горестей и слез, которые вскоре наступят.

Под надзором видоискателя Слейв подошел к длинному столу, большую часть которого занимала различная аппаратура, и с торжественным видом нажал несколько переключателей.

– Киямет, – провозгласил он, смотря застывшим взглядом прямо в зрачок камеры.

– Снято, – донеслось откуда-то справа.

– Отлично. – Слейв, утратив всякую торжественность, встрепенулся и деловито позвал:

– Кларк.

– Я здесь. – Возле него появился средних лет мужчина, со шрамом на лбу и странно смотрящимися на волевом лице изящными усиками.

– Поставишь команду на закачку ингибиторов через пятьдесят минут, а запись запустишь в эфир через час. Паркер, что с эвакуацией?

– Будем готовы через десять минут, – отозвался один из помощников. – Погрузку почти закончили.

Вот так так, – подумал Матвей. Да Слейв, оказывается, и не собирался погибать во имя Аллаха. Что же он задумал? Неужели надеется уцелеть в новом мире, который он создаст собственными руками? Выжить и достичь цели, к которой так стремился его брат, – объединить остатки цивилизации под крылом единой веры? Что бы там ни задумал Слейв, размах замысла потрясал. К сегодняшнему дню лидер «Искр Единого» наверняка готовился годы. Но сейчас Матвею надо было думать о другом. От Армагеддона, грозившего поглотить цивилизацию, мир отделяло меньше часа, так что человечество срочно нуждалось в чуде.

– Босс, а что с этим делать? – спросил один из охранников.

– Он мне больше не нужен, – небрежно отмахнулся Слейв. – Отведите куда-нибудь в угол и пристрелите. – Сопровождаемый свитой помощников, он отправился к выходу, видимо, собираясь отбыть из будущего эпицентра событий в заранее приготовленное убежище.

Матвей приготовился действовать. Когда кто-то из охранников грубо схватил его за локоть, он расслабил мышцы, показывая отсутствие воли к сопротивлению, одновременно считая шаги. Когда до точки, которую он обозначил как последний рубеж, оставались считаные метры, где-то сзади раздались подряд три взрыва и звуки выстрелов. Державший его за локоть боевик потерял бдительность лишь на доли секунды, обернувшись на звуки взрывов, но Матвею было достаточно. Он ударил ребром стопы в голень, одновременно таща боевика на себя, чтобы через мгновение вогнать кулак в кадык. Не ожидая, пока тот свалится на пол, Матвей отпрыгнул в сторону, покатился по искусственному ворсу коврового покрытия, ожидая выстрела в спину. К его удивлению, он остался жив, хотя за спиной вовсю грохотали выстрелы и взрывы. Он метнулся за одну из колонн, поддерживающих второй ярус, и смог немного перевести дыхание.

Отдышавшись, Матвей выглянул из-за колонны и понял, как чувствовали себя террористы во время его внезапной атаки. Весь зал затянуло клубами дыма, в котором смутно виднелись мечущиеся тени. По всему выходило, что на людей Слейва напали второй раз за последний час, но вот кто? Неужели отыскался способ незаметно доставить команду «Zero» на «Тикси-2»? Но в таком случае бой был бы уже закончен. По всему выходило, что террористов атакует кто-то другой.

Впрочем, у Матвея была своя задача: он обязан использовать выпавший шанс. Определив примерно, в каком направлении находится стол с частями «Голиафа», он, пригибаясь, кинулся вперед. Добравшись до стены, осмотрелся и увидел стол совсем рядом, в паре метров. Бросившись к нему, на ощупь нашел шлем, надел, вдавил активатор. Две секунды, пока загружалась программа, показались ему годами. Едва в ухе прозвучало: «БИК-023 готов к работе», – он рявкнул:

– Рагнарек!

– «Нергалы» активированы. Начинаю отсчет. – В левой верхней четверти тактик-забрала побежали цифры: 90, 89, 88, 87… Через девяносто секунд эквивалент полутонны тротила сдетонирует, а спустя мгновение мощность взрыва будет удесятерена емкостями с водородом и кислородом. Одновременно запустилась вторая программа-лазутчик, созданная Глебом.

На схеме путеводной нитью загорелась бирюзовая стрелка, ведущая в другой конец зала, где алым мигала точка эвакуации – ничтожный шанс Матвея уцелеть в надвигающемся огненном шторме.

Прижимаясь к стене, он бросился вперед, еле разбирая дорогу в клубящемся дыму. От всех возможностей «Голиафа» остались лишь связь с Дживсом да схема на тактик-забрале с тикающими секундами. На полпути от цели недалеко от Матвея громыхнуло особенно сильно и прямо под ноги свалилось тело. Экипировка незнакомца отличалась и от камуфляжных «хамелеонов» боевиков, и от «доспехов» стрелков, помешавших Матвею добраться до Слейва. Напрашивался вывод, что перед ним лежал тот самый возмутитель спокойствия, благодаря которому Матвею удалось сбежать. Думать было некогда – перед лицом мигнули тройка с нулем, так что он подхватил тело и потащил волоком за собой.

Наконец из дыма показался небольшой люк, упрятанный под одной из колонн, – вход в утилизационную систему, пронизывающую, словно капиллярами, весь комплекс. Матвей рванул люк на себя – команду на разблокировку замка заблаговременно отдал Дживс, одновременно с активацией «Нергалов», закинул незнакомца и следом прыгнул сам. Под угрожающее подмигивание стремившихся к нулю цифр Матвей съехал метров сорок наискось вниз и вывалился, если доверять схеме, в одном из коллекторов, предназначенных для очистки стоков. Стоя по колено в воде, он зашарил вокруг себя, пока не наткнулся на тело. Вытащив его, включил фонарик на шлеме. Свет упал на забрало, осветив лицо, но Матвей даже не успел удивиться: пространство вокруг него словно раскололось. Его швырнуло в одну сторону, в другую, и снова, как незадолго до того, он провалился во тьму.

На этот раз водой его никто не обливал. Но открывать глаза он все равно не торопился, пытаясь разобраться в ощущениях и решить, на каком же свете находится.

– Матвей. – Голос был определенно знаком. Он открыл глаза.

– Минуш? Тебе идет халат медсестры.

– А тебе идет быть живым, – улыбнулась француженка. Матвея всегда удивляло, как меняет улыбка это всегда холодное, чуть отрешенное лицо.

– Вот только ладоней не чувствую. – Матвей попытался подвигать пальцами, но ничего не ощутил.

– У тебя сложные переломы обеих рук. – Улыбка исчезла, и сейчас перед Матвеем сидела не симпатичная девушка, а Координатор команды «Zero». – Плюс переохлаждение, плюс сломаны два ребра и ключица. Просто чудо, что ты выжил.

– А что произошло? Сколько я тут валяюсь, и вообще где мы? Что с Глебом? – Матвей хотел задать еще один вопрос, но не решился. В конце концов, какие шутки иногда не выкидывает с нами подсознание?

– Постой, не все сразу, – подняла руку Минуш. – Я, между прочим, тут вторые сутки сижу, так что имей уважение. Ты в нашем питерском центре. Твоя задумка со взрывом удалась на все сто. Центр управления «Тикси-2» и еще треть комплекса как корова языком слизала, но в оставшейся части герметичность практически не была нарушена: так, кое-где разрушилась внешняя оболочка. Те из боевиков, что не погибли при взрыве, сдались нам позже. Гражданских, по предварительным оценкам, погибло около тысячи. Глеб жив, но сейчас в госпитале своей компании: с ним работают психологи. Все-таки медицинская страховка – великая вещь.

Матвей откинулся на подушку. Значит, его план все-таки сработал. Идея пришла неожиданно, когда он, сидя над чертежами «Тикси-2», мучительно искал решение задачки: как уничтожить зал управления, не уничтожив комплекс целиком. В конце концов, разглядывая бесчисленные черточки водонепроницаемых дверей на схеме, ему вспомнилась картинка, всплывшая из неведомых закоулков памяти. Вода, бессильно бившая в плотину и затем покорно растекавшаяся по сетке прорытых каналов. Тогда-то он и подумал: возможно, получится создать на пути энергии взрыва такую же плотину? Чтобы направить всю мощь в нужное русло. А роль запоров должны исполнить многочисленные, метровой толщины, двери. Если незадолго до детонации «Нергалов» одни из них будут открыты, а другие – нет, то тем самым можно создать коридор для беспрепятственного распространения огненной волны, превратив его в нечто вроде гигантского дула, выходным отверстием которого будет зал управления. В таком случае центр управления будет гарантированно уничтожен, но останется шанс, что сам комплекс выдержит удар, пусть и с частичным затоплением отдельных секторов. Забавно получилось: Слейв приставил ствол ко всей планете, а Матвей – к планам террориста.

– …установки электролиза, естественно, накрылись, – отвлек Матвея от размышлений голос Минуш, – так что, если бы не искусственная зелень, выживших ничто бы не спасло: спасатели пробились на борт только через сутки после взрыва. Готовься, как на ноги встанешь, к звездопаду наград. Как-никак, всю цивилизацию спас, а заодно и меня. Если бы ты только слышал, как орал Куратор, когда узнал, что я позволила тебе взять с собой «Голиаф» в Тикси. Зато потом он мне чуть ли не ноги целовал.

– А как люди Слейва вообще сумели проникнуть в комплекс?

– Все гениальное просто, – печально усмехнулась Минуш. – В тот день на «Тикси-2» ждали три подлодки с грузом – в основном продукты. Последний год поставки проходили по устоявшемуся графику – два раза в месяц, в одни и те же дни. Хакеры Слейва взломали главный интел комплекса и поставили время прибытия очередного груза на три часа раньше обычного. Так что дорога для Слейва была открыта: служба безопасности ничего не заподозрила, пока не стало слишком поздно.

– Понятно. А что Слейв? Нашли его? – Матвей рассказал француженке о своей уверенности в том, что лидер «Искр Единого» не собирался оставаться на «Тикси-2», явно готовясь к бегству и дальнейшему безбедному существованию в постапокалиптическом мире. А значит, где-то есть подготовленное убежище, и не одно.

– Среди живых его не было, – пожала плечами Минуш, – а от погибших в центре управления не наскребешь и на тест ДНК. Но твоя информация в любом случае весьма любопытна, я доложу наверх. Ладно, не буду мешать, тут к тебе еще гости. – Она встала и, легонько дотронувшись на прощание до пальцев Матвея, ушла.

Закрывшаяся за ней дверь, впрочем, сразу открылась, пропуская… Марту.