Северная корона. По звездам Джейн Анна

Естественно, дни подготовки и разучивания программы перед конкурсом прошли для Марты сумбурно, как в зыбком тумане, и быстро, в каком-то бешеном африканском ритме, который заставлял забыть обо всех личных проблемах и переживаниях, ставя на первое место лишь только участие в конкурсе. И более-менее в себя девушка пришла уже в салоне самолета, сидя в кресле рядом с заснувшей Натальей Рудольфовной и концертмейстером Егором Станиславовичем, который сидел в наушниках, видимо, слушая музыку.

«Неужели уже завтра это начнется? – с тревогой подумала Карлова, глядя на свои руки, которые в последнее время, казалось, не выпускали скрипку и смычок. – Господи, страшно-то как…» Она, вспомнив наставления мамы и крестной, а также своего веселого дяди – папы Ники, стала настраивать себя на лучшее.

«Все будет хорошо, – проговорила она про себя уверенно, но даже ее внутренний голос дрожал. – Все просто отлично. Я выступлю лучше всех».

Марта, откинувшись назад на удобную спинку сиденья, закрыла глаза и попыталась унять пульсирующее волнение в груди, от которого лотос слегка уменьшился в размерах, но полностью не пропал. Естественно, девушке было страшно – так, что даже пальцы, сжавшие ручки кресла, дрожали, но Карлова хорошо понимала необходимость участия в подобного рода мероприятиях. Во-первых, она сможет доказать себе и другим, что не зря держит в руках скрипку уже столько лет, а во-вторых, это поможет ей надолго забыть Александра, который настолько прочно укрепился в ее душе, что Марте становилось злобно. Она попробовала последовать примеру Натальи Рудольфовны и заснула, но во сне ей, конечно же, приснился Саша, который, глупо хихикая, послал Марте воздушный поцелуй, покривлялся, как обезьяна, и даже слегка укусил ее за руку. От этого девушка и проснулась – оказалось, самолет уже скоро пойдет на посадку.

После того как юная скрипачка, ее очень радостная и выспавшаяся преподавательница и улыбчивый концертмейстер сошли поздним вечером с трапа, получили багаж и прошли все необходимые процедуры, в зале ожидания их встретили и увезли в одну из гостиниц, где поселили в соседних номерах – щедрые спонсоры конкурса имени Л. Аэура оплачивали не только проживание самих участников конкурса, но и сопровождающих их лиц. Уже там, в гостинице, когда Марта встретила неожиданно знакомых девушек-скрипачек из северной столицы, с которыми она однажды где-то пересекалась, ее накрыло волной той самой особенной атмосферы, что царила на подобных мероприятиях. Оживление, граничащее с суматохой, волнение, переживания, очарование звуками и людьми, страх провала и предвкушение от победы – все это щедро смешалось между собой, как ингредиенты сложного, но невероятно вкусного коктейля, который по рецепту, то есть правильно, мог приготовить только опытный бармен. Естественно, в роли алкогольной основы в таком коктейле выступала музыка – она пьянила и вызывала самую настоящую зависимость, но зависимость самую безвредную из всех существующих. Она же сплачивала и заставляла людей в едином ритме дышать пропитанным звуками воздухом.

Волнение, тревожное ожидание, страх перед выступлением кружили голову.

– Ты должна победить, – сама себе сказала девушка, стоя перед зеркалом в своем одноместном номере. Отражение, кажется, кивнуло.

На следующее утро взволнованная Марта, входящая во вторую, более взрослую возрастную категорию, проходила обязательную регистрацию, а после участвовала в торжественной жеребьевке, где каждый участник конкурса вытягивал себе номер, под которым он будет выступать в первом туре. Карловой достался седьмой номер, и концертмейстер, желая поддержать бледную девочку, сказал, что это отличный знак. Все это длилось до самого обеда, и после конкурсантов, которые, несмотря на то что выступления должны были начаться только завтра, уже несколько морально подустали, вновь повезли в гостиницу. Там они пробыли пару часов, немного отдохнули, а затем, так же дружно, на автобусах, отправились в государственный музыкальный театр – на торжественное открытие, где должен был выступать академический симфонический оркестр. Отыграл он так прекрасно, так слаженно и самозабвенно, что Марта даже забылась на пару часов, погрузившись в мир Брамса, Канка и Дебюсси. И новая волна страха и напряжения накрыла ее уже на следующее утро, когда должен был состояться первый отборочный тур, вернее, первый его этап, поскольку первый тур во второй возрастной категории проходил целых два дня – так много было конкурсантов. Марта выступала в первый день.

За час до выхода на сцену на нее вдруг снизошло откровение – если она победит на этом конкурсе, то сможет побеждать всегда. И жизнь обязательно изменится, и все будет замечательно. Но если она останется ни с чем… О последствиях думать было страшно. Максималистам тяжело жить.

За пятнадцать минут до выхода все вдруг стало видеться в ином свете. Стало вдруг легко и светло на сердце, и Марте казалось, что она парит. И ее музыка будет парить. И весь мир вместе с ними. Мечтателям жить не проще.

А за тридцать секунд… Все стало на свои места.

Когда девушка вышла на сцену, представ пред грозными судьями и зрителями, коих было немало, она вдруг стала сама собой, и ей казалось, что она играет не на сцене, а дома, не для людей, внимательно следящих за каждым ее движением, а для себя.

И миллионы звуков обрушились на нее, и сверкали, и носились всюду, оседая в памяти слушателей.

Как она отыграла, Марта и не помнила.

Она переволновалась, но выступила на отлично и прошла во второй тур. Тот был еще более напряженным, и Марте казалось, что она наделала много ошибок, сыграла не так, показала не то, но… И второй тур прошел хорошо. Она не подвела ни себя, ни своего педагога, ни родных, которые очень за нее болели и постоянно звонили, и оказалась одной из шести финалистов, которые должны были десятого марта, в пятницу, бороться за три призовых места, а также за приз зрительских симпатий.

Непередаваемая ответственность. И вместе с тем – легкая эйфория.

– Я не думала, что пройду в финал, – говорила Нике по мобильнику Марта в четверг вечером, после изнурительной репетиции с оркестром, медленно шагая вдоль дороги в самом центре незнакомого, но красивого и приветливого города. Впереди, в уютном небольшом скверике со множеством скамеечек, в ореоле томного неонового света какой-то жизнерадостной вывески, виднелась изящная статуя молодого человека в греческой тоге, в руках которого была зажата золотая кифара. Марта заинтересовалась и решила подойти поближе, не отрывая от уха сотового телефона, по которому разговаривала с кузиной.

– Зря ты так не думала, – отозвалась Ника. – Ты молодец. Вот увидишь, сестричка, у тебя будет прекрасное будущее, и завтра ты попадешь в тройку финалистов. Усекла?

– Усекла, ага…

– Что исполнять-то будешь?

– Шостаковича. «Концерт для скрипки с оркестром № 2», – коротко ответила Марта и вздохнула, завороженно глядя на статую красивого юноши, по всей видимости, грека, – кифара ведь греческий инструмент, струнный щипковый, являющийся одной из разновидностей лиры, насколько помнила скрипачка.

– Ты знаешь, – осторожно произнесла Ника, – я же в музыке не сильна, поэтому, мне кажется, я не слышала этого самого концерта, но сейчас обязательно в Инете найду и прослушаю!

– Сначала мы хотели Прокофьева – мы ведь учимся в консерватории его имени, но потом Наталья Рудольфовна посоветовала обратить внимание на Шостаковича. Ну как посоветовала? Почти заставила! Сказала, у меня лучше он получается, лучше чувствую, – предельно просто, не вдаваясь в музыкальные термины, объяснила Нике Марта, присаживаясь на одну из лавочек прямо напротив статуи стройного и гордого молодого грека.

– М-м-м… А записи с финала будут?

– Вроде бы обещали предоставить после конкурса, – ответила Марта, наслаждаясь свежим вечерним воздухом. Девятое марта было на удивление теплым днем. – И завтра нас будут снимать телевизионщики. Страшно, Никки, – тут девушка, вспомнив просьбу кузины не называть ее так, поспешно поправилась, – то есть Ника.

– Не нервничай! – бодро заявила вторая представительница семьи Карловых. – Все хорошо будет. И даже лучше.

Ника попыталась успокоить Марту, понимая, что ей сейчас очень сложно, да и страшновато, должно быть, одной в чужом городе, и это у нее получилось – она вообще хорошо умела заговаривать зубы. За кузину девушка и правда волновалась и даже хотела попросить Сашу, который как раз сейчас находился в этом городе из-за своего бизнеса, проследить за кузиной. Но после благоразумно передумала, решив, что им обоим будет некогда. Марта все время на репетициях, а сам Александр занят по горло – наверняка сидит в своей фирме «Росстрэнд», закопавшись в бумагах, или шарится по переговорам с партнерами.

Ника, кстати, дважды приезжала сюда вместе с Дионовым, останавливаясь в его квартире – трехкомнатной и достаточно дорого обставленной, находящейся в каком-то элитном жилом комплексе. И все это время девушка была вынуждена сидеть дома или же в одиночестве прогуливаться по улицам или торговым центрам – Саша был очень занят и приезжал достаточно поздно, уставший и даже не обращающий внимания на объятия игривой Ники, которая терпеть не могла находиться в одиночестве больше пары часов. Он сразу ложился спать, а если девушка пыталась его будить, просто отмахивался от нее. Как-то Карлова попыталась разбудить молодого человека посредине ночи посредством щекотания, но проснувшийся Саша, ничего не сказав, а одарив девушку сонным, уставшим взглядом, просто-напросто ушел в другую комнату и закрылся там. Возможно, внутренне Ника ждала, что Александр станет на нее кричать, злиться или же попытается уложить спать рядом с собой силой, чтобы она больше не трепыхалась, но никакой эмоциональной реакции Дионов не проявил, чем Нику даже обидел. Она, уютно устроившись в его кровати и закинув ноги на стену, как непослушный подросток, дулась и хмурилась, а после, перед тем как уснуть, приняв уже нормальное положение, подумала внезапно, что если бы на месте Саши был господин Укроп, он бы задушил ее за такое поведение. Вполне возможно, заставил бы ее спать в ванной комнате, еще бы и пригрозил скорой расправой. Ника, представив серые злые сощуренные глаза Кларского, которого ночью решили пощекотать по ребрам, дабы разбудить, даже захихикала.

– Ты где пропала? – позвала сестру Марта.

– Тут я, тут. Сколько у вас уже времени? У нас же на час разница?

– Да, на час, уже половина девятого.

– Не болтайся по улицам, иди уже спать, – сказала Ника, – тебе перед выступлением надо будет выспаться. И помни – мы за тебя болеем!

Сестры распрощались и Марта, убрав мобильник в карман джинсов, вытянула ноги. Ей было очень хорошо на этой лавочке, несмотря на то что ноги и руки у нее начали слегка подмерзать, но начавшее покрываться темно-синей глазурью небо заставляло ее душу глоток за глотком отпивать из хрустальной чаши умиротворения. Людей в скверике находилось достаточно много, да и освещение было прекрасным, поэтому Марта нисколько не боялась. К тому же отсюда виднелась верхушка гостиницы, в которой она остановилась. А значит, перспектива потеряться ей не грозила.

Умиротворение окутывало Марту до тех пор, пока на соседнюю лавочку не приземлились две девушки: миловидная и даже какая-то нежная брюнетка и красивая, но очень шумная блондинка. Она с размаха плюхнулась на лавку вместе с многочисленными фирменными пакетами из самых разных бутиков и, как и Марта, вытянула вперед ноги, обутые в модные кожаные ботинки на огромных каблуках.

– О, мои ножки, – простонала она. – Как же они устали!

– Если бы ты обула что-нибудь на менее высоком каблуке, они бы так не устали, – наставительно произнесла брюнетка, которая предпочла невысокую танкетку.

– Ой, Катька, молчи, тебя послушать, так вообще обуваться нужно будет в лапти, а одеваться – в бесформенные сатиновые сарафаны до пола, – отмахнулась ее подруга. – А кстати, я ж должна кое-кому позвонить. – И беловолосая, похожая на ангела девушка с громким, довольно-таки ехидным голосом немедленно вынула из кармана коротенькой курточки навороченный мобильный телефон. Марта с интересом наблюдала за подругами. – Здорово, неслух, – радостно промурлыкала, явно над кем-то издеваясь. – Что делаешь? Спишь? А с кем? Сам с собой? Ах ты же, мой извращенец. Да ладно, ладно, почему ты сразу начинаешь орать? Ты что, младенец, мальчик мой? Его разбудишь, он начинает вопить, так и ты тоже. – Блондинка, что-то долго выслушивала, корча смешные рожицы, а после сказала лишь одно слово: «Мудак», и сбросила вызов.

– Поговорили? – спросила ее подруга Катя с улыбочкой.

– Поговорили. Я поговорила, он попсиховал, – с пренебрежением в голосе сказала ее светловолосая приятельница, сидящая в куче пакетов с покупками. – Ему бы в неврологию обратиться.

– Любишь ты его, я смотрю.

– Безумно люблю, – фыркнула девушка, выключая телефон – видимо, ее персональный псих принялся ей названивать для выяснения дальнейших отношений. – Рыло несчастное. А, нет, оно нечестивое. Кстати, а помнишь, ты мне говорила, что если у этого чувака, – без стеснения ткнула она длинным указательным пальчиком, который мог похвастаться безупречным французским маникюром, в статую грека с кифарой, – погладить гармошку, то сбудется желание?

– Говорила, – хмуро кивнула Катя, убирая за ухо длинную прядь темных густых волос, – и что? Хочешь загадать желание? И не гармошку, а кифару. А чувака зовут Аполлоном.

– Какая же ты зануда, – улыбнулась ее подруга. – Мне все равно, как его зовут, но было бы недурственно загадать желание. Вставай, чего расселась, малышка, пошли загадаем.

– Ты же заявила тогда, что все это ерунда? – насмешливо посмотрела на нее Катя. – Я даже могу тебя процитировать, Нин: «Какие-то умники решили приколоться и придумали эту прибаутку для слабоумных, теперь наблюдают за такими, как ты, и веселятся!»

– Не было такого, – заявила светловолосая красавица, чьи внешность и характер явно не соответствовали друг другу. Она взяла Катю за руку и потащила ее к статуе Аполлона. Марта, которую эти две девушки несколько развлекли, наблюдала, как они подходят к греческому богу, по очереди кладут ладони на корпус его кифары и загадывают желание. Через пять минут обе девушки покинули скверик, и последнее, что слышала Карлова, были слова блондинки о том, что кое-кому следовало бы купить свадебное платье не в «местных дурацких магазинчиках», а заказать у первоклассного модельера.

– Пойми, дурочка, – увещала Катю ее подруга, – такое событие бывает один раз в жизни, и ты должна на нем быть королевой.

– Один раз в жизни? – подняла темную бровь Катя. – А почему у тебя их было несколько?

– Это все обстоятельства! – рявкнула вторая девушка. – Я не виновата! Куда мне тягаться с этим безумным миром! И вообще я имела в виду тебя, однолюбку несчастную.

Девушки скрылись из виду, и Марта почему-то улыбнулась. Ей показалось, что они очень-очень хорошие подруги и, наверное, очень близкие.

Она, еще чуть подумав, воровато огляделась по сторонам, встала со своей скамейки и быстрым шагом приблизилась к статуе изящного Аполлона, который с некоторым пренебрежением, впрочем, присущим всем богам Олимпа, смотрел на скрипачку, словно зная, что и она сейчас приложит ладонь к его кифаре, чтобы загадать желание. Карлова, не отрывая завороженного взгляда от лица статуи, действительно коснулась холодной кифары и попросила мысленно, прикрыв глаза: «Пожалуйста, пусть я выиграю на конкурсе. Пожалуйста».

И почти тут же в ее мысли ворвались непрошеные слова: «И, прошу тебя, подари мне любовь! Взаимную!»

Марта отдернула руку, сама себя обругав за то, что творится в ее голове, окинула прощальным взглядом Аполлона и направилась к гостинице.

Завтрашний день у нее действительно был очень сложным. Волнение достигло своего естественного апогея, и из-за него у девушки кружилась голова. Ей казалось, что она ходит по краю бездны – вот-вот оступится и сорвется, упав и став пищей монстров; но если доберется до противоположного края, то станет обладателем чего-то ценного и прекрасного. Например, банального спокойствия, которого Марте сейчас ой как не хватало. Порой она даже думала, что лучше бы вообще нигде не участвовать и не портить себе и другим нервы – например, целому симфоническому оркестру, где, между прочими, играли не какие-то там студенты, а самые настоящие профессиональные и очень талантливые музыканты.

– Магта, милая, не волнуйтесь вы так, – очаровательно прикартавил дирижер после утренней генеральной репетиции – сам финал конкурса должен был состояться в филармонии в шесть часов. Дирижер был достаточно известным человеком как в стране, так и за ее пределами, и обаятельным симпатичным мужчиной лет пятидесяти, который очень сильно помог Марте. – Вы очень бледная. Завтгакали, надеюсь?

– Немножко, – кивнула девушка. Она и дирижер неспешно шагали по коридору.

– Надо было не немножко, а очень хогошо, – нахмурился мужчина. – Вы, по-моему, ского упадете. Кстати, милая…

– Что?

– Константин Кгестов – ваш отец, насколько я понимаю? – внимательно посмотрел на нее дирижер, продолжая все так же мило картавить.

– М-м-м, да, – нехотя и очень тихо, глядя себе под ноги, сказала Марта.

– Он мой хогоший пгиятель, – улыбнулся мужчина. – Позвонил мне еще позавчега, после последней жегебьевки, попгосил пгисмотреть за вами. Кстати, думаю, вы удивитесь, но я видел вас еще в очень юном возрасте. По-моему, вам было года тги, не больше. Но уже и тогда вы были очень хогошнькой и сегьезной. Я и ваш папа гуляли с вами по Владимиговскому пгоспекту. От него вам достались волосы и, думаю, любовь к мигу музыки. Удачи вам. Обещаю, что сделаю все, что в моих силах, для вашей победы, Магта. А теперь мне пога. Увидимся вечегом.

– Конечно, – улыбнулась ему через силу Марта, которую упоминание об отце рассердило, но виду она не подала. – Спасибо вам за заботу.

А после вновь началась сердцеостанавливающая суматоха – до заветных шести часов оставалось не так уж и много времени, а Марта выступала предпоследней – при жеребьевке, которая проводилась перед каждым туром, ей достался номер пять.

«Главное, я выступаю не первой», – подумала Марта тогда, искренне посочувствовав молодому черноволосому японцу Такаси, который вытянул первый номер. Правда, скрипач не испугался того, что ему придется выходить на сцену первым, и с хладнокровным достоинством воспринял это как должное.

Около девяти вечера девушка, чьи длинные волнистые волосы были убраны в высокую прическу, а сама она была облачена в длинное черное вечернее платье, внутренне замирая при каждом вдохе, вышла на сцену переполненной и аплодирующей филармонии; остановилась пред дирижером и деланно уверенно взмахнула смычком, не отрывая взгляда от грифа своего инструмента и касаясь кончиками пальцев натянутых струн.

Последними ее мыслями перед тем, как она начала играть, были сумбурные: «Что я тут делаю?! Боже, помоги!», а потом все думы из головы Марты пропали, словно «Концерт для скрипки № 2», принадлежащий гению Шостаковича, прогнал их далеко за горизонт сознания своей величавой энергетикой, и больше девушка ни о чем не думала.

В себя она пришла только после того, как оказалась за кулисами, рядом с умильно на нее взирающей Натальей Рудольфовной и одобрительно хмыкающим концертмейстером.

– Девочка моя, ты смогла! – обняла в порыве чувств обалдевшую Марту преподавательница. – Умница, хорошо справилась, нет, великолепно!

– Правда? – спросила Марта едва слышно. Ей казалось, что перед тем как она взошла на сцену, она умерла, а теперь вновь воскресла, пройдя сквозь своеобразное музыкальное чистилище. Она даже немного ощущала себя другим человеком, и Карловой казалось, что все, что произошло, – это сон. И когда она понимала, что на самом деле это явь, в ней морскими лазурными волнами поднимался восторг.

– Конечно, правда, – рассмеялась преподаватель. – Я уверена, что ты войдешь в тройку призеров. Хотя, – добавила она поспешно, когда концертмейстер покачал головой, словно говоря, что девочку не следует обнадеживать, – об этом еще рано говорить, но я все равно тобой горжусь, Марта! Сейчас пройдет последнее выступление, и мы все узнаем. По-моему, ты очень понравилась жюри. Игорь Петрович одобрительно улыбнулся, – назвала она по имени-отчеству председателя почтенного жюри, известного скрипача с мировым именем, который специально выкроил для конкурса время и приехал из Европы.

Еще почти час томительного ожидания, от которого сердце стекленело и обещало в случае тотального поражения быть разбитым вдребезги, и шестеро конкурсантов, среди которых Россию представляла только лишь дрожащая с головы до ног Марта, стоя на сцене, узнали результаты. Их объявлял сам председатель жюри, который вначале горячо поприветствовал всех многочисленных собравшихся, затем зачитал небольшую торжественную речь, посвященную теме единства всех людей на этой грешной земле и музыке, как уникальному искусству, которое содействует этому самому сближению, и только потом стал объявлять результаты конкурса, который длился почти неделю. Вначале были награждены участники первой возрастной категории – те, что были помладше, а затем пришел черед второй категории. К этому времени стоявшая на сцене Марта извелась и искусала все губы, решив, что пусть будет то, что будет, – по крайней мере она вышла в финал, а это уже тоже немалое достижение!

– Ну а теперь, дамы и господа, мы узнаем победителей. Право, волнительно. Конкурсанты показали себя с самой замечательной стороны, и, признаюсь, жюри долго не могло прийти к однозначному решению, но… Час истины пробил. – Мужчина замолчал, хитро оглядывая напряженную шестерку скрипачей.

То, что затем говорил председатель жюри, чей голос был усилен мощным микрофоном, казалось для Марты зыбкими обрывками сна:

– Третье место – Такаси Акияма, Япония…

Нет, она не заняла третье место, хотя, наверное, могла… Его присудили черноволосому молчаливому японцу, принимающему сейчас поздравления и цветы. И он это заслуживает – его игра нравилась Марте больше всего. А еще с ним было очень забавно ходить по улицам – на него, достаточно высокого и симпатичного, постоянно обращали внимание, особенно девушки. К ним даже какие-то анимешницы один раз пристали…

– Второе место – Анни Гилен, Франция…

Ну вот, и второе место она, Марта, тоже не получила… Анни, светящаяся, как яркая ночная звезда, молодец, она тоже заслужила своего приза – скрипка под ее руками, казалось, жила собственной жизнью. У нее большое будущее.

Марта вздохнула, прикидывая в уме, кто же станет обладателем первого, самого главного приза, – смешливая черноволосая итальянка или кудрявый тощий паренек из Израиля? Или же победителем конкурса имени Л. Аэура станет миловидная тоненькая, как веточка ивы, девушка из США с китайскими корнями? Наверное, она – Сьюзан самая сильная из оставшихся троих претендентов. Да, скорее всего она – черные глаза уверенно глядят вперед, словно ожидают победы, и даже изящные кулачки крепко сжаты.

– Итак, первое место… – Председатель сделал паузу.

Сердце Марты почти остановилось. И все-таки в глубине души она надеялась, что… Впрочем, неважно. Конкуренты были сильны.

Сердцу приказали играть сфорцандо.

– Первое место – Карлова Марта, Россия, – пронесся над залом громкий, звучный голос председателя, чье лицо было озарено улыбкой.

«Интересно, мама расстроится? А Наталья Рудольфовна?» – думала про себя Марта и поэтому не сразу услышала собственное имя.

– You have won, – прошептала Сьюзан – участники конкурса общались между собой на английском языке, правда, все равно часто не понимали друг друга, зачастую используя жесты или даже переводчики в мобильниках – это придумал очень прикольный и харизматичный парень Алихан из Казахстана, который, к сожалению, не прошел в третий тур, но наблюдал за ним из зала, болея за Марту – так он потом написал ей в Интернете, где они стали общаться.

– Что? – прошептала в ответ Марта, и кто-то подтолкнул ее, чтобы она вышла вперед, к улыбающемуся председателю жюри. В глазах у нее предательски защипало, а по телу снизу вверх, от ног до макушки, пошли прохладные волны, которые, словно в чудесном калейдоскопе, перетрансформировались в разноцветные колючие искры, то ли слегка, как игривая кошка, кусающие кожу, то ли пускающие по ней слабый-слабый ток.

Она не могла поверить в это.

Поздравление, вручение диплома и сертификата на крупную сумму денег, аплодисменты, совместные фотографии, телекамеры – все это приятным шоколадным вихрем пронеслось в разгоряченном сознании Марты, которая до последнего думала, что ее разыгрывают, даже тогда, когда председатель пожимал ей руку и говорил теплые слова и когда на банкете, устроенном в честь завершения конкурса все дружно поздравляли девушку и ее преподавательницу, и когда растроганная, едва ли не плачущая мама и остальные родственники звонили и поздравляли Марту с победой – заслуженной и давшейся тяжело. Жюри долго не могло решить, кто более достоин первого места: Марта или Анни, но все же оно склонилось в ее сторону.

Вечером, вернее, почти ночью, когда Карлова уже без движения лежала на своей кровати, ей позвонил отец и сказал немного срывающимся голосом, в котором, как белка в дупле, пряталась боязнь того, что старшая дочь не захочет слушать его:

– Марта, девочка, я так рад, что ты стала первой. Юля тоже очень рада. Мы очень болели за тебя.

Девушка, которая за эти сутки устала так, словно пахала на полях три дня без перерыва, не нашла сил нагрубить нелюбимому отцу и поэтому только произнесла:

– Спасибо.

– Я горжусь тобой. Мой друг, он дирижировал – ты, наверное, поняла, кого я имею в виду, – сказал по телефону, что моя дочь была, без сомнения, лучшей, – продолжал, едва слышно сглотнув, Константин Власович деланно веселым голосом. Ему всегда было тяжело разговаривать с нервной в его присутствии Мартой, которая в такие моменты иногда напоминала ему первую супругу Эльвиру – женщину экспрессивную, но умеющую хорошо сдерживать свои эмоции, а потому кажущуюся холодной и жесткой одновременно.

– Спасибо, – вновь ответила Марта, не зная, что еще сказать отцу.

– Может быть, увидимся на твой день рождения? – несколько робко, но дружелюбным тоном предложил мужчина. – Я приготовил для тебя замечательный подарок.

– Может быть.

– Хорошо, договорились, – обрадовался Константин Власович, и они с Мартой распрощались, оба чувствуя облегчение. Прежде чем отрубиться, девушка несколько секунд смотрела в окно, и ей, засыпающей, показалось, что за ним повисла ночная радуга.

На следующее утро Марта, как и другие скрипачи и скрипачки, поехала не в аэропорт, а в загородный дом отдыха, располагающийся около большого чистого озера в хвойном лесу, где несколько мэтров скрипичного дела должны были провести мастер-классы. Видимо, организаторы международного конкурса, получившие кругленькую сумму от спонсоров, решили напоследок развлечь конкурсантов, дабы у них остались приятные воспоминания о городе в частности и России в целом. Естественно, об этом мероприятии участники конкурса были оповещены заранее, и многие из них были очень удивлены подобным гостеприимством – ведь на многих других конкурсах зачастую бывало так, что нужно было самим оплачивать свое проживание во время его проведения. Впрочем, Наталья Рудольфовна с иронией говорила: «У нас любят показательно тратить деньги». Она и концертмейстер с Мартой не поехали, а, как и планировали, отправились на самолете в родной город – им нужно было присутствовать на юбилее ректора консерватории, который, кстати, лично поздравил Карлову по телефону ранним утром, чем сильно смутил девушку.

Предстоящие мастер-классы безумно радовали, но чуть позже Марта пожалела, что не поменяла билеты, дабы уехать вместе с преподавательницей, однако ничего уже не могла поделать.

После насыщенного событиями и восторгами дня и почти бессонной ночи ранним утром Марту и ее «коллег» повезли в аэропорт, однако там ее ждало разочарование – из-за обледенения взлетно-посадочной полосы, наступившего из-за резкой смены погоды, и мокрого снега и дождя в холод вылеты рейсов задерживались. Сколько времени аэропорт не будет принимать и выпускать рейсы, Марта, неискушенная в авиапутешествиях, не знала, зато слышала, что из-за халатности сотрудников аэропорта один из прибывших из Москвы «Боингов», на борту которого было достаточно много человек, выкатился за границы взлетной полосы, врезался в служебное здание аэропорта и загорелся. И хотя пожар был быстро ликвидирован и при этом вроде бы никто не пострадал, ей равно было как-то не по себе. И не только ей одной. Это происшествие усиленно муссировалось запертыми в аэропорту недовольными пассажирами и обрастало все новыми и новыми слухами, как часто бывает.

Мрачная из-за всего этого девушка стала звонить маме – нужно было предупредить ее о том, что она не знает, когда вернется домой, и та, естественно, разнервничалась.

– Что ж такое? Бабушка для тебя стол готовит, в гости кое-кто должен зайти, чтобы тебя поздравить, а тут эта задержка и пожар. Марта не волнуйся, думаю, скоро аэропорт откроют. Не паникуй, поняла меня?

– А я не паникую, – пробурчала девушка, которая действительно была почти спокойна. После конкурса все прочее казалось глупостью. – Это ты там сидишь и панику наводишь.

А через пару часов, когда стало известно, что из-за еще более ухудшившихся погодных условий рейсы не будут разрешены минимум часов шесть, Марте, которая все же начала нервничать, а еще и мерзнуть, позвонила Ника.

– Ты там как, победительница? – спросила она кузину. – Хочешь, с этих пор я буду называть тебя на «вы» и отдавать поклоны при встрече? Или бить челом?

– Красную ковровую дорожку выкатывай.

– Какая ты сердитая. Ладно, расслабься, твоя проблема почти решена. Надоело, да, сидеть в аэропорте?

– В смысле? – подула на холодные пальцы скрипачка.

– Сашка сейчас с тобой в городе. Я договорилась с ним, и он тебя сейчас заберет, – торжественно объявила сестренке Карлова. Саша до сих пор находился в городе, и Ника попросила его об услуге. Тот легко согласился.

– Что-о-о? – перехватило дыхание у Марты. – Зачем?!

– Как зачем? Ты что, непонятно сколько будешь торчать в аэропорту? Говорят, возможно, только завтра рейсы пустят, а в прошлом году из-за такого же обледенения задержки вообще на двое суток были! – возмутилась ее кузина. – Короче, Сашка тебя заберет к себе. Он сейчас заедет в аэропорт, и ты переночуешь в его квартире.

– А мама в курсе? – в ужасе спросила девушка, не ожидавшая такой подставы от жизни.

– Тетя Эля, естественно, в курсе. Она за тебя беспокоится – боится, как бы тебе реально всю ночь в аэропорту не прокуковать. Вдруг ты замерзнешь или оголодаешь?

– А если я не хочу? – пискнула Марта.

– Почему ты все время споришь? – раздался в трубке суровый голос Эльвиры Львовны, которая, как оказалось, находилась рядом с племянницей. – Саша – почти наш родственник, он о тебе позаботится. Он только что нам звонил. Скоро приедет в аэропорт, так что жди.

– А что мне делать с билетом? Сдать-то не получится, а жаль будет, если он пропадет, дорогой же… – попробовала использовать это в качестве козыря Марта, но ее мама, которая была несколько напугана даже не самим фактом обледенения и метелью, а халатностью работников аэропорта, из-за которых чуть не произошла крупная трагедия, была непреклонна.

– Не получится так не получится, – отозвалась Эльвира Львовна. – Мне твоя жизнь и твое здоровье дороже билетов. Если что, я вышлю тебе денег, полетишь другим рейсом в нормальную погоду. И вообще, Марта, будь благодарна Никиному жениху…

– Он еще не мой жених, тетя Эля, – послышался бодрый голос Ники на заднем плане.

– … что он помогает тебе. Ты ведь с ним хорошо знакома?

– Угу.

– Вот и отлично. Поверь, мне неловко его тревожить, он, как я понимаю, человек занятой, поэтому ты должна быть благодарна ему.

Марта только вздохнула. Уже через полчаса она садилась в черный, как скакун вороной масти, автомобиль «Лексус», принадлежащий Александру, который выглядел веселым.

– А я не ожидал встретиться с тобой тут, сестренка, – сказал он внутренне сжавшейся девушке, которая тоже никак не предполагала, что встретится со своим проклятым любимым в этом незнакомом городе.

Марта робко заглянула в его бледное, как и всегда, лицо и поняла, что хочет улыбнуться – ей совершенно не вовремя захотелось коснуться ладонями его наверняка холодных щек. Саша показался девушке таким красивым и одновременно в своей аристократично-военной красоте отстраненным, что лотос в солнечном сплетении распустился еще больше и радостно заискрился.

– Говорят, ты выиграла конкурс, сестренка? – окинул ее любопытным взором молодой человек, ставя в багажник ее сумку. Девушка кивнула, а Александр продолжал: – Поздравляю, ты молодец. Все-таки сыграй мне как-нибудь. И давай садись в тачку, не стой под снегом. И садись вперед. Не назад.

Марта села, прислушиваясь к самой себе. Надо же, так мало нужно для счастья – всего лишь увидеть любимого человека, и эмоций будет не меньше, чем при победе на конкурсе!

Молодой человек опустился на водительское кресло рядом с ней и неспешно, даже осторожно повел машину по трассе. Погода на улице была ужасной – мокрый снег валил, не переставая, как будто бы был посланником-мстителем оскорбленной зимы, не желающей удаляться на заслуженный покой.

– Сложно было? – нарушил Саша молчание.

– Где? – ступила Марта.

– На твоем конкурсе. О нем, кстати, трубили все СМИ. И тебя, девочка, я видел по телику. Ника тобой очень гордится.

– А-а-а! – вдруг обрадовалась скрипачка, что Александр видел ее, победительницу, и лотос в ее груди улыбнулся. – Ну да, сложно. Я думала, что умру. И как-то нечаянно выиграла.

– Не нечаянно. Если тебе присудили победу, значит, ты ее заслужила. Ты же не давала судьям взятки?

Эти слова оскорбили девушку, задев за живое. Да как он мог подумать такое, идиот! Она сама вырвала эту победу у остальных конкурсантов! Сколько она сил потратила, чтобы выучить и, главное, понять, второй фортепианный концерт! Наталья Рудольфовна с ней чуть с ума не сошла!

– Естественно, нет! – в запале громко выкрикнула она.

– Вот видишь. Значит, ты заслужила своим трудом. Нечаянно детей рожают, сестренка, – сказал несколько жестко Саша. – Ты ведь сама понимаешь, что выложилась на все сто. Поэтому не принижай себя в глазах других, говоря, что выиграла нечаянно. Будешь так говорить – люди будут воспринимать тебя как дурочку без силы воли и стремлений. Это совет, не обижайся, – заметил он злость в глазах девушки. Он прищурился, словно заметив что-то еще, но так и не понял, что именно.

А Марта, тут же почувствовав, что от любви до ненависти реально один шаг, отвернулась к окну.

– Я сейчас отвезу тебя к себе в квартиру. И скорее всего тебе придется довольствоваться моим обществом, – сказал через пару минут Александр, переговорив с кем-то по мобильному телефону.

– М? – не поняла Марта.

– Деловые партнеры, с которыми сегодня я должен был встретиться, из-за запары в аэропорту не смогут прилететь в город. Поэтому я буду свободен.

– Хорошо, – только и сказала Марта, опять почувствовав, что ей хочется улыбаться. А вот если бы дотронуться до его руки, можно, наверное, вообще сойти с ума от счастья… «Хватит думать о нем. Он принадлежит Нике», – одернула сама себя девушка.

– Скорее всего аэропорт откроют завтра ранним утром, поэтому твой вопрос о том, когда ты полетишь домой, и будет решаться завтра, – тем временем продолжал водитель.

«Какой ты взрослый, посмотрите-ка», – сказала про себя Марта, но кивнула головой. На всякий случай.

– Перед тем как окажемся у меня, заедем в магазин. Жра… то есть, – поправился Александр, глядя на заснеженную дорогу, – есть у меня почти нечего, а морить такую очаровательную девушку голодом я не в силах.

Марта опять кивнула.

– Что ты хочешь на ужин?

– Что угодно.

– Люблю послушных женщин, – хмыкнул молодой человек.

«Я не женщина, дуралей», – опять обиделась Марта.

– Но все же что ты хочешь? Ты как-никак победила в таком крутом конкурсе, нужно это отпраздновать. Глинтвейн любишь?

«Ага, люблю. Попробовать бы его хоть раз», – пронеслось как-то не в тему ехидно в голове девушки, но она сказала, что да, любит.

– Отлично. Сделаю, чтобы ты согрелась, – решил Саша. Он решал что-то еще, и каждый раз Марта соглашалась с ним – не потому, что ей было все равно, а просто потому, что ей было приятно делать это. Кажется, Дионов начинал чувствовать себя еще более уверенно, когда с ним никто не спорил, как часто любила делать это Ника, а его уверенность очень импонировала Марте, которая сама себя обвинила в том, что ей, к сожалению, нравятся сильные морально и надежные хотя бы с виду типы, умеющие самостоятельно, по-мужски, принимать решения и за них же потом отвечать. А творческие личности, такие, как далекий талантливый пианист Феликс, который, кстати говоря, тоже поздравил скрипачку с победой, стали восприниматься девушкой не как потенциальные молодые люди, а иначе – как претенденты в друзья, не более.

Через полчаса черный «Лексус» остановился около огромного, в два этажа, гипермаркета, и Марта вынуждена была пойти туда следом за Сашей. Молодой человек целеустремленно, быстрым шагом, шел по магазину, быстро осматривая заставленные полки и обходя неспешно прогуливающихся покупателей с корзинками и тележками. Кажется, Александр точно знал, что ему надобно и не собирался тратить время на ненужные вещи. Он как можно быстрее хотел оказаться в своей квартире, но, однако, из-за того, что в гипермаркете он был не один, а с Мартой, время прибытия домой передвинулось. А все из-за того, что он умудрился потерять ее из виду и опомнился только тогда, когда неподалеку от касс оглянулся и не обнаружил ее около себя. Сначала молодой человек рассердился, потом, в целях экономии времени, которое ему было искренне жаль тратить на идиотские магазины, решил позвонить глупой девчонке, но вовремя вспомнил, что не знает номера ее мобильника. Перезванивать Нике и спрашивать телефон Марты Саша тоже не стал – его малышка с ума сойдет от смеха, узнав, что он умудрился потерять ее кузину в магазине, а выглядеть дурачком в глазах своей девушки Александру как-то не очень хотелось. Он вообще не любил выглядеть глупо. И выбор оставался у парня только один – пойти искать Марту, которая, между прочим, вообще не заметила, что отстала от Саши, застряв сначала у отдела с куклами, а потом у рядом находящегося отдела со сладостями. После конкурса она была расслаблена донельзя и немного напоминала ребенка. Кого-то, быть может, это бы и умилило, но не Дионова. Котята и дети ему никогда не нравились. Марте, кстати говоря, тоже, но многие, глядя на ее милую внешность, считали именно так. К сожалению, люди часто ошибаются в своих суждениях, особенно если смотрят просто в лицо, но не в глаза. А о том, что люди не часто смотрят в них, она знала совершенно точно, не понаслышке. А еще знала, что могут просто смотреть, но не видеть. Стоя около отделов со сладостями, она тоже смотрела, но не видела. Безразличный взгляд ее светлых глаз был подолгу устремлен то на одну, то на другую яркую коробку, но девушка даже не замечала, как называются очередные конфеты или печенья в ее руках, – она глядела сквозь них, думая о том, как игрива судьба, которая подарила ей возможность побыть с Сашей несколько часов, одновременно мучительных, но таких приятных. Это лучший приз за ее выигрыш, но еще и ее наказание – эдакая проверка на тему верности сестре.

– Вот ты где! – десять минут спустя возник за ее спиной хмурый Александр. Марта, вертя в руках коробочку с очередными мудреными дорогими конфетами, удивленно обернулась и так укоризненно посмотрела на парня, что тот даже почувствовал себя немного неловко, что давно с ним не случалось. То ли она и правда такая невинная, то ли изощренно издевается над ним.

– Что такое? – моргнула девушка.

– Ты где была?

– Я тут была. А ты?

– Я уже везде был. Не теряйся больше.

– Я и не терялась. Это ты куда-то убежал, – тут же взвалила вину на крепкие Сашины плечи девушка.

– Все, идем к кассе! – строго сказал Саша, взял у нее из рук коробку с конфетами, небрежно бросил в тележку, схватил Марту за запястье и потащил следом за собой. Глаза у девушки стали большими, но сопротивляться она не стала, понимая, что после того, как он отпустит ее руку, на ней останется след от ожога, и только прокричала:

– Я не хочу эти конфеты! Они с цукатами, а я их не ем! У меня аллергия на цитрусовые! – На самом деле у нее не было аллергии, просто она не хотела, чтобы он что-то покупал ей.

Саша обернулся на Марту с недоумением.

– А зачем ты столько времени их рассматривала?

– Там коробка красивая, – честно призналась Карлова. Саша остановился.

– Иди и возьми такие, какие ты хочешь и какие ешь, – отпустил он ее руку.

– А можно?

– Если было бы нельзя, я бы не предлагал, – отозвался молодой человек и в результате дожидался еще минут десять, пока девушка определится с окончательным выбором конфет. После он имел неосторожность предложить скрипачке купить себе что-нибудь еще – то, что она хочет, и еще пятнадцать минут они торчали около молочных продуктов, а затем столько же ошивались вокруг фруктов. При этом Марта долго рассматривала, выбирала и, в конце концов, сообщала с ангельским видом, что она ничего из этого не хочет. На самом деле ей было неловко, что Александр что-либо будет ей покупать, а парень воспринимал это как капризность и мрачно думал о том, что походы по магазинам с Никой – не самый худший вариант. Не понимая, что его гостья хочет, а что нет, он молча клал в корзину то, что Марта брала в руки, и так же молча следовал за длинноволосой девушкой. А она даже и не замечала этого. Ей просто было хорошо идти вместе с Сашей по магазину. С одной стороны, он был рядом и заставлял ее сердце покрываться золотым тиснением, а с другой – она ничего преступного – против чувств Ники не совершала.

– А когда мы домой к тебе поедем? – обернулась к Саше светловолосая скрипачка в конце концов. – Мне тут надоело уже ходить… Ты ведь все купил?

– Все, все купил, – усмехнулся Александр и, боясь потерять Марту вновь, пошел следом за ней с отставанием на полшага. Он же умудрялся направлять ее к кассам, поняв, что девушка совершенно не ориентируется в пространстве.

– Не желаете ли попробовать новые соки нашей компании? – донесся до Саши приятный женский голос, и он с печалью во взгляде узрел, как сестричка Ники останавливается около промоутера с целью попробовать этот самый сок. Скорее всего Марта пробовала бы его еще минут десять – с ее-то темпами.

– Хочешь пить? – спросил нетерпеливо Александр у девушки, подталкивая ее в спину. – Я куплю тебе другой сок. Свежевыжатый. Пошли.

– Но…

– У нас очень хороший сок. Мы гарантируем качество и прекрасный вкус, – обиделась промоутер.

– Рад за вас. Пошли, пошли, сестренка. – Саша подошел к лотку, на котором в подушках изо льда лежали бутылочки со свежевыжатым соком, и спросил: – Яблоко, апельсин, персик? Что ты хочешь?

– Апельсин, – сказала Марта, не подумав.

– У тебя же аллергия на цитрусовые, – припомнил Александр.

– Э-э-э, то есть я хотела сказать, персик, – слегка порозовела Марта.

«Блин, почему я опять веду себя как непроходимая идиотина?!» – взвыла она про себя.

– Отлично, берем. И на выход. Чер-р-рт, очереди! – прошипел черноволосый парень, увидев кучу людей, столпившихся у касс. Там ему пришлось перенести небольшую пытку взглядами знойной загорелой красавицы с длинными, до самого пояса и, видимо, наращенными черными волосами, которая, игнорируя присутствие Марты, так зазывающе смотрела на Александра, что это даже рассердило скрипачку – так стало обидно за Нику. Почему всякие девки пялятся на парня ее сестры? Вот что тебе надо, Наращенный Волос? Стоишь у соседней кассы и стой.

– Сейчас та мадам глаза поломает, – не выдержав, прошептала Марта Александру на ухо, приподнявшись на цыпочки. Близость его лица испугала девушку, но она тут же взяла себя в руки.

– Которая?

– Которая прожигает в тебе дырочки. Что ей от тебя нужно?

– Наверное, я ей понравился, – с чувством собственного достоинства ответил молодой человек, вновь ловя взгляд красавицы с черными волосами, которая по достоинству оценила его дорогой прикид и фирменные часы. Саша не выдержал и подмигнул ей. Брюнетка не смутилась, а только лишь улыбнулась. Хищно и с намеком.

– А я Нике расскажу, что ты с ней заигрывал, – мстительно сказала Марта, видя все это безобразие. Александр погладил ее по голове, рассмеялся и, решив отделаться от начинающего надоедать взгляда девушки, неожиданно обнял Карлову, показал большим пальцем сначала на себя, потом на нее, а затем указательным пальцем правой руки нарисовал в воздухе сердце. Если бы сейчас Ника присутствовала при этой немой, но весьма выразительной сценке, она бы узнала в молодом человеке прежнего Сашку – дерзкого, веселого и очень живого.

В это время, как назло, по всему гипермаркету пронеслось громогласное и чересчур дружелюбное:

– Уважаемые гости нашего гипермаркета! Мы рады приветствовать вас! И спешим объявить о начале мартовской акции, которую мы проводим в поддержку вашего настроения! Только в течение трех дней и только у нас при покупке товаров на сумму более двух тысяч рублей пары, пришедшие к нам за покупками, получают скидку в пятнадцать процентов! Если с вами будет ребенок до семи лет, то при предъявлении его свидетельства о рождении и паспорте одного из родителей вы получаете скидку в двадцать процентов!

– Давай притворимся парой? – тут же зашептала Марта, воодушевившись, хотя ей и нелегко было разговаривать с Сашей. – Нам сделают скидку!

– Ты думаешь, у меня нет денег? – искренне развеселился молодой человек.

«Ума у тебя нет», – вновь подумала девушка нелестно.

– Думаю, есть. Но почему бы не наколоть гипермаркет?

«И эту коряворожую, которая скоро взглядом тебя разденет», – додумала она вновь. Брюнетка продолжала рассматривать Александра как свою собственность.

– Хорошо, – легко согласился Саша и взял Марту под руку. У нее тут же напряглись мышцы пресса. – Будем парой.

– А если нам не поверят?

– Кто мне не поверит? – усомнился молодой человек.

– Действительно, – пробормотала Карлова, у которой от волнения кислород в легких превратился в какой-то дурманящий газ. – Кто?

Естественно, продавец на кассе им поверила – еще и мило разулыбалась импозантному Саше. Тоже уже расплатившаяся брюнетка, мимо которой Александр прошел, так и не взглянув в ее сторону, недовольно хмыкнула и состроила рожицу, заметив, что на нее смотрит Марта. Та сузила глаза и поступила совершенно по-хулигански, но в духе Ники: показала девушке средний палец, а после обогнала Сашу, который должен был на всякий случай – вдруг девица разозлится и возжелает физического контакта, дабы отомстить? – играть роль защитной стены.

В «Лексусе», который, казалось, заждался хозяина, эти двое оказались только через час, хотя Александр планировал управиться за пятнадцать минут, и ему неожиданно стало весело – присутствие девчонки, которая сейчас сосредоточенно пила персиковый сок, его развлекало.

Саша, расспрашивая Марту о конкурсе – ему было интересно, как проводятся подобные мероприятия, – повез ее в свою квартиру, которая явно произвела впечатление на девушку. Гостиная, кухня и прихожая были объединены и смотрелись огромным просторным помещением, разделенным на несколько плавно перетекающих друг в друга отсеков.

– Как здорово у тебя, – искренне сказала Карлова, рассматривая квартиру Дионова, выдержанную в светлых и благородных коричневых тонах, обставленную дорогой немецкой мебелью из натурального дерева. Над ней явно потрудились дизайнеры.

Пока девушка предавалась восторгам, Александр направился на кухню, отдаленную от основного пространства барной стойкой.

– Ты что, – с любопытством спросила Марта, рассматривая напольные вазы с букетами искусственных цветов, которые казались живыми – девушка даже потрогала их, чтобы убедиться в этом, – умеешь готовить?

– Немного, – отозвался парень, выкладывая продукты из пакетов на стол. – И пока я буду готовить, можешь заняться своими делами. Если будет скучно – включи телевизор или возьми ноут. Инет есть.

«Ага, сейчас. Телик и ноут у меня есть дома, а я буду с тобой сидеть», – подумала девушка радостно и сказала: