Дивная золотистая улика Комарова Ирина

– Так, так! – мелко закивала Елена Юрьевна.

– Но это только первый этап. Желаете ли вы, чтобы мы нашли того, кто эту инсценировку организовал? И доказали его вину?

– Разумеется, желаю! И все доказательства тоже! Пусть Геннадий знает, с какой дрянью он связался!

– Кхм. То есть вы настаиваете, что за всеми вашими неприятностями стоит новая… скажем так, подруга вашего мужа.

– А кому бы это еще было нужно?

– Например, вашему супругу.

– Геннадию? – Котельникова широко открыла глаза.

– Ну да. Допустим, его утомили переговоры по разделу имущества, и он решился на такие крайние меры.

– Ерунда, – отрезала клиентка. – Геннадий Михайлович – человек порядочный. Он не всегда умеет противостоять дурному влиянию, но на подлость не способен. Говорю вам, это она, Сантана.

– Что ж, не буду спорить. Вернемся к уликам. Вы говорили про фотографию мужа. Что это за снимок?

– В каком смысле? – похоже, Елена Юрьевна утомилась и стала хуже соображать.

– Групповая фотография, домашняя, пляжная, портрет, фотография на паспорт? – расшифровал свой вопрос Баринов.

– А, понятно. Это что-то вроде художественного портрета на фоне природы. Прошлой осенью мы ездили в лес – устроили небольшой пикник, и Саша нас всех там фотографировал.

– Саша?

– Приятель нашей дочери… теперь это называется бой-френд. Он занимается фотографией. И аппарат у него особенный, профессиональный, что ли. Я в этом не разбираюсь, но Саша сначала фотографирует, потом что-то такое на компьютере делает – чтобы красиво все и в рамочке. Эта фотография тоже очень хороша: мы с Геннадием сидим на бревне, на фоне куста шиповника. Мы тогда еще ягод набрали…

– Понятно. А кольцо? Это ценный предмет?

– Ну-у… что считать ценным? Для меня – да. Все-таки, подарок, символ. А рыночная цена? Я, честно говоря, и не знаю, сколько оно стоит. Золото высокой пробы и камень качественный, но вещь не авторская. Средняя цена, думаю, тысяч двадцать, не больше.

С гордостью могу заметить, что, услышав это небрежное: «тысяч двадцать, не больше», я и глазом не моргнула. Хотя совсем недавно, пересчитав эти тысячи на свою учительскую зарплату (а у меня, если кто не помнит, высшая категория!), я бы не сдержала горького вздоха. По меньшей мере, горького вздоха. А сейчас – что ж, ничего особенного. Работа у меня теперь такая: приходится иметь дело с людьми обеспеченными, для которых двадцать тысяч за колечко – средняя цена. И я научилась не испытывать к этим людям неприязни. В конце концов, то, что у них есть деньги, еще не означает полного отсутствия положительных качеств.

– Кольцо я сняла в тот день, когда Геннадий Михайлович ушел, – продолжала тем временем Котельникова. – Убрала в шкатулку.

– А почему не в сейф?

– В квартире у нас сейфа нет, только в ресторане. Да я и не думала об этом. Всегда мои украшения в шкатулке лежали. Я же говорю, ничего такого особенно дорогого у меня нет. Так, необходимый комплект, чтобы было в чем в люди выйти.

Я незаметно скользнула взглядом по клиентке. Действительно, украшениями она не перегружена. Серьги отсутствуют, даже уши, кажется, не проколоты; на шее тоже – ни бус, ни цепочки. На безымянном пальце правой руки вместо обручального кольца тонкий «девичий» перстенек с жемчужиной. И, в пару ему, скромная брошечка – две жемчужины в затейливой оправе. Представления не имею, сколько этот жемчужный гарнитур стоит, но вряд ли больше «средней» цены в двадцать тысяч.

– Сначала кольцо сверху лежало. А потом, постепенно, оно как-то закопалось. Ну, вы же понимаете: то одно возьмешь, то другое, потом сверху что-то бросишь… Наверное, месяц мне это кольцо на глаза не попадалось. Да я о нем и не вспоминала. Зачем?

– А кто имеет доступ к вашей шкатулке?

– Никто. Кому вообще в голову придет в моей шкатулке шарить?

Гошка снова бросил на клиентку выразительный взгляд и снова – о чудо! – промолчал. Шеф тоже ограничился тем, что деликатно кашлянул. И задал следующий вопрос:

– Убедительного алиби на момент вашей предполагаемой встречи с бомжом вы, как я понимаю, предоставить не смогли?

– Какое алиби! – горестно всплеснула руками Елена Юрьевна. – Я дома была, потом по магазинам пошла… кажется. Не помню! Я совсем запуталась!

– А когда именно эта предполагаемая встреча состоялась?

– Бомж утверждает, что в пятницу, после обеда. Часа в четыре, примерно.

– Помилуйте, Елена Юрьевна, – не сдержался Гоша. – Сегодня только понедельник! Как можно не помнить?

Котельникова обиделась:

– Я не нарочно. Наверное, самогипноз сработал.

– Что сработало? – удивился Баринов.

– У меня нервы на пределе, – охотно объяснила Елена Юрьевна. – А сестра посоветовала специальные упражнения для поддержания психологического равновесия. Каждый вечер, перед сном, надо десять минут лежать, закрыв глаза и забывать.

– В каком смысле: «забывать»? Что именно?

– Забывать все плохое. Вот что было в жизни неудачного, все взять, и выкинуть из головы. Только у меня не очень хорошо получается. Забываю не плохое, а все подряд.

– Хм. Елена Юрьевна, я бы вас попросил временно прекратить это… самогипнотизирование. Вот разберемся с проблемами, тогда сможете продолжить. А сейчас вам ясную голову иметь надо. Договорились?

– Договорились, – потупилась она.

– Вот и славно. Тогда продолжим нашу беседу. У вас есть враги?

– Сантана, – ответила Котельникова быстро и убежденно.

– А еще?

– Зачем мне еще? Мне одной Сантаны достаточно.

Мне показалось, что Котельникова отвечала совершенно серьезно, но мужчины приняли ее слова за шутку и старательно заулыбались.

– Тем не менее, подумайте. Может, найдется еще человек, который желает причинить вам как можно больше неприятностей.

Елена Юрьевна глубоко задумалась. Потом решительно тряхнула головой.

– Нет. Я уверена, что это Сантана. Больше некому.

Баринов посмотрел на нее с сомнением, но настаивать не стал.

– Что ж, я думаю, суть дела всем нам ясна. Елена Юрьевна, вы, пожалуйста, напишите название вашего ресторана и координаты. И хорошо бы список командного, так сказать, состава.

– У меня есть презентационный буклет, подойдет? – Котельникова достала из сумочки небольшую, в размер театральной программки, глянцевую книжечку. На густо-малиновом фоне обложки крупные золотые буквы «ФАРАОН» выстроились на фоне пирамид. – Там есть вся информация и телефоны служебные, – она вздохнула и добавила, печально и неуместно: – И службы доставки блюд на дом тоже. Мы совсем недавно развернули эту форму обслуживания. Очень популярно.

– Прекрасно, – шеф потянул буклет к себе. Елена Юрьевна еще раз вздохнула и неохотно разжала пальцы. Баринов быстро пролистал тонкую книжечку: – Да, информации здесь достаточно. Спасибо.

Он положил буклет на край стола и продолжил:

– А Рита чуть позже к вам подъедет, вы не возражаете? Поговорите с ней еще раз в домашней обстановке, расскажете все подробненько. Может, вспомнится что-то важное.

Я машинально кивнула. Шеф свято верит в благотворное влияние домашней обстановки на память. И взял себе за правило посылать меня на проведение доверительных бесед, во время которых клиент успокаивается, расслабляется и начинает между делом вспоминать массу мелочей. Мелочи эти, как правило, бесполезны для нас, но случаются и бесценные находки. Кроме того, в мои обязанности входит и первичный осмотр помещений. Кстати, об этом Баринов тоже упомянул:

– Заодно она и в вашей квартире оглядится…

– Но зачем? То есть извините, я, конечно, не возражаю, пусть приезжает. Просто непонятно, при чем здесь квартира? Уверяю вас, этот бомж у меня в гостях никогда не был и следов его пребывания у меня не найдется.

– Не сомневаюсь. Но кольцо ваше, тем не менее, у него оказалось. Вы утверждаете, что никто из ваших близких взять его не мог, значит остается квартирная кража. Вот Рита и оценит, насколько сложно вору к вам проникнуть.

– А-а… ну хорошо, конечно, я не возражаю. Пусть оценит. Хотя странно это как-то.

– Так ваша история сама по себе довольно странная. И положение, в котором вы оказались, тоже. Значит, и методы мы себе можем позволить странные, согласны?

– Согласна, – теперь ее улыбка была не слабой и кривой, а вполне обыкновенной.

– Вот и хорошо. А теперь давайте обсудим условия…

Гоша бесшумно поднялся и кивнул мне на дверь. Я послушно вышла и, уже в приемной, спросила:

– Объясните мне, почему, как только дело доходит до обсуждения нашего гонорара, мы должны исчезнуть с горизонта? Мне, может, тоже хочется поучаствовать в торгах? Я – лицо заинтересованное.

– А у нас это пройденный этап, – ответила Нина, не отводя взгляда от клавиатуры. – Сначала мы все участвовали. И в результате, как ты выражаешься, «торги» быстро превращались в восточный базар. Беседа шефа с клиентом один на один – оптимальный вариант, можешь поверить на слово.

Я поверила, но на всякий случай посмотрела на Гошу. Напарник подмигнул:

– Групповуха, Риточка, допустима в сексе. А финансовые вопросы требуют интима.

Я поморщилась. Все-таки Гошка иногда невыносимо вульгарен. Но замечание делать не стала, все равно бесполезно. Лучше поговорить о наших перспективах.

– А то, что дело ведет Водянкин – это для нас хорошо или плохо?

– Однозначно плохо, – отозвалась Ниночка. – «Наше все» с работы ушел из-за него. Ну, не совсем из-за него, там много факторов сошлось. Но и Алексей Семенович руку приложил изрядно.

– Значит, помощи от него ждать не приходится, – сделала я очевидный вывод.

Гошка поднял брови.

– А какой ты от него помощи хотела? Нам в любом случае самим надо работать.

– Это я понимаю. Я в смысле обмена информацией. Узнать хотя бы, что за бомж, где его искать?

– Насчет информации надо будет со Стрешневым поговорить. Что сможет, он выяснит. Кстати, – он потянулся к телефону, – позвоню-ка я Володе прямо сейчас. Чего время терять.

Не знаю, насколько справедливы были утверждения Нины и Гоши, но один на один с клиентом Баринов, действительно, договаривался об условиях очень быстро. Не прошло и двадцати минут, как Елена Юрьевна подписала все необходимые бумаги и удалилась.

Мы опять собрались в кабинете у Александра Сергеевича.

– Итак, молодежь, ваше мнение? – задал Баринов традиционный вопрос. Я достаточно хорошо знала шефа, чтобы понимать, что именно его интересует. И даже прикинуть в уме план ответа. Поэтому отрапортовала без задержки:

– Думаю, Котельникова не врет. Она расстроена, растеряна и немного напугана. Плохо понимает, что, собственно, происходит. Мне показалось, ее гораздо больше потрясло не само обвинение в подготовке убийства, а то, что муж в это поверил.

– А ты, значит, не поверила? – насмешливо осведомился Гоша.

В последнее время мы с напарником уточнили роли и постоянно разыгрываем дуэт: плохой – хороший полицейский. Я – следователь добрый, и все сомнения толкую в пользу подозреваемых. А Гоша злой. Он исходит из того, что люди вообще существа ненадежные и склонные к вранью. Значит, относиться к их рассказам следует с большой долей сомнения. Не могу сказать, что мне приятны наши постоянные перепалки, но для дела они полезны, это точно.

– Да. Я считаю, что это хорошо продуманная и тщательно подготовленная провокация. Естественно, в ней участвовал кто-то из людей достаточно близких. Фотография из семейного альбома, кольцо из шкатулки. Человек, который отдал их бомжу не просто случайный гость в доме – это или родственник или близкий друг.

– Котельникова утверждает, что никто не мог взять кольцо из шкатулки, – напомнил Баринов.

– Естественно. Моя мама тоже уверена, что мы с Маринкой к ее шкатулке близко не подойдем. И никогда без разрешения ничего не возьмем.

– То есть искать надо в ближайшем окружении?

– В первую очередь.

– Или наоборот, фото и кольцо взял человек, который оказался в доме случайно и ненадолго, – возразил Гоша. – Кольцо, как сама Котельникова говорит, сверху лежало: открыл шкатулку, схватил, в карман сунул. И с фотографией так же: попал в руки альбом, выдернул снимок, не приглядываясь…

– Почему ты решил, что не приглядываясь? – перебила я.

– Потому что выбор очень странный. Хочешь ты заказать убийство Геннадия Михайловича, так и предоставь киллеру качественное фото Геннадия Михайловича. А тут – вместе с женой, да на фоне каких-то кустов… Кому нужен семейный портрет в интерьере? Так не делают.

– Что подтверждает мое мнение: Котельникова говорит правду, – обрадовалась я.

– Согласен, – кивнул и Баринов. – То, что она сама мужа заказала, я еще могу допустить – бывает, дело житейское. Но зачем при этом свое-то личико светить? Елена Юрьевна имела возможность подобрать более удачную фотографию.

– А вот я бы милейшую Елену Юрьевну так поспешно не исключал, – Гоша мгновенно развернулся на сто восемьдесят градусов. – Вполне мог быть и другой сценарий. Она, действительно, решила избавиться от мужа. Но не обдумывала долго, не готовилась, а, как свойственно женщинам, действовала под влиянием эмоций, сиюминутного настроения. Схватила первую попавшуюся фотографию и побежала искать киллера. А когда бомжик донес на нее, запаниковала. И бросилась уже к нам, на авось – вдруг сумеем ее вытащить. Тоже все очень логично.

– Не вижу ничего логичного, – нахмурилась я. – Если она и правда хотела избавиться от мужа, то могла придумать способ более простой и надежный. И, во всяком случае, не стала бы обращаться к этому нелепому бомжу.

– Отвечаю, – Гошка был непробиваем, – простой и надежный способ, вроде отравления грибочками на совместном обеде, автоматически делал бы ее подозреваемой номер один. А нападение неизвестных хулиганов самым прекрасным образом оставляет Елену Юрьевну в стороне. Что касается организации несчастного случая, то к нелепому, как ты говоришь, бомжу, она обратилась по обыкновенной бабьей глупости.

– Котельникова не производит впечатления идиотки.

– Впечатления – вещь документально не фиксируемая, – небрежно отмахнулся Гоша. – И субъективная. Мне вот она особо умной не показалась. И вообще, ты ей просто веришь во всем на слово.

– Верю, – упрямо повторила я. – И не просто на слово. Она крест целовала, что не собиралась мужа убивать, забыл?

Гоша поперхнулся и вытаращил глаза:

– Ну, Ритка, от кого-кого, но от тебя я такого не ожидал! Да мало ли что она там целовала! Когда припечет, не то что крестик целовать, землю есть будешь! Что ж теперь, сразу всем верить?

– Ты не понимаешь, что для верующего человека означает клятва. Тем более, на нательном кресте.

– Да откуда ты знаешь, что она верующая? Крестик у нее? Так это ничего не значит – сейчас кресты только ленивые не носят!

– Сразу и видно, что ты тот самый ленивый и есть! Ты хоть заметил, какой у нее крест?

– Какой? – Гоша на мгновение прикрыл глаза, вспоминая. – Да никакой. Обыкновенный крестик, на шнурке. Оловянный… или из чего они там еще делаются?

– Вот именно! Простой крест на простом шнурке. Значит, она его носит по вере, а не по моде. По моде у нее был бы золотой, да с бриллиантами. И не под одеждой, а поверх, чтобы все видели!

– Кгх-м, – негромко кашлянул Баринов, и мы немедленно замолчали. – Я согласен с Ритой. Скорее всего, Котельникова говорила правду. Она мужа не заказывала. Но если бомж пришел в милицию и принес доказательства… кто-то его этими доказательствами снабдил, так ведь?

– Ясно кто, любимый муж, – безапелляционно заявил Гоша. Как будто не он секунду назад утверждал, что Котельниковой верить нельзя. – Или его любовница. Кому еще это надо?

– Значит, ими и нужно в первую очередь заняться, – подвел итог шеф. – Гоша, ты бы связался со Стрешневым, выяснил у него данные.

– Уже сделано. Он обещал завтра забежать, рассказать, что узнает.

– А почему не сегодня?

– Володя не хочет с Водянкиным связываться. Вечерком у ребят посмотрит.

– Ладно, пусть будет завтра утром, – согласился Баринов. – Тогда занимайтесь ближайшим окружением. Точнее, занимайся ты, Рита.

Я рассеянно кивнула, и он тут же насторожился:

– Почему недовольный вид? Что тебе не нравится?

– Все нравится, не в этом дело. Просто мысли глупые.

– А ты поделись, – ласково попросил Гоша. – Глупые мысли, они иногда очень ценными оказываются.

– Да это даже не мысли, а так… совпадения получаются нелепые.

– Совпадения? – Баринов поднял брови. – В чем?

– Не знаю, как правильно сформулировать. Но я вспомнила про Воронцовского главного бухгалтера. Как его… Панкратов, да? Смотрите: там стройка по соседству, и здесь стройка по соседству. Там яма с железным ломом и разбитая голова, и здесь Котельникову предполагается разбить голову каким-нибудь обрезком трубы. Если считать, что с Панкратовым это был не несчастный случай, а убийство, то обе ситуации спланированы очень похоже. Разве не так?

– Ты что, Ритка? – Гоша выразительно постучал пальцем по лбу. – Ты Углянцева пытаешься пристегнуть? Допустим, к смерти Панкратова он руку приложил – доказательств у нас, конечно, нет, но в порядке бреда, ладно, допустим – там хоть его интерес понятен. А Котельников ему зачем вдруг понадобился? Просто так, для разминки?

– Но мы же не знаем всех обстоятельств, – упрямо возразила я. – Вдруг у него и к смерти Котельникова есть интерес.

– Ага, а Елена Юрьевна вызвалась помочь по доброте душевной! Не морочь нам голову.

– Гоша совершенно прав, – шеф смотрел на меня неодобрительно. – Пытаться связать эти два дела – значит впустую тратить время.

Напарник согласно покивал:

– Я понимаю, Риточка, ты у нас девушка образованная, начитанная. Но не надо делать из Углянцева профессора Мориарти. Он, конечно, человек неприятный, и возможно, преступник, но поверь мне, криминала в нашем городе и без него хватает.

– Одним словом, – закрыл тему шеф, – не морочь голову ни себе, ни людям. Поезжай к Котельниковой, поговори с ней, посочувствуй, как ты умеешь. Разберись, кто мог добраться до фотографии и кольца. А ты, – он повернулся к Гошке, – быстрее заканчивай с Воронцовской командой. Много там еще работы осталось?

– Работы мало не бывает, – проворчал Гоша. – Еще неделю пыхтеть, а то и две. Но я могу выбрать время, между делом, Ритке помочь. Например, в ресторан заглянуть, посмотреть там, что и как.

– Не в ущерб основной работе? – строго уточнил Баринов.

– Да что вы, какой ущерб? Мне питаться все равно где-то надо, так ведь? Вот я и зайду в «Фараон», – он взял со стола презентационный буклет и помахал им, – пообедаю. Заодно и с господином Котельниковым познакомлюсь.

Перед дверью Елены Юрьевны, я сняла плащ, аккуратно свернула его и спрятала в большой пакет. Только после этого нажала кнопку звонка. Котельникова открыла дверь так быстро, словно ждала меня в коридоре.

– Рита! Как хорошо, что вы приехали!

Приятно, когда тебя встречают с таким энтузиазмом, не правда ли? Я шагнула, было вперед, но замешкалась на пороге. Мое внимание привлек оригинальный коврик для вытирания ног: на очень качественную и, думаю, недешевую, пестренькую щетинку была небрежно брошена шелковая мужская рубашка. Определить цвет я бы затруднилась, но, похоже, когда-то она была белой. Странно. Шелковая рубашка в качестве тряпки – вещь совершенно бессмысленная, можете мне поверить. Или таким образом хозяйка хочет поберечь дорогую щетинку? Но тогда проще совсем ее не стелить.

Елена Юрьевна заметила мое замешательство и слегка улыбнулась:

– Заходите, не обращайте внимания. Это так, что-то вроде терапии, для поддержания психологического равновесия. Когда муж ушел, часть его одежды я пустила на тряпки. На самые грязные тряпки.

– И что, помогает? – спросила я, осторожно ступая на рубашку.

– Вы не поверите, – ее улыбка стала чуть веселее. – Я сама не верила, пока не попробовала. Это мне сестра посоветовала. Она как раз у меня, проходите, я вас познакомлю. Да не стесняйтесь, вытирайте ноги. Мне приятно.

Я старательно потопталась, оставляя на шелке очередную порцию грязных разводов – если такая малость может доставить клиентке удовольствие, то почему мне ее не порадовать? Потом сняла сапоги, отказалась от любезно предложенных тапочек и прошла по ворсистому, приятно щекочущему ноги ковролину в большую светлую комнату.

Домработницы Котельникова явно не держала, это я поняла с первого взгляда. Не то, что бы просторная, улучшенной планировки трехкомнатная квартира была сильно захламлена, нет. Я бы даже сказала, что по сравнению с «рабочим» беспорядком в нашей с Маринкой комнате… впрочем, это к делу не относится. Просто видно было, что здесь живет человек, который не зацикливается на уборке и чистке. Особой грязи нет, мусор по полу не валяется, а на такие мелочи как тонкий слой пыли на телевизоре и засохшая мимоза в вазе на подоконнике можно не обращать внимания. Модного дизайнера сюда тоже не приглашали. Неброский рисунок на обоях спокойного бежевого тона, подобранные в цвет шторы, мебель светлого дерева – моя мама называет такой стиль: «практично и симпатично». Хлопот немного и жить приятно.

На диване, положив ногу на ногу, сидела женщина. Чуть моложе нашей клиентки и чуть полнее, но семейное сходство просматривалось. У сестер тяжеловатый, явно «фамильный», подбородок и одинаковой формы губы – нижняя заметно полнее верхней.

– Танечка, это Рита из детективного агентства, – представила меня Елена Юрьевна.

Реакция женщины была странной и, я бы сказала, неожиданной. Несколько секунд она разглядывала меня, потом отвернулась и вытащила откуда-то из-за спины тонкий металлический прутик, изогнутый под прямым углом. Зажала его в кулаке, вытянула вперед руку и направила на меня. Я замерла, не зная, что делать. Потом сделала крохотный шажок вперед и вежливо поздоровалась.

Женщина не ответила – она сосредоточенно наблюдала за прутиком. Прутик не шевелился.

– Вот видишь, Таня, я же говорила, с ней все в порядке, – Котельникова явно чувствовала себя неловко. – Рита, это моя сестра, Татьяна Юрьевна.

– Очень приятно, – еще раз попыталась наладить контакт я.

Татьяна Юрьевна моргнула, опустила руку с прутиком и, наконец, заговорила.

– Взаимно. А вы на редкость благополучная особа.

Хм, благополучная? Вот уж не сказала бы. То есть, конечно, сейчас жизнь вроде бы налаживается, но если сравнить, например, с кем-нибудь более… впрочем, зачем сравнивать? Всегда найдется кто-то более богатый, более здоровый, более счастливый. У меня сейчас интересная работа, за нее неплохо платят и я здорова. Семья? Да, я еще не встретила мужчину своей мечты, но у меня есть родители, и даже Маринку, при всей ее вредности, тоже можно считать скорее плюсом, чем минусом в моей жизни. Вот и получается, что я действительно, на редкость благополучна.

– Это хорошо, – продолжила Татьяна Юрьевна. – Елена попала в скверную историю, и я рада, что вы будете заниматься ее делом, не отвлекаясь на собственные проблемы.

– Таня у нас экстрасенс, – пояснила Елена Юрьевна. Тон ее при этом был самым неопределенным, так что я не поняла, гордится она неординарными способностями сестры или стесняется их.

– А это что, какой-то прибор? – я указала на прутик.

– Что вы, какой же это прибор? Так, простенький индикатор. Но он очень четко реагирует на ауру. Вот смотрите, – Татьяна Юрьевна снова вытянула руку с изогнутым прутиком в мою сторону. – Видите, не шевелится?

– Не шевелится, – подтвердила я, не слишком хорошо понимая, почему на это надо смотреть. На то она и железка, чтобы вести себя спокойно. Вот если бы Татьяна Юрьевна держала подобным образом, например, котенка, а он не шевелился, тогда да, тогда это было бы чудо дрессуры.

– Это потому, что вокруг вас нет темных вихрей. Значит, нет и неприятностей, достаточно серьезных, чтобы заставить вас нервничать. А теперь смотрите на Лену!

Она быстро повернула руку в сторону сестры. Какую-то долю мгновения кончик буквы Г указывал на нашу клиентку, потом задрожал и дернулся в сторону.

– Перестань, – попросила Елена Юрьевна. – Сколько можно показывать эти фокусы?

– Это не фокусы, – строго возразила Татьяна Юрьевна. – Это наглядный, простейший опыт. Если ты не можешь сфотографировать ауру и просчитать ее параметры на калькуляторе, это еще не значит, что ауры у тебя нет. Причем, аура, сами видите, – теперь она вновь обращалась ко мне, – сплошные завихрения. В таком состоянии человек как правило неадекватно относится сам к себе. Поэтому я очень рада, что у Лены хватило разума обратиться к вам. Вот только не слишком ли вы молоды?

– Я младший сотрудник, занимаюсь предварительным сбором информации, – объяснила я и покосилась на стоящее рядом кресло. Клиент, как человек, который платит деньги, имеет право чувствовать себя хозяином, не спорю. Но это не означает, что я должна стоять навытяжку, словно школьница в директорском кабинете. Тем более, не перед клиенткой даже, а перед ее сестрой.

Елена Юрьевна заметила мой взгляд и торопливо предложила:

– Присаживайтесь, Рита. Может, выпьете чаю или кофе?

– Разумеется, она выпьет, – ответила за меня Татьяна Юрьевна. – Только ни в коем случае не кофе. Мы же не собираемся кончать жизнь медленным самоубийством. Я рекомендую зеленый чай – замечательно тонизирует и настраивает на позитив. Вы не возражаете, Рита?

А, так мое мнение все-таки учитывается! Что ж, очень приятно.

– Разумеется, я с удовольствием выпью чашечку зеленого чая.

– Только ни в коем случае не чашку! – встрепенулась Татьяна Юрьевна. И крикнула сестре, которая уже скрылась на кухне: – Лена, не вздумай чай в чашки наливать! Возьми пиалы, те, что я из Самарканда привезла!

Она повернулась ко мне и объяснила:

– Пить зеленый чай из чашек – это профанация. С тем же успехом можно хлебать водопроводную воду. Только пиала, запомните Рита! Лучше классическая, натуральная, из Средней Азии. Сейчас, правда, найти такие почти невозможно – в магазинах одни подделки, вы понимаете?

Я не очень понимала, как можно подделать пиалу – посуда, она и есть посуда, – но вежливо наклонила голову, соглашаясь. Татьяна Юрьевна осталась довольна и поделилась дополнительной информацией.

– Мне повезло, я несколько лет назад по турпутевке в Узбекистан съездила. В Самарканде два набора пиал купила – себе и Елене. В Ташкенте – тапочки домашние национального фасона. Такие, знаете, с загнутыми носами и расшиты бисером. Удобные оказались и крепкие, просто удивительно. Я их долго носила. А в Бухаре хотела ковер купить, настоящий, но денег не хватило. Бухарские ковры и тогда очень дорого стоили.

– А вот и чай, – Елена Юрьевна вкатила в комнату изящный сервировочный столик и поставила его между диваном и моим креслом. Сама присела на диван рядом с сестрой. – Угощайтесь.

Честно сказать, я небольшая любительница зеленого чая. И этот, наверняка заваренный по всем правилам искусства и поданный в настоящих самаркандских пиалах, тоже не произвел на меня большого впечатления. Бледная жижица с сильным цветочным запахом. Чашку горячего какао я выпила бы с большим удовольствием.

Тем не менее, я постаралась взять пиалу так же изящно, как Татьяна Юрьевна. Сделала маленький глоток и изобразила, как сумела, неземное блаженство.

– Продолжаем разговор, – жизнерадостно прощебетала Татьяна Юрьевна. – Итак, вы собираете предварительную информацию. Что именно вас интересует?

Вообще-то я предполагала, что буду беседовать с клиенткой, но если ее сестра горит желанием помочь, то почему бы этим не воспользоваться? Я ответила коротко и емко:

– Все.

– Не слишком определенно. Может, вы будете задавать вопросы? У вас ведь есть вопросы.

– Есть, конечно. Например, вы тоже считаете, что эту провокацию организовала Сантана?

– А кто же еще? У Геннадия кишка тонка для таких фокусов.

– Геннадий – порядочный человек, – негромко заступилась за бывшего мужа Елена Юрьевна.

– Я и говорю, кишка тонка. Нет, это Сантана, больше некому. И не спорьте со мной!

– Я, собственно, и не спорю. Но бомж предъявил в милиции кольцо. И Елена Юрьевна это кольцо опознала. Как вы можете такое объяснить?

– Чего проще? – фыркнула Татьяна Юрьевна. – Сантана стащила кольцо из шкатулки.

– Вы уверены? Кстати, – я обернулась к клиентке, – где шкатулка находится?

– В нашей… – Елена Юрьевна запнулась, на мгновение прижала к груди руки с нервно сплетенными пальцами, потом продолжила: – В моей спальне. Хотите посмотреть?

– Если несложно.

– Да что ж тут сложного, – пробормотала она, вставая. – Пойдем.

Татьяна Юрьевна, очевидно не рассчитывая увидеть что-то новое или интересное, предпочла остаться на месте и наслаждаться чаем.

Я тоже ничего особенного не увидела. Просторная, не перегруженная мебелью комната: большая кровать, накрытая дорогим покрывалом, трехстворчатый шкаф, туалетный столик с зеркалом. Прикроватная тумбочка только одна, с правой стороны. Судя по следам, сохранившимся на ковролине, была и вторая. И я могу догадаться, когда она исчезла – примерно месяца два назад.

– Вот она, моя шкатулка, – Котельникова подошла к туалетному столику и коснулась крышки небольшого, обтянутого кожей сундучка.

– А где вы держите ключ?

– Ключа нет. То есть он был, но давно потерялся. Этой шкатулке больше тридцати лет. В детстве я в ней всякую чепуху хранила – заколки, ленточки, значки разные… – нервным, слишком резким движением она откинула крышку. – Вот видите. Здесь даже перегородок нет, каждый раз нужную вещь искать приходится.

– Не боитесь испортить украшения?

– Все ценное у меня в коробочках. А бижутерия, – Елена Юрьевна подцепила пальцем длинные перламутрового цвета бусы и покачала ими, – она у меня крепкая. Не облезет.

– Кольцо тоже лежало в коробочке?

– Нет, я ведь его раньше носила постоянно. А потом, когда сняла, просто бросила сверху, вот так, – Котельникова отпустила бусы, и они с глухим стуком упали на горку украшений.

– Вы проверили, кольца здесь действительно нет?

Вместо ответа Елена Юрьевна взяла шкатулку в руки и опрокинула ее над диваном.

– Смотрите сами. Я не нашла.

Я тщательно разобрала спутанную кучу из бус и цепочек и проверила каждую коробочку. Елена Юрьевна, скрестив на груди руки, наблюдала, как я складываю все обратно. Собрав с покрывала горсть разного цвета и формы отдельных бусинок я бросила их сверху. Добавила несколько заколок, украшенных тусклым бисером (надо думать, они остались со времен далекого детства хозяйки) и закрыла крышку. Я не сомневалась, что не найду кольца, поэтому и не была разочарована.

Мы вернулись к Татьяне Юрьевне и остывшему чаю.

– Допустим, – кивнула я, – кольцо стащила Сантана. Но как ей удалось? Она что, здесь бывает?

– Глупости, – Татьяна Юрьевна резко поставила чашку на столик. – Этой мерзавке никто дверь не откроет.

– Тогда ей должен был кто-то помогать. Кто-то из вашего ближнего круга.

– Глупости, – повторила Татьяна Юрьевна.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Уже 2000 лет Иуда Искариот не в ладах с самим собой и со всем миром. В загробной жизни ему не дает п...
Сборник «Странники среди звёзд» — переиздание книги «Путь к дому Отца Моего». Это воспоминания, расс...
«…Налетело стадо каких-то мелких мух, облепило все наши голые колени, не кусались, но смотрели оч. в...
В данный сборник вошли как ранее опубликованные, так и совсем свежие, новые материалы начинающего и ...
После крылатой фразы великого князя Владимира Святославича: «Руси есть веселие пити, не можем без то...
Однажды в городе К… случилось странное событие — половина жителей превратилась в монстров. Процесс о...