Сумерки героя Геммел Дэвид

- Боги, а ведь он и правда помолодел, - прошептал Панагин. - Вы и для меня можете сделать то же самое?

- Разумеется.

- А что вы потребуете взамен? Душу моего первенца? - Панагин заставил себя рассмеяться, но глаза смотрели серьезно.

- Я не демон, князь Панагин. Я такой же человек, как и вы. Я прошу лишь вашей дружбы и вашей преданности.

- И это сделает меня королем?

- Да, со временем. Наша армия собирается войти в эту страну, и мне не хотелось бы, чтобы ей сразу же пришлось вступить в бой. Гораздо лучше будет, если она не встретит здесь враждебности. У вас под началом три тысячи бойцов, Арик может созвать четыре тысячи. Я не хочу, чтобы боевые действия начались так рано.

- Откуда должна прийти эта армия? Из Чиадзе?

- Нет. Милях в тридцати отсюда откроются Врата, и через них пройдет тысяча моих людей. Чтобы провести всю армию, понадобится время - год или больше. Однако, закрепившись здесь, мы сможет завоевать Чиадзе и те страны, что лежат за ее пределами. Мы восстановим наши древние владения, а вы будете вознаграждены так, как вам и не снилось.

- А как же другие - герцог, Шастар, Руалл? Они тоже участвуют в вашем предприятии?

- К сожалению, нет. Герцог лишен алчности и воли к завоеваниям, Шастар и Руалл преданны ему и последуют за ним в любом случае. Поэтому страна, которая сейчас зовется Кайдором, будет поделена между вами и вашим кузеном.

- Значит, они умрут?

- Да, они умрут. Это беспокоит вас, князь?

- Все мы смертны, - улыбнулся Панагин.

- Не все, - поправил Арик.

***

После нападения демонов на дворец многие слуги не могли спать. Оставаясь на ночь одни в своих комнатах, они зажигали лампы и читали молитвы. Если они и засыпали, то чутко, и от ветра, тряхнувшего оконную раму, просыпались в холодном поту. С Кивой все обстояло наоборот - она спала крепко, как никогда, не видя снов, и просыпалась свежей и отдохнувшей.

Она знала, отчего это так. Когда пришли демоны, она не пряталась в углу, а взялась за оружие и вступила в бой. Да, она боялась, но страх ее не одолел. Как-то они сидели с дядей на берегу реки, и он сказал ей: "Ты еще не раз услышишь, что гордыня - это грех Не верь этому. Гордость - главная черта в человеке. Не гордыня, а гордость, запомни. Гордыня - это всего лишь самовлюбленная глупость. Но ты должна гордиться собой. Не совершай ничего подлого, достойного презрения и жестокого и не поддавайся злу, чего бы это тебе ни стоило. Будь гордой, девочка, и держи голову высоко" - "Ты тоже так жил, дядя?" - "Нет - потому-то я и знаю, как это важно".

Кива вспомнила об этом, сидя у постели жрицы, и улыбнулась. Устарте мирно спала. Кива услышала, как вошел Серый Человек, и подняла на него глаза Он был одет нарядно, хотя и в черное. По его знаку Кива прошла с ним в оружейную.

- Устарте грозит опасность, - сказал он.

- Но она как будто хорошо поправляется.

- Опасность исходит не от ран, а от врагов. Скоро они придут за ней. - Серый Человек умолк, пристально глядя Киве в глаза.

- Что я должна сделать? - спросила она.

- А как по-твоему?

- Я вас не понимаю.

- Перед тобой две дороги, Кива. Одна ведет наверх, в твою комнату, другая туда, куда тебе, возможно, идти не захочется. - Он кивнул на скамью, где лежали пара кожаных штанов и охотничий колет с наплечниками, а также пояс, на котором висел нож с костяной рукояткой.

- Это для меня?

- Если захочешь.

- Ничего не понимаю. Скажите яснее.

- Мне надо, чтобы кто-нибудь увез Устарте отсюда в сравнительно безопасное место. Для этого нужен человек рассудительный и отважный, который не станет паниковать в случае погони. Я не прошу тебя взяться за это, Кива. Нет у меня такого права. Если ты решишь вернуться в свою комнату, мое мнение о тебе хуже не станет.

- А где оно, это безопасное место?

- Примерно в одном дне езды отсюда. Ты подумай, а я побуду с Устарте.

Кива, оставшись одна, потрогала приготовленную для нее одежду, сшитую из мягкой, слегка промасленной кожи. Потом взвесила на руке нож - превосходно уравновешенный, обоюдоострый. Ее одолевали противоречивые мысли. Она была обязана жизнью Серому Человеку, и этот долг ее тяготил, но жизнь во дворце ей нравилась. Она гордилась тем, что вступила в бой с демонами, но больше не желала подвергаться такой опасности. Во время набега на деревню ей повезло - Камран мог бы убить ее сразу. Появление Серого Человека было еще большей удачей. Но всякой удаче есть предел, и Кива чувствовала, что перейдет его, если согласится сопровождать жрицу.

- Что мне делать, дядя? - прошептала она.

Умершие не дают ответа, но Киве вспомнились слова, которые он часто повторял. "Если сомневаешься, как поступить, поступай правильно, девочка".

10

Нездешний подошел к кровати. Золотистые глаза Устарте были открыты, и он сел рядом с ней.

- Напрасно ты это, - прошептала она.

- Я предоставил ей выбор.

- Нет. Ты спас ей жизнь, и она чувствует себя обязанной выполнить твою просьбу.

- Знаю, но мне тоже особенно не из чего выбирать.

- Ты мог бы стать другом Куан-Хадора, - заметила она.

- Разве что остаться нейтральным - но они принесли смерть в мой дом, а этого я простить не могу.

- Дело не только в этом.

Он искренне рассмеялся:

- Совсем забыл, что ты ясновидящая.

- И умею общаться с духами, - напомнила она.

Веселость Нездешнего улетучилась. В первую ночь после своего ранения Устарте, очнувшись, сказала ему, что ей явился дух Ориена, дренайского короля-воителя. Это потрясло Нездешнего, ибо ему много лет назад явился тот же дух и предоставил ему случай искупить свои грехи, отыскав Бронзовые Доспехи.

- Он приходил к тебе снова?

- Нет. Он не держит на тебя зла и хочет, чтобы ты знал об этом.

- А должен бы. Я убил его сына.

- Я знаю, - с грустью сказала она. - Тогда ты был другим, и искупление для тебя было почти невозможно. Но добро в тебе победило зло, и он простил тебя.

- Прощение, как ни странно, переносится еще хуже, чем ненависть.

- Это потому, что ты не можешь простить сам себя.

- Мысли духов ты тоже способна читать?

- Нет, но он пришелся мне по душе.

- Он был королем, великим королем. Он спас дренаев и основал государство. Когда же он состарился и стал слаб зрением, он отрекся от престола в пользу своего сына Ниаллада.

- Я знаю это из твоей памяти. Он спрятал Бронзовые Доспехи, а ты нашел их.

- Он сам попросил меня об этом. Мог ли я отказать?

- Другие отказали бы не задумываясь. Теперь он снова просит тебя об услуге.

- Для меня это не имеет смысла. Бронзовые Доспехи помогли дренаям одолеть грозного врага. Но пойти на пир? Какое может быть умершему королю дело до пира?

- Он не сказал, но я думаю, что тебе там будет грозить какая-то опасность. Ты знаешь об этом?

- Да.

Кива вышла из оружейной и стала в дверях - в охотничьем костюме и высоких сапогах с бахромой. На поясе у нее висел нож, длинные волосы она стянула на затылке хвостом.

- Одежда пришлась тебе впору, - вставая, сказал Нездешний. Он прошел к одному из шкафов в оружейной и достал оттуда маленький двукрылый арбалет. При свете лампы осмотрел оружие, слегка смазал маслом желобки для стрел и подал арбалет Киве. - Я заказал его для моей дочери Мириэль, но она предпочитала более привычный охотничий лук. Он значительно легче, чем мой собственный арбалет, и стреляет не больше чем на пятнадцать шагов.

Кива взвесила арбалет в руке. Он имел форму буквы Т, в середине которой была приделана рукоять. Задняя его часть плотно охватывала запястье, а вместо бронзовых курков в рукоять были вделаны две черные кнопки.

Нездешний подал ей две черные стрелы:

- Заряди сначала нижнюю.

Кива попыталась, но не смогла. Центр нижней тетивы был укрыт внутри механизма.

- Дай покажу.

На нижней стороне арбалета помещалась защелка. Нездешний оттянул, и открылась нижняя тетива. Наклонив оружие, он вставил стрелу на место, закрыл защелку и вернул арбалет Киве. Девушка вытянула руку и пустила стрелу в ближнюю мишень, а потом перезарядила арбалет, все еще неуверенно.

- Не оставляй его заряженным надолго, - предупредил Нездешний, - это ослабляет крылья. Когда наловчишься заряжать и разряжать, дело пойдет легче.

- Мне вовсе не надо, чтобы оно шло легче. Я провожу Устарте куда требуется, а потом верну это оружие вам. Я уже говорила, что никого не хочу убивать, и это остается в силе.

- Я понимаю тебя и благодарю за согласие. Послезавтра к вечеру я тоже к вам приеду, и ты будешь свободна от каких-либо обязательств передо мной.

Взяв заостренный уголь, он нарисовал на пергаменте два ромба, перечеркнув один слева направо, а другой справа налево.

- Вы обогнете руины Куан-Хадора с юго-запада и направитесь в горы. Доехав до развилки, поедете по левой дороге до сожженного молнией дерева. С этого места обращай внимание на стволы всех деревьев. Увидев такие вот знаки, меняй направление в зависимости от того, как проведена линия через ромб. Если прочтете знаки правильно, то приедете к утесу, в котором будет глубокая расщелина. Сойдите с лошадей и заведите их в трещину. Внутри - большая пещера, а в ней озерцо. Вы найдете там провизию и овес для лошадей.

Кива разрядила арбалет и ослабила обе тетивы.

- Я слышала, как жрица сказала, что на пиру вам может грозить опасность. Зачем же вы идете туда?

- И правда - зачем?

- Будьте осторожны.

- Я всегда осторожен.

***

Ниаллад, сын герцога Элфонса и наследник не существующего более дренайского престола, стоял голый перед высоким зеркалом. Ему не нравилось то, что он там видел. Лицо тонкое, с большими голубыми глазами и пухлыми губами, как у девчонки, без признаков какой-либо растительности. Руки и плечи до сих пор тощие, хотя он усердно упражняется каждый день, а на груди, тоже безволосой, все ребра пересчитать можно. Никакого сходства с мощной фигурой отца.

А тут еще эти страхи, от которых он никак не избавится. На людях он непременно начнет потеть, ладони сделаются липкими, а сердце будет бешено колотиться. Даже в его снах всегда царит мрак, тянутся незнакомые коридоры и слышатся крадущиеся шаги убийцы, который никогда не показывается на глаза.

Отвернувшись от зеркала, Ниаллад прошел к сундуку под окном и достал оттуда серый камзол и темные панталоны. Одевшись, он натянул доходящие до колен сапоги и опоясался кинжалом. В дверь тихо постучали.

- Войдите, - ответил юноша.

Телохранитель Гаспир, оглядев его, сказал:

- Оружие придется оставить, молодой господин. Приказ вашего отца.

- Ну вот еще! Полон зал врагов, а мы безоружны.

- Там только друзья, приглашенные самим герцогом.

- Панагин нам не друг, и Арику я тоже не доверяю.

Телохранитель пожал широкими плечами:

- Будь Панагин даже врагом, не дурак же он, чтобы покуситься на убийство среди множества сторонников герцога. Оставьте тревоги - ведь нынче праздник.

- Много народу собралось? - спросил Ниалл, стараясь не выдавать своего страха.

- Пока около сотни, но гости продолжают прибывать.

- Я сейчас спущусь. Еду уже подают?

- Да, и вид у нее весьма аппетитный.

- Ступай тогда и поешь, Гаспир. Я скоро.

- Я за вас отвечаю, молодой господин, - покачал головой Гаспир. - Я подожду за дверью.

- Ты же сам говорил, что опасности нет.

- Будь по-вашему, - помолчав, кивнул солдат, - но я буду за вами присматривать. Не задерживайтесь слишком долго, ваша милость.

Оставшись один, Ниалл ощутил признаки паники. Умом он понимал, что покушение совершенно невозможно, но страха преодолеть не мог. Дядя находился у себя в саду, когда Нездешний выстрелил ему в спину. В собственном саду! После его гибели в стране настало безвластие, и вагрийские войска хлынули через границу, убивая мирных жителей и сжигая все на своем пути.

Ниалл присел на кровать, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. "Сейчас я встану, - сказал он себе, - и медленно выйду на галерею. Вниз, на людей, смотреть не буду. Поверну налево, спущусь по лестнице...

...и окажусь в толпе".

Сердце забилось еще чаще, но теперь этому сопутствовал гнев. "Не поддамся страху", - внушал себе Ниаллад. Он встал, прошел через комнату, открыл дверь и тут же услышал снизу шум голосов, смех, звон посуды - нестройный гул, несущий в себе смутную угрозу. Ниалл подошел к перилам галереи и посмотрел вниз. Там собрались уже не менее ста пятидесяти человек. Отец с матерью сидели чуть ли не прямо под ним, на полукруглом помосте. Рядом с помостом стояли князь Арик и маг Элдикар Манушан с маленьким Бериком. Мальчик поднял голову, увидел Ниалла и с улыбкой помахал ему. Все, кто был с герцогом, тоже посмотрели вверх. Ниалл кивнул им и отошел от перил. В дальнем углу он приметил дородного священника Шардина, окруженного женщинами, а у входа с террасы - Серого Человека, стоящего отдельно от других. На нем была безрукавка из шероховатого серого шелка поверх темных рубашки и панталон. Длинные, черные с серебром волосы придерживал тонкий черный обруч. И никаких украшений, даже колец на пальцах. Словно почувствовав на себе взгляд Ниалла, он посмотрел вверх, увидел юношу и поднял свой кубок. Ниалл стал спускаться к нему по лестнице. Он не слишком хорошо знал этого человека, но тот стоял один, да и терраса рядом манила желанной безопасностью.

У подножия лестницы недавно устроили двери, около них стоял часовой, который поклонился Ниаллу. Двери немного заглушали несущийся из зала шум, и Ниаллу захотелось поговорить с часовым, чтобы оттянуть тот ужасный миг, когда придется выйти и влиться в толпу. Но солдат уже отодвинул засов и распахнул створки. Ниалл вышел и направился к Серому Человеку.

- Добрый вечер, сударь, - поздоровался он учтиво. - Надеюсь, вам нравится праздник.

- Ваш отец поступил очень любезно, пригласив меня, - сказал Серый Человек и протянул ему руку.

Ниалл пожал ее. Вблизи стало видно, что кое-какие украшения у Серого Человека все-таки есть: поясная пряжка из полированной стали в виде наконечника стрелы и такие же накладки на голенищах сапог.

Скрежет металла за спиной заставил Ниалла резко обернуться. Один из поваров поблизости точил нож, и юношу снова охватила паника.

- Не люблю толпы, - тихо промолвил Серый Человек. - Когда народу много, мне всегда не по себе.

Ниалл попытался успокоиться. Смеется он над ним, что ли?

- Почему? - неожиданно для себя спросил он.

- Возможно, потому, что я слишком много времени провожу наедине с собой, разъезжая по взгорьям. Мне нравится покой, который я там нахожу, зато бессмысленная болтовня на таких вот сборищах действует мне на нервы. Не хотите ли подышать со мной воздухом на террасе?

- Охотно, - с благодарностью ответил Ниалл, и они прошли сквозь арку. Ночь была прохладная, небо ясное. Пахло морем, и Ниаллу сразу стало спокойнее. - Наверное, такая нелюбовь к многолюдным сборищам может пройти со временем, - сказал он, - когда привыкнешь бывать в обществе.

- Так обычно и бывает в подобных случаях, - согласился Серый Человек. - Вся штука в том, чтобы позволить себе привыкнуть.

- Как так?

- Что вы будете делать, если увидите перед собой оскалившуюся собаку?

- Замру без движения.

- А если она бросится на вас?

- Если я буду вооружен, попытаюсь убить ее, если нет, громко прикрикну и дам ей пинка.

- А что будет, если вы обратитесь в бегство?

- Она догонит меня и покусает - с собаками всегда так.

- И со страхом тоже. Убежать от него нельзя. Он будет гнаться за вами и хватать зубами за пятки. Но почти все страхи отступают, если обернуться к ним лицом.

На террасу вышел слуга с подносом, уставленным хрустальными кубками с разбавленным вином. Ниалл взял один и поблагодарил слугу, который с поклоном удалился.

- Не часто увидишь, как вельможа благодарит слуг, - заметил Серый Человек.

- Это упрек?

- Напротив - похвала. Вы надолго останетесь в Карлисе?

- Всего на несколько недель. Отец хочет встретиться с главами всех четырех Домов, чтобы предотвратить новую войну.

- Будем надеяться, что ему это удастся.

Гаспир вышел на террасу и с поклоном сказал:

- Ваш отец спрашивает вас, молодой господин.

Ниалл подал руку Серому Человеку:

- Спасибо за компанию.

Тот пожал ему руку и поклонился.

Разговор с ним подействовал на Ниалла благотворно, но когда юноша вошел в зал, его сердцебиение вновь участилось.

"Уйми его, - сказал он себе. - Это всего лишь рычащая собака, а ты человек. Ты пробудешь здесь недолго и скоро вернешься к себе".

Он пробирался сквозь толпу, мрачный и полный решимости.

Нездешний посмотрел, как юноша идет через зал. Телохранитель Гаспир шел за ним по пятам. Элдикар тоже курсировал по залу, беседуя с гостями и расточая улыбки. Его длинное одеяние мерцало и меняло цвет на каждом шагу. Складки одежды, на первый взгляд серебристо-серой, переливались розовыми, красными, лимонными и золотыми бликами. С тех пор, как Нездешний был здесь в последний раз, в зале произошли перемены. Лестницы снабдили дверьми, и арку, ведущую в библиотеку, тоже загораживали тяжелые дубовые створки. Нездешнего больше устраивал прежний стиль, более открытый и приветливый.

Слуга предложил ему напитки, но он отказался и вернулся в зал. Юный Ниаллад разговаривал с отцом и высоким, стройным князем Руаллом. Мальчику, видимо, снова стало не по себе - Нездешний заметил у него на лице испарину.

Подойдя к новым дверям библиотеки, Нездешний попытался открыть их, но они оказались запертыми с той стороны.

Элдикар подошел к нему.

- Как вы элегантны нынче, сударь. Рядом с простотой вашего наряда другие мужчины походят на павлинов, включая и меня.

- Ваше платье тоже весьма необычно.

- Мое любимое. Соткано из нитей шелкопряда редкой породы. Тепло и освещение заставляют его менять цвета. На ярком солнце оно становится золотым. Превосходная вещь. - Маг подступил поближе к Нездешнему и понизил голос:

- Вы обдумали то, о чем мы с вами говорили?

- Обдумал.

- И согласны стать другом Куан-Хадора?

- Боюсь, что нет.

- Очень жаль. Впрочем, это можно отложить на потом. Желаю вам приятного вечера. - Маг легонько похлопал Нездешнего по плечу, и того вдруг пробрало холодом. Его чувства обострились, сердце забилось чаще. Элдикар между тем снова скрылся в толпе.

"Пожалуй, пора убираться отсюда", - подумал Нездешний.

Он двинулся обратно к террасе и увидел, что Ниаллад поднимается по лестнице. Мальчик шел медленно и как будто непринужденно, но Нездешний чувствовал, как он напряжен. Ниаллад поднялся на галерею и повернул направо, в свою комнату. Нездешнему стало грустно.

- Такой веселый вечер и такое мрачное лицо, - сказал подошедший Шардин.

- Мне вспомнилось прошлое.

- Должно быть, прошлое у вас не из приятных.

Нездешний пожал плечами:

- Если человек живет достаточно долго, у него наряду с хорошими накапливаются и тяжелые воспоминания.

- Это верно, мой друг, хотя у одних их больше, чем у других. В таких случаях всегда полезно помнить о всепрощении Истока.

- Мы здесь одни, святой отец, - засмеялся Нездешний, - и никто нас не слышит. Вы не верите в Исток.

- С чего вы взяли? - понизил голос Шардин.

- Вы не побежали от демонов и показали себя храбрым человеком, но в вас не видно было веры, что ваш Бог сильнее наступающего Зла. Я знал когда-то одного священника - вот он верил. Меня не проведешь.

- Ну а вы? Вы-то верите?

- Верю, священник, верю - сам того не желая.

- Почему же тогда Исток не поразил демонов, хотя я молился об этом?

- Кто сказал, что он этого не сделал? - улыбнулся Нездешний.

- Их победил Элдикар Манушан, а я, хотя сам далеко не святой, тоже способен различать, кто свят, а кто нет.

- Вы думаете, Исток выбирает для своих целей только хороших людей? Я был свидетелем иного. Я знавал как-то одного человека, убийцу и грабителя, имевшего такие же моральные устои, как крыса из сточной канавы. Однако он отдал за меня жизнь и способствовал спасению целого народа.

- Можно ли сказать с уверенностью, что именно Исток руководил им? Где же знамение, где божественный свет и сходящие с неба ангелы?

- Мой отец однажды рассказал мне историю о человеке, который жил в долине. Поднялась сильная буря, и река вышла из берегов. Долину затопило. К дому того человека подъехал всадник и сказал ему: "Поехали со мной, ведь твой дом скоро зальет". Человек отвечал ему, что не нуждается в помощи, ибо его спасет Исток. Вода между тем прибывала, и человек приютился на крыше. Два пловца крикнули ему из воды: "Прыгай в воду, и мы поможем тебе добраться до суши". Он снова отказался, заявив, что его спасет Исток. Когда он сидел уже на трубе, мимо проплыла лодка, и гребец крикнул ему: "Прыгай сюда". Человек снова отказался. Немного времени спустя вода накрыла его с головой, и он утонул.

- В чем же мораль этой истории? - спросил Шардин.

- Дух этого человека предстал перед Истоком и возопил в гневе: "Я верил в тебя, а ты меня обманул". - "Сын мой, - молвил Исток, - я посылал тебе всадника, двух пловцов и лодку. Чего же тебе еще?"

- Остроумно, - улыбнулся Шардин. - Надо будет вставить это в свою проповедь.

Во время их разговора Элдикар, князь Арик и князь Панагин прошли в дверь, ведущую на лестницу. Другие, в большинстве своем сторонники Панагина, тоже потихоньку покидали зал. Лицо Нездешнего сделалось суровым: он почуял неладное. Продвинувшись к дверям на террасу, он увидел, что через сад идут солдаты.

Пятеро из них поднялись на террасу. Нездешний взял удивленного священника под руку и увлек во мрак. Солдаты, не обращая на них внимания, закрыли тяжелые двери и заложили их брусом, а потом ушли.

- Что вы делаете? - спросил Шардин. - Как же мы теперь попадем обратно?

- Поверь мне, священник: возвращаться туда тебе ни к чему. Я нечасто даю людям советы, но на твоем месте я бы ушел отсюда прямо сейчас.

- Не понимаю.

- Все выходы из зала заперты, лестницы перекрыты. Это уже не праздничный чертог, священник, - это арена для бойни.

И Нездешний, не сказав больше ни слова, исчез в ночи.

У западной калитки он оглянулся на дворец. В нем вспыхнул гнев, но Нездешний совладал с собой. Все, кто остался в зале, обречены. Их перебьют, как скот.

"Не потому ли ты хотел, чтобы я пришел сюда, Ориен? Ты намеревался отомстить мне за убийство твоего сына?"

Но эта мысль, не успев явиться, тут же покинула его. Это не в духе старого короля. Нездешний убил его сына, а Ориен дал ему случай найти Бронзовые Доспехи и тем, хотя бы частично, искупить свои прошлые грехи. Зачем же тогда старик приходил к Устарте? В мире не осталось больше волшебных доспехов, поиск которых требует отваги и самопожертвования. Придя на праздник, Нездешний исполнил все, что от него требовалось.

Зачем же Ориен просил об этом?

Нездешний вновь увидел перед собой мальчика, который боится толпы и живет в вечном страхе, что его убьют. Внука Ориена.

С тихим проклятием он повернулся и побежал обратно к дворцу.

***

В зале пропела труба. Все разговоры прекратились, на северной галерее появились князь Арик и Элдикар Манушан.

- Дорогие друзья! - воскликнул Арик. - Настал тот миг, которого все вы, равно как и я, ожидали с таким нетерпением. Наш друг Элдикар Манушан покажет вам чудеса, которых никто еще не видывал.

Раздались оглушительные рукоплескания, маг вскинул руки вверх.

Теперь, когда все двери закрыли, в зале стало душновато. Маг, как уже делал во дворце Нездешнего, вызвал из воздуха шарики белого тумана. Они закружились над зрителями, освежая воздух и вызывая аплодисменты.

Посреди зала появился свирепый лев с черной гривой и ринулся на гостей. Испуганные крики быстро перешли в смех: лев превратился в стаю голубых птичек. Покружив под потолком, они слились в маленького дракона с золотой чешуей. Он стрелой бросился вниз, дохнув огнем на людей у западной стены. Снова послышались крики, а за ними смех и рукоплескания - жертвы дракона убедились, что пламя не оставило никаких следов на их атласных платьях и бархатных камзолах.

Герцог Элфонс, тоже поаплодировав, взял за руку свою жену. Высокий стройный человек слева от него нагнулся к герцогу и что-то прошептал. Элфонс с улыбкой кивнул.

- Дорогие друзья, - провозгласил Элдикар Манушан, - благодарю вас за ваши рукоплескания. Теперь я хочу продемонстрировать вам нечто такое, по сравнению с чем, я уверен, виденное ранее покажется вам сущими пустяками.

Посреди зала заклубился темный дым - его струи расплетались и вновь свивались, как змеи в клубке. Дымный столб рассыпался на дюжину огромных черных собак, скалящих смоченные ядом клыки. Оставшееся после этого облачко поплыло к герцогу с герцогиней. Перед их помостом оно образовало дверь, в которую прошел воин в шлеме из переплетенных полос черного металла и черном шелковом кафтане до пят, с прорезями на поясе. Два его меча, длинные и кривые, казались выкроенными из ночного неба. Третий, в ножнах, был заткнут за черный шелковый кушак.

Поклонившись герцогу, он подбросил один из мечей в воздух. За ним последовал второй, затем третий, и воин, кружась и приплясывая, стал жонглировать ими. Двенадцать черных собак между тем потихоньку приближались к зрителям.

Мечи мелькали в воздухе все быстрее и быстрее.

Дальнейшее произошло так быстро, что мало кто успел заметить, как это было. Воин направил один из мечей прямо в грудь князю Руаллу. Второй вонзился в горло герцогу Элфонсу. Третий поразил в сердце герцогиню Алданию.

На миг в зале настала полная тишина. Затем первая собака, прыгнув, впилась клыками в чье-то горло.

- Насладитесь настоящей магией! - прокричал князь Арик.

Дым нахлынул снова, и из него выскочили новые кралоты. Толпа в панике бросилась к запертым дверям. Еще дым - и адских псов стало около полусотни.

Они набрасывались на людей, разрывая в клочья шелк и атлас. Арик горящими глазами смотрел на это с галереи. Один молодой человек попытался допрыгнуть до лестничных перил, но кралот вцепился ему в ногу. Юноша мертвой хваткой ухватился за перила, и кралот хлопнулся вниз, оторвав у него нижнюю часть ноги. Арик указал князю Панагину на эту сцену. Из культи хлестала кровь, но юноше почти удалось подтянуться. Арик сделал знак стоящему рядом Гаспиру. Тот сбежал по лестнице, и молодой дворянин протянул к нему руку, ища помощи. Телохранитель оторвал его от перил, швырнул вниз, и кралот вцепился юноше в лицо.