Прощай, прощай, черный дрозд! Робертс Нора

23.

Проснувшись, Ева увидела обычную картину. Рорк уже встал, оделся, расположился за столом, пил кофе и смотрел по телевизору биржевые новости, держа на руках кота.

Она снова закрыла глаза, а когда открыла, Рорк ел что-то похожее на дыню и набирал на клавиатуре компьютера какие-то коды. Его интересовали либо статистические отчеты, либо очередные государственные тайны.

Ева встала, хрипло пробормотала что-то похожее на «доброе утро» и заковыляла в ванную. Закрыв дверь, она услышала, как Рорк спросил кота:

— Без кофе она не человек, верно?

Когда Ева вышла из душа, Рорк переключил телевизор на новости и взялся за булочку. Она выхватила у него булочку, отняла кофе и пошла к шкафу.

— Это свинство! — обиделся муж.

— Ничего, переживешь. У меня утреннее совещание. Ты слышал прогноз погоды?

— Жара.

— Жуткая жара или просто жара?

— Ева, в Нью-Йорке август. Догадайся сама.

Она со вздохом вынула то, что не могло через пять минут после выхода на улицу прилипнуть к коже.

— Кстати, я собрал для тебя информацию о бриллиантах. Вчера успел кое-куда слазить.

— Серьезно? — Ева оглянулась. — Не думала, что тебе хватит на это времени.

Она ожидала, что Рорк начнет критиковать ее — скажет, что блузка не подходит к брюкам или что жакет не подходит к блузке. Но, кажется, ей удалось выбрать то, что соответствовало его вкусам.

— Это потребовало не только времени, но и серьезных усилий. И все же я сумел улучить минутку в перерыве между двумя кровавыми банями. А сегодня утром дал тебе еще немного побыть спящей красавицей и все привел в порядок.

— Издеваешься, да?

— Милая, что обидного в слове «красавица»?

В ответ Ева только насмешливо фыркнула и начала надевать портупею.

— Тебе идет этот жакет.

Она заправила кобуру под мышку и осторожно по смотрела на мужа. — Но?..

— Никаких «но». Ты — мой любимый городской воин.

— Перестань. Так что ты нашел?

— Кое-что любопытное. — Он постучал пальцем по лежавшей на столе дискете. — Компания заплатила страховку за четвертую часть бриллиантов, которую так и не вернули. А кроме того — гонорар частному сыщику, составлявший пять процентов от остального. То есть понесла большие убытки. Конечно, они могли быть еще больше, но страховые компании всегда косо смотрят на многомиллионные выплаты.

— Это азартная игра, — пожав плечами, ответила Ева. — Не хочешь платить — не садись за стол.

— Верно. Они долго давили на дочь О'Хары, но ни чего не выжали и отступились. В конце концов, ведь это именно она нашла или помогла сыщику найти и вернуть большую часть похищенного. Кроме того, благодаря ей полиция смогла взять Крю.

— Все это мне известно. Рассказывай то, чего я не знаю.

— Они следили за всеми родственниками, знакомы ми и поделыциками Крю. Если кто-то из этих людей начинал вести более обеспеченную жизнь, не выиграв в лотерею, они проверяли его. Но так и не смогли найти бывшую жену Крю и его сына.

— У него был сын? — Ева тут же обругала себя за то, что по возвращении из ресторана не провела поиск.

— Видимо, да. Этого нет в книге Гэннон, но известно, что Крю был женат и развелся. В момент совершения кражи мальчику должно было быть около семи лет. Стандартный поиск ничего не дал. Через полгода после развода следы этой женщины теряются.

Заинтригованная, Ева шагнула к нему.

— Она ушла в подполье?

— Судя по всему, да. И так и осталась там.

Рорк взял другую булочку, налил себе кофе и сел за стол.

— Если хочешь, я могу поискать ее. Стандартного поиска тут будет недостаточно. Кроме того, понадобится изрядное количество времени, потому что с тех пор прошло более полувека. Но мне все равно. Я люблю такие вещи.

— Интересно, почему этого нет в книге?

— Думаю, нужно спросить Саманту.

— Верно, черт побери. Это ниточка. — Обдумывая эту мысль, Ева рассовывала по карманам свои инструменты. Рация, электронная записная книжка, телефон, наручники… — Если у тебя найдется время, буду очень рада. Я подключу к делу Финн. Отдел электронного сыска наверняка сможет взять след этой женщины и ребенка. Теперь у нас имеются игрушки, которых пятьдесят лет назад не было. За мной должна заехать Пибо-ди. — Ева посмотрела на наручные часы. — С минуты на минуту. Я возьму у тебя дискету?

— Естественно. — Рорк услышал гудок автомобиля и открыл ворота. — Я провожу тебя.

— Ты сегодня в городе?

— Да. Таков был план.

На лестнице Ева вдруг обняла мужа за шею и быстро поцеловала.

— Ты что?

— Подумала, что ты ужасно милый. Вспомнила, как мы использовали эту лестницу… И порадовалась тому, что мне не смотрит вслед и не кривит губы этот костлявый надутый тип.

— А ты скучаешь по нему. Ева насмешливо фыркнула.

— Прими таблетку.

— Скучаешь. По вашему ежедневному ритуальному танцу.

— Тьфу… Теперь у меня перед глазами стоит танцующий Соммерсет. Это ужасно. Ну, все. Я побежала.

Довольная, Ева еще раз поцеловала мужа и вышла на крыльцо. Но тут же нахмурилась, увидев, что из ее полицейской машины горохового цвета вылезают Пибоди и юный гений электронного сыска Макнаб. Они выглядели как… Черт знает как выглядели!

Ева привыкла видеть Макнаба, главного модника управления, в чем-нибудь аляповатом и странном, так что блестящие брюки цвета перца чили с дюжиной карманов и ярко-голубая рубашка навыпуск не произвели на нее особого впечатления. Так же, как ярко-красный пиджак длиной по бедра. Макнаб как Макнаб… Сияющие золотые волосы, собранные в длинный и гладкий конский хвост, узкое, странно привлекательное лицо, наполовину скрытое красными солнечными очками с зеркальными синими стеклами, и по дюжине серебряных гвоздиков в каждом ухе.

Но ее помощница — нет, напарник, Еве все еще приходилось напоминать себе об этом — сменила имидж кардинально. Брюки в обтяжку до середины голени были цвета… «Плесени, — решила Ева. — Плесени, которая появляется на сыре, забытом в дальнем углу холодильника». Просторная блузка того же цвета, больше напоминавшая драпировку, выглядела так, словно в ней спали пару недель подряд. Вместо модельных туфель на шпильках, замучивших ее вчера, Пибоди надела сандалии, связанные из веревки какой-то чокнутой герлскаут. На шее болталось несколько металлических цепей и подвесок, в ушах красовались серьги с камнями странного цвета.

— Это что, уличный шарманщик из страны «третьего мира» и его ручная обезьяна?

— Не понимаю, что вам не нравится, — обиделась Пибоди. — Мне так удобно. Все ткани натуральные… — Она поправила очки с тонкими круглыми стеклами. — Главным образом.

— Я думаю, она выглядит очень сексуально, — сказал Макнаб, слегка сжав плечо Пибоди. — В ее наряде есть что-то средневековое.

— У тебя и древесная кора выглядит сексуально, — бросила Ева.

— Я ищу свой имидж детектива, — сказала Пибоди Рорку. — И, кажется, делаю успехи.

— По-моему, это очаровательно.

— Молчи лучше! — возопила Ева, когда щеки Пибоди порозовели от удовольствия. — Ты починил эту кучу металлолома? — спросила она Макнаба.

— Одна новость хорошая, другая плохая. Плохая новость состоит в том, что эта куча металлолома с неисправной компьютерной системой ничем не отличается от других патрульных машин, ездящих по городу. А хорошая — в том, что я гений и сумел починить ее с помощью нескольких запасных частей, бывших под рукой. Ничего, немного продержится. До тех пор, пока какой-нибудь осел ее снова не сломает.

— Спасибо. Оба на заднее сиденье! — приказала Ева. — Ты, Макнаб, — за моей спиной. Если я буду видеть тебя в зеркале заднего вида, то ослепну. — Она повернулась к Рорку: — До вечера.

— Буду ждать с нетерпением. — Рорк взял жену за подбородок и, не дав отстраниться, нежно поцеловал в губы. Ева поморщилась, но он не обратил на это внимания. — Берегите моего копа.

Пибоди села в машину и вздохнула.

— Мне ужасно нравится, как он говорит «мой коп». — Она покосилась на Макнаба: — Ты меня так никогда не называешь.

— Если ты сам коп, это звучит совсем по-другому.

— Наверное. К тому же у тебя нет ирландского акцента. Но ты все равно лапочка. — Она подставила Макнабу губы.

— Ты тоже, крошка. И к тому же красавица.

— Прекратите, прекратите, прекратите! Мои нервные клетки этого не выдержат. — Ева рывком застегнула ремень безопасности. — Не сметь ворковать в этой машине! Не сметь ворковать в радиусе трех метров от меня! Я запрещаю все такие разговоры. Виновные будут избиты до полусмерти свинцовыми прутьями.

— У вас нет свинцовых прутьев, — напомнила Пибоди.

— Для такого случая достану. — Миновав ворота, Ева обернулась. — Зачем носить одежду, которая вы глядит так, словно ее вытащили из задницы?

— Это обычное состояние натуральной ткани. Моя сестра не носит ничего другого.

— Наверно, она только и делает, что гладит одежду. О господи, сколько времени я потратила в последние дни на разговоры о твоем гардеробе! Ты уверена, что в этих коротких штанах тебе будет удобно?

— Так прохладнее. — Посмотрев на свои ноги, Пибоди перестала улыбаться. — Намекаете, что для таких брюк у меня слишком толстые ноги?

— Замолчи. От этой болтовни у меня темнеет в глазах.

— Раз так, мы с Макнабом вернемся к воркованию, которое вы грубо прервали… Ой! — пискнула Пибоди, когда Ева протянула руку и больно дернула ее за ухо. — Уж и пошутить нельзя…

Ева поражалась собственной выдержке. По дороге в управление ей много раз хотелось убить обоих. Чтобы не попасть под суд, она бросила Пибоди и Макнаба в гараже и пошла к лифту одна. Она не сомневалась, что, прежде чем расстаться, сладкая парочка обменяется ласковыми словами и поцелуями.

Однако осоловелый взгляд вошедшей через некоторое время Пибоди говорил, что одними поцелуями дело не ограничилось.

Думать об этом было невыносимо.

— Совещание через пятнадцать минут, — коротко сказала Ева. — У меня есть новые данные. Необходимо их проверить. Я хочу подключить к этому делу Финн — конечно, если у него найдется время. Нам понадобится провести поиск информации о конкретных людях за период в пятьдесят лет.

Пибоди тут же встрепенулась:

— Бриллианты? Мы будем искать одного из воров? Разве кто-то из них жив?

— Судя по документам, нет. Мы будем искать бы шую жену и сына Алекса Крю. Они исчезли вскоре после развода и не упоминаются в книге Гэннон. Я хочу знать, почему.

— Хотите, чтобы я связалась с Финн?

— Это я сделаю сама. А ты свяжись с Гэннон и назначь ей встречу.

— Есть, лейтенант.

Загрузив в компьютер дискету Рорка, Ева выпила кофе и позвонила Финн.

— Через семьдесят два часа, — сказал он, не дав ей открыть рта, — я уберусь отсюда к чертовой матери!

Тьфу! Проклятие, она совсем забыла, что Финн собирался в отпуск…

— Может, выкроишь время для персонального поиска, а уж потом возьмешь под мышку зонтик от солнца и наденешь соломенную шляпу?

— Не могу сказать, что сижу без работы. Но если тебе нужен персональный поиск, я могу поручить это дело кому-нибудь из моих мальчиков. — Всех сотрудников своего отдела Финн называл мальчиками. Даже если это были девочки.

— Я уже по горло сыта одним из твоих мальчиков. И именно поэтому прошу тебя провести поиск лично.

— Тогда объясни, почему я должен все бросить и заниматься твоим делом.

— Потому что полвека тому назад произошло несколько убийств, кража чертовой уймы бриллиантов и исчезновение их части. И из-за этих бриллиантов до сих пор продолжают убивать.

Финн шумно выдохнул через нос.

— Полвека, говоришь?

— Даже немного больше. В десять у меня совещание.

— То самое, на которое ты вызвала Макнаба?

— То самое.

Финн тяжело вздохнул:

— Я приду.

— Спасибо. — Ева дала отбой, просмотрела дискету Рорка, скопировала ее, добавила к стопкам дискет, предназначенных для участников совещания, подготовила еще одну копию для Финн. И с тоской подумала о днях, когда всю эту работу делала Пибоди.

В результате лейтенант пришла в комнату для совещаний последней.

— Детектив Пибоди, введите в курс дела капитана Финн.

Делия заморгала.

— Что?

— У тебя что, уши заложило? Суммируй данные и быстро передай их капитану Финн.

— Есть, лейтенант.

Голос Делии звучал хрипловато, сначала она спотыкалась, но в конце концов изложила все очень толково. Ева была ею довольна.

— Бакстер, в клубе есть что-нибудь на Джекобс?

— Ровным счетом ничего. Она была там постоянной посетительницей. Приходила одна или с мужчинами. В интересующий нас вечер она пришла одна и ушла то же. Танцевала, выпила несколько коктейлей, поболтала с парой мужчин. Бармен знает, что она ушла одна, потому что как раз перед этим наливал ей последнюю порцию. Она жаловалась, что простаивает. Никто из тех, с кем она встречалась в последнее время, не при шел. Мол, проклятая жара виновата. У нас есть не сколько имен. Сегодня мы их проверим, но, похоже, это дохлый номер.

— Ладно, все не так уж плохо. Я собрала кое-какую информацию о Кобб и показала ее фотографию в ресторане «Сиприони». Выяснилось, что она встречалась там с человеком, которого мы знаем под именем Бобби Смит.

— Вы ходили к «Сиприони»? — воскликнула Пибоди.

— Мне нужно было поесть. И заодно потянуть ни точку. Я убила сразу двух зайцев.

— Другие тоже любят итальянскую кухню… — обиженно заметила Пибоди.

Ева пропустила ее слова мимо ушей.

— Я нашла официантку, которая обслуживала их столик в июле. Она вспомнила Кобб, и я отправила ее к видеотехнику, чтобы тот слегка освежил ей память и составил фоторобот спутника Тины. Нужно обойти музеи, галереи, театры, которые, как нам известно, они посещали. Кто-нибудь мог запомнить их.

— Сделаем, — сказал ей Бакстер. — Не в первый раз.

— Договорились. Сейчас, когда средства массовой информации сообщили о возможной связи между двумя убийствами, наш подопечный наверняка знает, что мы взяли его след. Думаю, следствию это только на пользу. — Ева сделала паузу. — В дискетах вы найдете данные, относящиеся к Алексу Крю — одному из тех, кто украл бриллианты. Единственному из четверых, который был склонен к насильственным действиям. Мой источник сообщил, что у Крю имелись бывшая жена и сын. Оба исчезли в период между разводом и кражей. Я хочу найти их.

— Крю мог их убить, — предположила Пибоди.

— Да, я тоже думала об этом. Он без всяких угрызений совести убил одного из своих подельников и пытался убить дочь другого. Этот человек убивал и раньше, человеческая жизнь для него ничего не значила. Так что он был вполне способен убить бывшую жену и причинить вред ребенку. Собственному ребенку.

«Отцы на такое способны, — подумала она. — Отцы могут быть такими же чудовищами, как и все прочие».

— Я хочу найти их, живых или мертвых. У нас есть имена обоих и сведения о месте жительства до исчез новения. Сегодня утром мы поговорим с Гэннон… — Она посмотрела на Пибоди и подняла бровь. — Ты до говорилась?

— Да, мэм. В одиннадцать ноль-ноль в «Рембрандте».

— Возможно, Гэннон что-то знает о них. Из рассказов родных или информации, собранной в процессе работы над романом. Если так, то я хочу знать, почему она ничего не написала о семье Крю в своей книге, хотя все остальные имена привела. Ну что, Фини, проведешь поиск?

— Проведу.

— Ах да… Рорк предлагает свои услуги в качестве гражданского консультанта. Он собрал для меня первоначальные данные и хочет продолжить эту работу.

— Нет проблем. Я свяжусь с ним.

— Макнаб, мне нужны данные, хранящиеся в компьютере и телефоне Кобб. Аппаратура Гэннон и Дже кобе уже в управлении. Свяжись с дежурным и проверь ее.

— Будет сделано.

— Я убеждала Гэннон подумать о частном телохранителе. Кажется, она вняла. Мы будем держать ее под охраной, пока позволит бюджет. У этого преступника есть четкая цель, и выбор жертв не случаен. Обе женщины связаны с Гэннон. Если он решит, что Гэннон владеет необходимой ему информацией, то не мешкая примется за нее. В данный момент единственная ни точка, которая ведет к убийце, — это преступление пятидесятилетней давности. Постараемся узнать о личности нашего подопечного как можно больше. Пибоди, в кабинет!

Когда Ева плотно закрыла дверь, сбитая с толку Делия уставилась на напарницу во все глаза. Ева налила из термоса две чашки кофе и молча показала Пибоди на стул.

— Я что-то сделала не так? Признаться, во время совещания я слегка растерялась. Понадобилась целая минута, чтобы я поняла, что от меня требуется. Я…

— Ты все сделала правильно. Но рассеянные копы не годятся для работы в команде. Как и копы, которые каждые две минуты сомневаются в себе. Пибоди, ты заслужила свой значок и теперь носишь его по праву. А позвала я тебя вовсе не поэтому.

— Тогда почему же?

— Давай говорить начистоту. Мне кажется, ты обижаешься, что я не каждый раз привлекаю тебя к делу.

— Да нет… Просто я пытаюсь научиться соблюдать общий ритм. Мне хочется стать хорошим копом.

— Пибоди, я сплошь и рядом работаю сверхурочно. Причем постоянно. Таскаюсь по городу, тяну очередную ниточку, выдвигаю новые гипотезы или торчу за компьютером в своем домашнем кабинете. Использую Рорка. Таков мой стиль. Понимаешь, я живу этой работой. Дышу ею, ем ее, сплю с ней. А тебе не советую. У меня есть для этого свои причины. А у тебя их нет.

Ева мрачно смотрела в чашку, вспоминала длинную вереницу жертв и думала, что эта вереница началась с нее самой. С окровавленного ребенка, замерзающего в холодном номере далласской гостиницы.

— Я не могу делать это по-другому. И не буду. Иначе мне не прожить. Но ты — другое дело. Это не значит, что ты плохой коп. Если я что-то делаю в одиночку, то вовсе не потому, что считаю тебя плохим копом.

— Я тоже не всегда могу забыть о работе.

— Этого не может никто из нас. Но тот, кто не находит способа, позволяющего жить в ладу с собственной совестью, сжигает себя. Сходит с ума, спивается или кончает с собой. Ты можешь найти этот способ. У тебя есть семья, есть другие интересы. И, если уж на то пошло, Макнаб.

У Пибоди задрожали губы.

— Я люблю его. Как ни странно.

Ева заглянула ей в глаза, и этого оказалось вполне достаточно.

— Да вижу.

— И в этом все дело! Я понимаю, о чем вы говорите. Я тоже не всегда могу забыть о работе, но временами мне это удается. Я не прокручиваю все в голове, как это делаете вы. Но таких, как вы, больше нет. А у нас в полиции все равно не так уж мало хороших копов.

— Вот именно. Ну что, мир?

— Мир.

— Тогда марш отсюда. До встречи с Гэннон мне нужно кое-что сделать.

Ева заказала консультацию с Мирой. После долгого торга секретарша доктора выделила ей тридцать минут во время перерыва на ленч. Встреча должна была со стояться в печально известной Харчевне. Ева не пони мала, какие причины заставляют столь светскую даму пользоваться низкопробной столовой управления, но спорить не стала.

Потом она позвонила секретарю полковника Уитни и с большим трудом договорилась о переносе отчета на вторую половину дня.

В следующем разговоре упоминались билеты на игру «Янки» с «Мете» с местами в ложе. В результате главный эксперт пообещал представить полный отчет об обоих случаях к четырнадцати ноль-ноль.

Довольная Ева собрала вещи, дала сигнал Пибоди, и они отправились в город.

Пибоди, подбоченившись, разглядывала здание Биржи.

— Это называется «возвращение на место преступления после его совершения».

— Преступление совершили не мы, так что называть это возвращением нельзя, — возразила Ева. — Мне просто хотелось взглянуть на дом.

Они подошли к витрине.

— Сколько блеска! — воскликнула Пибоди. — Поразительно: в одном квартале города собраны товары на миллионы долларов. Просто чудо, что эти магазины грабили не каждый день.

— Три человека входят, здороваются за ручку с четвертым и выходят обратно с карманами, полными бриллиантов. Никто ничего не заподозрил, поскольку наводчик много лет был здесь своим человеком, пользовался авторитетом и доверием.

Ева изучала витрину и людей, которые останавливались полюбоваться выставленной там сверкающей мишурой. Золото и серебро — металлы; рубины, изумруды и яркие, как солнце, бриллианты — минералы. Поскольку источником энергии эти вещи не были и согреть зимой не могли, Еву они не привлекали.

И все же она носила на пальце золотое кольцо, а на цепочке под рубашкой — яркий искрящийся бриллиант. Подарки Рорка. «Символы, — думала Ева. — Про сто символы. Но пусть только кто-нибудь попробует отнять их у меня! «

— Наводчик тоже должен был удрать, — продолжила она. — Практически следом за ними. И уйти в подполье. Он знал, что подозрение сразу падет на него, но соблазн был слишком велик. Однако воспользоваться украденным он не успел: его убил Крю.

Ева подняла глаза и, как туристка, посмотрела на верхние этажи. Здание с тех пор не раз перестраивалось, но в основном его исторический облик сохранился.

— Вошли, вышли — и все, — задумчиво сказала она. — Конечно, в конце концов копы выяснили бы их личность, но не сразу: у каждого из них имелись фальшивые документы. А вот наводчик был карточным игроком и рано или поздно обратил бы на себя внимание полиции. Поэтому им нужно было уйти в подполье, спрятать камни и подождать, пока не утихнет шум. А потом — раз и в дамки. Ты знаешь, почему это могло выгореть?

— Следствие сосредоточилось бы на наводчике. По крайней мере, на первых порах. Решили бы, что он спланировал и совершил преступление в одиночку, а потом исчез, забрав с собой бриллианты. И погнались бы за ним.

— Да. А остальные тем временем разбежались бы в разные стороны и затаились. Крю совершил большую ошибку, не избавившись от трупа. Куда умнее было бы бросить его в воду, чтобы копы теряли время, разыскивая мертвеца. Это не пришло Крю в голову, потому что он думал о другом. Жадность… Как только этот человек получил то, чего желал, он захотел большего. И именно поэтому умер в тюрьме. Наш подопечный куда умнее.

Она следила за тремя женщинами, которые остановились у витрины и начали ахать и охать. Да, мишура была яркая и сверкающая. Ева не понимала, зачем людям сверкать, но они всегда хотели этого. Наверное, со времен сотворения мира.

— Крю был маньяком, — откликнулась Пибоди. — У него была мания бриллиантов. Я поняла это, прочитав книгу Гэннон. Он хотел владеть всем. Не мог согласиться лишь на часть добычи, какой бы она ни была. Думаю, наш малый из той же оперы. Маньяк. Иными словами, психически больной. Похоже, эти бриллианты были прокляты.

— Пибоди, это всего лишь минералы, основу которых составляет углерод. Неодушевленные предметы. — Ева инстинктивно потрогала пальцем бриллиант в форме слезы, который она носила на золотой цепочке под рубашкой. — Они ничего не могут. Могут только лежать здесь.

Пибоди снова посмотрела на витрину.

— И блестеть, — пробормотала она, глядя на бриллианты как зачарованная.

Ева невольно рассмеялась.

— Дышать нечем. Пошли отсюда. Нас ждет Гэннон.

24.

Ева выяснила, что «Рембрандт» — одна из маленьких роскошных гостиниц, о существовании которых в Нью-Йорке мало кто знал. Никаких вонзающихся в небо башен или вестибюля шириной в километр, никаких позолоченных дверей. Просто красивое старое здание, видимо, когда-то служившее домом богатому человеку и говорившее о его тонком вкусе.

Она привыкла рычать на швейцаров, но человек в скромной темно-синей форме и шапочке, вышедший навстречу, не стал ни лебезить, ни хамить, а приветствовал ее учтивым кивком.

— Добро пожаловать в «Рембрандт». Вы хотите у нас остановиться, мадам?

— Нет. — Она вынула свой значок, но вежливые манеры швейцара уже сделали свое дело. — Я хочу встретиться с вашей постоялицей.

— Припарковать вашу машину?

— Нет. Пусть стоит там, где я ее оставила.

— Конечно, — не моргнув глазом, ответил швейцар, чем окончательно выбил почву у нее из-под ног. — Приятного визита, лейтенант. Если понадобится по мощь, обратитесь ко мне. Меня зовут Малкольм.

— Да. Хорошо. Благодарю вас. — Обезоруженная, Ева, вопреки собственному обыкновению, вынула бумажку в десять долларов и протянула ему.

— Большое спасибо. — Он распахнул дверь и при держал ее, пропуская Еву и Пибоди.

Маленький вестибюль был обставлен как роскошная гостиная: мягкие кресла, полированное дерево, сверкающий мрамор, картины на стенах — скорее всего, подлинники. На столах стояли не огромные цветочные вазы, всегда пугавшие Еву, а маленькие привлекательные букеты.

Ева обвела помещение привычным взглядом копа и заметила четыре камеры слежения, установленные в разных местах. Уже что-то…

— Добро пожаловать в «Рембрандт». — Им навстречу из-за старинного письменного стола поднялась стройная молодая женщина в платье бледно-персикового цвета.

— Я к Саманте Гэннон. В каком она номере?

— Минутку. — Женщина снова села и посмотрела на экран монитора. Потом подняла взгляд и с улыбкой из винилась: — Прошу прощения, но такая у нас не значится.

Как только она это произнесла, из боковой двери вышли двое мужчин. Ева сразу поняла, что это местные охранники и что они вооружены.

— Хорошо, — сказала она, обращаясь к мужчинам, и продемонстрировала им значок. — Лейтенант Ева Даллас, отдел убийств. Мой напарник, детектив Пибоди. Ваши меры предосторожности лучше, чем кажутся на первый взгляд.

— Мы стремимся как можно лучше защищать наших гостей, — ответила женщина. — Мисс Гэннон ждет вас. Сейчас я позвоню в ее номер и скажу, что вы здесь. Она на четвертом этаже. Ваш сержант дежурит в нише у лифта. Он покажет вам ее номер.

— Саманта сделала хороший выбор, — заметила Ева, когда они с Пибоди вошли в лифт. — Охрана серьезная; видимо, и обслуживание не хуже. Похоже, тут человеку принесут все еще за пять минут до того, как он что-нибудь попросит.

У лифта на четвертом этаже ждал полицейский.

— Лейтенант… — Бедняга замялся. Он явно чувство вал себя неуютно.

— Что, сержант, стесняетесь потребовать у меня удостоверение личности? А вдруг я вошла на втором этаже, врезала Даллас и Пибоди между глаз, выбросила их бесчувственные тела, затем поднялась, собираясь сделать то же самое с вами, а потом пройти к вашей подопечной?

— Да, мэм. — Он взял их удостоверения и проверил с помощью ручного сканера. — Лейтенант, она в четыреста четвертом.

— Кто-нибудь пытался войти к ней во время вашей смены?

— Только коридорный и горничная. Обоих вызвала мисс Гэннон. Оба прошли предварительную проверку. А также Рорк, личность которого проверили на первом этаже, потом я и, наконец, сама подопечная.