Секреты Российского флота. Из архивов ФСБ Черепков Александр
5-й батальон под командованием капитана Подчашинского, двигаясь одной ротой по Чоргунскои долине, южнее высоты 42,4, и двумя ротами в обход высоты 42,4, с севера одной ротой вышел к башне Нижнего Чоргуна, где залегли под сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем противника. Две роты, двигавшиеся в обход высоты 42,4 с севера, попав под сильный огонь противника, сразу потеряли управление (комиссар батальона Вилявдо был убит, а командир роты ст. политрук Нечипас был ранен и впоследствии умер), залегли в районе ДОТа № 71[188] и дальше не продвигались.
Таким образом, одна рота, вышедшая к башне, далеко вклинилась в расположение противника и, не будучи поддержанной двумя оставшимися ротами, вынуждена была к 7 час. 1-го января с.г. отойти на исходные позиции.
1-й батальон 2-го морполка[189] под командованием капитана Бондаренко, продвинувшись до церкви Итальянского кладбища, в течение 2-й половины дня 31-го декабря 1941 г. и всей ночи 1-го января с.г. вел ожесточенный бой, церковь трижды переходила из рук в руки. К исходу дня 1-го января, несмотря на поддержку 1-го и 2-го батальонов, под давлением превосходящих сил противника вынуждены были отойти к исходным позициям.
За время боев в течение 31-го декабря и 1-го января бригада потеряла убитыми и ранеными 211 человек.
3-й батальон 7-й бригады, временно прикомандированный к 287 полку, 1-го января с.г. в 10 час. утра получил приказ полка, чтобы в 11 час. пойти в наступление и занять высоту 90. В приказе было сказано, что перед началом наступления будет проведена 15-ти минутная артиллерийская подготовка, далее указывалось, что с правого фланга 79-я[190] бригада, с левого фланга 3-й батальон 287 полка, и они выступят вместе с 3-м батальоном 7-й бригады. В указанное время артиллерийской подготовки не было, ждали до 13 часов, после чего передали, что артиллерийской подготовки не будет, и предложили выступать без артподготовки — батальон пошел в наступление и попал под сильный обстрел броневика и ДЗОТов[191]. 79-я бригада и 3-й батальон 278 полка не поддержали наступления 3-го батальона 7-й бригады, и поэтому продвижение вперед без поддержки артиллерии и фланговых частей не было возможным, и батальон, потеряв 98 человек убитыми и ранеными, отошел на исходные позиции.
Необходимо отметить, что командование 287-го полка отсиживается в своих блиндажах и руководит 3-м батальоном только через связных. Командование 7-й бригады поставило вопрос перед командованием Приморской армии о возвращении 3-го батальона в состав 7-й бригады.
За указанный период в 7-й бригаде отмечены следующие отрицательные проявления.
Командир взвода лейтенант Зурахов проявил трусость и ушел с поля боя со всем своим взводом и только ночью был обнаружен в 4–5-ти километрах от позиций. Свой отход Зурахов мотивирует тем, что получил, якобы, такой приказ от командира роты Александрова. Зурахов и Александров ранены и отправлены в тыл, в результате чего расследование произвести не удалось.
Командир 10-й роты мл. лейтенант Беспеший застрелился на поле боя.
Краснофлотец 11-й роты Рева дезертировал с поля боя и до сего времени не найден.
Краснофлотец Артаманов, высказывая пораженческие настроения[192], заявил: «Побед у нас нет, потому что командование пьянствует, об этом я знаю потому, что подслушиваю разговоры по телефону».
Проводится расследование.
Зам. начальника 3 отдела ЧФ
полковой комиссар Решетников.{146}
Спецсообщение начальника третьего отдела ЧФ о состоянии морских частей пехоты, обороняющих г. Севастополь, и о политико-моральном состоянии личного состава на 7 января 1942 г.
Сов. секретно
№96
10 января 1942 г.
г. Севастополь
Начальнику особого отдела НКВД Кавказского фронта майору государственной безопасности тов. Рухадзе
гор. Краснодар
3-й полк морской пехоты прочно удерживает свои прежние рубежи обороны. Противник ведет редкую артиллерийскую, минометную и оружейную перестрелку. Огневые точки противника сохранились по-прежнему очень сильные. Отхода неприятеля не наблюдается. Активность нашей артиллерии и минометов за последние дни пошла на снижение из-за отсутствия мин и снарядов.
Попытки полка выбить противника из занимаемых им высот 2, 3 и 4 января 1942 г. не увенчались успехом, при этом было потеряно до 100 чел. убитыми и ранеными. Командование полка считает, что вести лобовое наступление на занимаемом им участке не представляется возможным, поскольку противник расположен на высотах, а целесообразно предпринять наступление на участке обороны 287 полка и 2-го Перекопского полка с целью прорыва линии обороны противника со стороны Камышлов.
Личный состав 3-го морполка на 6-е января 1942 г. составляет 1100 чел., из которых в окопах находятся 500 чел. За последнее время в связи с похолоданием наблюдаются случаи обмораживания и простудные заболевания краснофлотцев. Среди вновь прибывших нацменов[193] установлены несколько случаев злоумышленного обмораживания ног и рук.
2-й Черноморский полк морской пехоты[194] в составе 3-х батальонов на основании приказа командующего Приморской армии генерал-майора тов. Петрова вливается в состав 7-й бригады морской пехоты, состоящей из 5 батальонов, артиллерийского и минометного дивизионов. В результате объединения полка с бригадой созданы следующие 5 батальонов:
1-й батальон 2-го морполка с личным составом 343 чел. стал 1-м батальоном бригады, куда еще вливается 3-й батальон 2-го морполка с личным составом 1-го батальона бригады, составляет 558 чел.
2-й батальон бригады остается прежним, куда вливается 2-й батальон 2-го морполка в составе 245 чел. Общее количество личного состава 2-го батальона бригады составляет 584 чел.
В 3-й батальон бригады вливается 4-й батальон бригады. Общее количество личного состава 3-го батальона составляет 569 чел.
4-й батальон бригады с личным составом 502 чел. остается прежним.
В 5-й батальон бригады вливаются тылы бывшего батальона капитана Крогодского с личным составом около 800 чел. Всего в батальоне 496 чел.[195]
Кроме указанных, батальон в бригаде имеет артдивизион с личным составом 260 чел.; минометный дивизион, состоящий из 4-х батарей с личным составом около 250 чел.; бронепоезд в составе 650 чел.[196]
Общее количество личного состава бригады составляет свыше 3350 чел.
7-я бригада морской пехоты с 3-го по 7-е января 1942 г. наступление не вела — занимает прежние рубежи обороны в районе Н. Чоргун и Итальянского кладбища. Противник активных действий не предпринимает, ведется редкая перестрелка. 6-го января 1942 г. разведкой было установлено, что из хутора Сухой Речки[197] по дороге на Алсу[198] двигался до взвода пехоты противника, который был обстрелян 1-м батальоном бригады — отмечены прямые попадания.
4-го января с.г. из расположения батальона сбежал в неизвестном направлении краснофлотец саперного взвода 1-го батальона Иванов Владимир Семенович, 1917 г. рождения, уроженец и житель г. Севастополя. Предварительным расследованием установлено, что Иванов накануне побега из части говорил, что скучает по жене и ребенку, проживающим в г. Севастополе (Херсонесский маяк)[199], — «хотелось бы сходить домой и посмотреть на семью». Нами приняты меры к розыску Иванова.
8-я отдельная бригада морской пехоты имеет в настоящее время в своем составе 676 чел., из которых сформирован 1 батальон в составе одной стрелковой роты, пулеметной роты и минометной роты. Командиром батальона назначен капитан Головин, о котором отдельные командиры отзываются так:
«Во главе батальона поставили Головина — бездарного человека, который не способен командовать не только батальоном, но и взводом. Все операции, если только будет проводить Головин, будут отличаться исключительной неорганизованностью и нераспорядительностью, а, следовательно, не приведут к победе».
«Головин — человек безвольный, он не может быть хорошим командиром. Это ясно для всех, кто его знает с первых дней».
Сформированный батальон приступил к плановым занятиям.
В результате 2-х месячных боев с 1-го ноября 1941 г. по 2-е января 1942 г. бригада понесла следующие потери в личном составе и вооружении: В настоящее время собираются трупы бойцов и командиров бригады и графа «пропало без вести» уменьшается. Таким образом, за указанный период времени в бригаде насчитывалось личного состава 5445 чел., потери за 2 месяца боев составляют 4802 чел.
Потери вооружения бригады составляют:
Минометов 82 мм … 31 … 19 … 12
Минометов 50 мм … 38 … 35 … 3
Пулеметы станковые … 22 … 12 … 10
Пулеметы Дегтярева … 31 … 29 … 3
Автомат, пистолетов ППШ … 30 … 20 … 10
Винтовок … 3908 … 3163 … 845
Противогазов … 3832 … 2256 … 1576
О причинах больших потерь бригады на отдельных участках фронта […] сообщает следующее:
«Приказом 4 сектора № 012 намечена наступательная операция, в которой принимают участие 95-я дивизия[200], 45-я кавдивизия[201] и 8-я бригада. В данной операции основным местом является высота 42,7 — это командная высота во всей окружающей местности. Все это требовало исключительно продуманной операции, чтобы выполнить ее наверняка и с малой кровью. Прежде всего, требовалось до мелочей отработать взаимодействие пехоты и артиллерии, одновременного удара всех частей по этой высоте. В приказе же № 012 не было указано время (начало и конец) артподготовки. Время наступления для частей также указано не было, в результате каждая часть выбирала время наступления самостоятельно, и никакого мощного удара одновременно всеми силами не могло произойти. 8-я бригада перешла в наступление в 18.00 часов, а когда перешли в наступление остальные части, так и неизвестно. Одно ясно, что когда 8-я бригада вышла на указанный рубеж, то соседа справа — 40 КД[202], не оказалось. Противник воспользовался этим и нанес во фланг 8-й бригады со стороны 40 КД удар, и бригада вынуждена была откатиться, понеся большие потери. Для всех было совершенно ясно, что в приказе заранее скрывается провал предполагаемой операции и кроме больших жертв он ничего не сулит, но никто не поставил вопрос об отработке этого приказа или же нужно было вызвать представителя дивизии, который объединял бы и увязывал бы действия наступающих частей. Вельшанский (командир бригады) в третий раз послал брать Северный гребень высоты 42,7, хотя он прекрасно понимал, что и в третий раз бригада с этого гребня убежит, если не выйдет 40 КД на свое место, но, тем не менее, он ничего не предпринял. В самом разгаре операции Велбшанского и Сахарова комендант сектора вызвал в штаб к телефону, где они пробыли около 3-х часов, этим самым, командование устранилось от руководства проводимой операции»[203].
Далее […] сообщает:
«Оборона 30-й батареи как величайшего сооружения была организована непродуманно. Во-первых, на оборону 30-й батареи командование сектора бросило измотанную предыдущими боями 8-ю бригаду, которая, потеряв почти все свое автоматическое оружие еще до прихода на рубеж Б-30, оказать крепкое сопротивление врагу не могла. Во-вторых, правый фланг 8-й бригады был все время открыт, по приказу там должна была действовать 40 КД, на самом же деле там этой дивизии не было. Был такой момент, когда Вельшанский говорил, что 90 СП подчинен ему, а 90 СП говорил, что Вельшанский подчинен им[204]. При взятии высоты 42,7 Вельшанский сознательно шел на лишние жертвы, прекрасно понимая, что высоту ему своими силами не взять, а все-таки на это шел. И комбат Хотин, Хиславский и целый ряд других командиров заранее были обречены на смерть. Бывают моменты, когда [надо. — Сост.] жертвовать всем, но на высоте 42,7 этого не было. Штаб 8-й бригады как таковой отсутствовал, весь штаб использовался в качестве посыльных для восстановления положения. Учитывая, что бригады как таковой не было, отсюда Вельшанский сознательно пошел и на ликвидацию своего штаба. Еще нужно отметить нездоровые взаимоотношения между Вельшанским и командованием 4-го сектора»[205].
[…] по этому же вопросу сообщает:
«Оборона района Микензевых гор была очень трудна, так как противник все время держал этот район под сильным артиллерийским и минометным огнем. Личный состав, не имевший отдыха, не выдерживал и пытался отойти. К тому же, однажды полковник Вельшанский, приехав на КП, обругал весь коллектив батальона, гнался за бойцами с револьвером в руке, стреляя беспрерывно в воздух. Такая выходка Вельшанского произвела еще худшее впечатление, и ряд бойцов и командиров (лейтенанты Васильев, Савельев, ст. лейтенант Фурсов, политрук Овчарук) заявляли, что “с такой сволочью, как Вельшанский, воевать нельзя, лучше бы нас убило, чем видеть такой позор”».
Об отрицательных проявлениях среди личного состава бригады отмечены следующие факты: во время интенсивного обстрела 1-го батальона противником старшина Шевчук в присутствии многих краснофлотцев выкрикивал контрреволюционные высказывания по адресу руководителей Партии и Правительства и командования 8-й бригады, говоря при этом:
«Нашу Родину продали, мы окружены немцами, нужно спасаться, кто как может».
Когда краснофлотцы предупредили его прекратить контрреволюционные высказывания, Шевчук пытался применить оружие и призывал краснофлотцев последовать его примеру, за что Шевчук был перед строем расстрелян.
Краснофлотец — писарь штаба бригады Глотов Владимир Дмитриевич, 1907 г. рождения, среди писарей штаба заявил:
«Мне при любом правительстве будет обеспечен хлеб. Бояться плена нечего, немцы наших пленных не расстреливают».
Показаниями свидетелей факты подтвердились, материал на Глотова передан военному прокурору.
Нами арестован краснофлотец хозкоманды тыла Туапсинской военно-морской базы Бушковский Сергей Павлович, 1915 г. рожд., русский, беспартийный, который, будучи на Крымском участке фронта в составе 164 артдивизиона 25 Чапаевской дивизии[206], при отходе дивизиона отстал, встретив немецкую легковую машину с немецким офицером, бросил винтовку и сдался в плен. Находясь в плену у немцев, Бушковский рассказал офицеру немецкой армии из какой он части и дал согласие работать в пользу немецкой разведки, при этом он получил задание совершать диверсионные акты в частях РККА, в ночное время пускать ракеты, давать знать немцам о скоплении наших войск. О вербовке немецким офицером Бушковский на допросе показал:
«После разговоров с офицером немецкой армии я из-за боязни того, что меня могут избить и издеваться, я дал согласие выполнять задание, которое мне будет поручено. Он подвел меня к машине и дал мне подписку, которую я ему подписал. Подписка содержала в себе обязательство, что я обязуюсь выполнять диверсионные акты в частях РККА. Офицер немецкой армии дал мне задание совершать диверсионные акты в той воинской части, где я буду находиться, а также в ночное время я получил задание пускать ракеты, чем давать знать немцам о скоплении наших войск. Офицер немецкой армии для выполнения его задания по сигнализации вручил мне ракетницу и 12 ракет. Для подрыва дальнобойных орудий я должен был приобрести ручные гранаты, которые использовать для совершения диверсионных актов».
Для передачи сведений, собранных по заданию офицера немецкой армии, Бушковский должен был перейти линию фронта, явиться к коменданту города, а если в селе, то к старосте, который направит его к соответствующему лицу. Вернувшись в свою часть, Бушковский скрыл, что, будучи в плену у немцев, был ими завербован.
Дело следствием закончено и направлено военному прокурору Туапсинской военно-морской базы[207].
Краснофлотец района СНИС[208] Емельянов о ходе военных действий на подступах к Севастополю […] заявил:
«Лучше всего дают фашистам матросы, а вот нацмены, те, как только начинают рваться близко снаряды или мины, уходят и прячутся подальше от фронта».
Краснофлотец этой же части Зимингур […] о ходе боев под Севастополем сказал:
«Вновь прибывшие части с Кавказа — нацмены, воевать абсолютно не хотят, при первом же выстреле мины или снаряда бросают оружие и убегают с поля боя. Если в дальнейшем будем оборонять Севастополь этими войсками, можно полагать, что и не удержим немцев».
Ранее нами арестованы краснофлотцы компоста 1-го отдельного артдивизиона Главной военно-морской базы ЧФ[209]: Лихолат Василий Трофимович, 1920 г. рождения, украинец, беспартийный; Романюк Павел Климентьевич, 1920 г. рождения, украинец, исключенный из комсомола; Емельянов Леонид Васильевич, русский, 1918 г. рождения, член ВЛКСМ; Вальцев Владимир Васильевич, 1921 г. рождения, русский, б/п; Марченко Андрей Никитович, 1917 г. рождения, украинец, беспартийный — будучи радистами слушали антисоветские передачи, передаваемые фашистскими радиостанциями на русском языке, распространяли содержание этих передач среди краснофлотцев и намеревались перейти на сторону врага — изменить Родине. Старшина радистов Б-35[210] старший сержант Враженко Ефим Иванович, 1916[211] г. рождения, член ВКП(б); старшина радистов 1-го ОАД старший сержант Середенко Василий Григорьевич, 1914 г. рождения, кандидат в члены ВКП(б); краснофлотец Б-35 Драгомащенко Владимир Филиппович, 1920 г. рождения, член ВЛКСМ — все они вместе с указанными выше лицами слушали фашистские передачи и распространяли их среди краснофлотцев.
Военный трибунал Черноморского флота, рассмотрев данное дело, приговорил: Лихолата, Романюка, Емельянова к расстрелу; Вальцева, Враженко, Драгомащенко к 10 годам ИТЛ, с поражением в правах на 2 года каждого. Середенко приговорен к 8 годам ИТЛ, приговор исполнением отсрочен до окончания военных действий, и Середенко отправлен на фронт.
Об изложенном информированы член Военного Совета Черноморского флота дивизионный комиссар тов. Кулаков и командующий Приморской армии генерал-майор тов. Петров.
Начальник третьего отдела ЧФ
бригадный комиссар Кудрявцев{147}
ДОНЕСЕНИЯ ВОЕННОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ О ПОЛОЖЕНИИ В СЕВАСТОПОЛЕ
В череде тяжелых и изнурительных боев 1942 г. одним из знаковых событий стала героическая оборона Главной базы[212] Черноморского флота[213] Севастополя. Командование вермахта отлично осознавало стратегическое значение этого участка советско-германского фронта, открывавшего путь к нефтеносным районам Кавказа. Войскам Севастопольского оборонительного района (СОР)[214] — Приморская армия[215] и Черноморский флот — пришлось отразить три штурма гитлеровских войск — в ноябре и декабре 1941 г., в июне — июле 1942 г. Развязка для оборонявших Севастополь наступила в начале июля 1942 г.
После успеха в мае 1942 г. на Керченском полуострове немецкая 11-я армия[216] начала подготовку к решительному наступлению на Севастополь. Защитникам города, войскам СОР, находившимся почти семь месяцев в осаде и проявившим в боях мужество и героизм, сдержать натиск гитлеровских войск не удалось. К 1 июля сопротивление прекратилось, но отдельные группы советских воинов продолжали сражаться вплоть до 9–12 июля. Из справки начальника Управления Особых отделов НКВД СССР[217] B.C. Абакумова от 1 июля 1942 г.: «В беседе со мной […] командующий Черноморский флотом т. Октябрьский[218], находящийся в Новороссийске, о положении в Севастополе сообщил: […] в ночь с 30 июня на 1 июля противник ворвался в город и занял районы: вокзал, Исторический бульвар, Херсонесский аэродром и др. Оставшиеся бойцы дерутся героически, в плен не сдаются, при безвыходном положении уничтожают сами себя. […] Севастополя, как города, нет, разрушен»{148}.
30 июня 1942 г. в 18.00 командование СОР получило разрешение Ставки Верховного Главнокомандования (Ставка ВГК) на эвакуацию только высшего и старшего комсостава, а также партактива города. Не имея возможности эвакуироваться, в плену оказалось около 80 тыс. наших бойцов и командиров{149}. До сих пор не объяснены причины отказа Ставки от организации масштабной эвакуации всех войск из Севастополя на Кавказ, хотя опыт в проведении такого рода операций, с учетом обороны Одессы, Таллина и полуострова Ханко, у командования был.
Общие потери наших войск за весь период обороны Севастополя с 30 октября 1941 г. по начало июля 1942 г. составили 200 481 чел., из них безвозвратные потери — 156 880 чел., санитарные — 43 601 чел.{150}
4 июля 1942 г. в газете «Правда» было опубликовано сообщение Совинформбюро, в котором, в частности, говорилось: «По приказу Верховного командования Красной армии 3 июля советские войска оставили город Севастополь. В течение 250 дней героический советский народ с беспримерным мужеством и стойкостью отбивал бесчисленные атаки немецких войск. […] Сколь успешно выполнил Севастопольский гарнизон свою задачу, это лучше всего видно из следующих фактических данных. Только за последние 25 дней штурма Севастопольской обороны полностью разгромлены 22-я, 24-я, 28-я, 59-я, 132-я и 170-я немецкие пехотные дивизии и четыре отдельных бригады, 22-я танковая дивизия и отдельная мехбригада, 1-я, 4-я и 18-я румынские дивизии и большое количество частей из других соединений. За этот короткий период немцы потеряли под Севастополем до 150 000 солдат и офицеров, из них не менее 60 000 убитыми, более 250 танков, до 250 орудий. В воздушных боях над городом сбито более 300 немецких самолетов. За все 8 месяцев обороны Севастополя враг потерял до 300 000 своих солдат убитыми и ранеными. В боях за Севастополь немецкие войска понесли огромные потери, приобрели же — руины. Немецкая авиация, в течение многих дней производившая массовые налеты на город, почти разрушила его. Советские войска потеряли с 7 июня по 3 июля 11 385 человек убитыми, 21 099 ранеными, 8300 пропали без вести, 30 танков, 300 орудий, 77 самолетов. […] Севастополь оставлен советскими войсками, но оборона Севастополя войдет в историю отечественной войны Советского Союза как одна из самых ярких ее страниц»{151}.
Севастопольская оборона 1941–1942 гг. нашла довольно полное отражение в отечественных исследованиях и мемуарной литературе{152}, а также в ряде зарубежных изданий{153}. Но особую ценность представляют архивные материалы, в том числе подготовленные непосредственно в осажденном Севастополе.
В настоящем сборнике публикуются хранящиеся в Центральном архиве ФСБ России материалы особых отделов Черноморского флота, Приморской армии и Северо-Кавказского фронта, которые, дополняя уже известные факты, показывают динамику боев за город и трагизм создавшейся обстановки. Документы публикуются в хронологическом порядке и охватывают наиболее драматический период в обороне Севастополя — со 2 июня по 6 июля 1942 г.
Сотрудники 9-го отдела Управления особых отделов (УОО) НКВД СССР[219] на основании поступавших из Севастополя в адрес высшего военного командования и руководства УОО НКВД СССР шифртелеграмм от руки составляли краткие выписки, сохраняя особый, «телеграфный», стиль документа. Эти материалы отложились в номенклатурном деле по Черноморскому флоту 9-го отдела УОО НКВД СССР. Во всех случаях справки имели гриф «совершенно секретно», который при публикации опущен.
3 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев[220] шифртелеграммой № 1402 от 2 июня 1942 г. (вх. № 12248) донес, что 2 мая[221] на фронте Главной базы без изменений. Противник накапливает резервы, готовясь к наступлению. Продолжается беспрерывная бомбардировка Севастополя с воздуха. За день было до 90 самолетов бомбардировщиков и до 60 самолетов «Мессершмитов». Сброшено на город более 1000 авиабомб, разрушено до 40 домов. Нашей авиацией сбито два Ме-109[222]. Один вражеский летчик взят в плен. Наши потери один ДБ-3[223].
В Анапе 31 мая упал в штопор один МИГ-3[224], летчик и самолет сгорели. Из ожидаемых в Севастополе по распоряжению Ставки 40 самолетов, прибыло 7. Сегодня, за неимением самолетов, не была послана помощь лидеру «Ташкент»[225], подвергнувшемуся нападению самолетов противника при подходе к Главной базе. В результате бомбежки имеются потери в Особом отделе Приморской армии: оперсостава — 2 убито, в военной цензуре 3 ранено. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев{154}
3 июня 1942 г.
Особый отдел НКВД Приморской армии[226] сообщил, что в течение 2 июня с.г. противник вел сильный артогонь по боевым порядкам войск. Выпущено 6054 снаряда. Круглые сутки не прекращались массированные налеты авиации. Бомбардировке подверглись город, огневые позиции артиллерии, командные пункты дивизии. На штаб армии сброшено 1500 фугасных и много зажигательных бомб, город горит, тушение пожаров из-за отсутствия воды и непрерывной бомбардировки невозможно. Противник пытался разбомбить минное поле, подготовляет устройство проходов заграждений, завершая подготовку к наступлению.
Настроение комсостава Севастопольского оборонительного района здоровое. Связь отсутствует в Севастопольском районе с бомбардировочной авиацией. Командование армии считает необходимым с целью поднятия духа войск производство массированных ударов авиации фронта по скоплению войск и технике противника, а также сжечь населенные пункты Кача, Мамашаи, Джанкой, Бахчисарай, Симферополь, откуда немцами население выведено. Об изложенных вопросах информирован Военный совет фронта. (Шифртелеграмма № 90 от 11 июня 1942 г., [подлинник подписал] Королев[227].)
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев{155}
11 июня 1942 г
Особый отдел НКВД Приморской армии сообщил, что 4 июня с.г. противник группами по 20–30 самолетов в течение дня бомбардировал боевые порядки, артиллерию, командные пункты частей, группы самолетов беспрерывно бомбят город, сброшено 2000 фугасных и много зажигательных бомб. Город третьи сутки горит.
Артиллерия противника мощными огневыми налетами в течение дня обстреливает тылы, боевые порядки, артиллерию, командные пункты. Доты обстреливают тяжелой артиллерией, включая 400-мм мортиры, выпущено 5000 снарядов.
На аэродроме Бакино 120 самолетов, Саки — Симферополь — Сарабуз — Евпатория — 128 самолетов.
Противник сосредоточил для штурма Севастополя 34-ю, 54-ю армейские, 2 румынские дивизии, свыше 12 армейских полков артиллерии, 2 танковые бригады. Севастопольскому оборонительному району необходима помощь авиацией с фронта.
Взятый в плен 1 июня немецкий летчик Вундерлик Гельмут Фридрихович на допросе показал, что на аэродроме Сарабуз 30 истребителей, Саки, Евпатория, Симферополь обеспечены постами ВНОС[228] и точными приборами, стреляющими в направлении советских самолетов. По тревоге немецкие самолеты перелетают на другие аэродромы. Результаты ночных бомбардировок советской авиации незначительны.
Начало наступления противник считает ближайшие 8 дней. Уверен в падении Севастополя. Авиация, быстроходные катера рассчитывали перерезать пути коммуникаций. Высадку воздушных десантов считает нецелесообразной, учитывая сильную заградительную артиллерию, противник подтягивает непрерывно части в направлении Севастополя. В Джанкое расположен большой лагерь военнопленных[229]. (Шифртелеграмма № 124 от 8 июня 1942 г. (вх. № 12887), [подлинник] подписал Королев).
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{156}
11 июня 1942 г.
По сообщению Особого отдела НКВД Северо-Кавказского фронта[230],6 июня с.г. авиация противника группами 40–60 самолетов бомбардировала боевые порядки частей 1-го сектора Приморской армии. В течение 14–17 часов вражескими самолетами сброшено около 3 тыс. фугасных авиабомб.
В 18 час. 6 июня 180 самолетов противника бомбардировали 1-й сектор Севастопольского оборонительного района.
Артиллерия противника крупного калибра в течение дня вела [обстрел] по нашим огневым позициям. Выпущено 5 тыс. снарядов. Разведка противника предпринимала ряд попыток разведать передний край нашей обороны. Во всех случаях огнем нашей пехоты и артиллерии группы уничтожались. Из дневника убитого ефрейтора 50-й пд[231] видно, что штурм Севастополя противником намечен на 7 июня с.г. в 3 час. Наши части находятся в повышенной готовности.
7 июня с.г. в 5 час. 15 мин. по всей линии фронта противник перешел в наступление. Большая группа самолетов бомбила передний край нашей обороны, после чего пошли в атаку танки и пехота. Артиллерия противника ведет также сильный огонь. Наши войска дерутся неплохо.
16 час. 7 июня с.г. крупными силами пехоты, танков и [при] поддержке авиации противник прорвал наш фронт на участке 79-й курсантской сб[232]. Командирам 25-й дивизии[233] и 79-й сб в 21 час дан приказ занять прежние рубежи обороны.
Оперативный состав СО НКВД армии проводит мероприятие обеспечению доставки на фронт боеприпасов, продовольствия, обслуживанию раненых, а также бесперебойной работы связи. Основание: шифртелеграмма № 141 от 8 июня 1942 г. […]
Старший оперуполномоченный [подпись неразборчива].{157}
11 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1468 от 10 июня 1942 г. (вх. № 13176) донес, что в 12 час. 00 мин. противник был у ст. Мекензиевы горы[234]. В течение дня пункт Мекгоры несколько раз переходил из рук в руки и к концу дня остался у противника.
На остальных секторах прежние рубежи крепко удерживаются. Авиация противника сильно бомбардирует огневые позиции наших батарей, главным образом, береговые. Потери нашей авиации незначительные.
За 9 июня авиация противника произвела 269 самолетовылетов на Главную базу, сбросила 860 авиабомб. На фронте — 515 самолетовылетов, сброшено до 2500 авиабомб.
Нашей авиацией сбито 4 Me-109, 1 Ю-88[235], подбиты — 1 Me и 1 Ю-88. Зенитной артиллерией сбито 4 Ю-88,2 Me-109. Наши потери один Як. Нашими частями за 9 июня уничтожено до 14 танков противника. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{158}
13 июня 1942 г.
По сообщению Особого отдела НКВД Приморской армии, продвижение противника, благодаря преимуществу в авиации, на переднем крае продолжается. Воздействовать нечем, отсутствуют зенитные боеприпасы.
Авиация фронта могла бы действовать с наших аэродромов. Командование нерешительно ставит вопрос перед фронтом, боясь, как бы ни истолковали беспомощностью. За три дня убито 752 человека, ранено 1770, особенно большие потери понесла 79-я бригада и 172-я сд[236], в которых осталось 30–35% личного состава.
Нашей зенитной артиллерией и истребительной авиацией 7–8 июня сбито 37 самолетов противника, из них подбито 9.
(Шифртелеграмма № 153 от 10 июня 1942 г. (вх. № 13208), [подлинник] подписал Королев). […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{159}
13 июня 1942 г.
По сообщению Особого отдела НКВД Приморской армии, командованием армии с 7 на 8 июня с.г. не были приняты меры по организации ночной контратаки с вклинившимся противником на участке 172-й сд, 79-й сб на левом фланге 25-й сд, в результате чего противник ночью произвел накопление сил, 8 июня с.г., перейдя в наступление, все время теснил части, расширив прорыв шириной 8–10 км и глубиной до 4–5 км, продолжает наступать. Создает угрозу выхода из Северной бухты[237].
По ликвидации прорыва командованием армии принимаются меры медленно. Военный совет фронта проинформирован.
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{160}
13 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1475 от 11 июня 1942 г. (вх. № 13326) донес, что 10 июня с.г. противник от ст. Мекензиевы Горы продвинулся вперед на 450–500 м, заняв кордон Мекензия номер один.
Главным ударом на Сухарную балку[238], по данным разведки, сосредоточил до 20 танков и 5 стрелковых дивизий. Продолжаются мощные артудары, действия авиации, в Главной базе — 187 [налетов], сброшено 520 бомб, на фронте — 359 [налетов], сброшено бомб — 1000. Резко снизился зенитный огонь, имеется боевой запас [на] 15–20 минут боя. Срочно требуется боевой запас к 76- и 85-мм пушкам. […]
ОО Приморской армии изменников Родине и за дезертирство арестовано 10 человек. Расстреляно постановлением ОО — 19. Задержано 812 военнослужащих, все направлены в свои части.
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{161}
13 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота шифртелеграммой № 1478 от 12 июня 1942 г. (вх. № 13379) донес, что противник в 5 час. 11 июня с.г. после мощной авиа- и артиллерийской подготовки перешел в наступление на Балаклавском направлении[239], в течение дня шли ожесточенные бои. Все атаки отражались с большими потерями противника. Наши части отошли на вторую линию обороны. На остальных участках обороны противник также активизировался — но все попытки противника отбиты. Самолетами противника за день сброшено на Севастополь 324 бомбы, по фронту 1660 бомб. Сбит один Ю-88, два Ме-109. Подбито четыре Ю-88, три Ме-109. Наши потери один Як. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{162}
14 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1470 от 10 июня 1942 г. (вх. № 13181) донес, что сегодня в 7 час. противник, начав наступление, занял высоты 42,7 и 43,5. Высота 43,5 находится в 2,5–3 км от Северной бухты. Наши войска 9 июня оставили ст. Мекензиевы Горы, севернее ведут бои. В 9 час. 15 мин. авиацией противника потоплен транспорт «Абхазия»[240], прибывший в Главную базу ночью. Выгрузить с транспорта успели только 54 т боезапасов. В 13 час. вражеской авиацией разбомблен и потоплен эсминец «Свободный»[241], прибывший в Главную базу вместе с «Абхазией».
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{163}
17 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1585 от 14 июня 1942 г. (вх. № 13616) донес, что 13 июня с.г. в первой половине дня противник атаковал наши позиции на Балаклавском направлении, на стыке 3-го и 4-го секторов, и от селения Мекензиевы Горы и берегу Северной бухты, задержан у Сухарной Балки. Все атаки отбиты с незначительным отходом наших частей. В течение дня 24 орудия 76 мм нашей зенитной артиллерии огонь не вели из-за полного отсутствия снарядов. Утром в 4 час. вражеской авиацией потоплен прибывший в Главную базу транспорт «Грузия»[242] с боевым запасом. В 11 час. 50 мин. в районе мыса Фиолент[243] потоплены быстроходный тральщик № 27[244] и катер «МО-92»[245]. В результате этого напряженное положение с боевым запасом. На месте приняты меры к разгрузке затонувшего боевого запаса и усилению доставки боевыми кораблями. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{164}
18 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1487 от 15 июня 1942 г. (вх. № 13765) донес: в течение 14 июня с.г. противник вел наступление в основном в двух направлениях: Балаклавском, где занял высоту 77,3. Попытки продвинуть дальше отбиты нашими войсками; на участке 3–4 секторов, пытаясь продвинуться к берегу Северной бухты. Атаки отбиты. Авиация противника на линию фронта сбрасывала реактивные авиабомбы, выбрасывающие после взрыва основной большое количество мелких бомб. Ночью ЭПРОН[246] начал подъем боезапаса с затонувшего транспорта «Грузия».
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{165}
19 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1491 от 16 июня 1942 г. (вх. № 13801) донес, что: в течение 15 июня с.г. противник особой активности не проявлял.
За 9 дней противник вклинился в нашу оборону по Ялтинскому шоссе на 6 км, по Симферопольскому — в направлении Северной бухты на глубину 10, по фронту на 6,5 км. По мнению нашей специальной агентуры, характер наступления указывает на изматывание противника. Для организации контрудара требуется значительное пополнение людского состава и боезапаса, которого по распоряжению командования еще нет. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{166}
19 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1492 от 16 июня 1942 г. (вх. № 13786) донес, что в последние дни авиация противника, господствуя в воздухе, при недостатке боезапаса зенитного огня батарей Главной базы в Севастополе, потопила один эсминец, один тральщик[247], один катер-охотник и два лучших транспорта, груженых боеприпасами и войсками. Несмотря на прямую угрозу транспортам, которых осталось единицы, командование флотом для доставки продовольствия, боеприпасов войскам настаивает на прибытии в Севастополь транспортов «Белосток»[248], «Березина»[249], то время как боевые корабли, особенно крейсера, лидеры[250], используются в Севастополе не в полной мере.
Считаю высылку транспортов большим риском, прошу вашего соответствующего вмешательства. Резко снизился зенитный огонь, имеется боевой запас [на] 15–20 мин. боя.
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{167}
19 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1496 от 17 июня 1942 г. (вх. № 13913) донес: в течение 16 июня с.г. противник силой до четырех пехотных полков при поддержке танков и пикирующих бомбардировщиков вел наступление на Балаклавском направлении.
К 19 час. противник овладел совхозом «Богатырь» и памятником Балаклавского сражения[251]. На остальных участках фронта противник активных действий не производил. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{168}
20 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1504 от 19 июня 1942 г. (вх. № 14009) донес: в течение 18 июня с.г. велись ожесточенные бои на Южном и Северном участках. На Южном участке все атаки противника отбиты. На Северном участке наши части утром перешли в наступление, незначительно продвинулись в направление ст. Мекензиевы Горы.
Левый фланг Северного сектора противник непрерывно атакует пехотой и танками, наши части потеснены. Тяжелый бой продолжается на рубеже: Верховье балки Голландии — Братское кладбище — Буденновка — Учкуевка[252].
Отдельные группы автоматчиков прорываются к Северной бухте. По состоянию на 17 июня, в стрелковых дивизиях от 600 до 2700 бойцов, требуется срочное пополнение. По-прежнему тяжелое положение с эвакуацией раненых. В 2 часа 19 июня при выходе из Главной бухты потоплен транспорт «Белосток». […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{169}
22 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1500 от 18 июня 1942 г. (вх. № 14008) донес: в течение 17 мая[253] противник наступал на Северном и Южном участках фронта при мощной поддержке бомбардировочной авиации. На южном участке противник вышел на рубеж высоты 74,4, что в двух км северо-западнее Кадыковки[254], высоты 63,6, что в 2,5 км северо-западнее совхоза «Звезда Крыма».
На Северном участке противник занял высоты 36,1 и 45, 5 в 1–2-х км юго-восточнее совхоза «Софьи Перовской»[255]. Противник находится в одном км северо-восточнее Братского кладбища[256]. Просочившиеся автоматчики угрожают тылу нашей береговой батареи.
В Севастополе скопилось до 10 тыс. раненых. Эвакуация их задерживается из-за транспортов. Обещанных фронтом 20 самолетов «Дуглас»[257] пока нет. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{170}
22 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1510 от 20 июня 1942 г. (вх. № 14216) донес: в течение 19 июня с.г. противник производил атаки, пытаясь овладеть Северной стороной. В районе Братского кладбища нами отбито 5 атак.
На отдельные пункты берега Северной бухты просочились группы автоматчиков, прорвались отдельные танки.
На южном участке атаки противника отбиты. Авиация противника днем усиленно бомбардировала город. Возникло до 500 пожаров. Пополнения личного состава не поступало. По-прежнему используются для переброски тихоходные корабли и одиночками.
19 июня в 18 час. из Новороссийска вышел крейсер «Коминтерн»[258], ход 12 узлов. По расчету времени в Севастополь должен прибыть в светлое время, что ставит корабль под прямую угрозу уничтожения. Октябрьским возвращен в Новороссийск. Даны указания произвести расследование. Из 3-го морского полка[259] перешли на сторону противника 3 краснофлотца. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{171}
25 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1520 от 23 июня 1942 г. (вх. № 14540) донес: 22 июня с.г. в 5 час. 30 мин. противник перешел в наступление на южном, юго-восточном, северо-восточном участках.
На юго-восточном участке противник продвигается через Новые Шули[260] к Сапун-горе[261], угрожая коммуникациям, 3-му сектору обороны. Во избежание окружения наши части несколько отведены, в настоящее время закрепляются на Сапун-горе.
На Северо-Восточном участке противник несколько продвинулся. На северной стороне в подземных скалах наш гарнизон, 60–70 человек, оказывает сопротивление.
Склады окружены противником. Входы с суши и подходы со стороны бухты обстреливаются с дистанции 150–200 м. На складах значительное количество боезапаса. Принимаются меры по эвакуации или уничтожению. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{172}
26 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1518 от 22 июня 1942 г. (вх. № 14471) донес: 21 июня с.г. противник на Южном участке вел атаки на Кадыковку, все атаки отбиты.
На юго-восточном участке противник наступает силой одной пехотной дивизии и большой группой танков. К исходу дня занял Федюхины высоты[262], создавая угрозу — отрезать 3 сектор обороны. Северная сторона в основном занята противником, бухта Матюшенко[263], Нордовый берег Северной бухты[264] в его руках. Заняв Учкуевку, немцы расстреляли 27 женщин и детей, укрывшихся в расщелинах.
Маршевое пополнение идет слабо, за 2 дня поступило до 700 человек. Доставка боезапаса не покрывает дневного расхода. Севастополь имеет до 35 000 мин при ежедневном расходе 5000. Отсутствуют основные дополнительные заряды и взрыватели 82 мм и 50 мм. Активные действия авиации противника в течение всего времени действуют на моральное состояние войск. Отмечаются случаи апатии. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{173}
26 июня 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1524 от 24 июня 1942 г. (вх. № 14668) донес: к утру 24 июня положение на фронте осложняется, особенно на северном участке, где отдельные группы автоматчиков проникают в Графскую Балку[265].
За время боев части СОР, по неточным данным, потеряли 31 400 человек, маршевого пополнения за это же время получено 3500 человек.
Пополнение поступает без оружия, в частях оружия недостаточно. […]
Оперуполномоченный 6-го отделения 9-го отдела Управления ОО НКВД батальонный комиссар Беляев.{174}
30 июня 1942 г.
27 июня 1942 г. нач[альник] ОО НКВД Черноморского] флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1532 донес, что в течение 26 июня 1942 г. наши войска вели бои с противником, наступающим на восточном участке в районе высоты 113,7 и высоты 120,1. Большинство атак отбиты, но противник имеет небольшое продвижение.
В 20 час. в 70 милях от Главной базы авиация противника потопила эсминец «Безупречный»[266], шедший с пополнением для фронта. По предварительным [данным], погибли фельдъегеря с секретной корреспонденцией в адрес ОО НКВД Черноморского] флота.
Установлено, что в последнее время немцы забрасывают к нам агентуру с заданиями совершения террористических актов над комсоставом.
Особым отделом НКВД Черноморского флота арестован бывш[ий] красноармеец 773-го сп Миронов[267], переброшенный немцами с заданием разведать огневые точки и совершить террористические акты.
Арестован б[ывший] командир взвода 101-го артполка Кравченко[268], переброшенный [немцами] с заданием вернуться в свою часть, агитировать за сдачу в плен к немцам и уничтожать комсостав, снабдив для этого Кравченко автоматом ППШ.
Особым отделом НКВД активизирован розыск.
Ст. оперуполномоченный 9-го отдела Управления ОО НКВД лейтенант госбезопасности Соловьев.{175}
30 июня 1942 г
Начальник Особого отдела НКВД Черноморского] флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1537 от 29 июня 1942 г. донес, что 28 июня на восточном участке велись ожесточенные бои, все атаки отбиты. Наши части удерживают прежние рубежи. На линию фронта и базы авиация противника совершила 765 самолето-вылетов, сброшено около четырех тысяч бомб.
Ст. оперуполномоченный 9-го отдела Управления ОО НКВД лейтенант госбезопасности Соловьев.{176}
3 июля 1942 г.
2 июля 1942 г. на подлодке прибыла из Севастополя в Новороссийск группа, вышедшая 29 июня, в составе 8 человек, из них 2 женщины.
Основание: шифртелеграмма № 351 от 2 июля 1942 г. от т. Ермолаева из Новороссийска.
Ст. оперуполномоченный 9-го отдела Управления ОО НКВД лейтенант госбезопасности Соловьев.{177}
5 июля 1942 г.
3 июля 1942 г. [шифртелеграммой] № 349 начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота Ермолаев сообщил, что в результате налета вражеской авиации в порту Новороссийск потоплены: лидер «Ташкент», эсминец «Бдительный»[269], плавбаза торпедных катеров «Украина»[270], буксир «Черномор».
Поврежден прямым попаданием одной бомбы крейсер «Коминтерн» и недостроенный транспорт «Пролетарий». Имеются жертвы.
Ст. оперуполномоченный 9-го отдела управления ОО НКВД лейтенант госбезопасности Соловьев.{178}
5 июля 1942 г.
Нач[альник] ОО НКВД Черноморского] флота т. Ермолаев № 350 2 июля из Новороссийска сообщил, что противник с утра теснит наши части, приближаясь к городу.
В течение дня 2 июля враг овладел пригородами Севастополя, хуторами Максимовича[271], Николаевка[272], Максимовой дачи[273]; наступает [по] направлению на Ларину Балку, поселок «Коммуна».
Авиация противника непрерывно бомбит наши части, 702-я батарея[274] находится в окружении, ведет бой, 223-я бригада снята с позиции, боевого запаса недостаточно. Все батареи находятся на голодной норме.
По обстановке Октябрьский считает, что больше 2–3 дней не продержится. Связь и радио работает с перерывами. Опергруппы и заградотряды работают по сколачиванию отходящих и отставших.
Ст. оперуполномоченный 9-го отдела Управления ОО НКВД лейтенант госбезопасности Соловьев.{179}
9 июля 1942 г.
№ 258. 4 июля нач[альник] ОО НКВД ЧФ т. Ермолаев донес, что 2 июля в 22 час. на 15 тральщиках прибыло: оперработников ЧФ — 4, [из] ОО НКВД Приморск[ой] армии — 8 человек, 1 работник НКВД Крыма, военнослужащих 400 чел[овек]. На подходе 2 тральщика, 1 катер озвращается без людей, причины выясняются.
По сведениям, полученным от эвакуированных, 2 июля с.г. в 3 час. вокруг батареи 35[275] идут бои отдельных групп.
Командир обороны генерал-майор Новиков[276] ранен и эвакуирован. Оставшиеся силы возглавляет командир батальона, фамилия не установлена. В два часа 2 июля батарея 35 подорвана. Личный состав бойцов и командиров, состоящий из отдельных групп частей, занимают оборону [в] окружности батареи Новая Пристань и Херсон-Маяк[277].
Ст. оперуполномоченный 9-го отдела Управления ОО НКВД лейтенант госбезопасности Соловьев.{180}
9 июля 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черномор [ского] флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 361 от 4 июля из Новороссийска донес, что по состоянию на 16 час. 4 июля из Севастополя в Новороссийск прибыло 55 сотрудников ОО НКВД Черномор [ского] флота и периферийных органов, в том числе 39 оперработников.
До сих пор не прибыло еще 44 оперработника, из них 13 работников Особого отдела ЧФ, остальные оперработники особорганов морских бригад, береговой охраны находятся на своих участках, ведущих бои. Раненые оперработники особых отделов эвакуированы заблаговременно.
Секретные документы, шифр вывезены, транспорт, имущество и здание отдела уничтожены взрывами и огнем.
Все следственные дела закончены, арестованные, по согласованию с прокурором, расстреляны[278]. Дела вывезены.
Ст. оперуполномоченный 9-го отдела Управления ОО НКВД лейтенант госбезопасности Соловьев.{181}
9 июля 1942 г.
Начальник Особого отдела НКВД Черномор [ского] флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 363 донес, что в порты Кавказа ожидается прибытие вышедших из Севастополя следующих плавсредств: СК-0112,014,1437[279], буксиров[280] — М-111, Д-4, Д-212, -213, с которыми имеется связь.
С подводной лодкой А-2[281] связь прервана. Для снятия людей в Севастополь 4 июля вышли СК-084, 0118, 0165. 5 июля [в] 00 час. дополнительно выходят 6 катеров МО.
На двух катерах посылаю 3 оперработника с задачей забрать оставшихся секретаря обкома и прокурора Черномор [ского] флота.
Ст. оперуполномоченный 9-го отдела управления ОО НКВД лейтенант госбезопасности Соловьев.{182}
9 июля 1942 г.
6 июля № 365 нач[альник] Особого отдела НКВД Черноморского] флота т. Ермолаев донес, что из Севастополя 5 июля с.г. прибыли два оперработника Особого отдела Черноморского] флота.
Посланная 5 июля экспедиция для снятия оперативного состава в пути подверглась ожесточенной бомбардировке, но продолжала идти к месту назначения. По предположениям, они достигли Севастополя, связь отсутствует, ожидается возвращение вечером 6 июля.
Воздушной разведкой отмечено движение головного эшелона автотранспорта Балаклава — Севастополь.
Ст. оперуполномоченный 9-го отдела Управления ОО НКВД лейтенант госбезопасности Соловьев.{183}
НА ГРУНТЕ. ПОДВИГ ЭКИПАЖА М-32
«На этот раз командир лодки поймал себя на том, что смотрит на циферблат глубометра и пытается догадаться, сколько же сейчас времени», — так начинается рассказ Леонида Соболева «Держись, старшина», написанный известным советским маринистом в 1942 г. Подвиг команды подводной лодки описан Л. Соболевым с детальной точностью и позволяет соотнести его описание с событиями, произошедшими на М-32 в июне 1942 г. В рассекреченной переписке наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова с руководителем НКВД Л.П. Берия находится и описание подвига команды этой черноморской подводной лодки.
После оставления Севастополя в июле 1942 г. адмирал Н.Г. Кузнецов направляет Л.П. Берия копию донесения о подводной лодке М-32, которая доставляла боезапас и горючее войскам в Севастополь во время осады. «Условия доставки и героизм, проявленный при этом личным составом ПЛ М-32, характерны для всех кораблей, осуществлявших снабжение Севастополя во время осады», — такими словами завершает нарком ВМФ сопроводительное письмо.
Нарком ВМФ КУЗНЕЦОВ
Наркому НКВД Берия
Сов. секретно. Экз. №…
Читать бесплатно другие книги:
