Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума Черкашина Лариса

Юбилейные «сближения»

Пушкин и Андерсен никогда не встречались при жизни. А вот их юбилеи отпраздновали почти одновременно: в России и Дании.

…Будущий сказочник родился в апреле 1805 года в старинном датском городке Оденсе. Его отец был простым башмачником, и в детстве маленький Ханс Кристиан мало чем отличался от своих сверстников.

Все изменилось для него в четырнадцать лет. В этом юном возрасте он, потеряв отца, принял первое самостоятельное решение: отправиться в Копенгаген на поиски счастья. А счастье виделось ему в будущей актерской профессии. Актером Андерсену так и не суждено было стать, но благодаря первым своим пьесам он получил стипендию и возможность учиться в латинской школе. Потом будут первые поэтические опыты, не оставшиеся без внимания датских знатоков искусств, позже придет и настоящая литературная слава.

Более всего на свете великий сказочник любил путешествовать – за свою жизнь Ханс Кристиан Андерсен совершил двадцать девять путешествий, побывал во многих странах Европы, Азии и Африки, познакомился с известнейшими людьми своего времени: Диккенсом и Дюма, Бальзаком и Гюго, Россини и Листом.

Но вот в России побывать ему не пришлось и с русским гением Александром Пушкиным так и не довелось встретиться. Никогда не пересекались судьбы двух поэтов, двух сказочников. Они жили в разных государствах, их разделяло огромное пространство – тысячи земных верст и сотни морских миль.

Андерсен, бесспорно, знал имя русского поэта – ему была суждена более долгая жизнь. Более того, он стал счастливым обладателем пушкинского автографа. Исполняя давнюю мечту писателя, его приятельницы, дочери цензора поэта, послали в дар Андерсену страницу пушкинской рукописи. (Ныне бесценный листок хранится в Королевской библиотеке Копенгагена.) В пушкинском же наследии – поэмах, повестях, да и просто в дружеской переписке, – имя великого датского сказочника не упоминается.

Андерсеновская «Русалочка», любимица датчан. 2004 г. Фотография автора

И все же в их судьбах, уже посмертных, случались удивительные пересечения, или, как любил говаривать Александр Сергеевич, «странные сближения».

В далеком Датском королевстве в 1835-м опубликован первый сборник сказок Андерсена, а в России увидели свет пушкинские «Сказка о рыбаке и рыбке» и «Сказка о золотом петушке».

В одно время жили два великих сказочника и дарили миру свои чудесные сказки… И какое грустное совпадение: в 1837-м, в роковом для русского гения году, в Дании появилась самая печальная и самая поэтичная сказка Андерсена – «Русалочка».

Есть в том какой-то знак свыше – памятники Андерсену и Пушкину воздвигли в одном и том же 1880 году: датскому сказочнику в Копенгагене, в Королевском парке, а русскому поэту в Москве, на Страстной площади.

Правда, проект памятника, созданный скульптором Аугустом Собю, был представлен самому Андерсену – он знал, что будет увековечен в бронзе и что благодарные сограждане воздадут ему должную память.

Пушкин лишь предчувствовал, что заслужил бессмертие, незадолго до смертельного поединка написав провидческие строки:

Принцесса и сказочник

И еще одна тайная нить протянулась из Дании в Россию, от Андерсена к Пушкину. Сентябрьским днем 1866 года на пристани Копенгагена старый сказочник провожал юную принцессу Дагмар. На корабле «Шлезвиг» она отправлялась в Петербург, чтобы стать женой великого князя Александра Александровича и в будущем русской царицей. Тогда Андерсен пожелал прелестной невесте счастья в чужой стране и втайне вздохнул об ее участи: «Вчера на пристани, проходя мимо меня, она остановилась и протянула мне руку. У меня навернулись слезы. Бедное дитя! Всевышний, будь милостив и милосерден к ней!»

Из старого лебединого гнезда, что зовется Данией, как писал сказочник, выпорхнула лебедь со славным именем…

Памятник великому сказочнику в столице Дании. 2004 г. Фотография автора

Принцессе Дагмар, ставшей супругой наследника русской короны, а затем могущественного императора Александра III, суждено было объединить два бессмертных имени – Пушкина и Андерсена. Воспитанная на сказках доброго датского гения, в России она, постигая русский язык, читала и переписывала в свою тетрадь стихи и сказки Александра Пушкина.

И не дано было ведать юной прекрасной принцессе, что более чем через полвека ей придется покинуть ставшую ей родной страну, где все будет походить на страшную сказку. И что в Крыму, в одном из дворцов, принадлежавших семье Романовых, где она, вдовствующая императрица, найдет временное убежище, ее жизнь и покой будет охранять офицер Белой гвардии Николай Пушкин. Родной внук русского гения!

История любит неожиданные повороты…

Царственные переплетения

Так уж случилось, что через своих потомков, породнившихся с царской династией Романовых, Пушкин оказался в свойстве и с Датским королевским домом. В чреде звучных имен датских монархов и ныне здравствующая королева Маргрете II, столь любимая своими подданными. Наследники царской четы императора Александра III и императрицы Марии Федоровны (датской принцессы Марии-Софии-Фредерики-Дагмар) приходились троюродными братьями и сестрами правнукам поэта!

Пушкинское древо раскинуло свои ветви над миром – потомки поэта живут во Франции и Англии, Италии и США, Швейцарии и Швеции. Как знать, не изберут ли в будущем наследники Пушкина себе новую родину – сказочное королевство Данию?

Когда-то, в начале восемнадцатого столетия, здесь побывал прадед поэта Абрам Ганнибал – Петр Первый, отправившийся в длительное заграничное путешествие, взял с собой и своего любимца.

Случился тот исторический визит 5 июля 1716 года: посольство русского царя, в коем был и темнокожий арап, прибыло в Копенгаген и пробыло там до 16 октября 1716 года.

Рассказывают, что тогда, немало подивив горожан, русский царь въехал на коне на самый верх Круглой башни, а Екатерина I, дабы не отстать от мужа, решила въехать туда же в карете, запряженной тройкой лошадей. Прежде все – и вельможи, и простолюдины – совершали восхождение на эту высочайшую башню во всей тогдашней Европе пешком, по крутому каменному пандусу. Это та самая знаменитая тридцатипятиметровая башня, возведенная в правление короля Дании Кристиана IV и увековеченная в андерсеновской сказке «Огниво»: «У собаки, что сидит там на деревянном сундуке, глаза – каждый с Круглую башню…» Старинная башня некогда служила двум явно несовместимым целям, являясь одновременно церковью Святой Троицы и университетской обсерваторией.

Королевский замок Фредериксбор (ныне – Национальный музей истории). 2004 г. Фотография автора

Двадцатилетний Абрам Ганнибал, вместе со своим повелителем очутившийся в Датском королевстве, был поражен виденными им чудесами и красотой старого Копенгагена. Довелось ему побывать и в окрестностях столицы, в великолепном замке Фредериксбор, где у своего венценосного собрата Фредерика IV, короля Дании и Норвегии, почти месяц гостил русский царь. В честь этого достопамятного события в одном из парадных залов дворца, ставшего ныне национальным историческим музеем, установлен бронзовый бюст Петра I.

Пушкин в своей «Истории Петра» записал, что англичане хотели поссорить царя с датчанами, «но он остался тверд и старался только не ссориться с Данией».

Правнуку царского арапа Александру Пушкину не пришлось увидеть Копенгаген, не довелось побывать и в Датском королевстве. Но поэт прекрасно знал историю и культуру древней страны. Был знаком с датским посланником Блумом. Самая тесная дружба связывала его с Владимиром Далем, сказочником и создателем «Толкового словаря живого великорусского языка». Русским по духу и датчанином по крови.

Внеземные братья

Еще один знаменательный факт из недавнего времени: в 1999-м в Университете города Оденсе прошла первая пушкиниана на датской земле.

На родине великого Андерсена! Победитель, восемнадцатилетний студент Уффе Хабекост Серенсен, читал пушкинскую «Сказку о золотом петушке» на русском и датском. И был награжден за свой оригинальный перевод поездкой в Москву, на родину Пушкина!

Не столь давно в Копенгагене, в Русском центре науки и культуры, прошел юбилейный вечер, где чествовали память двух добрых гениев. Все его гости и участники стали свидетелями события, поистине знакового, – слияния, взаимопроникновения культур Дании и России, когда Андерсена называли русским сказочником, а Пушкина – датским поэтом.

Не случайно Ханс Кристиан Андерсен однажды заметил: «Я рад, что мои произведения читаются в великой России».

Россия подарила миру Пушкина, Дания – Андерсена. И эти бессмертные имена – общее бесценное достояние.

Но помимо земных сближений судеб, есть и поистине космические связи.

Сорок лет назад крымский астроном Николай Черных открыл малую планету и дал ей имя датского сказочника. Чуть позже он совершил новое открытие: на звездном небосклоне появилась планета Пушкин. В бескрайней Вселенной, между орбитами Марса и Юпитера, свершают вечный полет две малых планеты, носящие имена ярчайших звезд мировой литературы – Пушкина и Андерсена.

Нет границ во Вселенной. Нет их и в сказочных мирах. Нет земных рубежей для поэзии…

«Под каким созвездием»

Космические орбиты малых планет и земные орбиты людских судеб подчас пересекаются самым загадочным и непостижимым образом.

Казалось бы, ну какое отношение могли иметь любовные перипетии дядюшки поэта Василия Львовича Пушкина, случившиеся на заре девятнадцатого столетия, к рождению современной Крымской астрофизической обсерватории? А связь эта – самая непосредственная, даже родственная.

Но обо всем по порядку. На исходе бурного XVIII века в большом фамильном клане Пушкиных произошли два знаменательных события: лейб-гвардии Измайловского полка подпоручик Василий Пушкин венчался с девицей Капитолиной Вышеславцевой, а в семье его младшего брата Сергея Пушкина, женатого на «прекрасной креолке» Надежде Ганнибал, появился на свет новорожденный, нареченный Александром.

Младенца крестили в Богоявленском храме, что в Елохове, 8 июня 1799 года, и надо полагать, что молодая чета Василия и Капитолины Пушкиных была в числе приглашенных на семейное торжество.

К слову сказать, дядюшка и его супруга были самыми желанными гостями у Сергея Львовича и Надежды Осиповны Пушкиных. Братьев связывала нежная дружба и общность духовных интересов: оба они страстно любили литературу, и особо – французскую, играли в домашнем театре, славились своими колкими остротами и изысканными каламбурами, а Василий Львович, помимо прочих увлечений, снискал известность и как поэт. Не случайно спустя годы подросший гениальный племянник будет называть дядюшку своим «парнасским отцом».

Блестящая светская карьера Василия Пушкина, как писал его современник, «умножалась еще женитьбой на красавице Капитолине Михайловне». И, безусловно, сам Василий Львович немало тщеславился красотой и успехами в свете своей супруги.

Но, несмотря на добродушный, веселый и совершенно беззлобный характер Василия Пушкина, семейная жизнь его не заладилась. Всего через семь лет супружества (венчалась чета Пушкиных в московском храме Святой Троицы в мае 1795-го) Капитолиной Михайловной было произнесено роковое слово «развод». Скандал вышел знатный: во всех московских гостиных только и разговору было о том, как ловко выманила Капитолина Пушкина письмо у своего романтического мужа, ставшее уликой его измены с «дворовой девкой»!

Госпожа Пушкина подала прошение о разводе за любовную связь супруга с вольноотпущенной Аграфеной Ивановой. В том же злосчастном для Василия Пушкина 1802 году супруги разъехались, хотя то считалось нарушением закона: до суда «самовольное расторжение брака» строжайше запрещалось.

Дабы отвлечься от семейных неурядиц, Василий Львович предпринял увлекательнейшее путешествие в Париж и Лондон, откуда вернулся с богатыми впечатлениями от встреч с консулом Наполеоном, трагиком Тальма и с… обновленным гардеробом. Но ни новейшего покроя фраки и панталоны, ни ухищрения французской парфюмерии не спасли Василия Львовича от семейного банкротства.

Вот как в феврале 1806-го пытался оправдаться Василий Львович: «Жена моя, Капитолина Михайловна, желая выйти замуж за другого, разными происками, через усердствующих ей посредников, вынудила у меня письмо, которое, будучи в беспамятстве, я написал. Теперь духовная консистория, не зная почему, требует меня к формальному суду…»

Но в июне того же года супруги Пушкины были разведены. Церковные власти признали Василия Пушкина виновным: Синод наложил на неверного мужа епитимью, наказание в виде поста и длительных молитв, с полугодовым отбыванием в монастыре. Но самой суровой карой было иное – Пушкину запрещалось когда-либо вступать в новый брак!

Викарий Августин разъяснял князю Голицыну причину подобных строгих мер: «Светлейший князь, дело сие началось по формальному оной Пушкиной, обвиняющей мужа своего в нарушении к ней верности, которое подтверждается собственноручным письмом его, коим он признает себя нарушителем, т. к. он привязан к другой женщине, от которой никогда отстать не может».

Хотя сам московский викарий пытался кончить дело миром: «Старались примирить жену с мужем, жена осталась совсем непреклонною».

Нет, Василий Львович не был обделен женской лаской, нашел себе и подругу жизни – Анну Николаевну Ворожейкину, московскую купчиху. Долгие годы состоял с ней в гражданском браке, прижил двух детей: дочь Маргариту и сына Льва, официально считавшихся его воспитанниками. Перед кончиной Василий Львович очень беспокоился за их будущность, вернее, за их наследственные права.

Ну, а Капитолина Михайловна, столь жестоко наказавшая своего ветреного супруга, вскоре вновь стояла под венцом: сердце двадцатипятилетней красавицы пленил бравый секунд-майор Иван Акимович Мальцов. Именно он много позже рассказывал, что будто бы впервые повстречал известную красавицу, ведшую за руку маленького арапчонка, в «Юсуповском саду».

Капитолина Михайловна предпочла неродовитого Ивана Мальцова (купеческий род Мальцовых получил дворянство лишь в царствование императрицы Екатерины II) русскому аристократу Василию Пушкину, – «шестисотлетнему дворянину», выводившему свой род от легендарного Ратши.

Но, следуя женской логике, она сделала верный выбор: второй супруг вскоре наследовал богатства своего отца, крупного российского промышленника и сахарозаводчика.

Вероятнее всего, красавица Капитолина познакомилась со своим новым избранником в доме своего деверя. Есть свидетельство, что на званых литературных вечерах у Сергея Львовича, вместе с такими именитыми гостями, как поэт Иван Дмитриев и историк Николай Карамзин, бывал и сахарозаводчик Сергей Акимович Мальцов. Он ли представил госпожу Пушкину своему младшему брату, сам ли Иван Акимович был зван к Пушкиным на домашние вечера, где «на десерт» гостей потчевали французскими куплетами и новыми творениями Расина и Вольтера, уже не узнать. Во всяком случае, история, что приключилась затем с Василием Пушкиным, была почти в духе комедий Мольера, что так мастерски он декламировал…

Купцы Мальцовы славились своей деловой хваткой, патриарх рода Василий Иванович еще с 1720-х владел стеклянными заводами. Внесли свою весомую лепту в умножение фамильных богатств и его далекие потомки.

Но особо преуспел в предпринимательстве (сказалась купеческая кровь!) Сергей Иванович, сын Капитолины и Ивана Мальцовых, родившийся в 1808 году. Его стараниями в Калужской губернии выросли машиностроительные заводы, из ворот которых вышли одни из первых в России паровозы. По наследству перешли к Сергею Мальцову и калужские стеклянные заводы, и земли в самом благодатном уголке России – южном побережье Крыма. Там с виноградных плантаций золотыми струями лились первоклассные крымские вина, умножая и без того безмерный мальцовский капитал.

Династию Мальцовых продолжил и появившийся на свет в 1848 году наследник, сын Сергея Ивановича, Николай. Мальчику исполнилось тринадцать, когда его бабушка, прославленная некогда красавица Капитолина Михайловна, отошла в мир иной. Вместе с ней ушли в небытие и воспоминания о семействе Пушкиных, о самых первых днях, месяцах, годах жизни ее племянника Александра, коему суждена была столь славная и великая судьба.

К сожалению, никто из друзей поэта не разыскал Капитолину Мальцову (известно, что скончалась она в феврале 1861-го в селе Дятькове Брянского уезда), не расспросил о младенчестве русского гения, не записал ее воспоминаний. К тому времени лишь первые пушкинисты Павел Анненков и Петр Бартенев скрупулезно собирали биографические сведения о поэте, и забот у них было предостаточно: живы были еще близкие друзья Пушкина, его вдова, родная сестра.

Да и кто тогда помнил о своенравной былой красавице, ровно семь лет приходившейся «парнасской тетушкой» Александру Сергеевичу? А ведь она, единственная, пожалуй, могла ответить на вопрос, что и поныне занимает биографов поэта: где, на какой улице стоял тот самый московский дом, где в светлый праздник Вознесения Господня под колокольный благовест появился на свет младенец Александр?

Посмею предположить, что Капитолина Михайловна все же рассказывала о памятных днях своей молодости сыну, а, возможно, и внуку. Быть может, вспоминала удивительные подробности первых лет жизни поэта, известных лишь ей одной, – его детские шалости, забавные суждения. И, бесспорно, в свое время следила за успехами знаменитого племянника – магическое имя Пушкина было на устах у всей читающей России.

Не могла Капитолина Михайловна забыть об Александре Пушкине и по другой, довольно значимой причине, – двое ее племянников (по мужу) Иван Сергеевич и Сергей Сергеевич Мальцовы числились приятелями поэта. Особо дружеские отношения сложились у Александра Пушкина с Иваном Сергеевичем Мальцовым, единственным из сотрудников русского посольства в Персии при Грибоедове, кто остался в живых после разыгравшейся там трагедии. Он был в числе приглашенных в московский дом Веневитиновых, где Пушкин читал друзьям «Бориса Годунова», встречался с поэтом и в Петербурге. И, конечно же, тетушке было лестно о том слышать.

Капитолине Михайловне суждено было пережить своих обоих супругов: Василия Пушкина – более чем на тридцать лет, Ивана Мальцова – на семь.

О жизни ее известно совсем немного, не осталось даже ни единого изображения знаменитой красавицы – ни портрета, ни дагерротипа. Можно лишь предположить, что прожила госпожа Мальцова свою жизнь, начавшуюся так бурно, тихо и безбедно, и старость ее скрашивалась заботами весьма состоятельного сына. Но не дано было ей знать, что фамилию Мальцовых прославят не несметные богатства, накопленные ее любимцем Сергеем, а странная прихоть родного внука Николая.

После кончины Сергея Ивановича Мальцова в 1893-м все его заводы и богатейшие поместья, в том числе и на Южном берегу Крыма, наследовал его сын Николай Сергеевич.

Николай Мальцов слыл человеком весьма эрудированным: воображение молодого богача занимали философские и исторические труды, а его библиотека вызывала завистливые вздохи многих известных библиофилов. Но более, чем иные науки, влекла его к себе астрономия. И Николай Сергеевич заболел, всерьез и надолго, «звездной болезнью».

В самом начале двадцатого века вблизи дороги, что соединяла Ялту с Севастополем, среди роскошных вилл и дачных теремов, выросло странное сооружение: башня с огромным куполом. В необычной башне размещался телескоп, из окуляра которого Николай Сергеевич созерцал небесные светила, и то были по-настоящему звездные часы в его жизни.

Астрономия становилась главным смыслом жизни Николая Мальцова и требовала от него все больше времени и больше затрат. И вот уже для своей любительской обсерватории возводится им новая, более высокая башня, а в знаменитой фирме «Цейс» заказывается самый совершенный телескоп. Крым, словно божественным промыслом, создан был для астрономических наблюдений: ясное небо, необычайно прозрачный воздух, горы…

И, как знать, чем бы в дальнейшем обернулась исследовательская страсть любителя-астронома, если бы не всемогущий случай. Возвращаясь из своей экспедиции на Ай-Петри, петербургский астроном Алексей Павлович Ганский заметил вблизи Симеиза купол неизвестной ему прежде обсерватории. Уже из Пулково ученый отправил ее владельцу

Николаю Мальцову письмо с предложением о встрече. Знаменательная встреча двух исследователей небесной сферы состоялась в Царском Селе, и Николай Сергеевич, взволнованный и растроганный тем вниманием к его скромным трудам, что оказал ему известный ученый, тут же высказал решимость подарить собеседнику свое любимое детище – обсерваторию в Симеизе. Алексей Ганский столь щедрый дар принял, но распорядился им столь же благородно – тут же передал его Пулковской обсерватории.

Свидетельство о присвоении имени малой планете Мальцовия

В июле 1908 года в бывшей «мальцовской башне» был установлен двойной цейсовский астрограф и сделаны первые снимки крымского неба. Дату эту можно считать днем рождения Симеизской обсерватории, первой в России, где исследовались природа Солнца и звезд и где всецело властвовала самая молодая тогда наука – астрофизика.

Наверное, неординарный поступок «звездного мецената», сделавшего российской науке столь дорогой подарок, по значимости мог бы быть сравним с деянием Павла Третьякова, завещавшего свои живописные сокровища Москве. Но еще долгие годы Николай Сергеевич опекал свое детище: приобретал для Симеизской обсерватории на свои сбережения новейшее оборудование, присылал фотопластинки, книги и научные журналы.

И вот свершилось: директор Пулковской обсерватории академик О.А. Баклунд объявил Николаю Мальцову об его избрании почетным членом Российской академии наук! То было дорогим признанием – поистине астроном-любитель ворвался в академическую науку как «беззаконная комета» в круг «расчисленных светил». На сохранившейся старинной фотографии Николай Сергеевич запечатлен с директором Пулковской обсерватории: двое ученых мужей степенно, на равных, обсуждают некий научный труд.

А вскоре Николая Мальцова ждала еще одна радостная весть, быть может, самая счастливая в его жизни: в апреле 1913 года астроном Симеизской обсерватории Григорий Неуймин открыл малую планету и дал ей имя Мальцовия, в его честь!

То был последний мирный год в России. Вслед за ним наступил почти первозданный хаос: Первая мировая война, перевороты, бунты и революции. И земные невзгоды надолго отучили людей вглядываться в звездное небо…

В водовороте людских судеб затерялись и следы Николая Сергеевича Мальцова, – и где в двадцать первом столетии узнать о его жизни, трудах и мечтаниях?

И вновь – Его Величество Случай! Однажды, оказавшись в Каннах, я зашла в старую русскую церковь во имя Архангела Михаила, что на бульваре императора Александра III. Ее история теснейшим образом переплетена с судьбами потомков Пушкина. Дьякон Сергей Всеволожский, рассказывая об именитых прихожанах храма: дочери поэта, его внуков и правнуков, – упомянул имя. Николая Мальцова, основателя крымской обсерватории. Как затейливо соединились во французском средиземноморском городке имена внуков Александра Пушкина и внука Капитолины Мальцовой, некогда тетушки поэта! Более того, оказалось, что и сам Сергей Сергеевич Всеволожский – потомок мальцовского рода. Его матушка Мария Сергеевна принадлежала к этой славной фамилии и доводилась внучатой племянницей крымскому астроному.

Сергей Сергеевич Всеволожский, потомок рода Мальцовых. Канны. 2002 г. Фотография автора

Николай Сергеевич Мальцов семьей так и не обзавелся. Наследники Мальцовых ныне – внуки и правнуки его родного брата Ивана Сергеевича, – живут в Париже и Брюсселе. И как знать, не хранится ли в их семейных архивах среди фамильных реликвий, что взяли с собой на память о России братья Мальцовы, и портрет далекой прародительницы – красавицы Капитолины? Быть может, запечатлевший ее облик в то самое время, когда она именовалась госпожой Пушкиной?

…Братья Николай и Иван Мальцовы покинули Крым в смутном 1919 году. И судьбы их почти классически повторяют крестные пути русских эмигрантов или тех, кто так и не смог жить вдали от России: Севастополь, Стамбул, Ла-Валлетта, Париж. На Мальте пути братьев разошлись: Иван Сергеевич принял для себя роковое решение вернуться в Крым, где вместе с супругой Ириной, урожденной княжной Барятинской, и был вскоре расстрелян большевиками; Николай Сергеевич отправился дальше, во Францию.

Последние годы его жизни прошли на Французской Ривьере, в небольшом курортном городке, в доме для престарелых эмигрантов, известном как Русский дом. Здесь, в прекрасной Ментоне, в ограде церкви Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца, и нашел свое последнее пристанище подвижник русской науки, заброшенный сюда неласковой эмигрантской судьбой.

Кто может сказать ныне, любил ли Николай Мальцов романс «Гори, гори, моя звезда!», столь популярный в его время? Но не слышать прославленного русского романса он просто не мог.

Его заветная звезда, безымянная миллионы и миллиарды лет и обретшая красивое имя, схожее с названием цветка – Мальцовия, светит и над Симеизом, и над Царским Селом, и над Ментоной.

… Нет уже ныне славной Симеизской обсерватории, основанной стараниями Николая Мальцова. Но именно она стала предтечей снискавшей мировую известность Крымской астрофизической обсерватории, что в поселке Научном, близ Бахчисарая.

И так уж распорядилась судьба или так сложились звезды, но имя Николая Мальцова, данное малой планете, стало первым русским именем, зазвучавшим в космосе. Русском космосе!

Спустя десятилетия его тезка, известный астроном Николай Черных, откроет сотни малых планет – в космическую «Книгу памяти» будут вписаны великие имена наших славных соотечественников. И в их числе, быть может, самое лучезарное, самое звездное – Александр Пушкин.

«Родословие» малых планет

Знают об этом лишь избранные – есть Внеземной пушкинский праздник. Каждые шесть с половиной лет Пушкин встречается с Землей! Именно таков период обращения малой планеты, носящей имя великого поэта. В рассчитанный астрономами день, в так называемый момент оппозиции, планета приближается к Земле на минимальное расстояние – всего лишь на каких-то. 300 миллионов километров!

Но разглядеть ее на небосклоне можно разве только в сверхмощные телескопы: малая планета действительно мала. Диаметр планеты Пушкин – всего 23 км, а свет, который она отражает, в десять тысяч раз слабее света звезд, видимых простым глазом.

И все-таки явление в апреле 2001-го небесного светила, хоть и невеликого по вселенским меркам, событие неординарное – оно словно предварило чреду пушкинских дат и юбилеев в третьем тысячелетии.

Малая планета Пушкин была открыта крымским астрономом Николаем Черных в августе 1977 года. Именно он, по праву первооткрывателя, и дал ей имя в честь русского гения.

…Когда-то, в далеком 1820-м, Михаил Сперанский сравнивал юного Пушкина с. метеором. «Самая неправильность полета означает тут силу и предприимчивость. Я так же, как и ты, – обращается он к дочери Елизавете, – заметил сей метеор. Он не без предвещания для нашей словесности». Вот уж поистине провидческие строки!

Свидетельство о присвоении имени малой планете Пушкин

Небесные пути малых планет, или астероидов, как их еще называют, пролегают между орбитами Марса и Юпитера. Когда-то именно там находилась еще одна большая планета, которая в результате вселенской катастрофы взорвалась и распалась на куски. Обломки этой погибшей планеты, гигантские и совсем малые, продолжили свое вечное вращение – так возник целый хоровод малых планет, известный пояс астероидов между Марсом и Юпитером.

О существовании планеты, давшей жизнь тысячам небесных тел, как ни странно, догадывались еще на заре человеческой цивилизации: шумеры называли ее Тиамат, греки – Фаэтон. Древний миф был воссоздан римским поэтом Овидием на страницах его знаменитых «Метаморфоз».

«Родословие» малых планет ведет свой отсчет с 1 января 1801 года. Словно открытие первой из них было приурочено к торжественной встрече девятнадцатого столетия – века «теоретического штурма» космоса.

Звездная пара – астрономы Николай и Людмила Черных.

Крым, пос. Научный. 2000 г. Фотография автора

…По семейному преданию, именно в эту ночь полуторагодовалый Саша Пушкин проснулся и вбежал в гостиную, где родители и гости поднимали бокалы с шампанским за новый век. Мать будущего поэта, Надежда Осиповна, сочла это неожиданное появление сына добрым знаком…

В новогоднюю ночь, более двухсот лет назад, астроном из Палермо Джузеппе Пиацци увидел в свой телескоп слабо светящуюся малую звездочку – это и была Церера, первая и самая крупная из малых планет, обнаруженная астрономами. В общем-то, ее искали: научная интуиция уже тогда подсказывала ученым, что должны быть небесные тела где-то между орбитами Марса и Юпитера. И астрономов, пытавшихся отыскать новые светила, будто сбежавшие от всемогущего Солнца, в шутку прозвали тогда «отрядом небесной полиции». Счастье улыбнулось итальянцу Джузеппе Пиацци – он вошел в историю астрономии как первооткрыватель малой планеты.

Удивительно, как близко по времени совпали два юбилея: «звездный» и пушкинский!

«За хором звезд»

Необычна история телескопа, с помощью которого супруги Черных совершили многие свои открытия, – он принадлежал раньше самому… Адольфу Гитлеру! Фюрер, как известно, увлекавшийся разными оккультными науками, в том числе и астрологией, заказал телескоп в подарок своему другу и союзнику Муссолини. Но дуче полюбоваться на звезды так и не пришлось. Наступил победный сорок пятый. И новенький прибор, изготовленный по самой совершенной немецкой технологии, попал в «плен» к советским войскам. А затем был отправлен в Крым в качестве репарации за разгромленную фашистами обсерваторию в Симеизе.

Все-таки удивительными парадоксами изобилует жизнь. Ведь именно благодаря «гитлеровскому» телескопу были открыты и малая планета Пушкин, и планеты в честь пушкинистов-фронтовиков Семена Гейченко и Андрея Черкашина!

Как пророчески звучит евангельское откровение: «Радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах!» И космос принял их на вечное хранение.

За сотни миллионов километров от Земли мчатся по своим орбитам планеты, носящие имена ее великих граждан, – особый культурный космический слой. И космос, прежде пугавший своей не поддающейся пониманию беспредельностью, становится близким, доступным, даже родным…

Но есть и обратная сторона медали: астероиды таят в себе скрытую опасность. Время от времени появляются предупреждения ученых о возможном столкновении какого-либо из них с Землей. Последствия, если таковые произойдут, будут для землян катастрофичными: сильнейшие землетрясения, пожары, цунами. Реальность превзойдет, не дай Бог, конечно, самые мрачные предсказания писателей-фантастов. Угроза эта не вымышленная: во многих странах мира существует служба наблюдений за астероидами, сближающимися с Землей.

Свидетельство о присвоении имени малой планете Черкашин

Однако пугаться не стоит, утверждают астрономы, в ближайшие сто лет ни один из изученных астероидов с Землей не столкнется. Но это вовсе не означает, что нашей планете не грозят космические катаклизмы. Есть астероиды, словно вырвавшиеся из небесного хоровода, они мчатся по вытянутым эллиптическим орбитам и могут близко подлетать к Земле. Время от времени они попадают в земную орбиту, и обнаружить эти астероиды-«невидимки», если они к тому же находятся против Солнца, очень сложно.

Недавняя научная сенсация: с помощью космического аппарата получены снимки астероида Эрос. Астероид, длина которого достигает 30 километров, напоминает по форме орех арахиса. На поверхности «орешка» обнаружены гигантские кратеры и каменные глыбы. А детальное изучение снимков позволило сделать и вовсе ошеломляющие выводы: слоистая структура самого Эроса объясняется тем, что когда-то он был частью планеты, на которой таяли мощные ледники.

Открытие для человечества более чем важное, ведь астероиды, содержащие в своем составе воду и кислород, в будущем могут стать базой для пилотируемых космических кораблей. Как знать, может, и малая планета Пушкин послужит науке?!

Поэтические строки из пушкинской поэмы «Бахчисарайский фонтан». И не дано было знать поэту, что рядом с Бахчисараем, древней ханской столицей, в грядущем столетии вырастет необычный космический город, поселок Научный, и что именно здесь, в Крыму, столь любимым и воспетым им, будет открыта малая планета, нареченная его именем.

«Закатилась звезда светлая, Россия потеряла Пушкина!» – давным-давно горестно восклицала Екатерина Карамзина.

Ей вторил сын Андрей Николаевич:

«Милый, светлый Пушкин, тебя нет!.. Бедная, бедная Россия! Одна звезда за другою гаснет на твоем пустынном небе…»

Взошла пушкинская звезда! Планета по имени Пушкин. Воистину, нерукотворный памятник поэту. Вознесшийся куда выше «Александрийского столпа». На космическую высоту!