Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума Черкашина Лариса
О Лондоне грезил поэт в своем сельце Михайловском. «Помнишь ли ты, житель свободной Англии, что есть на свете Псковская губерния …» – вопрошал он счастливца друга.
А в феврале 1937-го британская столица чествовала память Пушкина: в юбилейных торжествах самое деятельное участие приняли правнучки поэта леди Зия Уэрнер и маркиза Нада Милфорд-Хейвен.
Леди Зия первой в семье совершила паломничество по пушкинским местам в России. Побывала она и в Северной столице, в мемориальной пушкинской квартире на Мойке. Сотрудники музея вспоминали, что правнучка Пушкина, стройная седовласая дама, говорила по-русски свободно, хотя и с заметным акцентом. И еще осталось в памяти у тех, кто встречался с ней в те дни, – она необычайно гордилась своим родством с Пушкиным. Но удивлялась, почему никто не выказывал интереса к ее другому венценосному предку, Николаю I, чей парадный портрет украшал одну из гостиных в фамильном дворце? Объяснить английской аристократке советские реалии – шел 1961-й год – вряд ли было возможно.
Анастасия Михайловна стала последней в роду, читавшей на русском стихи своего великого прадеда.
Англия, о которой мечтал Пушкин
Единственный ее сын, Джордж-Майкл-Александр Уэрнер, погиб в годы Второй мировой войны в возрасте двадцати четырех лет. В архиве Министерства иностранных дел Великобритании хранятся документы, подтверждающие, что причиной смерти капитана Александра Уэрнера стала нелепая и страшная случайность: по неосторожности он оказался между двумя танками и был ими раздавлен. Трагедия произошла в ночь на 1 декабря 1942 года в тунисском городке Туборбе, в Северной Африке, почти на той самой земле, что дала некогда жизнь его африканскому пращуру Абраму Ганнибалу…
Фамильная летопись
Брат леди Зии, Михаил Михайлович Романов, носивший титул графа де Торби, жил в семье своей старшей сестры. Получил образование в престижном Итонском колледже. Считался самобытным художником: писал в китайском стиле, изображая на живописных натюрмортах редкостные коллекционные вазы и статуэтки.
Женат граф не был и потомства не оставил. И вот удивительно, – британское подданство правнук поэта и правнук российского царя принял лишь в сорокалетнем возрасте! Он чрезвычайно дорожил своим русским происхождением.
Известно о нем совсем немного. В апреле 1959 года в газете «Таймс» появился некролог, где отмечалось, что почивший граф де Торби «сохранил манеры и внешность своих предков: его тонкое белое лицо, высокий лоб и большие глаза, как и умение хорошо одеваться, напоминали традицию великих князей».
Пушкинское родословие продолжили дочери леди Зии – Джорджина Филипс и Майра Элис Баттер, праправнучки поэта. У каждой из них большая семья: по четыре дочери и сыну. Удивительно, но русские имена – Александр, Надежда, София, Анастасия, Наталия – носят многие английские потомки поэта.
Старшая из сестер, Джорджина Филипс, возглавляла Общество скорой помощи имени Святого Иоанна. Как и ее родители, леди Зия и баронет Харолд Уэрнер, Джорджина занималась разведением скаковых лошадей. Видимо, любовь к этим прекрасным животным – «благороднейшим изо всех приобретений человека», по словам поэта, – у нее в крови. Известно, как любил верховую езду Александр Сергеевич. Искусной наездницей слыла и прапрабабушка Джорджины красавица Натали.
Замок Лутон Ху. 1980-е гг. Фотография
Майра Элис Баттер живет в живописном шотландском городке Персшайр. В годы минувшей Второй мировой восемнадцатилетняя Майра была сестрой милосердия. В военное время в родовом замке Лутон Ху размещались один из штабов английской армии и госпиталь, а леди Зия ведала службой «Скорой медицинской помощи воинам». После войны Майра Элис полностью посвятила себя общественной благотворительной деятельности.
«Когда я была девочкой, – рассказывает леди Баттер, – мама, леди Зия, часто говорила, что, по ее мнению, я очень похожа на Наталию Пушкину, мою прапрабабушку. А потом она, бывало, посмотрит на портрет Пушкина и скажет: “И, по-моему, ты очень похожа на Пушкина. У тебя такой же нос’ ”. Я не знаю, что сейчас скажут, но она думала так…»
В семье английских потомков Пушкина хранят память о знаменитых российских предках. Часто вспоминают сестры Уэрнер своего деда, великого князя Михаила Михайловича Романова, – Миш-Миша, его рассказы о своей романтической истории любви, о службе в лейб-гвардии Егерском полку. Дедушка Михаил был добр, нежно любил своих детей и внуков, нянчился с ними, занимался их воспитанием.
И, конечно же, наследницы поэта не забывают о прабабушке Наталии Александровне, младшей дочери поэта. «Мы часто слушали в детстве рассказы о бабушке Наталье, – вспоминает Майра Элис, – и знали, что она очень любила собирать грибы в России…» Вот такие маленькие «фамильные тайны» аристократической английской семьи.
В замке Лутон Ху (а он был огромен: целая армия слуг следила за порядком в дворцовых покоях, два десятка садовников ухаживали за парком и цветниками) леди Зия устраивала для детей, а позже и для внуков веселые детские балы и праздники, рождественские елки. До сих пор их былым участникам памятны те счастливые дни.
Последним владельцем родового гнезда стал сын Джорджины, сэр Николас Харолд Филипс, до своей трагической гибели – главный хранитель сокровищ Лутон Ху.
Потомки Пушкина и Николая I в родовом замке: Джорджина Филипс (в кресле), Майра Элис Баттер (стоит слева), их дети и внуки. Лутон Ху. 1990 г. Фотография
В память о русских предках он возвел рядом с дворцом православную часовню Николая Чудотворца, украсив ее обретенными иконами августейшей семьи Романовых. На праздничные службы – вел их русский священник – съезжались верующие со всего Лондона.
Но надлежащее содержание как самого дворца, так и окружавшего его прекрасного парка требовало больших денег. Николас Филипс, заручившись поддержкой герцога Филиппа Эдинбургского, своего крестного отца, решил изменить ситуацию – сделать усадьбу доходной. По его замыслу, Лутон Ху должен был стать международным бизнес-центром, где деловые люди, стремящиеся в Лондон, могли бы здесь, в живописном уголке близ столицы, вести переговоры и участвовать в традиционных английских развлечениях: игре в гольф, охоте, верховой езде.
Взяв в банке большой кредит, Николас занялся преобразованием старинных гостиных в конференц-залы, оснащенные самой современной техникой. Но в 1991-м разразился мировой финансовый кризис, бизнесмены не стремились попасть в Лондон, не спешили они и в Лутон Ху. Сэр Филипс героически пытался противостоять обстоятельствам: предоставлял усадьбу для съемок исторических боевиков, привлекал туристов. Оставался и другой путь – самый легкий – объявить о распродаже фамильных сокровищ. Но для английского аристократа, впитавшего с молоком матери почитание семейных традиций и ценностей, – путь неприемлемый. Последнее, что он сделал для спасения любимой усадьбы, обратился за помощью к родственникам. Горькая ирония судьбы: в тот самый февральский день, когда был назначен семейный совет, Николаса нашли мертвым в гараже, в личном BMW. По заключению врачей, он отравился выхлопными газами, а причиной самоубийства назвали глубочайшую депрессию. Память сэра Николаса Филипса почтила на похоронах королевская чета…
Ранее, до трагедии в Лутон Ху, сестры Николаса впервые побывали в русской столице. А ему самому так и не удалось приехать в Москву, воочию увидеть памятные пушкинские места.
«Мой адрес: дом Хитровой на Арбате»
Двери в старинную гостиную распахнулись, и на пороге появились герцогиня Александра Аберкорнская, Марита Кроли и Фиона Бернет оф Лиз…
Именно так состоялось мое знакомство с сестрами Филипс, прапра-правнучками Александра Сергеевича Пушкина, в тот, уже исторический,
день 25 мая 1988 года. Тогда сестры Филипс впервые встретились со своими российскими родственниками, потомками поэта. И встреча эта по удивительному стечению обстоятельств состоялась в первом семейном доме поэта, на Старом Арбате, порог которого в далеком феврале 1831-го переступила чета Пушкиных, Александр Сергеевич и Наталия Николаевна, после венчания в храме Большого Вознесения…
Спустя полтора столетия старинный арбатский особняк вновь ожил – в его стенах зазвучали голоса потомков великого Пушкина. Жизнь порой невероятнее самых замысловатых литературных сюжетов. Мог ли думать поэт, что в доме, где прошли три первых – счастливейших – месяца его семейной жизни, на исходе XX столетия соберутся его далекие потомки, и что имя его с одинаковой любовью будет звучать на русском и английском языках?
Такая фантастическая встреча ранее вряд ли могла состояться. Долгое время имена наследников поэта, живущих в Англии и породнившихся с высшими кругами английской аристократии, с королевской фамилией, были сокрыты завесой таинственности. Сведения о них приходилось собирать буквально по крупицам из редких газетных сообщений. Потому и восстановить обширную английскую ветвь в пушкинском родословии представлялось делом нелегким.
Встреча российских и английских потомков поэта. Москва. 1988 г.
Фотография
Далекие наследницы Александра Сергеевича, обозначенные в родословии лишь двумя-тремя строками с указанием имен и титулов, наконец-то предстали во плоти, обрели голоса. Стройные, в спортивных хлопковых платьях, они были так естественны и непринужденны, так доброжелательны ко всем, что всякая натянутость, как то часто бывает при первом знакомстве, мгновенно исчезла…
Первая встреча. Очень хорошо запомнился этот день. Особенно волновались тогда московские потомки поэта: океанолог Андрей Сванидзе, историк Георгий Галин, журналист Сергей Клименко, биолог Ольга Кологривова. Беспокойство их можно было понять: им предстояло знакомство с титулованными особами – герцогинями и графинями, и к тому же родственницами.
Внешне невозмутим и сосредоточен оставался, пожалуй, один лишь Григорий Григорьевич Пушкин, правнук поэта. Ему, старейшине рода Пушкиных, волноваться как-то не пристало.
«Теперь нам приходится раскаиваться, что при жизни бабушки, леди Зии, не удосужились выучить русский, – признавалась на английском герцогиня Александра. – Она была последней в роду, кто свободно говорил и читал на языке Пушкина».
«То, что мы интуитивно чувствовали, когда читали “Метель” и “Капитанскую дочку”, конечно же, в переводе, – вторила ей Марита, – здесь, в Москве, поняли сердцем. Мы уезжаем в Лондон какими-то другими. Еще не знаем, что с нами произошло, но что-то прекрасное, непередаваемое словами».
В России сестрам впервые довелось слышать пленительную мелодику пушкинского стиха, почувствовать изначальную силу и красоту поэтического слова.
Королевский Лондон
Александра Анастасия (таково полное имя, но друзья зовут ее Сашей, что ей очень нравится), в замужестве герцогиня Аберкорнская, занимается социологией. Ее супруг – маркиз Джеймс Хамильтон, пятый герцог Аберкорнский, принадлежит к одной из славных старинных фамилий, которая, как писал поэт, «с честию упоминается в английских летописях». В семействе двое сыновей – Джеймс Харолд, маркиз, Николас Эдвард, лорд, и дочь, леди София Александра.
По инициативе Александры в школах Северной Ирландии, где она живет, учреждены Пушкинские призы для поощрения лучших стихов и рассказов учеников. А самой большой наградой для юных лауреатов – поездка в Петербург. Герцогиня убеждена, что это ее выбор – способствовать интересу к России и русскому языку. «Внутренней свободе мы учились и продолжаем учиться у Пушкина, – говорит она, – ответственности и выполнению долга перед обществом – у Романовых».
Герцогиня Александра Аберкорнская на праздновании лицейского юбилея. Царское Село. 2011 г.
Фотография автора. Публикуется впервые
Увидел свет первый стихотворный сборник и самой герцогини Александры. Она дала ему русское название «Перо жар-птицы» и впервые представила свои стихи читателям в России. Но вот удивительно, – презентация сборника стихов далекой наследницы Пушкина прошла в Петербурге, в доме на набережной Мойки. Правда, вряд ли английская пра…правнучка поэта слышала о давнем наказе великого пращура своим детям – не заниматься стихотворчеством.
Единственная из всех английских потомков Александра приезжала в Царское Село на празднование двухсотлетнего лицейского юбилея. И единственная, по праву фамильного родства, почтила память и основателя Лицея, венценосца Александра I, и славного лицеиста Пушкина! Особенно радостно ей было вновь встретиться с далекими родственниками из России, Бельгии, Франции, Германии. Студенческая «келья» поэта вновь ожила, наполнившись разноязыким говором.
Фиона Мерседес Бернет оф Лиз – по образованию математик-программист. Она замужем за шотландским фермером и живет в городке Банкори. В семействе Бернет оф Лиз двое сыновей – Александр и Виктор, и дочь Элиза Амелия. Фиона известна как организатор культурных фестивалей.
Наследница поэта Роэз Джорджина Голицына с дочерьми Сашей, Надеждой и золовкой Екатериной Голицыной (справа).
Лондон. 1991 г. Фотография. Публикуется впервые
Марита Джорджина Кроли – театровед. Организовала в Лондоне мимический театральный центр. Возглавляет Пушкинский фонд, Общество искусств и балетную школу имени Мари Рамбер. Не так давно завершила работу над пьесой, посвященной последним дням жизни Пушкина, пишет сказки. Многие из ее стихов положены на музыку и стали популярными молодежными песнями.
В сентябре 1988 года Марита овдовела: ее муж Рандал Стаффорд Кроли погиб в авиационной катастрофе в небе над шотландским городком Локерби. Лайнер американской авиакомпании, в котором летел супруг Мариты, был взорван террористами. Сын Гален Рандал Джордж, третий ребенок в семье, родился спустя два месяца после трагедии…
Еще одна, самая младшая дочь Джорджины, герцогиня Наталия Эйша (Талли, как ее называют дома), живет на западе Англии в родовом имении мужа Итон Холле. Как и сестры, она не чужда любви к искусству и благотворительности. При содействии герцогини Вестминстерской создано «Общество помощи молодым дизайнерам».
Она – самая желанная персона британских журналов светской хроники, но взять у нее интервью практически невозможно. Наталия верна традиции: имя женщины ее круга может появиться на журнальных страницах лишь трижды: в связи с крестинами, венчанием и… кончиной.
Род ее мужа Джеральда Кэвендиша Гросвенора, шестого герцога Вестминстерского, «один из самых старинных в английской аристокрации». В январе 1991-го в аристократическом семействе родился третий ребенок – долгожданный сын. О рождении маленького лорда Хью Ричарда Луиса, одного из богатейших мальчиков в мире, писали все английские газеты. А в следующем году на свет появилась и маленькая леди Виола Джорджина.
Герцогская чета сказочно богата: их владения раскинулись от престижных районов Лондона до пастбищ горной Шотландии. Утверждают даже, что Вестминстеры богаче самой королевы!
Вот уж действительно, как заметил поэт, «потомство их благоденствует».
У сестер Филипс выросли дети, появились внуки – седьмое поколение потомков Пушкина – молодые побеги старинного древа.
- Так деревцо свои листы
- Меняет с каждою весною…
В семейном альбоме герцогини Александры Аберкорнской хранится фотография, запечатлевшая празднование Дня Святого Георгия. Пажом Елизаветы II в тот памятный день удостоился чести быть сын Александры Джеймс Харолд Чарльз, маркиз Хамильтон.
Герцогиня Наталия Вестминстерская приходится крестной матерью внука королевы Елизаветы II принца Уильяма. (Великолепную свадьбу принца Уильяма и Кейт Миддлтон, герцогини Кембриджской, прошедшую в апреле 2011 – го в Лондоне, с восторгом созерцала добрая половина человечества!) А дочь Наталии Вестминстерской Эдвину Луизу, далекую пра… правнучку русского поэта, родившуюся в ноябре 1981-го, крестила леди Диана, снискавшая славу «народной принцессы», тогда еще – молодая супруга наследного принца Чарльза.
Не прерываются дружеские и родственные связи между наследниками Пушкина и королевским семейством. Подтверждением тому и памятный визит королевы Великобритании Елизаветы II в Россию в октябре 1994-го. Перед прибытием королевы, от имени Ее Величества, из Букингемского дворца в Москву было направлено приветствие правнуку поэта Григорию Григорьевичу Пушкину: «Дорогой г-н Пушкин, королева была в восхищении от получения Вашего письма в канун ее визита в Россию…»
На балконе Букингемского дворца: принцесса Елизавета и принц Филипп Эдинбургский (слева – праправнук поэта Дэвид Майкл Маунтбеттен). 1947 г. Фотография
Королева изъявляла желание встретиться со старейшиной пушкинского рода. В доброй старой Англии дорожат традициями…
По странной прихоти судьбы в Лондоне живут и потомки всесильного графа Бенкендорфа, через коего Пушкин не раз обращался к императору с просьбой о путешествиях «в чужие края». Мне посчастливилось встретиться с Натальей Константиновной Брук, урожденной графиней Бенкендорф, в ее лондонском доме. Графиня вхожа в высшее аристократическое общество: на дворцовых раутах и приемах Наталья Константиновна встречается со своими светскими приятелями – титулованными потомками поэта.
Долгие годы ее связывали теплые отношения с королевой-матерью, – так англичане называли почившую в столетнем возрасте и всеми любимую вдовствующую королеву Елизавету. Наталья Константиновна благодаря содействию королевы-матери сумела передать ее августейшей дочери мою книгу, одна из глав которой повествует об английской ветви поэта. Королева Елизавета II в благодарственном письме отметила, что дорожит дружбой и кровным родством с потомками великого Пушкина.
Русского гения в его юбилей чествовали в британском королевстве под патронажем наследника короны! Вышло в свет и полное собрание пушкинских сочинений на английском. Принц Чарльз содействовал уникальному труду – факсимильному изданию в России всех рукописей поэта из собрания Пушкинского Дома. И даже приезжал в Петербург, чтобы лично ознакомиться с автографами Александра Сергеевича.
Обширные кроны трех родословных древ: пушкинского, царей Романовых, английских королей, – причудливо переплелись, и внуки маркизы Нады и леди Зии, правнучек поэта, приходятся ныне троюродными братьями и сестрами детям королевской четы: наследному принцу Уэльскому Чарльзу, принцессе Анне, герцогу Йоркскому Эндрю и принцу Эдуарду.
В английское августейшее семейство – Дом Виндзоров – вошли и потомки поэта!
В одном пушкинском романе есть удивительные строки: «Говоря в пользу аристокрации, я не корчу английского лорда, мое происхождение, хоть я им и не стыжусь, не дает мне на то никакого права».
Знать бы Пушкину, что в числе его потомков будут лорды и бароны, маркизы и графини… И даже один из внуков, граф Георг Николай фон Меренберг, чуть было не увенчался короной Великого герцогства Люксембургского!
Наследник престола принц Уильям с молодой супругой Кейт Миддлтон, герцогиней Кембриджской. 2011 г. Фотография
Люксембург
Битва за Люксембургский трон
Ты венец утратил царский…
А. С. Пушкин
Падение Наполеона и появление на карте Европы, в самом ее центре, нового независимого государства – два взаимосвязанных события.
Внук поэта граф Георг фон Меренберг, претендент на люксембургский престол, с сыном Георгием-Михаилом.
1900-е гг. Фотография
Судьбу Великого герцогства Люксембургского решил Венский конгресс 1815 года. Правителем герцогства стал тогда Вильгельм (Виллем) I, представитель правящей династии Нассау-Оранских.
В истории крошечного государства было немало великих потрясений. Вокруг него разгорались жаркие политические дебаты: так в 1867 году, на международной конференции в Лондоне, был определен статус герцогства как наследственного владения Дома Нассау, и «вечно нейтрального»!
Со смертью Вильгельма III в 1890-м герцогская корона перешла к Адольфу Нассау, брату принца Николауса и. деверю графини фон Меренберг.
Клянясь отстаивать свободу и независимость своей страны, великий герцог Адольф произнес тогда свою знаменитую фразу: «Короли умирают, династии угасают, но народы остаются».
В начале XX века его племянник граф Георг фон Меренберг чуть было не стал великим герцогом Люксембургским, оказавшись единственным «мужским представителем династии», – у владетельного герцога Вильгельма, двоюродного брата Георга, не было сыновей. И над древним Нассауским родом, ведущим свою летопись со времен Карла Великого, – одной из его ветвей была королевская династия Оранских, – нависла угроза исчезновения.
Принц Николай Вильгельм Нассауский, младший брат великого герцога Люксембургского Адольфа. 1870-е гг. Фотография
1905-й стал годом потерь для внука поэта: в сентябре умер его отец принц Николаус, а в ноябре и дядюшка, великий герцог Адольф.
Люксембургский престол наследовал единственный сын великого герцога Вильгельм. От брака Вильгельма фон Нассау с португальской принцессой Марией-Анной рождались лишь дочери – одна за другой шесть очаровательных принцесс…
Встревоженный столь неординарной ситуацией в своем августейшем семействе, герцог Вильгельм в 1907 году внес в парламент вопрос о престолонаследии. Ведь по закону прекрасная принцесса могла примерить корону лишь в случае, «если угаснет последний мужской представитель династии». Вот тогда-то граф Георг фон Меренберг, по рождению принц Нассау (!), и заявил о своих правах на люксембургский трон и майоратные владения стоимостью в 50 миллионов марок.
Великий герцог Люксембургский Адольф фон Нассау. 1903 г.
Фотография. (Из фондов музея истории Висбадена)
Парламент страны вынес решение о невозможности наследования престола графом ввиду морганатического брака его родителей (ведь отец претендента был женат на «особе не из владетельного Дома»). Результаты того исторического голосования известны: семеро парламентариев голосовали за графа фон Меренберга, сорок один – против.
Дочери великого герцога Люксембургского Вильгельма – принцессы: Софи, Элизабет, Антония, Хильда, Шарлотта, Мария Аделаида. 1905 г. Фотография. (Из фондов музея истории Висбадена)
Но Георг не собирался сдаваться и обратился в суд Висбадена, где должен был решиться вопрос о майоратных владениях Дома Нассау. Этот суд был им проигран, но не бесславно: Люксембургский
Двор предложил внуку поэта ежегодную ренту в сорок тысяч марок и солидную денежную субсидию. Георг фон Меренберг, поначалу отвергнувший те условия, все же после долгих и, верно, мучительных раздумий от дальнейшей борьбы за герцогскую корону отказался. И не только от себя лично, но и от имени своих наследников. Хотя, по мнению знатоков династического права, граф фон Меренберг вполне мог выиграть процесс и стать правителем европейского государства, ведь сам великий герцог Адольф признавал брак младшего брата с дочерью поэта!
О перипетиях тех давних баталий с волнением следили и в Российской империи. В декабре 1909-го газета «Утро России» вышла с сенсационным заголовком: «Внук Пушкина отказался от своих прав на Люксембургский престол!»
- Без порфиры и венца…
Со смертью великого герцога Вильгельма в 1912 году мужское колено дома Нассау-Оранских угасло. И люксембургский трон после кончины венценосного отца наследовала старшая из его шести дочерей, Мария Аделаида.
И все-таки жаль, что на трон Великого герцогства Люксембургского так и не взошел внук Пушкина. Событие то стало бы апофеозом всех долгих и непростых отношений поэта с Домом Романовых. Внук царя русской поэзии на троне! История Европы могла стать иной…
Историческая несправедливость, допущенная в начале двадцатого века, на его исходе чуть смягчилась – Культурный центр в Люксембурге назван именем Александра Пушкина. А в городке Мерше воздвигнут памятник русскому поэту.
Швейцария
«Путешествуя в Женеву»
Забраться бы в Швейцарию, в глушь лесного кантона. Мир и ясность над озером, небо и горы, и звучный всему вторящий, настороженный воздух.
Борис Пастернак
Часы и годы
Исторические параллели: ровно за пятьсот лет до рождения русского гения, в благословенной памяти 1499-м, маленькая Швейцария стала независимой.
А в самый год появления на свет младенца Александра Пушкина в Швейцарских Альпах разыгрались военные баталии, имевшие судьбоносное значение и для России, и для всей Европы.
Русский император Павел I взял под свою защиту маленькое государство, торжественно провозгласив: «Мои войска идут в Швейцарию, чтобы защитить благополучие ее обитателей и вернуть им прежнее правление». В августе 1799-го армия Корсакова – 25 тысяч русских солдат и казаков – победоносно вошла в Цюрих, оставив и по сей день память о тех горячих днях в названиях цюрихских улиц.
1799 год отмечен в истории героическим переходом русской армии, ведомой через альпийские вершины Александром Суворовым. Любопытная деталь: будущий генералиссимус нашел в горах череп боевого слона, одного из тех, на коем совершал свой поход на Рим полководец древности Ганнибал. А ведь слон – тотемный символ прадеда поэта, выводившего свое родословие от «грозы Рима», слон – в фамильном гербе Абрама Ганнибала! Некогда именно темнокожий прадед Пушкина сыграл особую роль в судьбе полководца, уговорив отца юного Александра, своего приятеля, не чинить сыну препятствий в выборе им военной стези.
Не символично ли, что одному из участников славного суворовского похода, прапорщику Астраханского гренадерского полка Александру Юрьевичу Пушкину, пришла из Москвы в Швейцарию весть о рождении младенца, нареченного в его честь, – будущего поэта?!
Сердце Европы, маленькая Швейцария, исправно отсчитывает вот уже шестое столетие с точностью великолепного часового механизма. За истекшие века снискавшая славу страны самых дорогих часов, элитного сыра и шоколада. И еще – самой живописной в мире, своеобразного эталона земной красоты.
«Швейцарский» Пушкин. Миниатюра из частной швейцарской коллекции
…Не раз любовался поэт идиллическим швейцарским пейзажем, гравированным на циферблате золотых карманных часов, что были подарены ему на празднике в Павловске в июне 1816 года. Награда предназначалась юному дарованию, лицеисту Александру Пушкину, за стихи «Принцу Оранскому», сочиненные им по случаю торжества – свадьбы будущего короля Нидерландов с великой княжной Анной Павловной.
- Венчай, венчай его любовь!
- Достойный был он воин мести.
Знакомый поэта, бывший лицеист Сергей Комовский, свидетельствовал в своих мемуарах, что поэт «удостоился получить от блаженныя памяти государыни императрицы Марии Федоровны золотые с цепочкою часы при всемилостивейшем отзыве». Но Пушкин не был бы Пушкиным, если бы подобострастно принял от вдовствующей царицы столь дорогой подарок. И, по рассказам, юный поэт то ли в ярости, то ли в расстройстве (ведь согрешил – написал стихи на заказ!) наступил на свои часы – «разбил нарочно об каблук». Видно, сделаны они были на совесть, что еще раз доказывает их истинное швейцарское происхождение, так как впоследствии часы исправно служили Александру Сергеевичу.
Эти же золотые часы работы всемирно известных швейцарских мастеров отсчитали и последние мгновения бытия русского гения: невесомые стрелки замерли на отметке 2 часа 45 минут пополудни 29 января 1837 года.
Наталия Николаевна подарила часы (надо полагать, ей нелегко было расстаться с семейной реликвией) на память о Пушкине Василию Жуковскому, – именно он, один из самых близких друзей поэта, и остановил их в то скорбное мгновение…
Пройдет не столь много времени, и пушкинским часам суждено будет совершить путешествие в Швейцарию и Германию с новым владельцем. Потом они окажутся у Гоголя, после кончины писателя перейдут к его сестре Ольге, от нее к племяннику Николаю Быкову. И когда тот женится на Марии Пушкиной, внучке поэта, часы станут общим семейным достоянием.
Мария Александровна в годы Гражданской войны отдала их в числе других памятных вещей в полтавский музей на хранение, оставив себе лишь цепочку от старинных часов. Ее она любила надевать на шею, поверх платья. Нарядной, с золотой цепочкой, и осталась она в памяти своего внука, москвича Георгия Галина, исследователя необычной истории фамильной реликвии, связанной с именами двух российских гениев: Пушкина и Гоголя.
В год столетия со дня смерти Пушкина его часы из Полтавы были доставлены в Москву, на юбилейную выставку, и затем вновь оказались в Северной столице, в доме-музее на набережной Мойки.
Золотые часы из Швейцарии, вобравшие в себя счастливейшие и самые горькие минуты жизни поэта.
Цюрих. Набережная реки Лиммат. 2005 г. Фотография автора
Швейцарская Пушкиниана
Так уж исторически сложилось, что Швейцария всегда была отрадна русскому сердцу. Виды альпийской республики словно запечатлелись в сознании поколений соотечественников своей «картинностью»: озерами с прозрачной, ярко-салатного оттенка водой, сияющими белоснежными отрогами, живописными деревушками на горных склонах. Для русского путешественника увидеть Швейцарские Альпы – что для правоверного совершить хадж в Мекку.
Страну вечного мира и благоденствия подчас именуют Русской Швейцарией, но никто и никогда не называл Швейцарию Пушкинской. И все-таки такое государство, не отмеченное ни на одной политической карте мира, реально существует со всеми своими поэтическими атрибутами и символами.
- Ура… куда же плыть… какие берега
- Теперь мы посетим – Кавказ ли колоссальный
- Иль опаленные Молдавии луга
- Иль скалы дикие Шотландии печальной
- Или Нормандии блестящие снега —
- Или Швейцарии ландшафт пирамидальный.
Самая живописная в мире страна Швейцария так и осталась недосягаемой для Александра Сергеевича, впрочем, как и вся Европа.
Но знакомство поэта с уроженцами прекрасной страны состоялось довольно рано. Первый швейцарец, встретившийся Пушкину на жизненном пути, был его лицейский воспитатель Давид Иванович де Будри. «Будри, профессор французской словесности при Царскосельском Лицее, был родной брат Марату, – отмечал поэт в своих записках, – Екатерина II переменила ему фамилию по просьбе его, придав ему аристократическую частицу de, которую Будри тщательно сохранял…»
Известен и отзыв Будри об успехах своего воспитанника Александра Пушкина: «Он понятлив и даже умен. Крайне прилежен, и его очень заметные успехи столь же плод его суждений сколь и прекрасной памяти…»
Верно, не случайно в черновых вариантах «Евгения Онегина» «мосье Швейцарец» (именно он, а не «француз убогой», по изначальному замыслу, водил гулять в Летний сад юного героя) именован как «очень умный», «очень строгой», «очень важный» и даже «благородный».
Но вот факт, достойный удивления: прежде чем профессор Будри, брат пламенного якобинца Жана Поля Марата, начал обучать азам французской словесности в Царском Селе своего славного ученика, он был гувернером… Николеньки Гончарова, Николая Афанасьевича, в будущем отца Натали! И водил гулять своего воспитанника не по аллеям знаменитого петербургского сада, а по парку и рощам великолепного гончаровского имения Полотняный Завод. Первый «швейцарский след» в Калужской губернии.
И как знать, не благодаря ли стараниям «мосье Швейцарца» Николай Афанасьевич Гончаров получил прекрасное домашнее образование: в совершенстве владел французским, немецким и английским языками, играл на скрипке и виолончели, отдал дань стихотворчеству. Любовь к поэзии, литературе, искусству, языкам, заложенная с ранних лет, передана была впоследствии Гончаровым-отцом и собственным детям. И, конечно же, любимице Таше, которой в будущем доведется побывать и в Германии, и во Франции, и в Швейцарии.
Так уж случилось, что имена двух швейцарцев – С. Вольфа и Т Беранже – роковым образом вошли в летопись последних дней жизни Пушкина: именно в их кондитерской, что на углу Невского проспекта и набережной Мойки, встретились Александр Пушкин вместе со своим секундантом Константином Данзасом. Выпив по стакану лимонада, они сели в сани, и лошади помчали их к Черной речке…
В пушкинских мечтах о путешествиях в чужие земли достало места и Швейцарии, – к слову сказать, не из такого уж безмерно великого числа государств, что дразнили воображение поэта. «Физически красивой» представлялась ему маленькая заоблачная республика.
Национальных колоритных «вкраплений» в пушкинской поэтике не столь уж много, но они есть: «швейцарский сыр», «величавые швейцарские коровы», звенящие «своими колокольчиками», картины со швейцарскими пейзажами. Именно в такую картину, представлявшую «какой-то вид из Швейцарии», разрядил свой пистолет «двумя пулями, всаженными одна на другую», пушкинский Сильвио…
Ах, как страстно желал Александр Сергеевич увидеть швейцарские красоты собственными глазами, сколько разговоров было о стране, где запросто бывали его друзья Николай Карамзин, Петр Чаадаев и Василий Жуковский!
«Говорят, что Чаадаев едет за границу – давно бы так; но мне его жаль из эгоизма – любимая моя надежда была с ним путешествовать…»
И в письме брату Левушке, отправленном опальным поэтом из Михайловского, отзвуки тех мечтаний: «Когда ты будешь у меня, то станем трактовать о месте пребывания Чаадаева». А много позже, уже из Болдино, просит жену: «Коли увидишь Жуковского, поцелуй его за меня и поздравь с возвращением и звездою…»
Необычно: Пушкин не называет страну, будто название им зашифровано, но во всех посланиях речь идет о Швейцарии.
Об альпийской республике Пушкин не единожды упоминает в своей статье «Вольтер», посвященной переписке великого философа с президентом де Броссом и увидевшей свет в 1836 году в «Современнике»:
«Вольтер, изгнанный из Парижа, принужденный бежать из Берлина, искал убежища на берегу Женевского озера…»
Там же есть и весьма примечательные строки, обращенные к Вольтеру, о необходимости жить на родине «по двум важным причинам: во-первых, потому что надобно жить у себя дома, во-вторых, потому что не надобно жить у чужих».
Но звучит этот, вероятней всего вымышленный, совет оправданием за собственные несбывшиеся путешествия в «чужие края».
А вот знакомство швейцарцев с поэтом состоялось при его жизни: в 1832-м в Женеве вышел журнал со статьей «Александр Пушкин». Но еще ранее петербурженка Елизавета Вейкарт адресует в Швейцарию письмо: «Александр Пушкин только что сочинил новую поэму, озаглавленную “Руслан и Людмила”, – делится госпожа Вейкарт с приятельницей. – Говорят, что она прелестна. <…> Как только смогу, я Вам пришлю экземпляр. Вы будете иметь удовольствие заставлять эхо Швейцарии повторять звуки Вашей родины» (франц.).
Эхо в Альпах «повторяло» пушкинские строфы весной 1820-го, в то самое время, когда их автор держал путь из Петербурга в Екатеринослав.
Швейцария – своего рода заповедник, «терра инкогнита» для пушкинистов. Какие находки, связанные с именем русского гения, могут таиться здесь, в частных коллекциях и архивах? Вероятность мала, но все же она есть. Ведь привез же в Россию, и совсем недавно, швейцарец Кристофер Муравьев-Апостол, потомок русского декабриста, автограф неизвестного письма своего предка, отправленного из каземата Петропавловской крепости в январе 1826 года.
Не столь уж давно в Лозанне, в доме Сергея Лифаря, хранились письма Пушкина своей Натали, невесте и жене.
- Путешествуя в Женеву,
- По дороге у креста
- Видел он Марию деву…
Натали, к тому времени генеральша Наталия Ланская, осень 1861 года провела на берегу Женевского озера. Но была ли она счастлива, оказавшись в красивейшем уголке земли? Там, в Женеве, в сентябре, застала ее горькая весть из России о кончине отца Николая Афанасьевича Гончарова. Тогда же Наталия Николаевна надела траурное платье, и черный цвет стал отныне единственным для всех ее нарядов. Как вспоминала ее дочь, она и «по окончании траура сохранила привычку ходить в черном, давно отбросив всякие претензии на молодость».
Все же осень в Женеве оказала на Наталию Николаевну самое благотворное воздействие: она окрепла физически, и кашель, не дававший ей покоя в Петербурге, почти исчез. С берегов Женевского озера путь семейства Пушкиных-Ланских лежал на юг Франции, к лазурным берегам Средиземноморья. И более в романтическом швейцарском городе Наталии Николаевне побывать не довелось…
Спустя семь лет (прекрасной Натали уже не было на свете) в Женеве родилась ее внучка Софи, в будущем графиня де Торби и супруга великого князя Михаила Романова. Правда, графиня избрала для жизни иную страну и стала подданной Ее Величества королевы Великобритании Виктории.
И еще одной внучке поэта, Вере Пушкиной, посчастливилось увидеть швейцарские красоты: вместе с мужем генералом Сергеем Мезенцовым путешествуя по Швейцарии, поднималась она на вершины сияющих Альп.
От Петербурга до Цюриха
С какой верой и надеждой уповал поэт на добрую память будущих своих потомков! От мощного родового пушкинского древа, берущего истоки на древнерусском севере и южном абиссинском нагорье, протянулась ветка в старую добрую Европу – в «маленькую мещанскую республику», как однажды назвал Швейцарию поэт.
Швейцарская ветвь поэта, укоренившаяся ныне в Базеле, – следствие пылкого романа русского венценосца Александра II и красавицы-княжны Катеньки Долгоруковой. Взрыв на Екатерининской набережной, гибельный для императора, станет спасительным для второй, тайной, семьи русского самодержца. Истекающий кровью, смертельно раненый Государь будто прикрыл собой возлюбленную супругу, малолетних детей, будущих внуков и правнуков. Революционная Россия не пощадила бы отпрысков державной фамилии, хоть и сокрытой под другой – Юрьевских, как не пощадила почти всех Романовых. Вряд ли спасло наследников императора от верной гибели и то необычное обстоятельство, что одновременно они являлись и потомками Александра Пушкина…
Светлейший князь Георг Юрьевский с супругой Катариной.
Майлен. 2005 г. Фотография автора
Своему знакомству с графиней Лорис-Меликовой, наследницей императора и поэта, я обязана. Екатерине Юрьевской. Нет, не княгине, супруге русского самодержца, а молодой и не менее очаровательной избраннице Светлейшего князя Георга Юрьевского. Всё-таки жизнь изобилует странными совпадениями. История описала круг радиусом почти в полтора столетия, чтобы вновь даровать правнуку Александра II умницу и красавицу Екатерину Юрьевскую.
Катарина, так звучит ее имя, с самого детства испытывала неизъяснимую тягу к России, довольно странную для швейцарской девочки. Повзрослев, она решила всерьез изучить русский язык и поступила в Цюрихский университет. По совету друзей с предложением о совместном российско-швейцарском проекте она обратилась к Георгу Юрьевскому, встретилась с ним и вскоре… стала его женой.
Как-то в разговоре с Катариной я посетовала, что моей давнишней мечте встретиться с потомками Пушкина из Базеля, видно, не дано осуществиться. Добраться туда, хоть это и не столь далеко даже по швейцарским меркам, не успеть по времени, швейцарская виза выдана мне всего лишь на пять дней – таков срок моей командировки.
Катарина загадочно улыбнулась:
– Я попробую Вам помочь…
И в самый последний мой уже и не день, а вечер в Швейцарии, в апреле 2005-го, именно она попросила свою родственницу по мужу Натали Лорис-Меликову приехать ко мне в маленький отель «Хиршен», что расположился на самом берегу Цюрихского озера.
Графиня Натали Лорис-Меликова. 2005 г. Фотография автора
Ровно в восемь вечера внушительных размеров «джип» припарковался на гостиничной стоянке – графиня приехала с европейской пунктуальностью.
Удивительно воочию увидеть человека, предков коего знаешь до сорокового колена, а о нем – ровным счетом ничего! Натали красива. Невольно хочется разглядеть в ее чертах схожесть с прекрасной тезкой и прапрапрабабушкой Натали Гончаровой-Пушкиной. Всё-таки гены красоты неистребимы, гончаровская кровь столь же сильна, как и пушкинская, африканская.
Графиня Натали любезно пригласила меня в гости, благо, от Майлена, где я остановилась, до ее дома недалеко, не более получаса езды. После замужества она переселилась из Базеля в маленький городок, что в окрестностях Цюриха.
Мчимся на полной скорости по пустынному вечернему шоссе. Зримая ассоциация: Натали-наездница. Она так же уверенно и лихо ведет свой черно-вороной «джип» по швейцарским дорогам, как некогда юная барышня Гончарова, давшая ей кровь, гарцевала верхом в полотнянозаводских рощах.
Мы едем в Маур (Maur). Дорога завораживает. Так и хочется воскликнуть вслед за восторженным Карамзиным: «Счастливые швейцары! (sik!) Всякий ли день, всякий ли час благодарите вы небо за свое счастие, живучи в объятиях прелестной натуры, под благодетельными законами братского союза, в простоте нравов и служа одному Богу?»
Верно, такая глубинная Швейцария, в стороне от модных туристских трасс, и живет в воображении русского человека. Но и у коренных ее обитателей есть «ностальгия» по той, романтической, Швейцарии, что отступает ныне под натиском великой урбанизации.
Авторская работа Натали Лорис-Меликовой.
2004 г. Фотография автора
И графиня, сидящая за рулем, не устает восхищаться привычными для нее видами: далекими белоснежными отрогами Альп, деревушкой, раскинувшейся на холме, у самого озера, и дрожащими огнями на темной водной глади. Туман над озером похож на легкий приспущенный занавес, скрывающий живописные театральные декорации.
Натали извиняется за возможный домашний беспорядок, перезванивается с мужем по мобильному телефону, нежданный визит здесь особо не приветствуется, но для меня, гостьи из Москвы, – счастливое исключение.
Машина плавно останавливается у дома, и я прошу разрешения Натали сфотографировать ее у входа, на фоне пышно цветущих диковинных кустов.
Я уже знаю от Катарины, что Натали увлекается живописью, и, конечно же, мне не терпится взглянуть на работы прапраправнучки поэта.
Обладала ли художническим даром ее прародительница Натали Гончарова? Кто может ответить? Если судить по сохранившимся альбомным рисункам нескольких поколений Гончаровых, то – да. Лишь один набросок, сделанный, предположительно, рукой юной красавицы, в пользу этой версии.
В двадцатом веке снискала мировую известность и прославила свой род художница по имени Натали, Наталья Гончарова. (Ее прадед Сергей Гончаров – младший брат жены поэта, пользовавшийся особым доверием и любовью Пушкина.) Известна ее великолепная пастель «Полотняный Завод. Дом над прудом», созданная в числе других пейзажей в родовой усадьбе в 1908 году.
«Там я много работала… если бы Вы знали, что такое Полотняный Завод – та жизнь! Нигде, нигде на свете, ни до, ни после, я не чувствовала – такого счастия, не о себе говорю, в воздухе – счастья, счастливо-сти самого воздуха!» – много позже признавалась художница.
Долгие годы она жила во Франции, в Париже, и ныне ее авангардная живопись украшает самые знаменитые в мире музейные и частные коллекции. В биографии художницы Натальи Гончаровой, «амазонки русского авангарда», есть и «швейцарская» страница: в 1915 году она поселилась на берегу Женевского озера, в Уши (Ouchy), где работала над эскизами костюмов и декораций к балету Игоря Стравинского «Свадьба».
И вот – Натали-третья! Словно замкнут некий географический треугольник: Полотняный Завод – Париж – Цюрих.
Стены просторной гостиной, спальни, детской сплошь увешаны живописными композициями – яркими, смелыми, экспрессивными.
Нет, Натали Лорис-Меликова не профессиональная художница, но и любительницей ее назвать трудно. Страсть к живописи проснулась внезапно, будто снизошло озарение. Почему она начала рисовать? Наверное, правильнее было бы поставить вопрос иначе – почему она не могла не рисовать?
– Думаю, это способ самовыражения. Хочется выплеснуть свои эмоции, впечатления на белый холст, а там они сами собой трансформируются в яркие мазки.
Натали явно ждет моей оценки. Я не искусствовед, и мне трудно судить об эстетической ценности ее картин. Но в них, как и в названиях, доминирует поэтическое начало. Да и белое полотно так сродни чистому бумажному листу.
Из детской, заслышав разговор, выглянули две симпатичные девчушки. Сестры-погодки – Софи и Сесиль. Обычные швейцарские девочки, ходят в начальную школу, ухаживают за домашними хомячками, рисуют принцесс и играют в куклы. И не подозревают, какая мощная сень родового древа хранит их.
В доме – родной язык французский. Жаль, что ни сама Натали, ни ее дочери, ни сестры, ни брат не владеют русским. В отличие от отца и бабушки Натали. Бабушку Ольгу она помнит хорошо, ведь когда та умерла, девочке шел двенадцатый год. В детской памяти бабушка осталась строгой, властной, но и справедливой.
Сёстры: Софи и Сесиль. Маур. 2005 г. Фотография автора
Позже, в юности, о необычном фамильном древе рассказал Натали отец: Георг, сын Георга фон Меренберга и Светлейшей княжны Ольги Юрьевской, даст начало «немецкой» ветви, а его младшая сестра Ольга – «швейцарской». Полное имя девочки звучало так Ольга-Екатерина-Адда фон Меренберг (Екатерина – конечно же, в честь бабушки, светлейшей княгини Юрьевской), и приходилась она внучкой русскому царю и правнучкой великому поэту. Собственно, каждому последующему поколению прибавлялась почетная приставка «пра».
Долгое время Ольга жила с графиней Александрой фон Меренберг (в замужестве де Элиа), внучкой поэта, в Аргентине. Умирая, богатая тетушка завещала все свое состояние любимой племяннице.
В ноябре 1923-го Ольга венчалась с графом Михаилом Лорис-Меликовым. Свадьба была необычна – ведь узы брака соединили внучку Александра II и внука ближайшего сподвижника Его Величества, начальника Верховной распорядительной комиссии, подготовившего проект конституции, министра внутренних дел! Благородная армянская фамилия Лорис-Меликовых вплелась в фамильное древо Пушкиных-Романовых-Гончаровых.
Александр Михайлович, отец Натали, – единственный сын графской четы.
«Правда, – сетует Натали, – фамилия Лорис-Мели-ковых в Швейцарии на грани исчезновения. Ее унаследовал лишь брат Михаил». Две ее сестры, Анна и Доминика, вышли замуж и сменили фамилию. И дочери Натали, как то и принято во всем мире, носят фамилию своего отца.
Ольга и Георг фон Меренберг, внуки Александра II и правнуки Пушкина. 1903 г. Фотография
Иоганн Диербах (Dierbach), супруг Натали, встретил меня приветливо, будто добрую давнишнюю знакомую.
«Он добродушен, у него великолепный характер, с ним легко и просто, – признается Натали. – У Иоганна непростая родословная: наполовину он швед, наполовину – немец. На летние каникулы мы с детьми обычно едем в Швецию навестить наших родственников. А вот в России дочери еще не были».
Самой Натали довелось побывать на исторической родине лишь единожды – в Санкт-Петербург ее пригласила двоюродная тетушка Клотильда фон Ринтелен из Висбадена. Тетушка часто приезжает в Россию вместе с Николасом, средним из трех своих сыновей.
На память о первой встрече с Северной столицей остались фотографии в альбоме Натали, запечатлевшие счастливые и удивительные мгновения ее жизни…
Разговор зашел о пушкинских местах в России и, разумеется, о Полотняном Заводе. И верно, мой эмоциональный рассказ о старинной гончаровской усадьбе пробудил давнее потаенное желание Натали увидеть ее, и она тотчас стала строить планы предстоящей поездки.
Натали знала, что вскоре князь Георг Юрьевский едет в Москву. Ей тоже хотелось бы побывать в российской столице, но еще больше – в фамильном калужском имении.
С таким трудно произносимым на французском названием – «По-лот-ня-ный Завод».
Графиня Доминика Лорис-Меликова с портретом дедушки. Царское Село. 2011 г. Фотография автора. Публикуется впервые
… Мне довелось встретиться и с другой наследницей графского рода Лорис-Меликовых, старшей сестрой Натали – Доминикой.
Познакомились мы в Царском Селе в славный день 19 октября, в двухсотлетний юбилей Лицея.
Для Доминики это праздник особый, – ведь в ее роду двое лицеистов: Александр Пушкин и Михаил Лорис-Меликов. Самого первого и самого последнего выпусков – 1817 года и 1917-го!
Так получилось, что в разгар торжеств мы оказались совсем одни, рядом с лицейской «кельей» поэта. Разрешения спрашивать было не у кого, и Доминика, не раздумывая, «нырнула» под музейную ленту. Она долго стояла в крошечной комнатке, прижав к груди фотографию юного графа Михаила, любимого дедушки.
Швейцарские находки
В Москве произошло событие, не оставшееся незамеченным: на Волхонке, в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, открылась выставка «Парижские находки». Но подлинной ее сенсацией стали три миниатюры из Швейцарии!
Три персонажа, изображенные на них, связаны близкими родственными отношениями: зять, теща и тесть, и все они впервые возвратились на историческую родину из долгой «эмиграции». Правда, всего на три месяца, чтобы затем вновь вернуться в альпийскую республику, к своему законному владельцу, так и не пожелавшему раскрыть своего имени.
Загадка трех портретов – Александра Пушкина, Наталии Ивановны и Николая Афанасьевича Гончаровых – сопутствовала их появлению в
Читать бесплатно другие книги:
