Моя сестра Джоди Уилсон Жаклин
– Ага, но все эти штуковины нравятся ей, а не мне.
– А мне кое-что из них тоже нравится, – сказала я. – Можно я возьму твой купальный халат, если он тебе больше не нужен?
– Да забирай, – ответила Джоди, со смехом набрасывая халат мне на плечи. – В нем ты похожа на белого медведя. Эй, мишка, хочешь рыбки?
Она прикинулась, будто кормит меня своей деревянной ракетой, а потом беззаботно швырнула ее в черный мусорный мешок. Но позднее, той же ночью, я слышала, как Джоди рылась в этом мешке – искала что-то. Я лежала в кровати не шелохнувшись, а на следующее утро в маленьком чемоданчике для вещей, которые Джоди решила сохранить, увидела скошенный серый нос ракеты – она лежала там рядом с красными туфлями.
Много дней мы прожили в окружении картонных коробок и ящиков, совершенно не помня, где что лежит, и, разумеется, всем то и дело вдруг позарез требовалась вещь, которая только вчера была упакована. Папы не было дома целыми днями, да и ночами тоже – он пытался доделать все книжные полки, шкафы для ванных комнат и прочие вещи, которые ему были заранее заказаны. А еще он устроил прощальную вечеринку со своими друзьями и вернулся с нее чуть не в слезах, все время повторяя, что это «такие парни, такие парни» и что они ему просто как братья.
А в воскресенье мы пригласили к себе настоящего папиного брата – дядю Джека, и тетушку Полину, и двух наших маленьких кузенов, Эшли и Эйми. Пришла и наша бабушка, папина мама. Все они пожелали нам всего самого лучшего, а бабушка начала нудить, как ей будет скучно без нас, хотя когда бы мы к ней ни зашли, она всегда старалась поскорее выставить нас вон, особенно Джоди.
Мама со своими родственниками прощаться не стала – они не поддерживали отношения. Если маме случалось заговорить о них, она всегда презрительно хмыкала. А вот мы с Джоди с удовольствием встретились бы с другой бабушкой, которая «пила не просыхая», и с дедом, который всю жизнь сидел на пенсии, и особенно с дядей, который был «не от мира сего», но наша мама как ушла из дома в семнадцать лет, так больше туда не возвращалась.
Мама отработала последнюю смену в чайной «Дженни» и пришла домой с резной деревянной ложкой и красивым фартуком с вышитой на груди белой надписью «Суперповар». Ложку и фартук маме подарили постоянные посетители чайной.
Последние пару недель перед отъездом Джоди в школу вообще не ходила. Во-первых, все равно вот-вот начнутся каникулы, во-вторых, ей снова придется ходить в восьмой класс, но что самое главное – Мэри, Сиобан и Шейнис из подружек стали неприятельницами Джоди, поэтому разумнее было держаться от них подальше. Джоди говорила мне, что сейчас по утрам она бродит по городу, затем уходит на реку и там съедает ланч, который ей дает с собой мама, а потом гуляет по парку до тех пор, пока не придет время возвращаться домой. Много времени Джоди проводила возле детских площадок. Она вообще очень любит маленьких детей и умеет за ними ухаживать (на мне руку набила). Детишки тоже любят Джоди и сразу бегут к ней, как только увидят. Они виснут у Джоди на руках и просят или подбросить вверх, или покрутить, или раскачать на качелях, или помочь залезть и скатиться с горки. Мамы и нянечки тоже радуются приходу Джоди – они могут спокойно сидеть на скамейке и болтать друг с другом, пока она крутится с детишками, словно Мэри Поппинс на роликах.
– Когда вырасту, я, может быть, стану воспитательницей в детском саду, – счастливо улыбаясь, говорит Джоди. – По-моему, у меня есть к этому талант. Или стану няней. Или просто заведу кучу своих собственных ребятишек.
– А мне казалось, ты говорила, что никогда не выйдешь замуж, – сказала я.
– Говорила, – согласилась Джоди. – Но для того чтобы обзавестись кучей детишек, мужа иметь не обязательно, разве нет?
И она мне подмигнула.
– Вот бы мама взбеленилась, услышь такое! – сказала я.
– Мама готова взбелениться на все, что бы я ни сказала, – заметила Джоди.
– А вдруг она узнает, что ты прогуливаешь школу?
– Не узнает. Все равно мы отсюда уезжаем, так какое это имеет значение? – беззаботно сказала Джоди.
Джоди ни с кем прощаться не стала, да и я мало с кем попрощалась в школе – все равно настоящих подруг у меня там не было. Попрощалась я только с нашей учительницей, миссис Ламберт, которая всегда очень хорошо ко мне относилась.
– Я так рада, что ты уезжаешь в эту школу-интернат, Перл. Для тебя это прекрасная возможность. Ты очень способная девочка. Я знаю, ты многого сможешь добиться, – миссис Ламберт выпрямилась и спросила, покачав головой: – А как твоя старшая сестра? Что она думает об этом переезде?
Я неопределенно пожала плечами.
– Мне всегда нравилась Джоди, хотя все считают ее несносной, – улыбнулась миссис Ламберт. – А что, может быть, именно в школе-интернате и она превратится в прелестную юную леди.
Она угадала мое желание слово в слово.
Глава 3
В день отъезда мы встали в шесть часов утра – все, даже Джоди. Последнее время мама пробовала готовить плотные завтраки – яичницу с беконом и сосисками, кровяную колбасу с жареной картошкой, мясо с тушеной капустой, – но сегодня мы получили по сэндвичу с мармеладом и по кружке чая, после чего занялись последними приготовлениями к отъезду. От папы при этом толку было мало, ему вдруг захотелось проверить свои инструменты, и он начал вытаскивать их из ящиков, разворачивать, осматривать, а потом снова заворачивать в пузырчатую пленку.
– Я просто проверяю, просто проверяю, – бормотал он в ответ на раздраженные крики мамы.
Я помогала маме упаковывать вещи на кухне и старалась все делать как можно быстрее, потому что знала, что ей хочется поскорее освободить кухню от вещей, чтобы напоследок отскрести пол. Все закончилось тем, что я уронила кувшин с молоком, который, грохнувшись на пол, разлетелся на тысячу белых с синим узором осколков и залил мне все носки.
– Наказание господне! У тебя не руки, а грабли, Джоди! – раздраженно воскликнула мама. Это вылетело у нее машинально – она привыкла ругать Джоди, а не меня. – А, это ты, Перл. Надо быть аккуратнее и внимательнее, детка.
Сама Джоди в это время прибирала ванную комнату – упаковала в коробку последние туалетные принадлежности, а затем отдраила ванну, раковину, унитаз и пол.
– Я потом проверю, – предупредила ее мама, – знаю, что ты оставишь там свинарник.
Но когда Джоди позвала ее и показала свою работу, мама только покачала головой:
– Ведь можешь, когда захочешь, Джоди. Блеск! Выходит, не такая уж пустая у тебя голова, а?
Мама была смущена и, кажется, даже слегка раздосадована, словно, идеально отдраив ванную, Джоди одурачила ее.
Тут в дом пришли двое грузчиков, и мама распорядилась, чтобы они первым делом освободили от вещей гостиную. Грузчики начали выносить вещи, а мама, буквально наступая им на пятки, принялась пылесосить пол. Затем мы с Джоди перешли вслед за грузчиками в большую спальню – помочь выносить всякую мелочь, пока они возятся с тяжелой мебелью и коврами. Джоди закатала меня в ковер и назвала это жемчужным рулетом. Джоди прикалывалась, а грузчики – Большой Альф и Малыш Берни – смотрели на нас и гоготали. Вообще-то Большой Альф был ничуть не выше Берни, а Берни выглядел не моложе Альфа, просто у них были придуманы друг для друга такие клички.
– Тогда я Большая Джоди, а ты Малышка Перл, – сказала Джоди.
Грузчики опять рассмеялись и принялись болтать с Джоди, одновременно складывая кровать и обматывая зеркала пузырчатой пленкой. Джоди оторвала себе кусок пленки, уселась на край туалетного столика и принялась нажимать на пупырышки – они с треском лопались.
Грузчики то и дело отпускали разные шуточки, и Джоди над ними смеялась. Я тоже смеялась, хотя больше половины шуток не понимала.
Открылась дверь, и в нее заглянула мамина голова.
– Джоди, что ты делаешь! – возмутилась мама. – Немедленно слезь со стола, ты его поцарапаешь! Перл, а почему у тебя все платье помялось? Чем ты занималась? – Она сердито посмотрела на Большого Альфа и Малыша Берни и исчезла. Когда мама ушла, грузчики принялись корчить рожи, Джоди тоже начала гримасничать. Потом парни вдруг стали к ней подкатывать.
– А ты плутовка, – сказал ей Большой Альф. – Через пару лет будешь девочка что надо!
– А по мне, так она и сейчас в самый раз, – заметил Малыш Берни. Он выпятил губы, сложив их как у рыбки, и зачавкал, будто хотел то ли поцеловать Джоди, то ли проглотить ее.
Почему-то эти парни резко мне разонравились, а Джоди только рассмеялась, тоже сложила рот как у золотой рыбки и тоже зачавкала. Я попробовала увести Джоди, сказала, что мне нужна ее помощь – обертывать пузырчатой пленкой мой кукольный домик.
– Ну так иди и упаковывай сама своих кукол, а Джоди здесь нам поможет, – грубовато сказал Малыш Берни.
Джоди соскочила с туалетного столика, сделала несколько танцевальных движений и поклонилась. Большой Альф и Малыш Берни зааплодировали, а Джоди улыбнулась мне и сказала:
– Пойдем, Перл.
Мы с ней вышли из спальни – при этом Малыш Берни успел протянуть ладонь к Джоди, но та отпихнула ее движением бедер.
– Он ведь тебе не нравится, правда? – шепотом спросила я, когда мы оказались на лестничной площадке.
– Конечно, нет, – ответила Джоди.
– Тогда зачем ты с ним флиртовала?
– Потому что это прикольно, – сказала Джоди. – И перестань на меня так смотреть – совсем как мама. Ну а теперь пойдем, займемся твоим кукольным домиком.
Джоди ловко завернула кукольный домик в пузырчатую пленку, щелкнула на прощание несколько пупырышек и сказала:
– Готово дело!
– По правде сказать, я в него больше не играю, – вздохнув, сказала я, проводя пальцем по печной трубе. – И вообще с этим домиком наша с тобой новая спальня будет выглядеть слишком по-детски. А с другой стороны, не могу его выбросить. Папа сильно расстроится.
– Может быть, сумеем втиснуть домик в шкаф? – предположила Джоди. – Значит, ты хочешь, чтобы у нас с тобой была новая, клевая, модненькая, гламурненькая спальня? Без мягких пыльных медведей, без волшебных ламп и постеров со щенками?
Я замялась. Джоди рассмеялась. Она прекрасно знала, как я привязана к Эдгару, Алану и По – своим трем маленьким плюшевым черным медведям, которые весь день прятались в темной пещере у меня под подушкой, а ночью вылезали поиграть со мной. Джоди знала, что я боюсь темноты, даже когда лежу с ней в одной кровати. Поэтому мне необходима волшебная лампа-ночник, чтобы я всегда могла увидеть, если ночью кто-то станет ко мне подкрадываться. Еще Джоди знала, как мне хочется иметь щенка, но наша мама терпеть не может домашних животных и не разрешает завести даже хомяка. У меня был прекрасный постер, с четырьмя щенками белого пуделя. Постер висел у меня над кроватью, а всем щенкам я придумала клички – Мороженое, Сахарок, Соль и Картофельное Пюре.
– Картофельное Пюре? Что это за кличка такая – Картофельное Пюре? – фыркнула Джоди.
– Ну, мне хотелось каждого щенка назвать в честь какой-нибудь белой еды, а ничего другого мне не придумалось, – обиженно сказала я. – И вообще, по-моему, это очень хорошая кличка для белого щенка – Картофельное Пюре. Он и в самом деле очень похож на пюре.
Я решила, что Картофельное Пюре будет самым большим озорником и задирой, будет нападать на своего брата Сахарка и отталкивать своих сестер, Мороженое и Соль, от миски. Я доходила до того, что воображала, что щенки идут со мной на прогулку, и подзывала их, хлопая себя по коленкам. Правда, теперь, когда я подросла, это все прошло.
Мне казалось, что я вообще вышла из возраста, когда вешают постеры с белыми щенками, зажигают волшебные лампы-ночники и по ночам играют в кровати с плюшевыми медведями, но мысль о том, чтобы вышвырнуть все это в черный пластиковый мешок для мусора, была нестерпима.
– Не напрягайся, Перл, – сказала Джоди. – Конечно же, оставь все это себе. Поставишь лампу возле своей кровати, над кроватью повесишь постер с белыми щенками, а в кровать усадишь медвежат. Все будет как всегда.
– Но тогда наша спальня не будет гламурненькой, – возразила я.
– Почему не будет? Будет! Потому что там будем мы с тобой! – сказала Джоди, становясь в позу манекенщицы с журнальной обложки: грудь вперед, рука на бедре, голова томно повернута вбок. – Подойди, я из тебя тоже гламурную красотку сделаю!
Джоди выхватила из моего чемодана два носка и, скатав их в комочки, запихнула под мою футболку.
– Увеличение груди без всяких пластических операций и силикона, – торжественно объявила она. – А теперь, Перл, покажи, на что ты способна! Задай жару, старушка!
Я выпятила вперед свои носки, завиляла бедрами и зачавкала ртом, подражая рыбьим поцелуям Малыша Берни. Джоди так и покатилась со смеху, схватила меня, но неудачно – мы обе потеряли равновесие и рухнули в мой открытый чемодан с одеждой.
– Боже, что за наказание! – воскликнула мама, просовывая голову в дверь нашей комнаты. – Чем вы тут занимаетесь? У нас нет времени валять дурака! Мы должны закончить паковаться, прибрать дом и выехать отсюда до второго завтрака.
– Мы как раз укладываем вещи, мам, – сказала Джоди, утрамбовывая ногами мой чемодан.
– Занятная она у вас, – заметил Малыш Берни, который просунул голову в нашу дверь вслед за мамой.
– Она просто очень глупая маленькая девчонка, – сказала мама. – А теперь, я думаю, вам лучше вернуться к делу.
И Малыш Берни отправился назад в спальню помогать Большому Альфу вытаскивать гардероб.
– Что ты себе позволяешь? – зашипела мама на Джоди. – Не смей заигрывать с этим парнем и строить ему глазки!
– Это он строит мне глазки, – скромно возразила Джоди, вылезая из моего чемодана.
– Отправляйся в гараж и помоги отцу, – сказала мама. – Перл, приберись в этом свинарнике, а потом приходи помочь мне. Что это у тебя под футболкой? О господи, какой кошмар!
К тому времени, когда дом был освобожден от багажа и мебели, мы все порядком вымотались. Большой Альф и Малыш Берни отправились на свой ранний ланч, а мы с Джоди, взявшись за руки, пошли по дому, говоря каждой комнате «Прощай!». Как странно выглядит опустевший дом! Будто мы здесь никогда и не жили. Наверное, именно поэтому так приятно было время от времени натыкаться на следы, которые все-таки от нас остались. Например, карандашные линии на косяке кухонной двери. Папа в каждый день рождения отмечал этими линиями наш рост – мой на правом косяке, Джоди на левом.
– Так мне тебя никогда не догнать, это нечестно, – говорила я.
– Правильно мыслишь, коротышка моя, – отвечала Джоди, сжимая мою руку.
Присмотревшись, мы стали замечать оставшиеся после нас следы почти повсюду. Правда, в основном это были следы Джоди – ее каракули шариковой ручкой и пятна краски на обоях, царапины на дверях, которые она открывала ногами, выкрошившаяся штукатурка в том месте, куда попал школьный ранец, который Джоди однажды изо всех сил запустила в стенку, треснувшее стекло на окне, в которое угодил теннисный мяч, треснувшая доска – Джоди изо всех сил топнула по ней каблуком. Помню, как я испугалась тогда – мне показалось, что Джоди сейчас провалится сквозь пол как Каменный Гость.
Мы бродили по дому, находя все новые и новые следы, и взахлеб рассказывали друг другу историю каждого следа, легенду каждой трещины, миф каждой царапины. И не переставая смеялись.
– Зря смеетесь, – сказала мама, увидев, чем мы занимаемся. – Стыдно, Джоди, очень стыдно. Домовладелец решит, что мы держали у него в доме дикого зверя. Не думаю, что в итоге мы сможем получить назад наши пять сотен фунтов, которые внесли в залог.
– Каждый дом со временем обрастает царапинами, стареет и ветшает, – рассудительно заявил папа. Голос у него был придушенный, а глаза странно блестели, словно он готов был заплакать.
– Прости, папа, – серьезно сказала Джоди. – Вот накоплю денег и верну этот ваш залог из своего кармана.
– Ну-ну, – усмехнулась мама. – Свежо предание. Я думаю, что к тому времени, когда ты накопишь эти деньги, мы с папой будем уже на кладбище.
– Как только достаточно подрасту, начну работать по выходным, вот увидишь, – глядя ей прямо в глаза, процедила Джоди. – Я уже хоть сейчас могу наниматься сидеть с детьми, это мне раз плюнуть. Так что не горюй, папа. Пожалуйста.
– Нет-нет, разве я из-за тех денег горюю? Вовсе нет, детка. Просто я… Наверное, я нюни распустил, но… Короче, мне грустно отсюда уезжать. Мы были так счастливы здесь, все четверо.
Мы уставились на папу.
– Девочки мои, – вздохнул папа, раскрывая нам свои объятия.
– Ты сентиментальная старая колбаса, – сказала мама, но тут же быстро чмокнула его в щеку.
Папа обхватил маму, и меня, и Джоди. На секунду мы все тесно прижались друг к другу. У Джоди затряслись плечи. Сначала я подумала, что она смеется, но затем, слегка отодвинувшись в сторону, увидела, что она плачет.
– Джоди! – поразилась я, потому что никогда не видела ее плачущей.
– А теперь-то что? – удивилась мама. – Джоди!
– Не хочу, чтобы мы уезжали. Папа прав, здесь мы все были счастливы. Я не хочу ехать в Мельчестер Колледж.
– Не глупи, – сказала мама. – Там мы будем намного счастливее! Это наш золотой шанс. А теперь вытри глаза и возьми себя в руки, сумасшедшая, – тут мама посмотрела на меня и добавила: – О боже всемогущий, Перл! Ты что, тоже собираешься зареветь?
Я заплакала оттого, что почувствовала себя виноватой. Я знала, что Джоди согласилась ехать в Мельчестер Колледж только ради меня. А сейчас, пожалуй, мне и самой расхотелось туда ехать.
Повеселели мы все чуть позже, когда уже ехали в машине. Мама распаковала второй завтрак. Честно говоря, мы ожидали, что это снова будут сэндвичи с мармеладом, но мама приготовила нам сюрприз – появились жареные цыплята, пирог с ветчиной, яйца по-шотландски, сырная соломка и салат из помидоров, а на десерт – знаменитые мамины кексы, покрытые розовой глазурью и посыпанные маленькими серебристыми шариками. Такие кексы мама всегда пекла нам на день рождения, и именинница должна была съесть свой кекс с закрытыми глазами, загадывая в это время свое желание.
– Сегодня мы все можем загадать желание, – сказала мама, давая откусить от кекса папе, который продолжал вести машину.
– Хорошо, только я, пожалуй, глаза закрывать не буду, – сказал папа, с удовольствием откусывая кекс. При этом он притворился, что принял мамины пальцы за глазурь и признательно лизнул их.
– Отстань, чертенок, ты всю меня обслюнявил, – мама рассердилась, а на самом деле жеманно захихикала.
Взмахнув длинными пушистыми ресницами, Джоди закрыла глаза и в два приема расправилась со своим кексом. Прожевав и проглотив его, она открыла глаза и улыбнулась.
– Что ты загадала? – спросила я.
– Не скажу, а то не сбудется, – ответила Джоди.
– Ну скажи, ну пожалуйста, – заныла я.
– Нет, и точка, – отрезала она, облизывая пальцы.
– А я за это скажу, что я загадала, – предложила я.
– Это я и так знаю, – сказала Джоди. – Не стану вдаваться в подробности, иначе твое желание не сбудется, но могу спорить, что в нем присутствуем ты и я и Мельчестер Колледж, а в конце – волшебная формула «они жили долго и счастливо».
Она угадала мое желание слово в слово.
– Вот это да! – ахнула я. – Значит, и ты загадала то же самое?
Джоди загадочно улыбнулась. Мне никогда не удавалось заставить ее сказать то, чего она сказать не хочет. Да и никому не под силу было узнать, о чем думает Джоди.
Она начала напевать какую-то глупую любовную песенку про желания, потом мы тоже присоединились к ней, и вскоре все вместе принялись дружно горланить древние хиты «АББЫ», «Битлз» и «Квинов», то есть любимые песни папы и мамы, причем мама не только пела вместе со всеми, но еще и подпрыгивала на своем сиденье, выделывая руками всякие штуки.
– Ну, ты даешь, мам! – сказала я. – Класс!
– Она всегда была такой маленькой бомбочкой на танцполе, – заметил папа.
– Нам с тобой нужно как-нибудь снова сходить на танцы, Джо, – сказала мама. – Ты ведь тоже неплохой танцор.
Мы с Джоди дружно вздохнули. Папа танцевал… как бы это помягче сказать… довольно оригинально. Размахивал руками как ветряная мельница и лягался ногами во все стороны.
– Может быть, в Мельчестер Колледж проводят балы, – съязвила Джоди, но мама приняла ее всерьез и ответила:
– По-моему, у них устраивают танцы в честь выпускников. Кажется, была такая фотография в буклете.
– Ну, мы-то с вами ведь не выпускники, – сказал папа. – Скорее новобранцы. Ну ладно, вскоре, как я понимаю, нам нужно будет сворачивать с шоссе, на развилке номер тринадцать. Шэрон, помоги мне, разверни карту и следи по ней.
Мама у нас знатный штурман, однако на этот раз мы, похоже, безнадежно заблудились. Мы ехали по каким-то проселочным дорогам, сначала время от времени проезжая мимо какого-нибудь сельского магазина, или церкви, или кучки домиков, но потом началась настоящая глушь – узкие пустынные просеки с нависающими прямо над головой ветвями и проникающий сквозь густую листву странный зеленоватый свет.
– Похоже на рисунок сказочной страны в одной из моих книжек, – сказала я, обращаясь к Джоди. – Смотри, какие узловатые наросты на стволах, как будто у этих деревьев проступили таинственные лица.
– А еще посмотри на их корни, они тянутся как руки, чтобы схватить нас, – замогильным голосом сказала Джоди и потянула ко мне свои руки. – О! Что это? Ты заметила ту маленькую сине-зеленую тварь, которая только что пролетела мимо нас? Смотри не впусти ее в свое окно. У нее было такое злобное, жуткое лицо. Возможно, она хотела тебя ужалить.
Тут Джоди ущипнула меня, и я взвизгнула.
– Прекрати, Джоди, ты пугаешь свою сестру, – резко сказала мама.
– Нет, на самом деле я нисколечко не испугалась. Мы просто играем, мам, – ответила я.
– Ну все, замолчите обе, вы действуете мне на нервы, – распорядилась мама и переключилась на папу: – Джо, мне кажется, эта дорога ведет на край света. Это не та дорога, которая нам нужна. По правде говоря, это вообще не дорога, а какая-то тропинка посреди травы. Я думаю, нам нужно повернуть назад.
– Нет, давай посмотрим, куда она нас приведет, – возразил папа. – К тому же прямо здесь я все равно не развернусь, места не хватит. В кювет завалимся.
– И бесстрашная семья помчалась во мрак сквозь ночь и весь следующий день, все дальше, и дальше, и дальше по узкой извилистой дороге, у которой нет и никогда не было конца, – наигранно трагическим, как в индийских фильмах, тоном произнесла Джоди.
– Заткнись, – посоветовала я ей и легонько ткнула локтем в бок.
Конечно, я понимала, что Джоди шутит, но мне все равно стало страшно – а вдруг так оно и есть на самом деле?
– Не смей говорить «заткнись», Перл, это слишком грубо. Скажи лучше «замолчи». А ты, Джоди, в самом деле замолчи. Мы все от тебя уже устали.
Джоди изобразила, как она умолкает – заткнула себе в рот воображаемый кляп, от которого вполне реально вытаращила глаза.
Мы ехали и ехали – по лесной дороге, по проселочной дороге, потом еще по одной дороге, которая, извиваясь, поднималась по склону холма. Нашу машину раскачивало из стороны в сторону, все вокруг мелькало и кружилось, будто едешь на карусели.
– Шез, взгляни-ка еще раз на карту, – попросил папа. – Ты права, мы куда-то не туда заехали.
– Я не могу, меня мутит от этих бесконечных поворотов, – простонала мама.
– Джоди, тогда ты посмотри, – сказал папа. – Ты же хорошо умеешь читать карту, детка?
Джоди молчала.
– Джоди! Отец тебя спрашивает! – обернулась к ней мама.
– Мм, – промычала Джоди, указывая на свои губы.
Разумеется, мама уже сто раз забыла о том, что велела Джоди замолчать. Она шлепнула атлас дорог на колени Джоди и постучала ей по плечу:
– Не дерзите, мисс! О боже! Как мне нехорошо! Меня сейчас вывернет. Джо, ты можешь остановить машину?
И тут Джоди взвыла, указывая рукой вперед.
– Ну, что на этот раз? – страдальческим тоном сказала мама. – Джо, останови машину, я больше не могу.
Папа остановил машину на вершине холма и тоже закричал, указывая пальцем:
– О боже!
Я наклонилась вперед, вклинилась между мамой и папой и тоже увидела. Внизу под нами стоял Мельчестер Колледж.
Глава 4
Он сверкал на солнце как настоящий сказочный дворец. Справа и слева в окружающей колледж зелени виднелись другие дома, но он гордо высился над ними. Силуэт Мельчестер Колледжа четко вырисовывался на фоне неба всеми своими куполами, главной башней и маленькими башенками.
– Красота! – воскликнула мама. Она глубоко дышала, прикрывая рот ладонью.
– Тебя не стошнит, как ты думаешь? – спросил папа.
– Я о таком и не мечтала, – продолжала мама. Она икнула и сказала: – Прошу прощения… Это для всех нас начало новой жизни.
– Он даже лучше, чем наш Особняк с башней, – сказала я Джоди. – Такой красивый!
Джоди протянула руку и крепко сжала мою ладонь:
– Я рада, что он тебе нравится, Перл.
– А тебе? Он и тебе должен был понравиться.
– Ага, классный. Если тебе нравятся такого рода вещи.
– Как ты думаешь, нам действительно может достаться спальня в башне?
– Будем надеяться, – кивнула Джоди.
– Что за глупости, девочки, – перебила нас мама. – У нас будет собственная квартира. В полуподвале.
– Жилье для прислуги? – уточнила Джоди.
– Нет, квартира со всеми удобствами. И мы с папой не прислуга, мы менеджеры, – сказала мама.
– Кто вы? – переспросила Джоди. – Повтори, мам, я не расслышала.
– Джо, как официально называется твоя должность? – спросила мама.
– Менеджер по ремонтным работам, – сказал папа и добавил, показав Джоди язык: – Вот так-то, мисс! Теперь я сам стал большим боссом.
– А я менеджер по питанию и питью, – сказала мама. Слово «менеджер» она произносила с особым, почти благоговейным придыханием. – Так что мы с папой теперь менеджеры, поняла, Джоди? У меня даже будет в подчинении свой штат – две девушки, которые станут мыть посуду и помогать мне готовить.
– Почему будет? Такой штат у тебя уже есть – мы с Перл.
– Нет, ваша задача здесь – собраться, максимально воспользоваться счастливым случаем, который вам выпал, приобрести хорошие манеры и трудиться не покладая рук, – сказала мама.
– Есть, Пи-Пи менеджер! – по-военному отсалютовала Джоди и расхохоталась.
– Ты переходишь допустимые грани, девочка моя, – строго посмотрел на нее папа. – Впрочем, мы все сейчас слегка на взводе. Ну ладно, девочки, наш вагончик трогается!
Он завел машину, и мы покатили по крутому склону холма к колледжу. Пока мы подъезжали к нему, я все сильнее стискивала руку Джоди. К колледжу вела единственная обсаженная деревьями дорога – других дорог и жилья вокруг не было.
– Хотелось бы знать, далеко ли отсюда до ближайшей деревни, – сказал папа. – Пожалуй, черта с два найдешь тут поблизости паб, где можно посидеть за кружкой пива. А продукты – откуда они возьмутся, Шез?
– Перестань называть меня Шез. Идиотское прозвище. Зови меня здесь просто по имени – Шэрон. А продукты… Для этого существует служба доставки, глупенький ты мой, – сказала мама.
– А куда мы будем ходить? – спросила Джоди.
– Не понимаю, что ты хочешь сказать, – рассеянно ответила мама, глядя на Мельчестер Колледж словно на небесное видение. Она была все еще бледной из-за того, что ее укачало в машине, и постоянно вытирала лоб бумажными платками.
– Ну, куда мы будем ходить в кино, например? Или в «Макдоналдс»? Или просто по магазинам? – высоким от напряжения голосом уточнила Джоди.
– Думаю, что смогу возить вас в ближайший город по субботам, – быстро сказал папа.
– А как же я буду встречаться с подругами? – спросила Джоди.
– Твои подруги будут здесь, в колледже, – безмятежно объявила мама. – У тебя в Мельчестере появятся прекрасные новые подруги.
– Не появятся, – сквозь зубы пробормотала Джоди. – Я не стану дружить с местными задери-нос-выскочками. Да еще малолетними.
– Джоди! – воскликнула мама.
– Эй, эй, она слегка взволнованна, вот и все. Нам всем выпал счастливый случай, и мы все слегка взволнованны, – поспешил вмешаться папа. У него голос тоже был взволнованный, и к тому же озабоченный. – Честно говоря, я тоже не предполагал, что здесь такая глушь. Как на острове.
– А я нахожу, что здесь прекрасное местечко, – сказала мама.
– Да-да, конечно, прекрасное, – обреченно кивнул папа.
Мы подкатили к огромным воротам, за которыми начиналась длинная, посыпанная гравием подъездная дорожка к дому. Ворота были красивые, кованые, в точности такие же, как в моем воображаемом Особняке с башней.
– Сезам, откройся! – воскликнул папа.
Ворота от его возгласа не открылись. Папа нажал на клаксон и громко загудел. Если папа надеялся, что в ответ на его гудок из ниоткуда волшебным образом появится сторож и отопрет ворота, то он ошибся. Мы сидели в машине и смотрели на запертые ворота. Они были прикреплены к очень высокой, уходящей далеко влево и вправо изгороди, сделанной из частых железных прутьев в форме пик.
– Возможно, это знак судьбы, страшное предзнаменование, – замогильным голосом завела Джоди. – Мы нежеланные гости в этой стране теней. Давайте лучше развернемся и поедем домой.
– Прекрати дурачиться, Джоди. Наш дом теперь здесь, – сказала мама.
– Но нас не хотят впускать, – не унималась Джоди. – Разве только через забор махнуть. Но будет очень больно. Зачем кто-то присобачил к этим прутьям такие острые наконечники?
– Это школа, – пояснила мама, начиная раздражаться. – Забор нужен для безопасности. Чтобы никто из злоумышленников не проник снаружи.
– А может, для того, чтобы никто из учеников не совершил отсюда побег, – мрачно продолжила Джоди. – Это не школа, а тюрьма какая-то.
– Ладно, тюрьма не тюрьма – как нам внутрь-то попасть? – сказал папа. Он еще погудел клаксоном, а затем вылез из машины, подошел к воротам и потряс их. Ворота задребезжали, но не стронулись с места. Зазвенел висевший на цепи замок.
– Заперто, – сказал папа.
– Позвоним в школу и попросим, чтобы кто-нибудь пришел и открыл их, – потянулась за своим мобильником мама.
– А может, они заперты потому, что начались каникулы и в школе никого нет? – предположила Джоди. – Смотрите, вокруг ни души.
Действительно, куда ни кинь взгляд, было совершенно пусто.
– В школе сейчас масса народу. Я буквально вчера разговаривала по телефону с секретаршей, – возразила мама. – Она сказала, что нас здесь ждут. Секретарша знает, что мы приедем. И еще фургон с нашими вещами.
Мама порылась в своей сумке и нашла письмо с адресом и телефонами школы.
– Может быть, Большой Альф и Малыш Берни опередили нас и приехали сюда давным-давно, когда ворота еще были открыты, – принялась на ходу сочинять Джоди. – Мы думали, что они простые грузчики-перевозчики, а на самом деле они сумасшедшие, повернутые на убийствах маньяки. Они припарковали свой грузовик, потом вошли в раж, вооружились нашей кухонной утварью и стали убивать всех подряд. Наносили смертельные удары нашими сковородками, протыкали насквозь вилками и штопором. Было все – и брошенные в кусты истекающие кровью маленькие мальчики, и задушенные собственными шарфами секретарши, и расплющенный в блин директор школы.
Мама отняла от уха мобильник и резко захлопнула его крышку:
– Не отвечает.
– Вот видишь, – сказала Джоди.
– А тебе по губам надо дать, – ответила мама. – Я же слышала, как ты сказала… то слово.
– Какое еще слово? – удивилась Джоди. – Блин, что ли? Так это было не ругательство, а точное описание того, во что превратился директор. Он слышал твой звонок и пытался из последних сил ответить на него, барахтаясь в луже собственной крови и расплющенный как блин. Все четко? Ну вот, он даже ухватился рукой за телефонный провод, но дотянуться до трубки уже не смог и рухнул замертво, и кровь алым фонтаном хлынула из его расплющенного как блин рта.
– Джоди!