Моя сестра Джоди Уилсон Жаклин

– Кровь стекала вниз по лестнице, и залила коридоры, и добралась до парадной двери, и просочилась на белые мраморные ступени крыльца.

Я поежилась и, прищурившись, стала всматриваться в ступени крыльца.

Я понимала, что Джоди молотит чушь, но… А вдруг? Но парадная дверь колледжа распахнулась – нет, это был не умирающий, раскатанный в блин и залитый кровью директор, а крупная полная женщина с очень большой собакой.

Папа тоже увидел ее и яростно налег на клаксон.

– Прекрати, Джо! – воскликнула мама, затыкая пальцами уши.

– Это же секретарша, мисс Френч, одна из тех, кто был на том собеседовании. Я заставлю ее услышать, – и папа вновь нажал на клаксон.

– Она решит, что ты грубиян и невежа, – заявила мама, выбираясь из машины. – Я сейчас окликну ее. Мисс Френч! Мисс Френч! Простите за беспокойство, но нам нужно, чтобы вы открыли ворота!

Мама кричала на верхних нотах, но при этом старалась сохранить свой аристократический, как ей казалось, акцент, поэтому голос у нее звучал так, будто ее душат.

– Мисс Френч и ее адский пес! – хихикнула Джоди. – Мы еще услышим, как он завывает по ночам, сидя на цепи. А потом он учует наш свежий девичий запах и сорвется с цепи, и мы услышим, как он клацает когтями, подкрадываясь по коридору к двери нашей спальни.

– Нет, ему придется плыть по коридору в море крови, – возразила я. Мне очень хотелось, чтобы Джоди замолчала.

Я всегда считала, что люблю собак, но этот пес выглядел очень уж громадным, даже издали. Мисс Френч, очевидно, услышала маму и папу, потому что двинулась в нашу сторону. Пес оторвался от нее и побежал вперед. Идти мисс Френч было довольно далеко. Она шла и размахивала руками, подавая нам странные знаки.

– Возможно, нас заманивают в ловушку, – прокомментировала Джоди.

Когда мисс Френч подошла немного ближе, мы услышали, как она кричит:

– Просто поверните!

– Повернуть? – растерянно переспросила мама, глупо оглядываясь по сторонам в поисках, куда бы ей повернуть.

– Повернуть? – удивился папа. – О боже, какой же я болван!

Он дернул замок, и тот отлетел, потому что вместе с цепью был просто прикреплен к одной из стоек. Потом папа взялся за красивую резную ручку, повернул ее, толкнул, и ворота открылись. Папа густо покраснел и почесал в затылке.

– Ох, Джо, Джо! – вздохнула мама. – Что она теперь о нас подумает?

– Как же я такого дурака свалял! – продолжал удивляться папа.

А мисс Френч тем временем подошла совсем близко и уже не размахивала руками, а покачивала головой.

– О, мисс Френч, прошу прощения. Вы, наверное, решили, что мы законченные идиоты, – смущенно пробормотала мама.

– Вовсе нет, – поспешно, но, по-моему, не слишком уверенно ответила мисс Френч и прикрикнула: – Сидеть, Шеп, сидеть!

Ага, будет это чудовище сидеть. Шеп пританцовывал на всех четырех лапах и злобно облаивал папу, показывая свои неприятно острые клыки.

– Привет, парень. Хороший пес, – нервно и неискренне сказал папа.

Я решила укрыться в машине. Шеп был с меня ростом, а сильнее, наверное, раз в пятьдесят. Жуткий, дикий, настоящий волк, а не собака. А вот Джоди как ни в чем не бывало вышла из машины и присела, раскинув руки в стороны. Шеп перестал крутиться возле папы и рванл к Джоди, буквально бросился ей в объятия и принялся вылизывать мою сестру так, словно она была миской с мясными обрезками.

– Сидеть, Шеп, – сказала мисс Френч. – Ты оглох, что ли, пес сумасшедший?

– Смотри, как бы он тебя не укусил, Джоди, – предупредил папа.

– Не укусит, – ответила Джоди, продолжая обниматься с ужасной баскервильской собакой. – Ты же не кусаешься, правда, дружище?

– Не давай ему лизать свое лицо, дорогая, – напряженным тоном сказала мама.

– Он меня просто умывает, – ответила Джоди.

– Вы очень понравились Шепу, юная леди, – сказала мисс Френч. – Но тем, кто побаивается собак, он может показаться слегка назойливым.

Она посмотрела на меня, а я по-прежнему сидела в машине, так что мисс Френч видела только мое лицо и цветную ленту в волосах. Я подумала, что она может заблуждаться относительно моего возраста.

– Иди поздоровайся со стариной Шепом, деточка. Он дружелюбный старый пес, – сказала мисс Френч тем громким и ласковым тоном, каким взрослые обычно разговаривают с малышами.

– Выходи и поздоровайся с мисс Френч, Перл, – сказала мама.

Я вылезла из машины, чувствуя себя смущенной и глупой. Я по-прежнему боялась Шепа. Он принялся облаивать меня, вырываясь из рук Джоди. У меня под футболкой гулко забилось сердце – тук-тук-тук!

– Не бойся, Перл, он тебя не тронет, – сказала Джоди. – Разве что залижет до смерти.

Мисс Френч рассмеялась. Мама и папа тоже рассмеялись, но как-то неуверенно. Мне показалось, что они смеются надо мной. Я постаралась взять себя в руки. Потянулась дрожащей рукой погладить Шепа. Он оскалился и зарычал. Я взвизгнула и отшатнулась.

– Он с тобой просто играет, – сказала мисс Френч.

Шеп очень серьезно посмотрел на меня.

– А вот твоя сестра ни чуточки его не боится, – сказала мисс Френч.

– Забирайтесь-ка лучше назад в машину, девочки. Обе, – сказал папа. – У нас еще масса дел, скоро приедет фургон и нужно будет распаковывать вещи.

– О, ваш фургон прибыл больше часа назад, – беззаботно заметила мисс Френч. – Рабочие уже почти закончили разгрузку. Если вы обогнете большой дом, увидите машину на заднем дворе, как раз рядом с дверью вашей квартиры. – Она посмотрела на Джоди, которая пыталась отлепить от себя Шепа, но тот никак не желал отлепляться и настойчиво толкал ее своей громадной тяжелой головой. – Может, хочешь прогуляться со мной и Шепом, Джоди, пока твои родители освоятся на новом месте? Ты хорошо умеешь кидать мяч?

– Лучше всех на свете, – ответила Джоди.

– Не задавайся, Джоди, – предупредила мама.

– Хорошо, тогда можешь покидать мяч Шепу. Посмотрим, сумеешь ли ты как следует погонять старичка, – сказала мисс Френч. – Пойдем.

Мисс Френч выудила из своего кармана изжеванный старый мячик и бросила его Джоди. Джоди ловко поймала его одной рукой и зашвырнула далеко-далеко. Шеп сорвался с места и помчался за мячиком.

– Веди себя хорошо, Джоди! – крикнула мама помчавшейся вслед за Шепом Джоди. – И не надоедай мисс Френч, у нее, наверное, много дел.

Джоди махнула рукой, давая знать, что все поняла, но не обернулась. Мисс Френч двинулась следом за Джоди и Шепом и тоже не удосужилась оглянуться.

– М-да, – покачала головой мама.

– Наша Джоди явно сумела произвести сильное впечатление, – заметил папа.

– Полагаю, что да, – согласилась мама. – А она странная женщина, эта мисс Френч, правда?

– По-моему, нормальная, – ответил папа. – Дружелюбная.

– Мм, – сказала мама. – Похоже, она о себе очень высокого мнения. Распоряжается налево и направо, а кто она такая? Всего лишь секретарша, если разобраться.

– Какая уж есть, чего там, – ответил папа, забираясь в машину и включая двигатель. – А вот я чувствую себя полным идиотом из-за того, что не сообразил, как открыть эти ворота. Что она теперь обо мне подумает, если я, как предполагается, должен стать здесь главным мастером на все руки?

– Знать про то, как открываются ворота, мы были не обязаны, – проворчала мама. – Мне не нравится, что она увела от нас Джоди. Интересно, когда она собирается ее вернуть?

– Может быть, мисс Френч злобный пришелец, а Шеп – ее робот, которого запрограммировали на то, чтобы похитить Джоди. Как только они скроются из глаз, они трансформируют Джоди, и она тоже станет пришельцем, – принялась фантазировать я.

Папа хмыкнул и взялся за руль, а мама уставилась на меня:

– Прекрати выдумывать свои глупые ужастики, Перл. Этой чуши мы уже вдоволь наслушались от Джоди.

– Да пусть себе придумывает, Шез… э… Шэрон. Давай, Перл, продолжай.

– Не поощряй ее. А ты, Перл, если хочешь сочинять истории, научись рассказывать о чем-нибудь приятном.

Я скорчилась на заднем сиденье и стала придумывать – про себя – историю о девочке, которую звали Жемчужинка. Сначала она всего боялась, но потом нашла волшебное кольцо с жемчугом и в тот момент, когда надела его себе на палец, овладела магической силой и больше никогда ничего не боялась, особенно животных. Она стала их повелительницей. Львы ластились к ней, тигры терлись о ее ноги, слоны щекотали ей шею своими хоботами, а жуткие страшные волки завывали наперебой, упрашивая, чтобы она обратила на них внимание.

Так я развлекала себя, пока наша машина медленно катила по хрустящему гравию все ближе и ближе к Мельчестер Колледж. Папа следил за дорогой, а мы с мамой выворачивали шеи, чтобы лучше рассмотреть огромное серое здание в готическом стиле.

Мы смотрели на него с благоговейным страхом. Но вот машина завернула за угол, и здание сразу же перестало казаться таким уж величественным и роскошным. На заднем дворе стояли деревянные строительные леса, лежали штабели кирпичей, несколько окон были заколочены досками. В ряд выстроились вагончики-подсобки, там и тут в самых неожиданных уголках приютились маленькие сарайчики. На небольшой стоянке находилось несколько припаркованных машин. Здесь же был и наш фургон с открытой задней дверью, из которого Большой Альф и Малыш Берни, балансируя на мостках, выносили сейчас мамин туалетный столик.

– Осторожнее с позолоченными ручками! – воскликнула мама, выскакивая из нашей машины.

Мы с папой вылезли вслед за ней и принялись озадаченно осматриваться. В таком странном окружении Большой Альф и Малыш Берни казались нам старыми друзьями.

– Припозднились вы, однако, приятель, – весело крикнул папе Большой Альф. – По какой дороге добирались? Через Шотландию, что ли?

– Очень смешно, – ответил задетый за живое папа. – Нет, просто не спешили, чтобы не мешаться у вас под ногами.

Зато мама с успехом уже начала это делать. Она пошла вслед за Большим Альфом и Малышом Берни по узким ступенькам, которые вели в полуподвал:

– Нет-нет, этот столик несите не в гостиную. Он должен стоять в спальне, это часть моего спального гарнитура. Эй, друзья, зачем вы поставили хороший шкаф на кухню, а не в гостиную?

– А мы подумали, что это ваш кухонный шкаф, голубушка, – ответил Малыш Берни. – Он здесь отлично смотрится.

Вся наша мебель смотрелась ужасно, даже поставленная в правильную комнату. Да и квартира, в которую мы приехали, вовсе не была похожа на настоящую квартиру. В ней было несколько маленьких комнатушек, двери которых выходили в общий длинный и темный коридор. Окна в комнатушках были, но свет они почти не пропускали. Когда мимо окон проходили Большой Альф и Малыш Берни, мы видели только их башмаки. Пол был покрыт древним серо-зеленым линолеумом в пятнах, стены окрашены желтоватой краской, как в больнице. Даже самая большая комната была слишком маленькой. В ней стоял телевизор, возле него, почти вплотную, приткнулись наш диван и кресла, да еще притулился стол, заваленный коробками, в которых были упакованы книги, диски DVD, настенные картинки и украшения. В задней стене нашей новой гостиной была ниша с кухонной плитой и крошечной раковиной.

– И вот здесь наша мама будет готовить? – спросила я.

– Не говори глупости, Перл. У меня будет настоящая, большая, профессиональная кухня. А это только для нас, – ответила мама.

Эта кухонька была убогой и тесной даже для нас четверых.

– Если убрать шкаф, она будет выглядеть просторнее, – сказала мама. – Альф, Берни, вы могли бы передвинуть этот шкаф на другую сторону?

– Могли бы… возможно, – ответил Малыш Берни.

– Вообще-то мы так не договаривались, – сказал Альф. – Вы не сказали, что ваша берлога будет под лестницей в подвале. И переставлять здесь мебель не входит в наши обязанности. Мы должны были довезти мебель в целости и сохранности и разгрузить ее. Мы это сделали. А расставлять – это уж ваша проблема.

– Ну будьте людьми, парни! У меня спина болит, – принялся упрашивать грузчиков папа. – Ну переставьте вы всего один этот шкаф, а? Видите, как разволновалась моя жена. Вы же знаете женщин – за ними все всегда приходится переделывать.

Мама сердито покосилась на папу и принялась тяжело вздыхать, хотя Альф и Берни сменили гнев на милость и начали передвигать шкаф. Когда они закончили, она даже не сказала им спасибо, просто кивнула, ухватила меня за воротник футболки и потащила смотреть спальни.

Они располагались очень тесно друг к другу. Ясненько: если нам с Джоди нужно будет посекретничать, придется разговаривать шепотом.

Обе спальни были оклеены желто-розовыми обоями, в обеих на окнах висели уродливые желто-зеленые занавески. Мне сразу вспомнилась глупая песенка, которую мы когда-то распевали в школе: «Желтый – зеленый, желтый – зеленый, мама спешит, меня сейчас стошнит». Ковер на полу тоже был зеленый, только более темный, почти оливковый. Мама потерла ковер ногой, будто от этого он мог сменить свой цвет.

– Обои сменим, занавески тоже, – сказала мама, щупая их. – Думаю, это нетрудно будет сделать на швейной машине. Должна же в школе быть швейная машина?

Я оглядела маленькую комнатку. Она была в сто раз хуже нашей с Джоди спальни на старой квартире. Какое разочарование! А я-то воображала, что мы будем жить в роскошных просторных комнатах с шелковыми обоями, высокими потолками и огромными окнами с бархатными шторами. Я даже о люстрах мечтала. Эх, мечты, мечты…

– Мы все устроим как надо, и у вас станет уютно, – сказала мама, но по ее тону было заметно, что она разочарована не меньше, чем я. Она озадаченно прикусила нижнюю губу, и в эту секунду вдруг стала похожа на маленькую растерянную девочку.

– Да все наладится, мама, все будет хорошо, – поспешила я успокоить ее. – Ну что, я начну распаковывать вещи?

– Моя славная девочка, – сказала мама. Она повернулась, попыталась широко улыбнуться, но нос у нее нервно подергивался. – Здесь какой-то странный запах, ты не находишь?

– Странный?

– Да, чем-то пахнет. Пылью? Сыростью? Я думаю, прежде всего здесь придется все как следует отдраить, – мама подошла к окну, понюхала занавески. – Фу, какая грязь! Их немедленно нужно отправить в стирку! Боже, какие же неряхи здесь жили! Ничего, вымоем все сверху донизу, наведем чистоту и порядок. Слава богу, у нас целое лето впереди, чтобы обустроиться как следует. – Внезапно мама прижала меня к себе и горячо, убежденно сказала: – Мы будем счастливы здесь, Перл. И ты, и я, и папа, и Джоди. Кстати, о Джоди. Надеюсь, она вскоре заявится. Нам сейчас каждая пара рук на вес золота.

Но Джоди не возвращалась еще целую вечность.

Большой Альф и Малыш Берни закончили таскать мебель. Папа дал им, по его мнению, хорошие чаевые. Большой Альф презрительно посмотрел на перекочевавшие в его ладонь деньги и саркастично заметил:

– Что ж, спасибо, хозяин. Надеюсь, эта сумма вас не слишком разорит?

– А куда подевалась твоя сестра? – спросил меня Малыш Берни.

Я молча пожала плечами.

– Готов спорить, что она уже сбежала отсюда, – сказал Малыш Берни. – Она у вас огонь-девчонка. Нечего ей делать в такой дыре. Вы, ребята, просто психи, что сюда заехали.

Может быть, он не стал бы говорить так грубо, если бы папа дал им больше чаевых. Сам папа выглядел сейчас так, словно готов был у них отобрать и эти деньги. Мама и вовсе была в ярости.

– Я попросила бы вас оставить при себе ваши комментарии по поводу моей дочери. И вы просто невежды, если смеете называть Мельчестер Колледж дырой, – сказала она с таким видом, будто весь этот дом был ее собственностью, а она в нем хозяйкой.

– Ох ты! – шевельнул бровями Малыш Берни, но было заметно, что он чувствует себя неловко. – Потопали, приятель, – сказал он Большому Альфу, и они ушли, даже не сказав нам «до свидания».

– Деревенщина неотесанная, – сказала им вслед мама.

– А я говорил тебе, что лучше нанять грузовик и все сделать самим, – напомнил папа.

– Но у тебя же спина, – сказала мама.

– Плевать. Но ты видела, как он посмотрел на десятку, которую я ему дал? Кем он себя возомнил? И как он смеет в таком тоне говорить о Джоди?

– Между прочим, а где она? Если в самое ближайшее время не явится, тебе придется идти ее искать, Джо. Наверное, она уже до смерти надоела мисс Френч и та не знает, как от нее избавиться. Сколько же можно гулять с собакой!

– Да такому псу и пятьдесят миль не крюк, не устанет, – сказал папа. – Старина Шеп! Это же название одной песенки Элвиса Пресли. Как ты думаешь, мисс Френч фанатка Элвиса?

Мы все трое дружно захихикали. Судя по внешнему виду, мисс Френч должна любить классическую музыку – с ее-то сединой, короткой стрижкой, обвислым жакетом, плиссированной юбкой и шелковым шарфом! Но когда вернулась Джоди, мы поняли, что ошибались.

– У нее на камине стоит удивительная открытка с Элвисом, – сказала она. – Нужно поцеловать эту открытку, и она начинает петь его голосом «Не могу не влюбиться в тебя», а под его серебристым пиджаком загорается красное сердечко. Класс! – И Джоди запрыгала на месте, показывая, какой это класс.

– Опять ты со своими глупыми сказками, – недоверчиво сказала мама.

– Да нет же, это правда, на сто один процент правда! – кричала Джоди, носясь по нашим комнатам. – Здесь слегка чем-то воняет, не находите? – спросила она, поводя носом.

– Не смей произносить такие слова! Завтра мы все вычистим, вымоем, и вы будете помогать нам, мадам, – сказала мама.

– А где Большой Альф и Малыш Берни? Уже уехали? Жаль, я хотела с ними попрощаться.

– По-моему, ты и без этого слишком много с ними болтала, – заметила мама. – Ты не должна общаться с такими, как они, слышишь? Это грубые рабочие парни.

– Наш папа тоже рабочий. С ним мне тоже нельзя болтать? – спросила Джоди, обнимая папу.

– Можешь болтать со мной сколько захочешь, солнышко, – ответил папа и тоже обнял Джоди. – Ну и где же ты была? Далеко ли ушла в своих ужасных туфлях?

– Мы не только гуляли. Мы зашли в дом к мисс Френч, и она напоила меня чаем. Там я и увидела ту открытку с Элвисом. А еще у нее есть аквариум с синенькими рыбками – они такие милые! И еще у нее на стене висит картина с обнаженной розовой женщиной.

– Что за ерунда! – воскликнула мама.

– Погоди, сама увидишь. Мы все идем сегодня на ужин, а потом, может быть, она пригласит нас зайти к ней на чашечку кофе.

– Погоди, какой еще ужин?

– С мистером и миссис Уилберфорс. Это здешний директор и его жена. Будем мы и мисс Френч.

– Мы? – переспросила я.

– Ты ничего не напутала, Джоди? – сказал папа. – Они пригласили нас на ужин? Не может быть.

– Не может быть, – подхватила мама. – Мы не получали никакого приглашения.

– Ну я же говорю – это мисс Френч просила меня передать. В половине восьмого, у Уилберфорсов. Они живут в доме на дороге за школой. И мисс Френч тоже там живет.

– У них свои дома? – спросил папа, оглядываясь по сторонам. – Современные? – с завистью прибавил он.

– Гораздо лучше жить в старинном викторианском доме, – быстро вставила я, хотя наши темные полуподвальные комнаты никак не вязались с роскошным видом Мельчестер Колледжа.

– А ты нас не разыгрываешь? – спросила мама, хватая Джоди за плечо.

– Не хочешь – не верь, это твои проблемы. Но с какой стати я стала бы вам врать?

– О боже, – сказала мама. – Хорошо, тогда нам всем нужно принять ванну, мы такие грязные после дороги. Надеюсь, с горячей водой у них все в порядке? Потом нужно будет распаковать чемоданы и надеть что-нибудь поприличнее. Да, а кто мне скажет, куда мы засунули утюг и гладильную доску?

– Не суетись, Шез. Никто не станет требовать, чтобы мы выглядели одетыми с иголочки, когда мы только приехали, – сказал папа, а сам тем временем уже озабоченно принялся вычищать грязь из-под ногтей.

– Не называй меня Шез, ты же знаешь, я терпеть этого не могу. Шэрон. Меня зовут Шэрон. Джоди, Перл, ну что же вы стоите? Бегите распаковывайте свои вещи. Перл, наденешь юбку с вышивкой, а ты, Джоди, пойдешь в брюках – у тебя все юбки слишком короткие и узкие. И надеюсь, у тебя хватит ума не надевать эти туфли?

– А мисс Френч мои туфли понравились. Она сказала, что они стильные, – возразила Джоди.

– Мисс Френч всего лишь секретарша, – сказала мама таким тоном, будто речь шла об уборщице в туалете. – Не она глава этой школы, а мистер Уилберфорс, и ему вряд ли понравится девчонка на высоких каблуках. Иди найди приличные брюки и черные туфли. Наденешь их. И без возражений.

Когда мама говорит таким тоном, возражать ей бесполезно, это нам всем хорошо известно. Мы пошли искать свои шмотки, а мама первой отправилась в ванную комнату. Когда она ушла, папа закатил глаза.

– Зря она так разнервничалась, – сказал он. – Я уверен, что Уилберфорсы просто решили избавить нас от лишних хлопот в день приезда.

– А какой он, этот мистер Уилберфорс, пап? Ты ведь уже встречался с ним. Важная шишка? – спросила я.

– Даже если так, он, похоже, неплохой мужик, – ответил папа, потирая переносицу. – Весьма оригинальный. Вообще-то все с этой школой у нас произошло так стремительно. Поначалу мы на том собеседовании чувствовали себя как рыбы на берегу. Мало что успели сообразить. Но, по-моему, эта игра стоит свеч. Ведь мы с мамой хотим сделать так, чтобы было хорошо нашим девочкам.

Он обнял нас, но в это время мама закричала из ванной:

– Джо! Джо, иди сюда!

– О господи, что там еще? – вздохнул папа.

– Знаешь, мне только что пришло это в голову, – сказала мама. – Ведь я повариха. Что, если они предполагают, что это я должна приготовить ужин?

– Не сходи с ума. Ты здесь для того, чтобы кормить детей, а не Уилберфорсов, – ответил папа. – Успокойся, Шез… Прости, прости, Шэрон. Ах ты, моя девочка. Иди, я тебя обниму.

Мама запротестовала, но мы услышали плеск воды, а затем звук поцелуя. Джоди скорчила гримасу, а я хихикнула.

– А знаешь, здесь не так уж и плохо, – негромко сказала Джоди.

Я посмотрела на выцветшие обои, на желто-зеленые, как рвота, занавески.

– Не здесь, – поняла меня Джоди. – Я имею в виду все это место, округу. Мисс Френч провела меня по саду. И по огороду тоже. Там полно фруктов-ягод и есть старый добрый садовник, он разрешил мне набрать малины. А поблизости лес. Огромный. Словно из сказки о двух сестрах, которым было хорошо вместе в Мельчестер Колледже.

– Значит, ты не против, что мы здесь?

– Ну, честно говоря, я терпеть не могу долго торчать посреди чего-нибудь. Я схожу с ума, когда мне некуда выбраться. Но может быть, все будет хорошо, раз здесь все наше. А чтобы разобраться что к чему, у нас целое лето впереди, верно?