Комнаты страха Орлов Антон

Глава 6

О Монике Бланка совсем забыла. Это было нехорошо, неправильно, просто отвратительно. Ради чего она прилетела на Землю-Парк, какую проблему должна решить, зачем устроилась на работу в Новогоднюю Службу – все это вспомнилось внезапно, словно открываешь дверцу шкафа, и тебе прямо в руки вываливается крайне нужная, но потерянная вещь, которую запихнули туда второпях и выбросили из головы.

Проблема напомнила о себе, когда Бланка сидела в аэрокаре, блуждающем среди облачных развалов, погруженных в холодные белые сны. Вернее, на самом деле он не блуждал, а мчался к цели, это Бланка чувствовала себя заблудившейся.

Лейла сидела напротив, ее гладкие иссиня-черные волосы влажно поблескивали в перламутровом сумраке салона, бледное лицо с царственно высокими скулами хранило задумчивое выражение. Она казалась здешней облачной русалкой.

Летели они в городок Новогодней Службы, чтобы осмотреть комнату Анджелы. Не те самые Комнаты, а служебное помещение, предоставленное работодателем супервайзеру Анджеле Ругис для временного проживания.

Бланку Лейла захватила с собой на всякий случай, отдав ей предпочтение перед Морисом, который из-за этого на обеих обиделся. Еще один повод для угрызений совести.

– Ты боишься?

Лейла долго молчала, поэтому Бланка слегка вздрогнула от неожиданности, когда та заговорила.

– Нет. Просто есть куча дел, которые я должна переделать.

– Например?

История Моники, ставшей добычей Мегареала, у Лейлы сочувствия не вызвала.

– Да пусть оно лежит, где лежало. И это вся твоя куча дел?

– Еще я хочу убить Римму Кирч, – удивляясь тому, что давно знакомые и понятные слова звучат, как незнакомые, сообщила Бланка.

– Вот это уже не слабо, но, скорее всего, это сделаешь не ты, а я или Зойг.

– Из-за их банды умер мой папа, а мама до сих пор в больнице, ее так и не смогли вылечить.

– Ты их любила? – с такой интонацией, словно ответ на этот вопрос предполагал варианты, спросила Лейла.

– Да. Они были совсем молодые, немного старше двадцати. Ролевики-экстремалы. Возили меня с собой на игры, там всегда было интересно, весело, разноцветно… А потом, на Вьянгасе, все разом закончилось. Я полгода пролежала в больнице. Когда мне объяснили, что случилось, я решила, что вырасту и убью сбежавшую террористку.

– У меня Вьянгас тоже много отнял.

– У вас там кто-то погиб? – испуганно и сочувственно поинтересовалась Бланка, выдержав паузу.

– Друг. Даже больше, чем друг. Он был сложной личностью, и ты бы, наверное, не назвала его хорошим, но я перед ним в неоплатном долгу. Погиб он не на Вьянгасе, позже, но я думаю, это случилось из-за психотронного удара. До этого он в какие только истории ни попадал – и хоть бы что, а после Вьянгаса в нем как будто что-то сломалось. Там он держался неплохо, насколько это было возможно, даже горло себе перерезать не пытался, однако Вьянгас убил его через некоторое время, как яд замедленного действия.

Машина вынырнула из облачного слоя. Внизу темнел хвойный лес – колючий ковер, припорошенный снегом.

– О подвигах Шоколадной Анджелы никому ничего не разбалтывать, ясно? «Иллюзориум» уже перевел каждому из вас на счет компенсацию за молчание. Ты, вообще, умеешь врать, не краснея?

– Ну… – Бланка призадумалась.

Пожалуй, все-таки нет.

– Тогда говори, что тебе предложили работу получше, и ты решила послать Новогоднюю Службу ко всем чертям, – Лейла допила последний глоток кофе с коньяком, отдала пустую чашку роботу, и тот, забрав посуду, сложился в три погибели в углу салона, превратившись в металлический ящик с выгравированным готическим орнаментом. – Не особо надеюсь, что этот обыск что-нибудь даст следствию, то есть мне. Римма хоть и дура, но наверняка не оставила в казенном жилище ничего важного. В Конторе их хорошо дрессировали… Мне бы способности Марсии, тогда бы я получила массу интересных подробностей, просто посидев часок-другой среди Римминого барахла.

– Вы могли взять Марсию с собой.

– Ей еще рано влезать в такие дела. Если наша Римма-Анджела в этом помещении кого-то замочила, Марсия почувствует, и впечатления будут достаточно острые. Поль с Ивеной решили, что у нее должно быть настоящее детство, без тех специфических игр, в которые играют взрослые идиоты. Это правильно. Поль не хотел заводить детей, пока не набрал достаточную силу, чтобы защитить своего ребенка от кого угодно. Никто не сможет использовать способности Марсии, пока она не вырастет и не сделает сознательный выбор. Кто попробует, тот нарвется. Когда Поля рядом нет, ее охраняет Чеус. Да и я тоже… Ивена и Поль – мои друзья, но так сложилось, что я перед ними кое в чем виновата. Знаешь о том, что у Марсии врожденный токсикоз? Я была в той компании, которая собиралась похитить Ивену – тогда еще не Ивену Лагайм, а Ивену Деберав, – чтобы заставить Поля сдаться. Правда, перед самым началом авантюры со мной приключилось несчастье, и я все пропустила, потому что лежала в коме, но тем не менее… Получается, что я тоже к этому причастна. Поль напрасно поддался на уговоры деятелей из спецслужб и согласился стать отравленной машиной смерти, но в то время он легко терял голову. Впрочем, это так, самооправдание… – Лейла коротко усмехнулась. – Тебя удивляет, что я так спокойно об этом рассказываю? Это случилось пятнадцать лет назад, с тех пор много воды утекло. Я тогда была девчонкой в возрасте Дигны, к тому же адски озлобленной, и не без оснований. У меня ведь не было детства. Ни хорошего, ни плохого – никакого. Вместо него у меня было кое-что другое, – она снова усмехнулась, в ее синих глазах промелькнула недобрая тень – такая, что, задержись она там подольше, и Бланка почувствовала бы оторопь. – Расскажу, но не сейчас. Зато вскоре после этой истории с похищением и шантажом взаимные недоразумения были улажены, и уж тогда мы все вместе повеселились – так, что от Римминой Конторы камня на камне не осталось.

– Но это же сделала Тина Хэдис… – растерявшись, возразила Бланка.

– Мы были с ней. То, что остатки банды Маршала осели на Вьянгасе и затевают какую-то мерзость, засек Поль, иначе Тина не оказалась бы там в нужный момент.

«Значит, черноволосая девочка на том снимке с Тиной Хэдис – действительно Лейла».

– Марсию я буду защищать, как самое себя, и Поль с Ивеной об этом знают. Подвергать ее риску незачем. Если она «сканер», это еще не значит, что она сумеет избежать любой опасности. Поль вот тоже «сканер», но вляпаться в неприятности – это у него было всегда пожалуйста.

Из-за горизонта вынырнул белый городок, как будто возведенный из снега посреди дремучего леса.

«Зачем она все это мне рассказала?»

Бланку одолевало и недоумение, и замешательство из-за того, что малознакомый человек настолько перед ней раскрылся – словно сунули в руки стопку тяжелой хрустальной посуды, немыслимо дорогой, которая разлетится на куски, если уронишь. В придачу она чувствовала себя виноватой, потому что предложила Лейле взять с собой Марсию. Ну, пусть не предложила, просто сказала, все равно это очень плохо. Страшно подумать, что могло бы из-за нее, Бланки Ингер, случиться…

Хинар посадил машину на площадке перед главным корпусом. Рабочий день еще не закончился, на ледяных горках и на катке еще не было такого визга и столпотворения, как по вечерам после занятий. Мимо украшенного гирляндами флажков фасада курсировал, мерно переставляя ноги, олень-биомех в нарядной сбруе с бубенчиками, за ним порожняком волочились разубранные сани, под полозьями скрипел снег.

Лейла уверенно направилась к стеклянным дверям. Бланка шла следом, с тревогой размышляя о том, что ужасно подводит Новогоднюю Службу, ведь кадров не хватает, и на нее рассчитывали, а она ни с того ни с сего увольняется.

В коридорах кипела обычная дневная суета. Некоторые из встречных с Бланкой здоровались, она в ответ рассеянно улыбалась и тоже здоровалась. Все как несколько дней тому назад. То, что ее в этом промежутке времени чуть не убили, никак не отразилось на обстановке. А если бы Римма-Анджела ее убила, здесь все равно было бы все то же самое… Эта мысль поразила Бланку, но ненадолго. Она вообще не привыкла помногу размышлять о себе.

Лейла так и притягивала взгляды. На ней была свободная черная куртка с серебристой простежкой и консервативного покроя брюки из матово-темной, слегка пушистой ткани. Черное с серебряными просверками, словно в пеструю сутолоку Санта-Клаусов, Дедов Морозов, Снегурочек, Зайцев, Снежинок, Лисичек, Пиратов и других земных персонажей затесалась посланница ночного неба. В одном из коридоров из-за нее столкнулись, засмотревшись, двое представительных мужчин руководящего вида.

– Вы сначала пойдете к начальству? – тихонько спросила Бланка.

– Зачем? – Лейла приподняла тонкую, с изящным изгибом, бровь. – Если начальству этого новогоднего бардака от меня что-то понадобится, оно само ко мне подойдет. Идем на вашу территорию, показывай дорогу. И давай на «ты», не возражаешь?

Бланка согласно кивнула. В том, что касалось обращений и прочих формальностей, она привыкла подстраиваться под желания собеседников. Лейла, вообще-то, с самого начала говорила ей «ты», как и всем остальным участникам экскурсии по пещерам Моржового хребта.

Сначала они пришли в запущенный холл с грязноватыми кремовыми стенами, где ветвились по штукатурке около лифта напугавшие Мориса трещины. Лейла достала какой-то прибор, уместившийся в ладони, принялась водить им по стенке. Бланка отошла в сторону, присела на подоконник. Она до сих пор не освоилась с фейерверком событий, начавшихся после ее знакомства с Морисом. Разве можно освоиться с фейерверком?

– Банальное жульничество! – сообщила Лейла, повернувшись. – Так я и думала.

И, подойдя ближе, вполголоса пояснила:

– Анджела прилепила сюда прозрачный пленочный плеер, потом содрала его, а клочки-то остались! Вероятно, плюс какая-то психотропная дрянь – для более мощного воздействия на Мориса. Так что не ушел бы он с концом в это настенное наваждение, уткнулся бы носом в твердую поверхность, как миленький. О таком варианте он не подумал… В общем, от трещин на штукатурке можно не шарахаться, опасны только двери. Как по-твоему, почему Анджела, обладая Комнатами, в то же время воспользовалась элементарным техническим фокусом?

– Чтобы пострашнее напугать Мориса?

– Мимо. Чтобы создать себе иллюзию полного контроля над ситуацией. Она не уверена в Комнатах и в своей власти над ними, но что касается пленочного экрана средней паршивости – здесь все предсказуемо, никакой мистики. Думаю, для нее это очень важно, этого ей постоянно не хватает. Пугая Мориса, она заглушала собственный страх. Что ж, это хорошо… Идем.

Номера преподавателей и супервайзеров находились двумя этажами выше. В коридоре никого не было, кроме парня, развалившегося в складном кресле у тупиковой стены. На голове интероператорский шлем в виде рогатого шлема викинга, в руке сетевой пульт, возле ножки кресла литровая банка из-под пива.

Когда Лейла остановилась перед дверным проемом, затянутым темным полотном, и достала кнопочный нож, викинг встрепенулся, вскочил, опрокинув кресло. Банка со звяканьем покатилась по полу.

– Э, что вы делаете?

– Режу пленку, – бросила через плечо Лейла, примериваясь.

Он подошел, держа под мышкой свой брутальный шлем, навис над ней, здоровенный, двухметровый, отогнул отворот куртки, демонстрируя значок.

– Эрик Корбен, паркианская уголовная полиция.

– Фелита Нирок, Космопол.

Расстегнув свою черную с серебром куртку, Лейла тоже показала значок.

Она из Космопола? Об этом Бланка не знала.

– Зачем надо было дверь с петель снимать и пленкой запечатывать? – поинтересовался полицейский. – Метода, что ли, такая новая?

– Эрик, вы можете присесть, где сидели, и присмотреть, чтобы мне никто не мешал.

Викинг двумя пальцами поднял за спинку кресло, подержал на весу, поставил на прежнее место. Уселся, но шлем надевать не стал, положил рядом на пол.

Треск распоротого сверху донизу полотна. Края завернулись, и в прорехе возникла тускло освещенная картинка – сначала небольшой фрагмент, потом вся комната целиком.

Свалка грязного белья, немытых чашек и тарелок, потрепанных иллюстрированных журналов на разные темы – «Галактическая политика», «Имидж и манипулирование людьми», «Экономика Ниара», «Анатомия развлечений», «Космические яхты». Все вперемешку, и словно дрейфующий плот посреди замусоренного моря – лиловый гелевый матрас с неровными серо-буро-малиновыми заплатками. На испачканной подушке валяется портативный комп, рядом примостился стоптанный тапок без пары. Скомканное одеяло громоздится торчащим из пучины рифом.

На первый взгляд все это выглядело абсолютно неподвижным, но если присмотреться, изредка что-то шевелилось, мелькало… Тараканы. О том, что они в немереном количестве водятся в комнате у Анджелы, Бланка знала еще с того вечера, как ее впервые пригласили сюда выпить чаю.

– Нормально… – пробормотала Лейла.

Вскрыла извлеченную из кармана упаковку, натянула поверх одежды прозрачный балахон с перчатками. Оглянулась на Бланку.

– Если хочешь, погуляй пока, я тебя найду, когда закончу. Только не забывай о мерах предосторожности, договорились?

– Хорошо.

Надо забрать вещи, ведь она сюда больше не вернется. Бланка спустилась на этаж, где находились номера «младшего актерского состава», как именовали таких, как она, работников в официальных документах. В одном из холлов репетировали сражение за елку: зайцы в белых комбинезонах против пиратов в тельняшках и разноцветных шароварах. Ей пришлось протиснуться мимо, держась поближе к стенке.

Среди зайцев она увидела Рафа. Хорошо, если тот ее не заметил. Мысль о том, что с ним она теперь тоже распрощается, немного подняла ей настроение.

Сложив в сумку свое имущество, она подошла к окну. Заснеженные елки под мягким облачным пологом ей нравились: настоящая новогодняя сказка, ничего общего с учреждением, присвоившим себе название Новогодней Службы.

Только вот завела ее эта сказка неведомо куда… Обратно на Вьянгас – но окольным путем, с изнанки, и не имеет значения то, что на самом деле Бланка сейчас находится на другой планете, на Парке. Не случайно еще в космопорте ей померещился за стеклянной стеной пронзительно-тоскливый вьянгасианский пейзаж.

«Я должна вернуть то, что у меня отобрали четырнадцать лет назад. Оторванный кусок моей души, который так и остался на Вьянгасе. Если я не справлюсь с этим сейчас, другой возможности, может, и не будет. Но что для этого надо сделать? Убить Анджелу? Я не знаю…»

Ее вывел из задумчивости стук, негромкий и торопливый, неуверенный и в то же время бесцеремонный. Неплотно прикрытая (в соответствии с инструкциями Лейлы) дверь открылась, и в тесную комнатушку боком протиснулся Раф.

Он все еще был в белом заячьем комбинезоне с длинными ушами. Бледное прыщавое лицо, обиженно оттопыренные губы, нагловатый взгляд беспокойных светлых глаз.

– Уезжаешь, что ли? – поглядев на дорожную сумку, стоявшую на голой откидной койке, спросил Раф.

– Да. Счастливо оставаться.

– Жалко, что уезжаешь, – протянул гость, чутко прислушиваясь к доносящемуся из коридора шуму. – Давай, что ли, это самое в последний раз? У меня пятнадцать минут перерыв, как раз успеем. Давай…

– Ничего не получится, мне сейчас нельзя.

Это была истинная правда.

– Ты чего… – длинные тонкие губы обиженно дрогнули. – Ты же врешь!

– Не вру.

– Врешь! Вы, девчонки, всегда врете, только о себе думаете!

– Не вру, а ты можешь на занятие опоздать.

– А ты это самое тогда, отсоси, – попросил Раф. – Че, трудно, что ли? У меня все девчонки, которые были, оказались обманщицами, и ты тоже такая, вам все бы хи-хи, с вами нельзя связываться. Знаешь, че я из-за тебя сделаю? Вот я сейчас пойду, с верхотуры самой из лоджии скинусь. Я не вру, там грависетка поломалась, еще не наладили, так я туда пойду, потому что вам, девчонкам, на нас наплевать, че тебе стоит отсосать? Ничего же не стоит! Вы думаете только о себе, и если человек из-за тебя умрет – вам все равно! Вы все одинаковые, обманчивые… Поступи хоть раз по-человечески, трудно, что ли?

– Ладно, – вздохнула Бланка.

Вдруг и правда гравитационная страховка на верхних этажах вышла из строя и Раф пойдет и прыгнет? Выглядит он до того несчастным и неприкаянным, несмотря на вызывающий блеск в суетливых глазах, что с него станется. Противно – это да, но ведь иначе он может умереть…

Они едва успели начать. Дверь отлетела, чуть не ударив их, словно по ней врезали ногой. Бланка поперхнулась и уселась на пол, ее партнер подался в другую сторону.

– Жить надоело? – осведомилась Лейла. – Я же предупредила – двери до упора не закрывать.

Раф уставился на нее, как завороженный.

– Извините… – краснея, выдавила Бланка.

– Ты, кролик, застегни ширинку и убирайся.

Выполнить эту нехитрую инструкцию ему удалось далеко не с первой попытки. Пока он возился, белые заячьи уши беспомощно подрагивали, а Лейла с безжалостным интересом наблюдала за его действиями. Бланка так и сидела на полу, совершенно дезориентированная, готовая сквозь землю провалиться.

– Это как бы моя личная жизнь… – произнесла она чуть слышно, когда Раф пулей выскочил в коридор.

– Как бы личная жизнь, – Лейла вскинула бровь. – Как бы. Хорошо сказано… Мои соболезнования.

– В чем я виновата?

– В том, что делаешь вещи, которые не доставляют тебе даже тени удовольствия. Сказать «нет» Генри – симпатичному, обаятельному, деликатному и, между прочим, достаточно искушенному в постели… И ведь он тебе нравится, я заметила. Отказать ему, чтобы отдаться первому попавшемуся зайцу на грязном полу – это ни в какие рамки…

– Откуда вы знаете, что я сама этого не хотела? – возразила Бланка, плохо соображая, что тут правильно, а что нет.

– Во-первых, мы перешли на «ты». Во-вторых, врать ты действительно не умеешь, даже в таких простых делах. В-третьих, я подслушивала из коридора, как данная особь тебя соблазняла – настоящий шедевр, невозможно устоять! Между прочим, я за всю вашу теплую компанию отвечаю перед Космополом, и мне бы не хотелось, чтобы мое реноме пострадало. А ты закрыла дверь! Хорошо, что Анджеле не пришло в голову именно сейчас до тебя дотянуться.

– Это он закрыл, – попыталась оправдаться Бланка.

– Надо было выгнать взашей. Он ведь не в первый раз тебя достает?

– Во второй. Все равно человеческая жизнь важнее таких вещей, а он может покончить с собой.

– Гм, ты уверена?.. Держать на дистанции Генри и в то же время соглашаться на это – уму непостижимо! Кстати, Генри – он из тех демонических личностей, которые в глубине души белые и пушистые, хотя стараются замаскировать свою кристальную порядочность всяческими уловками. Но когда доходит до дела, он порядочнее многих моралистов, рассуждающих с утра до вечера о разумном, добром и вечном. Вам с ним было бы хорошо вместе.

– А вас… тебя на самом деле зовут Фелита?

Хотелось поскорее перевести разговор на другую тему.

– Фелита Нирок – мое официальное имя в настоящее время. Лейлой я стала раньше, чем Фелитой.

Бланка не поняла, что она хочет этим сказать. Возможно, речь идет о каком-то обычае?

– Я не знала, что ты из Космопола.

– Не то чтобы из… Я внештатный сотрудник. Такие, как я, монстры с темным прошлым должны или бегать от Космопола, или сотрудничать с ним, второй вариант для обеих сторон предпочтительнее. Мои дела тут закончены, ты готова?

– Я только зубы почищу, можно?

– Нужно. Антибактериальной пастой.

В отделе кадров, куда они завернули для расторжения Бланкиного контракта, все оформили мигом, и о неустойке речи не было. Здесь уже получили указание от руководства «Иллюзориума» уладить этот вопрос без проволочек.

В вестибюле опять наткнулись на Рафа, тот успел сменить заячий костюм на джинсы и куртку с голографическими нашлепками. Вероятно, вторую часть занятия он решил прогулять.

Он топтался перед новеньким автоматом с напитками и с блуждающей улыбкой изучал ассортимент, но, заметив Лейлу и Бланку, тут же скроил угнетенную мину.

Поравнявшись с ним, Лейла негромко приказала:

– Идем с нами.

От ее голоса, нежного и в то же время непреодолимо затягивающего, как водяная воронка, даже у Бланки поползли по спине легкие мурашки, а Раф – тот просто повернулся и покорно побрел следом, не задавая вопросов. Так втроем и дошли до зеркально-черной машины с золотистыми абрисами орхидей на дверцах. Повинуясь кивку Лейлы, парень забрался внутрь. Пилот не удивился – пассажиром больше, пассажиром меньше, – и аэрокар поднялся в небо.

– Я тебе нравлюсь?

Удлиненные макияжем сапфировые глаза горели на бледном лице – эта бледность не была болезненной, скорее напоминала мерцающую белизну фарфора. Темно-красные губы приоткрылись в полуулыбке, одновременно и загадочной, и насмешливой. Куртку Лейла расстегнула, под ней была шелковистая синяя водолазка в обтяжку, позволяющая рассмотреть высокую грудь, не слишком большую, но и не маленькую. На черном подлокотнике расслабленно лежала точеная кисть с серебристо-розовым лаком на ногтях и узорчатыми серебряными кольцами, она казалась полупрозрачной.

Раф глядел с разинутым ртом, словно пребывал в ступоре. Похоже, для него это было чересчур красиво.

А Бланка испытывала усиливающуюся тревогу: зачем Лейле все это понадобилось?

– Ты не ответил на мой вопрос, нравлюсь или нет?

– Ну… Ага… – сокрушенно согласился Раф.

Бланке подумалось, что красота его пугает и что-нибудь очень красивое вряд ли может сильно ему понравиться. Столкнувшись с таким явлением, он перетрусит и сбежит. Донимать он будет девушек попроще, среднего уровня привлекательности и, желательно, не слишком уверенных в себе.

Лейла тоже это поняла.

– Ты меня боишься? Хм, и правильно делаешь… Ты говорил Бланке, что, если она откажется с тобой совокупляться, ты сиганешь с верхнего этажа, не так ли?

– Ну, все же девчонки обманщицы, им нет до нас дела… – завел свое Раф. – Чего там и что, им все равно… Можно из-за них сигануть, раз им верить нельзя…

– Не советую, ненадежный способ. Даже если увернешься от грависетки, есть риск приземлиться в сугроб и остаться в живых, поэтому прыгать надо не из окна, а из аэрокара. Без гравижилета, естественно, и с хорошей высоты, чтобы мозги на десять метров вокруг. Все понял?

– Ну, да… – глядя на нее в полном недоумении, промямлил парень.

– Хорошо, тогда действуй. Хинар!

Пилот понял Лейлу без дальнейших пояснений. Правая дверца салона открылась.

Машина висела над холмистым ландшафтом с редкими перелесками. Высота не особенно большая для аэрокара, но достаточная, чтобы человеку разбиться всмятку. В салоне заклубился белый пар от дыхания.

– Раф, на выход.

– Че, совсем, что ли, чокнулись? – ошалело пробормотал пассажир.

– Помочь? – Лейла невинно улыбнулась. – Ладно, помогу…

Она застегнула до горла куртку и поднялась с кресла.

– Не надо, это слишком далеко заходит, перестаньте! – робко попросила Бланка.

С ее мнением о происходящем никто считаться не собирался. Впрочем, ее и не трогали, но она чувствовала, что несет ответственность за начавшийся вслед за этим кошмар, и не могла промолчать.

– Ты че, пусти! Пусти-и-и!.. – вопил Раф.

Он был крупнее Лейлы, но та после нескольких секунд борьбы сделала с ним что-то такое, отчего он взвыл не своим голосом и сразу обмяк.

Его подтащили к люку.

– Дальше сам! Выпрыгивай!

Ветер трепал черные с синеватым отливом распущенные волосы. По салону порхали залетевшие через люк снежинки. Жертва кричала, то и дело срываясь на фальцет, и беспомощно пыталась ухватиться за что попало. Лейла смеялась.

– Ты же хотел прыгнуть, ты очень убедительно об этом говорил! Неужели вот так сразу передумал?!

– Пусти! Не нада-а-а!!..

– Лейла, пожалуйста, хватит!

– А если хватит, ты переспишь с Генри?

– Да, – дрожащим голосом пробормотала Бланка.

– Уговорила… Хинар, обратно к Новогодней Службе, садись на дорогу.

Аэрокар приземлился на пустой автостраде, которая вела через лес к Новогоднему городку. Вдалеке виднелись дома.

– Дальше сам дойдет, – вытолкнув Рафа наружу, сказала Лейла, обращаясь к пилоту и Бланке, а потом, снова повернувшись к люку, крикнула: – Ты, недоразумение озабоченное, не вздумай на меня жаловаться, иначе обвиню в изнасиловании! Ты принуждал Бланку к сексу, используя шантаж, – подведу под статью, и не отвертишься, понял?

Вряд ли Раф ясно понимал, что ему говорят. Его шатало и заносило то вправо, то влево. Глядя в иллюминатор на спотыкающуюся фигурку внизу, у края отдалившейся автострады, Бланка подумала, что до белых зданий ему не добрести.

– Он же сам не дойдет!

– Подберут, – усмехнулась Лейла. – Тут видеозондов полно, как раз плывет один, видишь? Уже засекли невменяемый объект.

У нее на скулах появился бледно-розовый румянец, в глазах прыгали чертенята. Она выглядела слегка опьяневшей, словно выпила бокал шакасы или шампанского, и в то же время ее как будто окутывала вуаль искрящейся энергии. Бланке было страшновато рядом с ней находиться.

– Бланка, да все к лучшему! Этого мелкого упыря стоило проучить. А ты напрасно так волновалась, могла бы просто смотреть и получать удовольствие от спектакля. Ну, подумай сама, я же не сумасшедшая, чтобы совершить убийство у всех на виду! Не забудешь свое обещание?

– Какое?

– Насчет Генри, – Лейла расхохоталась, откинувшись на спинку кресла. – Будет несправедливо, если вы с ним друг друга не получите.

– Разве он не твой молодой человек?

– У нас с ним отношения почти родственные, я его очень люблю. Мы и флиртуем, и спим, но это сугубо дружеское, не романтическое. Не то, что могло бы быть у вас с Генри, понимаешь? Все равно по-настоящему я люблю другого, и не имеет значения, что его уже нет в живых. Если бы он мог увидеть, какой я стала!

Лейла прикрыла глаза, длинные ресницы чернели двумя ажурными полукружиями на порозовевшей коже.

«Она похожа на вампира, который только что напился крови».

Подумав об этом, Бланка сама на себя рассердилась за такую мысль: ведь Лейла хорошо к ней относится.

Аэрокар опять погрузился в облачные кущи, мягкий перламутровый полусвет слегка размывал все линии и добавлял предметам влажного блеска. Система терморегуляции работала на полную мощность, выстуженный салон постепенно прогревался.

Бланка опять вспомнила о Монике и Мегареале. Если честно, не хотелось ей этим заниматься, совсем не хотелось!

На площади перед фасадом Дворца Игр сияли лужицы расплесканного солнца.

Темные очки в ярко-розовой оправе с пластмассовыми бабочками – уместный и даже необходимый аксессуар, иначе не выдержать этого сумасшедшего тропического блеска со всех сторон: ослепительно-яркое небо, глянцевые пальмы, соревнующиеся друг с другом алмазные плоскости дверей и окон, бушующее сверкание поливочного автомата вдали. И еще солнце в зените – хоть оно и сияет из каждой лужи, от него ничуть не убыло. И в придачу бижутерия праздношатающихся обормоток и обормотов, как будто без них тут блеску не хватает! То, что Анджела надела громадные очки, прячущие глаза и не позволяющие отследить мимику верхней половины лица, никого не могло удивить.

На виду остались полные накрашенные губы и пухлые щеки – грим изменил ее черты до неузнаваемости. Довершал маскировку термозащитный серебристый парик с челкой до бровей. Вокруг полно народа в таких же переливающихся париках, Анджела не выделялась.

Фойе Дворца встретило ее приятной прохладой и бравурной музыкой: все для клиента, все для вашего отдыха и комфорта! До тех пор, пока мы не знаем, кто вы такая – ну, а если узнаем, то сообщим, куда следует, и в этот оазис блаженной тени ворвется группа захвата в бронекостюмах, потрясая табельным оружием.

Эти желчные размышления не мешали Анджеле внимательно оглядывать, переходя из зала в зал, громадные, каждый размером во всю стену, демонстрационные экраны. Оглядывать и отбрасывать. Не то, не то, опять не то…

Замки с привидениями, сафари в саванне, поиски пиратских сокровищ, восточный базар-лабиринт, ночное кладбище (естественно, с вылезающими из могил скелетами и полуразложившимися зомби), набег кочевников на древний город с классическими колоннадами, абордаж в открытом море, невнятное столпотворение под названием «Очередь в СССР за колбасой», осада средневекового замка, спасение девушки от дракона, джунгли с тиграми-людоедами, дрейф на льдине, замок графа Дракулы, хождение за справкой по инстанциям, заболоченный мир динозавров, столкновение «Титаника» с айсбергом, выход взвода солдат из окружения, соревнования менестрелей, непролазные зеленые заросли – «Рабы на сахарных плантациях», бескрайнее поле от горизонта до горизонта – «Студенты на картошке», лабиринты кривых зеркал, заплывы в винных и пивных бассейнах, всевозможные карусели, купание с акулами-убийцами, съедобные шахматы из темного и белого шоколада, страна великанов, побег из тюрьмы, похищение из гарема, блуждания по организму гиганта (три варианта: «Путешественник», «Врач» и «Диверсант»), в лес по грибы, «Отними у пчел мед», «Прихлопни комара в посудной лавке», зыбучка на болоте, родео, парусная регата, извержение вулкана, бал-маскарад, гонки верхом на пегасах, гонки верхом на птеродактилях… Здесь было все, но не было черного льда.

Римма-Анджела хотела выяснить, что это за дрянное местечко и где оно находится. У нее имелось подозрение, что без Империи Аттракционов тут не обошлось. Даже не то чтобы подозрение, а скулящая в глубине души надежда – пусть окажется именно так, пусть объяснение будет простым и нестрашным!

Проблуждав несколько часов по залам, демонстрирующим возможности «Иллюзориума», она так ничего и не нашла. Выпила чашку крепчайшего кофе, съела тепленькую булочку с приторной помадкой.

Вокруг кишмя кишели бездельники, явившиеся сюда в поисках лекарства от скуки, подолгу торчали перед экранами, сравнивали, обменивались впечатлениями, возбужденно улыбались. Анджела их презирала. Хотят острых ощущений – но чтобы все на заказ, в адаптированном варианте, понарошку! «„Иллюзориум“ гарантирует, что ничего, выходящего за рамки заключенного договора, с вами не произойдет». Слабаки.

А как насчет шоу «Убеги от киборга-убийцы с парой шиайтианских мечей»? На основе реальных событий, между прочим… У киборга должны быть глаза серо-стального цвета и лицо полузабытой топ-модели Моны Янг, перемазанное пылью и кровью. Никто вам такой идейки не подбрасывал?