Верховный маг империи Удовиченко Диана
— Нет, — хихикнул зловредный демон, — еще из-за того, что бастард не может быть Верховным магом. Да и эльфийский ублюдок не имеет права занимать государственный пост.
— Лютый? А его-то куда?…
— О, на братца вашего, как, впрочем, и на всех ваших товарищей, у ее величества большие виды! А теперь наслаждайтесь, любезный герцог! Вот уже и одеяние ваше принесли…
Голос Артфаала становился все тише, и наконец совсем растаял в воздухе. А я неприязненно воззрился на двоих придворных магов, которые медленно поднимались по ступеням, неся в руках белоснежную мантию главы Совета. Волшебники остановились на верхней ступени и замерли в ожидании.
— Ступайте, ваша светлость, — мысленно обратился ко мне Копыл.
— Почему не вы? — быстро задал я вопрос, мучивший меня со вчерашнего вечера.
— Такова воля ее величества. Вы — народный герой, любимец галатцев. Я же назначен советником императрицы и главным секретарем Совета. Не волнуйтесь, ваша светлость, — успокаивающе добавил Вадиус, — я буду рядом и помогу вам. Ступайте.
— Ступай, Рик, — еле слышно прошептала Дарианна. — Ступай…
— Ступайте, дорогой друг, — донеслась мыслеречь Артфаала. — Что уж теперь? Ступайте…
— Рик! Рик! Наш Рик! — восторженно кричал народ.
— Его высокомагичеству лорду Сайваару — ура! — вопили гвардейцы.
И маги почтительно улыбались, держа передо мной белое одеяние. Белое, как снег, белое, как бешенство, белое, как моя ненависть. Символом неправедного суда, преступлений, подлости и предательства — вот чем была для меня эта мантия. Я уже сожалел, что пошел на поводу у своей любви и согласился принять эту сомнительную честь. Пойти по стопам человека, совершившего страшные злодеяния? Стать убийцей в белых одеждах? Плести интриги? Или… использовать высокий пост во благо? Сумею ли? Власть — грязная штука, в какие бы одежды она ни рядилась. Все во мне противилось этому шагу. Все восставало при одной мысли о том, что придется прикоснуться к этому сияющему свежей чистотой полотну. Душа корчилась от омерзения, а тело уже подалось вперед, чтобы сбежать с этого помоста и уйти, уйти как можно дальше. Я не хотел! Я не хотел становиться Верховным магом империи! А потом случилось… нечто. Радостные вопли народа, приветствующего меня едва ли не с большим энтузиазмом, чем только что — императрицу, слились в единый гул. Всеобщее ожидание больше не трогало душу. Все вокруг как-то обесцветилось, растворилось, поплыло… пришло странное безразличие. Больше не было ни совести, ни чести, ни радости, ни грусти. Человеческие чувства исчезли, уступив место твердому осознанию: я должен. Я почему-то должен это сделать. Не ради любви к Дарианне, и не для того, чтобы стать великим политиком. И даже не во имя своего народа. Но я надену эту мантию, потому что Галатон — на грани уничтожения. И удержать его на этой грани, не дать рухнуть в пропасть могу только я. Так надо. Кому? Ответа на этот вопрос я не знал. Знал лишь, что буду содействовать принцессе. И отныне мои поступки будут подчиняться не велениям сердца или общепринятой морали. Нет. Я буду действовать во имя высшей справедливости…
Я сделал шаг вперед и позволил магам облачить меня в белые одежды…
Потом вернулась привычная картина мира, а вместе с ней — неприятный осадок, недовольство своим новым положением. Копыл зачитывал последний указ, в котором речь вроде бы шла то ли о трауре по императору и его наследнику, то ли о праздновании дня коронации, то ли о совмещении того и другого — я не слушал. Потом наконец все закончилось, и окончательно я пришел в себя уже во дворце, за обеденным столом. Кроме меня, Дарианны и Вадиуса присутствовали дядюшка Ге, Лютый, мастер Триммлер, Грациус и Дживайн.
— Я не стала устраивать пышного торжества, — шепотом пояснила мне императрица, — это оскорбило бы память отца и брата.
Девушка была бледна и выглядела утомленной. Но она пыталась справляться со своим горем, старалась быть любезной с гостями и даже произнесла тост, в котором благодарила своих соратников. Когда обед подходил к концу, в дверь зала незаметно проскользнул молодой дворцовый маг. Дарианна жестом подозвала юношу, тот склонился к ее уху и что-то прошептал.
— Спасибо, вы можете идти, — императрица стала еще бледнее. Она обвела взглядом своих гостей и ровным голосом произнесла: — Маги Совета отказались признать мое право на власть. Они проигнорировали предложение сдаться добровольно и покинуть здание Совета и заявили, что будут защищаться.
— Так, ваше величество, позвольте заметить, — крякнул дядя Ге, — у них и выхода-то нет. Вы же их казнить велите, так ведь?
— Если бы маги сразу выполнили мои требования, они могли бы надеяться на смягчение приговора, — нахмурилась Дарианна. — А теперь их судьба решена.
— Штурмовать будем?! — воинственно вопросил мастер Триммлер.
— Может быть, разумнее взять в осаду, — предложил Лютый. — Выставить по периметру усиленную охрану. И пусть сидят себе на здоровье. Проголодаются — сами выйдут.
— Ни в коем случае! — воскликнул Копыл. — Там сейчас двадцать пять магов высших степеней. Из них восемь магистров. А еще помощники, секретари и обслуга, тоже не лишенные способностей к волшебству. Общее число — около пятидесяти. Вы уверены, что они будут покорно сидеть под охраной и ждать, когда в здании закончится еда? Да это все равно, что поставить посреди Виндора чумную лечебницу и надеяться, что все обойдется! Такие могущественные чародеи способны, к примеру, вместе создать порчу огромной силы и наслать ее на столицу. Или с крыши Совета поливать город разрушительными заклятиями. А еще в здании имеется выход к секретным лабораториям университета. Правда, по распоряжению ее величества там установлена дополнительная магическая защита и охрана увеличена вчетверо. Но даже это не гарантирует полной безопасности. Вот его высокомагичеству удалось же туда проникнуть! Вы представляете, что они могут натворить? Конечно, когда-нибудь магов обезвредят, но сколько бед они принесут!
— Хорошо, допустим, — согласился Ом. — Только вот я понять не могу: зачем они тогда заперлись в здании? Ведь понимают же, что, несмотря на все свои силы, они обречены. Логичнее было бы сделать попытку прорваться через стражу и выбраться из города.
— Полагаю, они до последнего момента надеялись на помощь Вериллия, — пожал плечами Вадиус. — Возможно, даже сейчас еще надеются. А еще вернее, просто боятся ослушаться его приказа. Нельзя недооценивать степень влияния этого человека. Его прислужники согласны скорее умереть, чем прогневать своего господина.
— Хорошо, кабы так, — дядя Ге внес в разговор нотку здорового скептицизма. — А то ведь могли и задумать пакость какую-нибудь.
— Тогда тем более медлить нельзя, — сказала Дарианна.
До поздней ночи мы разрабатывали план штурма Дома Совета, склонившись над чертежом, который набрасывал Копыл. Старый волшебник, проведший в здании много лет, знал его очень хорошо. Но даже ему не были известны все потайные места и секреты этого удивительного дома.
— Существует четыре степени защиты на шесть этажей, — объяснял Вадиус. — Первые четыре этажа занимает всякая мелочь вроде курьеров, секретарей и чиновников низкого ранга. Охранные заклинания там несложные. Кабинеты самых влиятельных волшебников расположены наверху, соответственно, и защита там более сильная. Исключением являются подвальные помещения — вотчина Вериллия. Туда проникнуть невозможно. Утешает, что члены Совета тоже не сумеют попасть в святая святых. Иначе выковырять их оттуда было бы весьма затруднительно. Я знаком с основными принципами организации защиты. Но обо всех ловушках знал только Верховный. Да и Совет, несомненно, добавил волшбы. Так что действовать придется по обстоятельствам. — Копыл раздал всем связующие амулеты, — Из казенного резерва. Вот еще пауроний, — на стол легла капсула из Солнечного камня. — Но это только на самый крайний случай. Там столько магической энергии, что применение металла может поднять на воздух всю Площадь Семи королей.
Мы подошли к Дому Совета в темный предрассветный час. Площадь Семи королей давно уже опустела: подгулявший народ разошелся, уборщики вымели мусор, унесли опорожненные бочки, стражники отвели перепивших горожан в Счастливое местечко для отрезвления. Лишь унылые фигуры охраняющих Совет имперских псов маячили во мраке.
В нашем отряде было двадцать бойцов. Конечно, все мои друзья отправились со мной: Дживайн и Грациус, Дрианн с Лиллой, дядя Ге, Копыл, Лютый. Правда, мастера Триммлера мы сначала брать не хотели, но гном настоял, ссылаясь на свою неуязвимость. Остальные — повстанцы, бывшие узники Счастливого местечка. Мы с Вадиусом отобрали сильнейших боевых магов. Среди них были три женщины: одна темная магесса — пышнотелая, среднего возраста и две молоденькие миловидные девушки — белокурая и черноволосая. Я до последнего сомневался, брать ли их на такое опасное предприятие, но девицы убедительно доказали свои способности к демонологии.
Пройдя через оцепление, мы остановились перед воротами, от которых бежала дорожка прямо к широкому крыльцу Дома Совета. Монументальное шестиэтажное здание из белоснежного, сияющего даже в темноте мрамора, возвышалось над нами, словно гигантский кладбищенский памятник. Плоскую крышу окружало призрачное свечение, похожее на нимб над головой А'нхелли.
— Как настроение, дорогой герцог? — вторглась в мое сознание мыслеречь лорда Феррли, который в кошачьем обличье гордо восседал на ограде.
— Вы с нами?
— Луг с вами, дорогой лорд Сайваар! Кто же пустит демона в святая святых человеческой магии? Там даже камни дома пропитаны чарами, отражающими мрак. Я так, провожу вас, пожелаю удачи… А надо сказать, вам очень идет ваша новая одежда!
— Не издевайтесь, — пробормотал я, стараясь сосредоточиться на предстоящем бое, — сам не знаю, как меня угораздило…
— Да подумаешь, непосильная загадка! — фыркнул демон. — Все вы знаете. Только признать не хотите.
В это время Копыл толкнул створки ворот, которые послушно распахнулись, явив взгляду пустой двор. Правильно, а чего запираться, когда под каждой плитой смертельная ловушка? Вадиус присел на корточки и положил ладони на первую плиту.
— Так… так… где это было? Вот!
Раздался легкий щелчок, из щелей между камнями вырвались короткие языки зеленоватого пламени и тут же спрятались обратно.
— Дыхание демона, — неизвестно кому пояснил Дживайн, — если такое мощное заклятие охраняет двор, что же будет внутри здания?
— Что угодно, — сквозь зубы процедил Вадиус, осторожно продвигаясь на середину двора. — Это еще не все. Оставайтесь пока за воротами.
— Сверху! — заорал Грациус, выбрасывая руку вперед.
Из окон вылетели заостренные на концах ледяные стрелы и устремились к Копылу. Маги Совета предприняли первую атаку. Вовремя выставленная Грациусом защита не сумела, однако, полностью остановить их смертоносный полет. Стрелы лишь слегка замедлились, проходя сквозь щит, но это дало Вадиусу возможность окружить себя кольцом магического огня, в котором лед растаял и поднялся к небу облачком безобидного пара. Рассвирепев, Копыл шарахнул по двору целой чередой разнообразных заклятий. В результате пораскрывались все ямы-ловушки, каждая из которых имела собственную неповторимую начинку.
— Вроде бы основная защита дезактивирована, — с сомнением проговорил Вадиус и неожиданно, опустив голову, еле слышно прошептал: — в последний раз предлагаю сдаться и выйти из здания без боя!
Ответом был падающий из окон третьего этажа поток жидкого пламени, который мы встретили мощным Темным зонтом.
— Ясно, — недобро усмехнулся Копыл, — Подслушивающие артефакты работают отлично, как и магические экраны на окнах. Входите, но щиты не снимайте и не приближайтесь к крыльцу.
Дальше мы объяснялись исключительно с помощью мыслеречи, которую Дживайн выразительными жестами переводил для мастера Триммлера.
Вадиус с Грациусом принялись колдовать над дверью. Копыл неплохо был осведомлен о ее устройстве, а жизнерадостный волшебник ловко управлялся с магической отмычкой, так что вскоре защита была снята. Все это время мы держали над отрядом мощный щит, закрываясь от сыплющихся сверху заклятий.
— Ну, с Лугом! — выдохнул Вадиус, берясь за дверную ручку.
— Здесь я вынужден вас покинуть, герцог — сообщил Артфаал, испаряясь. — Слишком много чар, направленных против темных сил. Но видимо, местные маги не чуждаются нашей волшбы, потому источники не перекрыты. Так что буду наблюдать из мрака и служить вам оттуда.
Лютый быстро расставил магов вдоль стен по обе стороны двери, чтобы их не достала вырвавшаяся из здания волшба. Копыл проверил крепость щитов, дернул дверь на себя и тут же свалился на крыльцо, вжимаясь в камень. Не зря. Навстречу ему двинулась стена огня. Пламя пролетело над головой волшебника и разбилось о щит. Вадиус приподнялся и махнул рукой, призывая следовать за ним. Он первым вбежал в большой квадратный холл и заметался вдоль стен, нажимая на крошечные, одному ему видимые выступы.
— Большую часть артефактов, гасящих постороннюю магию, я нейтрализовал! — выкрикнул он. — Но есть еще скрытые! Так что держитесь от стен подальше, и тогда сумеете использовать свои чары!
Огромный холл первого этажа мы преодолели легко. Как и говорил Вадиус, здесь защита состояла из обычных боевых заклинаний. Вокруг нас летали огненные шары и молнии, воздух сгущался и пытался нанести удары, под ногами проваливался пол — в общем, ничего необычного. С лестницей вышло чуть сложнее.
— Что-то не нравится мне эта дорожка, — сказал дядя Ге, подходя к первой ступеньке, — больно уж все просто!
Он достал из кармана измятый и не очень чистый носовой платок, скрутил его в комочек, немного подержал в руках, зачем-то подышал на него и бросил на середину широкой ковровой дорожки, гостеприимно раскинутой на лестнице. Алая поверхность вдруг словно поплыла, заволновалась, взметнулась густыми каплями и растворила кусочек ткани. На его месте лишь завился легкий дымок.
— Кровавая река, — удовлетворенно хмыкнул дядюшка, — хорошо подготовились чародеи…
Он сплел в воздухе сложный рисунок, распростер руки над краем дорожки, жидкость потянулась к его ладоням и остановилась в дайме от пальцев. Дядя Ге сделал своеобразный жест, какой обычно совершают мужчины, хвастаясь перед друзьями пышными бедрами своей любовницы — и вещество, повинуясь его движению, собралось в огромную круглую каплю. Шар невесомо парил в воздухе, колыхаясь и пульсируя.
— Разойдись, ребята, — спокойно сказал дядюшка и сильным толчком отправил громадный сгусток крови в полет.
Капля пересекла холл и ударилась в стену. Раздался треск, за ним звуки льющейся жидкости. В стене образовалась большая дыра. Лестница была обезврежена.
Подъем прошел относительно спокойно. Те же элементарные заклятия, которых, правда, было множество — только успевай поддерживать щиты. Маги Совета постарались и активировали все, чем было оснащено здание. Лестница закончилась огромной круглой площадкой, на которую выходило несколько дверей. Ее мы тоже преодолели без особых затруднений, разве что поток волшбы стал еще гуще.
Но как только я поставил ногу на следующую ступеньку, все вокруг изменилось. Лестница стала бесконечно длинной и крутой. Она простиралась настолько далеко, что конца ее просто не было видно. Казалось, она ведет прямиком в небо. Стены раздвинулись, изогнулись внутрь себя, как будто мы находились в полой сфере. Несмотря на то, что Вадиус всем рассказал заранее об искажениях пространства, я ощутил непонятный страх. Все вокруг выглядело странным, незнакомым. Следуя наставлениям Копыла, я постарался двигаться не спеша, размеренно, сохраняя дыхание ровным. Мы по прежнему шли след в след, но когда я оглянулся, мне показалось, что отряд находится как минимум в майле от меня. Мое тело вдруг стало неестественно легким, на какой-то момент даже возникло опасение, что я оторвусь от ступенек и взлечу. Я хотел было ухватиться за перила, но они вдруг отдалились на огромное расстояние. Сердце замерло, потом заколотилось с удвоенной силой, вызывая чувство эйфории. Проснулось желание бежать, бежать по этой чудесной, замечательной лестнице, паря в воздухе, подобно невесомому шарику из тех, которые украшают город на праздник Летнего ликования.
Не знаю, сколько времени ушло на этот нескончаемый подъем. Мне показалось, что много. Как только я начал привыкать к легкости, пространство вдруг резко сжалось, превращаясь в узкую кишку, через которую не протиснулся бы даже ребенок. На тело навалилась тяжесть, голова налилась чугунной болью. Сердце подскочило к горлу, мешая дышать. Воздух сделался густым, почти осязаемым. Я будто двигался по тоннелю, пробираясь сквозь толщу наполнявшей его воды. «Не паникуйте… держите дыхание…» — донеслась до меня еле слышная, растянутая мыслеречь Копыла. Я продолжал идти, с трудом переставляя каменно тяжелые ноги, и первым ступил на площадку третьего этажа. Лучше бы ее вообще не было! Здесь пространство мерно сжималось и разжималось, как огромное бьющееся сердце, то даря легкость, то придавливая к полу. Вскоре на третьем этаже собрался весь отряд. Бледные, с синюшными губами. У многих из носа текла кровь — защита, которую Вадиус характеризовал как несложную, все же работала. Две девушки — демонологи — были близки к обмороку. Дживайн, переломившись пополам, распрощался с содержимым желудка. Взглянув на него, еще несколько человек проделали то же самое. Лучше всех держался мастер Триммлер — могучий гномий организм справлялся даже с такими нагрузками. Когда пространство в очередной раз сжалось, один из магов — лысый полноватый мужчина средних лет — схватился за грудь и медленно опустился на пол. Склонившись над ним, дядя Ге пощупал пульс и грустно покачал головой.
— Очевидно, у него было от рождения слабое сердце, — мысленно произнес он.
Понимая, что медлить нельзя, иначе все мы скоро уляжемся рядом с погибшим, я начал подниматься к четвертому этажу. Здесь пространство вело себя совершенно неподобающим образом. Оно то карабкалось вверх, то обрушивалось вниз, совершало непонятные петли, раздувалось, съеживалось, искривлялось в разные стороны. Один раз даже перевернулось, создав странную иллюзию, будто мы идем по потолку.
Когда мы наконец оказались на площадке четвертого этажа, которая раскачивалась подобно палубе корабля, я согласен был на любые испытания, лишь бы это тошнотворное путешествие подошло к концу.
— Готовы, ваше высокомагичество? — мягко поинтересовался Копыл.
Впереди ждали комбинированные заклятия — третий уровень защиты. Помнится, Артфаал, обучая меня создавать такие чары, говорил, что далеко не у каждого волшебника хватает на них резерва. Плести-то я их научился, но вот обезвреживать — ни разу не приходилось. А именно это мне сейчас и предстояло. Все ловушки работали за счет магических предметов, встроенных в стены здания. Но если первые уровни защиты обеспечивались талисманами и обычными плетениями, создававшими элементарные чары, от которых можно было заслониться щитами, то здесь уже действовали древние артефакты. И волшба их была такой мощной, что никакие, даже самые сильные щиты, не смогли бы прикрывать отряд столько времени, сколько требовалось для перехода на следующий этаж. Слава Лугу, Вадиусу было известно расположение ловушек. План, нарисованный волшебником, я выучил наизусть, и сейчас он послушно всплыл в сознании. Почему дезактивировать артефакты должен был именно я? А кто еще сумел бы разглядеть их в толще каменной стены? Только изначальный. Впрочем, я сомневался, что мне это удастся. Таких сложных штук я ни разу не проделывал.
Стараясь не задумываться о том, что ждет меня в случае неудачи, я предпринял попытку сосредоточиться. С первого раза получилось не ахти. Волнообразное искажение пространства отвлекало и мешало концентрации сил. Вспомнились уроки Райла: «Отринь раздражение. Сделай глубокий вдох. Поверь в себя…» Знал бы этот деятель, до чего меня довели его наставления! Тем не менее, эти слова, прозвучавшие в разуме так отчетливо, будто изначальный стоял у меня за спиной, странным образом помогли. Все вокруг уравновесилось, колебания площадки больше не ощущались. Я был абсолютно спокоен. Теперь обращение ко Вселенной… Сознание ощутило ее холодное прикосновение. Пора.
Я поднял руку в знак того, что готов. Стоявшие позади дядя Ге и Вадиус тут же окутали меня Черным коконом. Это было оговорено заранее и делалось для того, чтобы я не тратил собственный резерв на защиту. Остальные маги закрылись Большим Темным зонтом. Я шагнул на первую ступеньку, и на меня тут же низверглась стена Темного огня. Волшба, порожденная артефактом невероятной силы, ревела, стараясь добраться до моего тела. Содрогаясь под напором всепоглощающего пламени, кокон еще плотнее облепил меня, но выстоял. Если бы речь шла о комбинированном заклятии, созданном одним, пусть даже очень сильным магом, защита не вызывала бы опасений. Считалось, что Черный кокон непроницаем для любого вида волшбы. Но энергия артефакта была просто чудовищна и способна пожрать что угодно. Времени было мало. Я шагал по ступенькам. Пятая… шестая… еще… еще… Ловушка была устроена на уровне десятой ступени, вмурована в стену под самым потолком. Я остановился. Кокон сковывал движения, но сейчас мне и не требовалась особая гибкость. Я поднял голову и уставился туда, где должен был находиться артефакт. Сначала из-за пелены кокона и бушующего огня не видно было даже самой стены. Но я упорно продолжал всматриваться в одну точку, не обращая внимания ни на рев пламени, ни на раскаляющийся, начинающий обжигать, кокон. Я слушал только голос Вселенной. И она влила силы в сознание, показала четкую картинку: один из камней сделался как будто прозрачным, открывая выдолбленную в нем нишу, в которой лежал оправленный в золото череп. Судя по вытянутой форме и рогообразным отросткам над глазницами, останки принадлежали не человеку, а демону. Артефакт опутывали энергетические нити, образовывающие сложное плетение. Самая толстая из них была угольно-черной, остальные — красными. Еще несколько мгновений — и я уловил логику схемы. Мое астральное тело плавно отделилось от физического и поднялось вверх. Теперь артефакт был прямо передо мной, преграда в виде стены куда-то исчезла. Я разорвал черную нить и выдернул ее. Плетение рассыпалось и истаяло. Вернувшись в свое тело, я обнаружил, что Темный огонь исчез, оставив после себя лишь выщербленный, изъеденный, словно кислотой, камень ступеней. В стенах зияли дыры, перила просто рассыпались в прах. Мундир, в котором я отправился на штурм Совета, прогорел на плечах, обнажая покрытую волдырями кожу.
— Слишком сильные заклятия, кокон не выдержал, — услышал я извиняющуюся мыслеречь Вадиуса.
— Погоди-ка, сынок, дай я обезболивающие чары наложу, — проговорил дядюшка Ге.
Я осторожно отстранил старика:
— Не время.
Нельзя было терять ни секунды. Я боялся отвлечься, потерять связь со Вселенной. Сосредоточился, снова поднял руку… Теперь защиту обеспечивали Дживайн с Грациусом, а пожилые маги отдыхали. На этот раз вокруг забили потоки Темной воды. Я действовал по той же схеме, но возиться пришлось гораздо дольше. Артефактов было два — один в потолке, другой — прямо в ступеньке. Вернувшись, увидел, что ожогов на мне прибавилось, к тому же оплавились волосы. Боль вгрызалась в плоть, терзала израненное тело, но сознание поддерживало меня, вело вслед за голосом Вселенной. Еще два артефакта — Темный воздух. Обезвреживая их, я чуть было не поплатился удушьем, несмотря на то, что Черный кокон подпитывали своей энергией уже четверо магов. Вернувшись в тело, долго кашлял, выплевывая из себя куски забившейся в гортань слизи. Ткань мундира разлезалась на куски, прилипала к воспаленным язвам, покрывавшим кожу. Хотелось лечь и сдохнуть. Но мы прошли уже целый пролет! И я, превозмогая боль, продолжал двигаться вперед…
Они были последними — три артефакта, создающие заклятие Темной земли. Все уложены рядом, в полу площадки пятого этажа. Стоя по колено в растекающейся все дальше черной жиже, я очень долго распутывал плетения. Когда наконец закончил, кокон истончился настолько, что, провозись я еще секунду — остался бы без ног. А так отделался только потерей сапог, да изъязвленными ступнями. Впереди лежала лестница, ведущая на последний, шестой этаж. Не имея сил ни говорить, ни пользоваться мыслеречью, я сделал отряду знак подняться на площадку. Первым ко мне подбежал дядя Ге и тут же принялся шептать заклинание, снимающее боль. Запасливый Дживайн достал из кармана пузырек с заживляющим зельем и стал обрабатывать раны.
— Конечно, сразу не излечит, но пленочкой затянет, — успокаивающе журчала его мыслеречь.
— Ваше высокомагичество, — обратился ко мне Вадиус, — то, что вы сделали…
Что именно я сделал, волшебник так и не успел сказать. Что-то загрохотало, в воздух взметнулось облако пыли, раздались испуганные крики, а чуть позже — отдаленный, удвоенный эхом звук падения.
— Мастер Триммлер, — мрачно произнес Лютый. — И еще парнишка, боевой маг.
Значит, это было не эхо. Погибли двое. Одна из ступенек, изъеденная Темной землей, не выдержала веса гнома и провалилась. Они шли замыкающими, никто не успел их подхватить. Грациус выругался. Молоденькая белокурая магесса жалобно всхлипнула. Два высоченных пролета…
— Мы все равно не сможем сейчас за ними вернуться, — сказал Вадиус. — Вынесем тела потом, когда все закончится.
Впереди ждала полная неизвестность. Как рассказывал Копыл, никто из магов Совета, кроме Вериллия, не знал, в чем заключается защита последнего этажа. Там располагался Рубиновый зал — самое роскошное помещение в здании. Его стены были инкрустированы тремя тысячами отборных рубинов, привезенных с Южного континента. Этот камень обладает свойством наполнять человека энергией. Здесь проводились все самые важные магические ритуалы. Круглая форма зала замыкала энергию волшебников и направляла ее в центр. Над помещением высилась Хрустальная обсерватория — купол из горного хрусталя особой магической огранки. Грани на нем расположены так, что снаружи купол не виден, а изнутри сквозь хрусталь можно наблюдать за движением небесных светил, не применяя увеличительные экраны. Судя по всему, чары, охраняющие эти уникальные сокровища, должны были быть предельно опасными. Вадиус так и не смог проникнуть в их тайну. В секретном хранилище библиотеки имелась схема расположения артефактов пятого этажа. Но волшебнику не удалось обнаружить никаких упоминаний об этаже шестом.
Проверка лестницы на предмет ловушек не дала никакого результата. Напрасно дядя Ге отобрал у всех платки и побросал их на ступени. Напрасно Лютый стрелял по ним из арбалета. Защита никак себя не проявляла.
— Может быть, и нет никаких чар? — предположил Грациус. — Понадеялись на то, что три степени никто не преодолеет, вот и поленились четвертую придумывать…
Даже в мыслеречи Вадиуса слышен был злобный взвизг:
— Не смейте так думать! Нельзя недооценивать врага!
— Так мы тут год простоим! — возразил Грациус.
Я тоже решил, что дальнейшие размышления бессмысленны. Накинул Черный кокон и встал на первую ступеньку, каждую секунду ожидая какого-нибудь чудовищного подвоха. Но ничего не произошло. Немного постояв, я сделал еще шаг. Снова ничего. Вслед за мной осторожно двинулся Лютый, потом Копыл, не устававший мысленно предупреждать о бдительности. За ними пошли остальные. Два пролета до шестого этажа не принесли никаких сюрпризов. Я остановился на последней ступеньке, не решаясь выйти на площадку. Проверка опять не дала никаких результатов. Сделав отряду знак повременить, я совершил последний шаг, отделявший меня от шестого этажа. Ответом была благостная тишина. Я осмотрелся. Затянутые шелком стены, пушистый эмиратский ковер на полу. Несколько мозаичных дверей. За самой нарядной, вероятно, и находился Рубиновый зал. Простенки украшала симпатичная лепнина — кошачьи морды, из глаз которых лился мягкий свет маленьких солнц — магических светильников. По логике вещей, чародеи должны были скрываться в одном из этих помещений. И скорее всего, именно в Рубиновом зале, дабы максимально усилить свои возможности. Я закрылся щитом и махнул рукой, показывая, как следует построиться, чтобы встретить врага во всеоружии. Каждый быстро занял свою позицию, и я приготовился было выбить дверь зала, как вдруг над головой раздалось тихое шипение. Светильники, спрятанные в лепнине, на мгновение погасли, затем вспыхнули с новой силой. Только теперь из кошачьих глаз ударили синие лучи — тонкие, словно разрезающие собой пространство. Они блуждали по площадке, как будто охотились за нами. Дядя Ге сотворил Большой Темный зонт, накрыв им весь отряд, но он не стал преградой для странного света. Синий луч коснулся моего лица. Я приготовился к боли, к тому, что волшба нанесет мне страшную рану, а может, даже убьет на месте… Ничего. Мне стало смешно. В груди защекотало, словно там трепетали крылышки веселых флори. Я огляделся. Дядя Ге, остолбенело уставившийся в одну точку, даже забывший о поддержке защиты. Схватившийся за голову Дживайн. Две хорошенькие магессы, вцепившиеся друг другу в волосы и выкрикивающие во всю глотку страшные проклятия. Молодой маг, упавший на колени и заливающийся слезами. Лютый, с мрачным недоумением взирающий на свой арбалет… До чего же они все забавные! Я громко расхохотался. Все вокруг было невероятно смешным: и ковер, и кошачьи морды, и двери, а самое главное — эти славные синие лучики!
Грациус улыбнулся мне, словно услышал отличную шутку, потом присоединился к веселью. Он подошел поближе, и мы повисли друг на друге, захлебываясь от истерического хохота, время от времени тыча пальцами в своих товарищей. Зрелая пышногрудая магесса подхватила Вадиуса и пустилась в пляс. Копыл со злобой оттолкнул ее и выкрикнул:
— Ментальные заклятия! Эта волшба рушит барьеры сознания!
Мы ответили ему новым взрывом хохота. Больше всего нас веселили некроманты. Дрианн и Лилла вытянули руки вперед, на их лицах застыло выражение злобы. Содрогаясь от смеха, я начал осознавать: Вадиус прав. Эти лучи разрушали ментальные барьеры, приводя нас в состояние безумия. Я силился собраться, успокоиться, но не мог. Еще немного — и некроманты, окончательно лишившись разума, начнут убивать своих же. По лицу Грациуса я видел: он тоже понял, что за штука с нами случилась. Хохот выбивал слезы из глаз, сводил живот болью. Я чувствовал, что теряю мысли, превращаюсь в идиота, но не в состоянии был прекратить это сумасшествие. Для того чтобы ощутить силу изначального, требовалось сосредоточиться, но это-то у меня и не получалось! Танец магессы становился все более диким, разнузданным. Она подпрыгивала, кривлялась, совершала непристойные движения. Потом вдруг упала, забилась в конвульсиях и замерла. Громко закричал и заплакал Дживайн. Я понял, что действие артефактов не только доводит до безумия, но и уничтожает разум человека, убивает саму его сущность. И первыми гибнут те, чей дух слабее. Из всего отряда держался лишь один Копыл, но его движения сделались странно замедленными.
— Боритесь! — кричал он.
Я в ужасе наблюдал, как раскрылись двери, на площадку выбежали маги Совета и окружили нас. Лучи мирно обходили их, даже не пытаясь прикоснуться. Хохоча, я попытался сотворить хоть какую-нибудь волшбу, но не вспомнил ни одного плетения. Все произошло стремительно, слишком стремительно…
19
Полковнику Рою Локфасту не спалось. Мучимый неясной, невесть откуда взявшейся тревогой, он уже в который раз обходил с проверкой дозоры и патрули. Стояла мутная беззвездная ночь, согретая сырой предвесенней оттепелью. Над оттаивающей землей курился белый туман. Порывы слабого ветерка как-то бессильно перекатывали косматые клубы между редкими деревьями. То ли из-за этой неприятной, неуютной, тоскливой ночи, то ли в силу интуиции, свойственной опытным воинам, командир охранявшего границу Лесного края полка имперских волков испытывал странное предчувствие. Именно оно не дало полковнику уснуть, заставило надеть доспех, взять в руки щит, и вытолкнуло в ночь. Вокруг все было спокойно. Гарнизон спал. Лишь дозорные на сторожевых башнях всматривались вперед, в затянутую туманом черную стену эльфийского леса. «Демона лысого тут увидишь, — с неожиданной злобой подумал полковник Локфаст, — мало того, что клятый Аллирил опаснее любой крепости, так еще и туман этот. А человеческое зрение с эльфийским и сравнивать смешно! Самая подходящая ночка для вылазки белоглазых…» Он снова возблагодарил Луга за то, что его семья — жена и двое взрослых сыновей — находятся сейчас в тихом безопасном имении края Дождей, и тут же ощутил острую, как боль, тоску по родным людям.
Барон Локфаст — крепкий коренастый сорокалетний человек — был потомственным воином. Его отец, дед, прадед и еще несколько поколений Локфастов верно служили Галатону. Для семьи это было делом чести. Рой никогда не сомневался в своем предназначении. Посвятить себя защите своей страны — это ли не лучший, достойнейший жребий для настоящего мужчины? Ничто не могло изменить убеждений полковника, каждую минуту своей жизни он был готов вступить в бой и умереть во имя интересов империи. Но Рой Локфаст никогда не был глупым человеком. Он не мог не замечать странных событий, не мог не думать о них. Вот и сейчас, вслушиваясь в тихие звуки ночи, он размышлял над происходящим вокруг.
Гарнизонная крепость медленно, но верно разрушалась. Выстроенная более пятисот лет назад, еще до того как Ридриг Первый заключил с эльфами договор о ненападении, она с тех пор ни разу не подвергалась серьезному ремонту. Не зря крепость была названа Хаардейл, что на древнегалатском означает «твердыня». В старину строили на совесть: высота стен составляла около четверти фихта, а толщина — десяток локтей. Крепость тянулась вдоль границы на пять майлов, закрывая собой подступы к Лесному краю. На востоке от нее путь эльфам преграждали Орлиные горы, на западе — глубоководная река Серебрянка. Хаардейл имела прямоугольную форму. Над линией стен возвышались двенадцать башен. Две из них — северная и южная — были воротными, остальные — глухими. Широкие северные ворота выходили на Аллирил. Несмотря на то, что отношения между людьми и эльфами всегда были напряженными, строители Хаардейла не могли возвести на севере глухую стену. Ворота были необходимы, так как через Аллирил пролегал единственный тракт, по которому с гор Золотой цепи шли гномьи караваны с товарами для галатцев. Южные ворота открывали выход в имперские земли. Крепость считалась в народе неуязвимой, но полковник отнюдь не разделял такой точки зрения. Толстые стены некогда несокрушимой твердыни сейчас каждую весну весело расцветали легкомысленными розовыми цветочками: за пять веков принесенные ветром из Аллирила семена неведомых кустов пробили себе дорогу в щелях между камнями. Роя Локфаста эти неуставные растения страшно бесили, и он ежегодно отряжал нескольких солдат для искоренения эльфийской заразы. Но упорная зелень не сдавалась и то тут, то там проклевывалась новыми побегами. Каменщиков для обслуживания крепости вечно не хватало. Крестьяне Лесного края не желали как следует трудиться за мизерное жалованье, положенное им государством. Продолжая числиться на довольствии, они больше занимались собственными огородами и хозяйством, чем починкой крепостных стен. Да и что они могли сделать с широкими трещинами, угрожающе змеившимися по камню? Здесь требовались опытные маги-созидатели. Полковник отправил в Виндор не меньше сотни служебных писем, в которых указывал на состояние крепости и просил прислать волшебников для ее починки. Пару раз присылали, конечно, но настолько молодых и неумелых, что толку от них не было. Недоучки латали прорехи, но спустя год разрушения снова давали о себе знать. То же можно было сказать и о боевых магах, присланных в гарнизон сразу после университета. Они ничего не знали и не умели. В полку служили два немолодых, матерых чародея. Им-то и приходилось заниматься обучением молодняка. Но получив столь необходимые уроки боевого волшебства и отслужив положенное по контракту время, юноши предпочитали оставить Хаардейл. Они возвращались в большие города, нанимались в охрану к богатым людям либо открывали собственные лавки. А про некоторых, самых талантливых, ходили даже слухи, что они подались в кайлары. В полку же все начиналось сначала: молодое пополнение, обучение, уход… Сейчас в крепости было одиннадцать магов: десять ротных и полковой — капитан.
Если во время правления Ридрига Второго делалось хоть что-то, то с болезнью императора про Лесной край как будто все забыли. Рой подозревал, что средства на содержание гарнизона все же выделялись, но все они оседали в бездонных карманах многочисленных чиновников. При воспоминании о чиновниках полковник сморщился, будто от зубной боли: «Воруют, м-мать их…» В последнее время солдатам задерживали жалование, с продовольствием тоже было плохо: на трактах шалили разбойники, грабившие обозы. Среди воинов крепло глухое недовольство. Они не понимали, чего ради должны служить в этой Лугом забытой дыре, не получая денег, вдали от семей. Половина солдат наверняка разбежалась бы, если бы не принятые полковником меры. Барон Локфаст объявил, что будет поступать с дезертирами по закону военного времени. Он и впрямь лично повесил троих на крепостной стене, после чего остальным воинам пришлось смириться и с безденежьем, и с неустроенностью, и продолжать тянуть служебную лямку. Недаром за смертельную хватку, упорство и бесконечную преданность империи полковника называли за глаза Псом Локфастом. А иногда Бешеным Псом. Он знал только одну цель: несмотря ни на что, граница империи должна быть защищена.
И вот сейчас, повинуясь звучащему в душе тонкому голоску беспокойства, твердившему об опасности, командир полка призрачным стражем шагал в темноте по выщербленному камню старой мостовой. И только его острая интуиция предотвратила немедленную гибель всего гарнизона. Обогнув донжон и двинувшись к своему жилищу в надежде хоть немного поспать, барон Локфаст увидел или скорее почувствовал быструю тень, мелькнувшую в узком проходе между зданиями. Кто-то, прячась и прижимаясь к стенам, двигался по гарнизону так бесшумно, как это могут только… эльфы. Устремившись туда, где исчез тонкий силуэт, полковник увидел, как с крепостной стены соскользнула еще одна тень.
— Тревога! — во все горло заорал полковник.
Обнажив меч, он ринулся к северным воротам, срывая с шеи оповещающий амулет. На мостовой лежали тела патрульных — у каждого было перерезано горло. В сторожевых башнях замерли пронзенные стрелами часовые и дежурный маг. Отзываясь на эманации оповещающего амулета, мрачно загудел колокол. Рой настиг эльфов у самых ворот. Их было четверо, и они успели расправиться с двумя охранниками. Оставшиеся двое, прижавшись спиной к створкам ворот, держали оборону. Чуткий слух первозданных издали уловил приближение человека, и полковника встретили сразу два меча. Первый удар он отразил клинком, второй — принял на щит, оттягивая его на себя. Меч белоглазого слишком глубоко вошел в щит, эльфу пришлось отскочить назад, высвобождая клинок резким поворотом. Паурониевая сталь развалила щит пополам. Полковник отбросил бесполезный обломок и выхватил дагу. Ловкие эльфы заплясали вокруг коренастого барона, словно дикие лесные коты, нападающие на разозленного пса. Несмотря на то что Рой был искусным мечником, ему приходилось тяжело. Противники навязывали человеку бешеный темп, прекрасно понимая, что он вскоре раскроется. Их клинки превратились в два убийственных сияющих вихря. Но у первозданных было слишком мало времени: по мостовой загремели сапоги поднявшихся по тревоге солдат. В воздухе просвистел арбалетный болт. Эльфийский охранный амулет отклонил его, и болт лишь вскользь чиркнул по шлему одного из первозданных. Но полковнику хватило и секундного замешательства противника. Когда эльф невольно отпрянул от выстрела, барон Локфаст расправился со вторым белоглазым. Эльф атаковал, полковник сделал небольшой шаг вправо и пропустил клинок врага мимо себя. На какое-то мгновение противник открылся, оказавшись вполоборота к барону. Тот стремительно прыгнул вперед и дагой пронзил врагу горло. Ноги первозданного подкосились, но, прежде чем он успел рухнуть на мостовую, полковник закрылся его агонизирующим телом, словно щитом, заслонившись от прямого удара первого эльфа. Клинок, нацеленный в спину Роя, пробил насквозь не защищенного даже кольчугой, уже мертвого первозданного — ради легкости передвижения и тишины лазутчики пожертвовали своей безопасностью. Полковник отпрянул и ногой оттолкнул от себя мертвеца, еще глубже насаживая его на меч товарища, одновременно выдергивая дагу из его горла. Добивать противника не пришлось, это сделали подбежавшие солдаты. А барон устремился к воротам, где эльфы расправились с последним охранником. Первозданные сражались с отчаянной решимостью загнанных в ловушку зверей. Но их сопротивление быстро захлебнулось: даже эльфийские воины, взращенные на сотнях лет тренировок, не смогли бы отражать атаки сразу десятка мечников. Это был не бой, а избиение — их просто изрубили клинками.
Но интуиция Роя продолжала трубить об опасности. Отдав приказ обыскать территорию крепости, он двинулся между строениями. Полковник и сам не мог бы объяснить это странное чувство, но был уверен: где-то прячется еще один лазутчик. Поэтому он ничуть не удивился, когда увидел темную фигуру, склонившуюся под стеной донжона. Рой ринулся в атаку. Схватка была короткой. Вскоре первозданный упал с пронзенной грудью, а полковник, ведомый все тем же предчувствием, Локфаст принялся осматривать стену в том месте, перед которым застал эльфа. Не обнаружив ничего подозрительного, присел на корточки, разглядывая мостовую, и вскоре нашел искомое. В щели между камнями что-то шевелилось. Мгновение спустя камни раздались в стороны, и вверх выстрелил тонкий, прямой как стрела, побег какого-то растения. Оно увеличивалось на глазах, расправляя узкие мясистые листья, выпуская ветви, похожие на крючочки, которые ловко цеплялись за стену донжона. Гибкий стебель полз вверх. Недолго думая, Рой позвал Арденна Рокиса, полкового мага.
— Какое-то дерьмовое эльфийское колдовство, — сказал тот, с интересом разглядывая растение, высота которого уже достигла человеческого роста.
В это время на конце стебля образовался крупный бутон и на глазах стал наливаться нехорошей чернотой.
— Поимей меня Хайнира, не стоит дальше ждать, — произнес маг, подпаливая жутковатый цветок у самого корня. — Не зря же они лезли сюда именно ради того, чтобы посадить эту заразу. Уверен, ее пыльца или семена несут в себе смертельный яд. Скорее всего, гниды белоглазые надеялись, что мы уже не проснемся после этой ночи…
— Не проще ли было зашвырнуть семена через стену? Или там, с птицами отправить? Ушастые же это умеют…
— А бездна знает, — пожал плечами Арденн, — скорее всего там дело в этой их вонючей волшебной земельке. Надо было сначала ее насыпать. Клятые птицы такого не сумеют. Сейчас принесу разъедающее зелье, от греха залью его между камней.
— Обыскать каждый дайм крепости! — приказал Рой Локфаст.
После тщательного осмотра нашли еще два таких же растения, подползавших к бойницам донжонов. Черные бутоны начинали раскрываться, источая гнилостный сладковатый аромат. Расправившись с опасными цветами, маг по приказу полковника отправился на стену. Обнаружив, что попытка тихого захвата крепости провалилась, эльфы могли пойти в наступление в любую минуту.
Следом за волшебником, Рой поднялся на воротную башню. На стене уже стояли его воины. Не зря барон изводил волков бесконечными учениями и тренировками, объявляя учебные тревоги и ночные побудки. Быстро и организованно каждое подразделение заняло свою позицию. Основные силы были сосредоточены перед северными воротами. В первом ряду стояли пикинеры в броне, второй и третий ряд — арбалетчики. Каждый лаз под галереей охраняло по десятку солдат. Маги разделились поровну: половина из них осталась возле главных ворот, другая поднялась на стену, рассредоточившись на равных расстояниях. Капитан Арденн Рокис, полковой маг и лучший друг Роя, успевший активировать защитные артефакты, встроенные в крепостную стену, всматривался в магический увеличительный экран воротной башни и сквозь зубы поминал всех демонов мрака. Арденн всегда любил сквернословить, а сейчас делал это особенно талантливо и упоенно. Увидев полковника, он подвинулся, освобождая место возле экрана. Сквозь волшебное стекло смутно виднелись ряды эльфов, стоявшие у самой кромки Аллирила. Рокис молча указал направо. В десятке локтей от башни крепостная стена ощетинилась тонкими, еле заметными плетями молодых побегов, явно выращенных с помощью магии. Именно по ним и взобрались эльфийские лазутчики. Полковник не стал уточнять у волшебника, почему никто не заметил чар белоглазых и их появления на стене. Он прекрасно понимал, что эльфийская магия так же закрыта, непостижима и недоступна для людей, как небо — для обитателей моря.
— Сколько времени продержится защита? — спросил он.
— Двое суток, — мрачно ответил Арденн. — При условии, что клятые твари не найдут способ ее разрушить.
Двое суток… Это давало Рою некоторую надежду. Был шанс продержаться до прибытия подкрепления. Он вытянул из-под рубахи связующий амулет, прошептал слово активации и попытался вызвать командующего штабом имперской армии. Ответа не последовало. Снова и снова полковник взывал к амулету, но тот безмолвствовал, словно утратив магию и превратившись в обычный кусок черного дерева. Наконец барон вернул вещицу на место и приказал отправить в Виндор гонца. Рассчитывать больше не на кого. Можно надеяться только на себя. Граница империи должна быть защищена.
Полковник снова всмотрелся в увеличивающий экран. Несмотря на то, что магическое стекло придавало способность ночного видения, картинка была расплывчатой и нечеткой. Клубы тумана мешали как следует рассмотреть эльфийское войско. Но в одном Рой Локфаст мог поклясться: у первозданных не было ни осадных орудий, ни пушек. Это не внушило ему оптимизма. Отсутствие каких бы то ни было приспособлений означало лишь то, что главным оружием эльфов являлись могущественные маги. Полковник предпочел бы иметь дело с обычной осадой или штурмом, чем с неведомой волшбой белоглазых. Видимо, капитан Рокис считал так же. Бормоча себе под нос ругательства, он то ли разминал пальцы перед магическим боем, то ли уже плел какое-то заклятие. Эльфы стали медленно приближаться к крепости. Полковник кинул на Арденна вопросительный взгляд. Тот сразу понял:
— Сам знаешь, из ротных магов мы с Эдвином успели троих обучить. Остальные — зелень, так, на одно серьезное заклятие. Да и то одного белоглазые порешили. Ну, с Лугом…
С этими словами полковой чародей выбрался из башни. Вскоре его долговязая фигура показалась на стене: капитан проверял состояние защитного слоя, отдавал последние распоряжения магам.
Эльфы шли несколькими цепями. Впереди двигались около десяти не вооруженных луками первозданных — маги.
— Пушки заряжай! — крикнул полковник.
Его приказ эхом повторили капралы. Солдаты загрузили тяжелые ядра в хуфницы, которых на каждой башне было установлено по три, и замерли в ожидании следующего приказа.
— Маги, свет!
Со стены на равных расстояниях друг от друга взвились в воздух пять крохотных огоньков. Поднимаясь вверх, они постепенно расцветали яркими звездами, осветившими подступы к замку, приближающееся войско и угрожающую стену Аллирила за спинами эльфов.
— Пли!
Оглушительно рявкнули пушки, окутав башни черным вонючим дымом. Когда едкое облако рассеялось, Рой взглянул в увеличительный экран. Строй эльфов сломался, но больше никакого видимого воздействия залп не произвел. Ни убитых, ни раненых на взрытой ядрами земле видно не было. Эльфийские маги хорошо позаботились о защите своего войска. В ответ к крепости устремилась туча стрел. Все они, натолкнувшись на генерируемый артефактами щит, не долетев до людей, попадали в ров.
— Пушки перезаряжай!.. Маги, свет!.. Пли!..
Ядра, долетев до строя эльфов, падали, взметая вверх столбы земли, но чудесным образом не задевали ни одного белоглазого. «Бесполезно, — понял полковник, — слишком мощная защита».
— Маги, к бою!
— Огненной стрелой… прицельно… пли! — донесся до Роя голос капитана Рокиса.
Идущие во главе эльфийского войска фигуры вскинули руки в протестующем жесте, и выпущенные человеческими волшебниками заклятия повернули назад, яркими росчерками ударив в сторону крепости. Защита выдержала.
— Поцелуй саламандры… пли! — заорал Арденн.
«Незаконная волшба, десяток лет тюрьмы, — усмехнулся он про себя, — да только в Галатоне уже никто не узнает. А жаль…»
Волна напитанных силой мрака заклятий устремилась к врагу, чтобы сжечь, уничтожить, испепелить дотла. В какой-то момент Арденну показалось, что заклятие достигнет своей цели. Но длинные, гибкие плети, похожие на змей, вырвались из-под земли навстречу чарам и поглотили их без остатка. Полковой маг виртуозно помянул матушку Брижитту.
Вдруг первозданные остановились. Войско разделилось на две части, которые расступились в стороны, оставив посредине только магов. Полковник насчитал десятерых. Волшебники, такие беззащитные на вид, встали в ряд и повернулись спиной к крепости. Остальное войско медленно двинулось вперед, оставив своих магов творить неизвестную волшбу.
— Свет! «Скорпионы» к бою! Пли! — взревел Рой, понимая, что если и есть шанс достать белоглазых, то это именно он. — Маги! Давай!.. Пушки заряжай!.. Пли! Не спать, мраковы дети!
Шестизарядные «скорпионы», установленные на стене, дали залп. Одновременно капитан Рокис и еще двое чародеев атаковали врага Лунным саваном. Оставшиеся два волшебника, неискушенные в тонкостях темной магии, осыпали первозданных заклятиями Ледяного меча. Эльфийские маги, направив все силы и внимание на создание каких-то неведомых чар, о действии которых Рой предпочитал не думать, оставили свое войско без щита. В гаснущем свете видно было, как упали около десяти лучников, пронзенных острыми пиками льда. Лунный саван был гораздо смертоноснее: зловеще поблескивающие полупрозрачные покрывала опускались на головы эльфов, захватывая сразу нескольких, плотно окутывали их тела и сжимались, прилипали к коже, не давая доступа воздуху. Эти чары стоили жизни сразу паре десятков первозданных. Ночь взорвалась ликующими воплями защитников крепости. Маги снова сплетали заклятия. «Скорпионы» лупили по врагу болтами, внося панику и сея гибель. Хуфницы грохотали, окутываясь дымом и изрыгая ядра, которые вновь обрели свою убийственную силу. Люди, обретшие надежду, выполняли приказы азартно, встречая каждый удачный выстрел криками радости. И только барон Локфаст все больше хмурился, покусывая длинный ус: ни ядра, ни болты, ни заклятия не задевали эльфийских магов. Да и многие воины белоглазых были странно неуязвимы: невзирая на убийственный град, они упорно продвигались вперед, защищенные сильнейшими амулетами.
Вдруг что-то изменилось. Волшебники первозданных одновременно резко развернулись лицом к крепости, вытянув перед собой руки ладонями вперед так, словно предлагали людям убедиться в дружелюбности своих намерений. Один из них, стоявший прямо напротив воротной башни, высоко поднял какой-то маленький предмет, излучающий зеленое сияние. Грохот пушек как будто отдалился, сделался глуше, уступая приближающемуся пронзительному визгу.
— Маги, в защиту! — выкрикнул Арденн, сплетая заклинание.
Стену накрыл дополнительный Воздушный щит. В тот же миг визг сделался невыносимым, в него вплетался оглушительный треск и раздирающий душу скрежет. Это рвалась защита крепости. Барон Локфаст не отрывал глаз от магического экрана. Войско белоглазых ринулось в стороны, уступая дорогу чему-то еще невидимому, но — Рой чувствовал это нутром — неотвратимому и смертельно опасному. Эльфийские маги упали, распластавшись на земле. Капитан Рокис, в очередной раз смачно выругавшись, сделал магам какой-то знак и торопливо покинул стену. В тот же миг полковник увидел то, что с невероятной скоростью неслось к Хаардейлу со стороны Аллирила. Огромная стрела, летевшая так быстро, что в воздухе оставалась черная полоса ее пути, ударилась о крепостные ворота и отскочила назад. Северная башня содрогнулась. Посмотрев на ворота, Рой понял: то, что он принял за стрелу, на самом деле — ствол какого-то дерева. Толстый — в несколько локтей в обхвате — он должен был насквозь проломить ворота, лишенные защиты артефактов. Но створки чудом устояли.
Тем временем капитан Рокис — творец этого самого чуда — тяжело дыша и утирая капающую из носа кровь, пытался восстановить силы, потраченные на сопротивление эльфийским чарам. На стене четверо магов удерживали Воздушный щит. Остальные, с Арденном во главе, защищали ворота. На этот раз им удалось. Но волшебники поплатились за чудовищное напряжение частью своих магических резервов и жизненных сил. Эльфийская магия разрушала не только ворота, но и человеческие тела. Хрустальный звон, настолько тихий, что воспринимался скорее на уровне подсознания, возвестил капитану: над Хаардейлом снова сомкнулось спасительное действие защитных чар. Даже всей мощи первозданных не хватило, чтобы полностью уничтожить щит крепости. Эльфы сумели только временно ее нарушить с помощью какого-то невероятно сильного магического предмета, создающего помехи в работе крепостных артефактов, и воспользовались моментом для нанесения удара. «Сколько таких атак они еще способны предпринять? — спросил себя Арденн, прислонившись к воротам и жадно глотая сырой воздух. — И главное, сколько мы сумеем выдержать?» Уничтожение ворот означало нарушение целостности крепости. А в этом случае артефакты переставали работать.
На башнях бухали пушки, щелкали спусковые устройства «скорпионов» и орал полковник Локфаст. К Арденну подбежал перепуганный молоденький солдат.
— Ваше магичество…
— Короче! — оборвал его волшебник.
— Белоглазые готовят новую атаку на ворота.
Лейтенант Рокис кивнул и отпрянул от створок, приказав магам:
— В защиту!
Шесть человек шептали слова защитного заклинания. Шесть пар рук протянулись к воротам, словно умоляя их о пощаде, шесть потоков силы слились в один, укрепляя створки, напитывая их твердостью, заставляя сопротивляться неотвратимо приближавшейся враждебной волшбе. Уже знакомые отвратительные звуки возвестили о распаде чар артефактов. Новый страшный удар сотряс воротную башню. И на этот раз ворота устояли. Арденн почувствовал себя так, словно таран бил не по створкам, а по его собственной груди. Голова кружилась, ноги подкашивались. Усилием воли отринув дурноту, маг оглядел своих товарищей. Они выглядели изможденными, будто сопротивление эльфийским чарам выпило из них жизнь, состарив на добрый десяток лет… Хрустальный звон. Визг. Скрежет.
— В защиту! — прохрипел капитан, поднимая руки.
Удар. Звон. И все снова. Снова. Снова. Атаки следовали одна за другой, не давая опомниться, прийти в себя, набраться сил. В какую-то секунду Арденну показалось, что мир вокруг уплывает, теряет краски. Он поднял голову к небу. Над Хаардейлом вставал белесый рассвет. «Надо же, — как-то безразлично подумал лейтенант, — как быстро…»
Еще удар. Грохот. Боль. Рот наполнился кровью. Один из магов, поскуливая, присел на корточки, обхватив голову руками и покачиваясь, будто в молитве. Из ушей его на кольчугу стекали красные струйки. С трудом доковыляв до него, Арденн ткнул волшебника носком сапога. Сплюнул соленую жижу, каркнул:
— Встать! Все в защиту, демона вам в зад!
Подыхать, так не зря. Он, как и полковник Локфаст, был убежден: граница империи должна быть защищена.
На стене надрывался Рой:
— Заряжай!.. Пли!..
Оставшиеся наверху волшебники могли только поддерживать над воинами защиту в моменты, когда крепостные артефакты переставали действовать. На то, чтобы атаковать эльфов, у них не хватало ни времени, ни сил. Между тем войско первозданных приблизилось на расстояние фихта. Теперь их маги разделились. Одни продолжали взывать к Аллирилу, отправляя в ворота таран за тараном, другие ударили по стоявшим на стене людям. Когда защита Хаардейла в очередной раз дала сбой, один из эльфийских чародеев отправил в людей сгусток сероватого, отсвечивающего красными искорками тумана. Неопрятное клочковатое облако со скоростью молнии устремилось к стене, разрастаясь по пути. Спустя мгновение оно накрыло собой воинов, повисело над ними не больше секунды и рассеялось, впитавшись в сырой воздух, на первый взгляд, не причинив никому вреда. Но один из ротных магов — молодой курносый паренек — испуганно вскрикнул и принялся торопливо сплетать заклинание. Не успел. Эльфийская волшба разъела защитные чары, и в солдат полетел рой стрел. Курносый волшебник погиб одним из первых — стрела пробила ему горло. Сраженные меткими выстрелами лесных жителей люди падали на землю. Сквозь увеличивающий экран барон Локфаст увидел, что чародеи белоглазых совершают новый загадочный ритуал. Ворота опять содрогнулись от вонзившегося в них тарана, одновременно с этим раздался оглушительный грохот, следом — звук осыпающихся камней. В первой восточной башне сами собой разорвались две пушки, вызвав обрушение стен. Осколки металла превратили стрелков в кровавую кашу. Следующий удар тарана — и снова взрыв. Еще две пушки, на этот раз на первой западной. Полковник в который раз за последние часы схватился за связующий амулет. Он уже не уповал на помощь, понимая, что подкрепление не успеет. Хаардейлу столько не продержаться. Главное — сообщить о нападении, не допустить эльфов в глубь страны. Он повторял и повторял слова вызова — как заклинание, как молитву. Тщетно. Рой в досаде плюнул и проорал:
— Пушки заряжай!
Клятые лесные твари, упыря им в глотку, наколдовали что-то, взорвавшее тяжелые орудия. А от своих магов на стене толку никакого. Вон, опять их защита нарушена. Барон Локфаст крикнул в чье-то испачканное копотью ухо:
— Магов вниз! На стене оставить одного.
Приказ, передаваясь по цепочке, дошел до адресата. Это правильно. Пусть будут там, скоро их силы понадобятся внизу, когда защита артефактов разрушится вместе с воротами. Ворота. Пусть держат ворота. А-а-а, мать! Снова взрыв! Три пушки…
Рой не задумывался над тем, что воротная башня, на которой он стоит, цела только благодаря усилиям его друга Арденна. Главное — как можно дольше не дать врагу прорваться в крепость. И сообщить в Виндор. Но как, если амулет молчит? У гонца приказ добраться до ближайшей провинции — Озерного края — и явиться к губернатору. Там есть свой связующий амулет. Но что, если и он не действует? До столицы гонец будет добираться еще долго. Надо стоять. Стоять насмерть.
— Пушки заряжай!
Скрежет. Защита упала. Поток стрел, уносящий жизни воинов. На стену потянулись заколдованные эльфами гибкие побеги растений, тех самых, которые всегда так раздражали Роя. Они хватали людей за ноги и утягивали вниз. Солдаты отсекали побеги мечами, но снизу как змеи наползали новые вьющиеся плети. Лорсейн, единственный оставшийся на стене маг, подпалил растения стелющимся огнем, заставив их отступить. По команде капралов новые воины занимали места погибших. Во время очередной смены барон Локфаст взглянул вниз и заметил среди солдат резервного отряда замешательство. Слишком многие не хотели воевать, слишком бессмысленной казалась им смерть от эльфийской стрелы. Люди считали свою службу в Хаардейле чуть ли не ссылкой, были озлоблены на империю, уготовавшую им роль пасынков. К чему им была эта война? Им казалось, что выйти через южные ворота и попытаться скрыться в Лесном крае будет гораздо умнее, чем погибнуть от руки белоглазых. Рой сбежал с башни. Ухватил за плечо первого попавшегося солдата. Оскалившись, зарычал в испуганное молодое лицо:
— На стену, ублюдки! Дезертирам сам кишки выпущу!
Огляделся по сторонам.
— Капрал Лосс, ко мне!
Капрал Дик Лосс — огромный детина, похожий на тролля, носящий прозвище Лекарь за то, в ответ на малейшее неповиновение мастерски выбивал солдатам зубы и пускал кровь, был одним из самых преданных полковнику людей. Вынырнув из-за спин воинов, он вытянулся перед командиром во фрунт.
— Отправляйся со своим десятком к южным воротам, — приказал Рой. — Расстреливать любого, кто подойдет к воротам ближе, чем на три шага.
Ударив себя кулаком в грудь, Лекарь кинулся выполнять приказ. Теперь барон Локфаст мог быть спокоен: вряд ли кто-нибудь захочет познакомиться с арбалетами десятка Лосса. Прежде чем вернуться на свой командный пункт, Рой осмотрел ворота. Они все еще держались. Передовые отряды построились полукругом, оставив свободным пятачок мостовой, на котором стояли осуществляющие защиту волшебники. Маги переводили дыхание, используя краткую передышку между атаками. Все они выглядели изможденными. Арденн, бледный, с запавшими щеками и черными кругами вокруг глаз, перепачканный в собственной крови, походил на живого мертвеца. Он едва держался на ногах. На мостовой лежал скрюченный труп, под головой которого расплылась лужа начинавшей густеть крови — один из волшебников не вынес давления враждебной энергии. Полковник молча посмотрел Арденну в глаза и протянул руку. Хотел обнять друга на прощание, но побоялся — маг был настолько истощен, что, казалось, его могло сбить с ног любое прикосновение. Раздался треск распадающихся чар. Арденн поднял руки, повернулся к Рою спиной:
— К защите!
Зная, что в следующий раз встретится со своим товарищем только в Счастливых долинах, барон Локфаст вернулся на башню. А капитан уже забыл о его существовании. Он не мог позволить себе роскошь прощания и сожаления. Слишком мало оставалось сил. Следующий удар сотряс все его существо, выбил фонтан крови из задыхающейся глотки. В груди что-то треснуло. Но Арденн удержался на ногах. Двое волшебников упали замертво.
— Встать! — просипел капитан Рокис, занося ногу для пинка.
— Они мертвы, — ответил ему низкий голос.
Маг шестой роты Эдвин Таллиус — худощавый немолодой человек с длинными седыми волосами — в подтверждение своих слов склонился над телами и пощупал пульс.
— Бесполезно.
Их осталось всего пятеро. Самые молодые и неопытные погибли первыми. Выстояли трое обученных и они с Эдвином. Хрустальный перезвон. Отдохнуть. Отдышаться. Интервалы между атаками все короче. Треск.
— Уходите! Назад!
Они скоро пригодятся в схватке. А он нет. Он принимал на себя главную тяжесть эльфийской волшбы, и сопротивление обескровило его. Удар. Мощная волна чуждой энергии, обрушивающаяся на тело, разрывающая сознание, заставляющая поры сочиться кровью. По створке зазмеилась тонкая трещина. Плохо. Совсем плохо.
Удар. Удар. Удар. Трещины множились, становились шире. Выдержав еще две атаки, Арденн вяло, краешком сознания удивился собственной живучести. Он оказался крепче ворот, которые вот-вот должны были рассыпаться в прах. Капитан обернулся, отыскал глазами Эдвина, кивнул, прошептав потрескавшимися губами:
— Пора.
Эдвин медленно поднял руку в прощальном жесте. Старина Эд, третий в их компании. Они дружили уже много лет. Сколько всего было пережито за эти годы! А сколько выпито…
— До встречи, — усмехнулся Арденн.
Отхаркнув кровавый сгусток, он сотворил скрепляющее заклинание и подошел к воротам вплотную, прижался к ним всем телом, раскинув руки, будто желая обнять створки, щедро даря всю оставшуюся в нем силу. Вот так. Удержаться бы на ногах. В глазах темнеет… Припав к холодным растрескавшимся створкам, капитан Арденн Рокис слабо улыбнулся. Треск и скрежет прозвучали для него персональным реквиемом. Столько людей вокруг, столько взглядов устремлено на него. Но никто ничем не может помочь. Каждый умирает в одиночку… Он всем телом ощутил удар тарана и ледяную волну нечеловеческой волшбы. Умирая, он не раскаивался в грехах, не просил прощения у Луга. И вся жизнь не пролетала у него перед мысленным взором. Арденну почему-то ярко вспомнилось, как Рой набил морду Эду, по пьяному делу приревновав к нему безотказную толстую стряпуху, которая одаривала своей благосклонностью всех троих друзей. Бедняга Эд, демонстрируя чудеса субординации и товарищества, не стал применять магию и мирно уснул под столом. Капитан тихо рассмеялся. Это была демонски хорошая жизнь, ребята…
Подумав так, он умер. Но и мертвый продолжал охранять ворота, удерживая их еще несколько минут.
За эти самые минуты Луг милосердный в Счастливых долинах простил лейтенанту Рокису все его грехи: и сквернословие, и бесконечные пьянки, и драки, и даже блуд с общей толстой стряпухой…
Под ударом тарана створки подались и вылетели внутрь, погребая под собой тела мертвых волшебников. Воротная башня задрожала. Эльфы подошли ко рву, отделяющему крепость от остального мира. Маги, выполнившие свою главную задачу, теперь держали над войском плотную защиту, без труда отражая стрелы и болты. Один из эльфийских чародеев указал на землю у себя под ногами. С пальца его сорвался луч, из-под которого начали проклевываться зеленые ростки. Они удлинялись, превращаясь в лианы, протягивались через ров, сплетаясь в плотную сеть и образовывая подобие подвесных мостов. Отряды эльфов перебегали по ним, устремляясь в провал, образовавшийся на месте крепостных ворот. Первыми перебрались маги.
— Цельсь… пли! — раскатились над рядами голоса капитанов.
Когда первый эльф ступил на мостовую Хаардейла, его встретил залп арбалетных болтов. Маг уделил им внимания не больше, чем назойливой мошкаре. Ударившись о его защиту, болты осыпались вниз, не долетев до первозданного.
— Пики, к бою!
Пикинеры ощетинили строй, не подпуская врага. Но эльфы не торопились вступать в прямую схватку. Они замерли под аркой ворот. Эдвин и еще двое магов, стоявшие между пикинерами, держали над воинами самые мощные защитные чары, на которые только были способны.
Молчаливое противостояние затягивалось. Эдвин с ненавистью всматривался в бесстрастные лица захватчиков. Впереди стоял волшебник в длинном шелковом плаще поверх тонкой кольчуги. Нарядный и чистенький, как будто не крепость брал, а собирался танцевать на балу, он переводил взгляд прозрачных глаз с одного человека на другого, и тонкие губы его брезгливо кривились. Угрожающее бездействие эльфов угнетало больше, чем настоящий бой. Эдвин сплел Тень посмертия и удерживал заклятие на кончиках пальцев, готовый в любую секунду произнести активирующую фразу и отправить волшбу в лицо красавчику-магу.
— А-а-а-а-а! — разорвал тишину внезапно раздавшийся, полный ужаса крик.
Закованный в броню пикинер неуклюже рухнул на колени, выпустив из рук оружие и ухватившись за голову. Следом рухнул еще один, потом еще… Строй охватила паника. Воины попятились. «Ментальное воздействие», — пронеслось в сознании Эдвина. Сам он не ощутил никакого страха. Волшба подействовала не на всех. Может быть, некоторых предохранили амулеты. А возможно, не каждый человек был подвержен такого рода чарам. Но ряды защитников покосились.
— Держать строй! — заорали капралы.
Эдвин активировал свое заклятие и отправил его в эльфов. Темная волшба растеклась по щиту, не причинив белоглазым никакого вреда. Паника нарастала. Эльфийский маг издевательски посмотрел на Эдвина. Седой волшебник ухмыльнулся в ответ. Что ж, ему всегда особенно хорошо удавались ментальные чары. Он любил магию астрала. Толкнув локтями своих товарищей, чтобы не зевали, Эдвин уставился в глаза эльфа. Только бы белоглазый не отвел взгляд! Тот не отвел, уверенный в своем превосходстве. Хорошо, теперь он на крючке. Два сознания сцепились, сошлись в невидимой схватке.
«Тебе не победить, человек», — донеслось до разума Эдвина.
Волшебник не удостоил эльфа ответом. Он, словно сторожевой пес, вцепился в сущность противника, добираясь до жизненных каналов. Астральные тела переплелись между собой, оторвавшись от земных оболочек. Эдвин увидел тонкую, бесконечно длинную нить, уходящую куда-то вдаль. Связь с Аллирилом, дающая силу обитателю леса. Сражение, незаметное для остальных, длилось недолго. Эльф дорого поплатился за свою самоуверенность. Человек сумел разорвать самый важный канал, питающий его жизнь. Первозданный упал на мостовую, а Эдвин переместил свое астральное тело к другому эльфийскому магу. Тот сумел дать достойный отпор, и наверняка одержал бы над человеком верх, если бы не помощь молодых волшебников. Поняв, что происходит, парни ударили по беззащитному телу эльфа боевым заклятием, убившим белоглазого на месте. Ментальная атака захлебнулась. Люди приходили в себя, страх в их сердцах уступал место всепоглощающей злобе. Пикинеры двинулись вперед. Эдвин швырнул свое астральное тело к эльфийским магам, сознавая, что ничего уже не сможет сделать против их общей силы. Он рассчитывал хотя бы задержать, отвлечь их на какие-то мгновения, дав возможность воинам вступить в бой. Несколько мощных ударов перекрутили, разорвали жизненные каналы. Эдвин погиб, так и не вернувшись в свое тело. Последнее, что он видел — себя самого, пронзенного стрелой. Последнее, о чем успел подумать: жаль, что удалось утащить с собой всего двоих.
Магический удар смял ряды пикинеров. Люди и эльфы смешались в одну орущую, ревущую, оскаленную клинками, пахнущую кровью толпу. Это и давало волкам возможность держаться. Маги первозданных были ограничены в маневре, опасаясь задеть своих. Им оставалось только наносить единичные удары. Люди сражались отчаянно, понимая, что отступать некуда, и пленных белоглазые брать не будут. Но несмотря на героизм смертников, с которым дрались волки, их численность быстро уменьшалась. Слишком неравными были силы. Эльфийские мечники превосходили людей в гибкости и ловкости, а маги, которых не могли достать клинки, по одному косили солдат своей непобедимой волшбой. В схватке с ними погибли все три ротных чародея. Отряд под командованием полковника Локфаста спустился со стены и врубился в гущу сражавшихся. Оскаленный, покрытый кровью — своей и чужой — Рой, словно демон войны, шагал вперед, в самый эпицентр схватки, оставляя за собой просеку из мертвых тел. Связующий амулет бесполезной игрушкой болтался на шее, впитывая звуки битвы. Полковник все еще надеялся, что кто-нибудь там, в Виндоре, услышит это и поймет, что граница империи под ударом. Людей становилось все меньше. «Донжон, отступить к донжону…» — пронеслось в мыслях. Но Рой понимал, что это бесполезно. Сколько-нибудь долго продержаться во внутренних укреплениях можно было лишь при помощи магов. Но все они погибли. Лорсейн, последний из ротных волшебников, только что на его глазах упал, сраженный ударом эльфийского чародея. Рой увернулся от летящей в него ледяной стрелы, сшиб с ног раненого первозданного и добил его ударом меча в горло. Ногу обожгла боль. Какой-то клятый белоглазый подкрался сзади и подрубил сухожилие. Локфаст тяжело опустился на одно колено, отразив нацеленный в лицо клинок. В спину, с правой стороны, пробив кольчугу, вонзился неумолимый паурониевый меч. Рой дернулся вперед, уже почти неосознанно, интуитивно обхватил руками чьи-то ноги, потянул на себя, навалился сверху, подминая хрупкого эльфа своим телом. А потом, оправдывая свое прозвище, дополз до горла и вцепился зубами, захлебываясь медно пахнущей соленой жижей. Предсмертная судорога свела челюсти Бешеного Пса Локфаста. Он умер, не успев увидеть, как погибли последние его солдаты, как эльфийский маг отправил в донжон бурое облако, втянувшееся в узкие глаза бойниц. Он уже не слышал хрипов задыхавшихся в ядовитом тумане людей из обслуги, которые прятались в донжоне. Луг сделал ему щедрый подарок: Рой не дожил до момента окончательного взятия Хаардейла. Но отлетая от изрубленного тела, душа его корчилась от боли, угасающий разум хранил одну лишь мысль: он не сумел защитить границу империи…
Быть может, смерть Роя Локфаста была бы не такой мучительной, знай он, что в столице известно о нападении эльфов. Принцесса Дарианна, усомнившись в преданности волков, приняла решение не сообщать в крепость о готовящейся войне. Она опасалась, что солдаты, недовольные задержками жалования и тем забросом, в котором пребывал Хаардейл, просто разбегутся, не пожелав рисковать своими жизнями во имя забывшей их империи. Послать войска для подкрепления не было времени: они бы не успели. Поэтому план, разработанный Дарианной, предусматривал, что гарнизоном придется пожертвовать.
Что сделал бы Рой, если бы знал об этом? Несомненно, то же самое. Он точно так же дрался бы с эльфами и не позволил ни одному своему солдату дезертировать из Хаардейла. Все было бы точно так же. Кроме одного. Бешеный Пес Локфаст получил бы самый бесценный дар — сознание того, что смерть его и его людей не напрасна. Что граница империи будет защищена.
20
Лей'Иллиолис был доволен: штурм прошел так, как он и надеялся. Конечно, жаль, что не удалась задумка с цветами Черного дурмана — тогда крепость была бы взята без малейших потерь со стороны первозданных. Но и без того все прошло отлично. Магам даже не пришлось задействовать пауроний. Запасы волшебного металла представляли собой огромную ценность. Командующий эльфийского войска прекрасно понимал, что взятие крепости — это еще только начало кампании. Нужно было очистить Лесной край от людей и удерживать его до тех пор, пока маги не укрепят границы. Для того чтобы взрастить деревья Аллирила в бывших владениях Галатона, требовалось время и большое количество магической энергии. В будущем, когда благодатная земля волшебного леса пропитает своими соками обычную почву, эльфийские чародеи добьются того, что Аллирил шагнет далеко за свои пределы и покроет всю провинцию. Но это дело не одного года.
В центральном донжоне был организован штаб. Лей'Иллиолис принимал доклады.
Читать бесплатно другие книги:
