Золото поступает в слитках Гарднер Эрл

Я усмехнулся.

– В конце концов, все зависит от мистера Паркера. Мне лично никогда не нравились люди, вторгающиеся в чужие компании.

– О, все в порядке, – успокоила меня Эстер. – Паркер догадывается, что вы связаны с этим заведением.

– О! – Паркер вздрогнул и выдавил из себя улыбку. – Пожалуйста, действуйте, мистер Смит, принесите нам удачу.

Мы с Эстер приблизились к столу с рулеткой.

Она поставила и проиграла. Паркер, очевидно, не собирался финансировать ее. Эстер быстро проиграла все свои деньги и, надувшись, поглядывала на своего компаньона. Тот наконец ссудил ей пять долларов в двадцатипятицентовых фишках.

Игроки постоянно перемещались вокруг стола. Когда Паркер очутился у самого дальнего его угла, Эстер придвинулась ко мне и прошептала:

– Передайте мне под столом двести долларов.

Я одарил ее каменным взглядом.

– Ну, не разыгрывайте же из себя идиота. Дайте мне деньги или…

Я зевнул.

Эстер была так обескуражена, что, казалось, готова была заплакать. Она швырнула фишки на игорный стол и опять проиграла. Я сунул ей в руку доллар.

– Таков размах моих вложений, детка. Поставь их на двойное зеро.

Она поставила и тут же выиграла.

– Продолжай в том же духе.

– Ты с ума сошел.

Я пожал плечами. Крупье лопаточкой придвинул к девушке выигрыш. Я никогда не смог бы объяснить, что заставило меня указать на двойное зеро. Это был безумный риск, но в подобных ситуациях порой становишься ясновидящим. Я был абсолютно уверен, что снова выиграет двойное зеро.

Рулетка описала круг и остановилась.

Я услышал вздох Эстер и обернулся – шарик остановился на цифре семь.

– Видите, вы заставили меня проиграть.

– Но вы ведь пока все равно в выигрыше, – засмеялся я.

– Возможно, семерка повторится? – Эстер поставила на семерку. Она действительно повторилась! Эстер выиграла около пятисот долларов и прекратила игру.

Вокруг столиков слонялась какая-то брюнетка, изящная, гибкая, с красивыми бедрами, обнаженными плечами и глазами, обещавшими романтику томных тропических ночей. Оказалось, что она знакома с Эстер, и, когда та получила свой выигрыш, девушки обменялись какими-то знаками. Потом я заметил, что они шепчутся.

Затем брюнетка обосновалась за игорным столом, называя ставки за Артура Паркера. Вот это была игра! Брюнетка непрерывно обращалась к нему, обворожительно улыбаясь и поводя обнаженными плечами в дюйме от его губ.

Судя по всему, произошел размен: мне подсунули блондинку.

– Поздравляю с выигрышем, – обратился я к Эстер. – Куда мы направимся?

– Сначала заскочу в туалет и буду ждать внизу. Не пытайтесь удрать. К вашему сведению, выход здесь всего один.

– Зачем мне удирать от хорошенькой девушки?

Она засмеялась и сказала кокетливо:

– Правда, зачем?

Я постоял еще немного у игорного стола, делая небольшие ставки. Двойное зеро больше не выпадало. Поставив на него, я не получил ни цента. Другие попытки также не принесли успеха. Паркер был, по-видимому, целиком поглощен брюнеткой. Иногда, впрочем, он как бы просыпался и с виноватым видом оглядывался вокруг. Я услышал, как брюнетка обронила что-то насчет туалета.

Паркер расхохотался.

Я пошел к выходу. Эстер ждала меня.

– Вы на машине или возьмем такси?

– Такси.

– Отлично. Поехали.

– Куда именно?

– Может быть, к вам?

– Я предпочел бы – к вам.

Девушка задумалась, затем пожала плечами:

– Почему бы и нет?

– А ваш дружок, мистер Паркер, не помешает?

– Мой дружок, мистер Паркер, – повторила она угрюмо. – О нем сегодня позаботятся.

Эстер назвала водителю адрес, и через десять минут мы были на месте. Девушка действительно жила здесь. Ее имя можно было прочитать на дощечке над звонком, и она отперла дверь в квартиру своим ключом. «В конце концов, – подумал я, – „почему бы и нет“ – как сказала она». Газеты поместили фотографию Эстер и интервью с ней, где она обрисовала человека, спрашивавшего ее о Рингоулде. Ей нечего было опасаться подвоха с моей стороны.

Что касается меня, то я увяз по уши.

Квартира была неплохо обставлена. Мебель, вероятно, приобреталась не за счет прибыли от продажи сигар и сигарет во второразрядном отеле.

Эстер скинула пальто, пригласила меня сесть, принесла сигареты, спросила, не хочу ли я выпить, и опустилась на софу рядом со мной.

Мы закурили. Она придвинулась ближе. Я видел ее шею и плечи, призывный взгляд голубых глаз. Ее светлые локоны касались моей щеки.

– Нам с вами лучше подружиться, – предупредила она.

– Вы так считаете?

– Да. Потому что девушка, поднявшаяся наверх повидаться с Джедом Рингоулдом, – та, за которой вы следили, – оказалась Альтой Эшбьюри. – Она с видимым нетерпением ожидала моей реакции.

– Кто это – Альта Эшбьюри? – удивился я.

– Женщина, за которой вы следили.

Я отрицательно покачал головой.

– Мой бизнес был связан только с Рингоулдом.

Она прямо-таки извертелась, чтобы видеть выражение моего лица. Потом задумчиво произнесла:

– Да. Это, собственно, не имеет значения. Имеющуюся у меня информацию я все равно не смогу использовать. Я бы скорее предпочла работать с вами, чем с кем-нибудь другим. По крайней мере, я бы заставила вас вести честную игру.

– Но кто все-таки Альта Эшбьюри? Девочка Рингоулда?

Блондинка напряженно размышляла, пытаясь решить, насколько откровенной она может быть со мной.

– Так кто она такая? – настаивал я.

– А что вам нужно было от Рингоулда? – ответила Эстер вопросом на вопрос.

– Мне нужно было видеть его по делу.

– По какому?

– Не помню, кто посоветовал мне обратиться к Рингоулду за советом, как обойти «Блу скай экт». У меня было кое-что для продажи.

– Так вы входили к нему в номер?

– Нет, я снял соседний номер.

– И просверлили дырку в двери?

– Да.

– Подглядывали и подслушивали?

– Да.

– И что вы видели?

Я не ответил.

Эстер вышла из себя.

– Послушайте, вы либо полный идиот, либо самый хладнокровный из людей, каких я когда-либо встречала. Откуда вы знали, что я не позову копов, если вы не дадите мне двести долларов?

– Я этого не знал.

– Лучше будьте со мной откровенны. Вы знаете, что произойдет, если я позвоню в полицию?

Я бесстрастно пускал кольца дыма.

Эстер вскочила, рванулась к телефону. Глаза ее гневно сверкали.

– Звоните, что же вы. Я сам собирался позвонить туда.

– Ах, вот как!

– Конечно. Разве вы еще не поняли?

– Чего?

– Я сидел в соседнем с Рингоулдом номере и подсматривал через дырку. Убийца проник в номер примерно за полчаса до моего появления. Он отодвинул задвижку на двери между номерами, поставил замок на предохранитель, а затем, улучив удобный момент, открыл дверь и через крошечную нишу вошел в ванную.

– Мало ли что вы придумаете!

– Ты забыла одну малость, сестренка!

– Что еще?

– Я разглядел убийцу. Я единственный человек, который видел его. Я знаю, кто это был. Рингоулд разговаривал с девушкой. Он дал ей какие-то бумаги. Она вручила ему чек. Он положил его в правый карман пиджака. Когда девушка вышла, Рингоулд отправился в ванную. В тот момент я еще не знал, что в ванной кто-то был, но обнаружил, что дверь в моем номере не заперта на задвижку. Я запер ее, когда сверлил дырку. Убийца предполагал, что Рингоулд пойдет в ванную, и намеревался убежать через соседний номер. Но дверь была уже заперта мною. Убийца очутился в ловушке.

– И что вы сделали? – Эстер затаила дыхание.

– Я повел себя как последний дурак. Мне нужно было сразу связаться с портье, чтобы он блокировал выход, и затем позвонить в полицию, но я был слишком взволнован и не подумал об этом. Вместо этого я снова отодвинул задвижку, открыл дверь в соседний номер и последовал за убийцей. Стоя в дверях номера, я осмотрел правую и левую стороны коридора, а затем спустился на второй этаж. Когда поднялся шум, я вышел из отеля.

– Любопытная история, – сказала Эстер, – занимательная, но копы вам никогда не поверят.

Я снисходительно улыбнулся:

– Ты забыла, что я видел убийцу.

Она подскочила, словно от удара электрическим током.

– Кто это был?

Я рассмеялся и пустил в воздух еще одно кольцо дыма.

Она отошла от телефона, пересекла комнату и опять примостилась рядом со мной, положив ногу на ногу и задумчиво обхватив руками колено. Эстер определенно не знала, что ей делать дальше. Она смотрела то на меня, то на кончики своих туфель. Подол вечернего платья, задираясь, мешал ей, она поднялась, вышла в спальню, не прикрыв за собой дверь, и через минуту вернулась в черном вельветовом халате.

– Что ж, – сказала она, – все, что вы тут наплели, ничего для меня не меняет. Мне нужен у Эшбьюри свой человек. Вы, кажется, хороший мальчик, и, думаю, вам можно доверять. Кстати, кто вы такой? Как вас в действительности зовут?

Я молчал, склонив голову набок.

– Послушай, ты не выйдешь отсюда, пока не назовешь мне свое настоящее имя. Я хочу узнать его во что бы то ни стало. В конце концов, я пойду следом за тобой и узнаю, где ты живешь. Так что давай начистоту!

Я кивнул на дверь:

– Когда захочу, я выйду отсюда.

– Я донесу на тебя.

– И что это тебе даст? Что станет с твоим заманчивым планом потрясти семейку Альты Эшерст?

– Эшбьюри, – поправила она.

– Какая разница?

– Ну а как тебя все-таки зовут?

– Джон Смит, – не колеблясь сказал я.

– Врешь!

Я расхохотался.

Эстер изменила манеру поведения.

– Ладно, Джон. – Она посмотрела прямо мне в лицо. – Ты умный парень. Мы могли бы объединиться и вместе придумать что-нибудь толковое. Согласен?

– Если речь идет о шантаже, я против. Это не по моей части.

– Фу! – фыркнула она. – Я предлагаю тебе войти в долю. Вместе мы могли бы делать хорошие деньги.

– Чем ты располагаешь, чтобы прижать Альту Эшбьюри?

Она было открыла рот, но я прикрыл его своей рукой.

– Не говори. Я ничего не хочу знать.

Она вытаращила глаза:

– Что с тобой?

– Я по другую сторону границы.

– Как это понять?

– Видишь ли, моя прелесть, я не могу принять твое предложение. Я не такой уж негодяй. И тебе не удалось меня провести. Ты замешана в этой грязной игре. Джед Рингоулд получал чеки от Альты Эшбьюри и передавал их тебе для «Этли эмьюзмент корпорейшн». Ты приводила к себе мужчин. Легкое движение пальцев освобождало их от значительной части выигрыша. Часть денег шла тебе, остаток – возвращался к Рингоулду и поступал в распоряжение выше– или нижестоящих, не важно, как их называть. А теперь я добавлю еще кое-что. Считай, что все кончено и забыто. Но шевельни только пальцем против Альты Эшбьюри, и ты очутишься за тюремной решеткой.

Она вскочила.

– Проклятие!

– Ол-райт, сестренка, я тебя предупредил.

– Ты слишком уверен в себе, проклятый болван!

– Если разрешишь, я возьму у тебя еще одну сигарету.

Она протянула мне портсигар.

– Ну, ты сразил меня наповал. Может, я спятила? Я видела, как ты вошел в отель, помню, как ты выспрашивал меня, копы охотились за тобой, я выследила тебя, привезла сюда, не зная, кто ты такой, черт возьми… Наверное, ты частный сыщик, работаешь на Альту Эшбьюри, нет, ты скорее подходишь для ее старика.

Я зажег сигарету.

– Но зачем ты со мной разоткровенничался? Почему бы не дать мне вывернуться наизнанку, притвориться, что ты мой союзник, вытянуть из меня все, что я знаю, и затем вонзить в меня когти?

Я взглянул на нее:

– Детка, будь я проклят, если я понимаю. – И это была правда.

Она, по-видимому, все же не хотела сдавать позиций.

– Ты, однако, вполне мог быть тем, кто пристукнул Рингоулда.

– Вероятно.

– Я могу тебя посадить.

– Ты так полагаешь?

– Да, могу.

– Вот телефон.

Она сощурила глаза.

– И тогда ты впутаешь меня в эту историю, покажешь, что мои побуждения корыстны и… да будь все проклято! Какой смысл?

– Чем мы займемся сейчас? – осведомился я.

– Хорошенько выпьем. Когда я думаю, что ты мог сотворить со мной и ничего не предпринял… Черт возьми! Я не могу тебя раскусить. Ведь ты не идиот. Ты хитер и ловок, способен управлять игрой… И вместе с тем, когда мне грозит расставленная тобой ловушка, ты не пользуешься ею… Что ж, век живи, век учись. Что тебе предложить к виски? Содовую или обычную воду?

– У тебя есть шотландское виски?

– Очень немного.

– У меня есть подотчетные деньги, которые, в случае необходимости, можно отнести к непредвиденным, экстренным расходам.

– Ну а сейчас разве не такой случай?

– Не знаешь, кто тут поблизости торгует ночью?

– Допустим, знаю.

– Ол-райт, позвони ему. Пусть нам пришлют полдюжины шотландского.

– Ты не шутишь?

Я вынул бумажник, выудил оттуда пятидесятидолларовую купюру, положил на край стола.

– Мой босс, правда, назвал бы это швырянием денег на ветер.

Распорядившись по телефону насчет шотландского, Эстер предложила:

– Давай пока разопьем мою бутылку.

Она принесла виски, лед и содовую.

– Не давай мне напиваться, Джон. Иначе я начну плакать, закачу истерику. Меня давно никто не угощал хорошей выпивкой. И досадно, что ты поставил ее не ради меня, а просто потому, что ты – это ты. Широкий жест… Что-то в тебе есть, перед чем невозможно устоять… Поцелуй меня.

Я поцеловал ее.

– К черту выпивку! Поцелуй меня крепче!

Через четверть часа посыльный принес нам шесть бутылок виски.

Я вернулся около двух часов ночи. Я долго еще не мог освободиться от воспоминания о белокурых женских локонах и от мысли о веревке в руках палача.