Кошки бродят по ночам Гарднер Эрл
– Да? Давайте посмотрим, насколько наши версии совпадают.
– В этот момент она, должно быть, убивала Салли Брентнер.
Селлерс кивнул.
– Так что же сделала Карлотта? – спросила Берта.
– Она подумала, что Мейбл уехала на вокзал. Карлотта осталась ждать поезда. Уже не было времени ехать в город, и она осталась ждать Мейбл. Поезд пришел только в час дня. Мейбл не приехала. Теперь сопоставьте все это и скажите, каков ответ?
– Единственное, что можно сказать, – убийство совершено в одиннадцать часов.
– Мне тоже так кажется, – уныло произнес Селлерс. – Миссис Белдер могла позвонить в справочную и узнать, что поезд не придет до двенадцати пятнадцати. Она ждала звонка от автора письма и в одиннадцать не сняла трубку. Ей звонили, но, очевидно, не дозвонились до одиннадцати пятнадцати.
– Почему вы решили, что это произошло в одиннадцать пятнадцать?
– Вряд ли это произошло раньше этого времени. Есть вероятность, что это было как раз в одиннадцать двадцать одну и что миссис Белдер успела за минуту выйти из дома и сесть в машину. Телефон зазвонил между одиннадцатью пятнадцатью и одиннадцатью двадцатью одной.
Берта осторожно произнесла:
– По-моему, у нее было мало времени для того, чтобы убить Салли Брентнер. Ведь это произошло между одиннадцатью и тем моментом, когда ей позвонили.
– Ей вовсе не обязательно было начинать убийство в одиннадцать часов. В это время она могла уже заканчивать свое черное дело.
– Но ее муж вернулся в одиннадцать, – заметила Берта.
– И, согласно вашему утверждению, он не входил в дом, а просто просигналил из машины.
– Вы предполагаете, что Мейбл убила Салли… а не Эверетт Белдер?
– Похоже, что так.
– Но вы же говорили, что это дело рук мужчины.
– Наверно, так оно и есть. Получив письмо, миссис Белдер чуть не сошла с ума от ревности. Она была так занята Салли, что не ответила на телефонный звонок в одиннадцать часов. После убийства Салли миссис Белдер сама попалась в расставленную для нее ловушку.
– Тогда кто ее убил? – спросила Берта.
Селлерс зажег спичку, поднес к сигаре, которой он пренебрегал, пока разговаривал с Бертой.
– Между одиннадцатью пятнадцатью и одиннадцатью двадцатью одной зазвонил телефон. Миссис Белдер предложили сесть в машину, выехать на бульвар, проехать мимо светофора, словно избавляясь от преследования, повернуть налево на Норт-Хэркингтон-авеню, заехать в гараж, закрыть дверь и, оставив включенным мотор, ждать условленного сигнала. В такой ситуации неизбежно отравление угарным газом. И чтобы убедить полицию в том, что так именно и было, убийца вошел в гараж и заткнул паклей все щели.
На лице Берты появилось испуганное выражение:
– Вы в этом уверены?
– На сто процентов.
Берта присвистнула.
– Технически, – сказал сержант Селлерс, – мы не можем доказать, что это было убийство. Женщина умерла по своей собственной неосторожности и…
– Подождите минуту, – перебила его Берта. – Есть одна деталь, которую вы просмотрели. После того, как Мейбл поговорила с автором письма, она пошла к пишущей машинке и напечатала инструкцию.
Селлерс благодушно улыбнулся.
– Не обманывайте себя, – сказал он. – Ей не надо было оставлять телефон и идти к пишущей машинке. Во-первых, весь маршрут должен был отпечататься у нее в памяти. Она действовала под таким эмоциональным напором, что ее мысль работала на полную катушку. Но если бы она хотела записать маршрут, у нее около телефона должны были находиться карандаш и бумага. Она записала бы все сама и обязательно каракулями, которые выдавали бы ее напряжение. Но убийца хотел, чтобы мы поверили, будто она прибегла к помощи пишущей машинки, вставила маленький листок бумаги и аккуратно напечатала. Фу-у! Эта гадость настолько сырая, что от нее несет за версту.
– Вы говорите об убийце, который напечатал текст и подбросил его в машину?
– Он вполне мог это сделать.
– Зачем?
– Вы не понимаете? Даже тупой полиции будет ясно, что женщина умерла из-за собственной неосторожности.
– А так оно и было? – спросила Берта.
– Да, – сказал Селлерс. – Бензобак совершенно пуст. Зажигание было включено. Гальванический элемент остановлен. Она могла задохнуться в течение первых нескольких минут, а потом мотор продолжал работать до тех пор, пока не кончился бензин. Там было четыре галлона, столько Белдер влил в среду утром.
– Тогда убийца должен был прийти в гараж уже после и оставить записку.
– Верно. Именно поэтому я так обрадовался, когда увидел на ней два четких отпечатка, и поэтому был так разочарован, когда понял, что вы сунули туда свой нос.
– Мне очень жаль.
– Возможно. Вы достаточно давно занимаетесь такими делами, чтобы знать, что руки нужно держать подальше от места происшествия. Достаточно ваших отпечатков на ручке дверцы. Вы должны были открыть машину, убедиться, что она мертва, и на этом окончить осмотр и, уж конечно, ничего не трогать.
В голосе сержанта Селлерса слышался упрек. Он устал, был удручен и расстроен.
– Послушайте-ка, – внезапно сказала Берта, – это убийство было запланировано так, чтобы смерть выглядела как несчастный случай.
– Совершенно верно.
– Тогда убийца должен был снова прийти в гараж, чтобы посмотреть, что произошло, и оставить записку.
– Логично.
– Тогда почему убийца не вытащил из щелей паклю? Ведь она сразу говорит об убийстве.
– Я подумал об этом, – сказал Селлерс, – и это привело меня в некоторое замешательство. Но попробуйте влезть в шкуру убийцы.
– О чем это вы?
– Он достиг своей цели. Убрал женщину с дороги. Ночью он прокрался в гараж, и у него было достаточно времени, чтобы оставить записку. Когда тело будет обнаружено, газеты станут говорить о смерти в результате несчастного случая, а не об убийстве. Убийца не стал задерживаться в гараже слишком долго. Он боялся, что его могут обнаружить. Если бы что-нибудь пошло не так и кто-нибудь увидел, как он входит в гараж, и позвонил в полицию, тогда приехала бы полицейская машина с ревущей на всю округу сиреной и его поймали бы на месте происшествия. Это было бы то же самое, как если бы его застали стреляющим или вонзающим нож в жертву. И он знал это. Он надеялся, что полиция не заметит паклю, а если и заметит, то он все равно чувствовал себя в полной безопасности, ведь его не застали на месте преступления.
– Вы хотите сказать, что, поскольку он не был пойман на месте преступления, его нельзя обвинить?
– Совершенно верно, – сказал Селлерс. – Даже если мы сможем доказать, что все это – часть тщательно продуманного плана, мы никогда не сможем обвинить убийцу, потому что фактически он не убивал женщину. Когда это случилось, он мог находиться, и наверняка так и было, в миле от нее. Это дьявольская изобретательность. Мужчина настолько завладел вниманием миссис Белдер, так перевозбудил ее, что она забыла обо всех предосторожностях и задохнулась в закрытом гараже. Докажите все это присяжным, попытайтесь сделать обвинение или попробуйте попросить суд поддержать приговор о высшей мере. Один шанс из тысячи, что с вами согласятся.
– У вас есть какие-нибудь улики, указывающие на убийство?
– Да. Мистер Белдер – дьявольски умный убийца, извращенный гений; человек, у которого была масса времени, чтобы сидеть в офисе и думать. Он использовал воображение, помогающее ему обдумывать кампании по сбыту, для того, чтобы найти способ убить жену и остаться при этом чистым. Человек, который писал анонимные письма, обвиняя себя в связи с различными женщинами, разоблачая любовные похождения, которые при других обстоятельствах остались бы в тайне; человек, нанявший детектива, чтобы быть уверенным, что за его женой будут следить до самого гаража. Вы не понимаете этого, Берта? Если бы вы за ней не следили, могли остаться сомнения по поводу случившегося? В результате дьявольского плана мы можем определить время наступления смерти с точностью до минуты – время, когда Эверетт Белдер сидел в парикмахерской. Очень милая картина, не правда ли?
– В парикмахерской? – как-то неубедительно спросила Берта.
– В парикмахерской, Берта, не удивляйтесь. Мы проверили все, что он нам рассказал. В парикмахерской он специально забыл пальто, чтобы парикмахер вспомнил время его посещения. Не прикидывайтесь невинной, моя милая, поскольку вы приходили туда и проверяли его пальто.
Берта на какое-то время потеряла дар речи.
– Минут через двадцать после вас приходила другая женщина, – сказал Селлерс. – Она сказала, что мистер Белдер забыл пальто и просил ее заехать за ним.
На лице Берты одно выражение сменялось другим.
– Похоже, это вас удивляет, – сказал Селлерс. – Вам бы следовало догадаться, что у него есть сообщница.
– Почему вы так решили?
– Кто-то должен был напечатать на машинке его жены эти письма, и напечатать профессионально, кто-то должен был позвонить ей и вызвать в гараж. Это единственное слабое место во всей схеме. Ему нужна была сообщница. И если я найду эту женщину, – а я найду ее и заставлю говорить, – тогда я смогу обвинить Эверетта Белдера. Это тот случай, когда ясно, кто совершил убийство. Единственная проблема заключается в том, смогу ли я достать улики, которые докажут, что это преднамеренное убийство, и пошлют виновника в газовую камеру тюрьмы Сан-Квентин. Я, – продолжал Селлерс, – только хочу сказать вам, Берта, что если вы станете на моем пути и вмешаетесь с какими-нибудь уликами или еще раз спутаете мне все карты, то я разровняю вас не хуже парового катка. Это все. Теперь можете идти.
Глава 18
А что я с этого буду иметь?
Элси Бранд подняла голову, как только Берта открыла дверь.
– Доброе утро, миссис Кул.
– Здравствуй, – сказала Берта, прошла через приемную и опустилась на стул, стоящий около стола Элси. – Я выгляжу как божий гнев… И чувствую себя соответственно.
Элси улыбнулась:
– Я прочла в газете, что тело было обнаружено частным детективом, женщиной, которая работала по этому делу. Полагаю, что это потребовало большого напряжения. Вам удалось поспать?
– Я даже глаз не сомкнула.
– Неужели все так плохо?
Берта хотела что-то ответить, но передумала и вместо этого взяла сигарету.
– Я бы все отдала, чтобы здесь оказался Дональд.
– Да. Могу себе представить, как вам его недостает. Но ведь вы не работаете над этим случаем, не правда ли?
Берта молча зажгла сигарету. Элси продолжала:
– Насколько я поняла, Эверетт Белдер забрал у вас это дело?
– Элси, если мне не с кем поговорить, я тупею. Дело не в том, что ты можешь дать мне какой-нибудь проклятый дельный совет, – поспешно прибавила она, – но мысли всю ночь напролет бродили в моей голове. Я так глубоко увязла, что не могу выбраться и боюсь идти дальше.
– Вы хотите сказать, что глубоко увязли в деле Эверетта Белдера?
– В этом проклятом деле об убийстве.
– Полиция считает, что это убийство? Как я поняла из репортажа, это был несчастный случай. Она оставила мотор включенным…
– Полиция думает, что это убийство. Я думаю так же. И это и есть самое настоящее убийство. Я пыталась срезать углы и оказаться более ловкой – но запуталась.
– Я не представляю, как это может оказаться убийством, – сказала Элси. – Полиция в этом уверена?
– Уверена. Они знают, кто это сделал. Это вовсе не обычное дело об убийстве, где ты размышляешь, кто является виновной стороной. Здесь ты знаешь, чьих это рук дело, а он сидит за твоей спиной и смеется в рукав. И во всем этом проклятом деле есть только одно слабое звено, за которое я надеюсь ухватиться. Мне бы следовало пойти к сержанту Селлерсу и выложить на стол свои карты, но я боюсь это делать. Нужно было вовремя рассказать обо всем полиции, а теперь это может принять для меня скверный оборот.
На лице Элси выразилось сочувствие.
– Почему же вы не рассказали?
– Будь я проклята, если знаю почему, – призналась Берта. – Меня, конечно, встревожило, что сержант Селлерс выхватил у меня из рук третье письмо и не рассказал, что в нем было. Ну его к черту, он никогда и не расскажет. Тогда я подумала: «Хорошо, приятель, убирайся к дьяволу. В следующий раз, когда я попытаюсь помочь тебе выбраться, ты еще об этом вспомнишь!»
– Я отлично представляю, что вы чувствуете, миссис Кул. – И улыбка мелькнула в глазах Элси. – Тогда я решила, что сержант Селлерс что-то затевает.
– Мне было очень неприятно, – призналась Берта. – Я пораскинула мозгами и решила, что скорее увижу его в аду, чем удостою такой великой чести, как хорошая мысль о нем. Полагаю, что во всех неприятностях, свалившихся на меня, я могу обвинить Дональда.
– Зачем винить его за то, что вы получили ключ к разгадке?
– Я хочу обвинить его за тот путь, которым я ее добыла. Я привыкла руководить сыскным агентством. И никогда не думала противостоять полиции. Я никогда ничего не скрывала. Я потихоньку тащилась со своим маленьким сыскным агентством, зарабатывая небольшие деньги, и у меня на счету был каждый пенни. Потом появился Дональд.
Берта умолкла, делая длинную затяжку.
– Маленький мозговитый дьявол, – продолжала она. – Деньги для него ровным счетом ничего не значили. Он тратил их, как воду в жаркий день, и разрази меня гром, если у него не было сноровки, чтобы заставить их течь, как течет вода сквозь дырявую крышу. Я никогда в жизни не видела столько денег. И он никогда не играл по тем правилам, которые предлагали другие. Он был на две или три головы выше каждого, держал карты очень близко к груди, всегда готовый к заключительному яростному удару, который приберегал все это время, и лавина денег обрушивалась на нас, потому что он знал правильный ответ задолго до того, как кто-нибудь хотя бы начинал догадываться.
Ладно, мне надоело признание, что Дональд намного лучше меня. У меня тоже будет возможность играть, прижимая к себе карты, я просто буду молчать. Мне нужно бы говорить, а теперь говорить слишком поздно. Я схватила пчелу за жало. Я не могу ее отпустить и не знаю, что делать.
– Если вам нужно выговориться, то расскажите мне обо всем, – сказала Элси.
– Ее убил муж, и в этом нет ничего сверхъестественного. Дело в том, что он проделал это так умно, что его никогда не смогут обвинить в убийстве, даже если найдут доказательства. Но у него есть сообщница. И вопрос в том, кто она?
Элси Бренд улыбнулась:
– Понятия не имею.
– Когда я говорю, то мне становится лучше, – призналась Берта, – и мысли понемногу проясняются. У него есть сообщница. Одно время я думала, что это мать Карлотты. Однако у них противоположные цели.
– Она была здесь вчера?
– Да. Хотела узнать, кто парикмахер Белдера. И я узнала, за что получила пятьдесят долларов. После этого от меня требовалось позвонить по указанному телефону и назвать имя парикмахера.
– И у вас есть номер этого телефона? – спросила Элси.
– Есть, я его проверяла. Это кассовый отдел аптеки, которая находится в деловой части города. Кто-то ждал там моего звонка. Возможно, мать Карлотты.
Элси понимающе кивнула.
– Потом я попыталась представить, как это сделал бы Дональд Лэм. Я сказала себе: «Зачем ей нужно знать имя парикмахера Белдера? Какое он имеет ко всему этому отношение?» Я вспомнила, когда в последний раз я видела Белдера выбритым и причесанным, как после посещения парикмахерской, и мне это удалось – это было в среду утром.
Я пошла в парикмахерскую, где парикмахер, который управляет этим заведением, вспомнил, что Белдер был у него и, когда уходил, оставил свое пальто. Мне пришло в голову, что мать Карлотты знала об этом и хотела проверить содержимое карманов. Здесь я ее обошла. Я нашла в кармане пальто нечто такое, что является ключом к разгадке.
– Что же? – спросила Элси.
– Не скажу, – ответила Берта. – Я не скажу этого даже тебе, Элси. Не потому, что не доверяю. Об этом я не смею рассказать ни одной живой душе.
– Понимаю, – участливым тоном произнесла Элси.
– Это может помочь сержанту Селлерсу обвинить Белдера в убийстве, а может, и нет. Не знаю. Но уверена, что эта вещь очень нужна матери Карлотты. Я стащила ее прямо у нее из-под носа. Она не могла быть сообщницей Белдера, иначе не пришла бы ко мне.
– До тех пор, пока эта вещь находится у вас, вы лезете в петлю, поскольку такое положение выгодно для Белдера, – заметила Элси.
– Эта мысль пришла мне в голову около двух часов ночи, – созналась Берта. – Вот почему я не могла сомкнуть глаз.
– Почему бы вам не пойти к сержанту Селлерсу, выложить карты на стол и…
– Это логично, – сказала Берта. – Это то, что мне следовало бы сделать, что должно сделать рядовое сыскное агентство, и если я поступлю так, то прощай высокие гонорары. Мы навсегда останемся рядовым агентством. К черту все это. Мне нужно идти на охоту. Когда Дональд вернется, ему понадобятся деньги. И я к тому времени обязательно их добуду.
– Могу представить, что у вас на душе.
– Если я расскажу все сержанту Селлерсу, то он отберет у меня это дело. Он спустит на меня всех собак: почему я не сказала ему об этом раньше. Я буду свидетельницей в процессе об убийстве, и адвокаты начнут перемывать мне косточки, расспрашивая меня, почему я ничего не предприняла сразу, как только у меня появилась эта вещь. Они станут намекать, что в мои планы входил шантаж Белдера, а теперь вот я пытаюсь публично обвинить его в убийстве… Ну и все в том же духе, как это делается в суде.
– Знаю, – сказала Элси. – Я была один раз свидетельницей.
На минуту Берта задумалась.
– Ну, – сказала она, – я оттолкнулась от берега, и мне придется грести на собственной байдарке. Мать Карлотты знает, что я обошла ее и что вещь, которую она искала, у меня. Я надеюсь на то, что она попытается заполучить ее. Если Белдер узнает, что вещь у меня, то он… короче, попытается убить меня. В каком-то месте необходимо сыграть на противоположных интересах и подняться на вершину. А так дело выглядит совершенно безнадежным.
– Если я чем-нибудь могу помочь, – сказала Элси, – вы можете на меня рассчитывать.
Берта устало поднялась со стула.
– Ладно, есть еще Долли Корниш. В этом деле мы как-то выпустили ее из поля зрения, и у меня зародилось подозрение… Кто-то идет. Проклятие, каждый раз, когда я присаживаюсь отдохнуть, кто-нибудь обязательно ловит меня, прежде чем я…
Дверь открылась. Миссис Голдринг с лицом, опухшим от слез, в сопровождении заботливой Карлотты вошла в офис.
При виде Берты лицо миссис Голдринг немного просветлело, Карлотта приветливо кивнула и одарила Берту лучезарной улыбкой.
– Доброе утро, миссис Кул. Можете ли вы уделить нам несколько минут? Маму постиг этот ужасный удар, но… в общем, есть вещи, которые не терпят отлагательств. Мы бы хотели поговорить с вами.
– Проходите в мой кабинет, – сказала Берта, – и присаживайтесь. Через секунду я присоединюсь к вам. Я только закончу диктовать одно важное сообщение. Проходите и устраивайтесь как дома. Извините меня.
– Конечно, – пробормотала миссис Голдринг. – Мы ценим вашу работу.
– Как любезно с вашей стороны, что вы готовы принять нас прямо сейчас, – подхватила Карлотта.
Берта смотрела на них, пока они входили в кабинет, потом повернулась к Элси.
– Вот, – проговорила она, – это наконец-то возможность получить деньги, дорогая моя. Миссис Голдринг может быть убита горем, но сквозь слезы скорби она видит все, что происходит вокруг. Эта женщина не так уж глупа, и она не упустит кусок хлеба, который намазан маслом.
– Боюсь, что я вас не понимаю.
– Представь себе, – тихим голосом произнесла Берта. – Есть состояние, в котором бог знает сколько денег. Эверетт Белдер все перевел на имя жены. Он убивает ее и возвращает себе свободу и в то же время деньги. Миссис Голдринг чуть было не убедила дочь ускользнуть от мужа и взять все деньги с собой. Ты понимаешь, какое получается перетягивание каната: Эверетт Белдер приложил все усилия, чтобы порвать со мной, так что я совершенно свободна и могу взять в клиентки миссис Голдринг.
– Но как вы можете изменить права на наследование…
– Ты не поняла? – спросила Берта. – В законе сказано, что человек не может наследовать состояние того лица, которое он убил, несмотря на завещание или что-то другое. Теперь ты сидишь и стучишь изо всех сил на машинке, чтобы офис выглядел таким же деловым, как преисподняя, а Берта пойдет отрезать большой кусок пирога.
Берта распрямила опущенные плечи, подняла голову, и лицо ее приняло обычное выражение полной уверенности в себе.
– Я знаю, Элси, что сделал бы Дональд. Он принялся бы всячески манипулировать вещами так, чтобы поставить дело на процентную основу. Потом он воспользовался бы ключом, о котором никто, кроме него, не знает, и приколол бы убийство к Эверетту Белдеру, сгрузил в подол миссис Голдринг состояние и собрал проценты. Ад гудит, Элси, мы можем даже получить больше, чем десять процентов; а все состояние, возможно, составляет семьдесят тысяч долларов. Это будет семь с половиной тысяч долларов, которые стукнут в колокольчик нашего регистра наличных.
– Да, – согласилась Элси, – думаю, Дональд сделал бы так, потом представил все в таком свете, что сержант Селлерс был бы ему благодарен.
В глазах Берты промелькнула решимость:
– Как раз это я и собираюсь сделать.
Элси, казалось, испытывала некоторое сомнение.
– Первый чертенок выскочил из табакерки, – сказала Берта. – Я проявлю искусство находить покупателей. Я изучала психологию торговли, а теперь поработаю с этой женщиной и постараюсь получить максимальные проценты. Она думает, что сможет нанять меня за почасовую плату. Я буду действовать тонко, но решительно. Посмотришь, Элси, как я это сделаю.
Берта, не глядя, сгребла со стола Элси несколько писем. Держа их в левой руке, напустила на себя самый деловой вид, откашлялась и пересекла приемную, ворвалась в кабинет, со стуком закрыла дверь и одарила своих посетительниц успокаивающей улыбкой.
Она села в скрипящее кресло-качалку, расчистила на столе место, положила корреспонденцию, которую держала в руке, и посмотрела мимо Карлотты на миссис Голдринг с самой милой улыбкой:
– Я знаю, что бесполезно пробовать смягчить горе с помощью слов. Я могу выразить вам только самое искреннее сочувствие.
– Благодарю вас, – произнесла миссис Голдринг безразличным голосом человека, чьи чувства притупились в результате перенесенного потрясения.
Карлотта, приняв деловой тон, вторглась в краткую паузу:
– Миссис Кул, случилось ужасное событие, которое так сильно расстроило маму, что я опасаюсь, как бы у нее не произошел упадок сил. Ее нервы совершенно расстроены.
– Не беспокойся обо мне, – слабо отозвалась миссис Голдринг.
Карлотта продолжала:
– Прежде чем мы продолжим нашу беседу, миссис Кул, я хочу уяснить одну деталь. Насколько я знаю, Эверетт порвал с вами все деловые отношения. Вы больше не работаете на него и не должны ничего ему рассказывать. Это так?
– Дело вот в чем, – мрачно начала Берта. – Он думал, что я плохо работаю, и умыл руки, фактически отказавшись от моих услуг. И я рада, что он это сделал.
– Конечно, – продолжала Карлотта, – мы должны быть очень осторожны. Пока мы еще не можем выносить обвинения. Но я думаю, все мы видим ситуацию. И мне кажется, что мы хорошо поймем друг друга.
Берта слегка кивнула.
– Во всяком случае, – поспешно прибавила Карлотта, – мы не можем подвергать риску наше будущее. Вы понимаете, о чем я говорю. Секретарша Эверетта преследует вас в судебном порядке за ваши слова.
– Я только пыталась прояснить дело, – бросила Берта, – и вдруг эта проклятая маленькая… достойная молодая леди… предъявляет иск.
– Я знаю, что творится у вас в душе, но я не вижу в этой секретарше ничего благородного и достойного, миссис Кул.
– Мой адвокат говорит, что до окончания судебного процесса она должна быть достойной молодой женщиной.
– Ну, насколько я что-нибудь понимаю в людях, – определенно сказала Карлотта, – она просто маленькая…
Миссис Голдринг кашлянула.
– Я рада, что она больше не служит у Эверетта, – закончила Карлотта. – Я всегда думала, что у нее вызывающий вид. Боже мой, всякий мог подумать, что именно ей принадлежит офис.
– Она, казалось, хорошо сознавала свою сексуальность, – сказала миссис Голдринг безразличным тоном человека, который был настолько потрясен мирскими происшествиями, что человеческие взаимоотношения перестали для него иметь серьезное значение. – Она вела себя провокационно, я хочу сказать – в сексуальном отношении.
– Мама очень расстроена, – сказала Карлотта. – Беседовать с вами буду я.
Берта полуобернулась, чтобы видеть Карлотту.
У Карлотты были манеры молодой женщины, которая закрывается в своей раковине, а потом, во время сильного эмоционального стресса, выходит наружу, чтобы убедиться в способности принимать ответственные решения. Она, казалось, получала от своей роли большое удовольствие.
– Миссис Кул, настал момент, когда мы хотели бы обратиться к вам за помощью.
– Я к вашим услугам и сделаю все, что от меня зависит. Я всегда говорю моим клиентам, что предпочитаю не брать ни одного пенни, пока не сделаю для них что-нибудь полезное. Я поняла, что частные договоры об оплате только на пользу. Таким образом я могу уделять их делу больше времени.
Берта с надеждой остановилась. Карлотта Голдринг быстро сказала:
– Да, действительно, миссис Кул, я уверена, что вы отдаете своим клиентам все силы.
– Я это делаю, – согласилась Берта. – И если я взялась за дело, я его не бросаю на полпути, а берусь за него хваткой бульдога. Я рву зубами и трясу, пока наконец не получу результат, которого ждут мои клиенты.
– Я слышала, что вы очень компетентны, – подтвердила Карлотта.
Миссис Голдринг отняла от глаз носовой платок.
– И необыкновенно лояльны, – добавила она. – У вас великолепная репутация, миссис Кул, и я уверена, что ваши клиенты достойно вознаграждают ваш труд.
– Некоторые из них так делают. Правда, иногда попадаются клиенты, с которыми приходится спорить. – Берта окинула своих посетительниц лучистым взглядом. – Но, знаете ли, я заметила, что чем интеллигентнее мои клиенты, тем больше они понимают, что моя работа должна быть хорошо оплачена.
– Да, разумеется, – согласилась Карлотта, быстро взглянув на мать, а потом продолжила: – Так как вы, миссис Кул, очень занятой человек, мы перейдем прямо к сути дела.
– Я расскажу ей, – сказала миссис Голдринг.
Берта выдавила из себя одобрительную улыбку.
– Полагаю, вы объясните свою просьбу, если только сможете это сделать.
Карлотта с ожиданием посмотрела на мать. Миссис Голдринг вздохнула, приложила платок к носу, потом опустила его и сказала:
– Полагаю, вы понимаете, что у мужа моей дочери, инженера по маркетингу, спекулятивный род занятий. Я не в курсе, что именно он делает, но, очевидно, берет на себя ответственность за распределение товаров, имея определенный процент с оборота.
Берта не стала терять время на комментарии, пока шли эти прелюдии.
– Конечно, в последнее время с торговлей не было никаких проблем, правда, несколько лет назад стало трудно получать материалы. У мануфактурного производства было больше рынков, чем они могли обслужить. Они не могли достать сырье для переработки, и Эверетт Белдер потерпел ряд серьезных неудач.
Берта кивком выразила свое согласие.
– Несколько лет назад он перевел все свое состояние на имя моей дочери.
Берта никак не прореагировала на эти слова, она просто сидела за столом, устремив мерцающий взгляд на миссис Голдринг.
– Конечно, – продолжала миссис Голдринг, – логично было бы предположить, что он перевел состояние на имя Мейбл с одной лишь целью – избавиться от кредиторов. Однако он под присягой заявил, что им двигали другие мотивы. Я не очень хорошо знаю закон, миссис Кул, но, насколько я понимаю, намерение, которое лежало в основе перевода, можно оспаривать и оспаривать. Если человек хочет обмануть кредиторов, перевод признается недействительным; если у него есть какие-то другие, законные намерения, то перевод поддерживается.
– А этот перевод поддержан?
– Да.
– Тогда, принимая во внимание смерть вашей дочери, состояние, которым она владела, было ее личным?
– Да, так.
– И оно значительное? – спросила Берта, осторожно прощупывая дорогу.
– Вполне, – ответила миссис Голдринг холодным тоном финансиста, который захлопнул дверь перед носом Берты Кул.
Некоторое время в кабинете царило молчание, потом Карлотта Голдринг поспешно сказала:
– На самом деле, миссис Кул, последние несколько месяцев Мейбл и Эверетт Белдер не очень ладили друг с другом, и когда у нее появились причины подозревать, что Эверетт… ну, вы знаете, что… Я хочу сказать, что он…
– Изменял жене? – помогла ей Берта.
– Да.
– Она думала, что он ее бросит, так что же случилось?
– Она составила завещание, по которому все состояние переходило к маме и мне, – безапелляционно заявила Карлотта.
– Как вы узнали?
– Она нам сказала. Во всяком случае, в телефонном разговоре с мамой она сообщила, что сделала это. Она знала, что ей потребуется два свидетеля. Видимо, одним из них должна была стать Салли Брентнер. Мы не знаем, кто был вторым.
– Где сейчас находится завещание?
– Мой зять его сжег, – произнесла миссис Голдринг. – Если мы сможем доказать, что это завещание было сожжено после смерти Мейбл, тогда мы сможем представить другое свидетельство, чтобы доказать его содержание, например, телефонный разговор с Мейбл.
– Каким числом датировано завещание? – спросила Берта.
– У нас есть основания полагать, что оно было составлено за день до смерти, шестого апреля.
Читать бесплатно другие книги:
