Кабульский трафик Соболев Сергей
Иван выдавил мрачный смешок.
– Кто? Федеральная служба, в которой я служил? Российская разведка? В частную охранную структуру? Но...
– Ладно, оставим пока! – нетерпеливо оборвал его Доккинз. – Ты упоминал про какой-то фонд. Назови его!
– «Будущее без наркотиков – Двадцать первый век»...
– Офис есть в Москве? Или это виртуальная структура? С телефонисткой и электронным адресом?
– Говорю же – серьезная организация. Офис у них немаленький, в Москве. И в самом центре города, могу даже адрес сказать.
– Кто там рулит? Кого ты знаешь лично?
– Там несколько публичных фигур... числятся. Но реально имеют вес мои коллеги...
– Фамилии!
– Пока одного готов назвать. Виктор Антонов... Очень, очень влиятельный человек в наших кругах.
Вот практически на этом месте их разговор с Доккинзом тогда и закончился. Закончился не выстрелом в голову или в сердце, а тем, что Козака, в наручниках и с мешком на голове, повезли... обратно в аэропорт. Или на военный аэродром. Короче, уже спустя час с небольшим его загрузили на борт реактивного лайнера. Все того же, кажется – «Гольфстрима».
Уже на борту, в салоне, ему сделали инъекцию какого-то препарата. Как, каким транспортом и с какими пересадками его доставили на тот объект, где ему предстояло служить дальше или же ждать результатов решения по его дальнейшей судьбе – совершенно не отложилось в памяти. Провал, чистый лист, ноль воспоминаний.
На самом объекте ему вновь что-то вкололи. Антидот или стимулятор, кто его знает. Но уже через несколько минут он вполне пришел в себя. И даже смог понять, что именно ему говорят привезшие его на это новое место службы двое мужчин, которым его передал Ричи Доккинз. Они ознакомили его с ситуацией, дали прочесть служебную инструкцию. И уже вскоре оставили на попечение старшего охранника. Того самого долбаного «Папы», который просверлил себе лишнюю дыру в голове и тем самым создал проблемы остальным сотрудникам.
Стук в дверь отвлек его от воспоминаний и вернул в день нынешний. Иван, обернувшись, крикнул:
– Да, войдите!
Распахнулись покрытые позолотой створки. На пороге возник Юсуф. Иван удивленно вскинул бровь. Этот смуглый красавец, это вышколенный мажордом, носящий исключительно модные костюмы, сорочки и обувь, теперь был одет в камуфляжную куртку и такие же пятнистые брюки.
– Одевайтесь, Иванджон! – неожиданно властным голосом сказал «старший менеджер».
– В шкафу есть куртка и теплые ботинки. И еще наденьте вязаную шапочку – пригодится.
Иван внутренне подобрался. Это было что-то новое. Он ведь только что думал о том, как бы ему отсюда выбраться. Готов был воспользоваться любой возможностью, какая только подвернется. Сейчас, похоже, представится такой шанс. Но ему было отчего-то не по себе.
– Прошу поторопиться, уважаемый!
– Мы что, отправляемся на прогулку? – Иван снял с плечиков двухцветную с синими и красными вставками куртку с капюшоном (которой он, кстати, здесь раньше не видел). – А куда именно... если не секрет?
– Скоро узнаете, – сухо произнес Юсуф. – Нас отвезут на место; транспорт и охрана ожидают во дворе.
ГЛАВА 11
Во дворе виллы стояли микроавтобус «Фольксваген» грязно-серого цвета, как снежная каша на горных дорогах, и джип «Тойота» камуфляжного окраса. Обе машины были без эмблем и опознавательных знаков. Иван успел мельком заметить, что даже местные дорожные номера нового образца были заляпаны дорожной грязью...
– Сюда! – скомандовал Юсуф, открыв боковую дверку микроавтобуса. – Аккуратно... На заднее сидение!
Иван уселся на сиденье в корме. Юсуф устроился напротив. В салоне, если не считать водителя, находились еще двое мужчин в пятнистых объемистых куртках, брониках и шлем-масках, вооруженых компактными «Хеклерами» – модель MP5A3. На груди и на спине надписи – SECURITY.
Открылись створки ворот. Машины покатили на выезд. На площадке – той самой, на которой приземлился доставивший сюда Козака «Ирокез», – дежурили еще три джипа. Один из них, оборудованный пулеметным гнездом, сорвался с места и, обогнав «Фольксваген», покатил впереди их небольшой колонны.
Иван не столько увидел, сколько догадался, что транспорты миновали блокпост, смахивающий на небольшую крепость. Тот самый двухэтажный бункер, который он имеет возможность лицезреть ежедневно из окна своих временных апартаментов. В крытом фургоне отсутствовали боковые и кормовые стекла. Между салоном и креслами водителя и пассажира была установлена полупрозрачная перегородка, через которую тоже мало что можно разглядеть.
«Что это они придумали? – в его мозгу, теснясь, проносились тревожные мысли. – Очередная – и какая уже по счету! – «проверка паспортов»? Или дело в чем-то другом? Может, Доккинз – или кто там замутил эту историю – потерял интерес к Козаку? Вызнал о нем что-то такое, что заставило его – или их – в последний момент переменить планы? А что, если они решили избавиться от «уважаемого гостя»? И, чтобы не пачкать убранство виллы, решили вывезти и грохнуть где-нибудь в другом месте? Благо в Кабуле немало мест, где человека можно «оформить», а затем избавиться от тела...»
Поездка заняла около двадцати минут. Едва водитель притормозил, как один из секьюрити открыл боковой люк и выпрыгнул наружу.
– Выходим! – скомандовал Юсуф. – Быстро!
Иван выбрался вслед за экипированным в камуфляж «мажордомом» из чрева фургона. Машина стояла впритирку к торцу серого четырехэтажного здания, на стене которого сохранились отметины от пуль и осколков. Впереди – колодец двора. Они находятся в квартале нежилых домов. Те три или четыре полуразрушенных здания, которые он успел увидеть, напоминают декорацию для съемок батального фильма...
Но толком эту новую для него местность Ивану не дали разглядеть. В сопровождении Юсуфа и двух секьюрити он вошел в ближнее здание, прямо через зияющий в стене пролом.
– Осторожно... глядите под ноги! – сказал Юсуф.
Они спустились по лестнице без перил в полуподвальное помещение. Иван оказался в кольце вооруженных мужиков в камуфляже и масках; их здесь было, по меньшей мере, четверо.
– Привезли? – обратившись к Юсуфу, сказал один из них, рослый, под два метра и весьма габаритный ландскнехт. – Следуйте за мной!
Он пошел впереди – по коридору, который освещали лишь лучи фонарей. Они вошли в какое-то помещение: с довольно низким потолком и растрескавшимся цементным полом. В нем совершенно отсутствовали оконные проемы, пахло копотью и мочой.
В тусклом свете двух ламп, работающих от портативных аккумуляторов. Можно было разглядеть парочку субъектов в местных одеяниях. Один сидел на деревянном ящике, касаясь лопатками стены. С виду ему было лет пятьдесят: полный, круглолицый, с тройным подбородком, с узкими, как у монгола, глазами. Большие пальцы его рук были прихвачены «скрепкой». Он что-то бубнил, то жалобно, то как-то заискивающе. Другой лежал, скрючившись, подогнув коленки к животу, на грязном полу и стонал, как бы прося о чем-то; голос у него был ломкий, как у подростка. Из уха и разбитых губ сочится кровь.
Верзила, подойдя к хазарейцу, пнул его по ноге. Тот встрепенулся, охнул. Поворачивая голову и так, и эдак, стал вглядываться в проявившиеся на свету человеческие силуэты.
– Юсуф, сам будешь их расспрашивать? – обернулся ландскнехт к «мажордому». – Или доверишь мне?
– Спасибо, я сам. – Юсуф выступил вперед. – Я задам несколько вопросов.
Он посветил бошевским фонарем на лежащего на полу парнишку, потом луч уперся в грудь его дяди.
Юсуф заговорил на дари.
– Дуканщик, мне сказали, что ты ведешь себя глупо. И нерасчетливо!
– Я н-ничего плохого не с-сделал! – торговец выплюнул осколки выбитых зубов и вновь зашамкал разбитым ртом. – За что? Я все рассказал, о чем меня с-спрашивали! Я маленький человек. Отпустите меня и моего племянника! Всевышний свидетель нашей невиновности...
– Аллах все видит, – сказал Юсуф. – Отпустим. Но... Но ты ведь не хочешь говорить всей правды. Лжешь, крутишь, юлишь... хазарейская собака! Почему про «шурави» всей правды не выкладываешь?
– Я все рассказал! – торопливо, брызгая розовой от крови слюной, произнес дуканщик.
– Они приезжали иногда... Посмотреть товар, купить что-то для с-себя или своих жен. Ничего необычного! Такие же, как другие покупатели – «хариджи»... П-послушайте...
– Что-то зачастили к тебе «товарищи», – жестко произнес Юсуф. – Меня ты не обманешь, дуканщик! Даю тебе минуту. Если будешь и дальше врать, я не смогу тогда тебе ничем помочь. Вас убьют! И тогда ваши с племянником тела вывезут на свалку и бросят на съедение собакам.
«Веселенькое начало, – мрачно подумал Иван, наблюдая за этой сценкой. – Что-то про «шурави» проскользнуло в их разговоре... Но причем здесь я? Зачем сюда привезли Ивана Козака? На какую тему?»
Едва он успел об этом подумать, как Юсуф – словно бы прочел его мысли – повернулся к нему.
– Иванджон, есть вопрос. И есть проблема.
– Слушаю, Юсуф.
«Мажордом» направил луч своего фонаря на дуканщика.
– Вы знаете этого человека?
Козак некоторое время молчал, вглядываясь в лицо торговца.
– Нет, – сказал Иван. – Никогда прежде не видел. А почему вы спрашиваете?
– Подумайте хорошенько. Нам нужна правда и только правда. От того, что вы скажете, зависят человеческие жизни!
Козаку было жаль этих двух местных, попавших, судя по всему, в крупный переплет. Но что он может для них сделать? Он действительно не знаком с этими двумя. Он понятия не имеет, кто они такие и почему ими заинтересовались столь серьезные люди. Ему не было смысла врать. К тому же, на кону сейчас стоит и его собственная жизнь.
– Впервые вижу. И даже не представляю, кто они такие...
Юсуф подошел к дуканщику. Присев рядом на корточки, сказал еще несколько фраз на дари. Хазареец по-прежнему все отрицал. Он умолял, чтобы его и племянника перестали избивать; просил, чтобы их отпустили...
Юсуф вновь включил фонарь. И направил его на стоящего посреди помещения в окружении двоих ландскнехтов Козака. Тот, когда ему в глаза ударил сноп света, попытался было увернуться, прикрыться ладонью, но его крепко прихватили под руки с двух сторон, а в спину вдобавок уперся некий предмет, смахивающий на дуло автомата или ствол пистолета...
– Не дергайся, «товарищ»! – процедил стоящий позади Козака верзила. – Замри, мать твою!!
Юсуф выждал несколько секунд, дабы хазареец мог получше рассмотреть приведенного в этот подвал «шурави». Спросил:
– Ты знаешь этого человека, дуканщик?
– Н-нет...
– Подумай хорошенько!
– Нет, н-не знаю. Точно вам говорю!
– Что? И не видел никогда прежде?
– Н-не видел.
– Может, он когда-нибудь все же заходил к тебе? Или был знаком тебе еще раньше, когда ты... еще года два назад... торговал на рынке?
– Говорю же вам... н-не знаю его!
– Уверен?
– У меня хорошая п-память! Я бы его запомнил. Тем более, что еще в ту пору, когда я торговал на рынке...
– Продолжай.
– Тогда «шурави» было совсем мало в нашем городе... Их редко можно было увидеть. Особенно – на рынках.
– Не хочешь, значит, говорить, дуканщик? Ну что ж...
Юсуф поднялся с корточек и переместился в другую часть подвала. Один из ландскнехтов подошел к лежащему на полу пареньку, схватил его за шиворот и волоком потащил за собой. Парень истошно заорал, потом просто стал визжать. Дуканщик тоже что-то кричал. Юсуф, в свою очередь, орал на него. Ивану хотелось зажать уши, чтобы не слышать всего этого. А еще лучше было бы перенестись в какое-нибудь другое место...
– Говори, дуканщик! – крикнул Юсуф. – Ты видел этого человека? Одного видел или в компании других «шурави»? Он бывал в твоей лавке? Что ты о нем знаешь? Говори... иначе убьют парня, твоего племянника!
Иван стоял ни жив ни мертв. Он не мог и не смел обвинять себя в том, что происходит в этом жутковатом месте. Он понимал, что именно может произойти в одно из следующих мгновений. Эти люди могут инсценировать казнь парнишки, чтобы еще сильней напугать дуканщика. Чтобы заставить того выдать какую-то нужную им информацию. Инсценировка – обычный прием в таких случаях. Но могут и убить по-настоящему. Такое тоже случается сплошь и рядом, тем более в Кабуле, где не только жизнь кочевника или дуканщика, но и более важных людей постоянно находится под смертельной угрозой.
В соседнем помещении щелкнул выстрел. Иван невольно вздрогнул и переступил с ноги на ногу... Его перестали удерживать крепким хватом; а в спину больше не упирался ствол.
– У меня вопросов больше нет, – сказал Юсуф. – Все, уезжаем отсюда!
Примерно через двадцать минут «Фольксваген» въехал обратно на выложенную красивой цветной плиткой площадку с фонтаном и клумбой.
Юсуф и тот, кого он пригласил совершить эту странную поездку, выбрались из фургона. Они еще поднимались по ступеням парадного, как машина уже покатила прочь.
Вошли в холл. Юсуф, вспомнив о своих обязанностях, сказал:
– Иванджон, позвольте принять вашу одежду?
Козак снял с головы чуть влажную шерстяную шапочку; стащил пару тонких перчаток.
Отодрал липучки на курке, удивляясь при этом собственному спокойствию. Вон, даже руки не трясутся... Снял куртку и передал вместе с шапочкой и перчатками старшему менеджеру.
– Неважная для прогулок погода, не так ли?
– Да, – выдавил из себя Козак. – Так себе погодка.
– Что-нибудь интересное видели, Иванджон? Во время этой вашей прогулки?
– Интересное? Нет. Вообще ничего не разглядел. Туман, знаете ли, непогода.
– Да, я вас понимаю. У нас тут зимой бывает слякотно. Дождливо. Как в Лондоне...
– Я могу пройти к себе в комнату? – спросил Козак.
– Одну минутку!.. – Юсуф прижал пальцем микронаушник, в котором слышался голос одного из двух сотрудников обслуги. – Да, конечно, уважаемый гость, – выслушав доклад, сказал он. – Наш дом – ваш дом. – Юсуф, держа под мышкой одежду, как-то странно посмотрел на Козака. – Одному вам, вероятно, будет скучно. Пройдите к себе, переоденьтесь. А потом... Потом милости прошу в галерею.
– В галерею? – удивленно переспросил Иван.
– Да. Именно! Пока мы прогуливались по непогоде, вернулась Жанна. Мне только что сказали, чтопринцесса хочет вас немедленно видеть.
ГЛАВА 12
Иван, переодевшись в шорты, майку и шлепанцы, спустился в застекленную пристройку-галерею, большую часть которой занимал бассейн.
Он остановился на краю бортика, наблюдая за тем, как Жанна брассом меряет размеры бассейна. Это продолжалось минуты три. Затем молодая женщина подплыла к бортику и посмотрела на него снизу вверх.
– Hi, Ivan! – она белозубо улыбнулась. – Рада вас видеть!
– Hi! Я тоже рад вас видеть, Жанна.
Он подал руку. Женщина, лишь слегка коснувшись его ладони, выбралась по ступеням из бассейна и встала напротив Козака. Рослая, с великолепной фигурой, детали которой не скрывал крошечный купальник-бикини. С гладкой, ухоженной, медового оттенка кожи, стекая, струилась вода...
Жанна аккуратно сняла купальную шапочку; встряхнула головой; волосы, казалось, сами собой образовали правильную прическу «каре». Протянула ему руку. Он, неожиданно для себя, коснулся ее губами чуть выше запястья.
– О-о... Да вы галантный кавалер!
– Извините... Я не должен был этого делать.
Жанна, с лица которой не сходит улыбка, посмотрела ему в глаза.
– У нас во Франции, в моих кругах, друзья... а мы ведь теперь друзья, не так ли?.. здороваются не столь церемонно и старомодно. У вас есть знакомые в Париже, Ivan?
– Нет. Откуда им там взяться.
Она подошла вплотную. Встала так близко, что ее едва прикрытые двумя треугольничками ткани нежные полушария коснулась мужской груди. Положила руки на плечи. Чуть привстав на цыпочки, но лишь чуть, потому что она была почти такого же роста, что и Иван, коснулась своей влажной щекой его щеки; раз и другой. А потом, что было уже неожиданностью для Козака, коротко, но чувственно поцеловала его в губы.
– Вот так нынче здороваются добрые товарищи и друзья в Париже, – сказала она. – Будьте так добры, передайте полотенце!
Иван взял переброшенное через спинку шезлонга синее полотенце с вышитыми золотом лилиями. Передал женщине; та благодарно улыбнулась.
– Налейте-ка мне шампанского. – Она кивнула в сторону стойки, на которой стояло серебряное ведерко с бутылкой. – И сами что-нибудь выпейте.
Они сидели в шезлонгах; устроились рядышком, плечом к плечу. Жанна пригубила из фужера глоток «Моэ и Шандон». Посмаковав на губах, на языке острую сухую кислинку «брюта», сказала:
– Хорошо, не правда ли?
– Да, – задумчиво отозвался Иван. – Хорошо.
– Значит, вы во время прогулки ничего интересного не увидели? Ничего такого, о чем бы стоило поговорить?
– Нет, Жанна, ничего необычного.
– Это не Париж, конечно. И не Москва... Вы сказали, что у вас в Париже есть какие-то знакомые?
– Нет. Должно быть, вы ослышались.
– Да? Хм... Здесь, по правде говоря, скучновато. Тем более, что есть проблемы по части передвижений.
– Да, я это тоже заметил.
– Вы какой-то... как-будто озабочены чем-то. – Молодая женщина чуть повернула голову, разглядывая его. – Что-нибудь стряслось?
– Стряслось? А что может случиться в этом раю? Никаких происшествий здесь нет и быть не может.
– За исключением разве что... грехопадения?
Иван, отпив из стакана с виски, поставил его на низкий столик по правую руку от себя.
– Заметьте, это вы сказали, Жанна.
Она рассмеялась, но взгляд у нее оставался серьезным. И каким-то – как ему показалось – напряженным.
– Вы были на прогулке? Мне так сказали.
– Вы уже спрашивали. Прогулка была короткой.
– А что так?
– Погода подкачала.
– Может, людей знакомых встретили?..
– Вы, наверное, меня не расслышали. У меня нет здесь знакомых, Жанна. Кроме, конечно же, вас. Но вы так внезапно куда-то пропали...
– Мне пришлось уехать по одному срочному делу.
– А сейчас? Надолго ли приехали?
– А что, я вам уже надоела? Подержите-ка фужер!
Жанна завела руку назад, за левую лопатку... Сняв «верх» купальника, она небрежно бросила полоску материи в соседний пустующий шезлонг.
– Спасибо, Ivan... – Она взяла у несколько подрастерявшегося мужчины свой фужер.
– Вы не возражаете? Я привыкла, когда есть такая возможность, купаться и загорать топлесс.
«Талибы тебя, красотка, казнили бы за такие вещи, – подумал про себя Козак. – А саудовцы, устрой ты такой стриптиз на пляже или в бассейне при отеле, упекли бы тебя в тюрягу...»
– Что вы, – сказал он вслух. – Нет, конечно... даже наоборот!
– Тогда налейте мне еще шампанского.
Некоторое время они молчали. Жанна, забросив руки за шею, сидела свободно в шезлонге – практически нагая, вся напоказ. Козак старался не смотреть на ее обнаженную грудь. А она у этой дамы была превосходной: конической формы, упругая, с маленькими аккуратными сосками.
В какой-то момент ему показалось, что Жанна задремала. Но она тут же подала голос:
– О чем вы сейчас думаете, Ivan?
– Так... почти ни о чем. Наслаждаюсь покоем. И вашим присутствием, Жанна.
– Вы смотрите на меня? Признайтесь! – Она открыла глаза. – Вы смотрите на мою грудь?
– Хм... Это плохо?
– Почему же? Мне, как и всякой нормальной девушке, льстит мужское внимание. Ну и как я вам?
– Вы самая красивая...
– ... девушка в Кабуле, – смеясь, подхватила она. – Да-да, вы это уже говорили. Но мне это все равно приятно. Как вам моя грудь? Говорите без стеснения, мы ведь с вами добрые друзья...
– Потрясающе! – сказал Козак. – Вам с такой... с такими формами... – он запнулся, подбирая слова.
– Продолжайте же!
– Вы могли бы блистать в «Лидо» или в «Мулен-Руж».
Хлопнув его по предплечью ладошкой, Жанна с улыбкой сказала:
– Обманщик!
– Почему? Я сказало какую-то глупость? Или бестактность? Тогда прошу прощения.
– Нет, я о другом. Мне как раз ваш комплимент понравился. Не всякая, даже красивая, женщина может сравниться с солистками парижских варьете. Где, кстати, блистают русские девушки...
– Тогда почему вы на меня ругаетесь?
– Почему я назвала вас обманщиком?
– Да.
– Вы ведь сказали, что никогда не были в Париже. И что у вас там нет знакомых, не так ли?
– Ах вот оно что. Я вам не соврал, Жанна. А про «Лидо» и «Мулен-Руж» знаю потому, что это всемирно известные заведения.
– Ладно, давайте сменим тему. Я видела у вас в руках гитару. А в шезлонге нашла вот этот томик со стихами, – она протянула руку и взяла из соседнего шезлонга книжицу в коричневатом переплете. – Юсуф сказал, что вы хорошо играете на гитаре. И поете... хотя и не часто такое бывает.
«Вольная птица в неволе свои песни не поет, – подумал Козак. – Если это только не попугай или канарейка, привычные к жизни в клетке».
– Я скажу Юсуфу, чтобы он принес гитару? А вы споете мне какой-нибудь русский романс...
– Не стоит... не сейчас. Я не в голосе.
– Тогда прочтите стихи... Вы любите Киплинга?
Он взял у Жанны томик стихов на английском. Издание антикварное, Бомбей, 1917 год. Кстати, эта книга стихов, которую он нашел в шкафу, тоже антикварном, в гостевых апартаментах, еще утром была там же, в гостевой комнате. И кто ее сюда принес, это вопрос. Точно, что не он.
– Я больше люблю Пушкина и Сергея Есенина. Киплинга раньше знал разве что по его сказкам.
– Маугли? Джунгли? Тигр... как его... Шер Хан?
– Да, именно так. Но уже здесь, от скуки, в ваше отсутствие, Жанна, перечел найденный в комнате томик стихов. Я вообще-то не большой знаток поэзии. Да и английский для меня не родной. Но стихи Киплинга мне понравились.
– Какие? Например?
Иван не стал раскрывать книгу; несколько стихотворений он здесь выучил наизусть. А к одному из них даже подобрал на гитаре аккорды.
Вот именно это стихотворение – «Брод на реке Кабул» – он и стал негромко, приглушенным голосом декламировать, сидя в шезлонге, в странном месте, почти в самом сердце современного Кабула...
- FORD O' KABUL RIVER
- Kabul town's by Kabul river —
- Blow the bugle, draw the sword —
- There I lef' my mate for ever,
- Wet an' drippin' by the ford.
- Ford, ford, ford o' Kabul river,
- Ford o' Kabul river in the dark!
- There's the river up and brimmin', an' there's 'arf a squadron swimmin'
- 'Cross the ford o' Kabul river in the dark [31]
– Я ожидала несколько иного, – заметила Жанна, когда он замолчал. – Не слишком лирично... Утонул, захлебнулся... кони, люди… В Кабуле всегда было небезопасно. Стихи читаете хорошо, с чувством. Вы скучаете по ней?
Вопрос, таившейся в финальной части только что прозвучавшей тирады, оказался настолько неожиданным, и не совсем уместным, мягко говоря, что Козак поначалу даже не поверил ушам.
– Простите? Я не все расслышал.
– Вы ее любите, Ivan?
– Кого? Извините, опять не понял. Про кого вы говорите, Жанна?
– Про ту женщину или девушку, про которую вы сейчас думаете, глядя на меня... Какая она? Как выглядит? Как зовут? Мы ведь друзья, Ivan?.. Расскажите мне о ней. У вас есть ее фото?
– Уффф... – Козак потянулся за стаканом с остатками виски. – Столько вопросов, Жанна...
Он еще не придумал, как ему выкрутиться из этой неоднозначной ситуации, что ему ответить на прозвучавшие только что вопросы, как вдруг в галерею вошел Юсуф и своим появлением, вольно или невольно, спас его от женского любопытства.
– Прошу прощения. Наши приехали!
Буквально вслед за «мажордомом», так что женщина едва успела набросить халат, вошел... Ричард Доккинз. Американец был явно с дороги; он не успел даже снять пальто, лишь расстегнул его и сдернул с шеи шарф.
– Hi, Jeanne! – сказал Доккинз узнаваемым чуть хрипловатым голосом. – Hi, Kozak! How are you? Я вижу, вы уже познакомились? – Он покосился на барную стойку с батареей напитков. – И, кажется, неплохо проводите время?
Он приобнял подошедшую к нему женщину, потрепал ее по щеке.
– Хорошо выглядишь, Жанна! Впрочем, как всегда.
– Рада тебя видеть, Ричард... Фарход тоже приехал?
– Да. И мы голодны, как тигры. Иди к себе, переоденься к обеду!
Жанна, кивнув Козаку – мол, договорим позднее, – покинула галерею. Доккинз подошел к стойке. Налил себе скотча, бросив из ведерка в стакан несколько кубиков льда.
Сделав глоток, он пристально посмотрел на Козака.
– Ты выглядишь значительно лучше, чем в тот день, когда я видел тебя в последний раз. Хорошо отдохнул? Тебя тут не обижали, надеюсь?
– Спасибо, босс, все прекрасно. Вот только...
– А вот я, Ivan, устал как собака, – перебил его американец. – Весь в делах, ни минуты покоя!
– Могу я спросить, сэр?
– Не сейчас... все разговоры отложим на потом. – Доккинз сделал еще глоток скотча, после чего поставил стакан на барную стойку. – Пойдем, познакомлю тебя с хозяином! В действительности, Kozak, вилла и все, что тут есть, собственность моего большого и старинного друга... кстати, родного дяди Юсуфа.
Они вышли из галереи и двинулись по коридору в сторону холла и парадной лестницы.
– Может, я сначала переоденусь, босс?
Читать бесплатно другие книги:
