Доступен каждому Гарднер Эрл
– Мне пришлось потратить немало времени, чтобы выйти на вас, – сказал он, – но зато не составило особого труда получить о вас сведения, Дональд Лэм, «Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования». Брекинридж изменил свой подход. Раньше он пользовался услугами диспашеров и следователей из своей компании, теперь решил нанять частных детективов.
– Присаживайтесь, – сказал я. – Устраивайтесь поудобней. Расскажите мне еще о Брекинридже. Вы меня заинтриговали.
– Я это ожидал. Брекинридж – оригинал. Гордый, любит изображать из себя крупную шишку. Женился по расчету. Его жена владеет основным пакетом акций Универсальной страховой компании. Очень интересная личность – его жена. И тем не менее это надежная страховая компания. Они зарабатывают большие деньги, и, судя по всему, Брекинридж хорошо справляется с делами, но пост этот он занимает только благодаря жене.
– Вы преследуете какую-то цель, рассказывая мне об этом? – спросил я.
– Конечно. Вы предложили мне раскрыть карты, я это и делаю.
Он рассказал мне о том, что я давно знал: липовый конкурс, двухнедельный отпуск и так далее.
Хозяйка фермы, Ширли Гейдж, даже не подозревает, что здесь творится. Долорес Феррол – связующее звено, и какое звено!
Ох, что будет, если жена Гомера Брекинриджа узнает об этой интрижке! Она чует, что здесь что-то происходит и что в деле замешана женщина. Но она не знает подробностей.
– Подробностей?
– У вас есть полчаса?
– Конечно, но, обратите внимание, я еще ничего не сказал. Пока что говорите вы.
– Правильно. Я и буду говорить, пока вы не разговоритесь. Потом вы сможете позвонить Брекинриджу, получить от него санкцию, и мы заключим соглашение.
– Какое соглашение?
– Соглашение по иску Хелманна Бруно. А вы о чем думали?
– Так вы представляете интересы Бруно?
Мелвин рассмеялся:
– Ну разумеется. Я представляю его с момента дорожного происшествия. Бруно пришел ко мне, рассказал о конкурсе и усомнился, что тут все законно, потому что конкурс был подозрительно простым.
– Что вы подумали?
– Мне нечего было думать. Я-то давно все знал! Брекинридж три или четыре раза выигрывал дела благодаря фильмам, которые снимались здесь. На двух судебных разбирательствах он наголову разбил истцов. Ему надо было вовремя остановиться и выдумать что-нибудь новенькое, но он, дурень, продолжал дудеть в ту же дуду. Я присутствовал на суде, когда разбирался иск о нанесении ущерба, сидел среди зрителей. Меня предупредили, что страховая компания собирается разнести истца в пух и прах, и я хотел посмотреть, как они это сделают. Это была отличная работа. Парень утверждал, что у него грыжа межпозвоночного диска, а они показали фильм, в котором он красуется перед парой девиц, совершая спортивные прыжки в бассейн, и играет в гольф. Когда показ фильма закончился, истец совсем скис. Его адвокат, по существу, прекратил борьбу. Присяжные вынесли вердикт через пятнадцать минут, разумеется, в пользу ответчика. Поэтому, когда Бруно сказал мне, что он победил в конкурсе и получил право две недели отдохнуть на ферме «Холмистая долина», я посоветовал ему не раздумывать и ехать на отдых. Только предостерег от физического переутомления. – Мелвин подмигнул мне правым глазом. – Я хотел посмотреть, – продолжал он, – как будут развиваться события на этот раз. Я дал Бруно возможность освоиться в надежде, что он сможет рассказать мне все, что тут делается. Но он не смог, я приехал сюда и узнал, что здесь есть один отдыхающий, который часто звонит по телефону, ездит в аэропорт и обратно. Оказалось, его зовут Дональд Лэм, я навел справки и выяснил, что он является частным детективом. А сейчас, если вы пойдете со мной в мой коттедж, я покажу вам кое-что интересное.
– Учтите, что я все еще ничего не сказал.
– И не нужно. Только пойдемте со мной – и все.
Я пошел с ним в его коттедж.
Он опустил шторы, достал небольшой кинопроектор и экран.
– Конечно, качество не такое хорошее, как у фильмов, которые демонстрировала на судебном заседании страховая компания, ведь в ее распоряжении были экранированные камеры, длиннофокусные объективы и профессиональные операторы. Мне пришлось купить эти фильмы у любительницы-туристки, интересующейся киносъемкой. Но вас эти кадры должны позабавить.
Он выключил свет и включил аппарат.
Экран зажегся, замигал, и неожиданно на нем возникли кадры цветного фильма, маленькие, но отчетливые.
Брекинридж в купальном костюме в расслабленной позе лежит на коврике возле бассейна, рядом, опустив ногу в воду, сидит Долорес Феррол.
Он говорит ей что-то, и она смеется. Потом она наклоняется, зачерпывает пригоршню воды и выливает ее на лицо Брекинриджу, щелкнув при этом пальцами.
А вот он пытается схватить ее, она хочет убежать, но он ловит ее за лодыжку, притягивает к себе, его рука скользит вверх по ее ноге. Удерживая Долорес одной рукой, он другой дотягивается до воды, тоже зачерпывает и поднимает руку. Сидя у него на коленях, она смеется и пытается его отговорить.
Он медленно раскрывает ладонь и вытирает руку о свой купальный костюм.
Потом он гладит Долорес по голой ноге.
Заманчиво двигая телом, она выскальзывает из его объятий и встает на ноги.
Брекинридж тоже встает и идет за ней.
Они идут в сторону главного корпуса. Брекинридж кладет ей руку на плечо, потом его рука скользит по ее спине и застывает на попке.
Изображение замигало и исчезло, через мгновение на экране возникла новая сцена.
На этот раз съемка велась в сумерках, при плохом освещении. Фигуры лишь вырисовывались на экране, но Брекинридж и Долорес можно было узнать сразу.
Сидя возле загона для скота, они о чем-то серьезно беседуют. Очевидно, они только что вернулись с прогулки. На Долорес – облегающий костюм для верховой езды. Брекинридж – в ковбойской одежде, с огромным сомбреро на голове. Он очень похож на заправского ковбоя.
Долорес что-то говорит ему, затем протягивает руку, снимает шляпу с его головы и надевает на свою, надвинув ее на глаза. Затем она поднимает подбородок и с вызывающим видом смотрит на Брекинриджа.
Брекинридж хватает ее в объятия и осыпает поцелуями. Они сливаются в одно темное пятно.
– Освещение было неважным, – пояснил Мелвин, – видимо, эти кадры снимались после заката.
Вновь экран зарябил, и на нем появилась сцена верховой прогулки. Брекинридж неуклюже сползает с лошади, Долорес ловко и грациозно соскакивает с седла.
Брекинридж уверенно берет ее за руку и ведет к полевой кухне. Они пьют кофе, едят яичницу с ветчиной и беседуют с серьезным видом.
Закончив завтрак, Брекинридж подает ей руку. Она берет ее, пожимает, и они направляются к лошадям. Они заходят за лошадь, где их не видят остальные участники прогулки, и останавливаются.
Экран погас.
– Меняется точка съемки, – сказал Мелвин. – Сейчас их будет видно лучше.
На экране вновь появляется изображение. Видимо, оператор подошел с другой стороны: видны лошадь и стоящие рядом Брекинридж и Долорес. Теперь он ее ласково обнимает. Секунд десять они стоят прижавшись друг к другу, потом быстро отстраняются, заметив идущего невдалеке ковбоя.
Мелвин выключил проектор и начал перематывать пленку.
– Будет продолжение? – спросил я.
– Это зрелище быстро надоедает, полагаю, вы поняли, о чем идет речь?
– И что вы намерены делать с этими фильмами?
– Это зависит от вас.
– Как это понимать?
– Эти фильмы – составная часть дела Бруно.
– Это почему же?
– Я хочу их использовать для ведения этого дела. Не уверен, что мне удастся представить их как относящиеся к делу доказательства, но мой замысел состоит в том, чтобы доказать, что страховая компания, вместо того чтобы возместить убытки и уменьшить боль и страдания клиента, фактически усугубляет их, поставив в положение, при котором он вынужден перенапрягаться и нарушать рекомендации врача. Я докажу, что вся эта история с фермой-пансионатом – ловушка, подстроенная страховой компанией, с целью заставить больных людей вести активный образ жизни и переутомляться. На суде я буду краток. В первую очередь я покажу, что Брекинридж завел интрижку с Долорес Феррол, а затем попрошу его под присягой ответить на вопрос, заключал ли он с Долорес договор, согласно которому она должна была представлять интересы страховой компании и использовать свою сексапильность, чтобы заставить травмированных людей демонстрировать свое мужество, силу и так далее. Буду с вами откровенен, Лэм. Я не уверен, что эти пленки примут в качестве доказательства. Они должны подкрепить тот факт, что вместо лечения страховая компания фактически вступила в преступный сговор с Долорес Феррол, чтобы заставить пострадавшего совершать действия, которые дискредитируют его в глазах присяжных и вместе с тем усугубляют его болезнь. К примеру, вчера, когда вас здесь не было, Долорес Феррол взялась соблазнять Бруно. Она пару раз заставила его встать с каталки и пойти с ней к загону для скота, что совершенно недопустимо. Врач запретил ему ходить без трости. Бруно сказал мне потом, что, вернувшись в коттедж, он почувствовал сильное головокружение. Лично я считаю, что таким образом страховая компания усугубляет болезнь моего клиента. В любом случае этот ролик с пленкой будет мне нужен лишь как часть моих доводов в этом деле. Я не собираюсь употреблять ее в личных целях, чтобы как-то скомпрометировать Брекинриджа.
– Если бы собирались, то это был бы шантаж.
– Только при условии, что я что-то потребовал бы за нее, – поправил меня Мелвин, – но я использую ее лишь в связи с делом Бруно. Как адвокат Бруно, я имею такое право.
– Вы хотите сказать, что, когда мы заключим соглашение по делу Бруно, вместе с распиской Бруно вы передадите мне ролик с этими фильмами?
– Совершенно верно.
– Сколько?
– Сто тысяч.
– Ну, вы загнули. Сомнительная травма шеи не стоит ста тысяч.
– Ну, как знаете. Я охотно пойду с этим на суд. Полагаю, у меня убедительные аргументы.
– Не получите вы никаких ста тысяч.
– Вы очень самоуверенный молодой человек. Прежде чем делать такие заявления, вам лучше переговорить с Брекинриджем. Если придется возбудить дело, я запрошу двести пятьдесят тысяч долларов. Я намерен обратиться в суд через сорок восемь часов, а в заявлении напишу, что состояние моего клиента резко ухудшилось в результате преступных действий страховой компании. И кстати, вы ничего не добьетесь, если попытаетесь выйти непосредственно на Бруно: он уезжает вместе со мной.
– Возвращается в Даллас? – спросил я.
– Не думаю. – Мелвин ухмыльнулся. – До тех пор, пока мы не подадим дело в суд и газетчики не начнут брать у него интервью, он будет находиться там, где его трудно найти.
– Ладно, – сказал я. – Теперь пришла моя очередь говорить.
– Говорите.
– Вы адвокат, – сказал я, – и можете защищать интересы своего клиента, но вы не имеете права прибегать к шантажу. Сейчас вы пытаетесь шантажировать Брекинриджа, чтобы он заплатил вам огромную сумму за эти фильмы.
Мелвин пришел в ярость:
– Как вы смеете, черт возьми, обвинять меня в шантаже!
– Не будь у вас этих фильмов, вы никогда бы не затребовали такой огромной компенсации.
– Ах вот как! Ну, если вы такой умный, то знайте, что вашего клиента сейчас за убийство разыскивает полиция Лос-Анджелеса.
– Да?
– Это факт. Можете проверить. Я не должен был этого говорить, но раз вы завели речь о шантаже, я вам сообщаю об убийстве.
У Честера, интересы которого представляет ваша страховая компания, случился разлад с женой. Когда их супружество еще было счастливым, они приобрели совместный страховой полис на сто тысяч долларов. Но их роман закончился, Честер стал подозревать жену в измене и однажды закатил ей скандал. Она от него ушла. Он последовал за ней в Сан-Бернардино, из Сан-Бернардино она отправилась в Сан-Франциско, он поехал за ней и столкнул ее машину с дороги. Уж очень хотел получить страховку. Но машина с горы не скатилась, как он того хотел, тогда он стукнул жену рукояткой домкрата по голове, сбросил машину на дно ущелья и поджег.
– Откуда вам это известно?
– У меня в Далласе есть знакомые полицейские. Полиция Лос-Анджелеса узнала, что Честер был замешан в каком-то дорожном инциденте в Далласе, и захотела выяснить подробности. Особенно полицейских интересовало, нет ли у пострадавшего в этом инциденте адреса Честера, по которому его можно было бы найти. Полицейские пришли ко мне и поинтересовались, имеет ли Бруно какой-нибудь адрес, отличный от того, что был у полицейских Лос-Анджелеса. Прежде чем я согласился связаться с Бруно, я заставил их рассказать, над чем они работают. А вчера я разговаривал с Бруно по телефону. Теперь идите и скажите Брекинриджу, что, если это дело попадет в суд, мы потребуем у компании двести пятьдесят тысяч долларов. Мы заявим, что страховая компания усугубляла травмы моего клиента, что мы сами собираемся воспользоваться кое-какими фильмами и что присяжным станет известно, что человек, на которого мы подаем иск, скрывается от правосудия и может предстать перед судом за совершенное убийство. Так что не пытайтесь отшучиваться и заявлять, что сто тысяч долларов – слишком большая компенсация в деле такого рода.
– Где вас можно будет найти? – спросил я.
– В моем офисе в Далласе. Если кому-то понадобится встретиться с Бруно, это можно будет сделать через меня. Но не пытайтесь искать его, чтобы он подписал какие-либо бумаги или сделал какое-то заявление без моего участия, – не выйдет. Я полагаю, вы захотите поговорить с Брекинриджем по секрету и позвоните ему из аэропорта. Я даю вам сорок восемь часов, в течение которых мы должны будем заключить соглашение. – Мелвин протянул мне руку. – Очень приятно было познакомиться с вами, Лэм. Тот факт, что мы представляем противные стороны в данном деле, не должен повлиять на наши добрые отношения… Я думаю, вы уедете раньше, чем вернется Долорес?
– Вы правильно думаете.
– Мне кажется, что вы сюда не вернетесь. – Он улыбнулся. – Я передам ей привет от вас.
– Передайте, – сказал я.
Покинув Мелвина, я отыскал Бака Крамера.
– Как насчет срочной поездки в аэропорт? – спросил я его.
– Опять?
– Опять.
– Может, тебе лучше взять один из наших спальных мешков да положить его в здании аэропорта, чтобы не гонять туда и обратно?
– Надо подумать. А если серьезно, я, вероятно, больше сюда не вернусь.
– Что-нибудь случилось, Лэм? – спросил он, перестав улыбаться.
– Да так.
– Опять это адвокат из Далласа?
– Он имеет к этому отношение.
– Ты только скажи, я этого адвоката быстро выведу из строя.
Я поднял брови.
– О нет, никакого криминала. Я не позволю себе ничего такого, что может поставить под удар миссис Гейдж. Все будет сделано так тихо, что этот чертов адвокат даже не поймет, что с ним произошло.
– Ты меня заинтриговал. Как ты это сделаешь?
– Ладно, слушай: я беру его на очень интересную прогулку и забочусь, чтобы ему досталась подходящая лошадка.
– Неужели она сбросит его с седла?
– Боже упаси! У нас есть несколько лошадей с очень жесткими лопатками, и когда они идут рысью… ну, надо быть очень искусным наездником, чтобы ездить на них рысью. А так как шагом они идут слишком медленно, то чаще ходят рысью. Когда нам попадается беспокойный гость… Черт возьми, Лэм, я не должен рассказывать тебе этого. Я раскрываю тебе слишком много секретов.
– О них никто не узнает, – успокоил я его. – Мне просто любопытно.
– Ну, я сажаю его на одну из таких лошадей, ставлю в цепь с быстрыми лошадьми, и наш гость всю дорогу мчится рысью. После такой прогулки у него на какое-то время пропадает всякое желание ходить на танцы.
Я сказал:
– Бак, я работаю на страховую компанию и уполномочен делать расходы, если они покажутся мне необходимыми и полезными для страховой компании. Я думаю, ты вполне заслуживаешь вознаграждение в сто долларов, а что касается меня, то я бы очень хотел, чтобы Алексис Ботт Мелвин на какое-то время вышел из строя.
– Будет сделано, – сказал Крамер. – У меня есть что ему показать. Ты не будешь возражать, если в аэропорт тебя отвезет мой приятель? А я тем временем займусь нашим делом.
– У меня никаких возражений.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Приезжай в любое время, – сказал Крамер. – Мы всегда будем рады тебе. Приятно иметь дело с людьми, которых любят лошади. – Он повернулся и позвал одного из ковбоев. – Садись в машину и немедленно отвези мистера Лэма в аэропорт.
– О’кей, – сказал ковбой.
Глава 14
Я позвонил Брекинриджу из аэропорта.
– Не ожидал, что вы позвоните так быстро, – сказал он. – Надеюсь, вы с хорошими новостями, Лэм, и вас можно поздравить?
– Поздравлять немного рано.
– Вы хотите сказать, что еще не уладили дело?
– Вот именно.
– В чем опять проблема?
– Я не могу легально обсуждать этот вопрос по телефону. Полагаю, эта линия проходит через коммутатор.
– Какое это имеет значение?
– Линия может прослушиваться.
– Я не делаю секрета из работы компании. Не тяните и говорите все, что вы хотели мне сказать.
– Мой вопрос может показаться вам неуместным, мистер Брекинридж, но скажите, кто первым познакомился на ферме с особой, которая представляет интересы страховой компании?
– Это не имеет никакого значения.
– Вы сами приезжали на ферму?
– Однажды во время отпуска я побывал на ферме, – холодно сказал он. – Но я не понимаю, какое отношение это имеет к нашему делу.
– Мелвин отыскал людей, которые отдыхали на ферме в то время, когда и вы находились там. В частности, он нашел женщину, которая имела при себе кинокамеру и снимала все, что попадалось ей на глаза. У него есть снятые ею фильмы, в которых главными героями являетесь вы и та особа.
На том конце линии воцарилась полная и напряженная тишина.
– Хэлло, где вы? – забеспокоился я.
– Я здесь.
– Мелвин хочет использовать эту пленку в деле Бруно.
– О боже!
– Он производит впечатление опасного противника и непорядочного человека.
– Непорядочного – это еще мягко сказано. А может, он блефует, а, Лэм?
– Он показал мне часть фильмов.
– Что он вам показал?
– А вот этого я вам по телефону сказать не могу.
– Где вы сейчас?
– В аэропорту.
– Где Бруно, на ферме?
– Да, но скоро уедет с Мелвином.
– А где Мелвин?
– Сегодня он еще на ферме, но завтра уезжает в Даллас.
– Уладьте это дело! – выпалил Брекинридж. – Свяжитесь с ним. Дайте ему столько, сколько он попросит.
– У нас есть в запасе сорок восемь часов.
– Ладно, у вас есть чеки. Я хочу, чтобы вы добились всестороннего урегулирования, слышите, всестороннего и окончательного.
– Вы хотите сказать, что вам нужна эта пленка?
– Иногда вы очень проницательны.
– Хорошо. Сегодня вечером я буду в Далласе. Думаю, за сорок восемь часов я управлюсь.
– Постарайтесь, Дональд. Это очень важно.
Я сказал:
– Кажется, та медсестра, Мелита Дун, что отдыхала здесь, спешно уехала. Говорят, мать ее почувствовала себя хуже. Не знаю, сможем ли мы ее найти. Возможно, она может дать нам кое-какие сведения. Кажется, она – слабое звено в этой цепи.
– О каком звене вы говорите?! – воскликнул Брекинридж. – Я хочу избавиться от этого дела. Не надо никого искать. Отправляйтесь в Даллас и будьте готовы заключить соглашение… Черт бы побрал этого адвокатишку, этого шантажиста!
– Успокойтесь, брань тут не поможет.
Я слышал, как он глубоко вздохнул. Потом сказал:
– Лэм, я вам очень благодарен за вашу деликатность. Я благодарен вам за ум и такт, которые вы проявили вчера вечером, беседуя с моей супругой. Многие не понимают, что для получения этих улик приходится использовать все средства, и иногда просто необходимо привлекать к работе женщину.
– Вы правы, – сказал я. – Все, кто занимается вашим бизнесом, знают это.
– Ладно, – утомленным тоном проговорил Брекинридж. – Думаю, он сдерет с нас не меньше ста тысяч. Вы знаете, Лэм, что делать. Добейтесь окончательного урегулирования.
– Я постараюсь.
Я повесил трубку и узнал, что самолет на Даллас вылетает через тридцать минут.
Глава 15
Самолет прибыл в Даллас точно по расписанию. Я взял напрокат машину, доехал до «Мелдон Апартментс», поднялся на лифте на шестой этаж и позвонил у двери квартиры 614.
Дверь открыла миссис Бруно. Она была в нарядном костюме.
– Хэлло, – сказал я. – Вы меня помните? Я мистер Дональд, который продал вам набор энциклопедий и вручил награды.
– О да, – сказала она, – они хорошо работают, мистер Дональд.
Я заглянул в комнату и увидел на кушетке наполовину заполненный чемодан.
– Я проверяю счета, – сказал я.
– Мы вполне кредитоспособны, мистер Дональд. Мы платим по обязательствам точно в срок и…
– О, я пришел не для этого. Проверкой кредитоспособности занимается совсем другой отдел. Я работаю в отделе вознаграждений. Моя работа заключается в распределении наград, которые мы вручаем покупателям за некоторые особенные покупки. Например, мы вручаем их женщинам, которые совершают покупку в день своей свадьбы, женщинам, которые, подобно вам, покупают стотысячный набор, и так далее. Мне приходится вручать довольно много наград, и всегда приятно узнать, что они приносят удовлетворение.
– Они действительно приносят мне удовлетворение. Большое вам спасибо. Работают прекрасно.
– Есть ли у вас какие-либо предложения относительно вида наград, которые могли бы заинтересовать женщин?
– Боже, конечно, нет. Что может быть лучше, чем электрический консервооткрыватель и электрический смеситель?! Это замечательные вещи! Просто замечательные!
– И они хорошо работают?
– Превосходно. – Она поколебалась и отошла в сторону: – Входите, мистер Дональд.
– Спасибо, – сказал я и вошел в комнату. Указав на чемодан, она сказала:
– Я еду к своему мужу в Монтану.
– Неужели? Надолго?
– Нет, я пробуду там несколько дней. Он там по делу. Он позвонил мне и попросил приехать.
– Это замечательно. Когда вы выезжаете?
– Ах, не знаю. Наверное, завтра. Мне нужно еще посоветоваться с ним насчет самолета. Он должен еще позвонить.
– Понятно, – сказал я. – Знаете, есть еще одно небольшое вознаграждение, которое мы даем людям, уже получившим награду, за то, что они дают отзыв об энциклопедии. Отзыв должен быть коротким, и за него вы получите сто долларов.
– Сто долларов?!
– Вот именно. Наличными. Это карманные деньги для домохозяйки. – Я улыбнулся и продолжил: – Если бы мы давали их в чеках, с них бы взимался подоходный налог, и тогда мужья, которые заведуют в семье коммерческой частью, могли бы предъявлять права на эти деньги. А так они принадлежат только хозяйке дома. Выплачиваем мы наличными: пять двадцатидолларовых купюр.
– Боже, почему вы не сказали мне об этом раньше?
– Мы можем предложить это весьма ограниченному числу покупателей, разумеется, все, что я вам сказал, должно остаться между нами. Никто не должен знать, что мы платим за отзывы.
– Разумеется… А как это происходит? Что я должна буду делать?
– Вы только прочитаете подготовленный нами текст, где будет сказано, что вы купили нашу энциклопедию и были изумлены, обнаружив, какие это замечательные книги, что вы уже стали признанным авторитетом среди соседей за ваши глубокие познания в области науки и соседи частенько обращаются к вам, когда нужно рассудить какой-либо спор.
– Вы говорите, я должна буду прочитать это?
– Да. Мы запишем ваше выступление на видеопленку, – пояснил я.
– О, – произнесла она.
– А затем мы покажем вас по телевизору.
– По телевизору?!
– Да.
– Я… я не думаю, что соглашусь на это, мистер Дональд.
– Нет?
– Нет. – Она отрицательно покачала головой.
– Это займет у вас лишь несколько минут и…
– А где будет транслироваться эта передача? Только по местной программе?
– Нет, возможно, ваше выступление будет показано всей стране. Знаете, есть такие коротенькие, пятнадцатисекундные, рекламные ролики, которые показывают по телевизору.
– Нет, – сказала она. – Пожалуй, я на это не соглашусь.
– Ну что ж… Извините. Я только хотел, чтобы вы знали, что даже после продажи энциклопедий мы не теряем интерес к нашему стотысячному покупателю.