Трибуле Зевако Мишель

XXIII. Одна книга стоит другой

В то же утро досточтимый отец Игнасио Лойола встречался с графом Монкларом, главным прево Парижа.

В глубине души у Монклара было что-то от инквизитора, тогда как в характере Лойолы, несомненно, были черты полицейского. К тому же оба собеседника казались во время этой встречи так хорошо понимающими друг друга.

– Этот Доле, – сказал Лойола, – это же настоящая язва для вашей прекрасной страны.

– Увы, преподобный отче, король бывает слаб!

– Да, да! Ему нравится играть в ученого, в поэта… Словно короли могут быть чем-то другим, кроме как правителями с железной рукой, которую Бог наложил на народы! А народы, дорогой мой месье де Монклар, заражены странной тенденцией к мятежности, к бунтам против наших священных властей. Короли должны быть нашей движущей силой… Иначе… мы сами сокрушим королей!

– Этот печатник, – продолжал Лойола, – более других продолжает распространять это проклятое искусство книгопечатания. Начать надо с того, что мы убьем всех печатников!

– Доле очень осторожен, преподобный отец.

– Знаю, господин главный прево. Но в нас не дремлет разум Господний, он подсказывает нам военные хитрости, в результате которых печатник должен погибнуть. Необходимо, чтобы Доле умер. Но необходимо также, чтобы его смерть стала примером для Франции.

– Жду ваших приказаний.

– Назначаю рандеву в частном доме печатника. Приходите туда с усиленным эскортом. Когда вы увидите, как из дома выходят монахи, которых зовут брат Тибо и брат Любен…

– Знаю таких…

– Тогда настанет час. Именем короля входите к Доле. Обыщите все полки его библиотеки. Там вы найдете осужденную книгу, в которой тайна Непорочного зачатия низко и трусливо отрицается…

– Ужасно! – процедил Монклар.

– Необходимо, чтобы эту книгу нашли на глазах многочисленных свидетелей.

– Так и сделаем…

– Как только вы найдете книгу, хватайте печатника и ведите в тюрьму. Упрячьте его в солидный каменный мешок. Об остальном я позабочусь. Ступайте, господин главный прево… Поторопитесь… Брат Тибо и брат Любен вот-вот начнут действовать.

Монклар низко поклонился.

– Осмелюсь вас просить об одной милости, – сказал Монклар.

– Она будет вам уделена… Говорите!

– Уже много-много лет я страдаю, точнее – мое сердце страдает… У меня есть сын… Его украли и наверняка убили… его мать… женщина, которую я обожал… умерла от горя… Эти события не покидают моего сознания…

Главного прево, склонившегося перед монахом, сотрясли рыдания…

– Преподобный отче, такие страдания не может излечить даже время… Я подумал…

– Говорите, не бойтесь, – подбодрил его Лойола.

– Хорошо! Смелость моя, без сомнения, велика… но я подумал, что благословение святого отца, если оно будет мне дано, несколько облегчит мою душу…

– Безусловно! Заканчивайте…

– И вот я осмеливаюсь просить вас о ходатайстве перед его святейшеством во время вашего будущего визита в Рим, чтобы понтифик оказал мне великую милость, о которой я униженно прошу.

Лойола ненадолго задумался. Он изучал взглядом Монклара.

«В этом человеке есть сила, – потому что у него есть вера»…

Тогда он поднялся и вытянулся во весь свой высокий рост.

– На колени, граф! – торжественно провозгласил он.

Главный прево упал на колени.

А монах продолжал:

– Я прибыл из Ватикана с двумя благословениями от понтифика. Одно предназначено королю Франции; оно уже дано. Другое предназначено для его величества Карла… Граф де Монклар, сегодня вы полезнее Церкви, чем император… Император подождет!

Монклар с трепетом склонил голову, а Лойола в это время поднял правую руку и произнес от имени папы благословение Святейшего престола.

Час спустя главный прево занял пост у дома Доле. Все подходы к жилищу находились под наблюдением. Эскорт схоронился в соседнем доме.

Ждать пришлось недолго. Прошло всего десять минут, после того как Монклар закончил подготовку мышеловки, а брат Тибо и брат Любен уже перешагнули порог дома печатника. Главный прево немедленно подал сигнал.

Улица заполнилась солдатами. Все подходы к дому Доле были заняты ими, что вызвало немалое удивление прохожих. Главный прево вошел в дом, за ним последовали солдаты.

– Именем короля, – распорядился Монклар, – приказываю обыскать весь дом и собрать все находящиеся в нем книги, рукописи и печатные оттиски, какие только будут обнаружены!

А теперь расскажем, как брат Любен и брат Тибо выполнили свою миссию. Выйдя из дома, где страшный Лойола дал им проклятую книгу, монахи заторопились. Им хотелось поскорее удалиться от того места, где находился пугавший их грозный соратник.

На улицах было темно, не горел ни один фонарь. На душе у монахов было неспокойно, и совсем не от страха, хотя в подобное время они, разумеется, предпочли бы находиться в своих постелях.

Около шести часов вечера их вызвал к себе настоятель и вручил письмо. Его надо было срочно доставить по указанному адресу, а потом внимательно выслушать всё, что скажет адресат письма. Настоятель добавил, что братьям разрешается вернуться в обитель, когда они захотят.

Монастырь братьев Любена и Тибо находился в окрестностях Бастилии, недалеко от особняка главного прево.

– Что вы думаете о преподобном отце, брат Любен?

– Я полагаю, брат Тибо, что он умеет говорить с людьми так, что у них холодеет спина… А вы?

– А во мне, брат Любен, его красноречие пробудило аппетит. Мне кажется, что я не ел уже три дня.

– Смилуйтесь! – закричал вдруг брат Любен. – Вы ничего не видите в глубине этого закоулка?

Монахи, дрожа, остановились. Потом, обнявшись за плечи, острожно приблизились к подозрительному месту и, озираясь, пересекли его. В темном месте никого не оказалось.

– Я же знал это! – торжествовал Тибо. – Пойдем дальше.

И брат Тибо первым продолжил путь.

– Ай! – вскрикнул брат Любен. – Что вы делаете, брат мой?

– Но вы же видите… Тороплюсь вернуться в монастырь.

– Вы ошибаетесь, брат мой. Вы решили пойти по улице Сен-Дени, а надо свернуть вон туда…

– Улица Сен-Дени? Вы в этом уверены?

– Если меня не обманывает зрение, то наша дорога – вон там.

– И в самом деле, – вздохнул Тибо. – А скажите-ка мне, брат, не на улице ли Сен-Дени находится прелестная корчма Девиньер?

– Верно! – ответил Любен.

– Вы ее знаете, брат мой?

– Немножко… я как-то зашел туда однажды…

– Вот и я однажды…

И как раз в этот момент монахи остановились… Прямо перед ними находилась корчма Девиньер

– Не понимаю, как это получилось, – задумался брат Тибо.

– Мы, похоже, совсем заблудились.

– Совершенно очевидно! Пошли обратно.

– Пошли, брат мой.

Переговариваясь таким образом, брат Любен и брат Тибо переступили порог корчмы, а мгновение спустя уже уселись у стола.

Между тем появление монахов в общем зале вызвало некоторое движение среди солдат и школяров. Расплывшаяся в улыбке мадам Грегуар приблизилась к достойным посетителям и поинтересовалась, что они желают выпить

– Сначала поесть, мадам Грегуар. Мы очень голодны.

– А потом выпить, потому что жажда нас совершенно измучила.

Монахам немедленно предложили меню: омлет с ветчиной, пирог с начинкой, цыпленок и несколько бутылок анжуйского вина.

Брат Любен и брат Тибо набросились на еду со свойственными им куражом и горячностью.

А за ближним к монахам столом двое посетителей занимались опустошением большого кувшина с вином. Эти двое мужчин громко кричали, размахивали руками и принимали геройские позы.

Между тем брат Любен и брат Тибо начали свою трапезу под благожелательным взглядом как всегда любезной мадам Грегуар, они не обращали никакого внимания на двух оборванцев, пивших рядом с ними. А соседи и в самом деле казались обычными бродягами.

Но что бы сказали, что бы подумали монахи, если бы услышали разговор своих соседей, тихую беседу, прерывавшуюся громкими выкриками.

– Граф де Кокардэр! – сказал один.

– Маркиз Фанфар?..

– Как вам нравится это вино? (Видишь монахов возле нас?)

– Я полагаю, дорогой мой маркиз, что наша милейшая мадам Грегуар решила нас побаловать. (Да, вижу их, черт возьми! Наверняка нам их послал дьявол!)

– Ставлю вам еще один кувшин за бириби[20], граф де Кокардэр!

Видимо, партнеры по застолью владели тугими кошельками.

– Мадам Грегуар! Партию бириби!

Игру принесли, партия началась.

– Маркиз, я собираюсь побить вас. Держитесь!.. Ваш ход, маркиз!

Судя по божественному ужину, который они заказали, плуты были богатыми.

– Ничего, дорогой мой! Сегодня я в ударе и побью вас!

И в это мгновение оба монаха пронзительно закричали.

– Крыса! – заорал брат Тибо.

– Приспешница Люцифера! – вторил ему брат Любен.

– Она укусила меня за ногу!

– Она сожрет мои внутренности!

Грегуар с женой, слуги и многие посетители устремились к монахам. А те вскочили, намереваясь прогнать животное, которое в течение минуты исподтишка атаковало их.

Во всеобщей суматохе кто-то опрокинул стол, посуда, бутылки, еда – всё с грохотом полетело на пол. И тогда заметили, что монашеские сутаны пришиты одна к другой. И в тот самый момент, когда монахи вскочили, их сшитые сутаны подняли и опрокинули стол.

– Колдовство! Порча! – стонали братья.

И тогда увидели, как из-под стола выползает на четвереньках Ландри Ламповое Донышко, сын мэтра Грегуара.

– Негодный мальчишка! – заревел Грегуар. – Тебя ждет хорошая порка!

Но мальчишка вскочил на ноги и исчез в закоулках кухни, успев на прощанье скорчить несколько злобных рож.

– Так обходиться с духовенством! – ворчал мэтр Грегуар, в то время как его жена поспешила с помощью ножниц разъединить одежду монахов.

Порядок был восстановлен. Брат Тибо и брат Любен вернулись к своей трапезе.

Во время этого переполоха граф де Кокардэр и маркиз Фанфар незаметно добрались до двери и улизнули, позабыв заплатить.

– А этот Ландри – настоящий чертенок! – сказал брат Тибо.

– Только хороший пузырь сомюрского мог бы избавить меня от подобного возбуждения, – заметил брат Любен.

Немедленно была затребована бутылка сомюрского. Как только она появилась на столе, монахи опорожнили ее.

– Но это не всё, братишка! – проговорил брат Тибо. – А что мы скажем отцу-настоятелю?

– Ба! А разве мы не выполняем важную миссию? Мы скажем, что встретили врагов и вынуждены были отбиваться…

– Но это будет ложью, брат Любен.

– Да, ложью, брат Тибо… Но чему учил нас преподобный отец Лойола? Лгать разрешено, когда дело касается интересов Церкви…

– Тем не менее…

– Дерзайте, брат Тибо, дерзайте! Не смейте противоречить авторитету почтеннейшего Лойолы, светоча нашей Церкви!

– Господу это не понравится, отец Любен!

– А если мы солжем преподобному отцу-настоятелю, разве это не случится в интересах Церкви? В сущности, кто мы такие в настоящий момент? Двое солдат Церкви… Наказать нас – все равно что наказать саму Церковь! Следовательно, избежав наказания с помощью благостной лжи, мы освобождаем от наказания Церковь. К тому же мы уберегаем от смертного греха отца-настоятеля, который, наказывая нас, поразил бы Церковь!

– Вашими устами да мед бы пить, братишка Любен! – воскликнул Тибо, пришедший в восторг от столь прозрачной аргументации, а чтобы не отставать от собрата, он отважно продолжил:

– Добавлю, брат Любен, что преподобный Лойола объявил нас солдатами… А что делают солдаты? Особенно во время войн и походов, в каковом мы и пребываем? Они должны хорошенько…

– Есть еще обильнее!

– Чтобы быть в полном здравии и силе, брат Любен!

– Ибо как атаковать неприятеля без сил?..

Оба монаха, как истинные солдаты, встали с воинственным видом и направились к выходу. Корчма была пустой.

– Ужин вам обойдется в одно экю, один ливр и восемь денье, – со своей обычной очаровательной улыбкой подошел к ним мэтр Грегуар.

– Benedicat vos Dominus![21] – ответили монахи и простерли над внезапно склонившимся Грегуаром угрожающие десницы.

– Цыпленок прямо со сковородки! – бормотал несчастный трактирщик.

– Benedicat! – повторили громче монахи.

– Омлет с ломтиками сала, блюдо, достойное королевского желудка, – жалобно продолжал Грегуар.

– Benedicat! Benedicat! – почти орали монахи.

И в тот же самый момент они открыли дверь и растворились в уличной темноте.

– Катитесь вы к черту со своими благословениями! – в бешенстве прорычал Грегуар. – Мне придется скоро закрыть корчму, если подобные сюрпризы будут часто повторяться!..

А брат Тибо и брат Любен, оказавшись на улице, шли, если воспользоваться выражением мэтра Рабле, раскачивая головами и давая волю своим баритонам…

– Подайте, ради бога! – совсем рядом послышались грубые голоса.

Перед испуганными монахами из тени выросли две фигуры.

– Что вам надо, господа? – заикаясь, спросил брат Тибо.

– Денег!..

– Смилуйтесь! Наша мошна пуста…

– С пустой мошной не ужинают по-королевски у Грегуара!

И тут монахи узнали двоих скверного вида мужчин, выпивавших рядом с ними в корчме Девиньер.

– Господа! – дрожащим голосом вскрикнул брат Любен. – Мы монахи, мы дали обет бедности…

– Деньги! Или вы отправитесь на небо!

Блеснули острия двух шпаг, что окончательно привело монахов в ужас. Они упали на колени, а Кокардэр и Фанфар начали их обыскивать

– Пусто! – злобно крикнул Фанфар, закончив обыск Любена, сопроводив свое восклицание обильным потоком самых страшных ругательств.

– Ничего! – вторил ему Какардэр, обшаривавший брата Тибо. – Если не считать дрянной книжонки, верно, молитвенника.

– Книга! – застонал брат Тибо. – Проклятая книга!

– В конце концов, ее можно будет продать в какую-нибудь университетскую лавчонку, – продолжал Кокардэр. – Пошли вон, братья! Прочь! Мы, в сущности, добрые черти и не желаем смерти грешниками.

– Мы вовсе не грешники, – возразил несколько осмелевший брат Тибо.

– Конечно! Вы грешите только тогда, когда у вас нет ни полушки. Ступайте с миром, но не впадайте больше в один и тот же грех…

– Господа! Господа! Верните книгу! – вскрикнул в отчаянии Тибо.

Взрыв смеха был ему ответом, и бандитский смех прозвучал в его ушах демонически. Грабители растворились в темноте.

– Мы погибли! – прошептал брат Любен.

– Что скажет преподобный Лойола?

– Эх, брат Тибо! Это ваше гурманство стало причиной несчастья! Это вы затянули меня в корчму…

– Но дверь-то открыли вы, брат Любен. Я же хотел пройти мимо, насладившись одним запахом жаркого.

Таким вот манером, то обмениваясь взаимными обвинениями, то примиряясь, монахи направлялись широким шагом в сторону своего монастыря.