Шаровая молния Черных Иван
И все-таки в ее интонации он уловил еле заметную неудовлетворенность то ли разговором с бывшим любовником и покровителем, то ли общим положением дел. Тревога снова заползла в грудь и не давала ему покоя. Вспомнился сон с шаровой молнией. Что-то последнее сновидение с огненным шаром предвещает? Ничего хорошего он не ожидал. Дмитрюков – хитрый и коварный человек. Корпорация Ланы, по существу, работала на него, приносила ему крупный доход.
Как-то Лана уже здесь, в Геленджике, рассказала Геннадию: Дмитрюков заказал из Якутска драгоценные камни и велел хранить их до поры до времени в Ижевске. Вскоре туда прилетел представитель из Израиля, некто господин Милявский. Дмитрюков распорядился передать ювелиру камни. Через три месяца ювелирных дел мастер прилетел с золотыми изделиями. Дмитрюков встретился с ним в Ижевске, бурно отметили сделку, и генерал улетел в столицу. Позвонил на другой день, желая поговорить с Милявским. Но его нигде не могли найти. Самолет, на котором он прибыл, еще накануне улетел в Израиль. С Дмитрюковым ювелир не полетел, решив лично в близлежайших регионах реализовать драгоценности. И пропал. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Лана призналась: поначалу серьезно дрейфила, Дмитрюков успокоил: «Из Израиля о Милявском запросов не поступало. Значит, он и там был нелегалом».
Это одна из зацепок, на которой Лана могла споткнуться. А их у нее столько! В первую очередь, дружки киллеров, примкнувшие позже к шайке Тюлика. И Дмитрюкову Геннадий не доверял: слишком много Лана знала о нем и слишком хорошим была помощником, любовницей. Ревность – штука непредсказуемая, а власть у него, как говорила Лана, козырная.
Думы, думы… Крепко он любил Лану, потому так переживал за нее.
Он так задумался, что чуть не столкнулся с изрядно выпившим небритым мужчиной в дорогом, но давно не чищенном и не глаженном костюме.
– Здравствуйте, Геннадий Васильевич, – поздоровался бомж, удивив его и разогнав тревожные мысли. Где же он видел этого человека? – Не узнали? А вроде и не так давно расстались.
И Геннадий узнал – Макаров!
– А ты что делаешь здесь? – невольно сорвался вопрос.
– Отдыхаю, – кисло усмехнулся бывший бортовой инженер. – И работу ищу.
– А как же Бобруйск, новая жена, сад?
– Не получилось, – глубоко вздохнул Макаров. – Очень большую ошибку я совершил. Но… прежнего не воротишь. А вы как?
– У меня все нормально, вот спешу на свидание, – дольше оставаться с этим человеком ему не хотелось. – До свидания. – И Геннадий поспешил удалиться…
Каждый день утром и вечером они перезванивались с Ланой, докладывали друг другу о своих успехах и неудачах. К счастью, особых неудач пока не было.
На пятый день ровно в девять, как и раньше, Геннадий набрал номер мобильника Ланы. Сигнал пискнул и умолк. Разрядился, что ли? Геннадий снова набрал номер. Тишина. Он через каждый час набирал знакомый номер. Мобильник не отвечал. И Лана не звонила. Значит, что-то случилось. В грудь снова ворвалась тревога, сдавила сердце. Лана ему дала номер помощницы Зары, но предупредила: звонить ей только в экстренных случаях. Были у него и другие телефоны – Юрия Лаптева, Бориса Савочки. Он понимал – надо звонить им. И боялся. Боялся услышать страшную весть.
Помаявшись, все-таки позвонил Заре. Она, услышав его голос, поперхнулась и зашмыгала носом. С трудом, сквозь всхлипывания, проговорила:
– Ой, Геннадий Васильевич, беда-то у нас какая! Нету больше нашей любимой Ланочки.
– Как?.. – Он захлебнулся от рыданий. – Что случилось?
– Убили ее.
Он выключил мобильник и, вытирая ладонью на ходу слезы, стал собираться в дорогу.
В Ижевск Геннадий добрался во второй половине дня. Его встретил Юрий Лаптев.
– Где, – слово «тело» застряло у него в горле, и он еле прошептал: – Лана?
Юрий понял друга и не сразу ответил:
– В морге.
– Едем туда… Что-нибудь удалось установить? – спросил Геннадий уже в пути.
– Кое-что. Взорвали утром, когда Лана с водителем выехали из гаража. Накануне она оформила продажу заводов мотоциклов и стрелкового оружия, перевела деньги на счета какого-то Долгорукова. О переводе денег бандиты, видимо, не знали, надеялись поживиться крупным кушем.
– Но как им удалось взорвать машину? Особняк охраняют, и бандитов обязательно должен был кто-то увидеть.
– Взрывчатку, по всей вероятности, заложили в гараже, так мне сказал следователь. А вот как удалось проникнуть туда, и следователь в недоумении. Охрана. Такие двери, такие замки. И никакого взлома. Ко всему, особняк Ланы был под наблюдением видеокамер. Фотопленка не очень отчетливо зафиксировала две мужские фигуры в комбинезонах и масках. Они орудовали ключом в двери. Открыли, но буквально через пять минут вышли, закрыли дверь на ключ и скрылись. Охранники, как признались, уходили в это время попить кофе. Может, что и покрепче.
– Действовали профессионалы высокого класса, – глубоко вздохнул Геннадий. О том, что это подручные Дмитрюкова, подумал, но высказывать подозрения не стал.
В морге над трупом мужчины, убитого прошлой ночью, работала другая следственная группа, и Геннадию с Юрием с трудом удалось уговорить сотрудника морга пропустить их.
– Следствие еще не закончено, и мне строго запретили, – горячо убеждал он летчиков – оба были в летной форме.
– Я муж и должен опознать, – не менее горячо сказал Геннадий.
Наконец страж покойников сдался.
То, что увидел Геннадий, будто сковало его железными прутьями, которые впивались то в грудь, то в голову, то в ноги. Он еле устоял, крепясь всеми силами, чтобы не грохнуться рядом с Ланой. Лицо ее и тело до пояса было мало повреждено, а ниже… там осталась бесформенная масса. Видимо, взрывное устройство было заложено под сиденье.
Тошнота подступила к горлу, и Геннадий вынужден был выйти на свежий воздух. Слезы лились у него из глаз, и он понимал, что мужчине, летчику не резон так распускаться, но ничего не мог поделать с собой. И Юрий не успокаивал, зная, что слова лишь подливают масла в огонь.
– Что еще говорил следователь?
– Больше ничего. Ищут убийц.
– Кого подозревают?
– Не знаю. Спрашивали у меня, а что я…
– Понятно. Где он сейчас?
– Может, и в особняке Ланы. Они вчера там допоздна ковырялись.
– Помощница Ланы на месте была?
– Да.
– Едем туда.
Следователь по особо важным делам капитан Глебов беседовал с помощницей Ланы, Зарой, типичной кавказской девушкой, смуглолицей, черноглазой, черноволосой и с несколько удлиненным носом, не портившим лица; помощники Глебова продолжали тщательно исследовать каждый уголок особняка.
С Глебовым Геннадий был знаком, давал ему показания после обстрела машины Ланы, и, поздоровавшись, спросил, не помешает ли их беседе.
– Наоборот, кое-что можете дополнить. Вы, как мне известно, знаете жизнь Чудородновой, ее друзей и врагов лучше, чем Зара Магомедовна.
– Пожалуй. Жаль только, что мало интересовался ее профессиональными делами. Знаю, что она поддерживала контакт с бывшим хозяином автозавода, Пикаловым, и продала ему мотоциклетный и оружейный заводы. У отставного гендиректора автозавода, понятно, осталось немало недругов. Их претензии могли перенестись и на Лану Петровну.
– Мы это учитываем, – согласился Глебов. – А с кем из группировки Тюлика Лана Петровна имела контакты? Нам известно, что именно подручные Тюлика расправились с киллерами, обстрелявшими машину Чудородновой.
– Этого она мне не говорила. Деловыми секретами она со мной не очень-то делилась. Да и меня они мало интересовали.
– Хорошо. Накануне убийства она звонила вам в Геленджик. О чем вы говорили?
– Она рассказала, что продала мотоциклетный и оружейный заводы. Договаривается с предпринимателем Калабушкиным о ремзаводе бытовой техники. Что полученные деньги перевела на счет Долгорукова, у которого мы купили особняк. Я рассказал ей о своих делах, о том, что приобрел уже кое-что из мебели. Вот, собственно, и все. Разговор был вечером.
– А какие-нибудь подозрения у вас возникли?
Сказать ему о Дмитрюкове? А не его ли это наемник? Даже если его, пойдет ли Глебов против генерала? А вот Зара, помощница Ланы… Геннадий невольно посмотрел на девушку. Следователь понял его.
– Погуляйте немного, Зара Магомедовна, – сказал он. – Только далеко не уходите.
И Геннадий выложил – будь что будет.
– Убийцы – высококлассные профессионалы, это ежу ясно. Залезть в такой неусыпно просматриваемый, прослушиваемый особняк могли только осведомленные во многом бандиты. Кто они, не знаю, но о заказчике догадываюсь. Если ошибаюсь – простите.
– Говорите, я разберусь.
– Думаю, это будет непросто. Слишком высокий ранг у подозреваемого.
– Догадываюсь. Вы имеете в виду генерала Дмитрюкова?
– Именно.
– Какие еще есть аргументы?
– Вы, наверное, в курсе дела, что летные экипажи занимались не только коммерческими перевозками.
– Подозревали. Вас зачастую контролировали столичные таможенники?
– Да. Но, по моим наблюдениям, они работали на Дмитрюкова. И, по-моему, генерал был главным организатором сделок. Когда наш экипаж прищучили офицеры из ФСБ, Дмитрюков лично разрядил конфликт. И еще один существенный повод у него был убрать Лану Петровну: слишком много знала она о его делах. Ранее она была его любовницей, потом поняла, в какую трясину затянул ее генерал, решила бросить все и подальше уехать из этого опасного места.
– Весомые аргументы, – согласился Глебов. – И вы правы – не просто будет разрубить этот узел. Но я постараюсь. А вы – будьте осторожны, на вас тоже, возможно, организована охота.
ВЕРСИЯ
О гибели известной предпринимательницы, генерального директора корпорации «Янот» Ланы Петровны Чудородновой оповестили местные газеты, радио, и на похороны пришли многие жители Ижевска. Прилетели из Краснодара родители Ланы Петровны, из Сочи – младшая сестра Людмила. Прилетел из столицы и генерал Дмитрюков. Долго беседовал с капитаном Глебовым и начальником милиции Ижевска, после чего милиция усиленно взялась за проверку людей кавказской национальности. Да и понятно: теракты в московском метро были еще свежи в памяти.
Нашел генерал время побеседовать и с Геннадием. Его вопросы почти не отличались от следовательских. Как и Глебов, предупредил об опасности.
– Я думаю, – сказал генерал, – здесь просматривается кавказский след. Узнали о продаже заводов и решили сорвать крупный куш. Одно непонятно: дурак сообразил бы – такую сумму женщина не стала бы брать домой. Да и в доме, похоже, никто не побывал. Как ты, доверяешь этой лезгинке Заре, которая могла и ключи от машины передать сообщникам, и всю подноготную знать о своей хозяйке?
– Я ее, по существу, увидел после гибели Ланы. Хозяйка не разрешала появляться ей, когда мы встречались.
– Почему?
– Не знаю. Может, ревновала, может, по другим соображениям. Вы же знаете, Лана была скрытная женщина.
– Да. И о тебе она уведомила меня, когда решила бросить бизнес и выйти замуж. Почему, не объяснила, и я до сих пор не пойму. Что ж, царство ей небесное…
Геннадий почти поверил в его искренность. Хотя знал – у таких людей тайна под семью замками…
Дмитрюков остался и на похороны.
С утра погода была ясная и знойная, похороны объявлены на 14 часов, и многие люди пришли в легких одеждах. Но небо вдруг нахмурилось, кучевые облака стали быстро расти и превращаться в грозовые. Когда автобусы с гробом и сопровождающими подъехали к кладбищу, разразилась гроза и хлынул ливень.
Геннадий сидел в первом автобусе рядом с гробом и не отрывал взгляда от лица любимой. Над ним старательно потрудился косметолог, завуалировал кремом шрамы, подкрасил ресницы, брови, губы, и Лана лежала, как живая, будто уснула недавно; даже на губах обозначилась чуть заметная довольная улыбка.
Милая Лана! Как он любил ее! И как теперь будет жить без нее? Временами он не сдерживал вырывающийся из груди стон. Слезы уже не текли, как и у родителей Ланы и сестры: они выплакали их накануне; сидели молча, поддерживая друг друга.
Подождали, когда ливень кончится, и пошли за гробом к могиле. Там еще раз простились с незабвенной дочерью, сестрой, возлюбленной и просто замечательным, уважаемым человеком, известным не только в своем городе, в Удмуртии предпринимателем, но и по всей стране, в некоторых зарубежных странах. Она заслужила, чтобы ее любили, уважали и помнили, думал Геннадий.
Генерал произнес траурную речь. Хвалил убиенную как отличного руководителя, сильную, волевую женщину, верного друга и товарища, готового в любую минуту подать руку помощи.
Выступил и Геннадий:
– Генерал Дмитрюков верно оценил деловые и человеческие качества Ланы Чудородновой. Жаль и очень прискорбно, что уходят от нас такие замечательные люди. Уходят по чьей-то злой воле. Уверен, мы найдем убийц-негодяев и строго покараем. Найдем, где бы они ни прятались и какими бы щитами ни прикрывались. И все, в ком есть хоть капля человечности и сострадания, помогут нам и не будут стоять в стороне, когда совершаются зверские преступления…
Поминки устроили в самом престижном ресторане города с громким названием «Эверест», и народу пришло немало. Добро, Геннадий накануне догадался взять в банке кредит в миллион рублей. Как отдавать, тогда не задумывался, а когда после поминок Лаптев спросил, Геннадий пожал плечами.
– Не проданы еще завод бытовых услуг, особняк Ланы. Правда, мне ничего не положено, – мы не успели оформить брак, – и все-таки рассчитываю на какую-то сумму…
– Да, – помотал головой Юрий. – Хреново. Может, родители помогут – им-то положено. Или генерал.
– Может, – кивнул Геннадий.
Дмитрюков после поминок отозвал Геннадия в сторонку.
– Помоги Людмиле Петровне завершить дела с оформлением наследства. Куда потом намереваешься?
Геннадий пожал плечами.
– Еще не решил.
– Если будут затруднения, звони. Помогу. Мне нравилось, как ты помогал Лане Петровне и строил с ней свои отношения. И летчик, понял, профессиональный. То, что случилось с мобильниками, – не Ланы Петровны и не моя вина. Заказчики перестарались, жадность сгубила. Хотя, если смотреть с государственной точки зрения, они правильно оценили ситуацию: мобильники – отличное средство общения. А построить завод при нашей бюрократии и волынке – годы уйдут и миллионы разворуют. Вот и покупали миллионами. Кому от этого вред? Завистникам. К сожалению, и в нашем ведомстве нашлись такие. Вот и пришлось доказывать с пеной у рта, кто прав, кто виноват, утрясать отношения… Ладно, все позади. Желаю удачи, – он пожал Геннадию руку. – Звони…
А он-то думал о нем!.. Считал самым отъявленным мерзавцем: умолчал о сокращении эскадрильи, руководил, по существу, коммерческими перевозками… А оказалось… совсем забыл Геннадий о воинском постулате – держи язык за зубами. Не от генерала зависело, оставить эскадрилью в ВВС или расформировать. И с перевозками… Он курировал их и поступал мудро, заботясь о благе не только предпринимателей, но и государства. «Да, Геночка, здорово ты лопухнулся, ревность затмила твой разум, и ты чуть не наделал беды», – сокрушался теперь Геннадий.
Родители и Людмила остановились в особняке Ланы. Разместились в самой большой комнате, где еще недавно хозяйка справляла праздники, встречалась с друзьями. За ними ухаживала все та же помощница Ланы, Зара. В спальне даже Геннадий не решался лечь – кошмарные сны одолеют. И невольно вспомнилось недавнее сновидение с шаровой молнией. Вот какую трагедию оно предвещало!
Геннадию было так тяжко на душе, что он не находил себе места. Извинился перед родителями Ланы и перед Людмилой, и они с Юрием зашли в соседнее кафе и продолжили поминки.
– И что мы теперь будем делать, как без Властелины жить дальше? – спросил Лаптев.
– Ты будешь летать у другого хозяина, а я – все, отлетал. Уеду куда-нибудь, устроюсь сторожем и буду заливать свое горе водкой.
– Это не выход. Не наговаривай на себя. Я знаю – ты сильный, мужественный мужик, и ломаться от первой бури не в твоем характере.
Геннадий ничего не ответил. Налил полную рюмку и выпил залпом.
– Ты не очень-то расслабляйся, – напомнил Юрий. – Убийцы еще не найдены, и правы следователь и генерал, могут и на тебя охотиться.
Геннадий снова наполнил рюмку.
Наутро, протрезвев, он укорил себя: распустил нюни, как мальчишка. Надо убийц искать, а не плакаться в жилетку. Они, понятно, не дремлют, ищут свидетелей… Ждать от милицейских ищеек расторопности вряд ли стоит. Надо самому заняться этим делом. Хотя он и не профессионал, но немало прочитал детективной литературы и помнит основные методы поисков преступников.
Родители Ланы и сестра собрались к отъезду. Людмила, поблагодарив Геннадия за организацию похорон и теплый прием родственников, взяла его под руку и увела в соседнюю комнату.
– Знаешь… – сказала она озабоченно. – Перед моим отъездом сюда в Сочи звонил твой школьный друг Петр. Хотел приехать ко мне. Я рассказала о гибели сестры. Он очень удивился, долго молчал, потом спросил: что же теперь делать с коттеджем? Деньги он получил, на кого оформлять? И спросил: может, на тебя? Я ответила, что у сестры есть муж. Он возразил: гражданский, по закону нельзя… Чего он ко мне пристал, как банный лист? Неужели не понимает, что не ровня я ему.
– Может, и не понимает. Думает, деньги решают все. Не волнуйся, я с ним разберусь.
Хотя, как разбираться, не знал. Пока Геннадий занимается расследованием убийства, Петр может перепродать особняк…
Проводив родственников Ланы, он уговорил Юрия помочь ему опросить соседей Властелины, кого в канун взрыва машины они видели вблизи особняка.
Целый день они ходили из одной квартиры в другую и слышали неутешительный ответ: «Нет, никто тут, кроме соседей, не бродил».
Вечером Геннадий и Юрий зашли поужинать в то самое кафе, где накануне продолжали поминки. Заказали по сто пятьдесят, добро полеты на неизвестное время откладывались, новый хозяин все еще вникал в дела корпорации, и засиделись допоздна, обсуждая проделанную работу и планы на завтра.
К их столу подошел официант, предупредил, что кафе закрывается. Геннадий расплатился и, собравшись уходить, окинул взглядом зал. В углу сидел парень лет двадцати в камуфляжной, военного покроя куртке. Белобрысый, с широким курносым носом и толстыми, как у негритоса, губами. Кажется, он и вчера был в ресторане. Только в легком спортивном костюме. Тогда Геннадий не обратил на него особого внимания. А чего он сегодня задержался здесь допоздна?
Выходя, Геннадий поведал другу о своих подозрениях. И предложил: я ухожу в одну сторону, ты – в другую. И дождись за углом курносого. Проследи за ним…
Подозрения подтвердились: курносый, изображая пьяного, поплелся в отдалении за Геннадием.
Несомненно, это была слежка. Дмитрюков желает знать, какие действия предпримет его соперник? Возможно. Не легче ли убрать его сразу?.. А если он располагает какими-то документами?.. И такое может подозревать… Надо держать ушки на макушке…
Юрий оказался неплохим наружным наблюдателем – проследил за курносым до дома, где он живет – как раз напротив особняка Ланы. Правда, на следующий день выяснилось, что курносый не живет там, а снял у бабушки десять дней назад комнату с окном на офис Ланы.
Стали вдвоем следить за ним.
Обнаружился и сообщник курносого, мужчина лет сорока, кавказской внешности, недавний знакомый нового хозяина концерна «Янот», купивший у Пикалова три дня назад «Иж-ЛЮКС» с номером 21–21. И как это ему удалось так быстро оформить на машину документы? Хотя ныне за деньги многое можно сделать. Ему присвоили кличку Чурек.
У Юрия тоже была машина, месяц назад приобрел «Жигули-Лада», не люкс, но движок в 75 лошадиных сил не подводил, быстро набирал скорость и разгонял до 150 километров в час. Мог, наверное, и больше, но Юрий был рачительный хозяин и не нарушал инструкцию, которая не рекомендовала форсировать мотор, пока не закончится обкатка.
Когда Геннадий садился в машину Юрия, за ними увязывалась 21–21.
Так продолжалось три дня. А на четвертый, когда у магазина рядом с автомобилем Юрия припарковалась машина Чурека и оба «топтуна» отправились за покупками, Геннадия что-то подтолкнуло заглянуть в салон соседки. И он чуть не вскрикнул от удивления: на панели приборной доски блестел эмалью знакомый навигатор с приметной редкостной маркой, на которой был изображен конструктор первых машин Ж. Кюньо. Прибор, который подарил Лане заезжий француз. Воришка, видимо, принял марку за фирменный знак.
Геннадий позвал Юрия и стал рассказывать о своем открытии. В это время из магазина выскочили курносый и Чурек, с кулаками набросились на якобы угонщиков машин. Завязалась драка. За многие годы тренировок в отработке приемов карате и самбо впервые пригодились приобретенные навыки, и Геннадий, хотя не без труда, отбил увесистые кулаки курносого. Юрий дрался с кавказцем, тоже не менее сильным и ловким.
Геннадию удалось выбрать удобный момент и нанести удар в лицо курносого. Из носа и губ потекла кровь. И тогда курносый выхватил складной нож. Щелкнула пружина выкидного лезвия. Геннадий тут же среагировал, ударил ногой, метясь в руку с ножом. Курносый отдернул руку и, замахнувшись, бросился на Геннадия. Геннадию удалось поймать руку и так крутануть, что у противника хрустнул локтевой сустав; курносый заорал благим матом.
Юрий тоже не сплоховал, опрокинул бандита на землю. Тот выхватил пистолет, крикнул:
– Назад, сука, пока кровью не умылся!
Рядом с их машинами взвизгнули тормоза подкатившего джипа с синими милицейскими полосами, и выскочившие из него милиционеры скрутили курносого и Чурека.
Подъехала еще одна машина. К Геннадию подошел следователь по особо важным делам капитан Глебов. Сказал укоризненно:
– Зря вы занялись самодеятельностью. Мы давно следили за ними.
– У них в машине навигатор с «Мерседеса» Чудородновой, – поспешил сообщить Геннадий.
– И это мы знаем. Да, это они подложили в машину Ланы Петровны взрывное устройство. Как они проникли в гараж, где взяли ключи, догадайтесь сами. Но они не главные фигуранты. Потому не теряйте бдительность. Нам известен и заказчик. Подождите немного, не мешайте нам, дело непростое, хитро запутано и объемно; когда разберемся, пригласим вас свидетелями.
Дело и впрямь оказалось запутанным и объемным. Прошла неделя, а Глебов не вызывал ни Геннадия, ни Юрия, и потерпевший, как окрестил его следователь, снова подумал о заказчике: если он связан с оборотнями, до правды не докопаться.
Чтобы убедиться в своих предположениях и прояснить ситуацию, Геннадий, вопреки предупреждению следователя, стал бродить с Юрием по магазинам, по улицам. Не упускали из вида любого подозрительного субъекта. Вскоре убедились – никто за ним больше не следит.
– Может, хватит «топтунов» изображать, – не выдержал и Юрий. – Я уже по самолету соскучился.
– Похоже, еще долго придется скучать. Пикалова транзитный бизнес не очень волнует. И от завода бытовых услуг отказался. И особняк, в котором теперь мы обосновались, его не волнует. Да что там эти мелочи! Когда я брал кредит в банке, у меня потребовали залог. А что я мог предложить? Шутя ляпнул: самолет, «Ил-76». Девица, которая оформляла кредит, попросила документ. Я протянул ей удостоверение пилота, которое выписал Аскаров, когда пересаживал с «Ан-72» на «Ильюшина». Она повертела, спросила: «Вы владеете самолетом?» Я кивнул. «И какую фирму обслуживаете?» Пикалова, ответил я. Она позвонила новому гендиректору концерна. «Голубков действительно владеет самолетом «Ил-76?» Пикалов то ли не понял, о чем речь, то ли чем-то был занят, ответил, что да, владеет. Вот так я получил кредит.
Юрий помотал головой.
– Ну, даешь. А если докопаются?
– Пусть берут самолет. Другого, как тебе известно, у меня движимого и недвижимого нет… Может, и хорошо, что не зарегистрировались с Ланой, отобрали бы коттедж в Геленджике. А он мне очень нравится.
– Ты же говорил, что на Лану оформляли. Как же теперь?
Геннадий пожал плечами.
– Петя из тех, у кого с зубами не вырвешь. Может, что-то сестра Ланы сумеет. Мой школьный друг, узнав о гибели Ланы, уже предлагал переписать коттедж на нее, если она согласится стать его женой.
– И что сестра?
– Она быстрее от коттеджа откажется, чем выйдет за него замуж.
– И здесь особняк Ланы очень хорош. Ничего не хочешь предпринять? Как-никак, ты состоял в гражданском браке с погибшей.
– А где это зафиксировано? Пикалов в любой момент может дать мне пинком под зад. Но ему, похоже, сейчас не до этого. Он не знает, как управиться с корпорацией. Мотоциклетный завод не может обеспечить металлом. У Ланы хорошие связи были с украинскими предпринимателями, а новый хозяин для них – белая лошадка. Да и отношения с Украиной обострились за последнее время.
– И что будем делать?
– Поживем – увидим. Торопиться пока не стоит.
Звонок следователя Глебова застал Геннадия, когда он и Юрий собирались поехать на автостанцию, подготовить машину Лаптева к техосмотру. Капитан приглашал Геннадия зайти на минутку в следственный отдел.
– Заскочим по пути, – сказал Юрий.
Глебов был свободен и, поздоровавшись, указал на кресло напротив. Пока Геннадий устраивался, следователь положил перед ним портрет Петра Долгорукова.
– Знаком? – спросил.
– Да, мой школьный приятель. Недавно встретился с ним в Геленджике, Долгоруков владеет строительной фирмой. Мы с Ланой купили у него трехэтажный коттедж.
– Расплатились?
– Да. Задаток сразу отдали, а потом Лана уехала в Ижевск за остатком. Звонила мне, что перевела остальные деньги на счет Долгорукова.
– А не кажется вам странным, что в ту ночь, когда были переведены деньги, Лану Чудороднову убили?
Геннадий подумал. Ответил неуверенно, вопросительно:
– Совпадение?
– Так поначалу и мы думали. – Глебов нажал на кнопку звонка. – Приведите задержанного.
Геннадий чуть с кресла не свалился, увидев своего школьного приятеля и недавнего собутыльника. Только выглядел Петр не таким самоуверенным и элегантным франтом. Лицо осунулось, под глазами мешки, и конопушки на лице высветились более ярко и отчетливо. Светло-серый костюм помят, воротник белой рубашки превратился в замусоленную тряпку. Видно, задержан не первый день.
Петр глянул на Геннадия и низко опустил голову.
– Узнали? – спросил следователь.
– Да. Это тот самый Петр Долгоруков.
– А теперь, школьный друг, – обратился капитан к Долгорукову, – расскажите, как и за что вы заказали убить жену друга?
– Он… – спазмы сдавили горло Геннадия, – заказал?
– Ну, что молчишь, рассказывай! – повысил голос следователь.
Долгоруков еще ниже опустил голову.
– И вот таких подлецов родит земля, – ударил кулаком по столу следователь. – Думаете, ему стыдно? Нисколько. Он теперь боится каждого взгляда, каждого шороха. А когда нанимал убийц и платил им пять миллионов, не боялся. Жадность затмила ему зенки. Мало показалось на счету семьсот миллионов, решил добить до миллиарда. Обвел вас, военного летчика и опытную предпринимательницу, умных людей, вокруг пальца. Скажите несколько слов на прощание своему бывшему школьному другу.
– Другом моим он никогда не был. Прилипалой. И вы правы, расслабился я в последнее время; посчитал, изменился он. Он и вправду изменился, только в худшую сторону. – И, сунув руку под дряблый, жирный подбородок сверстника, приподнял его голову. Глянул в бесцветно-мутные глаза: – Будь ты проклят, Петюня, и тот день, когда встретил тебя в Геленджике. Будь моя воля, я задушил бы тебя своими руками. Но ты заслуживаешь не такой смерти. И надеюсь, там, куда ты попадешь, твои сообщники поступят с тобой так, как поступают с подонками и подлецами…
– Что нового сообщил тебе следователь? – спросил Юрка, когда Геннадий, подавленный и опустошенный, сел в кабину.
С трудом выдавливая из сдавленного спазмом горла слова, он рассказал другу о том, что услышал и увидел в кабинете следователя.
Когда подъезжали к автосервису, в кармане у Лаптева запел мобильник. Юрий вытащил, нажал на кнопку.
– Слушаю.
– Юрий Михайлович, это говорит секретарша Пикалова. Михаил Алексеевич просит всех авиаторов явиться в конференц-зал к двенадцати часам.
– Понял. – Юрий зло выключил телефон и сунул его на место. – Помнил, что в понедельник нельзя никакие серьезные дела решать, думал, проскочу. И вряд ли этот новоявленный хозяин скажет что-нибудь хорошее.
– Ну, почему, – не согласился Геннадий. – Простой наших альбатросов серьезно бьет по карману бизнесменов.
– И нас заодно. – Юрий глянул на часы. – Надо поворачивать, на техосмотр не успеем. И переодеться надо: какие же мы летчики, если придем в этих штатских костюмах.
Когда они прибыли в бывший офис Ланы, у конференц-зала уже толпились знакомые летчики, бортинженеры, авиаспециалисты.
Геннадий и Юрий поздоровались со всеми, поинтересовались, по какому поводу сбор. Коллеги только пожали плечами.
– Наверное, чтобы просто познакомиться. Он же никого из нас не знает.
– Меня знает, – выпятил грудь бортинженер Дроздов. – Я у него в кабинете новый телевизор настраивал.
Вышел помощник гендиректора и попросил заходить в зал. Авиаторы неспешно расселись, кто за столом, кто у стенки. Пикалов вошел в зал ровно в двенадцать. Хотя и мало служил в армии, порядок усвоил на всю жизнь. Чуть выше среднего роста, коренастый, с крупной, тронутой сединой головой, широколицый, толстошеий, он больше походил на боксера, чем на предпринимателя. Геннадий видел его как-то мельком, когда тот приезжал к Лане, но тогда не обратил на него внимания. Теперь присмотрелся, и новый гендиректор чем-то ему не понравился.
Пикалов поздоровался, окинул авиаторов взглядом.
– Отдохнули? – спросил он весело и услышал в ответ гудение: «Да, отдохнули, надоело уже»… – Хотите летать? – И сам ответил: – Я тоже хочу летать. Но у вас больше возможностей. А у меня… Хотя у всех нас возникла серьезная проблема. Вы знаете, аэродром взят в аренду. Но вот какая петрушка вышла: тот, кто брал за аренду деньги, не имел на это права. Земля та принадлежит бывшему колхозу «Путь к коммунизму», ныне сельхозартели «Трудоголики». И вот эти трудоголики требуют вернуть им землю. Вполне законное требование. А куда нам с нашими самолетами? Я позвонил нашему куратору – генералу Дмитрюкову, а он сказал, что улетает в командировку и ничем помочь не может. Что дальше? Дальше – одно: искать новое пристанище. Я обзвонил ближайшие аэропорты, и с меня потребовали такую плату, что все наше хозяйство того не стоит. Я дал объявление в Интернете о продаже самолетов. Сегодня утром пришли два запроса: из Узбекистана и Китая. Могут купить прямо с экипажем. Вот потому я и собрал вас. Кто желает продолжить летную карьеру, прошу у секретарши оставить о себе все анкетные данные. Понравилось предложение? – усмехнулся он с ехидцей. – И все-таки, поднимите руку, кто желает в Узбекистан или Китай.
Поднялось шесть рук.
– Не густо, – констатировал Пикалов. – Оно и понятно. Но… не меньше проблем свалилось на меня и с заводом мотоциклов, и с оружейным заводом. Так что думайте, решайте…
Летчики выходили из зала, как из морга, где простились с любимым человеком.
– Да, вот такие пошли ныне предприниматели, – грустно прокомментировал Юрий. – Зачем ему чужая головная боль? Ему под шестьдесят, слава, престиж не нужны, а нужный куш сорвет и с заводов.
– Похоже на то, – согласился Геннадий.
– Пора обедать. В кафе или ресторан рванем? Так хочется напиться!
– Это успеем. А что нам делать с особняком? Его тоже могут отобрать.
– Позвони Людмиле Петровне. Теперь она с матерью хозяйки. Пусть оформляют на себя или продают.
– А мне куда?
– Ищи невесту с квартирой, – засмеялся Юрий.
– Придется.
СУД
Ликвидация авиаотряда сильно подорвала моральный дух авиаторов, особенно летчиков. Два экипажа все-таки согласились полностью отдать себя в руки коммерсантов Узбекистана. Кто-то из авиаспециалистов нашел себе место на автозаводе, кто-то у Пикалова на мотоциклетном заводе, кто-то – в оружейном. Юрий поступил на высшие милицейские курсы, решив переквалифицироваться в следователи.
Геннадий с нетерпением ожидал суда над убийцами и их главарем, его «школьным другом» Петром Долгоруковым. Он как основной свидетель обязан был никуда не уезжать. Дело продвигалось медленно, хотя по обстановке в стране, по размаху преступности, коррупции и не следовало ожидать быстрого решения.
Геннадий продолжал жить в особняке Ланы. Пока его беспокоили лишь налоговики, которым надо платить за землю, отопление, воду, электричество. За все выходило не так-то мало, а зарплату ему уже не платили, и выходное пособие, полученное в июне, таяло, как майский снег. Оставалось немного от сэкономленных сбережений, но сколько еще жить без дохода?
Он переписывался, перезванивался с Людмилой Петровной, приглашал скорее приехать и продать особняк сестры, пока местные махинаторы не прибрали его к рукам. Надо было, пока Долгорукова не отправили в дальние края, заняться и оформлением прав владения на коттедж в Геленджике и решать, как быть с ним дальше. Наверное, тоже придется продать.
Геннадий втайне надеялся, что Людмила разрешит ему пожить там временно, пока он не найдет работу – либо в аэропорту, либо в морском порту.
Людмила обещала прилететь на суд – ее об этом предупредили, – и тогда решить вопрос с особняком и коттеджем.
Юрий теперь штудировал законы правопорядка, другие летчики разъехались и были заняты своими проблемами; Геннадию не с кем было даже поговорить, разогнать тоску. Одиночество и безделье угнетали, и он порой не находил себе места. Родители жили в Краснодарском крае, в станице Холмской, в неказистом двухкомнатном домике, с небольшим огородом и садом, которые были лишь подспорьем к стариковской пенсии. Ранее Геннадий ежемесячно высылал родителям по три, пять тысяч, а теперь хоть самому проси помощи…
Иногда в выходные заскакивал Юрка, интересовался здоровьем, положением дел и, ссылаясь на срочные дела, убегал.
Геннадий стал экономить на продуктах, закупал в магазинах макароны, вермишель, капусту, всякие приправы и готовил себе первые и вторые блюда. По сравнению с рестораном или даже кафе – невкусно, но каждая копейка была теперь на счету.