Инстинкт убийцы Слотер Карин
Мак-Фаден проверяла микрофон. Ученики притихли. Директор подождала, пока воцарится полная тишина.
— Мы все знаем о трагедии, постигшей вчера двух наших учениц и их друга. Для нас всех это тяжелое испытание, но, сплотившись, мы справимся с горем и выйдем из него лучше и крепче. В этом поможет наше чувство принадлежности к одному коллективу, любовь друг к другу, вера в жизнь и в общее благо. — Раздались жидкие аплодисменты, хлопали преимущественно родители. Мак-Фаден обернулась к Фейт. — Сегодня к нам пришла детектив из департамента полиции Атланты. Она ответит на ваши вопросы. Хочу напомнить вам о необходимости вести себя прилично и уважительно.
Мак-Фаден села. Идя к микрофону, Фейт почувствовала на себе изучающие взгляды всех без исключения людей в зале. С каждым шагом кафедра, казалось, только отдалялась, и к тому времени, как Фейт удалось ее настичь, ее ладони так вспотели, что оставляли следы на полированной деревянной поверхности.
— Благодарю вас, — произнесла Фейт, и прозвучавший из динамиков голос показался ей писклявым и каким-то девчоночьим. — Я детектив Фейт Митчелл. Я хочу заверить вас в том, что полиция делает все возможное, чтобы найти Эмму и того, кто совершил эти преступления. И Бюро расследований Джорджии, — с некоторым запозданием добавила она, отдавая себе отчет в том, что это прозвучало довольно невразумительно. Она попыталась исправить ситуацию. — Как я уже сказала, я детектив из департамента полиции Атланты. У вашего директора есть мой номер телефона. Если кто-то из вас что-нибудь видел, слышал или располагает иной информацией, которая может помочь раскрыть это преступление, пожалуйста, позвоните мне.
Фейт почувствовала, что у нее перехватывает дыхание, и попыталась незаметно сделать вдох. «Наверное, именно так чувствует себя человек во время сердечного приступа», — промелькнула мысль.
— Мэм? — окликнул ее кто-то из зала.
Фейт прикрыла глаза от слепящего света рампы. Она увидела несколько поднятых рук и указала на ближайшую к сцене девочку, постаравшись сосредоточиться на одном человеке, не обращая внимания на толпу наблюдателей.
— Да?
Девочка встала, и только теперь Фейт заметила ее длинные белокурые волосы и нежную, кремового оттенка кожу. Вопрос прозвучал в мозгу Фейт прежде, чем девочка его озвучила.
— Вы считаете, что нам следует подстричь волосы?
Фейт сглотнула, пытаясь понять, как лучше ответить. Существовало множество городских легенд о том, что женщины с длинными волосами больше других рисковали стать жертвой насильника. Практический опыт Фейт показывал, что мужчин, совершающих подобные преступления, интересует лишь одно место на теле женщины, и это не имеет отношения к длине ее волос. С другой стороны, Кайла и Эмма были так похожи, что это и в самом деле могло указывать на тенденцию.
— Тебе незачем подстригать волосы или каким-либо иным способом менять свою внешность, — уклончиво ответила Фейт.
— А как насчет… — начала другая девочка, но спохватилась, вспомнив о правилах, и подняла руку.
— Да? — кивнула ей Фейт.
Девочка встала. Она была высокой и хорошенькой. Темные волосы рассыпались по ее плечам.
— Эмма и Кайла были блондинками, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Разве это не указывает на почерк преступника?
Вопрос застал Фейт врасплох. Она подумала о Джереми и о том, как легко он подмечает малейшую неискренность.
— Я отвечу тебе честно, — сказала Фейт и, подняв голову, взглянула на аудиторию как на единое целое. Страх сцены куда-то улетучился, и ее голос окреп. — Да, и у Эммы, и у Кайлы были светлые волосы. Если, укоротив волосы, вы почувствуете себя лучше, можете это сделать. Но вы не должны думать, что это вас полностью обезопасит. Вы в любом случае должны быть осторожны, выходя на улицу. Вы должны позаботиться о том, чтобы родители в любой момент совершенно точно знали, где вы находитесь. — По залу пробежал шепоток протеста, и Фейт подняла руки, чувствуя себя проповедником. — Я знаю, это звучит банально, но вы живете в большом городе и вам известны основные правила безопасности. Не разговаривайте с незнакомыми людьми. Не ходите в одиночестве в незнакомые места. Вообще никуда не ходите, не сообщив кому-нибудь (все равно кому) о том, куда собрались и когда вернетесь.
Это их, похоже, успокоило. Большинство поднятых рук опустилось. Фейт кивнула мальчику, сидевшему рядом с мамой.
— Мы можем что-нибудь сделать для Эммы? — робко спросил он.
В зале воцарилась тишина. В него снова начал вползать страх.
— Я уже говорила… — Ей пришлось замолчать и откашляться. — Как я уже говорила, мы будем благодарны за любую информацию, которая, как вам кажется, может помочь в расследовании. Подозрительные люди в окрестностях школы. Что-то необычное в словах или поведении Эммы и Кайлы. Или даже что-то обычное, но что сейчас может вам показаться каким-то образом связанным с тем, что с ними произошло. Любые мелочи для нас очень ценны, пусть даже они и выглядят совершенно незначительными. — Она снова откашлялась, жалея, что не может сделать глоток воды. — Что касается того, что может сделать лично каждый из вас, то я еще раз попрошу вас не забывать об осторожности. Позаботьтесь о том, чтобы родителям всегда было известно о вашем местонахождении. Позаботьтесь о соблюдении всех основных предосторожностей. Правда заключается в том, что мы понятия не имеем, как это несчастье связано с вашей школой и связано ли вообще. Я думаю, ключевым словом здесь является «бдительность».
Произнося эти слова, Фейт чувствовала себя ужасно глупо. Ей казалось, что они делают ее похожей на плохую копию Оливии Мак-Фаден. Но, заметив, что, слушая ее, кивают не только родители, но и ученики, подумала, что, возможно, достигла позитивного результата.
Она окинула зал взглядом. Поднятых рук больше не было. Кивнув директору, Фейт снова прошла через сцену и заняла свое место за кулисами.
— Благодарю вас, детектив Митчелл. — Мак-Фаден уже стояла на кафедре. — Через несколько минут тренер Боб проведет десятиминутную презентацию, после которой вы увидите учебный фильм о правилах личной безопасности.
Фейт подавила стон, чтобы услышать его разнесшееся по залу эхо.
Мак-Фаден продолжала:
— После тренера Боба с вами побеседует доктор Мэдисон, который является, как вам известно, нашим школьным психологом. Он даст советы, которые помогут вам справиться с трагедией. Он также готов ответить на ваши вопросы. Поэтому, если у вас есть вопросы, прошу вас, позвольте доктору Мэдисону вначале окончить свое выступление. А сейчас давайте помолчим и подумаем о своих товарищах, о тех, кто находится здесь, и о тех, кто нас покинул. — Она помолчала несколько секунд и, не дождавшись от учеников реакции, добавила: — Склоните, пожалуйста, головы.
Фейт не любила минуты молчания, особенно когда это было сопряжено с необходимостью склонить голову. Это ей нравилось чуть меньше публичных выступлений, которые занимали уверенное второе место вслед за поеданием живых тараканов.
Фейт обвела взглядом склоненные головы, и снова ее внимание привлекла Мэри Кларк, которая отсутствующим взглядом смотрела на сцену. Стараясь ступать как можно тише, Фейт начала спускаться. Пробираясь по одному из боковых проходов, она буквально кожей чувствовала недовольство Оливии Мак-Фаден. Но она не была одной из ее учениц, и, честно говоря, у нее были дела поважнее. Она не могла позволить себе целых десять минут стоять за кулисами, слушая, как тренер Боб учит подростков заботиться о собственной безопасности.
Когда Мэри Кларк поняла, что Фейт идет к ней, она слегка выпрямилась. Если подобное внимание ее и удивило, она ничем этого не выдала. Более того, когда Фейт кивнула на дверь, она, похоже, вздохнула с облегчением.
Мэри не остановилась в коридоре, а толкнула входную дверь и, прежде чем Фейт успела ее остановить, вышла во двор. Оказавшись снаружи, она уперлась руками в бока и несколько раз глубоко вздохнула.
— Я увидела, как Мак-Фаден кивнула в мою сторону перед вашим выступлением, — сообщила она Фейт. — Уверена, она сказала вам, что собирается меня уволить.
Такое начало разговора показалось Фейт странным, но она и сама умела делать подобные неуместные заявления.
— Почему вы считаете, что она хочет вас уволить? — спросила она.
— У меня слишком шумный класс. Я недостаточно строга. Я не придерживаюсь учебного плана. — Мэри Кларк выдавила из себя смешок. — У нас очень разное представление об образовании.
— Я хотела поговорить с вами о Кайле Александр.
Она оглянулась через плечо.
— Не об Эмме? — Она переменилась в лице. — О нет! Она…
— Нет, — успокоила Фейт. — Мы ее еще не нашли.
Мэри закрыла рот рукой.
— Я подумала…
Она смахнула слезы. Они обе знали, о чем она подумала, и Фейт проклинала себя за такое необдуманное начало разговора.
— Простите, — сказала она.
Мэри достала салфетку из кармана и высморкалась.
— Бог ты мой, я думала, что уже выплакалась.
— Вы знали Эмму?
— Почти нет, но она училась здесь. Мне кажется, я за всех этих детей несу ответственность. — Она снова высморкалась. — Вам было страшно там, на сцене?
— Да, — подтвердила Фейт. Если бы она солгала о такой мелочи, было бы труднее лгать о более серьезных вещах. — Ненавижу публичные выступления.
— Я тоже, — утешила ее Мэри. — Не перед детьми, конечно, их-то я не боюсь, но на собраниях кафедры, совместных собраниях родителей и учителей… — Она покачала головой. — Бог ты мой, вам ведь нет до всего этого никакого дела! Я с таким же успехом могу сказать что-нибудь о погоде.
Фейт прислонилась к стальной двери, но тут же поняла, что это плохая идея.
— Почему сегодня утром вас не было на собрании?
Мэри сунула салфетку назад в карман.
— Мое мнение здесь никого особо не интересует.
Ни для кого не было секретом, как легко перегореть, став учителем. Фейт поняла, что старая гвардия не приняла эту юную идеалистку, явившуюся сюда с целью изменить мир.
Мэри Кларк тут же подтвердила это мнение.
— Они все ждут, когда я с воплями сбегу отсюда, и уверены, что это только вопрос времени.
— Вы учили в прошлом году Кайлу Александр?
Молодая женщина резко развернулась к Фейт и, скрестив руки на груди, уставилась ей в лицо. В ее позе чувствовалось что-то враждебное.
— Расскажите мне о том, что произошло, — попросила Фейт.
— Они вам не рассказали? — недоверчиво поинтересовалась Мэри.
— Нет.
Она снова усмехнулась.
— Вполне в их духе.
Фейт молчала, не желая давить на собеседницу.
— Они не сказали вам, что в прошлом году Кайла так травила одну из девочек, что в конце концов та ушла из школы? — спросила Мэри.
— Нет.
— Рут Доннер. Она перешла в Марист в середине прошлого года.
— Даниэлла Парк сказала, что Кайла разбила школу на два лагеря.
— Это справедливое наблюдение. Был лагерь Кайлы и лагерь Рут. Это заняло некоторое время, но довольно скоро ребята начали становиться на сторону Рут. С ее стороны было очень мудро перейти в другую школу. Сцена осталась за Кайлой, и тут все изменилось. К началу этого года Кайлу осуждали практически все.
— За исключением Эммы.
— За исключением Эммы.
— Я не могу считаться в этой области специалистом, но мне казалось, что обычно девочки вырастают из подобного поведения еще в средних классах.
— Обычно так и есть, — подтвердила учительница. — Но некоторые из них продолжают цепляться за такую модель отношений. А почуяв запах крови, самые подлые из них вообще не могут остановиться и продолжают добивать жертву. Как акулы.
Подобная аналогия показалась Фейт очень уместной.
— Где сейчас Рут Доннер?
— Полагаю, в колледже. Она училась в выпускном классе.
Фейт поняла, что необходимо срочно разыскать эту девушку.
— Кайла училась на год младше. О чем она думала, нападая на выпускницу?
— Рут была самой популярной девушкой в школе. — Мэри пожала плечами, как будто это все объясняло. — Разумеется, для Кайлы все обошлось без последствий. Ей вообще все сходит с рук.
Фейт поняла, что следует быть очень осторожной. Она чувствовала, что это еще не вся история. Мэри Кларк держалась так, будто была уверена, что ей задают вопросы, ответы на которые Фейт уже известны.
— Я понимаю, что то, что случилось с той девушкой, было ужасно, но мне кажется, что это задело вас лично.
Настороженность Мэри сменилась враждебностью.
— В прошлом году я попыталась срезать Кайлу на экзамене.
Фейт могла себе представить, что стоит за словом «попыталась». Родители платили за обучение в Вестфилде немалые деньги. Они ожидали отличных результатов, даже если усилия их чад и не заслуживали хороших оценок.
— И что произошло?
— В Академии Вестфилд не принято никого срезать. Мне пришлось заниматься с этой маленькой сучкой после уроков.
С учетом всех обстоятельств, подобная характеристика шокировала Фейт.
— Я должна признать, миссис Кларк, что нахожу странным то, что вы говорите так об изнасилованной и убитой семнадцатилетней девушке.
— Пожалуйста, зовите меня Мэри.
Фейт молчала, не зная, что сказать.
Мэри тоже выглядела растерянной.
— Они и в самом деле не рассказали вам о том, что произошло?
Фейт покачала головой.
— Из-за нее я едва не потеряла работу. Я выплачиваю студенческий кредит, у меня двое маленьких детей, мой муж пытается организовать собственный бизнес. Мне двадцать восемь лет, и единственное, что я умею, — это учить детей.
— Погодите, — остановила ее Фейт. — Расскажите мне о том, что случилось.
— Кайла явилась на дополнительное занятие, но не собиралась ничего делать для того, чтобы сдать экзамен. Мне оставалось только написать за нее все необходимые работы. — Шея Мэри слегка покраснела. — Мы поссорились. Я позволила себе дать волю гневу. — Она помолчала, и Фейт ожидала, что сейчас она признается в физическом столкновении с ученицей. Но то, что произнесла молодая учительница, оказалось гораздо более шокирующим. — На следующий день Оливия вызвала меня в свой кабинет. Там уже находилась Кайла с родителями. Она обвинила меня в сексуальных домогательствах.
Изумление Фейт, должно быть, отразилось у нее на лице.
— О, пусть вас не вводит в заблуждение училка, которая сейчас стоит перед вами, — вздохнула Мэри. — Раньше я одевалась гораздо лучше. Почти как живой человек. Если верить нашей сиятельной директрисе, моя одежда была чересчур сексуальной. Полагаю, тем самым она намекала на то, что я сама напросилась на неприятности.
— Давайте вернемся назад, — попросила Фейт. — Я не понимаю.
— Кайла Александр заявила, что я пообещала ей принять экзамен, если она займется со мной сексом. — Мэри улыбалась, но в том, что она говорила, не было ничего смешного. — Наверное, это должно было мне польстить. Прошло всего три месяца после того, как я родила близнецов. Я едва влазила в старую одежду и не могла позволить себе новую, потому что работа учителя уже сама по себе считается вознаграждением. Во время этой встречи у меня начало выделяться молоко. Родители на меня орали, а Оливия просто сидела и наблюдала за всем происходящим, как будто это было ее персональное кино. — По щекам Мэри потекли слезы обиды. — Я с детства мечтала стать учителем. Я хотела помогать людям. Никто не занимается этим ради денег, и уж точно — ради престижа. Я пыталась до нее достучаться. Мне казалось, что это почти удалось. Но все, чего я дождалась, — это удара ножом в спину.
— Возможно, именно это имела в виду Даниэлла Парк, говоря, что Кайла расколола школу?
— Дэнни была одной из немногих учителей, которые мне поверили.
— Почему они вам не поверили?
— Кайла великолепно умеет манипулировать людьми. Особенно мужчинами.
Фейт вспомнила Эвана Бернарда и то, как пренебрежительно он отозвался о Мэри Кларк.
— Что произошло?
— Было проведено расследование. К счастью, здесь повсюду натыканы эти дурацкие камеры. У нее не было доказательств, потому что этого не было, да и, честно говоря, у Кайлы не слишком много мозгов. Сначала она заявила, что я домогалась ее в своем кабинете. Потом она сказала, что это произошло на парковке. Потом это было за школой. Ее история менялась каждый день. В итоге все свелось к моему слову против ее обвинения. — Мэри натянуто улыбнулась. — Через несколько дней я столкнулась с ней в коридоре. Знаете, что она мне сказала? «Не вышло, и ладно».
— Почему ее оставили в школе?
Мэри выдала превосходную имитацию Оливии Мак-Фаден:
— Академия Вестфилд гордится тем, что умеет находить подход к детям, на которых общество вешает ярлык трудных подростков… за четырнадцать тысяч в год плюс оплата спортивных секций, внеклассной работы и формы.
Не считая окончания фразы, она слово в слово повторила то, что директор произнесла меньше часа назад.
— Ее родителей все это не обеспокоило?
— Кайлу уже выперли из всех остальных частных школ города. Ей оставался либо Вестфилд, либо система государственных школ Атланты. Можете мне поверить, я знакома с ее родителями. Александров гораздо больше пугала перспектива того, что их драгоценная доченька окажется в толпе неумытой голытьбы, чем то, что она останется в одном заведении с женщиной, которая, по ее же словам, попыталась ее изнасиловать.
— Мне очень жаль.
— Угу, — в голосе Мэри прозвучала горечь, — мне тоже.
— Мэри, я должна задать вам еще один вопрос. Вам известен кто-нибудь, кто хотел бы убить Кайлу?
— Вы имеете в виду, кроме меня? — Она явно не шутила. — Планирование у меня в конце дня. — Мэри подразумевала время, отведенное для проверки письменных работ и подготовки поурочных планов. — С восьми часов утра я была постоянно окружена детьми.
— Может, вы вспомните кого-нибудь еще?
Она прикусила нижнюю губу, явно размышляя над вопросом.
— Нет, — наконец сказала она. — Я не знаю никого, кто мог бы совершить это жуткое преступление даже против такого чудовища, как Кайла Александр.
Глава 8
Уилл сидел возле дома Кампано, слушая резкий голос Эвана Бернарда, раздающийся из маленькой коробочки цифрового диктофона. Качество звука было ужасным, и, чтобы различить его слова, Уиллу приходилось держать аппарат возле самого уха, предварительно включив громкость на полную мощность.
Это не болезнь, мистер Трент. Это нарушение определенных связей в мозге.
Уилл спрашивал себя, известна ли эта информация Полу Кампано. Поверил ли он учителям? Или он поступил с собственным ребенком так же, как с Уиллом?
Он положил диктофон в карман и вышел из машины, понимая, что это направление мыслей не приведет его к Эмме Кампано. На подъездной дорожке, уперевшись руками в бока, стоял вчерашний коп. Судя по всему, он неплохо справлялся со своей работой, потому что толпа репортеров, ожидающих новостей о деле Кампано, почтительно топталась на противоположной стороне улицы. Увидев направляющегося к дому Уилла, они принялись выкрикивать свои вопросы. Он прошел мимо копа, который даже не повернулся в его сторону. Уилл отплатил ему той же монетой и, не здороваясь, зашагал по дорожке.
Фургон Чарли Рида был припаркован перед гаражом. Настежь распахнутые задние дверцы позволяли разглядеть вмонтированную в корпус автомобиля мини-лабораторию. На земле возле бампера были аккуратно расставлены коробки с пластиковыми пакетами для улик, перчатками, различными инструментами, медицинскими пылесосами и пробирками для образцов. Чарли сидел внутри, занося каждую улику в ноутбук, а затем запирая ее в приваренную к полу клеть. Все улики необходимо было самым тщательным образом описать и задокументировать. В противном случае, если этому делу было суждено добраться до суда, криминалистическая часть судебного процесса могла рассыпаться в прах.
— Привет, — окликнул его Уилл, прислоняясь к открытой дверце. — Хорошо, что ты здесь. Я должен попросить у отца девушки образец ДНК. Ты не мог бы взять у него мазок?
— Ты что, издеваешься? — спросил Чарли. — У него сорвет крышу.
— Ну да, — согласился Уилл. — Но этого хочет Аманда.
— Забавно, что она без малейших угрызений совести рискует нашими головами.
Уилл пожал плечами. Возразить на более чем справедливое замечание ему было нечего.
— Ты что-нибудь нашел в доме?
— Вообще-то, да. — В голосе Чарли звучало легкое удивление. — На полу в вестибюле я обнаружил мелкий порошок.
— Что за порошок?
Чарли провел пальцем по ряду стеклянных пробирок и взял одну из них.
— Я полагаю, это земля, но не наша знаменитая красная глина.
Уилл взял пробирку большим и указательным пальцами и принялся разглядывать ее содержимое, по структуре очень напоминающее кокаин. Вот только цвет этого зернистого порошка был не белым, а темно-серым.
— Где ты это нашел?
— Немного порошка втопталось в коврик у входа, и еще немного было в углу лестницы.
— Всего в двух местах?
— Угу.
— Ты осматривал кроссовки Адама и шлепанцы наверху?
Чарли подергал себя за усы, наматывая их кончик на палец.
— Если ты спрашиваешь меня, нашел ли я этот порошок там, где не успели потоптаться ты, Аманда и весь департамент полиции Атланты, то нет. Он находился только в двух местах — на коврике и возле лестницы.
Уилл опасался услышать именно этот ответ. Даже если бы порошок привел их к подозреваемому, защита всегда могла потребовать исключения его из списка улик, поскольку полиция успела загрязнить место преступления. Если бы Чарли и Уилла вызвали в качестве свидетелей, им обоим пришлось бы признать, что с таким же успехом они могли принести эту улику в дом на подошвах собственной обуви. Присяжные любили слушать истории. Они хотели знать все предпринятые полицией шаги — от обнаружения тех или иных улик до обнаружения подозреваемого. Сообщение о том, что некто на своей обуви принес на место преступления то или иное вещество, рисовало очень интересную картину. Если обвинение не имело права упоминать ключевую улику, которая привела их к убийце, все усилия могли свестись на нет.
Разумеется, все это не имело никакого значения, если бы им удалось найти Эмму Кампано живой. Подходили к концу первые сутки после похищения девушки. С каждой минутой вероятность того, что ее вообще найдут, становилась все меньше.
Уилл встряхнул пробирку и заметил в серой пыли более темные частицы.
— Как ты думаешь, что это такое?
— Вопрос на миллион долларов. В буквальном смысле слова, — добавил Чарли, хотя Уилл и так знал, что анализ этого порошка обойдется недешево.
В отличие от идеальных лабораторий Голливуда, государственные лаборатории очень редко были оснащены самыми современными компьютерами и микроскопами, позволявшими героям фильма за один час раскрывать преступления любой сложности. У них было две возможности: отправить образцы в ФБР и молиться о том, чтобы там дошли до них руки, либо раскошелиться на услуги частной лаборатории.
Уилл ощутил, что жара начинает его доканывать. По шее и спине сбегали струйки пота.
— Как ты думаешь, насколько это важно?
Чарли пожал плечами.
— Я просто собираю улики, босс.
— У тебя есть еще одна пробирка с этим порошком? — поинтересовался Уилл.
— Конечно. Отдельная пробирка для каждого места. — Он ткнул пальцем в какую-то из пробирок на подносе. — Ты держишь образец с коврика, вероятность загрязнения которого гораздо выше. — Чарли с любопытством посмотрел на Уилла. — Что ты собираешься делать?
Если бы накануне Уилл не побывал в Технологическом институте Джорджии, ему это и в голову не пришло бы.
— Попрошу кого-нибудь сделать для нас анализы бесплатно.
— Это гораздо сложнее, чем с тем ключом, который я позволил тебе вчера взять, — предостерег его Чарли. — Ключ либо подходит к тому или иному замку, либо нет. Когда речь идет о порошке, все зависит от интерпретации того, кто проводит анализ. Мы должны все тщательно документировать. У меня есть бланк, который ты можешь взять с собой. — Он пошарил позади себя и извлек лист желтой бумаги. — Это регистрационный бланк. На всех стадиях процесса тебе понадобятся свидетели. Для начала мне нужна твоя подпись, подтверждающая, что ты изъял образец. — Он нашел еще один бланк, закрепил его на планшете и протянул Уиллу. — Второй образец останется у меня на случай, если тебе удастся что-то обнаружить. Мы сможем пропустить его через лабораторию, чтобы подтвердить твою находку.
Уилл уставился на бланк и нашел место для подписи. Что он мог написать, особо не задумываясь, так это свою подпись. Проблема заключалась не в этом. Если в образце имелась какая-нибудь геологическая особенность, указывающая на ту или иную местность, это могло подсказать им, где следует искать Эмму Кампано.
Уилл попытался говорить спокойно, но уже ощутил покалывание у основания позвоночника, как если бы подошел слишком близко к краю крутого утеса.
— Защита может заявить, что этот порошок мог принести на обуви кто угодно. Если мы кого-то арестуем на основании лабораторных анализов, а судья заявит, что их нельзя использовать в ходе процесса, убийца сможет вывернуться.
Чарли опустил планшет.
— Это действительно так.
— Но если бы нам удалось найти девушку…
Чарли постучал по клавиатуре, чтобы вывести компьютер из спящего режима.
Уилл взглянул на копа в конце подъездной дорожки. Тот по-прежнему стоял, повернувшись к ним спиной, к тому же до него было не меньше двадцати футов. Все же, задавая Чарли следующий вопрос, Уилл понизил голос.
— Ты уже занес это в список улик?
— Нет.
Он провел сканером по штрих-коду на полиэтиленовом пакете и нажал на какие-то клавиши.
Уилл стиснул пробирку. Она практически исчезла у него в ладони. Он не любил нарушать правила, но если был шанс разыскать девушку, то разве мог он позволить себе остаться в стороне?
— Ты слышал, что в выходные «Токсик шокс» играют с «Дикси дерби герлз»? — спросил Чарли.
Уиллу пришлось мысленно повторить этот вопрос, прежде чем до него дошел его смысл. Чарли был фанатом женских агрессивных роликов.
— Нет, не слышал.
— Это будет настоящая битва.
Уилл колебался. Он еще раз покосился в сторону копа в конце дорожки, прежде чем сунуть образец в карман брюк.
— Спасибо, Чарли.
— Не стоит благодарности. — Он обернулся к Уиллу. — Все нормально?
Уилл коротко кивнул.
— Я сообщу тебе, когда можно будет взять анализ у папочки.
— Прекрасно, — язвительно хмыкнул Чарли. — Премного благодарен.
Уилл сунул руку в карман и, стискивая пробирку пальцами, зашагал к гаражу. Он по-настоящему вспотел, хотя температура воздуха еще не достигла невыносимых значений. В профессиональной деятельности Уилла и раньше бывали моменты, когда он оказывался на тонкой грани между добром и злом, но еще ни разу он не поступал так противозаконно и безрассудно. Не то чтобы это играло сейчас решающую роль, но пока они топтались на месте. Прошли целые сутки, а у них по-прежнему не было ни свидетелей, ни подозреваемых, ни вообще каких-либо зацепок, не считая этой серой пыли, которая могла не привести ни к чему, кроме увольнения Уилла с работы.
Он только что украл улику с места преступления. Мало того, тем самым он впутал в это еще и Чарли. Что больше всего беспокоило Уилла, так это необходимость притворяться. Полицейский, охраняющий подъезд к дому Кампано и всем своим видом демонстрирующий негативое отношение к Уиллу, внезапно стал воплощением высоких моральных устоев.
— Уилл.
На верхней ступеньке лестницы, ведущей в расположенную над гаражом квартиру, сидел Хэмиш Пател. Между большим и указательным пальцами у него дымилась сигарета.
Взбираясь по лестнице, Уилл вытащил руку из кармана.
— Как дела?
— Думаю, неплохо. Я подключил компьютер к телефонной линии, но пока пусто. Звонят в основном родственники и соседи. Сегодня утром к матери приходил врач, но она отказалась от успокоительного. Хойт Бентли провел здесь почти всю ночь, уехал около часа назад. Отец тоже несколько раз куда-то уходил, но по большей части он просто сидит у лестницы. Он забрал утреннюю газету из почтового ящика раньше, чем я успел его остановить.
— Где его родители?
— По-моему, они умерли.
Уилл потер подбородок. Это сообщение заставило его ощутить необъяснимое чувство утраты. Чем старше становились детдомовские дети, тем меньше было шансов, что их усыновят. Полу было двенадцать лет, когда его опекуны подали заявление в суд с просьбой узаконить усыновление. В детском доме все ожидали, что Пола скоро вернут, как возвращают в магазин уродливый галстук или сломавшийся тостер. Когда Уиллу исполнилось восемнадцать и он покинул детский дом, они все еще продолжали этого ожидать.
— Слышь, парень, я должен сказать, что эта Абигайль Кампано чертовски привлекательная женщина, — ни с того ни с сего заявил Хэмиш.
Это неуместное замечание не было таким уж неожиданным. Хэмиш относился к числу копов, которые предпочитали скрывать свои переживания, как будто их работа была всего лишь работой, а остальное их не трогало.
Все же Уилл не удержался от замечания:
— Я думал, твоя религия запрещает тебе желать чужих жен.
Хэмиш стряхнул пепел с сигареты.
— Я из южных баптистов, дружок. Иисус меня уже за все простил. — Хэмиш кивнул в сторону бассейна, голубевшего посреди двора подобно оазису. — Ты не возражаешь, если я немного отвлекусь, пока ты будешь с ними общаться? Я провел здесь всю ночь. Очень хочется сменить обстановку.
— Отвлекайся, — кивнул Уилл.
Осторожно постучав, он отворил дверь и вошел. Главная комната этой квартиры была очень просторной. В одном ее конце находилась полностью оборудованная кухня, а другая сторона представляла собой гостиную. Уилл догадался, что спальня и ванная находятся за закрытыми дверями в дальней стене. На кухонном столе в ожидании телефонного звонка стоял ноутбук Хэмиша Патела. Два комплекта наушников были подключены к старомодному магнитофону размером с бетонную плиту. Телевизор работал, но звук был выключен. По экрану бежали субтитры. Уилл узнал расположенный в верхнем углу логотип Си-эн-эн. Журналистка стояла перед картой погоды и, размахивая руками, описывала бушующий на Среднем Западе ураган. Журнальный столик был завален газетами: «Ю-эс-эй тудей, «Атланта джорнал», распечатки других изданий, видимо скачанные Полом из Интернета. Уилл не мог прочитать заголовки, но со всех страниц на него смотрели все те же школьные снимки Эммы, Адама и Кайлы.
Читать бесплатно другие книги:
