Инстинкт убийцы Слотер Карин

— Но сегодня машина Кайлы была припаркована перед домом, — напомнила Аманда.

— Возможно, стоит еще раз обойти соседей. Вдруг кто-то из них что-то припомнит.

— Вы предлагаете сделать это в третий раз? — Она не сказала «нет», но все же напомнила: — Об этой истории говорят на всех каналах. Я удивлена, что до сих пор никто не убедил себя в том, что он действительно что-то видел.

Уилл знал, что со свидетелями часто возникает подобная проблема, особенно если преступление совершено против ребенка. Люди так сильно хотят помочь, что их рассудок создает сценарии, которых на самом деле никогда не существовало.

— Как зовут того парня, который позвонил насчет «приуса»?

— Лайонел Петти.

Она нажала на красную кнопку у двери. Прошло несколько секунд, затем послышалось жужжание, и раздался щелчок.

Уилл открыл перед Амандой дверь и вслед за ней зашагал по длинному коридору в копировальный центр, наслаждаясь прохладным кондиционированным воздухом, особенно радующим после удушающей жары гаража. С потолка свисали указатели с изображением улыбающихся мультяшных ручек, пишущих разнообразную полезную информацию для посетителей. Стойка регистратора была завалена грудами бумаги. В глубине зала жужжали станки, с невероятной скоростью прокручивая и выбрасывая листы бумаги. Уилл огляделся, но вокруг никого не было. Увидев на стойке колокольчик, он взял его и позвонил.

Из-за одного из станков высунул голову какой-то паренек. Его прическа была в полном беспорядке, словно он только что вскочил с постели, но остроконечная бородка была аккуратно подстрижена.

— Вы полицейские?

Парень направился к ним, и Уилл увидел, что он не так уж юн. Ему было, наверное, уже под тридцать, но он был одет как подросток, и у него было круглое, по-детски открытое лицо. Если бы не редеющие волосы, ему можно было бы дать лет пятнадцать. Он повторил свой вопрос:

— Вы из полиции?

Уилл заговорил первым, потому что знал манеру Аманды выстреливать в незнакомых людей вопросами, предполагающими немедленные и исчерпывающие ответы, что не особо способствовало получению от них необходимой информации. Чтобы перекричать гул машин, ему пришлось повысить голос:

— Вы Лайонел Петти?

— Ага, — кивнул тот, неуверенно улыбаясь. — Это поможет вам раскрыть преступление?

В медленных модуляциях его голоса Уиллу послышался едва уловимый ритм, но ему было непонятно, на самом ли деле собеседник чувствует себя настолько непринужденно или только что накурился травки.

— Я целый день смотрю новости по телевизору. Они показывают эту машину чуть ли не каждые пять минут. А потом я вышел покурить, огляделся и не поверил своим глазам, когда увидел ее прямо перед собой. Это было настолько невероятно, что я решил, что мои мозги решили сыграть со мной злую шутку.

— Петти! — окликнул его чей-то голос.

Уилл прошел вдоль стойки и увидел нижнюю часть тела, торчащего из-под одного из копировальных аппаратов.

— Ты отметился, прекратив работу, как я просил? — продолжал голос.

Петти улыбнулся, продемонстрировав самые кривые зубы из всех, которые Уилл когда-нибудь видел.

— Не поймите меня неправильно, но, может, мне полагается вознаграждение? Они живут в Энсли-Парке. У них, наверное, куча денег.

— Нет, — ответила Аманда. Она уже поняла, кто здесь главный, и обратилась к парню под копировальным аппаратом: — Где запись с камер слежения?

Он выполз из-под станка. У него на лбу красовалось чернильное пятно, но волосы были аккуратно причесаны, а щеки гладко выбриты. Будучи, наверное, ровесником Петти, он был лишен его мальчишеских черт и присущего любителям травки обаяния. Он вытер руки о штаны, оставив на них легкие чернильные полосы.

— Прошу прощения. Мы должны к утру напечатать десять тысяч экземпляров рекламного проспекта, а у меня только что заклинило станок.

Уилл посмотрел на вывороченные внутренности машины и подумал, что все эти зубцы и шестерни напоминают устройство наручных часов.

— Меня зовут Уоррен Гриер, — сообщил мужчина. — Я вытащил кассету из камеры, как только вы сюда приехали. Вам повезло. Мы каждый день гоняем одни и те же кассеты. Если бы вы пришли завтра, то сегодняшняя запись, скорее всего, уже была бы уничтожена.

— У вас здесь проблемы с воровством? — поинтересовался Уилл.

— В общем-то, нет. Из-за ремонта дороги к нам трудно как заехать, так и выбраться отсюда. Около девяноста процентов клиентов нас вообще никогда не видят. Мы сами доставляем им заказы.

— Зачем же вам камеры слежения?

— В основном чтобы посмотреть, кто у двери, и для борьбы с бездомными. У нас здесь мало наличных, но нарикам много и не надо. Для них и двадцать баксов — удача.

— Здесь работаете только вы с Лайонелом?

— Есть еще одна девушка, Моника. Она работает только утром, с семи до полудня. И еще курьеры для доставки заказов. Но они здесь появляются лишь изредка. — Он оперся рукой о стойку. — Скоро должны прийти Сэнди и Фрида. Они работают в вечернюю смену.

— Кто пользуется офисом наверху?

— Раньше там сидели какие-то юристы, но они выбрались с год назад, — кажется, так? — Этот вопрос был адресован Петти, который утвердительно кивнул. — Они занимались вопросами иммиграции. Мне кажется, что тут прокручивались какие-то аферы.

— К ним все время бегали разные скользкие типы, — вставил Петти.

— Вот. — Уоррен выудил из кармана штанов связку ключей и вручил их Петти. — Отведи их в мой кабинет. Я остановил кассеты, когда сюда приехала полиция. Верхняя — это сегодняшняя. Ее еще не перематывали, так что, наверное, будет нетрудно найти интересующий вас отрезок времени. — Он повернулся к Уиллу. — Простите, но мне надо довести до ума этот станок. Покричите, если возникнут проблемы. Я приду и помогу вам.

— Спасибо, — кивнул Уилл. — Позвольте задать вам один вопрос. Вы в последнее время не замечали никого, кто активно пользовался бы гаражом? Возможно, не на «приусе», а на другой машине?

Уоррен покачал головой.

— Я целыми днями торчу здесь и выхожу через эту дверь, только когда пора ехать домой.

Уилл остановил его, прежде чем он успел нырнуть в станок.

— Вы не обратили внимания, не околачивались ли поблизости какие-нибудь подозрительные личности?

Уоррен пожал плечами.

— Это Пичтри-стрит. Тут полно подозрительных личностей.

— У меня тут есть наблюдательный пост, — вмешался Петти и, поманив полицейских за собой, направился в глубь цеха. — Это не первый мой звонок в полицию. Я уже жаловался на бездомных, которые бухали в переулке.

— Когда это было? — спросила Аманда.

— Год или два назад.

Уилл ожидал от Аманды какой-нибудь язвительной реплики, но она воздержалась от замечаний.

— А раньше вы видели здесь этот «приус»? — спросил он у Петти.

Тот покачал головой.

— А как насчет других машин? — продолжал Уилл. — Может, вы заметили какой-нибудь автомобиль, который парковался здесь особенно часто?

— Нет, не припоминаю. Но я редко выхожу из цеха, чтобы не пропустить телефонные звонки.

— А как насчет перекуров?

— Глупо, да? — Он покраснел. — Года два назад я бросил, но пару дней назад познакомился в яхт-клубе с одной девушкой. Она курит, как эта долбаная Круэлла де Виль. Ну и я снова начал…

Он щелкнул пальцами. Расположенный на Юклид-авеню яхт-клуб, по сути, являлся одним из притонов в Литл-Файв-Пойнтс. Именно в таком заведении и можно было найти работника копировального центра двадцати с лишним лет от роду, наделенного амбициями улитки.

— А как насчет дорожных рабочих на улице?

— За последние полгода они то работают тут, то куда-то исчезают. Сначала они пытались пользоваться гаражом для перерыва на обед. Тень и все такое. Но Уоррену это не понравилось, потому что они оставляли за собой кучу мусора — бычки, пластиковые стаканчики и прочее дерьмо. Он поговорил с бригадиром. Вежливо так и спокойно поговорил. Типа, ведите себя прилично, ребята. Складывайте мусор, куда положено. На следующий день мы приезжаем на работу, а вся дорога в этих долбаных стальных плитах. А рабочие больше не появлялись.

— Когда это было?

— Может, неделю назад. Я не помню. Уоррен должен знать точно.

— А до этого у вас были с ними проблемы?

— Не-а, нам до них не было дела, потому что тут никто долго не задерживался. Бригады все время менялись, и их начальники тоже. — Петти остановился перед закрытой дверью. Вставляя ключ в замок, он продолжил: — Я не хочу, чтобы вы считали меня жадным ублюдком из-за того, что я спросил о вознаграждении.

— Что вы, не волнуйтесь, — ответил Уилл, окидывая взглядом офис.

Небольшое пространство кабинета было очень хорошо организовано. Металлические полки, занимавшие стены от пола до потолка, были забиты тысячами компакт-дисков. За металлическим, заваленным бумагами столом стоял старый, потрепанный стул. Громко тикали часы. Напротив стола на стене висела полка с крошечным черно-белым телевизором. От него вел целый пучок проводов, соединенных с двумя видеомагнитофонами.

— Запись дерьмовая, — вздохнул Петти. — Уоррен сказал правду насчет постоянной перезаписи. Я работаю здесь уже семь лет, и он только пару раз покупал новые кассеты.

— А что это за диски?

— Файлы клиентов, искусство и прочая ерунда, — пояснил Петти, проводя пальцем по разноцветным коробкам. — Большинство заказов уже отправлено, но иногда нам поручают напечатать повторную партию, и тогда мы берем заказ отсюда.

Уилл взглянул на экран телевизора, где виднелась только самая макушка головы Чарли, вырезающего из пассажирского сиденья «приуса» лоскут ткани. Рядом с телевизором лежали две кассеты, ярлыки обозначали их как номер один и номер два. Уилл осмотрел один из видеомагнитофонов, с виду довольно примитивный. Большая кнопка всегда включала воспроизведение, а кнопки поменьше по бокам от нее наверняка означали перематывание кассеты назад и вперед.

— Думаю, мы разберемся, — сообщил он Петти.

— Я могу…

— Спасибо, — перебила Аманда, практически выталкивая его за дверь.

Уилл принялся за работу и вставил верхнюю кассету в магнитофон. Экран телевизора мигнул, на нем появилось изображение гаража.

— Они выключили его два часа назад, — заметила Аманда.

— Я вижу, — пробормотал он, нажимая кнопку обратной перемотки и следя за быстро сменяющимися цифрами, указывающими на время записи.

Уилл остановил кассету и снова включил перемотку, зная, что без картинки это будет происходить быстрее. Кассета перематывалась с громким шорохом. Тикали часы.

— Попробуй включить, — сказала Аманда.

Уилл нажал на кнопку воспроизведения, и на экране возник гараж. Они снова увидели «приус», припаркованный на том же месте. 01:24:33 гласили цифры в углу экрана.

— Мы уже близко, — отметила Аманда.

Благодаря звонкам Пола Кампано в службу девять-один-один они знали, что Абигайль подъехала к дому около половины первого.

Не выключая магнитофон, Уилл большим пальцем прижал копку перемотки. Картинка на экране не изменилась: на ней по-прежнему были только «приус» и пустой гараж. Качество изображения было как раз таким, какого можно ожидать от подобного оборудования, и Уилл сомневался, что, просматривая запись, смог бы опознать марку автомобиля. Поскольку камера была повернута в сторону двери, им был виден лишь небольшой сектор гаража. Изображение на кассете было обратным, поэтому, когда в двенадцать часов двадцать одну минуту три секунды они увидели выезжающий из гаража «приус», это означало, что на самом деле он там только что появился. Это была полезная информация, но главным, что привлекло их внимание, была вторая машина, которую «приус» заслонял от объектива камеры.

— Какая это марка? — спросила Аманда.

Зернистая пленка позволяла разглядеть переднюю поперечину и часть переднего колеса красного, синего или черного седана, въезжающего в гараж. Уилл видел кусочек ветрового стекла, капот и передний габаритный фонарь, больше ничего. «Тойота»? «Форд»? «Шеви»?

— Я не понимаю, — вынужден был признаться он.

— Итак, — подвела итог Аманда, — теперь мы знаем, что «приус» заехал в гараж в двенадцать двадцать одну. Отмотай до того места, когда в гараже появилась вторая машина.

Уилл выполнил распоряжение, вернувшись больше чем на час назад. Он остановил пленку на одиннадцати пятнадцати и нажал кнопку воспроизведения. Экран телевизора снова ожил. В гараж медленно въезжала темная машина. Изображение не позволяло узнать о водителе ничего, кроме того что он среднего телосложения. Он вышел из машины, и они увидели, что у него темные волосы. Он был одет в темную рубашку и темные джинсы. Уилл имел возможность сравнивать и сделал вывод, что они смотрят на Адама Хамфри. Адам закрыл дверцу машины и перебросил что-то — ключи? — через крышу автомобиля пассажиру, который не попал в объектив камеры, не считая части руки, поймавшей ключи. На руке пассажира не было часов. Не было на ней и татуировок, а также каких-то других опознавательных отметин. Оба, водитель и пассажир, ушли, и Уилл перемотал пленку до того момента, когда в гараже появился автомобиль Кайлы Александр.

К счастью, теперь события развивались в хронологическом порядке. Ровно в двенадцать часов двадцать одну минуту сорок четыре секунды белый «приус» остановился рядом с седаном, скрыв его от объектива камеры. Водитель вышел из «приуса» через пассажирскую дверцу, не попадающую в поле зрения камеры, и открыл багажник. На какое-то мгновение в кадр попал и открывшийся багажник седана. Через несколько секунд он захлопнулся. На экране появилось мутное пятно, судя по всему, макушка головы похитителя, который, пригнувшись, обошел седан и забрался в него через пассажирскую дверцу. Больше перед объективом камеры ничего не происходило. Оставалось только предположить, что седан уехал.

Уилл убрал руку от видеомагнитофона.

Аманда присела на стол.

— Он знал, что здесь стоит седан. Он заранее спланировал сменить машину, потому что понимал, что мы будем искать «приус».

— Мы целый день искали не ту машину.

— Надо поручить Чарли отослать эту пленку в Квантико, — распорядилась Аманда, подразумевая лабораторию ФБР в Вирджинии. — Я уверена, что у них найдется эксперт по передкам автомобилей.

Уилл извлек кассету из магнитофона. Телевизор мигнул и снова показал им «приус». Чарли стоял на коленях, осматривая пол автомобиля перед водительским сиденьем. В углу экрана светились цифры 20:41:52.

Аманда тоже их увидела.

— Мы потеряли еще тридцать минут.

Высаживая Уилла возле мэрии, Аманда была непривычно молчалива. За то время, что он дошел до своей машины, она лишь сказала:

— Завтра у нас будет больше информации.

Она имела в виду результаты работы судмедэкспертов. Чтобы обработать все поступившие материалы, лаборатории предстояло трудиться и ночью. Аманда знала, что Уилл сделал все, что мог. И они оба знали, что этого недостаточно.

Уилл бесцельно ехал по Норт-авеню. Он настолько погрузился в раздумья, что спохватился, только проехав свой поворот. Он жил всего в пяти минутах к востоку от мэрии, но в последнее время заметил, что ему все чаще хочется, чтобы это расстояние было побольше. Он жил один с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать, и привык много времени проводить наедине с собой. Привыкнуть к тому, что дома его ждет Энджи, было непросто. Особенно сложно приходилось в такие вечера, как сегодня, когда все его мысли были до такой степени заняты расследованием, что раскалывалась голова, и он отчаянно нуждался в одиночестве, чтобы просто посидеть и подумать.

Он пытался подвести итоги дня и понять, чего же им удалось достичь. Они связались с родителями Кайлы Александр. Из-за временй разницы с Новой Зеландией они потеряют в воздухе целый день. Все же Лео Доннелли удалось хоть одно дело. Точнее, два, если учесть его внезапный уход на больничный. На его месте Уилл тоже предпочел бы срочную операцию по удалению простаты необходимости иметь дело с Амандой Вагнер, хотя и то и другое было сопряжено с риском кастрации.

Уилл припарковался на улице, потому что путь к дому загородил «Монте-Карло» Энджи. Мусорный бак по-прежнему стоял на обочине, и он оттащил его к гаражу. Тут же сработали датчики движения, и над крыльцом вспыхнул фонарь, на мгновение ослепив Уилла.

— Привет, — сказала Энджи.

Она лежала на кушетке перед телевизором, одетая в тонкие хлопчатобумажные боксерки и майку, и не отрывала глаз от телевизора. Уилл скользнул взглядом по ее обнаженной ноге и подавил желание улечься на кушетку рядом и уснуть, а может, и не только. Впрочем, их отношения этого не подразумевали. Энджи не относилась к числу женщин, стремящихся заботиться о своем мужчине, а Уилл был патологически не способен попросить о том, в чем нуждался. В первый раз, когда он увидел ее в детском доме, она отвесила ему оплеуху и посоветовала закрыть рот и не пялиться на нее. Уиллу было восемь, а Энджи одиннадцать. С тех пор их отношения практически не изменились.

Он бросил ключи на столик у двери, подсознательно отмечая все, что Энджи передвинула или изменила в его отсутствие. На автомате для пинболла лежала ее сумочка, из которой на стеклянную панель высыпался ворох женских побрякушек. Ее туфли стояли под стулом для пианино рядом со вчерашней и позавчерашней парами. Цветы в горшках были пожеваны, но он не мог ее за это винить. В последнее время у его собаки Бетти обнаружилась страсть к маргариткам. Видимо, они оба изыскивали пассивно-агрессивные способы отреагировать на непривычную ситуацию.

— Все еще передают «Эмбер-алерт»?[7] — спросил он.

Энджи уменьшила громкость и наконец переключила свое внимание на Уилла.

— Да. Есть какие-нибудь версии?

Он покачал головой, снял с пояса пистолет и положил его рядом с ключами.

— Как ты узнала, что я занимаюсь этим делом?

— Позвонила.

Уиллу было непонятно, почему Энджи не обратилась с этим вопросом к нему, но он слишком устал, чтобы разбираться с такими мелочами.

— Есть что-нибудь интересное по телеку?

— «Человек с тремя женами».

— О чем это?

— О кораблестроении.

Уилла охватило чувство, близкое к панике, когда он вдруг осознал, что собака не встретила его у двери.

— Ты что, снова случайно заперла Бетти в кладовой?

Энджи не была в восторге от чихуа-хуа Уилла. Он взял эту кроху к себе только потому, что все остальные от нее отказались, и очень к ней привязался.

— Энджи? — настороженно повторил Уилл.

Она невинно улыбнулась, отчего его тревога только возросла. Он до сих пор не был уверен, что инцидент с кладовкой был случайным.

Он свистнул и окликнул:

— Бетти!

Маленькая голова с растопыренными ушами высунулась из-за кухонной двери. На Уилла нахлынула волна облегчения, когда крохотные коготки застучали по паркету.

— Не смешно, — сообщил он Энджи, падая в кресло и внезапно ощущая, насколько устал.

Казалось, все его мускулы размягчились и вот-вот растекутся. Уилл ничего не мог предпринять, но все равно испытывал чувство вины за то, что сидит дома, в кресле, пока убийца разгуливает на свободе. Цифровые часы на блоке кабельного телевидения показывали время: 01:33. Уилл даже не подозревал, что уже настолько поздно. Теперь, глядя на часы, он ощутил во всем теле что-то очень похожее на ноющую боль. Когда Бетти запрыгнула к нему на колени, ему было трудно хотя бы шевельнуть рукой, чтобы ее погладить.

— Жаль, что ты не понимаешь, как нелепо смотришься с этой штукой на коленях, — сказала Энджи.

Он посмотрел на журнальный столик. Полированная деревянная крышка была покрыта отпечатками пальцев. Рядом с открытым пакетом чипсов стоял пустой бокал из-под вина. При виде чипсов его желудок заурчал, но он так устал, что даже не мог до них дотянуться.

— Вчера вечером ты неплотно закрыла крышку на мусорном баке, — сообщил он Энджи. — В него кто-то забрался… собака или кошка. Утром мусор был разбросан по всему двору.

— Надо было меня разбудить.

— Да ладно, ничего страшного. — Он помолчал, чтобы до нее дошло, что на самом деле это не так. — Ты не собираешься спрашивать меня о Поле?

— Так сразу? — спросила она. — Я собиралась дать тебе время прийти в себя.

Когда Пол впервые появился в детском доме, Уилл его обожествлял. В нем было все, чего не хватало Уиллу. Другими словами, он был обаятелен, популярен и обрезан. И все ему доставалось без малейших усилий. Даже Энджи. Хотя, если честно, в то время Энджи доставалась легко абсолютно всем. А если точнее, то всем, кроме Уилла. Он до сих пор не понимал, за что Пол тогда так его возненавидел. Прошла всего одна неделя напряженного ожидания, прежде чем он стал задираться к Уиллу, и еще одна неделя, прежде чем он пустил в ход кулаки.

— Он до си пор называет меня Трэшем.

— Но тебя действительно нашли в мусорном баке.

— Это было очень давно.

Она пожала плечами, как будто это все не имело значения.

— Начни называть его членососом.

— Это было бы слишком жестоко, с учетом того, через что, скорее всего, пришлось пройти его дочери, — вздохнул Уилл. — Тем более что история еще не окончена, — уточнил он.

Оба молча смотрели на экран телевизора, по которому шла реклама таблеток для похудения, демонстрирующая моделей до и после их употребления. Казалось, что все жаждут что-то изменить в своей жизни. Уилл сожалел о том, что не существует таблеток, способных вернуть домой Эмму Кампано. Кем бы ни был ее отец, девушка все равно оставалась невинной жертвой. Даже Пол не заслуживал того, чтобы потерять ребенка. Этого никто не заслуживал.

Уилл покосился на Энджи и снова перевел взгляд на телевизор.

— Как ты думаешь, какими родителями будем мы с тобой?

Она едва не подавилась собственным языком.

— Что это на тебя нашло?

— Я не знаю. — Он гладил Бетти, слегка теребя ее уши. — Так, пришло в голову.

Губы Энджи продолжали шевелиться, пока она приходила в себя после потрясения.

— Ты спрашиваешь себя, каким он будет? Наркоманом, как моя мать, или психопатом, как твой отец?

Уилл пожал плечами.

Она села на диване.

— Что мы расскажем ему о том, как познакомились? Вручим ему экземпляр «Цветов на чердаке»[8] и будем надеяться, что все обойдется?

Он снова пожал плечами, продолжая трепать уши Бетти.

— При условии, что он будет уметь читать.

Энджи не засмеялась.

— Как мы расскажем ему о том, почему поженились? Уилл, нормальные дети только и делают, что задают вопросы обо всей этой ерунде. Тебе это известно?

— Существует ли книга о папочке, предъявившем ультиматум мамочке, наградившей его сифилисом?

Когда Энджи не ответила, Уилл поднял голову и посмотрел на нее. Уголки губ Энджи приподнялись в улыбке.

— Вообще-то, об этом снят фильм и он начнется сразу после того, как закончится тот, который идет сейчас.

— Да ну?

— Мерил Стрип играет мамочку.

— Ее лучшие роли связаны с сифилисом.

Он чувствовал на себе взгляд Энджи и не отводил глаз от Бетти, продолжая почесывать ее за ухом, пока собачка не начала подергивать задней лапкой.

Энджи непринужденно перевела разговор на менее болезненную тему.

— Как выглядит жена Пола?

— Она хорошенькая, — отозвался Уилл, отдергивая руку, потому что Бетти куснула его за палец. — А если точнее, то красивая.

— Готова поспорить на свою левую руку, что он ей изменяет.

Уилл покачал головой.

— В ней есть все. Она высокая, умная, элегантная блондинка.

Брови Энджи взлетели вверх, но они оба знали, что Уилл скорее тяготеет к брюнеткам с пагубной привычкой озвучивать все, что приходит им в голову, и перемежать свою речь бранью. Натали Мейнс в парике могла бы стать поводом для беспокойства. Абигайль Кампано всего лишь возбудила ее любопытство.

— Как бы то ни было, — парировала Энджи, — но мужчины изменяют своим женам не потому, что они не хорошенькие, или не умные, или недостаточно сексуальны. Они изменяют потому, что им просто хочется потрахаться, или потому, что им скучно, или потому, что жены больше не желают мириться с их враньем.

Бетти спрыгнула на пол и встряхнулась.

— Буду иметь это в виду.

— Да уж имей.

Энджи выставила ногу вперед, помешав Бетти запрыгнуть на диван. Уиллу было нетрудно представить себе, как она делает то же самое с малышом. Он смотрел на ярко-красные ногти на ногах Энджи. Чего он не мог себе представить, так это как она будет делать педикюр, держа на руках маленькую девочку. Хотя три месяца назад он не мог представить себе, что она вообще когда-то остепенится.

Когда она позвонила, чтобы сообщить, что ему необходимо обратиться в частную клинику и сдать анализы, он пришел в такую ярость, что вышвырнул телефон в окно кухни. После этого они долго скандалили, что Уилл ненавидел, а Энджи обожала. Этой модели отношений они следовали уже почти тридцать лет. Энджи ему изменяла, он ее прогонял, через несколько недель или месяцев она возвращалась, и все начиналось сначала.

Уиллу до смерти надоело топтаться на этом тренажере. Ему хотелось обрести стабильность и некое подобие нормальной жизни. Но у двери не наблюдалось очереди женщин, жаждущих все это ему предоставить. С таким количеством багажа, как у него, нужна была багажная квитанция каждый раз, когда он выходил из дома.

Энджи знала о его жизни все. Она знала о шраме от удара лопатой у него на затылке. Она знала, как было изуродовано его лицо и почему он нервничает всякий раз, когда видит огонек сигареты. В том, что он ее любит, Уилл не сомневался. Возможно, в его любви не было страсти, возможно, на самом деле он вообще не был в нее влюблен. Но Уиллу было с Энджи спокойно, а иногда это самое главное в жизни.

— Фейт Митчелл — хороший коп, — вдруг ни с того ни с сего заявила она.

— Я смотрю, сегодня тебе удалось собрать целую кучу информации, — заметил Уилл, спрашивая себя, кто в департаменте полиции Атланты не умеет держать язык за зубами. — Я вел расследование, связанное с ее матерью.

— Она этого не делала, — ответила Энджи, но Уилл знал, что это машинальная защита, которую копы используют точно так же, как другие люди желают здоровья тем, кто только что чихнул.

— У нее восемнадцатилетний сын.

— Не мне очернять малолетних шлюх, — хмыкнула Энджи. — Будь осторожен с Фейт. Ей хватит десяти секунд, чтобы тебя раскусить.

Уилл вздохнул, ощутив боль глубоко в груди. Он смотрел в проем открытой двери кухни, в которой горел свет. Он видел, что на столе лежит хлеб, а рядом стоит открытая банка «Дюка». Он только что купил этот майонез. Она и в самом деле такая транжира или таким образом пытается ему что-то сообщить?

Энджи забралась на спинку кресла, уселась и опустила руки ему на плечи. Уилл провел ладонями по ее ногам, но она не позволила ему продвинуться дальше. Энджи никогда и ничего не делала просто так, что тут же и доказала, поинтересовавшись:

— Почему ты спросил о детях?

— Просто для поддержания разговора.

— Очень странный разговор.

Он попытался ее поцеловать, но она отстранилась.

— Ну же, — добивалась она, — скажи мне, почему ты спросил.

Он пожал плечами.

— Да просто так.

— Ты пытаешься сказать мне, что хочешь детей?

— Я этого не говорил.

— Может, ты хочешь усыновить ребенка?

Он остановил ее двумя простыми словами:

— А ты?

Она отпрянула, уронив руки на колени. Уилл знал ее практически всю жизнь. За все это время прямой вопрос ни разу не удостоился прямого ответа, и он знал, что в ближайшее время это совершенно точно не изменится.

— Ты помнишь «Дорз»?[9] — вдруг спросила Энджи.

Но она говорила не о рок-группе. Когда они росли, в детском доме были дети, которые появлялись и исчезали так часто, что, казалось, они только и делают, что проходят через вращающуюся дверь. Она прижалась губами к его уху и прошептала:

— Когда ты тонешь, ты не перестаешь учить других людей плавать.

— Ладно. — Он похлопал ее по ноге. — Я выведу Бетти погулять и буду ложиться. Мне рано вставать.

Энджи никогда не умела смиряться с отказом.

— Ты не можешь уделить мне тридцать две секунды своего времени?

— Ты оставляешь на столе открытую банку только что купленного майонеза и после этого еще рассчитываешь на прелюдию?