Тебе, Победа! Мошков Кирилл

Около часа прошло в молчании. Лес как-то притих, даже кральи куда-то пропали.

Вдруг Эвис остановился, вглядываясь в чащобу, подступившую к самой дороге.

— Дага, — позвал он наконец.

Дага подъехал к нему.

— Скачи назад. Найди патруль и дуй прямиком к дуфу Эданио. Скажи, пусть сюда отряд пришлет. Нет, пусть лучше нашему князю эстафету пошлет, пусть вместе вдарят.

— Разведчики? — только и спросил Дага.

Эвис кивнул.

— Место запомнил? Ну, давай. Будем день ждать тебя в Бано и день в Ветаула, если не поспеешь. Один не езжай, с обозом давай.

Дага коротко отсалютовал и повернул бадана. Проезжая мимо брата, он махнул ему рукой и скоро исчез за поворотом дороги.

Путники же по сигналу Эвиса с удвоенной осторожностью двинулись вперед.

Прошло около получаса. Дорога постепенно сворачивала к востоку, огибая непроходимые заросли по левую ее сторону. Путники поневоле сбились в кучу, даже Тамор подъехал поближе.

Вдруг Реми сказал:

— Мы обнаружены. Справа кто-то есть.

— Я не слышу, — растерялся Эвис.

— Я слышу, — тихо сказала Клю. — Пять или шесть их там.

Эвис быстро поднял руку, и все остановились, затихнув.

— Да, — сказал всадник наконец. — Есть кто-то. Ходу. Они пешие, обгоним.

Баданы недовольно крякнули, и отряд устремился вперед. Расслышать в топоте скачки и звоне снаряжения, поспевает ли пешая погоня справа, было невозможно. Но вот через несколько минут кусты стали отступать от дороги, кроны деревьев вверху разошлись, и отряд вылетел на довольно обширную поляну. Эвис вновь поднял руку, чтобы остановить отряд, и отряд затормозил в фырканьи и блеянии баданов.

И тогда со всех сторон поляны из-за кустов к ним молча бросились десятки людей с копьями, арбалетами и в серых плащах.

Путники вскинули было свое оружие — и опустили. Не меньше тридцати арбалетов было нацелено на них отовсюду. Йон подумал, что и его пистолет здесь не помог бы.

Йон обвел глазами нападавших. Заросшие, грязные, люди в серых плащах были тем не менее прекрасно вооружены и одеты вовсе не в лохмотья.

— Спокойно, — бормотал Эвис. — Спокойно.

Из-за спин пеших стрелков и копьеносцев появились два всадника. Йон впился в них глазами.

Первым на жилистом сером бадане ехал… Ну точно покойный сержант Резабай, что разбил Йону лицо на другом краю мира три недели назад. Небритый, носатый, чернявый. Он был в относительно свежем зеленом комбинезоне, на голове — подшлемник с рацией.

Второй, тоже на сером бадане, был ниже первого роста и как-то похлипче, хотя тоже чернявый и небритый; его комбинезон был заношен до синих пятен на коленях, а на плечах висел местный плащ. Грязные, стоящие торчком волосы были не покрыты, невзирая на холод.

— Не рыпаться никому, — громко сказал первый всадник. — Эй, вы! На землю с баданов, быстро!

С этими словами он извлек здоровенный никелированный пистолет и сделал стволом общепонятный жест.

Спорить и противиться было по крайней мере глупо. Один за другим путешественники стали нехотя слезать с баданов. Флегматичные животные, ни на что не обращая внимания, уже пощипывали жухлую траву.

Двое зеленых и человек сорок местных, думал Йон. Нет, не успеть.

— База, — позвал кого-то в микрофон старший из зеленых. — Эй, база, отвечай!

Никто никогда не узнает, что именно пришло в эту секунду в голову Тамора, сына Анариса. Всадник за все время их путешествия ни с кем, кроме брата, особенно не беседовал, а с братом он в основном упрямо спорил о достоинствах и недостатках разных баданов, виденных ими за годы совместной службы. Ни с кем из подопечных путешественников он не сблизился. Ни о чем не спрашивал и глядел на них, в общем-то, равнодушно.

Но сейчас, слезая с бадана, он внезапно размахнулся и метнул свое копье в старшего из зеленых.

Тот, видимо, обладал неплохой реакцией: он успел поднять пистолет и выстрелил Тамору в грудь.

Копье с отвратительным хрустом вошло зеленому в шею под ухом; широкий стальной наконечник сломал микрофон и наушник его рации, разорвал яремную вену, горло и перебил позвоночник. Глаза зеленого закатились, он издал неясный хрип и повалился на круп своего бадана.

Что же до Тамора, то он не успел ни вскрикнуть, ни застонать: девятимиллиметровая пуля пробила его сердце, и воин, звеня амуницией, рухнул в траву навзничь, разбросав руки.

Наступила пауза; в лесу стихало эхо выстрела, над деревьями с граем взлетели кральи, взбудораженные хлопком. Все местные как бы присели, оскалились, приподняли арбалеты, но никто не выстрелил; многие в ужасе переглядывались.

Тело зеленого продолжало заваливаться назад по крупу бадана, который от выстрела над ухом только слегка попятился; наконец, ноги выскользнули из просторных местных стремян, торчавшее кверху копье перевесило, и труп кулем рухнул на землю, заливая траву потоком отвратительно малиновой крови.

Второй зеленый оглядел путешественников мутными глазами, тронул бадана, объехал полукругом труп и внезапно плюнул на него.

— Собакой ты был, Малик, и сыном собаки! Как собака и помер, — сорванным, сиплым голосом возгласил он. — Докомандовался, свиной помет! Я говорил тебе! Говорил!

Он отвернулся от трупа, грозно обвел взглядом своих вояк.

— Рация вот сломалась, это плохо. Великий приказал сразу сообщить, как задержим. Но сломалась так сломалась. В конце концов, идти тут недалеко.

Он глянул на путешественников.

— Быстро сложили оружие на плащ вот этого, — он показал грязным пальцем на тело Тамора. — Эй ты, косой! — крикнул он одному из своих. — Увяжи все и повесь на их бадана.

Пока путешественники, переглядываясь, разоружались, он молчал. Один из местных собрал их мечи и арбалеты, снял ремень и плащ с тела Тамора и тщательно упаковал оружие, а затем с кряхтением принялся приторачивать груз к седлу бадана, на котором ехал Тамор.

— То-то, — заключил зеленый и возвысил голос. — Свинья Малик, который помыкал вами, о воины… Вы видели ведь, что я заступался за вас?

— Видели, — нестройным угрюмым хором подтвердила пехота.

— Вы знаете теперь, что я — ваш командир, а не Малик?

— Малик умер, — подтвердили лесовики.

— Так вот! Свинья Малик был свиньей, но он передавал приказ Великого! А Великий что приказал? По дороге не север едут четверо путников с проводниками. Взять, не допрашивать, ничего не трогать и не брать, оружие упаковать, все доставить Великому, запереть в малом корабле, он допросит лично. Так?

— Так, — отозвались лесовики.

— Так вот, хоть Малик и был свиньей, я подтверждаю приказ, потому что это — приказ Великого! Он справедлив и вознаградит преданных, а кто будет возражать, того повесят на собственных кишках, как сегодня этого вашего… Марбуду. Видели в лагере, как он висел?

Лесовики невольно ухнули, ссутулились, набычились. Все-таки они были хелиане и смерти страшились сильнее, чем люди. Тем более что за сегодняшний день, похоже, увидели уже три смерти.

— Так вот, кто тронет этих троих — я лично застрелю. Прямо в брюхо, как вот этого. — Он кивнул на тело Тамора. — Эй, вы! — это относилось уже к путникам. — Жалею, не сказал мне собака Малик, кто вы такие. А ну-ка… Эй ты, косой, кто они такие?

Тот, что привязывал к седлу бадана тюк с оружием, повернулся, поклонился зеленому — то ли угодливо, то ли испуганно — и подошел к путникам, вглядываясь.

— Этот вот — князя Лорино всадник, вольнонаемный, видно — переслужик. Этот… — он вгляделся в Реми, затем перевел взгляд на Клю, — это наши, лесные, княжьи вольные стрелки, вот они кто. Только не с нашенского леса, южаки, что ли, не разберу. Это вот господин высокоученый писатель, только, хе-хе, не из благородных будет. А это…

Ирам стояла неподвижно, низко надвинув шляпу на лоб, поэтому ее лица он толком не видел.

— Эта — астлинского племени, — заключил лесовик и опасливо попятился. — Колдунья, значит, господин командир.

— Ну, разве что колдунья, — с сомнением пробормотал зеленый, почесывая щетину стволом пистолета. — На хрена ему эта свора? Стрелки, колдунья, писатель какой-то… — Он спрыгнул с бадана, подобрал пистолет Малика и вдруг бешено заорал английские ругательства.

Йон вздрогнул. Только бы не показать, что я его понимаю! Для него я — местный, а значит, понимаю только линк… Похоже, парень под каким-то наркотическим кайфом, иначе почему он так несдержан, неадекватен?

— Дерьмо, дерьмо, гнилое траханное свиное дерьмо! — орал чернявый по-английски на мертвого командира. — Вот я сейчас их повезу, я же не знаю, кого везу и зачем они японцу! За каким чертовым хреном он сюда прилетел, этот Ямамото, древних знаний ему тут подавай, видишь ли! Нашел момент, когда вся Компания идет в преисподнюю! Почему этот кретин мне не сказал, кого мы ловим?

Чернявый схватился за копье и вырвал его из шеи трупа.

— Эй, воины! — перешел он на линк. — Этого — он показа на Тамора — заройте, как там у вас полагается, но по-быстрому. А этого шакала, — он носком сапога толкнул труп Малика, — не зарывать! Или ладно… заройте по-быстрому тут где-нибудь…

— Чем копать, командир? — покорно спросил один из лесовиков.

— Копьями, — бросил ему копье Тамора чернявый. Лесовик копье поймал, но видно было, что ему страшно держать его в руках.

— Ты и ты, остаетесь копать, — приказал командир. — Остальные — на базу. Эй, вы! Пойдете пешком. Косой! Возьми их баданов. Да чтоб из вещей ничего не пропало! Великий велел!

Лагерь раскинулся всего в полутора часах ходьбы от дороги. Палатки хелиан жались к лесу; на обширном болотистом лугу за ручьем горой возвышалась черная туша ТГ-торпедоносца, который несколько ночей назад напугал Эвиса. А по эту сторону ручья на песчаной пустоши стоял джампер.

Видимо, торпедоносец приволок его в брюхе вместо заряда торпед.

Йон смотрел и не верил своим глазам. Так значит, джамперы пошли в серию! А он был уверен, что это будет не раньше конца года. Ну конечно, у кого еще могут быть такие деньги, чтобы купить первый серийный джамер? Именно у Lightning, естественно. Сколько там должен был стоить серийный экземпляр? Сто десять миллионов, кажется…

Джампер был принципиально новым типом корабля. Работы над ним велись не меньше шестидесяти лет, с тех пор, как в Стэнфорде аспиранты доктора Лю Вэня впервые перебросили физический объект — это была пачка сигарет, и все пятеро впоследствии получили по миллиону от табачной компании за то, что совершенно случайно выбрали пачку именно ее сигарет для эксперимента — из одной комнаты в другую через гиперпространство, не разгоняя объект до подгиперной скорости. Лет десять назад первый экспериментальный джампер, построенный крупнейшим в Галактике КБ судостроительной компании «Иланн», прыгнул от Луны до Земли-большой. Однако во всей Галактике продолжали летать сотни тысяч кораблей старого типа, инерционников. Еще бы! Инерционник стоил два-три миллиона земных долларов. Большой корабль — транспорт, крейсер, танкер — десять-пятнадцать миллионов. Да, инерционники были капризны, требовали сложного ухода, а также полной перезаправки инерционного агента — жидкого компенсата — через каждые пятнадцать гиперскачков. Но они были сравнительно недороги. Крупная компания или небольшая периферийная планета могла позволить себе иметь или держать в лизинге десяток инерционников и производство компенсата. Даже частные лица покупали себе яхты-инерционники классов «гамма» или «дзета». Йон был знаком с миллиардером из Космопорта, у которого было две яхты и сорокаместная шхуна.

Джамперы, конечно, нескоро станут массовым типом кораблей. Свыше ста миллионов за десятиметровый грушевидный корабль вместимостью вряд ли больше семи-восьми человек — очень дорого.

Конечно, заказы на джамперы поступят «Иланну» от Космофлота Конфедерации и Имперского Звездного флота, которые постепенно начнут заменять новыми машинами яхты класса «дзета». Быть может, по паре купят себе самые богатые периферийные планеты — Легора, Кальер, Эмпирея. Но это все будет не скоро, через год-два. Пока же Йон видел, очевидно, один из самых первых серийных джамперов в Галактике.

Джампер не нуждается в заправке: он питается любой энергией окружающей среды, от космических излучений до тепла нагретой за день почвы. Чтобы управлять джампером, не нужно получать сложнейшее образование и годами практиковаться, надо только грамотно задать ему точку входа и точку выхода из гиперскачка. Джампер можно использовать и как планетарник, он способен развить подгиперную скорость и перемещаться в реальном пространстве с той же темпоральной корреляцией, что и инерционники, не смещаясь относительно галактического абсолютного времени. Все, что нужно джамперу (точнее, его экипажу) — запас пищи, воды, кислорода и расходных материалов систем жизнеобеспечения. Раз включенный, джампер находится в готовности к полету постоянно. Мало энергии — доберет в полете, добавит кинетики и инерционности. Теоретически джампер может летать сотни лет, до критического износа своих систем.

Все это молнией пронеслось в голове Йона, пока он смотрел на гигантскую матово-черную грушу на песчаной пустоши.

— Что, писатель? — издевательски захохотал с бадана чернявый командир. — Никогда такого не видал, верно? А думал, небось, что все на свете знаешь. Ничего! Удивишься еще, you indigenous mug (последние слова он произнес по-английски, думая, что Йон его не понимает). Сейчас тебя в брюхо этой штуковины засунут!

Йон постарался изобразить на лице подобающий испуг и изумление.

Появление отряда с пленниками не вызвало в лагере особого оживления. Несколько местных высунулись было из палаток, да и убрались назад. Йон заметил, что, пока отряд втягивался в лагерь, входившие в него стрелки стали по двое-трое разбредаться по палаткам. Через минуту вокруг уже никого, кроме чернявого, не было. И тут в брюхе джампера распахнулся люк, и на песок спрыгнули двое в зеленом.

Среди них не было Ямамото, но они не напоминали и обычный тип боевиков нарийи. Это были крепкие, плечистые негры, и форма их заметно отличалась от засаленных лохмотьев чернявого. На груди у обоих болтались короткие десантные автоматы, которые они одновременно сняли с предохранителей.

— Ну что, Тофик, поймали? — по-английски спросил один, когда пленники приблизились. — А где Малик? Почему не доложили?

— Один из этих убил Малика, — ответил Тофик. — А Малик его перед смертью застрелил.

— Ну, а ты почему не доложил? Великий не дождался доклада, улетел на флаере смотреть эту… Колонию. Почему ты не доложил?

— Малика убили копьем, — объяснил Тофик. — Копье сломало рацию.

— А ты почему без рации?

— Малик сказал, мне не положено, — мрачно ответил Тофик.

— Вот с вами, со швалью из уличных, всегда так, — без выражения сказал второй негр. — Ты наказан, Тофик. Сдай оружие и марш на главный корабль в распоряжение Нкоту. Три дня гауптвахты.

Тофик засопел, но оружие сдал и послушно уехал на бадане в сторону черной громады.

— А вы… — первый негр заговорил на линке, тщательно артикулируя. — Меня понимаете, нет?

— Понимаем, господин, — смиренно отозвался Йон. — Отпусти нас, мы вам ничего дурного не сделали.

Негр усмехнулся.

— Подождете. Вы нужны Великому. Он через часок вернется, побеседует с вами и сам дальше решит.

Второй негр тем временем повернулся к палаткам и заорал:

— Эй, лесовики! Второй отряд! А ну живо трое — сюда!

Из ближней палатки выскочили трое бородачей в плащах и подбежали к кораблю.

— Так, разгрузите баданов — полностью, до седельных сумок — и все вещи заносите в корабль. Если к вашим потным лапам хоть что-нибудь прилипнет — повешу за яйца.

Бородачи, опасливо озираясь, принялись развязывать ремни на баданьих седлах, а негр тем временем положил ладонь на интерком у обреза люка и сказал по-английски:

— Рубка! Эй, Уолли!

— Да, — отозвался интерком.

— Сейчас трое свиней занесут к тебе местные тюки. Придется тебе, парень, потерпеть вонь! Ничего не трогай, понял? Приказ Ямамото.

— Больно нужно копаться в местной рухляди, — ответил невидимый Уолли. — Скажи, пусть у задней стены сложат.

— Эй, ты! — обратился негр на линке к одному из бородачей. — Да, ты! Как войдете, повернете налево, вам там дверь откроют. Войдете в большую комнату, сложите все вещи у стены рядом с дверью, и сразу назад. Понял?

— Понял, господин, — уныло ответил бородач.

— Вперед.

Опасливо ежась и озираясь, лесовики, пригибаясь под тяжестью тюков, полезли в корабль.

Второй негр тем временем включил рацию у себя на шее и сказал в микрофон по-английски:

— Сержант-джи, слышишь меня? Это Сесе. К тебе едет этот торчок из уличных, Тофик. Я дал ему три дня губы. Посади его. Да, и пришли мне прямо сейчас этих пятерых толковых местных… да, астлинов. Мне нужно поставить кого-то охранять пленных до прилета Великого, а нам с Нгессу пора бородатых выводить на учения. Нет, бородатых я в корабль не поставлю, даже в холл. Они ж со страху обделаются, а толку не будет.

Бородачи еще не кончили таскать тюки, а через ручей к пустоши уже запрыгали пять фигур с арбалетами — видимо, те самые астлины, которых вызвал Сеси. Интересно, откуда в этом бандитском войске астлины? Йон глянул на Ирам. Незаметным движением девушка запахнула плащ, еще глубже надвинула шляпу на лоб: ее эти астлины тоже, видимо, тревожили.

Когда из люка вылез последний бородач, Сеси и Нгессу одинаковым движением показали на разверстый люк джампера:

— Полезайте. Да полезайте же!

Йон, Клю, Реми, Ирам и Эвис по очереди поднялись в тесный центральный холл корабля. Света здесь было немного, но наметанный глаз Йона увидел и дверь рубки, и подъемник в центре помещения, и дверь кают-компании, где их, видимо, должны были запереть. В холле стоял характерный запах нового, еще не летавшего корабля.

Двигатель должен быть внизу, в основании груши, а вверху — каюты и склады, решил Йон. Он не удивлялся, почему у джампера рубка расположена сбоку: даже на многих дзета-инерционниках рубки делались в произвольной части корпуса, обеспечивая пилоту тотальный обзор не только за счет прозрачной изнутри брони, но и за счет виртуального изображения, дорисовывающегося со всех сторон.

Положив ладонь на незаметную клавишу замка, Сеси отвел дверь кают-компании.

— Все внутрь, — нетерпеливо толкнул он Йона, а затем Эвиса.

Когда все вошли внутрь — кают-компания была пуста: стол, семь кресел и все — Сеси вошел тоже.

— Здесь вы будете сидеть и ждать Великого, — сказал он. — Я не знаю, зачем вы ему, он сам вам все скажет. Он вернется через час-два. Не стучать, не орать, здесь ничего не портить. По нужде вас выведут перед разговором с Великим.

Более не утруждая себя объяснениями, он повернулся и прижал рукой интерком у двери.

— Эй, Уолли, — перешел он на английский, — я их запираю. Сейчас придет караул — не пускай их никуда, понял? Их дело — стоять в холле.

— Got it, — ответил Уолли.

— Когда Великий вызовет, скажи ему, что пленные на корабле.

— Да.

Сеси вышел, не поворачиваясь, дверь беззвучно задвинулась, и наступила тишина.

Все взглянули на Йона. Тот стоял, прижимая к губам палец. Когда все жестами подтвердили, что поняли его и будут молчать, Йон подошел к интеркому и положил на него руку.

Послышался легкий шум. В динамике что-то передвинулось и упало, невидимый Уолли смачно выругался по-английски. Было слышно, как он возится в рубке.

Йон опустил руку, все стихло.

— Нас не слушают, — сказал он быстро. — Слушайте меня внимательно. У нас есть час. Быть может, чуть больше. Они не понимают, что мы не местные.

Все кивнули, сосредоточенно слушая.

— Они не знают, что я понимал все их разговоры.

— Я тоже понимала, — сказала невозмутимая Ирам.

— Отлично, — продолжал Йон. — Так вот. Я знаю этот тип корабля. Я не пилот, но думаю, что смогу хотя бы поднять его. Это новый тип корабля, я шесть лет назад писал о ходовых испытаниях, сидел рядом с пилотом, и он дал мне немного поуправлять им. Это не очень сложно. Это наш единственный шанс. Если вернется Ямамото и придет к нам сюда, нам конец.

— Кто такой Ямамото? — спросил Эвис.

— Сам дьявол, — ответил Йон и увидел, как вздрогнула Клю и нахмурился Эвис. — Вождь зеленых убийц.

— Как мы выйдем отсюда? — спросил Эвис.

— Эту дверь легко открыть, — ответил Йон. — Они думают, что мы местные. Местные не умеют, но мы умеем.

Эвис кивнул.

— В холле поставили охрану из астлинов, — сказал Йон.

— Астлинов я беру на себя, — ответила Ирам.

— В рубке пилот или дежурный, — сказал Реми. — Он не откроет.

— Рубка не должна быть заблокирована, — ответил Йон, хотя не был в этом уверен. — Надо сделать так, чтобы он не успел поднять тревогу.

Все переглянулись.

— Захватим корабль, Йон поднимет его, — сказал Реми. — Что дальше?

— Полетим в Колонию, — ответил Йон. — А лучше — сразу на Телем.

Реми покачал головой, но тут же сказал:

— Делать больше нечего. Помирать не хочется. Уж если сам Сардар говорил, что Ямамото — дьявол, значит, он и впрямь страшен. Я — за.

— Я — очень за, — сказал Эвис, чем несказанно удивил Йона.

— Все равно, лучше что-то делать, чем так помирать, — сказала Ирам. — Я — за.

Клю вздохнула.

— И я за.

Йон кивнул.

— Тогда с Богом. Ирам — к двери… так?

— Так. — Ирам подошла к двери вплотную. — Отойдите за края, они могут стрелять.

Йон сбоку потянулся к замку, глянул на Ирам.

— Готова?

Девушка распахнула плащ, расстегнулась, сдвинула шляпу на затылок, оттянула ворот.

— Давай.

Йон быстро провел пальцами по выпуклостям на кромке замка, и дверь распахнулась.

Астлины Хелауатауа, видно, и впрямь были «толковыми» воинами по сравнению с рядовым хелианином. Во всяком случае, реакция у них была отменная. Снимаемые с предохранителя арбалеты заскрипели, еще когда раскрывалась дверь, а когда она ушла в стену полностью, раздался согласный глухой щелчок трех или четырех тетив, и прямо в лицо Ирам брызнули стрелы. Она инстинктивно отшатнулась, но не зажмурилась, и древняя астлинская магия, когда-то спасавшая ее предков в длинных войнах древности, спасла и ее. Сантиметрах в сорока перед ее лицом стрелы веером разлетелись в стороны: две вонзились в пол, одна ударила в обрез двери над ее головой, еще одна звякнула где-то сзади.

Йон выглянул на секунду — пока стрелки перезаряжают, подумал он; однако стрелки ничего не перезаряжали. Йон увидел белые, как мел, безбородые мужские лица с одинаково вытаращенными глазами; затем один из полураскрытых ртов проорал что-то вроде:

— Амэва Валаваихва! — и пятеро здоровенных мужчин в серых суконных плащах рухнули перед Ирам на колени, а затем уткнулись бритыми головами в пол.

Ирам сделала шаг вперед. Один из астлинов, не поднимая головы, о чем-то горячо и просительно заговорил. Йон не знал астельского языка, кроме нескольких общеизвестных словечек типа «здравствуйте» и «спасибо», но астлин говорил так выразительно, что не понять его было трудно. Он просил прощения у Великой Госпожи за то, что они посмели богохульно напасть на нее.

Ирам оглянулась на Йона; она еле заметно улыбалась, но, когда она заговорила с воинами на своем языке, голос ее был суров.

На жесткие вопросы девушки астлины отвечали покаянными голосами. Помолчав, Ирам махнула рукой, делая какой-то ритуальный жест, и что-то торжественно сказала. Приподнявшиеся было астлины при ее словах опять стукнулись лбами об пол и принялись повторять:

— Бирванэ! А бирванэ!

Это Йон понял: они благодарили.

Ирам смягчившимся тоном произнесла длинную фразу. Тогда астлины встали, поклонились ей и быстро, один за другим, спустились в наружный люк.

Йон, а за ним Реми и Эвис выскочили в холл и на цыпочках подбежали к внешнему люку; опустившись на корточки, они увидели, как астлины пробежали по пустоши, нырнули за палатки и исчезли в кустах.

— Они сказали, что в богохульном войске сил зла их удерживал некий долг чести, — сказала сзади Ирам. — Я освободила их от долга и велела немедленно покинуть войско и вернуться домой, в горы. Они ушли.

— Теперь закроем люк, — выпрямился Йон. — Дежурный отреагирует. По идее, он должен выйти из рубки.

Йон провел по замку рукой, люк стал закрываться, и они бросились к дверям рубки, сбрасывая плащи и шляпы.

Ожил интерком у рубки.

— Эй, охрана! — послышался оттуда голос Уолли. — Кто там с люком балуется?

— Нацальник, у нас не полуцаетца, — жалобно прогнусавил Эвис, имитируя астлинский акцент, и восхищенный его находчивостью Йон показал ему большой палец.

— Идиоты, ну сейчас я вам, — пробормотал Уолли, и дверь рубки открылась.

Это, конечно, был не «торчок из уличных», вроде Тофика. Если Уолли и не был пилотом, то, во всяком случае, бойцом он был очень сильным. Он не предполагал, что в холле — не охранники-астлины, поэтому оружия в руках у него не было, но среагировал он моментально.

На несколько секунд Йон увидел все столь медленным и подробным, что можно было бы книгу написать. Вот Уолли, высокий и плечистый негр, делает первое инстинктивное движение назад. Вот Реми ужом ныряет в дверь, чтобы не дать ей закрыться. Вот на лице Уолли вспыхивает ненависть и ярость, вот он разворачивается, чтобы схватить свое оружие. Вот в рубку прыгает Эвис и повисает на плечах Уолли; вот Уолли резко наклоняется, и Эвис, взмахнув в воздухе сапогами, рушится прямо на Реми.

Тогда в рубку прыгнул Йон. Он видел, что Уолли долю секунды колебался — сначала подать сигнал тревоги или перебить чужаков; и ненависть победила. Уолли схватил с пульта толстоствольный офицерский скрэчер и стремительно повернулся, поднимая страшное оружие.

И тогда Йон ударил его.

Он занимался форсблейдом лениво и давно бросил, да и когда еще занимался, его больше увлекал бой на мечах и техника владения телом, чем рукопашный бой без оружия. За всю жизнь ему только трижды приходилось применять форсблейд вне тренировочного зала: много лет назад на Мордоре — обороняясь от озверевшего наркомана, три недели назад на Акаи — восстанавливаясь после страшного удара в лицо и неделю назад во дворе лоринского купца — выбирая оружие. Этот раз был четвертым. Йон даже не успел ни о чем подумать. Тело сработало само: увидел ствол скрэчера и ударил. Уолли был выше, Йон прыгнул и в прыжке нанес незамысловатый прямой удар ногой в голову. Ему показалось, что он не попал, потому что Уолли почти успел поставить блок и нога чуть скользнула по его руке.

Йон вышел в оборонительную стойку и с некоторым даже удивлением увидел, что голова Уолли мотнулась в сторону, пальцы выпустили скрэчер, ноги подкосились, и враг рухнул навзничь, ударившись всем телом о пульт и кресло.

Мимо Йона стремительно проскочила Клю, схватила скрэчер и остановилась, наведя оружие на поверженного врага. Эвис и Реми поднялись с пола, все замерли.

Уолли не двигался.

В рубку вошла Ирам, приблизилась к Уолли и наклонилась.

— Осторожно, — звенящим голосом сказала Клю.

Ирам несколько секунд смотрела на Уолли, потом тронула его шею рукой, выпрямилась и обернулась к Йону.

— Он мертв. Отличный удар, братик.

Йон опустил руки и перевел дыхание. По лицу потек пот.

Эвис присел у тела, посмотрел, поднялся и изменившимся голосом сказал:

— Мертв. Ты спас нас всех, высокоученый писатель.

Высокоученый писатель не ответил: невероятным усилием воли он сдерживал тошноту. Йонас Лорд впервые в жизни убил человека. Убил защищаясь, убил врага — но убил.

Клю тронула его за руку.

— Ну, что ты?.. Тебе плохо? Не надо, Йон. Все потом. Что сейчас делать?

Йон несколько раз шумно вздохнул, глотнул. Провел рукой по лицу:

— Сейчас я его обыщу, и Эвис с Реми оттащат его туда, где нас держали. Нет, не туда… Лучше — в морозильник, здесь внизу должен быть. Я постараюсь заблокировать корабль. Потом будем думать, как взлететь.

Йон заставил себя ощупать Уолли. Он извлек из его комбинезона бумажник с пристегнутым к нему кеем, кералитовым оранжевым стерженьком, который носят все флотские офицеры: он служит универсальным ключом и усилителем сигналов радиобраслета. Кроме того, в нагрудном кармане у Уолли были сигареты и зажигалка, а во внутреннем — плоская, как игральная карта, записная книжка. Больше у Уолли ничего не было, и Реми с Эвисом поволокли его в морозильник.

Йон же сел туда, где Уолли сидел еще несколько минут назад — в кресло пилота.

Перед ним была пара такт-сенсоров, таких же, как на обычных инерционных кораблях; перчатки торчали из мощного, гладкого черного полукружья пульта, в толще которого удобно, логично и понятно даже для неспециалиста сияла индикация всех процессов, происходивших сейчас на корабле. Йон увидел, что внешний люк закрыт, а полностью раскрыв соответствующее меню — и что открыты двери рубки и кают-компании; увидел даже, как открылась и закрылась дверь морозильника. Обратившись к информации о корабельных системах, он узнал, что маршевый двигатель оттестирован и готов к запуску, а вот атмосферные и планетарные двигатели тестировались, но не активированы. Еще он увидел, что расходных материалов системы жизнеобеспечения есть всего 30 % нормы, то есть всего на 5 % больше неприкосновенного минимума; что в каютах наверху после заводского тестирования даже свет еще ни разу не включали, и так далее.

Подавляя дрожь в руках, Йон коснулся командной панели и вслух сказал:

— Корабль!

— Слушаю, — откликнулся корабль.

Клю сзади ойкнула.

— Корабль, имя, серийный и бортовой номера, — скомандовал Йон.

— Имя и бортовой номер не присваивались, — ответил корабль. — Серийный номер В039.

— Доступ к управлению, — скомандовал Йон.