Создатели Катлас Эдуард

Глава 26

После Лас-Вегаса Люсия то проваливалась в сон, то просыпалась. Через шесть часов мучительной езды по каньонам, рытвинам и разбитым грунтовым дорогам она сказала, что им нужно остановиться и передохнуть. В пути Руперт поглядывал в зеркало заднего вида, ожидая, что из-за горизонта вот-вот возникнет вереница бронированных машин и черные вертолеты, но видел лишь пустыню и ночное небо. Они ехали больше суток, и хотя Руперт уже давно не встречался с агентами Департамента террора, он чувствовал, что за ним охотятся. Возможно, они просто играют с ним в кошки-мышки, наблюдая со спутников. Может, над грузовиком кружил дрон, а он даже не подозревал об этом.

— Мы достаточно далеко забрались, — сказала Люсия, моргая спросонья. — Нужно найти место, где спрятаться.

— До Гоблин-Вали еще целый час езды.

— Нам не нужно туда приближаться. Я лучше знаю, что делать. — Люсия увеличила электронную карту на приборной панели. Они были рядом с районом под названием Национальный парк Капитол-Риф[14]. — Юта. Надо найти узкий каньон.

Руперт впервые обрадовался, что партия давно забросила парки и заповедники. Они с Люсией могли не опасаться смотрителей. Туристов они тоже, скорее всего, не встретят. В диких местах скрывались сумасшедшие, убийцы и другие преступники. По крайней мере Руперт регулярно сообщал об этом в новостях. На проповедях священники Новой Церкви предостерегали паству от поездок на природу, они называли ее обителью демонов и подчеркивали, что даже Иисуса в пустыне искушал дьявол. Единственным по-настоящему священным местом был храм, где человек находился в окружении единоверцев.

— Останови здесь, — сказала Люсия.

Они повернули на узкую тропу, заваленную валунами и галькой. Руперт медленно объезжал камни, а кое-где двигался прямо по ним. У грузовика была отличная проходимость, но Руперт опасался пробить шину.

Люсия указывала дорогу, и они сделали несколько резких крутых поворотов. Свет фар выхватывал непредсказуемые очертания скал, исчерченные глубокими вытянутыми тенями, похожими на пятна Роршаха. От переутомления Руперт с трудом осознавал, что видит.

— Ну-ка притормози, — сказала Люсия. Она наклонилась к экрану так, что почти касалась его носом, разглядывая старый спутниковый снимок парка. — Притормози, потом поверни налево… Направо… Вот.

Руперт осторожно повернул руль налево, не различая скалистого пейзажа вокруг, и объехал утес. Его ногти впились в руль, когда передние колеса повисли в воздухе, и машина подалась вперед. Они врезались в твердый крутой уступ. Все, что было в кабине, взлетело и с грохотом шлепнулось. Руперта и Люсию подбросило, но их удержали в креслах ремни безопасности, которые с силой врезались им в бедра и живот. Руперту показалось, что его мозг размозжило о свод черепа.

Грузовик стал неуправляемым и, раскачиваясь, повис на краю оврага под опасным острым углом.

— На газ! — закричала Люсия. — Жми на газ!

— Что? — переспросил Руперт. Он нащупывал ногой тормоз, но прислушался к ее совету и нажал на педаль газа.

Мотор взревел, и они покатились вниз по склону. В свете фар вдалеке возникла высокая горная гряда, которая быстро приближалась, и вскоре заслонила собой все вокруг.

— Поворачивай! — завопила Люсия, но руки Руперта уже двигались. Он инстинктивно попытался вывернуть руль, но, к счастью, онемевшие от потрясения пальцы не послушались, и он лишь слегка повернул. Грузовик качнуло вправо, они проскользили вниз по склону и оказались на неровной скалистой поверхности.

Каньон стремительно сужался, Руперт видел, что впереди его стены почти смыкаются. Между ними едва мог бы протиснуться человек.

Он убрал ногу с тормоза, а потом снова надавил на него. Его опять подбросило в кресле. Он почувствовал, как ремень врезается в тело, и услышал визг шин на каменистой почве. Грузовик с ревом остановился в тупике.

Руперт заглушил мотор и опустил лихорадочно вцепившиеся в руль руки. Люсия отдышалась, дотянулась до приборной панели и немного изменила угол карты.

— Наверное, надо было подъехать с другой стороны, там склон не такой крутой, — сказала она.

Руперт отстегнул ремень, который отпечатался на его коже цепочкой кровавых ссадин, и открыл дверь грузовика. Он не вылез, а скорее выпал из кабины, сделал несколько неуверенных шагов по скале и сел.

— Но получилось неплохо, — Люсия села рядом и подняла взгляд. Стены каньона уходили вверх больше чем на сто футов, но были так близко, что смыкались в нескольких местах. — Врагам будет трудно заглянуть сюда.

Они накрыли грузовик брезентом цвета пустынного камуфляжа и уселись на груду валунов, чтобы изучить ламинированные карты из компьютера Лиама О’Ши. Они разделили пачку крекеров и большую бутылку воды.

— В базе данных говорится, что Нандо живет в десятой казарме с двадцатью другими мальчиками его возраста, — сказала Люсия. — Ближайшие ворота — служебный вход, вот здесь, в западной стене. Войдем там.

— Мы не можем просто протаранить ворота грузовиком, — заметил Руперт. — У них там наверняка есть система безопасности. Вооруженные охранники.

— Охранники, бойницы с пулеметами и армия мальчишек, обученных военному делу.

— Они всего лишь дети.

— Лучший возраст для подготовки. Мальчиков держат в Гоблин-Вали до шестнадцати лет, а потом призывают в армию. Так что в школе будут и ребята постарше, подготовленные солдаты и снайперы, которые умеют пытать и допрашивать. Уверена, что они проводят учения по обороне школы. Это хорошая возможность научиться оборонять базы за рубежом. Возможно, нам придется столкнуться с несколькими тысячами защитников.

— Значит, надо вести себя тихо. Мы ведь не сможем воспользоваться твоим пультом?

Люсия покачала головой.

— Против их системы он просто игрушка. У них самообучающийся код.

— И что же мы будем делать, спец?

— Нам понадобится человек внутри школы.

— Которого у нас нет, — заметил Руперт.

— Надо, чтобы он появился. Не знаю, как это организовать. Предположим, мы смогли попасть внутрь. Подумаем, как быть дальше.

— Ладно. Допустим, мы внутри, среди толпы детей кукурузы. И твой сын тоже там, — поспешил добавить Руперт, заметив хмурый взгляд Люсии. — Придется пробраться в общежитие, не привлекая внимания охранников и детей, и разбудить его, не потревожив остальных. Думаю, они живут в общих комнатах.

Люсия изучила карту.

— Похоже, все спят в одной казарме.

— Он не разбудит всех остальных?

— Нет, если узнает меня.

— Думаешь, узнает? — Руперт пожалел об этом вопросе, едва произнеся его. Но его необходимо было задать. Он боялся, что Люсия не до конца осознавала трудность: сейчас мальчику десять лет, его забрали у матери пять лет назад. Руперт не помнил ничего, что происходило с ним приблизительно до шести лет, хотя сейчас ему было тридцать шесть.

Губы Люсии задрожали, и она молча отвела глаза.

— Я просто думаю, что он может устроить переполох прежде, чем узнает тебя, — продолжил Руперт.

— Что мы тогда будем делать? — прошептала Люсия.

— Мне не приходит в голову ничего лучше, чем использовать транквилизатор. Может, у них есть эфир. — Он указал на квадратное здание посреди школьного корпуса. Оно было помечено «Медпункт/аптека».

— Это еще одно здание, куда придется проникнуть, к тому же оно прямо посреди школьной территории, — сказала Люсия. — Возможно, его усиленно охраняют из-за лекарств. Слишком сложно.

— Если Фернандо начнет пинаться и кричать, это тоже осложнит нам задачу.

— В медпункте сработает сигнализация, — возразила Люсия. — Тогда у нас ни за что не получится вытащить Нандо.

— Ну, ладно. Допустим, мы каким-то чудом проберемся в школу, возьмем Фернандо, и на нас не набросится толпа свирепых десятилеток. Но нам еще нужно будет выбраться оттуда. И придется учитывать, что к этому времени за нами уже наверняка будет погоня. Надо готовиться к худшему.

— Наконец-то у тебя появились здравые мысли. — Люсия провела пальцем от западных ворот до казармы Фернандо. Им придется несколько раз повернуть. Она постучала по отмеченным на карте низким сараям, укрытым от дороги стеной. На них было написано «БОЕПРИПАСЫ».

— Устроим фейерверк, чтобы отвлечь их, когда будем уходить, — предложила Люсия. — Если правильно рассчитаем время, за нами будут разлетаться горящие головешки. А, возможно, и раскаленные булыжники. Так мы перекроем дорогу, и они нас не догонят.

— Они могут выйти через другие ворота.

— Мы выиграем немного времени. Начнется суматоха. Если предположить, что они будут нас преследовать, времени у нас в любом случае будет в обрез.

— Ты права. Ничего лучше не придумать. А потом мы поедем на север?

— Да. Есть одно надежное место, откуда можно пересечь границу.

— Я думал, ты не разбираешься в таких вещах, — сказал Руперт.

— Я знаю только об одном таком месте. Да и о нем мне знать не положено.

— Значит, будем до конца дней своих рыбачить на льду и охотиться на бобров.

— Дай бог.

— Дай бог, — согласился Руперт.

Каменистая долина Гоблин-Вали пролегала между горами Фишлейк на западе и бескрайней пустыней на востоке. Она была усеяна иссеченными ветром скалами, которые напоминали причудливые крепости, оставшиеся от древнего племени великанов. В самой долине повсюду возвышались громадные каменные грибы или «гоблины» размером с особняк. Школьный корпус расположился за бетонными стенами на утесах в западной части долины, где скалы были похожи на исполинские человеческие лица и черепа. В долине совершенно не было воды, и она не годилась для жизни.

Руперт и Люсия проехали по открытой пустыне далеко на восток и осмотрели столовые горы и каньоны в Сан-Рафаэль-Суэлл[15] на западе. Вечером они проехали через ближайший городок Хэнксвиль. Его главной достопримечательностью, похоже, была заправка «Холлоу-Маунтин», расположившаяся в скале.

Судя по большому числу фургонов с надписями «Мужская школа Гоблин-Вали» на дверях, Хэнксвиль играл важную роль в жизни школы. Руперт заметил шесть таких машин перед входом в «Уголок Берты», здание из шлакоблоков с крышей, покрытой листовым железом. Это было единственное в Хэнксвиле питейное заведение, и располагалось оно сразу же на выезде из города. Еще несколько фургонов стояли возле кирпичной пятиэтажки в центре города и в переулках рядом с небольшими домами.

План похищения Фернандо вырисовывался по мере того, как Руперт и Люсия изучали обстановку. Ночью они скрывались в темноте среди бесчисленных узких каньонов и каменистых долин на юге Юты. Они спали на заднем сиденье грузовика на брезенте цвета лесного камуфляжа, обложившись одеждой для сохранения тепла. Каждый из них спал полночи, пока другой следил, чтобы не появились бандиты, полицейские или агенты Департамента террора.

На четвертую ночь в Юте, в пятницу, Люсия оставила грузовик на парковке перед «Уголком Берты». Она расположила машину так, что водительское окно оказалось со стороны бара, а пассажирское выходило на пустыню. Руперт низко сполз в кресле, чтобы стать незаметным. Было почти одиннадцать часов.

— Пожелай мне удачи, — попросила Люсия. На ней была длинная хлопковая юбка и откровенный топ, сильно обнажавший живот и грудь. В районе, где раньше жил Руперт, женщину в таком виде могли арестовать за аморальное поведение. Но в барах, где собирались мужчины, подобные наряды на молодых женщинах всегда приветствовались.

— Удачи, — пожелал Руперт. Он взял ее за руку, на которой поблескивали крупные дешевые браслеты, купленные на блошином рынке в городке по соседству. — Это твой последний шанс передумать. Ты уверена?

Люсия покачала головой.

— Отступать некуда.

— Отступать некуда, — согласился Руперт.

— Готов?

— Насколько это возможно.

— Хорошо. Будь начеку. — Люсия потянулась к дверной ручке, а потом неожиданно наклонилась и поцеловала Руперта в губы. Он обнял ее и успел почувствовать ее ребра, упругие мышцы и горячую кожу прежде, чем она отстранилась.

Руперт улыбнулся ей.

— Помни…

— Знаю, — перебила она, — нужно выбрать самого статусного самца.

— Я хотел сказать: «Будь осторожна».

— И это тоже. — Люсия слегка улыбнулась и распахнула дверь грузовика. Они давным-давно убрали из кабины освещение. Люсия выбралась из машины и захлопнула дверь. Руперт сполз по креслу и перевел взгляд на окно, низко опустив голову. Он проследил, как прошла она мимо фургонов школы «Гоблин-Вали». Юбка развевалась вокруг ног Люсии в прохладном пустынном воздухе. Она открыла дверь бара и исчезла из виду.

Руперт передвинулся на пассажирскую сторону и приоткрыл дверь приблизительно на полдюйма. Он опустил руку под кресло и коснулся пальцами холодного и тяжелого колесного диска. Потом вернулся на водительское сиденье, выглянул в окно и стал ждать.

Когда он предложил Люсии добыть огнестрельное оружие, она немедленно отказалась.

— Человек с пистолетом или ружьем превращается в зверя, — сказала она. — Как эти уроды. Оружие для тех, кто живет в страхе.

— Но у тебя есть нож, — заметил Руперт.

— Нож можно использовать по-разному, — ответила Люсия. — Девушка должна быть благоразумна.

Вцепившись двумя руками в стальной диск под сиденьем, Руперт попытался трезво оценить ситуацию. Он тоже должен быть благоразумным. Он представил сына Люсии, Фернандо Луиса Сантоса, десятилетнего мальчика, которого пять лет учили воевать в горах и подавлять бунты, а еще, возможно, изрядно забили голову догматами Новой Церкви. Руперт надеялся, что ребенок стоит риска, на который они с Люсией шли.

Потом он вспомнил Мэдлин, иногда он думал о ней. Он давно решил, что она стала счастливее после его ухода, если Департамент террора оставил ее в покое. Конечно, преступления мужа наверняка доставили Мэдлин много проблем в церкви. Возможно, ее даже отлучили. Хотя Руперт надеялся, что пастор Джон не пошел на это. Мэдлин видела смысл в жизни в том, чтобы окружающие принимали и одобряли ее.

Дверь бара открылась, и Руперт крепче сжал колесо. Из заведения показался бородатый мужчина в длинных шортах, покачиваясь, он прошел через парковку к старому битому «Мустангу». Он уехал, иногда выскакивая на встречную полосу.

Руперту пришлось прождать еще час, прежде чем Люсия вышла из бара, спотыкаясь, как будто хлебнула лишнего. Руперт не знал, правда ли она пьяна. Она очаровательно улыбалась своему спутнику. Он выглядел примерно на шестьдесят лет, седые волосы были пострижены под бокс. Его толстая шея и руки бывшего спортсмена плохо сочетались с обрюзгшим животом.

На мужчине был расстегнутый китель защитного цвета с золотыми погонами, на шее висел ослабленный галстук, а рубашка наполовину выбилась из-под брюк. Люсия пошатывалась и опиралась на его руку, и он вел ее к веренице машин с эмблемой «Гоблин — Вали».

Руперт снова передвинулся на пассажирское кресло к приоткрытой двери и распахнул ее. Он выбрался на тротуар с колесным диском в руке, осмотрел дорогу и обрадовался, что кругом не было ни души. Осторожно обошел грузовик спереди, пригнувшись ниже капота. Мужчина в форме открыл пассажирскую дверь своего фургона и жестом пригласил Люсию внутрь. Чтобы добраться до них, Руперту нужно было обойти еще два фургона и пересечь два пустых парковочных места — не больше тридцати или сорока футов, но это расстояние казалось ему огромным, как Великие равнины.

Люсия оперлась одной рукой на дверцу фургона и стала расстегивать туфлю. Она явно собиралась разуться, но не могла справиться с пряжкой. Выигрывала время.

Руперт изменил направление и обошел первый фургон «Гоблин-Вали» сзади. Он пригнулся еще ниже и миновал второй грузовик почти гусиным шагом. Он остановился у заднего бампера и огляделся. Только полоса асфальта отделяла его от офицера из «Гоблин-Вали».

Люсия сняла одну туфлю и принялась за вторую. Она стояла, соблазнительно наклонившись, и мужчина не сводил с нее глаз. Он погладил ее гладкую смуглую спину и сжал ягодицы сквозь тонкую ткань юбки. Люсия подмигнула ему через плечо. Он потянул юбку вниз и коснулся пальцами черного кружева ее трусиков.

Руперт задержал дыхание, пересекая пустые парковочные места и держа колесный диск, как бейсбольную биту. Мужчина почувствовал его приближение, потому что обернулся раньше, чем Руперт успел подойти, и посмотрел ему прямо в лицо. Глаза офицера были затуманены алкоголем, но при виде Руперта вспыхнули. Он широко раскрыл рот и глубоко вдохнул, чтобы позвать на помощь.

Руперт с силой размахнулся и обрушил шестиугольный конец диска на череп мужчины. От удара его собственные руки задрожали.

Люсия отошла от офицера, когда он шагнул навстречу Руперту, шатаясь, вытянув перед собой одну руку и беззвучно открывая рот. Руперт ударил его снова, но на этот раз промазал и лишь поцарапал ему нижнюю челюсть. Он сделал шаг вперед и ударил мужчину еще раз. Тот шлепнулся на свой фургон и сполз на землю. Руперт продолжал бить его по голове снова и снова. Мир вокруг стал узким и темным, в нем было только лицо офицера и неожиданная ярость, закипавшая в душе Руперта. Позже он будет убеждать себя, что просто перестраховывался и не мог дать подготовленному военному ни секунды, чтобы прийти в себя. Руперт, несомненно, уступил бы ему в честной драке. Но на самом деле у него в голове крутились совсем другие образы. Он видел офицера, который ласкает Люсию. Он видел капитана, который бесстрастными голубыми глазами следит за избиением Руперта. Он видел Джорджа Болдуина, куратора студии, и пастора Джона с безмятежным, лицом, исправленным пластическими хирургами.

— Прекрати! — потребовала Люсия громким шепотом. — Дэниэл, прекрати! Что с тобой?

Руперт перестал размахивать диском, несколько раз моргнул и посмотрел на лежащего. Изо рта, носа и ушей мужчины текла кровь. Он не шевелился. У Руперта похолодело в животе.

— Я же не убил его? — прошептал он.

— Убил. Раза три-четыре, — ответила Люсия.

Руперт опустился на колени и проверил пульс на запястье мужчины. Пульс не прощупывался.

— У нас мало времени, — Люсия присела на корточки и взяла офицера за руки. — Помоги.

Они положили его в фургон «Гоблин-Вали» за водительским креслом. Рядом Руперт оставил окровавленный колесный диск. Люсия вытащила бумажник офицера и протянула Руперту, который принялся искать в нем ключи от фургона.

— Быстрее. — Люсия взглянула на дверь бара. — По-моему, кто-то выходит.

— Я справлюсь. Иди, — сказал Руперт.

Она кивнула и бросилась к их грузовику, обошла его, чтобы захлопнуть пассажирскую дверь и запрыгнула в кабину. Руперт отыскал ключи и поспешил завести фургон. Он выехал с парковки следом за Люсией за секунду до того, как дверь «Уголка Берты» открылась и из бара вывалились в обнимку двое смеющихся парней в форме защитного цвета.

На дороге Руперт обогнал Люсию и поехал первым. Они решили, что местная полиция не посчитает фургон с эмблемой «Гоблин-Вали» подозрительным, поэтому безопаснее будет, если он поедет впереди. Они надеялись создать впечатление, что за рулем грузовика едет иногородний гость, которому показывал путь офицер из военной школы.

Они доехали до тесного каньона на западе плато Сан-Рафаэль-Суэлл, который приметили заранее. Руперт остановил машину, немедленно разделся и снял с залитого кровью мужчины всю одежду, кроме белья. Он бережно переворачивал его, чтобы не причинить боли, если тот был жив. Пульс по-прежнему не прощупывался.

Водительская дверь открылась, и в кабину заглянула Люсия:

— Мы готовы?

— Почти, — Руперт натянул форменные брюки и рубашку и начал повязывать галстук.

— Можно обойтись и без галстука, — сказала Люсия.

— Если меня увидит кто-то из детей, это вызовет подозрения, — Руперт, наконец, завязал узел и затянул его. Он надел офицерский китель, один рукав которого был забрызган кровью, ботинки и шляпу. Охранная система «Гоблин-Вали» реагировала на автоматические радиомаяки, которые могли быть спрятаны где угодно, в бумажнике или в форме.

— Интересно, когда его приятели заметят, что он пропал? — спросил Руперт, нашел носовой платок офицера и протер от крови рукав.

— Они думают, что он снял меня на ночь и не ждут его сегодня.

— Снял тебя?

— Ага. Эти ребята изголодались по женщинам. Ты знал, что на территорию школы не допускают женщин? Ни одной. Никогда. Возможно, Нандо ни разу в жизни не видел девочек с тех пор, как попал туда.

Они перенесли мужчину из фургона в свой грузовик, Руперт осторожно придерживал его пробитую голову. Люсия лишь качала головой, наблюдая за его предосторожностями. Они положили офицера в прицеп и укрыли грузовик брезентом пустынного цвета.

Руперт смерил взглядом свое отражение в окне грузовика. Офицер был на три или четыре размера больше его, поэтому форма висела, а на правом рукаве все-таки остались темно-красные разводы. Руперт надел шляпу.

— Я выгляжу убедительно? — поинтересовался он у Люсии.

— Будем считать, что да. За дело.

Они вместе поехали к школе в фургоне «Гоблин-Вали». Руперт не мог отделаться от мысли, что, убил человека. Была ли у него семья? Дети? Руперт представил, каково это — быть жестоко убитым незнакомцем по причинам, совершенно с тобой не связанным.

Хотя, возможно, офицер плохо обращался с мальчиками, которые находились в его подчинении, и мир ничего не лишился с его гибелью. Если у него и была жена, он явно не стремился хранить ей верность.

— Удачи, — сказала Люсия и перебралась на узкую полоску пола за водительским креслом, где до этого лежал офицер. Она накрылась противопожарным полотном, которое они нашли в аварийном комплекте фургона. Издалека Руперта могли бы принять за охранника или преподавателя, но женщина наверняка вызвала бы подозрения.

Школу окружала высокая стена. Приблизившись к западным воротам, Руперт замедлил ход. Ворота не открылись, и ему пришлось полностью остановиться. Сбоку стояла будка охраны, но, к счастью, там было темно и пусто.

— Что происходит? — прошептала Люсия сзади.

— Ничего. — Руперт дотронулся до сенсорного экрана на приборной панели. — Может, просто…

Он не успел договорить, как из панели раздался высокий писк. Ворота с грохотом раздвинулись. Руперт заехал на территорию школьного городка.

Здания кампуса, скучные коробки из шлакоблоков, были воплощением государственной идеологии. В таких строениях могла располагаться средняя школа, тюрьма или местное отделение Департамента религии и ценностей.

Слева после ряда зданий началась стена, обшитая алюминиевыми листами. Руперт сверился с картой.

— Мы проезжаем мимо сараев с боеприпасами, — сказал он.

— Держи. — Люсия передала ему связку из шести пластиковых трубок, длиной около десяти дюймов каждая, выкрашенных черной краской, чтобы их не было видно на камерах видеонаблюдения. На каждой трубке был нацарапан номер от 1 до 6. Руперт бросил четыре из них через стену, надеясь, что они упали между сараями с другой стороны.

Люсия изготовила взрывчатку из бытовой химии и собрала детонаторы. Каждая бомба с номером управлялась отдельной кнопкой на пульте. Чтобы подготовиться к проникновению в школу, она извлекла из пульта большинство запчастей и тем самым лишила его прежних функций.

Руперт благополучно добрался до ряда длинных низких казарм, где спали ровесники Нандо. Он припарковал грузовик у десятой казармы. Им с Люсией понадобится быстро добраться до машины, если что-то пойдет не так.

— Мы на месте, — прошептал Руперт. Он выбрался из грузовика и помог выйти Люсии.

Казарма была построена из того же унылого бетона, что и остальные здания. Пять ступенек вели к невысокому крыльцу с единственной закрытой дверью помещения без окон. Люсия посмотрела на дверь и задрожала. Руперт взял ее за руку, но она как будто не заметила этого.

Он оглядел черную неразмеченную дорогу. Изучив карту, Руперт выяснил, что школа нашпигована камерами, и некоторые из них были скрытыми. Он будет на видеозаписи, которая, без сомнения, попадет в Департамент террора. Он надеялся, что из-за бюрократических проволочек и неорганизованности чиновников это случится через день-два. Но надежда была слабой.

Конечно, больше всего его волновало, следит ли кто-нибудь за камерами прямо сейчас. Такой человек мог заметить, что Руперт не работал в школе или что Люсия никак не могла считаться мужчиной. До сих пор им крупно везло. Наверное, карновирус сделал свое дело и уничтожил данные в офисе Лиама О’Ши и на сервере Центра защиты детей и семьи.

Руперт не удивился бы, если бы на въезде в школу на них бросились из засады агенты Департамента террора. Возможно, они все это время следили за ним с Люсией, ожидая приказа напасть. Руперт осмотрел неосвещенные проходы между зданиями, но темнота была непроницаема. Если там скрывались мужчины в темных пиджаках или военной форме, он бы их ни за что не разглядел.

— Готова? — спросил он Люсию, которая по-прежнему не сводила глаз с двери.

Через секунду она кивнула.

Они поднялись по ступенькам, Руперт все еще держал дрожащую руку Люсии. Он поднес удостоверение офицера к панели возле двери, и единственная горевшая лампочка сменила цвет с красного на зеленый. Они вошли в казарму и оказались в холле с деревянным полом, где пахло гнилью. Прямоугольное окно справа вело в кабинет охранника или преподавателя. Там стоял стол с консолью данных, на которой в темноте светились синие лампочки. У стола стояло офисное кресло, а напротив него три простых стула.

Руперт шагнул к двери кабинета и поднес удостоверение, чтобы открыть ее. Он придержал дверь для Люсии, которая сбросила противопожарное полотно и подошла к высокому микрофону рядом с панелью. Отверткой она открутила от микрофона головку из стальной сетки, достала из кармана плату, которая раньше была частью пульта, и проводами соединила ее с микрофоном. Затем нажала последний ряд кнопок на базе микрофона, под которым была клейкая лента с подписью «ОБЩЕЕ/УЛИЦА». После этого Люсия нажала кнопку питания и включила микрофон.

Они старались не шуметь, выходя из кабинета, и очень осторожно закрыли дверь. Люсия подняла вверх большие пальцы и неуверенно улыбнулась Руперту.

Они направились по коридору из холла в казарму и прошли мимо мрачного кубрика с пыльными каменными стенами. Там было несколько ветхих диванов и старый толстый видеоэкран. В дальнем углу стоял покрытый пылью стол для пинг-понга.

В жилой зоне совсем не было дверей, даже туалеты и душевые не закрывались. Очевидно, мальчикам не полагалось никакого личного пространства. Руперт подумал, что их, наверное, поощряли следить друг за другом и докладывать о нарушениях. Пасторы Новой Церкви точно так же поступали со своими прихожанами.

Руперт и Люсия прокрались в длинную казарму, где на двадцати двухъярусных кроватях спали мальчики в возрасте от десяти до двенадцати лет. Все вокруг было серым: стены, постельное белье, футболки и брюки воспитанников. Единственным ярким пятном были плакаты, предупреждавшие об иностранной угрозе и о вреде мастурбации.

Люсия переходила от одной кровати к другой, разыскивая сына. Руперт старался вспомнить его лицо на фотографии, которую видел в офисе Лиама. Дэниэл чувствовал, как секунды стремительно утекают, и ждал, что вот-вот проснется кто-нибудь из мальчиков и заметит их или придет охранник, чтобы выяснить, зачем офицер вернулся на работу в пятницу вечером.

Люсия потянула Руперта за рукав и взволнованно указала на одну из нижних кроватей. Они приблизились, и Люсия показала на сына. Он лежал, словно оловянный солдатик в коробке: вытянувшись на спине, с абсолютно прямыми руками и ногами. Он бы совсем не походил на маленького мальчика, если бы не слюнка, выступившая на губах.

Люсия кивнула Руперту, и они подошли к ребенку вплотную. Она прикрыла рот ребенка правой рукой, а левой сжала обе его руки. В это время Руперт схватил ступни Нандо, чтобы он не смог пнуть кровать, наделать шума и разбудить остальных.

Нандо распахнул глаза и немедленно попытался высвободить руки и ноги. Руперт с трудом удержал их. Мальчик оказался невероятно сильным, хотя выглядел маленьким.

Нандо хрипел и пытался закричать, но Люсия все еще зажимала ему рот. Он посмотрел на нее, и его глаза расширились, он несколько раз изогнулся всем телом, пытаясь вырваться. Он напомнил Руперту испуганную лошадь.

— Тсс, — прошептала Люсия, — все в порядке, Нандо.

Ребенок продолжал сопротивляться, пока не увидел Руперта. Разглядев его шляпу и китель, мальчик обмяк и затих. Через секунду Руперт догадался, что Нандо инстинктивно подчинялся любому взрослому в форме школьного офицера.

— Не шуми, — прошептал Руперт. — Пойдем с нами.

Нандо кивнул, и они отпустили его. Он встал, отдал честь Руперту и быстро направился к шкафчику у кровати. Люсия коснулась его руки и покачала головой. Нандо посмотрел на Руперта, который тоже покачал головой и показал в сторону коридора.

Ребенок на цыпочках направился к пустому дверному проему. Он бесшумно ступал босыми ногами по кривым половицам. Руперту повезло меньше: под его ботинком скрипнула доска.

Вдруг один из мальчиков сел на верхней кровати, как проснувшееся чудовище Франкенштейна. Он увидел Люсию и осмотрел ее с головы до ног: длинные волосы, грудь, пышные бедра. На лице мальчика отобразился такой ужас, будто перед ним была не женщина, а покрытый слизью инопланетный монстр со щупальцами. Ребенок, по-видимому, не знал, как реагировать, и выбрал единственный известный ему способ — закричал:

— Иностранец!

Остальные мальчики вскочили, как неваляшки. С каждой кровати раздавался один и тот же возглас. Мальчики стали быстро обступать Руперта, Люсию и Нандо полукругом.

— Стоять! — крикнул Руперт, и дети замерли, выпрямили спины и отдали ему честь. Руперт прочитал недоумение на некоторых лицах, возможно, он использовал неверное выражение. Он попробовал вспомнить диалоги из военных фильмов.

— Смирно! — скомандовал он. Двадцать мальчиков, включая Нандо, вытянули руки вдоль туловища, подняли подбородки и сделали строгие лица. Руперт судорожно придумывал, что сказать дальше, но, оглядев детей, решил не продолжать.

Он похлопал Нандо по плечу.

— Следуй за нами… — к счастью, Руперту вспомнилось школьное имя мальчика, — Либерти.

— Есть, сэр.

Втроем они направились по коридору ко входной двери. Нервы Руперта были на пределе, ему хотелось броситься бегом, но он сдержался.

Он открыл дверь и выглянул на дорогу. Она была пуста. Руперт, Люсия и Нандо вышли из казармы, спустились по ступенькам и направились к фургону с эмблемой «Гоблин-Вали». Внезапно из-за угла показались лучи фар: к ним быстро приближался автомобиль.

— Скорее! — крикнул Руперт, и они поспешили в фургон. Люсия почти тащила Нандо, впихнула его на пассажирское кресло и влезла сама.

Руперт мчался к водительской двери, которая, к его досаде, находилась со стороны надвигающихся лучей. Чуть сбоку напротив Руперта припарковался фургон «Гоблин-Вали». За ним показался еще один.

Из водительского окна ближайшего автомобиля высунулся прыщавый парень в форме, с очень красными глазами.

— Эй, Гус, какого хрена ты вернулся? — спросил он, часто моргая.

— Это не Гус, — сказал мужчина в форме, сидевший на пассажирском кресле.

Руперт прыгнул в кабину и захлопнул дверь. Он завел мотор и надавил на газ. Два фургона развернулись и бросились в погоню, резко набирая скорость. Их фары и решетки загорелись ослепительным синим светом: похоже, машины «Гоблин-Вали» считались еще и полицейским транспортом. На обоих фургонах завыла сирена.

— Разрешите обратиться, офицер, — попросил Нандо. Руперт круто повернул, чтобы срезать угол и добраться до ворот, пока охранники не заперли их. Лишь через несколько секунд он обратил внимание на слова Нандо и понял, что они были обращены к нему.

— Да, говори. — Руперт заглянул в заднее зеркало и готов был разрыдаться. За ними гнались уже четыре грузовика с синими мигалками. Он снова резко повернул, шины заскользили и заскрежетали по асфальту. Руперт выправил фургон и прибавил скорость.

Люсия нашла, где включается мигалка на их фургоне, и запустила ее.

— Это ночные учения? — спросил Нандо.

— Пожалуй, назовем это так, — ответил Руперт.

Мальчик нахмурился и откинулся назад, скрестив руки на груди.

Люсия достала переделанный пульт, из которого больше не торчали провода, и нажала кнопку «ИГРАТЬ». Все громкоговорители на территории школы заработали и принялись без остановки повторять «Аллах акбар! Аллах акбар!» — «Бог велик!» Так кричат террористы-смертники. Люсия и Руперт надеялись, что этот возглас собьет с толку людей в казарме и они подумают, что готовится взрыв.

Люсия нажала на пульте кнопку с номером 4, и за стеной, которая теперь была по правую сторону от фургона, раздался грохот взрыва и повалил дым. Через несколько секунд на их преследователей посыпалась горящие обломки и пепел.

Люсия стала нажимать кнопки в обратном порядке, от третьей до первой, вызывая столбы пламени за алюминиевой стеной.

Последний взрыв сорвал с ограды лист алюминия, который ударился в первый фургон. Машина вильнула в сторону и врезалась в шлакоблочную стену, но остальные автомобили продолжали погоню.

Люсия подняла одну из двух оставшихся бомб.