Игры хакеров Сигов Анатолий

ВИТАС

Когда он прибежал домой из гимназии, квартира встретила его тишиной и специфическим запахом. Это был запах смерти. Его оставили санитары, которые только что уехали и увезли тело деда. Отца уже не было, и Витас один бродил по пустой квартире. Его шаги гулко отдавались под высокими потолками. Заходить в комнату деда он опасался. Квартира и дед были для него неразделимы. Он был здесь всегда, поэтому его отсутствие вызывало у него панику. Потом он лег у себя в комнате и, забыв о времени, смотрел в покрытый трещинами потолок. Никаких мыслей не было. В голове лишь крутилось: «Что же теперь будет?»

Из транса его вывел телефонный звонок. Это была Элька.

– Ты как?

– Хреново.

– К тебе поехал Макс. Встречай!

По привычке она назвала Максимуса по-старому, и на этом разговор закончился. Хотя бы кто-то его не забыл!

Первое, что сделал Максимус, – это вручил ему паровозик, и они молча стояли на балконе и по очереди втягивали в себя сладковатый дым. Почти мгновенно мозг затянул приятный туман, и все уплыло куда-то вдаль. Стало просто и спокойно.

Максимус рассказал, сколько он «собрал» денег и сколько еще предстоит. Витас знал, каким образом он доставал деньги. Оля с помощью Эльки тоже превращала безналичные платежи со своей карточки в полновесные «зеленые».

– Мы должны уложиться в тысячу шестьсот. Не больше! – заверил его Максимус.

Витас прикинул, что это по 400 с каждого. Сумасшедшие деньги для него.

– Ты знаешь. Я на нуле.

– Знаю. Но у тебя есть голова, и отдашь из первых заработков.

Максимус был оптимистом, а Витас подумал:

«А если их не будет? Что тогда?»

Как будто прочитав его мысли, Максимус хлопнул его по плечу и заверил:

– Будут у нас деньги! Неужели мы глупее других?

На следующий день он потащился в гимназию. Витас просто не мог больше оставаться один в опустевшей квартире. Перед уходом он проинспектировал продуктовые запасы на кухне. Их оказалось совсем немного, но несколько дней он сможет продержаться. И еще помогут оплаченные обеды в гимназии. У него в кармане оставалась лишь какая-то мелочь, а где дед хранил деньги, Витас не знал. Заходить в его комнату он по-прежнему опасался. Он не мог отделаться от ощущения, что тот прилег отдохнуть и его не следует беспокоить.

В гимназии Максимус вел переговоры с ребятами из старших классов, которым предстоял выпускной вечер и которые хотели гульнуть по полной программе. На большой перемене Максимус вручил ему диск и код на бумажке. Пообедав в столовой, Витас направился в компьютерный кабинет, решив проигнорировать последний урок литературы. Код сработал, и он начал изучать программу. Она не была адаптирована на русский, и пришлось продираться через объяснения на английском языке, но постепенно методом тыков он освоился и уже чувствовал себя почти комфортно внутри. Занятия закончились, затем и дополнительные часы, а он все еще работал в кабинете один, тогда как другие предпочитали проводить время в более приятных местах. Было уже почти лето. Завершить работу пришлось, лишь когда помещение уже закрывалось.

Заставить себя вернуться домой он не смог и поехал к Эльке. Там уже были все и обсуждали итоги дня. Хотя никто и не сказал ничего вслух, все ожидали, какие результаты были у Витаса.

– Сегодня мне нужно просмотреть окружающие здания, и завтра я сделаю эскизный проект, чтобы определить, как наше туда вписывается.

Он почувствовал, что все вздохнули с облегчением. Наверняка тема «сможет или не сможет» обсуждалась до его прихода. Он сел к компьютеру и стал облетать квартал города, где находилось «их» здание, приземлялся и снова взлетал, чтобы зарисовать на бумаге, как выглядит каждое из окружающих виртуальных сооружений. Принтера у Эльки не было.

Он работал, не замечая ничего вокруг и стараясь забыть о предстоящем. Но оно напомнило о себе звонком на его мобильник. Все притихли. Это был отец.

– Ты где?

– Дома.

– А почему не берешь трубку?

– Не успел.

Дальше отец объяснил, где и когда состоятся похороны, и повесил трубку. Говорить при друзьях о деньгах Витас постеснялся.

Он заставил себя что-то съесть из Элькиного холодильника, затем услышал, как Оля и Максимус ушли, и продолжал работать. Наконец Элька, выйдя на балкон, закурила косячок и жестом позвала его туда. Они стояли в темноте и молча передавали друг другу светлячок, пока он не стал обжигать пальцы. Мозг погрузился в туман.

– Хватит! Пошли спать! – сказала она, и светлячок полетел вниз.

Стояла прекрасная погода, и на кладбище, как водится, каркали вороны. Витас еле успел к сроку, так как дорога на трех видах транспорта заняла почти два часа. Отец уже был там и распоряжался похоронной командой. Все спешили. И отец, и похоронщики. Не было прощальных речей сослуживцев с работы. Дед не поддерживал контактов с деятелями из развалившихся профсоюзов. Не было безутешных рыданий женщин. Дед так и не нашел замену своей жене, погибшей в сталинских лагерях. Были лишь сын и внук, стоящие поодаль друг от друга.

Команда похоронщиков быстро сделала свое дело и побежала выполнять следующий заказ. В этом городе умирало больше людей, чем рождалось.

– Ты поедешь со мной? – спросил отец. – Нужно устроить поминки. Наша девочка почти одного с тобой возраста. Вы можете подружиться.

Неприятно резануло «наша девочка».

«Это – не твоя, а ее девочка», – пришло на ум.

Ехать никуда не хотелось, да и его ждала работа над проектом.

– Нет. Ты знаешь. Конец года. Мне надо быть в гимназии.

Отец и не настаивал. Казалось, ответ его очень устроил. Витаса там не ждали.

Он наконец решился и выдавил из себя:

– У меня нет денег.

– Я недавно давал ему деньги.

Опять неприятно резануло «ему», как будто у деда не было имени. Отец вынул несколько купюр и передал их Витасу.

– Потом разберемся!

«Потом» у него обычно означает «никогда», – тоскливо подумал он.

В это время к ним приблизился солидный пожилой человек, который до того стоял со скучающим видом поодаль. Он обратился к отцу и стал настойчиво ему что-то предлагать, показывая на ходу каталог с картинками.

– Я позвоню потом, – процедил сквозь зубы отец и, забрав у мужчины карточку, стал двигаться по направлению к выходу.

«Потом, потом. Все потом».

Витас подошел к мужчине и попросил у него карточку для себя. Тот с удивлением посмотрел на него, но, поколебавшись, все же протянул ему кусочек картона с названием фирмы, занимающейся установкой надгробий.

Выйдя с кладбища, отец остановил проезжавшую машину и, сказав «я тебе позвоню», умчался на ней в город. Витас пошел на остановку и сел в маршрутное такси, все еще сжимая в руке карточку, сам не понимая, зачем она ему нужна.

Когда он добрался до гимназии, занятия уже закончились. Единственное, что ему оставалось делать, – это опять пойти в компьютерный кабинет и продолжить работу над проектом здания. У него ничего не клеилось. Он не мог выбросить из памяти похороны. Наконец он позвонил на сотовый Максимуса и спросил, где тот находился. Оказалось, что он все еще был в здании гимназии.

– Мне нужен осветлитель мозгов. Иначе ничего не получается с работой.

– Сейчас буду, – был ответ.

Максимус действительно появился минут через пять, и они вышли и прошли во двор ближайшей к гимназии многоэтажки. Усевшись на спинку скамейки на детской площадке, они зажгли джойнт и без слов передавали его друг другу. В конце концов Витаса отпустило, и он почувствовал, что сможет приступить к делу.

– Я пошел работать.

– Я тоже, – ответил Максимус, и они разошлись.

Витас чувствовал, что следующие дни прошли в лихорадочной активности его друзей, но он отключился от окружающего мира и работал. Но тот мир, от которого он пытался отгородиться, постоянно напоминал о себе, но он мысленно отбрасывал его и видел себя уже там, в другой жизни, которую он конструировал и которая зависела теперь только от него и ни от кого другого.

Он приехал домой, чтобы поменять одежду, но вместо этого получил очередную оплеуху от окружающего мира. Открыв дверь, он обнаружил внутри массу народа. Руководила вторжением крашеная блондинка с немыслимым сооружением на голове и визгливым голосом.

– Ты кто? – спросила она, увидев оторопевшего Витаса, стоящего с ключами у входной двери.

Затем, очевидно, поняв, кто пришел, она повернулась и сказала, уходя в глубь коридора:

– Ну, заходи, заходи.

Витас покрылся потом и бросился в комнату деда. Там все было так же, как и при его жизни, и он остановился, переводя дух. Крашеная туда еще не успела добраться. Но снаружи происходило какое-то движение, и он чувствовал внешнюю опасность. Чтобы как-то занять себя, Витас начал перебирать книги, которые стояли на полке у деда. Это был странный набор различных книг предыдущего столетия, собранных в различные годы и, очевидно, не нашедших своего места в помойке только лишь потому, что хозяину было не до них. Толстый слой пыли покрывал большинство из них.

Витас автоматически перебирал книги, заглядывая внутрь и ничего не видя. Его больше волновали шаги незваных людей в коридоре и Крашеная, которая ими руководила. Он уже догадался, кем она была.

Он вытащил том Большой Советской энциклопедии номер такой-то издания 70-х годов, который гордо красовался среди других книг своим золоченым корешком и своей огромностью. Когда он взял его в руки, то чуть не уронил из-за веса и выругался про себя. Но когда открыл первые страницы, то замер в изумлении. Внутри, в вырезанном в страницах пространстве, покоился пистолет «ТТ» и патроны к нему в отдельном углублении.

Витас сел и ошалевшими глазами смотрел на свое открытие. Дед хранил оружие более 50 лет! Зачем?

«А затем, чтобы оно пригодилось его внуку».

И, вынув пистолет, сжал его в руке. Он был тяжелым и придавал уверенность.

В это время открылась дверь и влетела Крашеная в сопровождении какого-то хмыря с рулеткой в руках.

– Детка! Нам нужно сделать замеры помещения, – с ходу начала она и двинулась вперед.

«Детка?» – подумал он, поднимаясь. Пистолет все еще был у него в руке.

Крашеная в ужасе шарахнулась к двери. Хмырь с рулеткой вжался в стену.

– Вон отсюда!

И он швырнул в их сторону первую попавшуюся под руку книгу.

Оба вылетели в коридор вместе с книгой. Оттуда выглянул отец и отпрянул назад. Витас захлопнул за ними дверь, и постепенно к нему пришло отрезвление.

«Сейчас они вызовут милицию. Приедет ОМОН. Начнется стрельба. А как же другая жизнь?»

Мысль о другой жизни подстегнула его к действию. Он выскочил из комнаты и быстро направился к входной двери. На лестничной площадке он застал Крашеную в объятиях отца, который ее успокаивал. Увидев выходящего Витаса, она с воплем рванула вверх по лестнице. Отец остался у стены, пытаясь что-то сказать:

– Брось это! – наконец, произнес он побелевшими губами, указывая глазами на пистолет.

– Держи эту бабу подальше от меня!

Голос у него сел. Хотелось побыстрее убраться из этого места, и он через две ступеньки побежал вниз.

На душе было пусто. Витас осознал, что у него не осталось ни деда, ни отца, ни дома, а мать была где-то далеко, и сын ее не интересовал. Он остался один на всем свете, если не считать друзей, и единственным спасением для него представлялось поскорее нырнуть в другую жизнь, чтобы уйти из этой.

ЭЛЯ

Это были трудные деньки.

Сначала был Макс, или Максимус, с ударением на первом слоге, как их поправила американка. Все сразу же стали звать его новым именем, и казалось, что это ему нравилось. Он даже стал как-то по-другому ходить и разговаривать. Так, как в его представлении должен вести себя солидный деловой человек, знающий себе цену. Он изменился даже в сексе, и Эльке понравились все эти перемены. Он торговался до хрипоты со старшеклассниками, они расходились и сходились вновь, но постепенно удавалось всучить им товар, хоть и небольшими партиями.

Затем был Витас. По всему было видно, что смерть деда долбанула его. Приходилось регулярно стимулировать его дозами из товарных партий Максимуса, и он держался и работал.

Сама она помогала Оле проводить покупки с ее карточки и вместо них получать наличные доллары, конечно, со значительными потерями. Но благодаря им и поступлениям от Максимуса количество денег в конверте, который у нее хранился, возрастало.

Американка заказала для них карточки Виза, которые должны доставить ко дню покупки, и пока все складывалось таким образом, что они станут владельцами собственности и соответственно новой жизни.

Но, как всегда, случилось непредвиденное. К ней ввалился Витас в состоянии, как будто он увидел привидение. Добиться от него вразумительных объяснений не удавалось, и он лишь говорил:

– Это все. Назад у меня пути нет. Я потерял все. Меня арестуют.

Косячок помог ему успокоиться, и она поняла, что Витас вдрызг разругался с отцом и его новой женой из-за того, что те затеяли ремонт в квартире, и он не может возвращаться домой. Пришлось на какое-то время стать психотерапевтом и успокаивать его, доказывая, что он имеет такое же право на квартиру, как и его отец, на что он только лишь отвечал:

– Ты ничего не понимаешь.

Объяснить, чего она не понимала, он не смог, но постепенно успокоился и сел к компьютеру. То, что ему удалось сделать, поразило всех. Из уродца, которого должны были удалить из города, он сделал красивое здание в стиле конца XIX века, которое органично вписалось в квартал, как будто оно всегда там стояло. Он не скрывал, что взял за основу одно из зданий в Лондоне, детальные снимки и планы которого удалось отыскать в Интернете, и слегка изменил его в соответствии с пропорциями бывшего уродца. Ни у кого не было сомнений, что правительство города примет проект Витаса, и теперь оставалось лишь добрать требуемую сумму денег. А время шло.

Во время одного из походов в магазин с Олей та каким-то обыденным тоном предложила ей поехать с ней во Францию. Это было так неожиданно, что Эля несколько секунд обдумывала услышанное.

– А как ты себе это представляешь?

– Есть одна вилла на Лазурном Берегу, где можно остановиться. Там есть бассейн, и за 15 минут можно добраться до пляжа.

– Вилла. Но снять ее будет стоить безумных денег.

– Не беспокойся! Мои родители уже сняли ее на лето. Нужны лишь деньги на билет и карманные.

Она попыталась сообразить, сколько это может быть.

– Штука евро?

– Этого не хватит даже на билет и визу. Лучше две с половиной. Как минимум. А лучше еще больше. Лазурный Берег – место дорогое.

Она представила себе, что начнется с матерью, если она заявит, что ей требуется две с половиной тысячи на две недели отдыха. Каждая оплата обучения в гимназии вызывала у нее взрыв эмоций по поводу того, как «они там» грабят бедных родителей, а тут еще вилла во Франции. Но Оле знать такие подробности не следовало, и она решила обсудить один деликатный момент.

– А как твои родители? Они же меня не знают.

Она знала другое. Мужики в возрасте засматриваются на нее и постоянно делают недвусмысленные предложения. Не хватало еще, чтобы Олин отец положил на нее глаз и начались осложнения. Но ответ Оли вовсе сразил ее.

– Скорее всего, их не будет. У них много дел в Москве.

Потребовалось время, чтобы осмыслить то, что она услышала.

– Мы что, будем там одни?

– Место там спокойное и охраняемое, – был ответ. – Это не опасно.

Это в корне меняло ситуацию. Она настолько долго жила одна, что уже не могла представить себе, что кто-то будет ей указывать, когда завтракать, а когда идти на пляж.

«Ради такого стоит постараться!»

– Знаешь, я очень тебе благодарна. Но мне придется переговорить с матерью, и это будет нелегким разговором. Давай отложим все на несколько дней.

Оля согласилась, но попросила, чтобы до поры до времени она ничего не говорила мальчишкам. Это была здравая мысль. Им совсем не обязательно знать об их планах.

Наступали последние дни занятий в гимназии, и неумолимо приближался назначенный час для сделки.

Она заставила Витаса вернуться домой и поискать деньги, которые заканчивались. Денег он не нашел, но принес с собой свою одежду и пожелтевшую фотографию деда, сделанную после войны с немцами.

– Меня могут арестовать, – твердил он.

Она не поняла почему, но пришлось согласиться, чтобы он на несколько дней остался в ее квартире. С учетом того, что Максимус тоже практически жил у нее в то время, покуда его родители оставались за городом, ее малюсенькая квартирка стала казаться перенаселенной. Но все были заняты делом, и это было не в тягость. Ее беспокоило, что же будет потом, когда прекратятся занятия в гимназии. По будним дням с утра приходит нанятая матерью тетка, и она тут же передаст матери о проживающих у нее ребятах. Уволить ее означало потерять кухарку, которая готовит на материны деньги. В конце концов она решила не забивать себе голову и решать проблемы по мере их возникновения.

Наконец наступил день, когда они должны были стать собственниками виртуальной недвижимости. К этому моменту у них все еще не хватало 200 долларов, и пришлось просить американку о кредите. Она принесла карточки на каждого из них, и они зарегистрировали их в правительстве города. Затем наступил торжественный момент, когда Оля вывела на экран аватар Максимуса. К этому времени она сделала ему соответствующую мимику, и он уже не выглядел открывающей рот куклой. Они внесли фамилии всех четверых в качестве покупателей и перевели деньги. Система подтвердила получение и выдала соответствующий сертификат на участок номер такой-то, и они стали обладателями здания-уродца. Капитан опять вынул изо рта трубку, вежливо поздравил их с покупкой и исчез с экрана.

Следующим вступил в дело Витас. Он ввел в систему свой проект здания, и оно мгновенно появилось на месте бывшего уродца. Все зааплодировали. Для проверки своего восприятия они облетели квартал со всех сторон. Придраться было не к чему. Здание прекрасно вписывалось. Они трясли руку и хлопали по плечу Витаса, который смущенно улыбался. Американка тоже была заметно поражена работой и поздравила его.

– Что будем делать дальше, собственники?

Все примолкли. Первым подал голос Витас:

– Приводить в порядок интерьер здания и делать подиум для показа будущих моделей, – и он взглянул на Элю.

– Подиума не будет.

Все с удивлением посмотрели на нее. Они считали, что моделирование – это было естественным занятием для нее в другой жизни. Моделирование – да, но показывать модели она будет не так, как все.

– Я сама буду демонстрировать модели не на подиуме, а в воздухе, в полете и в соответствующем интерьере.

Аудитория какое-то время молча переваривала ее идею.

– Я, кажется, понимаю тебя, – первой задумчиво сказала Оля. – И думаю, что я даже знаю, как заставить тебя летать.

Следующим включился Максимус:

– А я буду проводить аукционы. Но не обычные электронные, когда делаешь ставку на товар, продажа которого завершается завтра или послезавтра, а по старинке, вживую. Аукцион состоится в такой-то день и в такой-то час, и зарегистрировавшиеся покупатели делают ставки друг против друга. И все лица видны на экране. Один аватар против другого. Eyeball to eyeball.

Было очевидно, что он хорошо продумал свой будущий бизнес в другой жизни.

– Сможешь сделать для меня программу? – задал он вопрос Оле.

– Думаю, что да.

Последним был Витас:

– А мне понравилось проектировать дома. Попробую делать проекты по заказам бедолаг, которые не могут сделать их сами, как наш капитан. И чем сумасшедшее задумка, тем интереснее. Но до этого, конечно, закончу интерьер нашего здания.

Всеобщая эйфория царила в комнате. Впервые в жизни они почувствовали, что там, в другой жизни, осуществима любая мечта, любая фантазия, и это не зависит ни от кого другого, только от них самих. И это возбуждало, это впрыскивало адреналин в кровь.

Даже Вероника, казалось, заразилась всеобщим возбуждением.

– Надеюсь, я вам тоже понадоблюсь. Вам придется столкнуться со спецификой английского языка.

Все шумно приветствовали ее заявление.

Витас сел к компьютеру и показывал свои задумки о том, что можно сделать внутри здания, остальные бурно обсуждали.

Затем к компьютеру села Оля, и все дружно стали придумывать аватар для Эли. Ей ничего не нравилось, и она все отвергала. Наконец ей надоело, и она сказала:

– Я не хочу быть никем. Я хочу быть сама собой. Я что, этого не заслуживаю?

Она стала в позу, и все согласились, что заслуживает. Но понадобилось фото, которого не оказалось. Тогда выручил Максимус, у которого нашелся друг, начинающий фотохудожник и будущий гений, которому он тут же отзвонил. Фотосессию назначили на следующий день.

Когда зазвонил ее городской телефон, Эле пришлось долго заставлять компанию замолчать, прежде чем она подняла трубку. Это была мать, звонившая, чтобы узнать, как поживает доченька. Не было ничего подозрительного в том, что она звонила. Такое случалось и раньше. Но этот звонок был явно не вовремя.

– Ты откуда звонишь? С Украины? Приодела хохлов?

– Я уже в Москве. Местные оказались людьми ненадежными, и пришлось прекратить переговоры.

«Наверное, ненадежным оказался мужик, которого ты раскручивала».

Но вслух этого говорить не следовало в данной ситуации.

– Хорошо, что ты позвонила. Мне нужно переговорить с тобой.

Эля со значением посмотрела на Олю.

– Я могу подъехать к тебе в офис, если ты занята.

– Нет, нет. Я сама приеду, – заверила мать.

Наличие взрослой дочери тщательно скрывалось от сотрудников ее офиса.

– Надеюсь, ничего серьезного? – поинтересовалась она напоследок.

Получив заверения, что ничего серьезного, мать отключилась. Но с этим звонком эйфория улетучилась. Посторонний мир опять грубо вторгся в другую жизнь своими материальными проблемами. Как только Эля представила себе завтрашний разговор, то настроение у нее совсем упало, и все это почувствовали.

Первой ушла Вероника. Затем уехала Оля. Максимус тоже. Витас, которому некуда было ехать, уставился в экран и, казалось, забыл о ее существовании. Он что-то передвигал внутри их здания. Она попыталась набросать на бумаге эскизы будущих моделей, но ничего не получалось. Не выходил из головы завтрашний разговор. Она подумала, что в другую жизнь стоит уйти только лишь для того, чтобы подобные разговоры не происходили, и пошла спать.

Мать была настроена плохо. Очевидно, она предвидела, что услышит требования материального характера, и это заранее испортило ей настроение. Слова «Франция» и «Лазурный Берег» сначала всколыхнули ее, и она заинтересовалась, что это за такая семья, которая летом живет на средиземноморском побережье. Но, узнав о сумме, градус ее настроения резко упал.

– Никогда! Я не отпущу свою дочь неизвестно куда и непонятно к кому.

Дальше пошли рассуждения на тему сексуального рабства и других ужасов французской действительности, и Эля поняла, что эту стену ей не пробить. Мать распалялась все больше, и этот разговор следовало закончить. Чтобы она соскочила с темы, пришлось сбить ее вопросом:

– Ты принесла деньги на новую кровать?

Мать замерла, пытаясь связать воедино Францию и кровать. Когда у нее ничего не вышло, она спросила: