Игры хакеров Сигов Анатолий

ОЛЯ

Все складывалось на редкость удачно. Единственное, что ее беспокоило, – это обстановка дома. За многие годы маневрирования она научилась чувствовать атмосферу в семье, и чутье подсказывало, что происходит что-то ей непонятное. Во-первых, мать практически перестала появляться у нее с беседами и наставлениями. Затем отец стал слишком много времени проводить дома, что было совсем на него не похоже. Более того. Отменялись еженедельные поездки в загородный дом. Такое не владение обстановкой действовало на нее раздражающе. Она все время боялась, что может произойти какая-нибудь гадость, которая сорвет ее поездку с Эммануэль, когда уже были виза, билет и деньги, за которые не приходилось отчитываться перед мамочкой.

У Эммануэль тоже все складывалось как нельзя лучше. Совместные полеты стали последней модой, и целые стаи аватаров парили над городом, демонстрируя друг другу свои способности и свои костюмы. Женщины не остались в одиночестве, и Эммануэль запустила мужскую линию. Работы было много, требовалась креативность и предельное внимание. Оля стала нервной, иногда срывалась и могла наговорить кучу глупостей, о которых потом жалела. Эммануэль тоже не особо сдерживала себя, но все обычно заканчивалось совместным косячком и фразой: «Ну а теперь пошли работать». Они были нужны друг другу.

У ребят тоже дела шли неплохо, и они были довольны. Пришло время, и девчонки им объявили, что через неделю улетают во Францию, что вызвало шок.

– Это как? – только и нашел что сказать Максимус.

Но у нее все было продумано, и Оля объяснила, как они будут пересылать оттуда свои работы для аукционов и в журнал.

– Теоретически возможно, но вопрос, как это будет происходить практически, – все еще сомневался Максимус.

Он забеспокоился, так как продажа продукции Эммануэль позволяла держать на высоком уровне рейтинг его аукциона. Витас не сказал ничего. Он полностью ушел в свои проекты, и ему было безразлично, где они будут находиться. Он работал в одиночку.

«Так. Этот пункт мы тоже прошли».

Но оставался еще ряд незавершенных дел. Она вытащила Эммануэль сделать покупки для поездки, что было трудной задачей. Перед выходом та втянула в ноздри две белые дорожки и сказала с вызовом:

– Ну, вот теперь я готова.

Она ненавидела московские магазины и тех, кто там работал.

Дальше пошел обратный отсчет дней перед отъездом, и нервное напряжение возрастало. И совсем ее обеспокоила фраза, как-то оброненная матерью в отношении дома в Сен-Тропе:

– А потом подъедем мы с отцом, и нам втроем придется пожить там какое-то время.

Слово «придется» вызывало тревогу. Мать всегда тщательно взвешивала свои слова и ничего не говорила просто так. Если придется, то сколько? А работа? Ответов она не находила, и приходилось надеяться, что все как-нибудь утрясется.

Наконец наступил день отъезда. Уже ожидая взлета, Эммануэль вдруг сказала:

– Я никогда не летала на самолете.

Это было сюрпризом для Оли. Ей казалось, что все в этом мире когда-нибудь да летали. Но когда она услышала следующее признание Эммануэль, она была в шоке.

– Я никогда раньше не видела море.

Оказывается, ее мать за все эти годы не нашла времени, чтобы хотя бы один раз вывезти дочку к морю. Оля сжала ее руку.

– Зато ты сразу увидишь самое прекрасное море на свете.

Самолет был полностью забит россиянами, летящими к солнцу и морю. Но если в первом классе компании «Эр Франс», где она обычно летала с родителями, пассажиры тихо переговаривались, намеренно не обращали внимания на соседей, то в туристическом классе «Аэрофлота» все сидели плотно прижатые друг к другу, и атмосфера была более демократичной, что предполагало общение. Уже через час после взлета к ним подвалил дяденька в возрасте и уже навеселе и спросил с гакающим говорком:

– Девчонки! Хорошо летим! Хотите налью? У нас есть.

Но Эммануэль так на него посмотрела, что он тут же снялся и побрел дальше по проходу.

– Вот козел старый, – злобно сказала она ему вслед.

Оля не стала портить ей полет и только перед самой посадкой стала инструктировать, что она должна будет делать в аэропорту Ниццы.

– Если бы я знала заранее, то никогда бы не полетела с тобой, – в сердцах сказала Эммануэль.

В зале прилета Оля полчаса продержала Эммануэль около стойки с таможенными декларациями, прежде чем направиться к паспортному контролю. Как она и предполагала, инспектор в стеклянной будке подозвал начальника и показал ему паспорта. Тот бегло взглянул на них и кивнул, чтобы они следовали за ним. В комнате, куда их привели, сидели и ожидали своей очереди несколько человек, в основном африканцы. Но были и две белые женщины, одна из которых тут же обратилась к ним по-русски.

– И вас тоже захомутали?

Дальше она стала, не стесняясь в выражениях, высказывать свое отношение к Франции и к французам. Серия матюгов наконец закончилась, и она вернулась на свое место.

– Теперь ты понимаешь, почему тебе попортили столько нервов на интервью во французском консульстве? Видишь, какие сюда летают.

Эммануэль мрачно молчала.

Оля достала из сумки местный сотовый телефон и набрала номер. Как только она начала говорить, к ней тут же подскочила женщина в форме и закричала, что разговоры в этой комнате запрещены. Оля согласно кивнула головой и, дождавшись, когда женщина ушла, пошла в туалет и там, в кабинке, соединилась с номером, который ей требовался. Разговор был кратким и, выйдя обратно в комнату, она протянула Эммануэль карточку и сказала:

– Он сейчас выезжает. Ты знаешь, что говорить.

Время тянулось медленно. Один за другим задержанные уходили куда-то в сопровождении сотрудников в форме. Через час Эммануэль стала закипать.

– Куда ты меня привезла? Сколько еще ждать? – все время спрашивала она. – Что этим мудакам от меня надо?

Наконец настала их очередь. В кабинете, куда их провели, находились двое в форме. Мужчина и женщина.

«Это – худший вариант».

Оля помрачнела, глядя на женщину и готовясь к неприятностям. Это была коренастая баба с большими руками – типаж, характерный для бывших крестьянок с французского юга. Она тут же недоброжелательно уставилась на них.

– У нас нет к вам вопросов, – сказал мужчина и протянул Оле паспорт. – Вы можете идти.

У нее был вид на жительство во Франции.

– А как вы будете разговаривать с мадемуазель?

Она кивнула головой в сторону Эммануэль.

– Мадемуазель говорит по-английски? – спросил мужчина Олю, также кивнув головой на Эммануэль.

– Нет.

– В таком случае я попрошу вас помочь нам с переводом на французский, – довольно любезно сказал мужчина. – Она же ваш гость. Не правда ли?

– Конечно, я помогу с переводом.

Оля поняла подвох и постаралась избежать ответа на вопрос, чьим гостем была Эммануэль. Пока все шло так, как было запланировано. Ей разрешили остаться.

Мужчина переглянулся с женщиной и начал первым.

– Какова цель вашей поездки во Францию? – был первый вопрос.

Оля добросовестно перевела.

– Отдых, и у меня есть французская туристическая виза.

– Мы имеем право аннулировать любую визу и отправить вас обратно, – парировал мужчина.

«Вот только как? Самолет «Аэрофлота», скорее всего, уже улетел обратно в Москву, и другого сегодня уже не будет. Полчаса ожидания в зале прилета плюс час в комнате. Точно улетел».

– Кто выдал вам приглашение?

Как и договорились, Эммануэль вынула из сумки копию нотариально заверенного приглашения, которое она сдала во французское консульство в Москве.

– Кем вам приходится лицо, выдавшее приглашение? – был следующий вопрос.

– Это бизнес-партнер моего отца.

Оля попыталась вступить в разговор вместо Эммануэль, чтобы та не сказала чего-то лишнего.

– Я задаю вопросы мадемуазель, а не вам, – строго сказал ей мужчина, и пришлось это проглотить и перевести вопрос.

Ответ Эммануэль был аналогичным, и мужчина начал раскручивать эту тему:

– Значит он – не ваш родственник и не знаком с вами?

Эммануэль стала закипать и от злости стала говорить не совсем то, что требовалось, поэтому Оле пришлось все время ее корректировать при переводе.

– Это не так. Я знакома с ним по его визитам в Москву. Мои родители дружат с этим господином.

– Но он имеет адрес в Париже, а вы прилетели в Ниццу.

– Сейчас он в отпуске и находится на Лазурном Берегу.

– Он вас встречает в аэропорту?

– Нет.

– Вы знаете номер его телефона на побережье?

– Номер телефона есть на вилле, где мы будем жить.

Мужчина выразительно взглянул на женщину.

«Разговор заходит не туда. Пора менять тактику».

Как будто в подтверждение этого в разговор вступила женщина, и вежливая часть разговора закончилась.

– Мы считаем, что вы прилетели по подложному приглашению, и вам отказано во въезде в Шенгенскую зону, – рявкнула она.

Оля даже не стала переводить, а под столом состроила из пальцев прямоугольник. Эммануэль поняла, вытащила и хлопнула на стол визитную карточку, которую Оля приберегла на крайний случай, который сейчас наступил. Она с улыбочкой перевела слова Эммануэль:

– Мне шестнадцать лет, и я требую, чтобы мои интересы представлял этот адвокат.

Женщина замерла. Мужчина одним пальчиком приподнял обложку паспорта Эммануэль и заглянул внутрь. Он все понял и сразу же потерял интерес к разговору, предоставив женщине возможность самой выкручиваться. Самолет в Москву уже улетел, и если у нее была виза, то они не имели права ее задержать и допрашивать без присутствия родителей или адвоката. Это было явным нарушением. По французским законам она была несовершеннолетней.

– Мы не занимаемся вызовом ваших адвокатов, – женщина уже говорила не таким агрессивным тоном.

– Мэтр уже находится в аэропорту. Он нас встречает.

Это Оля злорадно сказала вместо Эммануэль, и теперь они это съели.

Женщина с тоской взглянула на нее. Французы ненавидят адвокатов, но боятся их.

– На что вы собираетесь жить? – сделала она последнюю попытку, проигнорировав замечание Оли.

Этот вопрос они ожидали, поэтому Эммануэль вынула две карточки Виза, а затем пачку евро и шлепнула их на стол. Женщина смотрела на груду купюр с презрением. Возможно, она никогда не держала в руках столько наличных, сколько их было у этой девчонки. Мужчина безучастно глядел в окно.

– Уберите это! – скомандовала она, указав на деньги, и, собрав со стола приглашение, паспорт и карточки Виза, молча вышла из комнаты.

Оля под столом сжала пальцы в кулак и подняла вверх большой палец. В ответ Эммануэль показала ей средний палец и отвернулась. Мужчина продолжал что-то разглядывать через окно.

Когда их наконец отпустили, пришлось разыскивать багаж, затем искать в толпе встречающих адвоката отца, которого Оля никогда до этого не видела. Потом, приходя в себя в прохладе лимузина, который предусмотрительно заказал ей отец, Оля пыталась развеселить Эммануэль, но та сидела угрюмая, и единственное, что она выдавила из себя, было: «И тут козлы!»

– Посмотри! Вон там – море, – сделала последнюю попытку Оля, но и это не вывело Эммануэль из мрачного состояния, поэтому всю оставшуюся дорогу они ехали молча.

Вилла произвела впечатление, особенно бассейн позади дома, где голубая вода отбрасывала солнечные зайчики и манила к себе.

– Ваша? – спросила Эммануэль.

– Да.

Было бы глупо врать.

Они заняли спальни родителей на втором этаже и привели себя в порядок.

– У твоих что, разные спальни? – поинтересовалась Эммануэль.

Получив утвердительный ответ, ограничилась простым: «Угу». Она все еще пребывала в поганом настроении.

– Я чувствую себя как обосранная, – жаловалась она. – Эти козлы приняли меня за проститутку.

Оля открыла бутылку французского шампанского, чтобы привести ее в чувство. Но этого оказалось мало. Они заказали такси и поехали на набережную, где уселись в ресторанчике на берегу и оторвались по полной программе дарами моря с вином. Когда они вышли, уже было темно. Официант был так доволен чаевыми, что проводил их до двери и предложил вызвать такси. Но ехать обратно они не собирались.

– Вечер еще не закончился.

Они прошли несколько шагов, прежде чем Эммануэль поинтересовалась:

– А как здесь насчет травки?

– С этим проблем нет.

И Оля направилась туда, где обычно промышляли алжирцы.

– Только держи сумку покрепче.

Сделка прошла быстро. Фуфло там не подсовывали. Каждый держался за свое рабочее место. Восхищенные мальчишки-алжирцы лишь цокали языком, глядя на Эммануэль:

– О! Модель!

– Она – мой партнер.

Оля охладила их пыл и почувствовала, что ей позавидовали.

– А куда смотрит полиция? – поинтересовалась Эммануэль, видя, с какой легкостью произошла покупка.

– Они в доле и иностранцев не трогают. Травка – это баловство. Тут проблема – героин. Рядом Марсель.

Вернувшись домой и покурив, они голышом прыгнули в бассейн, подсвеченный из-под воды, и стали с визгом там резвиться. Крупные южные звезды смотрели на них сверху. Из окна соседней виллы за ними явно кто-то подглядывал, но им было все равно.

Они забрались в бурлящую воду джакузи, Оля выключила свет, и они молча передавали друг другу второй косячок, задрав головы вверх и наслаждаясь видом звездного неба. Когда он закончился, Оля придвинулась к Эммануэль, положила ей руку на грудь и стала нежно поглаживать ей соски. Сначала та не реагировала, но потом ее рука скользнула по телу Оли, и с каждым мгновением движения становились все более и более интенсивными. Оля решительно повернулась и поцеловала ее в губы. Она слишком долго ждала этого момента.

ВЕРОНИКА

Ей не нравилось то, что происходило у Эммануэль дома. Если раньше ребята как-то старались не афишировать, что они употребляли то, что здесь называли «дурью», то сейчас спичечный коробок уже открыто лежал в стеклянном блюде, и к нему присоединилась пластмассовая коробочка из-под пудры с кое-чем покруче. Но она понимала, что реальных средств воздействия у нее не было, и приходилось лишь всем своим видом показывать, как она к этому относилась.

И на этот раз она демонстративно повернулась к экрану РС, когда после аукциона мальчишки выскользнули из комнаты на кухню, прихватив с собой блюдо. Вернувшись, они стали возбужденно комментировать только что закончившийся аукцион, не всегда лестно отзываясь о покупателях и продавцах.

– Знаете, ребята, в Америке в хороших фирмах существует неписаное правило – никогда не обсуждать и не насмехаться над покупателями, даже когда те не могут вас видеть или слышать. Первое – это неэтично, а второе – они это чувствуют даже на расстоянии и никогда к вам больше не придут. Никто не понимает, как это происходит, но это так.

– Замечание принимается, – сказал Витас.

У него был повод задуматься, так как было очевидно, что спрос на его дворцы в мавританском стиле пошел на убыль. Он стал повторяться, и с каждым аукционом желающих становилось меньше, а цены ниже.

– Я завязываю с Мавританией, – возвестил он. – У меня есть идейка получше.

И, покопавшись в компьютере, он показал на экране наброски своего следующего проекта. Более необычной архитектуры Вероника не видела в своей жизни.

– К сожалению, не могу сказать, что это я сам придумал, – признался он. – Жил в начале прошлого века в Барселоне архитектор по имени Гауди. Он строил нечто фантастическое! Я просто позаимствовал у него идеи.

Разговор был прерван телефонным звонком. Максимус взглянул на определитель номеров.

– Это они, – произнес он с усмешкой и включил телефон на громкий звук.

На том конце раздались восторженные вопли девушек, поздравлявших их с успешно закончившимся аукционом. Они стали наперебой рассказывать, как они ездили в Канны, сидели на Круазетт, и, как все женщины, и они тоже загорают на пляже топлесс. Мальчишки их подначивали, и всем было весело.

– А как у них там с доставкой товаров? – спросил их Максимус.

– С этим проблем нет. И прекрасного качества.

Было видно, что и на этой, и на той стороне линии все уже были под влиянием стимуляторов, и Вероника с грустью подумала, что глобализация происходит не только в сфере торговли и коммуникаций.

Дождавшись окончания разговора, она приступила к тому, зачем ее вызывали каждую субботу. Ребята тщательно готовили и проводили аукционы. Пока все шло гладко, но после каждого из них появлялись желающие задать вопросы и получить ответы лично от Максимуса, который проводил аукцион. Вот и теперь мигали сигналы вызова, и Вероника вывела на экран аватар Максимуса и приготовилась вступить в разговор от его имени. Сам Максимус пока еще не был готов вести дискуссию по-английски в масштабе реального времени.

«Прошу извинить, что заставил вас так долго ждать. К нам сейчас поступает много вызовов», – набрала она на клавиатуре, и аватар послушно произнес фразу вслух для тех, кто с ними соединился. На этот раз не было каверзных вопросов, и она быстро закончила разговор со всеми позвонившими.

После этого наступила традиционная часть по подведению итогов во взаимных расчетах, и надо отдать должное пунктуальности Максимуса, который вел их бухгалтерию. Между ними никогда не возникало никаких проблем. Сам Максимус не просто снимал и тратил все заработанные деньги, но и вкладывал их в другие проекты в городе, в частности, в спекуляции с участками под застройку, и даже играл на курсе американского доллара к солнечному и зарабатывал на этом неплохие деньги. Она в очередной раз подумала, что у него большое будущее в области коммерции и финансов.

– Если раньше я говорила, что вы зарабатываете столько, сколько простой дипломированный юрист или врач в Америке, то сейчас вы перешли в категорию работников со стажем и опытом.

И это было правдой. А про себя подумала, что и она сама стала неплохо зарабатывать вместе с ними.

– Скоро начинаются занятия в гимназии. Будете ходить на мои лекции по информационным технологиям?

Они переглянулись, и ей показалось, что ребята напряглись, как будто она попала на неприятную для них тему.

– Я не обижусь, если там вас не увижу. Я понимаю, что вам они больше не нужны. Вы в некоторых вопросах разбираетесь получше меня.

Она не понимала, почему создалось подобное напряжение. Но и здесь ответом было молчание. Потом Витас как-то осторожно сказал:

– Мы, скорее всего, не пойдем в гимназию в этом году. У нас возникли некоторые осложнения.

Это было сюрпризом. Она задумывалась по поводу того, как случилось, что оба парня поселились в квартире у Эммануэль и, по-видимому, не собираются возвращаться домой, но она не спрашивала их об этом, полагая, что это не ее дело. Нежелание возвращаться в гимназию только прибавило вопросов.

– Могу я поинтересоваться почему? По-моему, это одна из лучших гимназий в Москве.

– И одна из самых дорогих, – ответил Витас.

«Очевидно, конфликт с родителями зашел слишком далеко».

– Но вы же сейчас хорошо зарабатываете, – осторожно продолжила она.

– Не настолько, чтобы все деньги отдавать за учебу.

– И что же вы будете делать дальше?

– Пойдем в обычную школу, – сказал Витас, и это почему-то рассмешило их обоих.

– Или никуда не пойдем, – высказал предположение Максимус, откровенно веселясь, и Витас не стал оспаривать его предположение. – Ничему новому нас там не научат, но придется тратить уйму времени.

– А нам нужно работать, пока есть возможность, – продолжал Витас с усмешкой. – Мы перешли на самообеспечение.

«Да. Скорее всего, мое предположение верно. Я ушла из дома в восемнадцать, но знала куда. А они в шестнадцать. А знают ли куда?»

– Но вам же нужно учиться дальше. У вас блестящие способности.

– Для начала нам требуется разобраться в ситуации, где мы сейчас находимся, – ответил за двоих Витас. – У меня лично такого понимания нет.

Как видно, эту тему они обсуждали, и, судя по тону Витаса, ответа на этот вопрос у них не было.

– И потом, нам сейчас нужно просто зарабатывать деньги, – добавил Максимус.

За видимым успехом в делах скрывались личные трагедии. И сколько еще этот успех продлится? Им на пятки наступали копировщики, которые пытались украсть часть их бизнеса. Это было бедой Интернета. Популярность проектов Витаса упала, потому что появились другие, предлагающие практически то же самое, но по цене в три раза ниже. Он быстро оценил ситуацию и нашел новый источник. Она была уверена, что с проектами «под Гауди», первоначально его тоже ждет успех. Но сможет ли он найти следующий источник для вдохновения? Его беда заключалась в том, что он мог только копировать других, а не создавать что-то свое, оригинальное.

У Максимуса тоже были проблемы с копировщиками. И конкуренция была жесткой. Он не мог допустить ни единой ошибки. В этом случае его просто растопчут.

Эммануэль пока находилась в зените славы. Ни один копировщик не мог с ней конкурировать даже по ценам после того, как она запустила массовку. Но мода на совместные полеты может пройти так же быстро, как и началась.

И конечно, она была поражена способностями Оли. Она стояла за спиной своих друзей, но без нее у них бы вряд ли что-либо получилось. Даже Витас, который вроде бы работал самостоятельно, получил известность через аукцион, модель которого придумал Максимус, но именно Оля реализовала его.

Разговор как-то сам по себе заглох, и она стала собираться домой. Но увидев, что пришло еще одно письмо, она раскрыла его и только и смогла сказать:

– Вот это да!

Это было послание на имя Эммануэль от одной из известнейших итальянских фирм верхней одежды с предложением связаться с ними для обсуждения возможности сотрудничества. В письме значился конкретный адрес в Милане, что означало, что кутюрье из реальной жизни стали следить за событиями, происходящими в виртуальном мире.

Максимус немедленно стал набирать длинный номер на телефоне.

– Позови Эльку! – рявкнул он в трубку, позабыв даже, что у нее теперь другое имя.

Выждав пару секунд, он заорал:

– Ты знаешь, кто тебе написал?

Далее последовал перевод письма и соответствующие комментарии.

– Хорошо. Перешлю, – сказал он в завершение.

– По-моему, она не поверила. Подумала, что я прикалываю, – поделился он, когда разговор был завершен. – А вообще они там оттягиваются по полной программе. Сидят в бассейне и обсуждают, куда бы поехать поужинать. Чтобы мне так жить!