Я – необитаемый остров Маркович Наташа
falcon: Могу простить, а могу и не простить. Измена измене рознь.
alekzander: Не прощу. Но, с другой стороны, мне очень сложно представить себе, как я могу полюбить женщину, способную изменить в моем понимании. Непорядочность – она же очень быстро становится видна.
Максим: Нет. Выкину ее шмотки на лестницу и ее саму заодно. Либо просто уйду сам, если ситуация у нее дома. Тут все очень жестко и без вариантов.
Женщины: Если вам уже изменяла женщина, то простили ли вы ее? Чем все закончилось?
Сергей: Не знаю.
Витя: Думаю, изменяла, чувствую жопой. Не вижу в этом ничего страшного.
Илья пишет… mariyaam: Может, и изменяла – не знаю. Думаю, нет.
любитель людей comprachikos: Не помню.
Повесившийся Труп Мертвого Человека kirill_1976: Простил. Пиздюлями…
Сергей ksniko: Спокойно расстались.
halevi: Не изменяла (слава богу).
sweet_larry: Нет канешна: догнал и трахнул!
romtzr: К счастью, не могу ответить на этот вопрос.
bullfi nch: Прощал, но ничего хорошего из этого не вышло. Не прощать – еще глупее, незачем заполнять свою душу негативными эмоциями в связи с тем, что ты не можешь изменить.
Если чувствуешь, что можешь простить и жить вместе, – живи, но разберись, почему это произошло и что можно изменить в отношениях.
Если не можешь жить – прощай и уходи.
dmytryus: После чистосердечного признания мы сильно сблизились, однако неприятный осадок остался.
vento_caldo: Будем считать, что на первую часть этого вопроса я уже ответил – да. А в отношении второй части – расспросил бы о подробностях. Это, знаете ли, довольно здорово возбуждает… И именно сексуальное влечение!
alekzander: Ничего не могу сказать за отсутствием соответствующего экспириенса.
middtrich: Простил, закончилось все многолетней дружбой с эпизодическим сексом.
print_manager: Изменяла. Простил. Не закончилось. Живем с этим. Вспоминаем, когда серьезно ругаемся. Надеюсь, что не повторится.
13tharkan: Ни одна женщина не изменяла мне. Я имею в виду тех женщин, с которыми у меня были серьезные отношения.
timoha67: Да, так как любила она все-таки меня…
На N-й раз я соблазнил ее подругу, она узнала, и взаимные измены на этом закончились.
falcon: Простил. Было очень больно, конечно, но как-то все вернулось. Наверное, потому, что было больно не только мне.
grax: Не изменяли. Если изменит – выставлю за дверь.
Ну, разумеется, после того, как тактично выслушаю сопли и раскаяния.
Саша: Нет. Расстались.
Месть
В один из дней в ресторан приезжают Паша с Олесей, и я зависаю с ними, напиваясь в хлам. В первый раз за последние две недели я, наконец весела, расслаблена и вообще в кураже.
К тому времени, как к нам присоединился Юра, я была уже настолько хороша, что опрокинула на себя пару коктейлей и уговорила не отстающих от меня Пашу с Олесей изобразить шаманские пляски прямо на барной стойке.
Жаль, конечно, что у нас не нашлось кактуса-пейота, но зато Лонг-Айленд был необыкновенно хорош, и, опрокинув по бокальчику, мы с Олесей забрались на стойку.
Паша пошел подбирать нам музыку, а мы с Олесей приступили к разминке, то есть начали ползать по стойке, вставать в полный рост, упираясь руками в потолок, и эротично меняться местами, стоя на узкой поверхности.
Трезвый Юра скептически наблюдал за нашими эволюциями, но не вмешивался.
Со стойки я конечно же грохнулась, причем вместе с парой десятков дорогих винных бокалов, висевших на специальной подвеске под потолком.
Летела я, вероятно, очень красиво – нелепо размахивая руками, ногами в красных туфлях на высоченных каблуках, вперемешку с блестящими, крошащимися друг о друга бокалами, рассыпающимися сверкающей хрустальной пылью прямо в воздухе. Жаль, что видеооператора рядом не нашлось – могла бы прославиться.
Юра, сорвавшись со стула, совершил нижнее заднее волейбольное падение и грудью закрыл меня от стремительно приближающегося пола, спасая мне, как максимум, жизнь и, как минимум, пару сломанных конечностей. Впрочем, пьяным иногда везет, так что, может, ничего бы и не было. Но сам факт спасения все же меня впечатлил.
Юру поцарапало бокальной крошкой, которую он просто элегантно стряхнул с себя, не особо заморачиваясь. Выглядело это настолько героически, что все окружающие, включая персонал, сначала замерли, а потом дружно зааплодировали.
– Вставай, красавица, – Юра поднял меня на ноги и прислонил к бару.
– Спасибо, – я подумала и решила закончить свои акробатические упражнения, для чего полезла обратно на стойку, где Олеся уже вполне освоилась.
Дальше события вдруг приобрели невероятную скорость и привели к необычайным последствиям.
Юра сдуру вознамерился помешать мне выполнить намеченное и увезти меня домой. Смешной мальчик.
Я начала сопротивляться, он же, как обычно, решил добиться своего. Но дело в том, что мое терпение и принятие уже иссякли в связи с тем, что я много уступала ему все эти месяцы. Плюс эти эсэмэски, плюс вполне серьезная степень опьянения – короче, все это создало кумулятивный эффект, и во мне проснулся страшной силы дух протеста.
Я вдруг начала сопротивляться и орать. Юра, думая, что все это не превышает моего привычного уровня сопротивления, попытался меня урезонить. Я же в ответ начала бросаться посудой.
Тогда Юра разозлился и расколотил об пол стул, после чего я окончательно превратилась в психопатку и расцарапала ему ногтями всю морду. Слава богу, у него хватило ума не дать мне сдачи и не устроить драку, он лишь пытался удержать меня за руки, но это крайне слабо ему помогло, ибо я своими длинными французскими ногтями дотянулась до него без особых усилий.
Действие сопровождалось истошными воплями обеих сторон.
Паша поспешил на помощь, но, кажется, не сразу сообразил, кому из нас она больше нужна, растерялся и превратился в соляной столп.
Официанты забились в угол и, стоя там, дрожали от ужаса.
После совершенного акта насилия я вдруг резко успокоилась, неожиданно повеселела и позволила перепуганным ребятам увести меня домой.
По дороге из машины до подъезда, не теряя веселого расположения духа, я исхитрилась набрать на мобильнике эту самую Лену, телефончик которой у меня сохранился, и в ответ на ее нежно-сонное «алле» заорать на всю улицу:
– Не лезь к моему мужику, сука шелудивая, а то я приеду и ноги тебе выдерну, поняла?
Побледневший Юра вырвал у меня из рук телефон, посмотрел на набранный номер, послушал испуганные гудки, обозвал меня дурой конченой, с видом зомби затолкал мобильник в мою сумку и закрыл ее на замок. Заботливый какой! Так тебе и надо! Объясняйся завтра со своей девкой.
Паша с Олесей уже веселились от души.
Друзья уложили меня спать в мою комнату, а сами пошли на кухню дезинфицировать алкоголем раны Юрика. Поскольку раны были и физические и душевные, то лечили их как снаружи, так и изнутри.
Под утро несчастный, исцарапанный и пьяный Юра пришел-таки ко мне, обнял меня и уснул.
А утром я просрала капитанский звонок. Невиданное, просто невиданное дело!
– Довыпендривалась? – спросил меня Леша, разруливший ситуацию с капитанами и примчавшийся меня искать. С перепугу. Все же знают, что я никогда не пропускала звонки, – мало ли чего стряслось.
Он обнаружил нас с Юрой сидящих на кухне в страшном виде – опухшие, изможденные отнюдь не нарзаном, с поцарапанной мордой.
– Поставь, чайник, Леша, – проскрипела я, еле разлепив рот.
– Может, тебе таблеточку? – ужаснулся он.
– Что-нибудь цианидосодержащее, – хмуро предложил Юра.
Кажется, мое вчерашнее выступление не способствовало нормализации и потеплению наших отношений. Странно.
Ну и хрен с ним. Зато мы квиты. Мне прямо полегчало, словно я отомстила сполна и гештальт завершен. Он мне больно сделал – я ему. Можно, конечно, было сделать это более цивилизованным способом – например, тоже завести любовника, но мне по-прежнему кажется, что это необычайно глупая месть.
Леша, мотая от изумления головой, провел комплекс реанимационных мероприятий и уехал работать, а я молча ушла в свою комнату и легла спать. Гори оно все!..
Хорошо, что я редко напиваюсь: весь следующий день, как правило, потерян. Это уже не жизнь, а сплошное выживание.
Я кое-как пережила этот день и опять легла спать, надеясь, что легкое чувство вины исчезнет само собой. Оно не исчезло, и я решила просто жить с ним – чай, не в первый раз.
Юра спал отдельно, да и вообще, он не сильно повеселел. Мне приходится сдерживаться, чтобы не ржать при виде его длинных красочных царапин. Надо все же сделать для него чтото хорошее, а то он так и умрет от обиды и мировой скорби, бедняга.
А меня отпустило.
У Юльки вовсю идут свадебные приготовления. Платьишки, ресторанчики, колечки… Везуха!
Я уехала на выходные вместе с ней – в маленький город, где они со Стасом родились. Мне нужно было прийти в себя, отдохнуть и вообще посоветоваться, а то я совсем запуталась. И это, между прочим, чуть ли не первые мои выходные с тех пор, как я из отпуска вернулась. Природа меня спасет – решила я. Обниму какое-нибудь дерево и буду стоять, пока не пропитаюсь энергией насквозь. Надеюсь, дерево после этого не засохнет.
Ну и колбаса! То есть амплитуда эмоциональных колебаний, простите.
– Вам просто нужно научиться друг другу уступать, – подумав, заявила Юлька. Мы сидели на веранде, в доме ее родителей. Домик мне уже понравился, а вот сами родители еще не объявились.
– Какое своевременное замечание! Мне кажется, что я все время только и делаю, что уступаю, – возразила я.
– Да чего ты там уступаешь? Только по мелочам косточки бросаешь, а сама все равно делаешь только то, что тебе нравится. И даже то, в чем уступаешь, делаешь не легко и радостно, а так, типа, «ладно, фиг с тобой, будь по-твоему, но сам потом пеняй на себя, дурак несчастный».
– Да ладно, неужели это так выглядит со стороны?!
– Ну, в общем да. Не всегда, конечно. Иногда ты бываешь нормальной, но не часто. Видно, что Юра прямо-таки бьется, пытаясь построить отношения. Он конечно не ангел, очень упертый, авторитарный и высокомерный, ну так и ты не подарок, знаешь ли. Вы просто отражение друг друга.
– Ну что ты, Юля! Я просто ангелочек. Послушная как… как… Ну, не знаю. Просто послушная.
– Тьфу на тебя! Как вы, психи, меня достали своими расколбасами. Где только нашли друг друга! – она схватилась за голову.
– Давай, Юлька, придумаем что-нибудь веселое! Такое, чтобы жизнь сразу наладилась, кураж появился и все стало радужно-замечательно, – мне вдруг необыкновенно сильно захотелось вернуть то время, когда мы с Юрой безумствовали, придумывали журнал, часами философствовали, обманывали государство и друзей, искали партнеров, не спали ночами, целовались где попало, ссорились и мирились…
Только полгода прошло, а мы уже живем, как ненавистные друг другу за десятилетия совместной жизни муж и жена. Впрочем, наши отношения сразу развивались со скоростью света. Мы и поженились-то чуть ли не на третий день знакомства. Правило третьего свидания соблюдено, между прочим.
– Давай. А что? Спросим у мужиков, они умные.
– У каких это?
– Сейчас придут Стас и папа.
– Да уж, папы нам еще не хватало!
У дверей раздался шум, видно, это они подошли.
– Да у меня отличный папа, свой в доску! Увидишь сейчас, – Юлька отправилась открывать дверь, из прихожей донеслись громкие чмоки, смех, крики, и в кухню ввалились Стас, Юлькин папа и огромная бутылка вина.
Я зажмурилась: алкоголь я видеть не смогу еще недели две. Меня даже слегка замутило.
– Привет! Я Виктор, – сказал папа.
– Наташа, – я открыла глаза и увидела протянутую руку, обладателем которой оказался симпатичный мужик средних лет.
Ничего себе папа. Папы обычно старенькие бывают, а этот мне в мужья годится. Отличный папа. Но вот пить я не смогу, простите.
– Значит, так, надо придумать экстрим для мужика Наташкиного, – очертила круг задач Юля, едва все расселись вокруг стола. Оказывается, она и в отчем доме командует. Это уже клиника.
– Почему это для мужика, для нас обоих, – возмутилась я.
– Я за любой кипеш, кроме голодовки, – объявил Стас.
– Я тоже, – присоединился папа Виктор.
Бутылку, слава богу, решили сохранить для будущих времен, а вместо вина треснуть чай. Пока трескали, Юля посвятила их в перипетии наших отношений. Мужики по этому поводу устроили целый мозговой штурм, в результате которого решили, что я сама дура. И что мне необходимо чем-то Юрика немедленно порадовать. Например, станцевать стриптиз.
– Подумаешь, стриптиз, – сморщилась я, – нет ничего более дурацкого, чем непрофессиональный стриптиз в домашних условиях.
– Ну, сделаем профессиональный и в таких условиях, в каких нужно! – заявил папа и схватился за трубку.
В шесть секунд он договорился с владельцем единственного в городе стриптиз-клуба о том, что в любое удобное время лучшая ВИП-кабинка клуба будет в нашем распоряжении.
Я не успела даже возразить.
Стас со скоростью света уехал в город и вытащил Юру в гости на субботний вечер и все воскресенье. Видно, у Юры защитные системы организма ослабли, не иначе, раз он послушно собрался и приехал. Теперь, судя по всему, был Юрин черед впасть в апатию вместо меня. Я не ожидала, что у Стаса получится вытащить его из дому.
Мужики взяли Юрика под белы рученьки и потащили прямиком в клуб, несмотря на его расцарапанную морду. О моем присутствии в городе его не уведомили.
Меня же заранее затолкали за сцену, чтобы я вышла к шесту, когда они, наконец, соберутся заказать стриптиз.
Я сидела там за сценой, полуголая, офигевшая от происходящего и думала. Целый час. Это был чуть ли не самый важный час в моей жизни. Я сначала просто хваталась за голову, размышляя над ситуацией, в которую попала, а потом начала делать выводы. И делала их целый час без остановки. И поплакала, и посмеялась, и погрустила, и порадовалась, и постыдилась, и погордилась…
Эх, не хватает мне мудрости, конечно, ничего не скажешь! Я все никак не могу принять тот факт, что я, как любое дитя природы, абсолютно совершенна, я все мечусь, доказываю что-то людям, самой себе, все набиваю шишки, делаю больно окружающим, мучаю себя. Пытаюсь везде быть лучшей, необыкновенной, самой яркой.
В результате я и не там, и не здесь.
Юру пожалела – вот ведь тоже колбасит парня, мечется, бедный, сопротивляется. Не может он расслабиться, перестать воевать со всем миром, перестраивать его под себя. Воин. Чего же его так переклинило-то?
Вот как лучше всего воспитывать людей? Непонятно. Юркины родители заботились о нем, помогали, поддерживали, образование постарались дать, продвигали в жизни, как могли, а покоя нет в его душе. Меня же, наоборот, в семнадцать в воду бросили и своими делами занялись. Я сама выживала, как могла, училась, где пришлось, ела, что попало, работала, кем придется, а покоя столько же, сколько и у него.
Да, похожи мы, как ни крути, друг на друга. Ну, просто близнецы-братья. Или сестры? Я не знаю, хорошо ли это. Думаю, вряд ли. Ему бы другую женщину – мудрую, добрую, милосердную, всепрощающую и терпеливую, чтобы она своей любовью бесконечной его успокоила потихоньку, потушила, погасила пожар в его душе, смягчила его своим принятием.
Мне неожиданно страшно захотелось сделать его счастливым, прямо до слез, и я вдруг зажгла так, что мама дорогая!
Я вышла на сцену почти голая, блестящая и темная от автозагара. У Юры отвалилась челюсть. Хорошо, что я танцами занимаюсь уже несколько месяцев! У меня появилась гибкость, движения стали красивыми.
Стас с папой Виктором, вместо того чтобы быстро слинять, как мы и договаривались, зависли на месте с открытыми ртами.
Я потанцевала немного у шеста, а потом подползла к ним на четвереньках и сквозь зубы прошептала:
– Пошли вон отсюда, подонки!
Они переглянулись, засмеялись и исчезли, оставив нас с Юрой вдвоем.
В общем, надо признать, что, несмотря на весь идиотизм затеи, фокус удался. Мы с Юрой пробыли в ВИП-кабинке довольно долгое время.
Когда же мы оделись и вышли в общий зал, мужики наши были уже в подпитии. С ними рядом восседала довольная Юлька.
– Проконтролировать пришла, – кивнул на нее Стас, – Напридумывала себе картин невероятных и примчалась.
– Конечно! Знаю я этих стриптизерш, – засмеялась Юля.
– Откуда, интересно?
– Стас, я шестнадцать лет прожила в этом городе. Тут работают чуть ли не одноклассницы мои, как же мне их не знать. И твои тоже, кстати сказать.
– Сегодня тут Наташка работает, а ей можно доверять, – Стас кивнул на меня.
Вдруг вокруг нас закружился хоровод почти голых девушек, и Стас с папой потеряли концентрацию.
– Странно, Юля, что мама еще с тобой не пришла. Был бы у нас семейный выход, как у настоящей, добропорядочной семьи, – проворчал Виктор, не отрывая взгляда от стриптизерш.
Ровно через две минуты в дверь вошла Юлина мама, повергнув нас в состояние истерики.
– Что это вы тут делаете, а? Я решила прийти проверить. Ох уж мне эти микрогорода, где все всё знают, где есть всего лишь один стриптиз-клуб на весь город, где стриптизерши являются одноклассницами, а на улицах все здороваются друг с другом.
Возвращались мы всей компанией уже под утро. Шумели, кричали, учились у Юлькиного папы громко свистеть в два пальца, словно шли со школьного утренника, а не из ночного клуба.
Мы с Юрой шли позади всех в обнимку и молча улыбались.
Жизнь радовала. Люблю утро.
Все воскресенье мы изо всех сил набирались здоровья. Воздух у Юли во дворе такой, что хочется его нарезать на кусочки и съесть с помощью ножа и вилки.
Дышали, жарили шашлыки, просто гуляли. Обнимали деревья. После Москвы природа иногда производит на человека неизгладимое впечатление.
Мне даже захотелось на минуточку бросить все свои дела, создать большую семью и уехать жить в лес.
Семьей, пусть и фиктивной, нам осталось быть буквально недельку, и мы, слава богу, прожили необыкновенно мирно. Ругались редко, зато много друг другу уступали. Мне кажется, мы просто устали, обессилели и сдались.
Почти сверстан третий номер журнала, стартовала следующая Игра, ресторан вроде начал опять приносить прибыль, которую Юра уже распределил на рекламу и ремонт. Хозяйственный мой! Только вот жить мне на что после развода?
Пари? Да, пари. По условиям, тираж должен быть хотя бы на пять тысяч больше первого, но, несмотря на то что в перспективе явно прослеживается прекрасная и долгая жизнь, это сейчас предел для нас и партнеры склоняются к тому, чтобы напечатать тридцать тысяч. Для меня на данный момент это катастрофа. Я попыталась убедить их в том, что мы сможем и тридцать пять продать, но никого не убедила. Да и то верно – какой смысл рисковать. Не могу же я им про пари рассказать – получится, что я всех подставляю из-за своей глупости. Ужасно! Где я возьму полтинник?
В конце концов я не выдержала и пришла к Юре сдаваться.
– Ты дура, что ли? – спросил Юра, когда я рассказала всю историю.
– Да, – ответила я. А чего сопротивляться-то? Чего доказывать?
Устала я уже доказывать. Силы кончились.
Юра вздохнул, взял трубку, набрал Лешу и попросил допечатать пять тысяч за его счет. Леша удивился, но спорить не стал и в душу лезть тоже: он Юру сильно уважает. Раз надо – значит надо.
Извини, гордость
Развели нас не так стремительно, как поженили, но, в общем-то, все произошло довольно быстро.
Я поплакала перед тем как ехать в загс, но вышла из ванной успокоенной, чтобы Юра не догадался о моих слезах. Не хочу больше показывать свою слабость. Все равно он не любит, когда я плачу. Да еще подумает, что я манипулирую им, чтобы не разводиться.
Пару раз у меня был порыв сказать что-то типа: «Давай плюнем на все наши договоренности и просто останемся вместе на всю жизнь». Но я не сказала. Не решилась показать свои чувства, да и не уверена была в том, что нам это надо. Я слишком устала. Мы сами виноваты – чересчур много эмоций за короткий промежуток времени. Мы просто умотали друг друга до полного изнеможения. И одной спокойной недели было слишком мало для того, чтобы дать друг другу отдых и покой.
– Не хочешь остаться у меня? – спросил, тем не менее, Юра после развода.
– Нет уж, – отозвалась я, – отношения нужно завершать. Сам говорил.
Я собрала свои вещи, и водитель перевез меня домой.
Так я и не поговорила с ним об истинной причине этой свадьбы. Возможно, он и сам понял, я даже спрашивать не стала. Надоели разговоры.
Юра вдруг собрался и уехал в Таиланд. Отдыхать. Видно, он думает так же, как и я. Нам нужна реабилитация после совместной жизни.
На меня неожиданно свалилось невероятное количество свободного времени. Я стала меньше заниматься журналом, и бессонные бурные ночи тоже исчезли из моей жизни. А я уже так привыкла трамбовать время, делегировать, делать все быстро. И вот время утрамбовано, я хожу по квартире сама не своя, перебираю книжки на полке, передвигаю дурацкие игрушки, стоящие перед книгами, играю резиновой швейцарской коровой – стучу об пол, как мячиком. Завела «Живой журнал», чтобы иногда нырять в виртуальный мир, сбегая от грусти, и неожиданно встретила там живых людей. Некоторые из них даже оказались моими знакомыми в реале. Поразительно.
Пытаюсь писать, но голова другим забита. Хорошо хоть Игра только началась, времени игрокам много уделять нужно, пока не научились сами себя координировать.
Я подождала недельку, а потом взяла да и написала список мужчин – как Юлька. «Я, правда, не такая завидная принцесса, как она», – подумалось мне, и я тут же поняла, что с такими мыслями далеко не уедешь. Так мы слона не продадим.
Надо бы поработать над своими внутренними разговорами по поводу себя, как женщины, ибо каждый имеет то, во что верит. Нельзя, однако, сбрасывать со счетов тот факт, что выбор у меня меньше, хотя бы в силу возраста. Нужно быть уверенной, но адекватной. Адекватной и уверенной. Эх.
Я уронила список за диван, с которого Нина уже отмыла мед, и доставать его не стала. Не хочется что-то.
Хочется любви, хочется, чтобы я смотрела на мужчину и понимала – он мой, мой навсегда. Мы созданы друг для друга. Именно с ним я готова просыпаться каждое утро, именно с ним готова делить и радость, и горе. О нем готова заботиться всю оставшуюся жизнь. Ради него бросить все и сделать то, что он попросит. Это он – моя любовь, моя душа, мой духовный близнец, моя радость бесконечная, нежная, вечная…
Где же ты, милый? Кто ты? Сколько мне еще ждать?
У кого мне узнать об этом?
У себя, у кого же еще. В моей голове, коль я человек, есть ответы на все вопросы, но вот хочу ли я их знать? Знать все ответы – это слишком, слишком большая ответственность. И неудобство. Ведь когда знаешь, необходимо принимать решения. И ни соврать, ни притвориться…
Значит, мне опять предстоит выбор: жить скучно или честно? Мне страшно уже только от того, что он, этот выбор, стоит передо мной. Хорошо было бы вообще не иметь в арсенале таких слов, как выбор и ответственность. Лучше не знать, что это такое. Не глотать эту проклятую красную пилюлю, а уплетать свои, матричные, но такие вкусные бифштексы с кровью…
Но эту пилюлю я уже проглотила.
Я просто взяла трубку, набрала Юру и в ответ на: «Да, малыш?» – ответила:
– Юра, я тебя люблю. Люблю больше жизни, люблю, как ненормальная. Именно с тобой я готова просыпаться каждое утро, именно с тобой я готова делить и радость и горе, о тебе я готова заботиться всю оставшуюся жизнь, ради тебя готова бросить все, сделать все, абсолютно все, что ты попросишь. Ты – моя любовь, моя душа, моя радость бесконечная, нежная, вечная…
– Подожди меня, – попросил Юра. Голос его изменился.
– Хорошо. Столько, сколько тебе нужно.
Я положила трубку. Мое состояние вдруг стало удивительным. Я могу назвать его тихой, спокойной радостью.
До этого мне казалось, что я уже никогда первая не скажу мужчине этих слов. Моя гордость не позволит мне этого сделать – слишком много боли и разочарований с этим связано.
С другой стороны, что я теряю? Зато я честна перед ним и собой. Плевать мне на условности. И на гордость тоже. Любовь для меня оказалась важнее.
Я не знала, когда Юра вернется из Таиланда, я не знала, что он мне скажет, какое примет решение, но это все было не так уж важно.
Я сказала то, что думаю, чувствую, я выбрала не притворяться, быть настоящей, а не зомбированным членом матрицы.
Я легла спать в этом состоянии спокойной радости и уснула через три минуты. Никаких снов не запомнила, но спала с необыкновенным удовольствием.
Рубин
Юра прилетел через два дня, которые я прожила мирно и спокойно. За все это время он ни разу мне не позвонил.
На третий день не звонил тоже, лишь написал эсэмэску о том, что вернулся.
На четвертый день пришел ко мне домой, обнял меня и долго так стоял. Потом надел на палец кольцо с рубином, несомненно, тайского происхождения и сказал:
– Я вот тут думал все… Ты будешь моей женой. Вопроса в его голосе не прозвучало.
Я издала лишь неопределенный хриплый звук.
– Неправильный ответ, – засмеялся Юра. – Правильный: «Да, милый». Говори.
– Да… милый. Мурзик.
Вообще-то я хотела сразу сказать «да, Мурзик», но вспомнила, что пообещала сделать все, что он попросит. А он попросил сказать «да, милый».
Эпилог 1
http://marcovich.livejournal.com/
Ну что ж, френды мои, я уже больше месяца как жена, и вот наконец созрел мой фото– и просто отчет, давно обещанный.
Значит, так. Готовиться мы начали за две недели, да и то вполсилы, так что не рассказывайте мне, что совершенно невозможно за короткий срок подготовить масштабное мероприятие.
– Мне кажется, что вы не поженитесь, – заявляли некоторые скептически настроенные граждане. Ну, конкретно Олег.
– Почему?
– Так, энергетически не похоже. Не торопитесь, не готовитесь… Вон все остальные, Юля со Стасом, Леша с Миланой, – когда женились, за целых два месяца место нашли, всех оповестили, за месяц приглашения раздали, все купили, приготовили. А про вас не слыхать, не видать, две недели всего осталось…
– А мне кажется, что для них это норма, – вступились иные. Конкретно Юля. – Просто эти раздолбаи, как всегда, вдруг за неделю вспомнят, что у них свадьба и, выпучив глаза, начнут метаться, как сумасшедшие. И все будет прекрасно. Им же нужно адреналин откуда-то брать.
Я даже в дискуссию вступать не стала: была абсолютно уверена, что нашей свадьбе ничто не угрожает. Я все-таки чуть ли не с первого дня знала, что мы с Юрой – это навсегда, даже когда совсем все тяжело и больно было и бежать хотелось со всех ног. Откуда взялось это знание – мне неведомо, но так бывает, вы же знаете.
За две недели до назначенной даты Юра принес денег и спросил:
– А ты, случайно, приготовлением к свадьбе не хочешь заняться?
– Отчего же, хочу, – я взяла деньги и пошла звонить в свадебное агентство, которое пару месяцев назад занималось свадьбой Леши с Миланой.
В общем, нужно признать, что первую неделю, оставшуюся до бракосочетания, мы только весьма неторопливо раскачивались. Сотрудники агентства оказались заняты – готовили кому-то свадьбу на Кипре – и связывались с нами довольно лениво. Я же в силу своей организационной тупости в общем-то не знала, что делать, и потому особо не дергалась.
– Не волнуйся ты, все нормально будет, – сказала девушка из агентства, и я расслабилась напрочь.
Периодически у меня, конечно, возникали всплески тревоги, но такие слабые, что энергии чаще всего не хватало даже на телефонный звонок в агентство.
Единственное, что мы сделали за эту неделю, – договорились с рестораном и нашли колечки. Пьеже, белые, изящно-гармоничные, из двух полосок – верхняя, узкая крутится на нижней, более широкой. У меня на верхней полоске семь брильянтиков, у Юры – один, но он его прячет. Очень красивые кольца!
Ресторан же вообще волшебный. Лучший в Москве, самый-самый красивый, легкий и светлый, на берегу залива Москвы-реки, с открывающейся на причалы мягкой стенкой и парусами под крышей… Вид – потрясающий.
Я перемерила примерно сорок платьев, но ни на чем не остановилась. В общем-то красивых довольно много. Мне просто нравилось их примерять. Я надевала очередное и долго стояла перед зеркалом, любуясь собой.
Юре я эту красоту не показывала. Он просил купить скромное и элегантное, но я конечно же не послушалась. Вот еще! Скромные вещи будем в рабочие будни носить.
Я сама, конечно, сначала думала купить что-то ультрамодное и экстраординарное и орала на каждом углу, что все будет не как у всех и что меня обычные белые платья вообще не интересуют. А как начала примерять, так и поняла: хочу обычное, традиционное, очень пышное и безумно красивое платье. Самое настоящее, белое, свадебное. Я не могу этого объяснить, но говорят, что так бывает практически со всеми невестами. Это что-то экзистенциальное, видимо.
Единственное, что я смогла придумать необычного, так это алые-алые перчатки, бусы и туфли, зато эти маленькие штрихи прямо огнем горели на белоснежном фоне.
Сценарий свадьбы в итоге я прочитала в понедельник вечером. В пятницу, напоминаю, должна состояться свадьба. Вдобавок я в этот момент сообразила, что нам, скорее всего, не скоро удастся второй раз потратить столько денег и собрать столько друзей из разных городов и стран в одном месте, поэтому я в большей мере ориентировала организаторов на то, чтобы это был праздник именно для гостей. Ненавижу традиционные свадьбы со всеми этими кусаниями караваев, выкупами, надоевшими конкурсами и еще знаете, когда жених с невестой сидят, как куклы, а все вокруг них приплясывают. В конце концов все либо напиваются в хлам от скуки, либо ждут, пока можно будет слинять.