Устроители Святой Руси Коняев Николай
18 июня, когда на петроградском процессе завершился наконец допрос основных обвиняемых, вся Россия услышала голос запертого в Ярославле митрополита Агафангела.
«Благодать вам и мир от Бога и Отца нашего и Господа Иисуса Христа! – писал назначенный Патриархом Тихоном своим заместителем Ярославский митрополит… – Я лишен и доныне возможности отправиться на место служения… Между тем, как мне официально известно, явились в Москве иные люди и встали у кормила правления Русской церкви. От кого и какие на то полномочия получили они, мне совершенно не известно. А поэтому я считаю принятую ими на себя власть и деяния их незаконными… Возлюбленные о Господе Преосвященные Архипастыри! Лишенные на время высокого руководства вы управляйте теперь своими епархиями самостоятельно, сообразуясь с Писанием и священными канонами впредь до восстановления Высшей церковной власти окончательно. Решайте дела, по которым прежде спрашивали решения Священного Синода, а в сомнительных случаях обращайтесь к вашему смирению. Честные пресвитеры и все о Христе служители Алтаря и Церкви! Вы близко стоите к народной жизни. Вам должно быть дорого его просвещение в духе православной веры. Умножайте свою священную активность. Когда верующие увидят в вас благодатное горение духа, они никуда не уйдут от своих святых алтарей. Братья и сестры о Господе, наши пасомые! Храните единство святой веры в образе братского мира, не поддавайтесь смущению, которое новые люди стремятся внести в ваши сердца. Не склоняйтесь к соблазнам, которыми они хотят обольстить вас».
В.Д. Красницкий говорил на процессе о самом большом ударе, который нанесло ВЦУ отлучение Введенского, Красницкого и Белкова митрополитом Вениамином.
Послание митрополита Агафангела – тоже сокрушительный для ВЦУ удар.
Говорят, что когда Тучков прочитал это послание, его самого едва не хватил удар…
И все-таки Красницкий все равно отдавал приоритет удару, нанесенному митрополитом Вениамином… Только ли потому, что Владимир Дмитриевич давал показания против митрополита Вениамина?
Нам кажется, что Красницкий тут проявил известную долю объективности. Вполне ведь возможно, что, не предприми своих решительных действий митрополит Вениамин, не решился бы опубликовать свое послание и митрополит Агафангел. Может быть, чекистам и удалось бы уговорить его отмолчаться…
Мы говорим все это не для того, чтобы принизить роль священомученика митрополита Агафангела в борьбе с обновленцами. И, конечно, не для того, чтобы приподнять митрополита Вениамина.
В этом нет нужды.
Исполненная подлинного величия картина открывается перед нами.
Падает, сраженный бесчисленными врагами, богатырь, но – рано торжествовать нечисти! – на замену ему поднимается другой богатырь.
Подвигами Петроградского и Ярославского митрополитов, по сути дела, открывается страница деятельной борьбы православной церкви с перерожденческой ересью.
Трагическим и пронзительным светом этой борьбы озарены и последние годы земной жизни святителя Тихона.
На долгие и долгие годы затянется борьба.
Именами десятков новомучеников российских пополнится Собор русских святых. И все они, проходя сквозь ад тюрем, пересылок и лагерей, бесстрашно уходя на расстрел, без сомнения вспоминали о подвиге, совершенном митрополитом Вениамином, снова и снова, в который уже раз повторяя его подвиг.
И нет, нет ничего случайного в Божьем мире. И не напрасны принесенные Русской Православной Церковью жертвы. Великое очищение приняла она, проходя через горнило неимоверных испытаний…
7
4 июля подсудимым было предоставлено последнее слово.
Первым встал митрополит Вениамин.
День был солнечный, солнце ломилось в широкие окна, и вся фигура митрополита была освещена.
Говорил просто, как всегда.
Он сказал, что к самому обвинению относится спокойно, но не может отнестись спокойно к тому, что его здесь назвали «врагом народа».
– Народ я люблю и отдал за него все, – сказал митрополит, – и народ любит меня… Каков бы ни был ваш приговор, я буду знать, что он вынесен не вами, а идет от Господа Бога, и что бы со мной не случилось, я скажу: Слава Богу!
Митрополит осенил себя крестным знамением и сел.
Это последние слова митрополита Вениамина, произнесенные им публично.
«Выписка из протокола № 51 Заседания Президиума ВЦИК от 3 августа 1922 года.
СЛУШАЛИ: Дело петроградских церковников.
ПОСТАНОВИЛИ: в отношении осужденных Казанского, Новицкого, Шеина, Ковшарова приговор Петроградского Революционного Трибунала оставить в силе. В отношении осужденных Плотникова, Огнева, Елачича, Чельцова, Чукова и Богоявленского – заменить высшую меру наказания пятью годами лишения свободы.
Секретарь ВЦИК А. Енукидзе.
8 августа 1922 г.».
В ночь на воскресенье, 13 августа, четверо новомучеников Российских были расстреляны возле станции Пороховые по Ириновской железной дороге.
Говорят, что перед смертью их обрили и одели в лохмотья.
Казнь была совершена тайно…
Делалось все, чтобы скрыть дату ее.
Ксении Леонидовне Брянчаниновой и Оксане Георгиевне Новицкой разрешили во вторник, 15 августа, встретиться с Юрием Петровичем Новицким.
В понедельник, 14 августа, в первый день Успенского поста, духовным чадам митрополита Вениамина, принесшим для него передачу, сказали, что «гражданин Казанский, гражданин Шеин, профессора Ковшаров и Новицкий потребованы и отправлены в Москву»…
«Отправить в Москву», «дать десять лет без права переписки» – эти почти тотемические обозначения исполненных смертных приговоров изобретались работниками советского «правопорядка», потому что страх смерти в них самих был сильнее революционного сознания…
Что еще можно добавить, завершая наш рассказ о священомученнике Вениамина митрополите петроградском?
На Никольском кладбище Александро-Невской лавры, почти на том самом месте, где стоял 1 июня 1922 года митрополит Вениамин, когда келейник известил его о прибытии чекистов, стоит теперь крест, на котором написано «Вениамин, митрополит Петроградский и Гдовский».
Но это не могила, никто не знает, где находится она…
Это просто памятник митрополиту Вениамину.
Но приходишь сюда, на Никольское кладбище, и почему-то у креста-памятника всегда тепло. В разное время года, при разных ветрах и погодах бывал я здесь, но тепло было всегда…
Сюда, в это духовное тепло, и идут православные люди, чтобы, осенив себя крестным знамением, произнести: «Святый, священномучиниче Вениамине, митрополит Петроградский, моли Бога о нас!»
Память – 31 июля (13 августа).
Мать святого
– Мне говорят, что я – мать святого, а я была просто матерью солдата… – говорит Любовь Васильевна Родионова, рассказывая о своем сыне, почитание которого как мученика за веру началось в Русской Православной Церкви…
На Алтае, в поселке Окташ, освящен в честь небесного покровителя Евгения Родионова Свято-Евгеньевский храм, в храме этом мироточит образ воина Евгения. Иконы новомученика появляются сейчас во многих церквях, а недавно в Харькове открыли храм во имя иконы Взыскание погибших, построенный «в память подвига веры Евгения Родионова».
В тот день в храме Петра и Павла в Знаменке шла обычная воскресная служба…
И вот двери отворились, и в церковь вошла женщина с простым и чистым русским лицом, столь схожим с лицом облаченного в камуфляжную форму святого мученика воина Евгения Родионова, что изображенный на дьяконской двери стоял рядом с Богородицей, слева от Царских Врат.
Нет, никто не сравнивал лица, но дыхание неземной тайны трепетом пробежало по храму, и собравшиеся, не сговариваясь, повинуясь единому для всех движению души, опустились на колени…
Воистину, дивным и подобным чуду был миг этой встречи Любови Васильевны Родионовой со своим сыном…
А служба шла своим чередом…
Пропели «Отче наш»…
«Святая святым…» – прозвучал голос священника отца Евстафия, и он вышел из алтаря со Святыми Дарами.
– Со страхом Божиим и верою приступите! – возгласил дьякон. Хор запел «Благословен грядый во имя Господне…» и началось причастие.
А с дьяконских дверей алтаря смотрел на прихожан, облаченный в пятнистую камуфляжную форму, новый мученик за Христа воин Евгений Родионов…
В этом году ему исполнилось бы всего двадцать четыре года, но он уже прошел свой Путь.
«Здесь лежит русский солдат Евгений Родионов, – начертано на кресте, установленном на его могиле, – защищавший Отечество и не отрекшийся от Христа, казненный под Бамутом 23 мая 1996 года».
1
Проста и обыкновенна короткая биография Евгения Родионова.
Родился он 23 мая 1977 года.
«Случилось это в половине первого ночи… – рассказывает Любовь Васильевна Родионова. – Роды не были тяжелыми. Женя родился крепким, здоровеньким ребенком, рост 52 сантиметра, вес 3900. Когда я услышала его первый крик о том, что он пришел в этот мир, “встречайте меня, любите меня!”, такой вырвался вздох облегчения, и взгляд совершенно случайно упал на окно. Была глубокая ночь, темное небо, на котором яркие крупные звезды, и в этот момент по небу вдруг начала падать звезда…
Потом как-то все забылось, и вспомнилось через девятнадцать лет…»
Рос Евгений обычным – крепким и здоровым ребенком.
Сохранилась его фотография в детском саду.
Вместе с другими детьми он стоит в кузове игрушечного деревянного грузовика. На зимней шапке у него армейская кокарда, вид вполне бравый, как и положено сыну офицера, внуку погибшего на войне фронтовика.
В школе Евгений учился хорошо, когда закончил девятый класс, пошел работать на мебельную фабрику.
Работа ему нравилась, да и заработок был приличным. Как вспоминает Любовь Васильевна Родионова, она и на трех работах столько не получала…
Жизнь стала налаживаться…
Тогда, в 1994 году, Родионовы переехали в двухкомнатную квартиру…
Все в этой квартире обычно, и комната Евгения тоже ничем не отличается от комнат его сверстников.
Стол, шкаф, на полу гантели…
На стене – не икона, а плакат с какой-то рекламной красавицей.
Окно выходит на пустырь. Там – пруд, за прудом – спортзал, в который любил ходить Евгений…
Из этой комнаты и ушел Евгений, когда ему исполнилось восемнадцать лет и когда его призвали в армию.
Было это 25 июня 1995 года, всего через неделю после трагедии в Буденновске…
– Идти в армию Женя не хотел… – рассказывает Любовь Васильевна. – Но долг – это все. И он, и все его друзья как-то очень отчетливо понимали, что есть вещи, которые хочешь не хочешь, а делать надо. Ни о каком увиливании от армии у них и разговоров не было.
Не пытался хитрить Евгений и когда решался вопрос о его командировке в «горячую точку».
– Ведь кто-то должен служить и там… – сказал он матери, когда та приехала в часть. – Зато я вернусь из армии на полгода раньше…
– Женя, там идет война, ты даже не знаешь, насколько это серьезно. Там уже есть пленные, есть погибшие, и если что случится, ты ведь знаешь, мне не пережить, – отговаривала его Любовь Васильевна.
– Мама… – ответил Евгений. – От судьбы еще никто никогда не ушел… Я могу выйти на дорогу, и меня задавит машина. Тебе что, от этого будет легче? А плен… Плен – это уж как повезет…
Простился с матерью и уехал.
13 января 1996 года его командировали в воинскую часть 2038 Назранского погранотряда. Застава находилась в селе Галашки в Ингушетии.
Напомним, что 1996 год, когда началась «ингушская» командировка русского солдата Евгения Родионова, был годом президентских выборов…
Еще на детском новогоднем празднике в Кремле Ельцин сказал, что будет баллотироваться на пост Президента России на второй срок.
Дальше события развивались стремительно и трагично…
8 января банда Салмана Радуева напала на больницу дагестанского городка Кизляр.
10 января, погрузившись в автобусы и КАМАЗы, 250 бандитов покинули больницу, увозя с собой 165 заложников. Борис Ельцин улетел тогда в Париж на похороны Ф. Миттерана, и военные попытались блокировать колонну боевиков в станице Первомайской.
Как бы в ответ на это чеченские бандиты захватили 16 января в Грозном 30 русских энергетиков, а 17 января захватили в порту Трабзон в Турции теплоход «Аврасия», следовавший в Сочи. На борту находились 120 пассажиров и 45 членов экипажа.
И так продолжалось до 18 января, пока в крещенский Сочельник боевики Масхадова не нанесли удар в тыл группировки российских войск, блокировавшей Первомайскую. Радуеву и его бандитам с частью заложников удалось уйти, но Борис Ельцин, вернувшийся с похорон Ф. Миттерана, приказал считать операцию по освобождению заложников в Первомайской завершенной.
И уже 5 февраля резко обострилась обстановка в Грозном, в город начали стягивать бронетехнику…
2
Об этих событиях не могли не знать в Назранском погранотряде, тем не менее в ночь с 13 на 14 февраля 1996 года молодых, необстрелянных солдат послали дежурить на открытый КРП (контрольно-регистрационный пункт), в двухстах метрах от части.
Этот КРП – небольшая будка без связи и света, без какой-либо огневой поддержки! – находился на дороге, по которой боевики перевозили из Ингушетии оружие и боеприпасы, пленных и наркотики, но досматривать разрешалось далеко не все машины. Ежедневно без досмотра через блокпост проезжал медицинский «уазик», прозванный солдатами «таблеткой»…
Неизвестно, то ли ребятам что-то показалось подозрительным и они остановили «таблетку» для проверки, то ли бандитам срочно надо было пополнить свои запасы живого товара, но в ту ночь «уазик» остановился на КРП.
Из фургона высыпались пятнадцать хорошо вооруженных боевиков Руслана Хайхороева в камуфляже.
Несколько мгновений – и четверо наших солдат были захвачены в плен…
Вот их имена – Александр Железнов, Андрей Трусов, Евгений Родионов и Игорь Яковлев. Ни одному из четверых не суждено было вернуться из чеченского плена.
– Видите… – показывает Любовь Васильевна фотографию, запечатлевшую ее сына с друзьями-одноклассниками. – Брали Женю вместе с этими ребятами в армию… Они все одноклассники. В армию их брали в один день. Вот этого зовут Андрей, вот это мой Женя, это Игорь, а это Саша…
– Те же самые имена…
– Я об этом только два месяца назад сообразила… Одноклассники Жени все, слава Богу, живы… Но все равно… Как будто те ребята их заменили… Всех… Кроме Жени…
На заставе слышали шум схватки, крик: «Помогите!», но – загадка! – никто не поспешил на помощь. Никого не подняли по тревоге. В четыре часа утра, по расписанию, пошли менять ребят, но их уже не было…
Как свидетельствует Любовь Васильевна Родионова, «даже спустя две недели после этого происшествия снегом не до конца засыпало пятно крови на дороге. Видны были там следы борьбы»…
Однако и это – еще одна загадка! – нисколько не озадачило командиров части. Ребят объявили… дезертирами.
16 февраля Любовь Васильевна Родионова получила телеграмму…
«НАСТОЯЩИМ СООБЩАЮ ЧТО ВАШ СЫН РОДИОНОВ ЕВГЕНИЙ САМОВОЛЬНО ОСТАВИЛ ЧАСТЬ 14/2 1996 ПРОШУ ВАС ПРИНЯТЬ МЕРЫ К ВОЗВРАЩЕНИЮ ЕГО В ЧАСТЬ КОМ ВЧ 1094 ПОЛК БУЛАНИЧЕВ»
Обратим внимание, что телеграмма была отправлена на следующий день, после заявления, сделанного Ельциным в Екатеринбурге, что он собирается баллотироваться на второй срок.
Совпадение далеко не случайное…
Своим заявлением Ельцин как бы пролонгировал творящийся вокруг него беспредел.
Страшно думать об этом, но свою телеграмму полковник Буланичев подписал, когда чеченцы уже начали пытать захваченного в плен Евгения Родионова, добиваясь, чтобы он написал домой и потребовал от матери денег на выкуп…
3
Любовь Васильевна Родионова за тысячи километров от Чечни сердцем почувствовала, что с сыном случилась беда…
- Зимний вечер в поселке
- Зажигает огни,
- Что-то очень уж долго
- Нет письма из Чечни…
- А на улице сильно
- Разозлился мороз,
- Фотография сына
- Пожелтела от слез.
- Стали впалыми щеки
- От бессонных ночей,
- И глаза с поволокой,
- Как застывший ручей…
Эти стихи Любови Васильевны из тех холодных февральских дней 1996 года…
Письма от Евгения Любовь Васильевна так и не получила, вместо него пришла телеграмма полковника Буланичева.
Любовь Васильевна понимала, что не мог ее сын поступить так, как написал в телеграмме полковник, пытающийся сбросить с себя ответственность за судьбу своего захваченного чеченскими бандитами солдата.
– Эта телеграмма на всю жизнь черной полосой отрезала меня от той светлой жизни, которую мы прожили с сыном, – рассказывает она. – Было страшно, что на него такое могли подумать. Женю все знали, как верного, принципиального человека. И вдруг здесь, дома, по подвалам, по даче стали лазать милиционеры – искали Женю…
Но еще страшнее этого позора было осознание, что коли Евгения, который не мог дезертировать, обвиняют в этом, значит, с ним действительно случилась беда и никто не собирается – телеграмма неопровержимо свидетельствовала об этом! – выручать его.
– Я посмотрела на карте Чечню… – говорит Любовь Васильевна, – и подумала, что я всю ее руками переберу, а Женю найду…
4
Появления Любови Васильевны в части не ожидали.
В результате нескончаемых реформ солдатами в нашей армии теперь служат преимущественно те ребята, родители которых не сумели откупить их от армии…
В основном – из деревень и городков нищей российской глубинки…
И конечно же полковник Буланичев не посмел бы подписать матери своего захваченного чеченскими бандитами солдата такую телеграмму, если бы не рассчитывал, что ей все равно не удастся собрать денег на столь дальнюю дорогу.
Все можно понять и все можно объяснить…
Можно понять, почему на войну с чеченскими бандитами были посланы необученные и плохо вооруженные мальчишки…
В принципе, можно объяснить и трусовато-предательскую нерадивость младших офицеров, пропускавших – не за красивые же чеченские глаза! – оружие и боевиков через КРП.
Увы…
За те нищенские зарплаты, которые и выплачивались-то нерегулярно, трудно требовать от людей, чтобы они воевали более отважно и ответственно…
Но командиров частей, крупнозвездных офицеров и генералов понять труднее.
И жалованье они получают приличное, и за собственную жизнь им не нужно опасаться…
И все равно, подписанные ими телеграммы с подлой формулировкой СОЧИ (самовольное оставление части) сотнями уходили в российскую глубинку.
Зачем же крупнозвездные офицеры и генералы так торопились, предавая своих попавших в плен солдат?
Только, чтобы избежать неприятностей и осложнений для карьеры?
Оговоримся сразу, что не все офицеры, не все генералы вели себя так…
Мы знаем, что были и такие, которые готовы были рискнуть и своим положением, и самой своей жизнью, чтобы сберечь солдат.
И шли, и рисковали…
И, может быть, именно поэтому те военные чиновники и генералы из Москвы, которые и дальше собираются торговать с чеченцами ходовым товаром жизней русских солдат, и добивались их обвинения и осуждения, как показал ход судебного процесса над полковником Будановым, еще упорнее, чем сами родственники пострадавших.
И добивались-таки…
Не празден, не празден этот разговор…
– Я уверена, – говорит Любовь Васильевна, – если бы тогда подняли шум, засветили бы, как же так, ведь взяли их на территории Ингушетии, ребята остались бы живы…
Этого не сделали.
Сейчас, исходив всю Чечню, Любовь Васильевна продолжает утверждать, что ее сын попал в плен по халатности офицеров.
«После того, как Женю взяли в плен, – говорит она, – все изменилось. Будку отодвинули немножко вглубь от дороги, подальше, выкопали по окопчику возле нее, наверху на будке поставили пулемет, а рядом – БТР для огневой поддержки. Почему надо было потерять четырех солдат, чтобы поступить именно так, как надо было поступить с самого первого дня? Если у командиров не было ни ума, ни сердца, ни какой-то ответственности за судьбу солдат, то хотя бы посмотрели, как укреплены были другие заставы… Я проехала по всем заставам – да там целые укрепрайоны были, там были блиндажи, бревна, мешки с песком… Почему нельзя было сделать так и в Галашках?»
На эти вопросы Любовь Васильевна ответа не получила.
Не получила она ответа и на вопрос о том, где ее сын?
«Когда 26 февраля я приехала в часть, передо мной извинились и сказали, что в суматохе не разобрались сразу, погорячились»…
Кроме извинений за путаницу с телеграммой, матери ничего не удалось добиться от людей, приказам которых еще несколько дней назад беспрекословно повиновался ее сын – русский солдат Евгений Родионов…
Страшная мысль, что ему не на кого теперь надеяться, не от кого ждать помощи, поразила тогда Любовь Васильевну.
5
– Будь на то моя воля, я бы все военкоматы пропустила через стиральную машину… – говорит Любовь Васильевна. – Всех – от генералов до полковников… В армию они забирают бегом. А потом матери никто не ответит, где ее сын, что с ее сыном…
Горькие слова…
За ними – круги чеченского ада, через которые прошла Любовь Васильевна в поисках сына.
Здесь, хотя это и нарушает динамику повествования, надобно остановиться и попытаться представить себе, что должна была чувствовать тогда Любовь Васильевна Родионова.
Вот получила она телеграмму о дезертирстве сына.
Всю неделю бегала по знакомым, занимала деньги на поездку в Чечню…
Собрала пять миллионов (счет идет в ельцинских, еще недоминированных рублях).
Поехала…
Приехала, чтобы услышать извинения, дескать, неувязочка вышла. Ваш сын не дезертировал, он – в плену…
И все…
И больше ни слова.
Никаких объяснений, никаких обещаний, никакой помощи…
Командование заставы даже ночлега не предложило матери, проехавшей тысячи километров.
И никаких знакомых вокруг…
Несколько дней Любовь Васильевна обивала пороги во Владикавказе.
Обратилась даже в комиссию по урегулированию осетино-ингушского конфликта…
Наконец, ей объяснили, что есть комиссия по розыску военнопленных в Ханкале и Родионовой надо зарегистрироваться там.
Когда Любовь Васильевна приехала в Ханкалу, оказалось, что там целых три таких комиссии…
Общая комиссия по розыску военнопленных…
Комиссия от МВД…
Была своя комиссия по розыску военнопленных и у пограничников…
И работа в этих комиссиях тоже шла весьма активная. Одни комиссии организовывались, другие уже реорганизовывались…
Впрочем, в свободное от организаций и реорганизаций время комиссии занимались и поиском военнопленных.
Искали так… Родители пропавших солдат шли на площадь, где, предлагая свои услуги, собирались посредники. Эти посредники за весьма немалые деньги и приносили родителям в Ханкалу вести о захваченных в плен сыновьях.
В Чечне похищение людей было поставлено на промышленную основу, и на все имелся прейскурант.
Столько-то стоил человек…
Столько-то – его труп…
Своя цена была за известие о судьбе сына, своя – за письмо от него или фотографию…
Ну а купив информацию о нахождении сына, можно было обратиться в какую-либо комиссию по розыску военнопленных, зарегистрироваться там и ждать, что его обменяют на какого-нибудь осужденного в Москве или Петербурге чеченского бандита.
И если бы Евгений Родионов был другом Бориса Березовского, корреспондентом НТВ, представителем президента Ельцина или хотя бы каким-нибудь генералом, его бы обязательно обменяли. Но он был простым солдатом, а на простых солдат чеченских бандитов в лагерях и изоляторах России не хватало…
«Понадеявшись на эти комиссии, я упустила время… – признается Любовь Васильевна. – Надо было сразу искать самой»…
Впрочем, это ведь легко сказать – искать самой…
Жила она все это время в Ханкале, в казарме.
Пять миллионов рублей, которые Любовь Васильевна привезла с собой, давно уже перекочевали в карманы жадных чеченских посредников, высасывавших из нее деньги за каждое слово о судьбе сына.
Любови Васильевне пришлось устраиваться на работу дежурной в офицерской гостинице, чтобы иметь возможность продолжать поиски Евгения…
И все-таки и тогда еще она продолжала надеяться, что власти помогут спасти сына.
Точку на этих надеждах русской матери поставил уполномоченный по правам человека Сергей Адамович Ковалев.
– Ты вырастила убийцу! – бросил он в лицо Любови Васильевны, когда та подошла к нему с просьбой спасти находящегося в плену у бандитов сына.
С точки зрения этого «правозащитника», убийцей был не залитый кровью бандит, а вчерашний школьник, еще и не выстреливший ни по кому…
Почему? Да потому что вчерашний подмосковный школьник Евгений Родионов был русским, а занимающийся торговлей людьми бандит Хайхороев – чеченцем.
6
Если об этом не сказать, то «камни возопиют»…
Увы…
Реформы последних десятилетий так основательно перемешали все нравственные понятия в общественном сознании, что сейчас мы гораздо легче понимаем и объясняем, почему тот или иной человек пошел на подлость, воровство или предательство, нежели людей, которые среди безудержной продажности и измены продолжают сохранять свою честь и верность Родине, даже когда и приходится жертвовать собственной жизнью…
Нет никакого сомнения, что понятия добра и зла, подлости и благородства, честности и продажности смешиваются средствами массовой информации целенаправленно и осознанно.
Без расшатывания нравственных норм в общественном сознании едва ли врагам нашей страны удалось бы сделать то, что они сделали. И конечно же едва ли удалось бы переименовать чеченских уголовников в борцов за свободу своей Родины.
Разве Руслан Хайхороев, захватив в Ингушетии Евгения Родионова с товарищами, защищал Чечню?
Нет…
Защита Чечни для Хайхороева была только поводом, а подлинной целью – желание обогатиться, вытребовав с матерей захваченных им ребят выкупы.
Убогих способностей бандита не доставало, чтобы сообразить: даже если родственники захваченных им русских мальчиков и продадут все свое движимое и недвижимое имущество, денег и тогда не хватит на запрошенный Хайхороевым выкуп.
Ведь суммы требуемого выкупа исчислялись в сотнях тысяч не рублей, а долларов…
Читать бесплатно другие книги:
