Терновый венец Екатерины Медичи Гульчук Неля
Вскоре после коронации Генриха в ее апартаменты бесшумно прокрался королевский шут Брюске.
Заметив подкрадывающегося к ней на четвереньках шута, Екатерина жестом повелела прервать чтение новой книги Рабле «Пантагрюэль», которая, едва увидев свет, была осуждена богословами Сорбонны. Эту книгу скорее можно было назвать «Панург», ибо беспутный друг Пантагрюэля выдвигался в ней на первый план. Екатерину особенно заинтересовал взгляд великого мыслителя и сатирика на женитьбу и на роль женщины. Вторжение шута прервало ее размышления.
– Добрый вечер, Брюске! Какими секретами хочешь на этот раз поделиться со мной?
Брюске оглянулся и, приблизившись к Екатерине, тихо пробормотал:
– Их очень много на этот раз.
Екатерина попросила чтицу и фрейлин удалиться.
– Я вижу, что вы – мой лучший друг, мадам.
– Я друг покорных и догадливых.
Шут отвесил Екатерине низкий поклон и самоуверенно заявил:
– Значит, эти слова относятся в первую очередь ко мне, – он выдержал небольшую паузу и на едином дыхании выпалил: – Всемогущая любовница короля держит в кармане ключи от королевской сокровищницы. Она изгнала старого казначея и вместо него назначила Блонде, который каждое утро докладывает ей о всех поступлениях и тратах. Никто так изящно, как она, не наживается на сутягах.
Эффект, произведенный этими словами, буквально сразил Екатерину. Она едва сдерживала свою ярость: это был предел всего. Вовремя спохватившись и взяв себя в руки, она равнодушным тоном спросила:
– А что теперь говорят при дворе о вдове великого сенешаля?
Жадный до денег Брюске стал подробно пересказывать Екатерине отзывы придворных о новой фаворитке:
– Его Величество проводит с любовницей треть своего времени. Король только и делает, что ухаживает за сенешальшей, за другим занятием его просто невозможно застать. Втихую все жалуются, что это еще хуже, чем при старом короле. Подданные короля отныне называют ее мадам. Так именовали Анну де Боже, Луизу Савойскую, одним словом правительниц королевства.
В груди Екатерины вновь разбушевался пожар чувств. Она и сама неоднократно слышала шутки: «Коннетабль – кормчий и капитан корабля, руль которого находится в руках вдовы сенешаля»; «Подобно тому, как на небе мы видим два больших светила, солнце и луну, точно также Монморанси и Диана имеют в королевстве неограниченное влияние, один на корону, другая на самого государя».
– Новости быстро разлетаются по двору, – вздохнула Екатерина и, щедро наградив шута, приказала ему немедленно удалиться.
Екатерина очень страдала, но, чтобы ничто не помешало ей стать королевой, решила переносить свое положение мужественно и терпеливо, и даже от случая к случаю наносить визиты фаворитке, нахваливать ее в присутствии мужа, дарить ей дорогие подарки и шаг за шагом приближаться к цели: заставить однажды Диану забыть радость триумфа и оставить ей лишь горечь поражения. Придет день, и ничто не будет забыто!..
Придворные восхищались ее терпением. Итальянские женщины умеют сохранять достоинство в любой ситуации!.. Но пробить брешь в могуществе непревзойденной фаворитки было крайне трудно.
Теперь, используя свое неограниченное влияние на любовника, заполучив богатства Короны, Диана намеревалась – ни больше, ни меньше! – править Францией. Алчность стала ее первой страстью, которой она предалась. Второй страстью стала месть.
Диана де Пуатье была уверена, что любовница всегда влиятельнее жены.
В обществе, тяготевшем к символам, важно было воплотить радикальные перемены, вносимые новым царствованием, в конкретные образы. При дворе основным знаком перемен стала опала герцогини д’Этамп. Чтобы запечатлеть это в сознании народа, Диана решила устроить своеобразный турнир между защитником старого режима и сторонником нового. По совету Дианы король позволил Франсуа де Вивонну, сеньору де Ла Шатеньере, вызвать на Божий суд Ги де Шабо де Жарнака, родственника и одного из последних любовников герцогини д’Этамп. Речь шла о том, будто обвинение в нравственной распущенности, выдвинутое против Ги де Шабо, полностью обоснованно.
Франциск де Вивонн был лучшим фехтовальщиком Франции, сражаться с ним означало сражаться со смертью.
Диана и ее друзья были уверены в победе могучего де Вивонна и в поражении изящного де Шабо.
Все должно было произойти по рыцарским законам. Новой фаворитке была необходима особая торжественность, которая увековечила бы ее победу над врагами.
Ги де Шабо, хотя и не обделенный храбростью, чувствовал, что мужество оставляет его.
Он был молод и умирать ему абсолютно не хотелось. Каким приятным впечатлением оказалась любовная связь с белокурой герцогиней д’Этамп, его дальней родственницей по материнской линии! Теперь эта соблазнительная красавица томится в одиночестве в изгнании, а его, Ги де Шабо, ждет дуэль, предвещающая неминуемую гибель.
И тут на помощь ему пришла Екатерина. Случай отомстить сопернице наконец-то представился, причем такой, какой никому не давал возможности заподозрить именно ее.
Во время как бы случайной встречи в галерее Лувра Екатерина на ходу успела шепнуть де Шабо:
– Выход есть! Вы победите! Выше голову!
Монморанси был встревожен. Вынужденный выступать арбитром на этой дуэли, он предчувствовал, какие неприятные последствия может повлечь за собой эта затея. Каждый из противников готовился к поединку на свой лад. Ги де Шабо тренировал итальянец Кэз – фехтовальщик, стяжавший репутацию выдающегося мастера. Франциск де Вивонн, стараясь разузнать секреты итальянцев, пользовался советами кузена Екатерины Пьеро Строцци, который, как и его кузина, не желал удачи предприятию Дианы де Пуатье.
С ними был солидарен и Анн де Монморанси.
Этот поединок был не просто поединком между старым и новым двором, он должен был по замыслу Екатерины выразить противостояние любовницы и супруги, любимчиков фаворитки и наставника Генриха на полях сражений.
Весть об этом поединке, который должен был состояться в присутствии Его Величества в Сен-Жерменском лесу, разнеслась по всему королевству. Ничего подобного не случалось вот уже несколько поколений правления французских королей. Впервые со времен святого Людовика король разрешил дуэль со смертельным исходом во исполнение Божьего суда.
Любопытство охватило все государство. Города, деревни, замки, дворянские поместья – целая нация пришла в движение в ожидании этого необычного зрелища. Все заторопились в Сен-Жермен-ан-Лей, где их ждало захватывающее зрелище, – смертельная схватка двух мужественных аристократов.
Неподалеку от замка Сен-Жермен были устроены ристалище и трибуны.
Певцы исполняли баллады о рыцарях, жонглеры и акробаты развлекали толпу, шуты высмеивали мадам д’Этамп, теперь ее можно было топтать, а при встрече забросать камнями и грязью.
Народ восхищался королем и его фавориткой, устроившими такое зрелище.
Никого не интересовало, по какому поводу предстояло сразиться противникам. Говорили, что де Вивонн вступился за честь Генриха, когда тот был дофином, а де Шабо, оскорбивший дофина, был одним из любовников герцогини д’Этамп. И неважно, так ли это все было на самом деле.
Толпа ждала дуэли, великолепного, хотя и зловещего, состязания.
Когда солнце поднялось достаточно высоко, вся верхушка придворного общества стала занимать места под роскошным навесом, украшенном изображениями лилий.
Простолюдины наивно удивлялись тому, что рядом с Его Величеством сидели две женщины, с одной стороны беременная толстушка флорентийка в белых шелках и жемчугах, тут же получившая в народе прозвище «несушка», и величественная дама в черном, Диана де Пуатье, вся сияющая от гордого ликования, уверенная в успехе своего замысла.
У противоположных краев поля стояли палатки дуэлянтов. В палатке де Вивонна, не сомневающегося в своей победе, было подготовлено все для пира в честь его триумфа. Оттуда доносились аппетитные запахи. Большинство собравшихся болело именно за него, ведь он был человеком короля, и никто не сомневался, что Ги де Шабо будет повержен.
Палач и его подручные в черных одеждах занимали особые места на возвышении, чтобы быть на виду у всех. Когда поверженный Ги де Шабо умрет, они по замыслу фаворитки повесят его на виселице, точно преступника. Состоится великолепный спектакль, который всем надолго запомнится.
Трубы герольдов пропели несколько нот. Тотчас воцарилась тишина. Все замерли в ожидании объявления.
Герольд бросил традиционный клич:
– По воле нашего всемогущего короля состоится смертельный поединок между Франциском де Вивонном и Ги де Шабо. Предупреждаю всех: под знаком смерти никто не смеет вмешиваться в ход схватки. Пусть сразятся храбрые бойцы.
Они очень отличались друг от друга внешне: Ги де Шабо был тонкий и хрупкий, Франциск де Вивонн – коренастый, массивный, атлетического телосложения.
Исход поединка победой де Вивонна ни у кого не вызывал сомнения.
Атакующий имел право выбрать оружие. Ко всеобщему изумлению, он потребовал массивные мечи, тяжелые щиты и, наконец, броню, вышедшую из употребления более века назад, с литыми наручами, вынуждавшими рыцарей держать оружие в вытянутой и несгибаемой руке. Такой выбор создавал Франциску де Вивонну серьезные неудобства, поскольку он во время одного из сражений был ранен в правую руку. Герцог Франциск де Гиз пытался оспорить выбор противника, но трибунал по оружию признал его правомерным и утвердил.
Екатерина торжествовала. Она приготовила достойный сюрприз своей сопернице. Оружие выбирал не Ги де Шабо, а она. Ги де Шабо тренировался перед дуэлью у итальянца, как и Франциск де Вивонн. Как все Медичи, Екатерина с детства усвоила, как устранять людей, которые становятся врагами, и при этом оставаться в тени, вне подозрений. Наблюдая за Дианой, ей впервые хотелось смеяться. Она в предвкушении победы уже строила новые планы, как сделать врагами Монморанси и фаворитку. Главное и на этот раз терпение в ожидании подходящего момента для нанесения удара противнику. А терпению она научилась в этой стране благодаря своим врагам.
По знаку короля противники начали медленно сближаться.
Франциск де Вивонн первым атаковал своего противника. Устрашающий звон мечей о щиты разносился по всему ристалищу, и зрители уже было подумали, что обреченный Ги де Шабо будет повержен, не успев даже сразиться.
Меч атлета должен был опуститься на голову Ги де Шабо, но он прекрасно освоил уроки итальянца по введению врага в заблуждение и, сделав вид, что собирается отразить своим мечом удар, принял меч врага на свой щит. И вдруг все увидели, как Ги де Шабо нагнулся, прикрыл голову щитом, сделал резкий выпад и стремительным ударом перерезал левый подколенник у своего соперника, повредив ему сухожилия. Де Вивонн выронил из рук меч.
Зеленая трава мгновенно обагрилась кровью.
Колосс рухнул с рассеченным коленом.
Поединок закончился победой Ги де Шабо и Екатерины Медичи. Это была ее первая значительная победа над ненавистной соперницей.
На трибунах воцарилось гробовое молчание. Фаворитка и король, ошеломленные и парализованные яростью, смотрели друг на друга и не могли вымолвить ни слова.
Молчание короля могло привести к смерти побежденного. Победитель обладал правом передать поверженного врага в руки палача или сохранить ему жизнь.
– Верни мне мою честь! – выкрикнул Ги де Шабо. – И проси пощады у Бога и короля.
Франциск де Вивонн страдал от ужасной боли, но не забывал о гордости и молчал. Он не собирался ради спасения отречься от своих слов и признать себя клеветником.
Король упорно продолжал молчать, ибо как истинный рыцарь не мог смириться с тем, что должен признаться перед Дианой на глазах у нескольких тысяч подданных в своем постыдном поражении.
Растерянный победитель приблизился к трибуне короля и преклонил перед ним колени.
– Ваше Величество, прошу вас вернуть мне поруганную честь. Я отдаю своего поверженного врага вам. Его жизнь – в ваших руках. Я лично прощаю ему нанесенное мне оскорбление.
Генрих был настолько смущен, что не сразу осознал просьбу подошедшего к трибуне Ги де Шабо избавить его от необходимости прикончить поверженного противника, который защищал честь своего короля.
Екатерина не помнила себя от радости и мысленно обращалась к любимому мужу:
«Посмотри на свою престарелую любовницу внимательнее. Твое сегодняшнее унижение – это ее вина, а не победившего юноши. Он – герой. Точный удар Ги де Шабо не дал колдунье и на этот раз торжествовать победу и оставил на ее совести жизнь ни в чем не повинного атлета. Признай свое поражение, Анри. Вини во всем Диану. Прокляни, наконец, ее. Она еще не так опозорит тебя. Если ее вовремя не остановить, она нанесет непоправимый ущерб государству. Опомнись, Анри, не трать свое драгоценное время на эту алчную женщину. У тебя есть я, твоя жена, мать твоих детей, мудрая и достойная быть истинной королевой Франции». Даже сейчас Екатерина любила своего мужа, когда он при ее участии был посрамлен вместе со своей любовницей.
По нерушимым правилам поединков, Генрих должен был положить конец этой зловещей сцене, обратившись к победителю: «Вы – благородный человек!»
Под пристальным взглядом Дианы он не осмелился сделать этого.
– Вы исполнили свой долг, де Шабо, – сухо произнес Генрих, – ваша честь теперь восстановлена.
Монморанси, втайне радуясь произошедшему, напомнил о традиции: победитель должен обойти ристалище кругом почета. Ги де Шабо наотрез отказался от этого слишком опасного чествования.
Король, взявший себя в руки, пригласил Ги де Шабо к себе на трибуну и, как только тот приблизился к нему, заставил себя обнять его.
В этот момент бешеный гнев охватил толпу юных приверженцев побежденного, и они накинулись на немногочисленных друзей победителя. Воспользовавшись образовавшейся свалкой, народ повалил ограждения и стал выражать свою радость самым диким способом: присутствующие на поединке ворвались в палатку де Вивонна и набросились на еду, приготовленную им для пира. Они ели, пили, веселились, растаскивали дорогую посуду. Король воспользовался этими беспорядками, чтобы выплеснуть свой гнев. Он приказал гвардейцам восстановить порядок, используя любые средства.
Все завершилось жестоким побоищем, оставившем на поле множество жертв, которые не были предусмотрены для удовлетворения мести мадам.
Как только порядок был восстановлен, запели трубы. В сопровождении двора, Екатерины и Дианы, бледной, со сжатыми губами, не пытавшейся даже скрыть свою ярость, Генрих покинул ристалище, даже не взглянув на защитника своей чести, когда его, бесчувственного, уносили с поля.
Франциск де Вивонн мог бы жить, но, безутешный от унижения и поражения, он сорвал свои повязки, позволив своей жизни истечь вместе с кровью от полученной раны.
Даже после знаменательной дуэли, закончившейся поражением Дианы, ее влияние на короля становилось все сильнее.
Однако она страдала от того, что не может занять место, соответствующее ее истинному могуществу. Быть вдовой крупного сановника королевства – недостаточно. Диане захотелось большего – получить собственный титул. Король мог его даровать, признав права фаворитки на герцогство Валентинуа, которое Людовик XII создал для Чезаре Борджа, объединив графства Ди и Валенс, проданные ему семейством Сен-Валье. Идея прибрать к рукам не только наследство, но и все земли, принадлежавшие когда-то ее семье, целиком завладела мыслями могущественной фаворитки. Она вернет все родовые замки! Более того – станет герцогиней! А добиваться желаемого в объятиях короля она умела!
И Генрих, не раздумывая, оказал ей эту милость, снова доказал силу своей любви, усилив власть и богатство своей любовницы.
Диана де Пуатье, вдова Луи де Брезе, вступила во владение этими землями, оспариваемыми ранее Короной, как законная наследница своего отца, дабы в мире и покое пользоваться ими себе во благо.
Кроме того, король подписал жалованную грамоту, по которой госпоже де Брезе присваивался титул герцогини де Валентинуа. Этой грамотой король возвысил свою фаворитку до уровня представителей правящей династии. До сих пор герцогский титул являлся привилегией принцев и принцесс королевской крови.
Это пожалование вызвало возмущение при дворе.
Экстравагантное поведение короля подверглось критике со стороны придворных:
– Нельзя даже выразить словами, до какой степени дошло влияние и всемогущество вдовы сенешаля. Поневоле пожалеешь о госпоже д’Этамп…
Все герцоги королевской крови были шокированы, но на их возмущения ни король, ни фаворитка, ни их сторонники не обращали внимания.
Генрих II продолжал осыпать свою любовницу почестями и подарками.
Фаворитка, которая подписывалась теперь «Диана де Пуатье, герцогиня де Валентинуа, графиня д’Альбон, госпожа де Сен-Валье», стала еще высокомернее и алчнее, чем прежде.
Осенью Екатерина родила девочку. Ее назвали Клаудией в честь матери Генриха королевы Клод.
Генрих возобновил свои редкие ночные посещения Екатерины. В промежутках между родами жена делила мужа с его любовницей. Королю нужны были новые сыновья.
Часть третья
Королева Франции
1. Коронация Екатерины Медичи
Екатерина сидела в высоком кресле в своем кабинете в Лувре и с интересом изучала старинный фолиант, на титульном листе которого золотыми буквами было написано: «Генеалогия герцогов Лотарингских».
Будущая королева должна знать все о своих подданных!
Это было собрание сведений, как вымышленных, так и истинных, заверенных подписями и печатями нотариусов прошлых царствований.
Дойдя до последнего документа, она медленно закрыла книгу и задумалась: «Гизы хорошо постарались!.. Теперь мне понятно, на что опирается вся их уверенность в своих притязаниях. По этим записям выходит, что их предки ведут начало от самого Карла Великого. Недаром Диана так усердно выпестовывает этих стервятников. Прав был король Франциск, предупреждая, что Гизов надо остерегаться. Пока не поздно, им надо подрезать крылья. Если бы только Генрих внимал моим советам…»
Каждой новой власти свойственно создавать своих идолов. При воцарении Генриха идолов в лице Гизов упорно стала создавать Диана де Пуатье, ставшая с легкой руки своего любовника герцогиней де Валентинуа. Сыновья герцога Клода де Гиза стремительно набирали силу и власть, особенно Меченый – Франциск де Гиз – и Карл Лотарингский, а теперь вот и Клод д’Омаль.
Екатерина была крайне обеспокоена недавно состоявшейся свадьбой дочери Дианы с Клодом де Гизом, герцогом д’Омалем, закрепившей могущественный союз Гизов и Пуатье. Супругу Луизы де Брезе удалось добиться дружбы мадам и, главное, укрепить ее доверие к клану Гизов.
От итальянских послов Екатерина узнала, что Карл Лотарингский часто обедает за одним столом с герцогиней де Валентинуа и что оба они образовали вместе с Франциском де Гизом нечто вроде Секретного совета.
Пока новоиспеченная герцогиня де Валентинуа умножала свои богатства и укрепляла свое могущество, Екатерина, воодушевленная победой на дуэли Ги де Шабо, не дремала, строила планы на будущее в связи с предстоящей коронацией и думала, как поколебать все возрастающее влияние фаворитки.
После смерти Франциска I государство являло собой весы, коромыслом которых был ее любимый и слабовольный муж, попавший под абсолютное влияние своей любовницы, а чашами два ненасытных семейства. Фаворитка постоянно приводила их в равновесие, противопоставляя высочайшему покровительству, которым пользовался у короля Монморанси, опасное величие Гизов. Екатерина задумала мудрой политикой разрушить это равновесие и при этом, как обычно, остаться в тени.
Она удовлетворенно улыбнулась: ей снова повезло, ведь она была более дальновидной, чем Диана.
После неожиданного для Дианы поражения на дуэли Франциска де Вивонна, она решила взять реванш и во всеуслышание заявила Генриху, что величие королевства и его непоколебимость целиком зависят от таких доблестных воинов, как Франциск де Гиз, величайший воин государства. Затем Диана предложила женить Франциска де Гиза на принцессе Жанне Наваррской, которая созрела для брака. И все это для того, чтобы между домами Валуа и де Гизов образовалась новая связь, полезная для подбирающегося к трону клана.
Екатерина насторожилась, разгадав замысел фаворитки. Если любовница Генриха задумала заключить этот союз для усиления клана Гизов, король поддержит именно ее, хотя желание соединиться брачными узами с принцессой Наваррской выразил и первый принц крови Антуан де Бурбон, герцог Вандомский, против кандидатуры которого протестовала Диана де Пуатье, подозревающая Бурбонов в симпатиях к реформистской вере.
С приходом к власти Генриха под воздействием Дианы де Пуатье и Гизов многие вопросы стали вращаться вокруг оси религиозного противостояния. Франциск де Гиз был непоколебимым католиком, как и Диана, и в своем успехе в отношении женитьбы на Жанне д’Альбре не сомневался.
Екатерина громко рассмеялась – она часто позволяла себе это, пребывая в одиночестве. Ей удалось разрушить далеко идущие планы Дианы де Пуатье и Франциска де Гиза: Жанна д’Альбре стала женой Антуана де Бурбона, и в этом союзе была еще одна победа пренебрегаемой и униженной Екатерины. Она с удовольствием во всех деталях вспомнила свой разговор с Жанной д’Альбре.
Как только Жанна прибыла из Нерака в Лувр, Екатерина пригласила ее в свои покои, предварительно отослав лишних свидетелей.
Первым делом она напомнила Жанне о ее предыдущем браке с герцогом Киевским и о том, как она сопротивлялась воле короля и проявила мужество.
Повзрослевшая Жанна, ставшая мудрой двадцатилетней женщиной, внимательно выслушала Екатерину и с грустью сказала:
– Меня все равно, вопреки моему желанию, выдали замуж. От этого брака меня спасла война, а не мужество, проявленное мною.
«Как она прямолинейна, – подумала тогда Екатерина. – Со временем эта черта характера может принести ей много бед. Вся в своего отца, а не в мудрую Маргариту, королеву Наваррскую». И решила сыграть именно на этом!
Екатерина ласково улыбнулась Жанне.
– Вы правы, Жанна… Скажите откровенно, вы хотели бы избавить себя от нового нежелательного брака, на этот раз с Франциском де Гизом?
После разрыва с герцогом Клевским принцессе предлагали много выгодных партий, и Екатерина, хорошо обо всем осведомленная, знала, что гордая Жанна в разговоре с Генрихом высказалась против кандидатуры Франциска де Гиза. Она прониклась уважением к принцессе Наваррской и решила заполучить ее в союзницы.
– Да, я бы хотела сама выбрать себе супруга. Франциск де Гиз хочет жениться на мне, преследуя честолюбивую цель вступить в брачный союз с кузиной короля и приблизиться к трону. Я не хочу, – с вызовом произнесла Жанна, – чтобы дочь Дианы де Пуатье стала моей свояченицей и обрела право идти во время торжественных церемоний рядом со мной, а не прислуживать мне… Меня вполне устраивает кандидатура Антуана де Бурбона, первого принца крови, хоть он и протестант. Но король навряд ли послушает меня, а не герцогиню де Валентинуа.
– А вы постарайтесь его убедить, – вкрадчивым голосом посоветовала Екатерина. – Скажите королю, что, соединяя королевский дом Наварры с кланом Гизов, он укрепляет позиции человека, который может оказаться его врагом. Напомните ему слова отца на смертном одре: «Остерегайся Гизов!» Король Франциск был мудрым правителем и понимал амбиции этой семьи. Мадам де Пуатье заставила короля забыть об этом, а вы напомните… Я бы хотела, дорогая Жанна, чтобы вы вышли замуж за человека, выбранного вами, и были бы наконец счастливы.
– Наши желания совпадают, – искренне призналась Жанна. – Я не хочу выходить замуж за Франциска де Гиза. Я благодарна вам за совет.
Жанна воспользовалась советом Екатерины.
Генрих уважал свою кузину за ум и смелость и подумал: в том, что она сказала, есть смысл – опасность усиления власти де Гизов действительно существовала.
Вскоре король официально объявил, что одобряет брачный союз между своей кузиной Жанной д’Альбре Наваррской и Антуаном де Бурбоном, герцогом Вандомским.
Королева Маргарита Наваррская надеялась на лучшую партию для своей дочери.
Она бы протестовала вместе с мужем против этого замужества, если бы не апатия и равнодушие ко всему, вызванные смертью любимого брата. Единственное, о чем она мечтала, это поскорее соединиться на небесах с любимым Франциском. Отец Жанны был настроен категорически против брака своей дочери с протестантом, кроме того он прекрасно знал, что милость короля не распространялась на семью Бурбонов, но Генрих обещал королю Наваррскому отвоевать Верхнюю Наварру, несколько лет тому назад захваченную испанцами. Генрих д’Альбре мечтал о возвращении Верхней Наварры, освобожденной от врагов.
Жанна д’Альбре была обручена с протестантом Антуаном де Бурбоном, первым принцем крови.
Но торжествовать Екатерине было рано.
Диана де Пуатье, герцогиня де Валентинуа, и на этот раз нашла выход из положения: Франциск де Гиз получил в жены Анну д’Эсте, дочь герцога Феррарского и внучку Людовика XII. Это был поистине королевский брак, но менее опасный, чем союз де Гиза с наваррским домом.
Екатерина снова нахмурилась: надо не обольщаться и трезво смотреть на жизнь.
Благодаря стараниям Дианы де Пуатье, Гизы снова оказались в фаворе, а она, умная и сильная Екатерина Медичи, снова угодила в ловушку фаворитки своего мужа. Если бы она сумела справиться со своим чувством к Генриху! Но в ее сердце не было места ни для кого другого, кроме него. Она выпрямилась в кресле, вытащила из потайного кармана в корсаже крупный округлый камень. Когда она чувствовала себя в затруднении и победная мысль никак не приходила к ней, а нужно было принять правильное решение, она клала на ладонь этот камень и долго смотрела на него. Она верила, что свойства этого талисмана безграничны. И на сей раз лежащий на ладони круглый двухцветный оникс, с выгравированным на нем священным словом, указал ей правильный путь.
Понимая, что ее коронация во многом зависит от прихоти соперницы, ученица Макиавелли решила с помощью хитрости и лицемерия убедить своего врага, что жить в согласии в интересах их обоих. С появлением на свет каждого ребенка, Екатерина чувствовала свою возрастающую силу. Она не даст угаснуть роду Валуа, сделает Генриха своим пленником и получит, как и Диана, неограниченную власть.
Диана выбирала для себя подарки, которые недвусмысленно намекали на ее господство и явное превосходство над Екатериной, в чем ей приходилось весьма часто убеждаться.
«Не можешь пока победить – подружись! – приняла решение Екатерина и вернула камень на место. – Как только я стану королевой, я смогу принести благо Франции… и Италии».
Екатерина встала и направилась к одному из своих многочисленных шкафов.
Ее рабочий кабинет в Лувре представлял собой просторное помещение. По стенам располагались шкафы, а картины, которые она отобрала именно для этой комнаты, были по большей части пейзажами. Камин в кабинете поднимался к самому потолку, где на веревках висели семь крокодилов. Екатерина, как и древние египтяне, считала крокодила творцом мира, божеством хтоническим, благодаря которому все произрастает на земле, и солнечным. Крокодилов было семь, потому что она глубоко чтила это мистическое число, означающее завершенность, совершенство, символ Святого Духа, благодати и любви к ближнему. В ее кабинете не было ни одной случайной вещи. Каждая имела свой смысл и назначение. В шкафах вперемежку лежала масса различных вещей: зеркала, венецианские маски, куклы, одетые в траур, и куклы, одетые в обычные придворные одежды знатных дам, множество коробочек, ящичков, шкатулок… В одной из шкатулок лежали античные идолы, небольшие, размером с указательный палец, звероподобные и человекообразные с нечетко выявленными формами из камня и кости, а в другой – предметы религиозного культа. Маленького божка Идолино, бронзовую статуэтку мальчика, умещающуюся на ладони, она привезла с собой из Флоренции и хранила как амулет в специальной шкатулке из черного дерева, инкрустированной перламутром. В отдельном шкафу хранились древние рукописи и книги по астрологии. Один из ящиков был доверху завален играми, начиная с карт и костей и кончая шахматами.
Когда за окнами царила плохая погода, Екатерина с удовольствием проводила время в играх, сама будучи мастерицей их придумывать. Но в этот вечер ее интересовали эскизы и планы перестройки замка Шенонсо. Мечтая выстроить там новую королевскую резиденцию, она собиралась в ближайшие дни поехать туда со всем двором и увлечь Генриха своим замыслом.
Она внимательно рассматривала свои наброски и эскизы нового замка, пристроек, мостиков через реку Шер, «сада удовольствий». «Вокруг столько земли, что ничто не помешает мне разбить новый парк с великолепными цветниками», – фантазировала Екатерина. Ее замысел нуждался в детальной разработке и талантливом архитекторе. Безусловно, это должен быть Филибер Делорм.
Заполучив множество подарков, став наконец герцогиней де Валентинуа, Диана, находясь под впечатлением ночных наслаждений, ни на минуту не забывая при этом о приумножении своих богатств, разум ее всегда оставался трезвым и холодным. Очарованная ночными наслаждениями с пылким молодым любовником, она вновь решила обратиться к Генриху с просьбой, ведь со дня его последнего подарка прошло уже больше месяца. С Генрихом она торопилась реализовать свои самые блистательные фантазии. Замки Анны д’Этамп были великолепны, но Дианой овладела мечта заполучить королевский замок. Замок Шенонсо в обрамлении водной глади реки Шер, притоке Луары, представлялся ей чудесной сказкой, достойной королевы, то есть ее, Дианы де Пуатье, ведь она была больше, чем королева. Ее абсолютно не смущало, что замок Шенонсо, приобретенный Франциском I у банкира Томаса Бойера, был навечно закреплен за Короной и не подлежал, в соответствии с королевским эдиктом, какой-либо передаче.
Едва интересная мысль посещала Диану, она немедленно приступала к ее осуществлению: в этот же день, в эту же ночь…
Когда они, умиротворенные после бурных ласк, лежали молча рядом, прижавшись друг к другу, Диана решила, что настало время действовать:
– Генрих, ты говорил, что я единственная королева в твоем королевстве… Ты действительно так считаешь?..
– Во всем мире с того дня, когда ты впервые поцеловала меня, покинутого всеми несчастного семилетнего ребенка, для меня существуешь только ты – моя единственная королева, моя богиня!
Генрих пылко прижал к себе возлюбленную.
– Те дни я помню, как бесконечную молитву за вас, королевских детей…
Диана сладко потянулась, приподнялась на локте и заглянула в глаза Генриху.
– Подари мне замок Шенонсо. Я сделаю из него сказочный рай, где мы сможем скрываться от всех, быть вдвоем.
– Считай, что он уже твой.
Она удовлетворенно улыбнулась.
– Наш, Ваше Величество! Это будет наш замок, замок любви, возвышающийся над водной гладью! Шенонсо – поистине райский уголок. Я хочу еще больше приукрасить его. Самое время мне этим заняться.
На следующий день бесконечно преданный своей Даме король подписал ей дарственную на замок Шенонсо, как бы в благодарность за те военные заслуги, которые муж вдовы Луи де Брезе оказал Франции.
Теперь Диана с нетерпением ожидала встречи со своими новыми владениями. В поездку она решила пригласить и Екатерину, заранее торжествуя при мысли, каким ударом для флорентийки будет известие о новом подарке короля. Фаворитка не сомневалась в том, что и гибель де Вивонна, и брак Жанны д’Альбре с Антуаном де Бурбоном подстроены Екатериной, и решила наказать ее публично, чтобы та раз и навсегда усвоила урок: вмешиваться в дела фаворитки ей, наследнице итальянских торговцев, не стоит. Екатерина заслужила наказание, и оно не замедлит себя ждать. Поездка в Шенонсо была как нельзя кстати для показательного урока. Во время пира по случаю ее нового бесценного приобретения она сделает так, чтобы придворные стали свидетелями очередного унижения итальянки. Диана была осведомлена, что Екатерина мечтает заняться переустройством Шенонсо и даже вела переговоры с Филибером Делормом.
В один из весенних дней двор пустился в путь по залитым солнцем дорогам.
Погода стояла отличная.
Вельможная знать во главе с королем и многочисленной охраной гарцевала на вороных конях впереди носилок, украшенных королевскими гербами. Шелковые занавески были подняты вверх, чтобы ничто не мешало любоваться пробуждающейся природой. Фаворитка восседала рядом со своей ничего не подозревающей жертвой.
Радовали глаз шпалеры из цветущего боярышника, растущие вдоль дорог, молодая трава, покрывающая холмы, и нежнейшая зелень свежей листвы, в которую одевались деревья.
– Посмотрите, Диана, какая вокруг красота! – восхищалась Екатерина.
Диана загадочно улыбнулась.
– Я непременно прикажу высадить в Шенонсо мускусные розы, белые лилии и обязательно такие драгоценные редкости, как дыни и артишоки. Еще обязательно посажу шелковицу для выращивания шелковичных червей. Правда стоить это все будет недешево. Я уже все подсчитала.
«На то ты и банкирша, чтобы все подсчитывать», – усмехнулась Диана и, словно ей вдруг сделалось жарко, раскрыла висевший у нее на поясе маленький веер из слоновой кости и белоснежных страусовых перьев и принялась обмахивать лицо.
– Вам нездоровится? – заботливо поинтересовалась Екатерина.
– Нет, нет, все в порядке, – сухо ответила Диана, давая понять, что не расположена к беседе.
Екатерина забеспокоилась: «Она снова задумала что-то недоброе».
Весь оставшийся путь до замка они ехали молча.
Герцогиня де Валентинуа готовилась к очередной схватке. Она так погрузилась в свои мысли о мести и новых интригах теперь уже не против поверженной Анны д’Этамп, а против Екатерины, что, услышав ее голос, вздрогнула.
– Вот и Шенонсо, мадам! Это будет моя любимая резиденция. Скажите же, вам нравится здесь?
– Здесь прекрасно! – ответила Диана.
Место было прелестным, а старинный замок, словно выросший из водной глади реки, очаровательным.
Месса в церкви предшествовала ужину, накрытому в парадном зале главной башни.
Во время застолья Екатерина, наконец, приступила к делу:
– Анри, здание явно нуждается в реконструкции и перестройке. Я бы хотела изменить южный фасад, возвести высокую башню и построить мост через реку. Разреши мне в самое ближайшее время заняться Шенонсо. Я приглашу лучших художников и архитекторов, построю фонтаны, разобью в саду клумбы.
Генрих не произнес ни слова в ответ, лишь перевел взгляд с жены на Диану, не смея вмешиваться в разговор и страстно желая оказаться где-нибудь подальше.
Подходящий момент для унижения банкирши наступил: Диана вступила в игру.
– Мадам, я счастлива, что мои владения пришлись вам по душе, и с огромным удовольствием воспользуюсь вашими советами по перестройке замка и созданию парка.
Атмосфера за столом мгновенно переменилась. Все воззрились на Екатерину.
– Ваши владения? – от неожиданности Екатерина растерялась и в недоумении, уверенная, что ослышалась, посмотрела на устремленные на нее довольные лица придворных.
– Да, это так. Его Величество, – Диана перевела взгляд с Екатерины на Генриха, тот кивнул головой в знак согласия, – за заслуги моего мужа перед государством великодушно подарил мне замок Шенонсо.
Удар был жестоким. Диана намеренно заставила Екатерину при всех продемонстрировать свое желание заявить о своих правах на этот великолепный замок. Это была месть за гибель де Вивонна.
В глазах Франциска де Гиза Екатерина заметила усмешку, на лице Генриха – полное равнодушие к происходящему, только в глазах фрейлины Жаклин де Лонгвей, герцогини де Монпансье, – явное сочувствие, а любимая дурочка Ла Жардиньер в ужасе воскликнула:
– Вот это подарок! Всем подаркам подарок! Кто же королева?
Но на нее никто не обратил внимания. Слова дурочки остались без ответа.
Огромным усилием воли Екатерина взяла себя в руки. «Благородные дамы обладают выдержкой при любых обстоятельствах», – напомнила она себе. Она была глубоко уязвлена, но постаралась успокоить себя мыслями, что ради коронации необходимо стерпеть и это. Пристально глядя на Генриха, который подумал, что сейчас разразится гроза, и опустил под ее взглядом глаза, она неожиданно для всех ласково улыбнулась ему, перевела взгляд с мужа на фаворитку и с восхитительным спокойствием, настоящим шедевром дипломатической учтивости, ответила сопернице:
– Воля короля – закон для всех! Моей же единственной целью в жизни всегда будет благо Его Величества! Раз так решил король, значит, так и нужно! Я поздравляю вас, мадам! Вам выпало счастье, достойное королевы, владеть одним из красивейших замков Франции.
Диана выбирала для себя подарки, которые недвусмысленно намекали на ее господство и явное превосходство перед Екатериной, в чем последней приходилось очень часто, как и в этот раз, убеждаться.
Но на этом месть Дианы в этот вечер не закончилась. Обменявшись взглядами с Франциском де Гизом и Карлом Лотарингским, она решила перешагнуть от одного триумфа к следующему: отомстить за несостоявшийся брак Франциска де Гиза с принцессой Наваррской.
Теперь герцогиня де Валентинуа чувствовала себя уверенно и вознамерилась играть вместе с кланом Гизов ведущую политическую роль. В Шотландии сестре Гизов – вдове короля Иакова V – досталось нелегкое регентство при маленькой шестилетней королеве Марии Стюарт. На эту девочку, свою племянницу, Гизы и сделали ставку в новой политической игре. Англия и ее союзники, шотландские протестанты, хотели выдать Марию Стюарт замуж за молодого английского короля Эдуарда VI, сына Генриха VIII. Гизы задумали еще одну свадьбу: при посредничестве фаворитки решили убедить короля объединить Францию и Шотландию, заключив брак между шестилетней шотландской королевой и дофином Франциском, которому было всего лишь три с половиной года. Диана вместе с Гизами задумала править Францией.
Во время подачи десерта фаворитка обратилась к Генриху:
– Сир, рано или поздно нам придется заняться поисками невесты для дофина.
Екатерина насторожилась. Что еще за сюрприз приготовила ей хитроумная Диана?
– Франциск еще слишком мал, – осторожно заметила она.
– Это не имеет никакого значения, – резко оборвала ее Диана и напомнила: – Союзы между будущими королями и королевами, как вам должно быть известно, можно заключать даже в день их появления на свет.
Заставив Екатерину замолчать, Диана продолжила излагать Генриху замысел, задуманный ею и Гизами:
– Королева Шотландии Мария Стюарт идеально подходит на роль супруги нашего любимого дофина Франциска. Девочка прелестна! Кроме того, сир, благодаря этому браку мы включим в состав владений Франции и Шотландию.
– Это бедная и маленькая страна. Кроме того присоединение Шотландии к Франции навряд ли понравится англичанам, – не выдержала Екатерина, ужаснувшись при мысли, что Гизы будут использовать в своих целях и свою племянницу, и ее сына, и вновь вмешалась в разговор.
Но ни Диана, ни Генрих, ни Гизы даже не обратили внимания на ее слова. Все взгляды, кроме Монморанси, были устремлены на фаворитку.
– Ваше Величество, в этом союзе важно, более, чем присоединение Шотландии, другое.
Диана многозначительно замолчала.
– Прошу вас, мой дорогой друг, говорите. Вы мудры, и ваше мнение мне всегда очень интересно. Ваши замыслы всегда направлены на благо Франции, – взгляд Генриха, обращенный к Диане, был полон обожания.
– Мария Стюарт имеет все права на английский трон, а молодой король Эдуард VI немощен. У него открылись сильные горловые кровотечения, и он явно не жилец на этом свете. Мария Стюарт рождена в законном браке в отличие от двух дочерей Генриха VIII Марии и Елизаветы, которых он во всеуслышание называл своими внебрачными дочерьми, неспособными править.
– Вы абсолютно правы, Мария Стюарт – отличная партия для дофина. Целесообразно как можно скорее начинать переговоры о браке моего сына и юной шотландки, – одобрил замысел возлюбленной король. – Франция выиграет от этого брака. Мое королевство получит Шотландию и, будем надеяться, Англию.
– Действительно, отличная партия, – эхом вторила мужу Екатерина, вынужденная согласиться с доводами фаворитки. «Однако Гизы от этого брака еще больше возвысятся и укрепят свое могущество, как и Диана. А вот это очень опасно!» – подумала Екатерина и случайно опрокинула кубок с вином.
Красное пятно расползлось по скатерти. Суеверная Екатерина вздрогнула, восприняв это, как дурное знамение.
Король тут же любезно обратился к жене:
– Мадам, вы должно быть устали! Дорога, действительно, была утомительной, поэтому я не вынуждаю вас оставаться с нами. Идите отдыхать!
– Вам подготовили ваши покои, – уже на правах хозяйки произнесла фаворитка.
Читать бесплатно другие книги:
