Богиня роз Каст Филис Кристина
— Не так давно вы видели, как я сражался с Эгоизмом. И я не впервые встречаюсь именно с этим Похитителем Грез. На этот раз я победил. Я не принесу в жертву сны и мечты всего человечества ради себя самого во второй раз.
Астерий посмотрел на Микадо и нежно коснулся ее щеки.
— Ты не зверь, — тихо произнесла Джии.
— Я зверь, — ответил Астерий, не глядя на Землю. — Но я также и человек, и любовь Микадо сделала человека сильнее зверя.
— Тогда четыре стихии помогут тебе спасти твою любовь. — Джии бросила взгляд на Аэрас. — Начинай, Ветер.
Аэрас раскинула руки.
— Я призываю Ветер в священный круг! И тут же воздух ожил.
Следом Флога точно так же широко развела руки, взывая к своей стихии:
— Приди ко мне, Огонь!
— Вода! Я призываю тебя явиться ко мне! — воскликнула Нера.
— Земля! Я взываю к тебе: заверши круг и увеличь силу нашего Стража, замкнутого в круге! — громко сказала Джии.
Астерий почувствовал, как сквозь него потекла сила стихий. Он наклонил голову и протянул руки, испачканные кровью его любимой. Голосом, усиленным Ветром, Огнем, Водой и Землей и зверем, скрытым в нем, он закричал, обращаясь к далеким небесам:
— Кронос! Великий бог мира и неумолимого времени! Титан, отделивший Небо от Земли… Отец! Я зову тебя твоим древним именем и так, как дает мне право моя кровь! Я прожил многие века и никогда прежде ни о чем тебя не просил. Ни о признании либо власти. Ни о любви либо приятии. Но сегодня я взываю к тебе по праву рождения и прошу: даруй мне силы спасти эту смертную. Ее жизненная нить оборвалась прежде времени… она еще не спрядена до конца!
Священный огонь дрогнул, и в его мигающем свете появилось мужское лицо — лишенное возраста, но резко очерченное, словно высеченное из камня временем и опытом. Это лицо Астерий узнал бы когда и где угодно, потому что оно было точным отражением его собственного.
— Отец… — Астерий склонил голову.
Титан не стал приветствовать Минотавра. Вместо того он кивком указал на Микадо.
— Это и есть та смертная, которую тебе хочется спасти?
— Да, это она.
— Это Эмпуза, жрица Гекаты? — спросил Кронос.
— Да.
— Тогда ее спасение будет лишь временным.
— Она еще не прожила предназначенное ей время. Бельтайн еще не наступил, — возразил Астерий.
— Что с ней случилось? — поинтересовался титан.
— Ее ранил предводитель Похитителей Грез, Ненависть. Я не могу допустить, чтобы она умерла от прикосновения этой твари.
Кронос наконец посмотрел на сына.
— Ненависть убила ее, но ты хочешь, чтобы ее спасла любовь?
Астерий стиснул зубы, но кивнул.
— Хочу.
— Любовь… — Кронос хихикнул. — Я удивлен твоей слабостью, Страж.
— Я знаю теперь, что любовь слаба лишь тогда, когда эгоистична, — ответил Астерий с вызовом.
На лице титана промелькнуло удивление.
— Ты напоминаешь мне твою мать.
— Наверное, потому, что она тоже поняла слабость тех, кто любит ради самих себя.
Кронос нахмурился.
— Я не привык слышать оскорбления от тех, кто просит моей помощи.
— Я не хотел тебя оскорбить, — быстро произнес Астерий. — Я всего лишь сказал правду.
— Ну, как бы то ни было, мне надоел этот разговор.
— Кронос! Прости меня! Я не хотел…
— Замолчи! — Пламя бешено взметнулось, пол храма богини содрогнулся. — Я еще не закончил. Я выполню твою просьбу. Ты можешь поделиться частицей своего бессмертия с этой жрицей. Имей ввиду, очень маленькой частицей. Это лишь единожды удержит ее от путешествия во владения Гадеса. Но знай, что у той искры бессмертия, которую ты ей уделишь, есть своя цена. Даже после того, как женщина умрет, она будет нести в себе частицу твоего духа. Ты будешь чувствовать себя полноценным лишь тогда, когда она будет рядом с тобой, и твой дух тогда будет цельным. А когда она покинет этот мир, твое сердце опустеет, а твои дни наполнятся одиночеством. Подумай хорошенько, прежде чем сделаешь выбор.
— Я уже сделал выбор. Я знал что придется как-то заплатить за то, что я позволил себе ее любить. И я сразу это принял. А теперь я не против заплатить за ее жизнь.
— Ну хорошо. Твоя кровь дала тебе право просить у меня какого-то дара, но больше меня не беспокой. Ты выбрал Гекату, и, значит, именно к этой богине ты должен обращаться впредь.
И, не добавив больше ни слова, титан исчез.
Астерий посмотрел на Микадо. Отец даровал ему возможность спасти ее, но как это сделать? Он должен передать ей частицу своего бессмертия… частицу своего духа. И тут Астерий понял. Он медленно наклонился и коснулся губами губ Микадо. Целуя ее, он всем сердцем желал ей жизни… желал разделить с ней себя, желал, чтобы она приняла его…
Микадо пошевелилась и вздохнула…а потом открыла губы, и их поцелуй стал крепче. Когда Астерий наконец отстранился, ее глаза открылись… она улыбалась ему.
— Она жива! — вскрикнула
И тут же все служанки засмеялись и восторженно закричали, подбежав к своей Эмпузе. Микки села и растерянно моргнула, не совсем понимая, где она находится и почему Астерий стоит на коленях рядом с ней и держит ее за руки прямо на глазах у всех девушек. Она огляделась по сторонам. Храм Гекаты? Что-то тут не так. Почему она здесь, она ведь должна была осматривать розы, чтобы убедиться в том…
И тут Микки все вспомнила.
— Похитители Грез! — воскликнула она, пытаясь встать, но обнаружила, что у нее ужасно кружится голова.
От резкого движения в висках у нее застучало, а все вокруг поплыло так, что ее затошнило.
— Тсс! — остановил ее Астерий. — Все в порядке. Похитители Грез изгнаны из нашего мира.
— Ох, мне так жаль… — Микки перевела отчаянный взгляд с Астерия на служанок.
— Эмпуза, тебе незачем извиняться, — сказала Джии, приседая на корточки рядом с Микки и беря ее за руку. — Похитители Грез — великие мастера обмана. Мы должны были лучше подготовить тебя к встрече с ними.
— Да! — слишком энергично кивнула Нера, как будто желая убедить свою Эмпузу. — Откуда тебе было знать, насколько они хитроумны и коварны?
— Но я их впустила. Они мне сказали… ох, боже! Что они заставили меня почувствовать и пережить! Это ужасно!
Аэрас улыбнулась сквозь слезы, заливавшие ее щеки, и почтительно коснулась волос Микки.
— Ты вела себя очень храбро, Эмпуза. Ты приняла на себя удар, который предназначался мне.
Микки совершенно об этом забыла. И теперь быстро оглядела себя. Она была вся в крови. Разве можно потерять такое количество крови — и остаться в живых? Она вспомнила боль в плече, но когда посмотрела на него, увидела только перепачканную кровью кожу. Но было ведь и что-то еще… что-то гораздо худшее…
Глаза Микки округлились, ее затошнило. Он ведь перерезал ей горло! Она умирала! А теперь почему-то очень даже жива. Микки медленно подняла взгляд на своего возлюбленного.
— Все уже кончилось, — сказал Астерий.
— Но я умирала, — прошептала Микки.
— Нет. Я бы не допустил этого, — ответил он.
— Он спас тебя, — сказала Джии со всхлипом.
— Он спас нас всех, — добавила Аэрас, вытирая лицо.
— Мы этого никогда не забудем, — заверила Флога.
— Никогда, — кивнула Нера. Микки улыбнулась стихиям.
— Он сделал то, что сделал бы любой человек чести, защищая свой дом и тех, кого любит.
Она закинула руки на шею Астерию и прошептала ему на ухо:
— Отнеси меня домой.
Глава 32
Астерий нес ее через сады. Микки обычно не нравилось, когда ее держали на руках, как ребенка, но она совсем не была уверена, что смогла бы идти сама. Она ощущала себя ужасно больной и слабой. К тому же сейчас ей просто необходимо быть в его руках. Ей необходимо слышать биение его сердца напротив ее собственного, ведь это доказывало ей, что она действительно жива…
— Похититель обманул меня, — чуть слышно сказала она, опустив голову на плечо Астерия.
Он сжал ее крепче.
— Именно это они и делают. Похитители Грез заражают смертных, и их яд постепенно искажает мысли до того, что сны и мечты слабеют и постепенно умирают. И не вини себя, что пала жертвой того, что разрушает мечты смертных уже несчетные века.
— Но я думала об ужасных вещах. Меня переполняло… — Микки содрогнулась, не в силах продолжить.
— Ты была отравлена ненавистью, завистью, страхом и эгоизмом. То были не твои мысли, Микадо, то были больные тени твоего отравленного воображения. Ты не должна ругать себя за их зло, потому что тогда это тоже будет для них своего рода победой. Если они сумеют испортить твою жизнь, даже после того, как были изгнаны, то они не побеждены по-настоящему.
— Я никогда больше не позволю им себя одурачить. И еще я никогда больше не пойду в этот проклятый лес. — Микки подняла голову и посмотрела на Астерия. — Как ты можешь это выносить? Как ты можешь выходить туда и собирать нити реальности, зная, что и эти уроды тоже там, наблюдают за тобой, выжидают момента, чтобы напасть?
— Это моя судьба — сражаться с ними. Многие из них — мои старые, давно знакомые враги.
— Но разве ты не боишься?
— Только тогда, когда я думаю о том, что может случиться, если я проиграю и позволю им проникнуть в наш мир.
— Но ты никогда не проиграешь, — сказала Микки.
— Нет. Я не могу.
Микки подумала, что в голосе Астерия прозвучала невероятная усталость, и отчаянно понадеялась, что у него не будет больше причин сражаться с Похитителями Грез, пока он не отдохнет как следует и…
— Ох, боже! Отпусти-ка меня! Ты должен вернуться и проверить, все ли в порядке со Стеной роз и что никакой частицы этих тварей не осталось в нашем мире!
— Наш мир в безопасности. Северный ветер унес последние остатки тварей далеко в лес.
— Но разве тебе не нужно все-таки вернуться и убедиться, что там действительно все в порядке?
— Там все хорошо, Микадо. Когда Похитители Грез сталкиваются с сопротивлением и проигрывают, они не слишком скоро собираются для нового нападения. Они знают, что, если их опознали, их способность портить людям жизнь серьезно ослабевает. Они должны отступить и зализать раны и подготовиться к нападению когда-нибудь позже.
— Я помню, их вожак сказал, что он никогда не исчезнет.
— Так и есть. Мы должны всегда помнить об этом и быть настороже.
В памяти Микки всплыла фраза, прочитанная ею когда-то, и она тихо произнесла ее вслух:
— Отступившее добро сильнее победившего зла… — Она погладила Астерия по щеке. — Ты сражался на стороне добра.
— И я не позволю злу восторжествовать.
— А я не позволю им испортить мою жизнь; они меня не победят.
Микки снова опустила голову на плечо Астерия и спросила:
— Но как ты спас меня от смерти?
— Я обратился с мольбой к Кроносу, — тихо ответил Астерий.
Микки снова вскинула голову.
— К твоему отцу?! Астерий кивнул.
— Ты говорил со своим отцом?
— Недолго.
— И как давно ты разговаривал с ним в последний раз? — спросила Микки, удивленная странным выражением лица Астерия.
— Я прежде никогда с ним не разговаривал.
Микки ужасно рассердилась на надменного титана, так беспечно породившего, а затем бросившего сына, и страстно захотела унять многовековую боль от одиночества, что досталось на долю Минотавра. И, не зная, что тут можно сделать, поцеловала его в щеку.
— Спасибо, что спас мне жизнь, — сказала она.
Лицо Астерия смягчилось, он улыбнулся.
— Я просто отплатил услугой за услугу, Эмпуза. Помни, ты ведь тоже однажды вернула меня к жизни.
— А и правда… — Она ущипнула его за подбородок. — И в таком виде ты мне нравишься больше.
— Это потому, что тебе надоело ходить пешком и ты наслаждаешься, что тебя возит собственный зверь?
Микки расхохоталась.
— Ну, миф утверждает, что Минотавр был наполовину быком, однако мне не кажется, что быки — наилучшие перевозчики тяжестей. По слухам, это не слишком покорные животные.
— В таком случае слухи абсолютно верны, — заявил Астерий, крепко целуя ее и грозно рыча.
К тому времени, как они добрались до берлоги Астерия, Микки уже устала сидеть у него на руках, но когда он наконец поставил ее на ноги, пол пещеры слегка покачнулся под ней. Особенно ей стало плохо после того, как она увидела, что от ее хитона остались только полосы, жесткие от засохшей крови.
Микки застонала сквозь стиснутые зубы.
— Ох, меня вывернет наизнанку, если я сейчас же не смою с себя все это! Ты не мог бы отнести меня наверх, к ваннам?
Он снова подхватил ее на руки, но вместо того, чтобы выйти из пещеры, направился в свою спальню.
— Ладно, я понимаю, что с головой у меня сейчас не все в порядке, но я уверена, что ты идешь не в том направлении. Не то чтобы мне не хотелось очутиться в твоей постели, но… лучше после того, как я смою с себя всю эту грязь.
— Мы с тобой забыли осмотреть до конца мое жилище.
— Мы не забыли; мы просто сделали перерыв, — заявила Микки.
— Так позволь мне теперь, не прерываясь, показать то, чего ты еще не видела.
Астерий пронес ее через спальню и вошел в полукруглый проем, приютившийся в самом углу; Микки до сих пор его не замечала. За проемом открылся освещенный факелами туннель, а в конце его — новый проем, сквозь который, как с удивлением заметила Микки, проникали солнечные лучи.
— Знаешь, а в этом местечке действительно есть нечто очень… берложье. Я хочу сказать, тут очень уютно и красиво. Думаю, тебе надо называть свой дом…
Микки помолчала, раздумывая, пока Астерий приближался к освещенному выходу. А потом он вышел из туннеля в большую круглую комнату, в потолке которой в самом центре было отверстие, пропускавшее ясный утренний свет. И еще в это отверстие стекала вода из горячих источников.
— Думаю, тебе надо называть его настоящим раем! — выдохнула Микки.
Астерий рассмеялся и опустил ее на пол. В одну секунду Микки содрала с себя остатки хитона, спустилась по гладким ступеням и с довольным стоном окунулась в восхитительно горячую воду. Она услышала, как Астерий произнес короткий резкий приказ на своем магическом языке, с помощью которого призывал разные вещи, — и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как из воздуха возникли две корзины. В одной лежали разные сорта мыла, чистые полотенца и длинный кусок ткани для хитона. Вторая… тут Микки радостно вздохнула, — вторая была наполнена едой.
Астерий достал из первой корзины хрустальный флакон и улыбнулся Микки. Она усмехнулась в ответ, гадая, с чего это вдруг он так смутился.
— В чем дело? — спросила она.
— Твое мыло, — ответил он, протягивая флакон.
— Я не о бутылке. Я спрашиваю, что это у тебя за выражение лица такое?
— Я бы хотел спросить тебя кое о чем…
— Ладно. — Тут Микки рассмеялась. — Ты выглядишь несколько… по-хулигански.
Почувствовав себя намного лучше в минеральной воде, Микки кокетливо состроила глазки.
— А что, ты хочешь немножко побыть плохим парнем?
— Я… я просто хотел бы искупаться вместе с тобой, — выпалил Астерий.
И поразил Микки до глубины души, внезапно отчаянно покраснев.
— Мне было бы очень приятно, — сообщила она.
Он подошел к каменной чаше бассейна и поставил флакон на край. А потом снял кожаную кирасу и короткую тунику, надетую под ней. Микки нравилось смотреть на его тело и видеть, как оно постепенно обнажается. Астерий был столь могуч физически, в нем так изумительно смешались противоположности — человек и зверь… точно так же, как противоположности соединились в его уме. Он был яростен и сострадателен… в нем слились детская невинность и древнее знание, вместе сотворив существо, воистину не похожее на все то, что вообще могло существовать в мире. Микки настолько углубилась в счастливое созерцание, что лишь тогда, когда Астерий вошел в бассейн, осознала: кровь, покрывавшая его тело, пролилась не только из ее ран. Руки Астерия были сплошь покрыты порезами и следами укусов.
— Они тебя ранили! — Микки подтолкнула Астерия к глубокой части бассейна, чтобы он мог омыть свои раны горячей водой. — Ну что я за идиотка! У тебя есть бинты? Ох… тут есть и такие, которые, похоже, надо зашивать… У вас тут должен ведь быть врач, да? Давай все это хорошенько промоем, а потом я позову…
Астерий поймал ее за запястье.
— Я не нуждаюсь в целителе.
Микки нахмурилась.
— Послушай, я работала в госпитале. Так что уж поверь мне на слово. Тебе нужен врач.
Астерий улыбнулся и нежно поцеловал ее.
— Твоя забота обо мне согревает мой дух.
— Прелестно. Я очень рада. Но мой дух согреет присутствие здесь врача.
— Микадо, я бессмертен. Мне не нужны целители. Эти раны уже сами собой исцелились.
Все еще хмурясь, Микки подняла его руку и уставилась на нее.
— И правда! Они заживают!
— Теперь ты довольна? — спросил Астерий.
— Я несколько огорошена, — ответила Микки. — Но определенно довольна.
Она плеснула водой на его руку, потом осторожно прикоснулась к только что закрывшимся следам зубов, наблюдая, как их затягивает тонкая молодая кожа.
— А может случиться такая рана, от которой ты сам не излечишься?
— Если ты скажешь, что больше не любишь меня, это меня убьет.
Микки посмотрела ему в глаза.
— Тогда ты будешь жить вечно.
Астерий взял с края бассейна хрустальный флакон.
— Позволь мне показать, как я о тебе забочусь, Микадо.
Микки стояла в воде по пояс; взяв флакон из рук Астерия, она щедро налила тяжелой густой жидкости себе на шею, руки и грудь, а потом снова поставила флакон на край бассейна. Пьянящий аромат священного масла Эмпузы смешался с теплым запахом кожи Микки, едва заметно изменившись и став ее собственным ароматом.
Астерий медленно провел ладонями по ее скользком коже. Он не спеша гладил ее шею и плечи, потом перешел к груди и соблазнительному животу. Его руки прижались к ее талии — и унесли пряно-розовый аромат к бедрам. Микки вся жарко таяла от его прикосновений. Его пальцы ненадолго заглянули в пространство между бедрами и прошлись по уже пылающему центру, но тут же понимающе скользнули прочь, чтобы еще немножко подразнить живот и грудь, прежде чем снова вернуться к главному. Микки казалось, что Астерий пробуждает каждую дремлющую частицу ее тела, а теплая вода продолжает ласку вслед за ним. Астерий развернул Микки и на этот раз сам взял флакон и пролил густую волну жидкого мыла ей на спину. Микки, ослабев, наклонилась и оперлась на край бассейна, а руки Астерия ласкали ее спину, потом ягодицы…
— Помнишь, как я в последний раз приходил в твой сон?
Его горячее дыхание обожгло ей спину, когда он опустился на колени, а его умные руки все скользили и скользили по ее коже…
— Помню, — хрипло прошептала Микки.
Микки отклонилась назад, когда он коснулся бедер.
— Мы лежали в розовой яме…
Низкий голос как будто проник сквозь кожу Микки, и она задрожала от удовольствия.
— Я был сверху. А ты раздвинула ноги передо мной…
Пальцы Астерия коснулись ее центра наслаждения. Темп ласки нарастал.
— Я был возбужден, и когда прижал к тебе свою плоть, то почувствовал твою влагу и твой жар и то, как твое тело напряглось и взорвалось освобождением…
И тут Микки коротко вскрикнула… ее оргазм был сильным и быстрым.
А потом Астерий повернул ее к себе лицом и одним стремительным движением поднял ее, все еще содрогавшуюся, над водой. Микки выгнулась ему навстречу, опираясь на край бассейна. Он сжал ее бедра и с низким горловым рыком выпустил когти. Его плоть врывалась в Микки и выходила наружу с едва сдерживаемой силой… Микки не закрыла глаза. Ей хотелось видеть его, видеть пугающую красоту его лица, когда он любил ее. Ее кожа была возбуждена и чрезвычайно чувствительна, и Микки испытывала настоящее сексуальное потрясение каждый раз, когда когти Астерия глубоко впивались в нее. Мягкие движения, когда он входил в нее и выходил обратно, сопровождались тихим рычанием, и он хрипло произносил ее имя, и все это превратилось в некую эротическую симфонию, темп которой нарастал, и крещендо едва не разорвало ее тело наслаждением столь сильным, что оно граничило с болью.
Микки без сил упала на Астерия, тяжело дыша, чувствуя себя невероятно слабой и насыщенной. Она довольно улыбалась, уткнувшись ему в грудь, а потом вдруг осознала, что не только из-за тяжелого дыхания Астерий содрогается. Он дрожал всем телом… Микки отодвинулась — и увидела, что его глаза закрыты, а по щекам медленно стекают слезы.
— Астерий? — Она погладила его по лицу. — Что случилось?
Он открыл глаза и поцеловал ее в ладонь.
— Я так долго был один… и вдруг обнаружил, что не готов к тому счастью, которое ты мне принесла. — Он поднял руку и вытер щеку, как будто только что заметил, что плачет. — Наверное, я кажусь тебе глупым и слабым?
— Нет, любимый. Ты кажешься мне человеком.
Глава 33
Они остались в его берлоге. Они ели и обсуждали перемены, которые Микки хотела бы внести в этот мир, — вроде специального времени, когда можно будет открывать ворота, чтобы впускать и выпускать мужчин. И поскольку с приближением зимы похолодает, было бы весьма предусмотрительно, если бы Микки велела Огню согревать сады, пусть даже ненадолго, в самое темное время ночи. Черная гниль, объяснила она Астерию, очень любит нападать на розы в холодную погоду, а если уж она появилась, избавиться от нее очень трудно.
Микки нравилось говорить с Астерием, и ей не понадобилось много времени, чтобы понять, почему это так. Астерий слушал очень внимательно. Он действительно интересовался тем, что она говорила. Микки попыталась припомнить, кто из знакомых мужчин вот так слушал ее, и не вспомнила ни одного. Никто и никогда не проявлял к ней такого уважения и искреннего интереса, как Астерий. И самое смешное, что существо, которое в буквальном смысле не было мужчиной, инстинктивно знало то, чего большинство «настоящих» мужчин уловить не в состоянии: что женщина нуждается в уважении и в том, чтобы быть услышанной. А это ведь так просто!
Его сила вызывала благоговение. Это такой соблазн, перед которым невозможно устоять. Микки возбуждалась, просто прикасаясь к нему, гладя его невероятное тело и зная, что все это принадлежит ей.
В эту ночь они занимались любовью на его меховой постели, нежно открывая новые тайны в телах друг друга. Микки восхищалась тем, что кожа Астерия обладала особой чувствительностью, и даже легкое прикосновение вызывало возбуждение и готовность. Насытившись, они заснули в объятиях друг друга, уверенные в своей любви и в том, что завтра будет новый день, который они проведут вместе.
— Эмпуза! Ты должна пойти туда!
Микки подумала, что ей это снится. Она ведь знала, что лежит в постели с Астерием — она ощущала его рядом с собой на меховом ложе, — но она и отчетливо слышала перепуганный голос Джии. Что может делать ее служанка в берлоге Астерия? Ее затуманенный сном ум мгновенно прояснился, и она вдруг поняла…
— Что случилось? — прогудел Астерий, стремительно надевая тунику и застегивая кирасу.
— Розы… — У Микки пересохло во рту, ее затошнило. — Джии, что случилось с розами?
Джии подбежала к Микки, поспешно накинула на ее обнаженное тело хитон, который принесла с собой, говоря при этом быстро и отрывисто:
— На рассвете мы пошли к розовым воротам. Мы хотели удостовериться, что там не осталось следов вчерашнего, но и тебя не хотели беспокоить.
Голос Джии дрожал, лицо было почти белым.
— Они умирают, Эмпуза! Все розы!
— Розы! — выдохнула Микки.
И хотя это не было вопросом, Джии подтвердила:
— Да.
— А Стена… граница цела? — спросил Астерий.
— Да, и Похитителей Грез в нашем мире нет. Нет вообще никого, кому не следовало бы здесь находиться. Мы убедились, что все мужчины ушли еще вчера, и никого не приглашали вместо них.
— Я должен идти, — сказал Астерий Микки.
— Да… иди, иди скорей! — ответила она. — Я тоже поспешу туда.
Он задержался лишь для того, чтобы нежно коснуться ее щеки, и тут же стук его копыт эхом отдался от стен пещеры — Астерий с бешеной скоростью умчался прочь.
— Скорее, — пробормотала Микки. — Скорее, мне тоже надо туда…
Несколько минут спустя обе женщины уже бежали через сады. Микки мгновенно ощутила перемены, стоило ей только выйти из пещеры. У нее заболела голова, тошнота подкатила к самому горлу.
— Где тут самый короткий путь к воротам? — спросила она Джии, и больше они не тратили сил на разговоры.
Они бежали.
У розовых клумб, примыкавших к воротам, столпились женщины, мельтешащие, как перепуганные овцы. И Микки сразу поняла, что их так растревожило. Все оказалось гораздо хуже, чем она представляла. Она протолкалась сквозь толпу, лишь мельком глянув на умирающие клумбы. Ей нужно было поскорее добраться до источника болезни, так внезапно поразившей розы, и она знала, что найдет его у ворот. Оттолкнув с дороги последних женщин, Микки резко остановилась. Астерий уже ходил взад-вперед перед воротами, и его внимательный взгляд не отрывался от леса. Три воплощения стихий не обращали на него внимания; они уставились на клумбы, что вплотную примыкали к воротам. И лица девушек были взволнованными и бледными. Когда они заметили Микки, то сразу бросились ей навстречу.
— Эмпуза, это ужасно! — прошептала Аэрас.
Читать бесплатно другие книги:
