Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти Малягин В.

– Вы куда?

– В город.

– За грехами?

Говорит это вроде бы шуткой, не обидно, но я про себя начинаю думать: надо быть поосторожней...

Или в день Ангела матушки Олимпиады, мы пораньше исповедались и побежали в Гефсиманию. Он говорит:

– И ты тоже с ней?

Молитва на Горе Искушений. 2008 г.

– Да, конечно.

– Ну что ж, когда Матерь Божия явилась, с ней было несколько дев. Там и мученица Татиана была...

Он все время связывал нашу жизнь с Евангелием, с житиями святых. И сразу давался пример, напоминание, что Господь всегда и везде с нами, и что нам нельзя про это забывать.

Своими поступками он тоже подавал нам пример. Вернулись мы из очередного паломничества, а у меня на кровати – рождественский подарочек. Я сначала гадала, от кого? А когда на службе увидела отца Зосиму – сразу поняла, что это он. И таким примерам я старалась у него учиться...

В Якутию я смогла приехать только на четвертый год его служения. Что меня поразило – как здесь тепло, даже жарко, летом. Я сначала приехала посмотреть – и мне очень понравилось. Все понравилось, и особенно – люди. Добрые, простые, отзывчивые. И про себя я думала: как они друг другу подходят – епископ и его паства. И вот я осталась на месяц, на два... А потом и в монастырь послушницей поступила.

Когда у владыки в архиерейском доме был ремонт, я тоже помогала чем могла. И всегда чувствовала его молитвы, его любовь, а потому старалась излишне ему не докучать. Он и так нес очень тяжелый крест, это чувствовалось. Единственное, о чем жалею – маловато было общения, разговоров, научений. Но главное, что мы видели, что он за все вокруг переживает. За все-за все...

Монахиня Олимпиада (Шуртина): В любом общении постоянно случаются недоразумения, тяготы, обиды. Иногда приходилось высказывать это владыке. И он отвечал замечательно: «Матушка, все мы в этой жизни больные, а на земле – как в больнице. Кто выздоравливает, – того выписывают. А кто пока не идет на поправку – тот еще живет, исцеляется. Ведь Господь – Врач, Который исцеляет душу человека. И потому во всем надо видеть Промысл Божий...»

Монашеский постриг. 2005 г.

Мне нравилось в нем то, что он никогда не оставлял, не бросал своих духовных чад. Иногда смотришь со стороны и думаешь: ну чего он с ними возится, чего он их так тянет?.. А он многих из нас не просто тянул, а на руках нес. Так, как об этом рассказывается в Патерике...

Андрей Давыдов, родной брат владыки: Менялся ли он человечески? Мне кажется, его доброта, его человеколюбие – все шло от рождения и было постоянной величиной. Душевность его, мне кажется, осталась такой, какой и раньше была. Вот разве что в последнее время прибавилась усталость. Если раньше мы с ним могли сидеть до 3-х часов ночи и говорить обо всем, то теперь где-нибудь в первом часу он говорил: «Я, пожалуй, лягу. Устал...»

Наши дети, Володя и Маша, очень любили дядю. Маша на новый 2010 год своими руками сделала календарь: сама нарисовала сетку и иллюстрации – фото владыки Зосимы. Фотографии подобрала по временам года, чтобы соответствовали. Подарила дедушке, который в это время лежал в больнице. Конечно, всем очень понравилось...

Марина Жиляк, прихожанка:

Владыка любил нас больше, чем себя. И люди, конечно, это чувствовали. Он нас всех окормлял и защищал как наседка своих цыплят...

Мы с мужем приехали в Якутск тоже в 2004 году, месяца на два позже владыки. Приехали с долгами больше миллиона. Пробовали заниматься своим бизнесом, ну и, как это называется, «попали».

Приехали без копейки денег, в чужой город, начинать надо все с нуля. Я сильно молилась – Николаю Угоднику, батюшке Серафиму Саровскому. И Господь так помогал, удивительно... И на нашем пути встречались люди с именами Николай и Серафим (до этого момента в жизни ни одного Серафима не видели!).

А однажды снится мне сон: живу я в каком-то подвале и заходят туда священнослужители и садятся за круглый стол. Потом открывается дверь, заходит владыка Зосима и тоже садится. И начинается разговор о деньгах. Каждый говорит: «У меня столько денег... А у меня столько...» Доходит очередь до меня, я говорю: «А у меня даже ста долларов нет, одни долги...» На что владыка мне говорит: «Молись!» Я спрашиваю: «Может, это грешно – у Бога денег просить?» Он отвечает: «Нет, молись и проси! И я за тебя молиться буду...»

Я проснулась – и так у меня радостно на душе. Мужу говорю: «Тянет меня в храм, пойду на службу». Прихожу – служит владыка. Я его в этот раз наяву впервые увидела, и он был точно, как во сне. После службы осмелилась, подошла к нему и рассказываю, какой сон видела. Он заулыбался, взял за руки и говорит: «Вот и будем молиться друг за друга...»

С тех пор я и молилась за него и чувствовала, как он молится. И все у нас пошло как по маслу. Меньше чем за год раздали долги, встали на ноги. Вот такой он был молитвенник...

Татьяна Сердцева, прихожанка:

Я человек уже немолодой – чуть помладше отца владыки Зосимы и чуть постарше его мамы. В общем, по возрасту он мог быть моим сыном, но по духу, конечно, он всем нам был отцом...

Несколько лет назад у меня умер муж. Он был такой большой, внешне абсолютно здоровый. И вот инфаркт. Я подошла к владыке, жалуюсь: «Помолитесь, у Геннадия Павловича инфаркт». И вдруг он меня спрашивает: «А какой инфаркт?» Так, знаете, со знанием дела. Я говорю: «Многоочаговый, проникающий...» – «Да, это серьезно...»

И я никак не могла себе простить: муж просил не отдавать его в больницу, а я все же отдала. Из страха, что ничем не смогу помочь, если что... А он, видимо, предчувствовал, что не надо, нельзя ему туда. В общем, из больницы он уже не вернулся...

Естественно, я винила себя, и у меня внутри как будто все окаменело. Но, слава Богу, Он дал мне слезы, и я начала потихонечку оттаивать... В общем, в храме я плакала постоянно. А как заплачу – так уже не могу остановиться. И все мне говорят: «Ты же знаешь, ни один волос не упадет без воли Божией...» Знать-то я знаю, а сердце – плачет. И только один владыка ни разу не сказал мне этих слов. Ничего вообще не сказал, а просто взял за руки и посмотрел в глаза... И как будто благодать на меня сошла и мне стало немножко полегче. И каждый раз, когда я подходила к нему под благословение – я ощущала это облегчение...

Прихожанин Андрей, военнослужащий: Как военный я понимаю, что и в Церкви есть своя иерархия, подобная армейской. И по этой иерархии чин епископа – это чин генеральский. Но в армии к генералу вот так запросто не подойдешь – существует субординация. А к владыке можно было подойти именно запросто.

Икона Божией Матери Касперовская. Дар родных епископа Зосимы Богородицкой церкви г. Якутска

У меня мама – человек еще только воцерковляющийся, но даже она, подойдя к нему после службы под благословение; отходила в слезах. Я спрашиваю: «Что с тобой?» – «Да вот, от него такой мир исходит, такая доброта, что до слез пробирает...»

Владыка мне очень помог. У меня в последние годы была такая тяжелая ситуация, когда не знаешь, что делать – даже руки дрожат. А к нему подойдешь, пообщаешься – и уже от одних его слов становится легче. И надежда вселяется в душу. Поэтому у меня к нему еще какая-то сыновняя любовь...

Помню, на одной из последних Литургий стоял, и настроение у меня было довольно унылое. А он мне после службы говорит: «Андрей: что-то лицо у тебя не такое... А ну-ка, измени лицо!» Я, конечно, невольно улыбнулся на эти слова. «Вот, теперь – другое дело!..»

Александр Сперкач: Года за два до смерти, в разговоре об одержимых епископ Зосима высказал убеждение (вернее, по форме это было не убеждение, а простая констатация факта, который ему был хорошо известен на личном опыте), что подавляющее большинство одержимых совершенно ложные. Ложные в том смысле, что под видом бесноватых приходят или приводятся в храм люди с обычными психическими расстройствами, многие из которых либо сами верят в свою «бесноватость», либо даже ею кокетничают и бравируют. Ему лично постоянно приходилось сталкиваться и «работать» с подобным контингентом, и он, прекрасно зная, чего стоили все их крики, восклицания, корчи и вой, нисколько не обращал внимания на весь этот «антураж». Совсем другое дело, когда, случалось, к счастью не часто, подавал голос настоящий одержимый: буквально мороз продирает до самых костей. Это, по словам владыки, человек в духовных делах опытный различает сразу и никогда не ошибается.

Галина, прихожанка: У меня много вопросов в жизни было. Например: а есть ли вообще в этом мире любовь? И я знаю, что именно через владыку мне Господь на этот вопрос ответил. И теперь я знаю точно: да, есть любовь, и мы все ее видели. Владыка имел такой дар божественной любви, что можно было только удивляться: если так умеет любить обычный земной человек – то как же любит всех нас Господь?..

Анастасия Алексейчук (Ларионова): Я благодарна владыке за самые радостные и светлые моменты моей жизни. Через благословение владыки и провидение событий устроилась моя личная жизнь. Когда мы приехали в Якутск, я имела такой настрой на монашескую жизнь, что просила владыку помолиться, есть ли мне воля Божия принимать постриг. Он обещал молиться на первой неделе Великого поста. Потом позвал на разговор и с любовью, но твердо сказал: «Тебе нет воли Божией принимать монашество». Это было так неожиданно (просто горем казалось), что я расплакалась, а владыка стал увещать: «Тебе надо обязательно быть при ком-то, а то я умру, как ты одна останешься?» Я протестовала: что владыка такое говорит? Когда умрет? Молодой еще, это просто отговорка! Плачу. А он мягко продолжает: «Тебе надо замуж». Я даже возмутилась, но он «успокоил»: «Ну не прямо сейчас, поживешь чуть при мне»... Через три года я вышла замуж, владыка благословил нас и сам обвенчал.

Освящение престола. Айхал. 2009 г.

Последние два года пребывания владыки в Якутске я уже была в Москве. С владыкой виделись редко – когда он приезжал, у него всегда была немыслимая загрузка. Как-то пришлось два дня поездить по его архиерейским делам в Москве – я была без сил. А у него таким был каждый день. На пути кто-то пытался проследить его передвижение по мобильному чтобы встретиться. Все время звонки. «Я уже выехал из Андреевского монастыря, буду в Даниловом в архитектурных мастерских, приезжай туда.... Нет, я уже не в Данилове, еду в Правительство на Ильинку...» Где-то, наконец, удавалось пересечься. Всегда был цейтнот, и надо было быть одновременно в нескольких местах. И я его жалела и по своим вопросам старалась тревожить как можно меньше. Поэтому мне особенно удивительна наша последняя встреча. Владыка был в Даниловом монастыре, сказал подойти – я живу совсем рядом. А я прособиралась целый день – все передумывала, зная, как неуловим владыка, а я в положении, скоро рожать, где мне бегать, искать. И уже к самому вечеру владыка сам как-то настоял: «Подходи!» При встрече, несмотря на огромную усталость, весь засветился, «включился» в наши семейные проблемы, очень радовался успехам мужа.

Я привыкла, что надо жалеть время владыки, быстро свои вопросы изложила, решила, и вроде готова убегать. А владыка стоит задумчиво, никуда не торопится, смотрит ласковым, глубоким взглядом. Я стала благословляться и вдруг, неожиданно для самой себя, так расплакалась, что смутилась от своих слез и стала собираться уходить. А владыка прижал к себе мою голову и очень ласково говорит: «Ты теперь слушайся мужа». Спустилась по лестнице, оглядываюсь, а владыка все стоит, смотрит вслед и опять говорит: «Насть, слушайся мужа». Всю дорогу проплакала, хотя на душе очень легко и радостно было. Думаю: «Ну что такое? Ладно, с беременными такое случается...» Сейчас сердце разрывается: если бы знала, что это последняя встреча, как много надо было спросить, сказать, попросить прощения, просто побыть бы рядом...

Сергей Немировский:

...А потом была часовня Александра Невского в Олекминске. Часовня была старая, 1871 года, и владыке очень хотелось ее как-то восстановить, подновить, привести в порядок к 140-летию Епархии.

Я предложил: «Давайте, поеду и посмотрю, что можно сделать. Он благословил, сказал, что отец Евгений меня встретит и все покажет, введет в курс дела.

И вот я поехал. А мы тогда строили там линию большую, 220 квт. Приехал я с утра, проехал по объектам, вечером звоню отцу Евгению. Он говорит:

– А мы вас с утра ждем!

Я подъезжаю, а у них уже стол накрыт, все постное: рыбка, картошка, салатик. Женщины суетятся вокруг стола.

Посмотрели после ужина часовню – и понял я, что покраской тут не обойтись. Она уже на метр в землю ушла, и в народе ее называют беседкой. Ладно, говорю, задачу понял. А вот нам бы еще на линию съездить, объекты освятить, а то уж очень тяжело работа идет. Отец Евгений готов.

На следующееутро мы и поехали. Ау нас там в одном месте новый бульдозер утонул, 32 тонны. Дело было так: сначала провалилась машина, бульдозер ее вытащил (она-то легче!), зато провалился сам, и мы месяц уже не можем его вытащить!

И вот этим делом целая бригада занимается, заместитель мой Камбаров там же. А мы едем мимо. Я спрашиваю отца Евгения: «Может, заедем, поможете Божиим словом?» – «Конечно, заедем...» Подъезжаем, а мужики сразу заворчали: «Ну вот, попа привезли, сейчас помогать нам будет...» Вода в яме, мороз -30° – в общем, не до лирики.

И вот к вечеру, освятив все объекты, отвезя домой отца Евгения, собираемся на планерку. Надо решать с бульдозером! Спрашиваю: какие предложения? В ответ гвалт, ругань. Звоню своему заместителю Камбарову: «Как там у тебя дела, где ты?» А он так спокойно: «Я в вагончике, отдыхаю». В вагончике?.. Ну тут меня и прорвало, выдал я ему все, что думал. А он мне так спокойно: «Не пойму, чего ты ругаешься? Как только ваш поп уехал – мы через полчаса бульдозер и вытащили...»

Я звоню владыке, рассказываю про бульдозер, благодарю за молитвы. У нас праздник...

А позже начинаем с ним обсуждать, что делать с часовней. Решение приняли – перестроить ее заново, начиная с фундамента. Я владыке хотел сюрприз сделать: еще зимой все стройматериалы завез, хотя ему про это не говорил. Но сюрприза, к сожалению, не получилось...

Часовню построить было, конечно, непросто, расходы превысили смету раза в три (так же точно и с церковью в Усть-Мае было), но удивительно то, что деньги откуда-нибудь, да появлялись. Часовню открыли 13 августа 2010 года, с участием республиканского и городского начальства. Часовня эта получилась одним из самых красивых мест Олекминска. Смешно вспоминать, но поначалу, когда мы разбирали старую часовню, все прохожие нас ругали: «Ломают!.. Все ломают... Вам бы только ломать!..» Зато потом, когда подняли новую часовню, эти же люди заговорили по-другому: «Вот спасибо вам... Как красиво построили...»

Часовня блг. кн. Александра Невского. Олекминск

Как-то, весной 2009 года, владыка был в Москве и мы с ним поехали на выставку. Художники народ своеобразный, а тут вообще попался особый экземпляр. И я впервые увидел, как владыка сердится. Спор шел на серьезные темы – религиозные, национальные – и я видел, что внутри у него уже все кипит, но внешне он остается корректным, мягким. И при этом твердо и убежденно отстаивает свою позицию. Отстаивает, никого не оскорбляя.

Александр Сперкач: На свадьбу моей близкой родственнице Зосима подарил икону. Кажется, он сам ее писал. Через несколько лет, когда в жизни этой женщины, и без того нелегкой, произошли трагические события, икона эта начала мироточить. Родственницу эту я знаю с самого детства. Тогда она была совершенно несведуща в подобных вещах и миро собирала и выбрасывала.

Нина Герасимова, предприниматель, кавалер ордена святой равноапостольной княгини Ольги:

Летом 2005 года мы поехали с владыкой Зосимой в Италию, по святым местам. В дорогу я собралась, будучи очень больным человеком. Но во время той поездки я на себе испытала силу молитв о нас нашего дорогого владыки и поняла, как он тепло, искренне к нам относится.

Владыка дважды приезжал в наш поселок Сунтары, летом и зимой 2005 года. Внимательно осматривалхрам, знакомился со всеми нами. Это было время, когда он искал для нас священника. Тогда владыка говорил нам: «Только не унывайте, просите у Бога, молитесь непрестанно». Дважды был у меня дома, и оба раза мы беседовали с ним так искренне, обстоятельно.

Владыка Зосима, будучи истинно добрым и милосердным пастырем, всегда готов был всемерно помогать любому человеку Но когда дело касалось лично его самого, он вдруг становился по-детски беззащитным. И был настолько чистым, что ни в ком не замечал даже малейшей тени, видел в людях всегда только хорошее и светлое.

Светлана Белолюбская, архитектор:

Особенно памятна и дорога моему сердцу паломническая поездка в Израиль, подарившая мне целых десять дней непосредственного общения с владыкой. В феврале 2008 года мне посчастливилось войти в состав небольшой группы паломников, сопровождавших владыку Зосиму в путешествии по Святой Земле. Как оказалось, это была его последняя поездка в Иерусалим, с которым у него были связаны воспоминания нелегкого служения в Русской духовной миссии. В поездке нас сопровождала монахиня Горненского монастыря мать Магдалина, но фактически по Святым местам нас водил сам владыка. Великолепно зная каждый уголок Святой Земли, владыка постоянно дополнял рассказы нашего экскурсовода. Во время поездки к нему постоянно тянулись люди, с которыми он был очень приветлив и внимателен. А как все были рады владыке! Он знал и помнил очень многих людей, как священнослужителей, так и простых прихожан, для которых он находил нужные и теплые слова. Получалось так, что не мы сопровождали владыку, а как будто он сам спешил рассказать нам о дорогих его сердцу местах и людях.

В плотном графике поездки владыка выделил день, чтобы навестить крестника в православной арабской семье. А потом, вместо посещения старинного храма, где ему готовили торжественный прием, владыка повел нас в больницу навестить тяжело больного игумена Феофана (Краснова).

В Русской духовной миссии с о. Феофаном и прихожанами. 2008 г.

Но особенно меня потрясло его отношение к нам, простым паломникам. Мы, суетный народец, вели себя иногда подобно тому слону в посудной лавке: опаздывали, галдели, не имели должного смирения. Хотели побольше всего увидеть, и часто не замечали самого главного. Мы были порой достойны гневного окрика и грозного выговора за свое поведение. И я всегда внутренне напрягалась в подобных ситуациях. А владыка Зосима всегда смотрел с улыбкой и приговаривал: «Ничего страшного». А если мы его все-таки огорчали, в его глазах появлялось грустное недоумение, но внешне он всегда оставался спокойным. Владыка как будто сам боялся огорчить нас. Своей добротой и любовью он постоянно учил нас, личным примером показывая, как надо поступать в трудных ситуациях. Наша поездка началась с того, что мы по своей вине чуть не опоздали на самолет. В ужасе позвонили владыке, а он спокойно сказал: «Молитесь», а через некоторое время перезвонил сам и сказал: «Читайте акафист Святителю Николаю, и все будет хорошо». И действительно, по молитвам владыки Зосимы вылет рейса задержали на целый час. Когда мы предстали перед владыкой в аэропорту, меня поразила его спокойная доброжелательность: ни слова упрека, ни тени недовольства. Напротив, он как ребенок радовался, что все обошлось благополучно, и подшучивал над нашими перепуганными лицами.

Для владыки Зосимы это была очень важная поездка: он как епископ должен был служить Литургии, и, в первую очередь, на Гробе Господнем. Однажды, уже в конце поездки, забыли взять с собой на Литургию облачение епископа. Я, честно говоря, ждала выговора от владыки (мне казалось нормальным, когда архиерей в гневе стучит посохом), а увидела добрую улыбку и услышала знакомые слова: «Ничего страшного». Такое проявление любви меня поразило. В поездке я очень много снимала, пыталась впитать в себя величественную архитектуру православных храмов на Святой Земле. И владыка Зосима все время приговаривал: «Смотрите, какие своды, как украшены полы, какая мозаика – это нужно применить для наших храмов». И я делала все новые и новые снимки. А в конце поездки сломалась карта памяти моей фотокамеры, и безвозвратно исчезли все необычные ракурсы и цветовые сочетания. Конечно, мои спутники-паломники любезно сделали мне на память фотографии, но были потеряны мои поиски необычных фасадов и великолепных интерьеров. Я все время размышляла, если все происходит по воле Божией, почему только у меня, единственного архитектора среди паломников, отказала фотокамера. И вот сейчас, когда владыки Зосимы уже нет с нами, я, кажется, начинаю понимать, что самым главным для меня в этой поездке было общение с владыкой.

На Иордане

Монахиня Магдалина (Ложечникова), насельница Горненского монастыря:

Второй раз мы с ним много общались, когда он, уже владыкой, приехал со своей группой из Якутии в паломничество на Святую Землю. Был такой необычный момент: они приехали – и у нас выпал снег. Я спрашиваю: «Это вы привезли снег из Якутии?» Они отвечают: «Мы не привозили, он сам за нами пошел...»

Из Иерусалима успели выбраться до снегопада, приезжаем в Иерихон, который мы под руководством отца Зосимы когда-то отстаивали, а там – тихо, спокойно, + 18°.

Рыба апостола Петра. Святая Земля. 2008 г.

Группа была интересная. Бывало скажешь: «Дорогие паломники, нам еще далеко ехать, пожалуйста, пройдемте в автобус». Они отвечают: «Да, конечно!..» – и стоят... Я подхожу к батюшке: «Батюшка, повлияйте, нужно продолжать паломничество...» – «Да-да, идем, матушка!» И стоят... Я к владыке: «Владыко, впереди еще такая большая программа!..» – «Да, матушка, надо двигаться...» Стоят...

В общем, тогда я поняла, что значит якутяне: размеренный, спокойный, созерцательный и умиротворенный народ.

От его группы осталось очень хорошее впечатление. Видно было, что он именно собирал свою паству как подобает истинному пастырю. Никогда не повышал голоса, и они его слушались. И везде, на каждом святом месте, мы молились, потому что путешествие по Святой Земле для него было именно паломничеством, а не туристической поездкой...

Лина Лахмостова:

Когда мы были в Италии в 2005 году, для меня впервые проявилась значимость епископа как духовного руководителя. Руководителя в любой ситуации. Группа была большая, и владыка о каждом из нас нес громадную заботу.

Наша первая экскурсия была – к ступеням, по которым Господь поднимался к Пилату. Они были вывезены во времена крестоносцев и находятся в одном из римских домов. Я до этого уже была в Иерусалиме, ощутила тамошнюю благодать, и ступени эти меня не очень вдохновили. Но владыка сказал мне: «Сам Господь поднимался и спускался по этой лестнице».

На лестнице Пилата... Италия. 2005 г.

В храме Гроба Господня. 2008 г.

И вот мы подошли, вслед за владыкой встали на колени и начали подниматься, читая на каждой ступени Иисусову молитву И уже после третьей ступеньки я была в слезах и меня коснулась та самая, иерусалимская, благодать...

А когда мы пошли к мощам на могилу апостола Петра, которая находится на глубине семидесяти метров под основным зданием собора, нас должен был встречать кардинал, секретарь Папы. Владыка спрашивает у помощников: «Подарок взяли?» А подарок (панагию) забыли в машине, и машина уехала, потому что рядом с собором стоять нельзя.

Я сразу бурно реагирую, ругаюсь: что теперь делать? А владыка отвечает: «Ладно, я свою панагию подарю». А у него была красивая серебряная панагия, очень достойная и даже памятная: кто-то из владык ее подписывал ему. Я на него посмотрела и думаю: наверное, шутит.

И вот мы спускаемся на огромную глубину, подходим к могиле, поем кондак, тропарь. Кардинал выносит пластиковые коробочки, а в них – сохранившиеся мощи апостола Петра. И опять мы пропели тропарь, встали на колени. Кардинал умилился нашему отношению, а отец Филипп, который нас сопровождал, в изумление пришел: «Я столько лет здесь и первый раз вижу, чтобы паломникам вынесли мощи апостола Петра, да еще и дали приложиться!..»

И вот, когда убрали мощи, владыка сказал кардиналу благодарственное слово, снял с себя панагию и вручил ему. Кардинал, конечно, был в восхищении от такого поступка русского архиерея. И действительно, ну кто кроме русских еще мог так поступить?..

Что касается моей строительной деятельности в Епархии, то надо сказать главное: владыка участвовал в реставрации и строительстве каждого храма, каждой часовни, начиная с проектного периода. И всегда, во всем демонстрировал свою компетентность и осведомленность. Его главной идеей было уважение к истории земли. Церкви, народа. Поэтому там, где остатки храмов сохранились, он стремился возродить их, воссоздать именно в первоначальном виде. А там, где мы строили «с нуля», он допускал и какие-то новые решения, что-то красивое и необычное.

Выпускной акт в духовном училище. 2009 г.

...Не могу не вспомнить историю с освящением Никольского храма в Нюрбе. У нас уже к концу августа к этому освящению было все готово, оставались какие-то отдельные штрихи. И вот я спрашиваю у владыки, когда он назначит день освящения. Он говорит: «Хорошо бы накануне Николы зимнего, перед престолом. Ну хотя бы на Варвару-мученицу». Я говорю: «Хорошо, конечно, но у нас Никольские морозы ниже -50°, а Нюрба севернее Якутска еще на тысячу километров. Как же вы пойдете в такой мороз с непокрытой головой и на голове дискос с мощами будете держать? Давайте лучше в мае, на Николу летнего?»

Он призадумался и говорит:

– Нет, не успеем.

Освящение колоколов для Богородицкой церкви

– Почему не успеем? Если в декабре успеем – как можем в мае не успеть?..

– Не успеем. Давайте в декабре.

– Ну Владыко, тогда молите Бога, чтобы было не -50°, а -16°. Иначе Вы просто замерзнете...

Поговорили, посмеялись...

И вот приходит декабрь, приближается Николин день. За неделю я выдвигаюсь в Нюрбу. Мороз в Якутске -45°, в Нюрбе -50°.

А владыка выезжает на Варварин день, утром 17-го. Но пока он едет, температура потихонечку повышается. И за сутки с -48° температура доходит до -25°!

Владыка приезжает вечером 17-го, народ встречает его хлебом-солью, он осматривает храм, дает последние указания. Я говорю:

– Владыко, как Вас Господь-то слышит – завтра будем голоухие ходить!..

– Лина Николаевна, святитель Николай Бога умилостивит, потому что Его дом освящается...

И что вы думаете? За ночь температура повышается до -16°! Мы просто глазам не верим!.. Весь день у нас тепло – идем крестным ходом, в храме молимся, потом концерт ансамбля «Русь», потом трапеза. К вечеру владыка улетает вместе с Президентом и тут же температура начинает понижаться, приближается к -30°. Потом мы «Русь» проводили, морозец уже крепенький. Я уезжала на следующий день. После обеда было уже под -40°. Я уехала, а к вечеру следующего дня в Нюрбе было уже -50° градусов, как это и положено на Николу зимнего!

Все это происшествие было настолько явным, что самые матерые скептики, самые закоренелые язычники – все противники храма в тот момент просто молчали. Потому что сказать было нечего...

Ольга Малягина:

С владыкой Зосимой мы с мужем были знакомы давно – еще когда он был отцом Зосимой и они крепко Дружили с нашим покойным духовником, отцом Геннадием Огрызковым, настоятелем храма Малое Вознесение на Большой Никитской. Нашу семью, наших детей и внуков он хорошо знал.

Именно в Малом Вознесении я и встретила его в последний раз в январе 2010 года. Захожу поставить свечи – и сталкиваюсь с владыкой, идущим в сопровождении нашего настоятеля. Я сразу бросаюсь к владыке под благословение и тут же выпаливаю: «Владыко, помолитесь, чтобы Маша девочку родила!» Дело в том, что наша дочь донашивала четвертого ребенка, при этом трое старших – мальчишки. Не надо объяснять, как мы все ждали девочку!

Наш настоятель очень удивился: «Оля, да что же сейчас можно изменить?» Но владыка смиренно кивнул и перекрестился: «Господи, помоги, чтобы Мария девочку родила...»

Через несколько дней у нас родилась долгожданная внучка. Я и сейчас верю, что по молитвам владыки...

Нина Языкова: Последний раз я общалась с владыкой в день Пасхи Христовой. Этот день у него был расписан наверняка по минутам, кроме того в этот день было открытие Пасхального фестиваля искусств «Золотые купола», но тем не менее он пригласил меня и генерального директора ОАО «ЛОРП» Сергея Александровича Ларионова с семьей вечером в Епархиальное управление. Мы подъехали к Епархии, но владыки не было. Он звонил нам несколько раз, просил подождать, и сказал, что задерживается. Нам было неловко перед ним, а он просил у нас прощения за задержку. Я до мельчайших подробностей помню эту последнюю встречу, каждое движение его рук, конопушки на его лице, как он поправлял свою панагию, которая почему-то уходила в сторону и его не слушалась, как он приглаживал свои влажные рыжеватые волосы. Помню замечательный концерт духовной музыки, который он подарил нам. Кобзарь Василий Жданкин и гусляр Юрий Стрельников из Москвы поразили нас игрой на своих музыкальных инструментах и пели не только церковные песни, но и старинные народные, которые глубоко запали нам в душу. Мы сидели как завороженные, а владыка смотрел на нас, и я заметила: в его усталых глазах появились веселые искорки. Маленькая Юленька.

дочь С.А. Ларионова, бегала вокруг владыки, старалась прижаться к его рясе, и успокоилась только тогда, когда он что-то ласковое сказал ей, погладил по головке и ущипнул за носик. Это была первая встреча С.А. Ларионова в качестве генерального директора ОАО «ЛОРП» с епископом Якутским и Ленским Зосимой. Потом мы с Сергеем Александровичем неоднократно вспоминали этот замечательный вечер. 8 мая, вечером, мне почему-то очень хотелось позвонить владыке, поговорить с ним, рука тянулась к телефону, но я огромным усилием воли останавливала себя: «Потерпи, он устал, позвонишь завтра». В День Победы, вечером, я встретилась с дорогим моему сердцу епископом в Преображенском соборе. Слезы застилали мои глаза, единственное, что я шептала: «Владыко, дорогой мой Владыко, ну почему, почему Вы уходите!» Впервые он мне ничего не ответил. Я прикоснулась к его руке, рука была теплая...

Инокиня Евфросиния (Миронова):

За день до кончины, 8 мая, владыка провел крестный ход с иконой вмч. Георгия Победоносца. Это огромных размеров образ афонского письма с частицей святых мощей. По завершении крестного хода состоялось освящение часовни в честь вмч. Георгия. Икона была установлена на улице перед часовней для поклонения. Мне пришлось уехать сразу после крестного хода домой, а владыка приехал позже. Он вошел в дом и положил на столик мощевик. Я удивилась и спросила, что это за мощи. Владыка с совершенно не свойственным в таких случаях для него спокойствием говорит: «Упала икона вмч. Георгия и мощи отлетели». У меня внутри все сжалось, какое-то предчувствие, что-то случится! Случилось на следующий день...

Уже потом, спустя несколько месяцев, я вспомнила, как владыка рассказывал о своем старце-духовнике схиигумене Симеоне:

– Незадолго до смерти батюшки к нему приехали гости из Москвы и привезли икону Георгия Победоносца. Когда батюшка увидел икону, то сказал, что святой великомученик Георгий помогает тем, кто его чтит, в мытарствах, и, вздохнув, сказал: «Значит, и мне скоро идти по мытарствам». Сказал пророчески.

Я думаю, что владыка хорошо это помнил.

Диакон Георгий Протасюк: Мне, как старшему диакону, приходилось с архиереем много путешествовать по нашей огромной Епархии, где на машинах, где на самолетах. Владыка всегда беспокоился, чтобы мы не замерзли, чтобы не были голодны. Во время поездок у меня была возможность больше общаться с епископом, так как расстояния между населенными пунктами очень большие. В его сердце хранился кладезь мудрости. Он очень много рассказывал о себе, о жизни, о своих близких, тем самым нас наставлял и учил, прокладывал дорожку к вечному спасению.

Молебен 8 мая 2010 г. Якутск

Мне вспоминается наша поездка в город Нерюнгри – Южная Якутия, на престольный праздник в честь Казанской иконы Божией Матери. Мы там задержались на шесть дней. Днем владыка решал административные вопросы, а вечерами мы собирались на чай. Приходили местные священники и мы засиживались допоздна. Все садились вокруг стола и внимательно слушали архиерея, как дети слушают отца. Владыка был прекрасным рассказчиком. У каждого из нас была масса вопросов, владыка терпеливо выслушивал и давал совет, как правильно поступить в той или иной ситуации. Так бывало везде, куда бы мы ни ездили. Владыка притягивал как магнитом, из его сердца изливалась любовь ко всем приходящим, он исполнил заповедь любви, любви к Богу, любви к ближнему. Он учил нас и показывал личный пример, каким должен быть истинный пастырь, который полагает душу за овцы своя!

В день кончины епископа я сослужил ему. Когда владыка причащался Пречистой Крови из Потира, его лицо наполнилось сиянием, радостью, что он соединился со Христом.

Анна Шуртина: ...8 мая, по окончании Божественной литургии, был совершен крестный ход от Преображенского собора до часовни в честь великомученика Георгия Победоносца. По окончании крестного хода я вернулась в здание Епархиального управления, а владыке нужно было посетить еще ряд мероприятий. Если честно, я подумала, что после столь насыщенной программы владыка на всенощную уже не приедет, – есть же какой-то предел человеческим силам! И каково было мое удивление, когда перед началом всенощного бдения зазвонили колокола и архиерейская «Волга» подъехала к храму, оттуда вышел владыка и направился в собор. По окончании вечернего богослужения я стояла на территории храма, ждала машину, чтобы поехать в монастырь. Машина, которая должна была вот-вот подъехать, все никак не приезжала. Владыка уже вышел из храма, я взяла благословение, отошла в сторонку в ожидании машины. Архиерейская «Волга» начала отъезжать, вдруг остановилась, владыка открыл окно двери и сказал: «Садись в машину»; я начала говорить, что мне нужно в монастырь, что машина должна скоро подъехать. Но владыка повторил: «Садись!» По дороге в монастырь я, как всегда, читала вечерние молитвы (пишу «как всегда», потому что часто, задержавшись в Епархии, Анна Васильевна (водитель владыки) вначале везла владыку домой, а потом уже завозила меня, и пока мы ехали в Борисовку к владыке, я успевала для всех нас прочитать вечерние молитвы). Подъехав к монастырю, мы вышли возле стройки, где на тот момент вовсю забивали сваи для строительства игуменского корпуса. Владыка подошел к рабочим, о чем-то их спрашивал. Я ходила по стройке, с интересом смотрела, как устанавливают сваи, и в какой-то момент, когда владыка освободился спросила: «Почему практически все сваи разной высоты, как же их будут выравнивать?», при этом где-то в подсознании понимала, что владыка, наверное, не может знать ответа на этот вопрос, – это же строительные «мудрости». Но владыка очень живо начал объяснять, что потом, когда установят все сваи, их начнут наращивать до определенной высоты и выравнивать. Тогда я сказала, что, судя по количеству свай, игуменский корпус будет большим, на что владыка ответил: «Да!» И дальше с энтузиазмом продолжил: «Вот здесь будет келья настоятельницы, здесь будет кухня, там гостиная, а по центру будет большая лестница, ведущая на второй этаж...» Стоя на земле, вокруг одних свай, мне сложно было представить, как это будет выглядеть на самом деле, но я видела, с каким интересом владыка обо всем рассказывает, как он живо все представляет в своем воображении. Почему так дословно помню и пишу обо всем сказанном владыкой, потому что на следующий день, когда владыка почил, я испытала настоящий шок. Невозможно было вместить, что дорогого владыки уже нет с нами. Думалось только об одном: «Я же только вчера вечером с ним разговаривала! Владыка же так живо обо всем рассказывал, и ничто не предвещало беды...» В тот вечер, благословляя меня в последний раз перед отъездом в Борисовку, владыка сказал: «Ну, с Богом, Анечка!» Это были его последние слова – слова благословения, обращенные ко мне...

Никольский храм. Якутск

Протоиерей Алексий Зарубин: Промыслительно, что первую и последнюю службы владыка провел в нашем Никольском храме. Помню, когда он приехал в первый раз, я кинулся к нему с каким-то вопросом, он его сразу разрешил. А сейчас... Нет, я не то чтобы чувствовал что-то. Анна Васильевна мне сказала: «Отец Алексей, пригласите владыку к себе Литургию служить 9 мая», я обрадовался, позвонил ему, позвал. Он удивился немного: «Почему к тебе? Мне потом еще на стадион на праздник ехать». «Ну вот, от меня и поедете», – говорю. И он согласился. Что самое интересное, наш Никольский храм освятил святитель Иннокентий Московский в 1852 году именно 9 мая.

Когда архиерей зашел в храм, я сразу понял, что с ним что-то не то. Потом смотрю – он за грудь держится, мокрый весь. Прошу: «Владыка, может, Вы сядете?», он не отвечает, продолжает службу. Я понял, что дело плохо, когда он начал причащаться: владыка причастился первый, перед священниками, словно боялся не успеть. Я попросил его сесть, а сам собрался идти причащать народ, но он сразу не разрешил: «Подожди, сейчас посижу у окошечка и сам выйду». Но потом говорит: «Иди ты». После причастия захожу в алтарь, а он лежит. Я говорю братии: «Так вы разоблачайте его, „Скорую“ вызывайте», мне отвечают: «Уже...» Пошел молебен служить и краем глаза вижу: владыка сам боковым приделом выходит. Обрадовался. А потом...

Свой это был архиерей! Простой, народный и такой смиренный... Сколько раз мы его подводили. Другой епископ уже бы давно кого-нибудь запретил, а он прощал всех и всегда с нами советовался. Соберет, спрашивает: «Отцы, а как вы думаете, как лучше, что посоветуете?»

И миссионер был настоящий. Я читал про наших первых архиереев, про их подвиги, как они ездили, как терпели. Наш владыка тоже столько ездил и столько претерпел! И никогда не роптал.

Как бы хотелось для нашей Епархии подобных архипастырей! Ведь Якутия такой край, что только просвещай и просвещай. И одними словами не обойдешься. Нужен пример. Такой, как владыка Зосима.

ЭПИЛОГ

Монахиня Георгия (Алгинина):

Как все живое тянется к теплу и свету так и мы тянулись к этому доброму и красивому человеку в котором вместилось все самое лучшее, что может быть в характере – терпение, милосердие и всепрощение, доброта и в меру строгость, веселость и приветливость, мудрость и духовность. Всегда и везде с ним было хорошо. Он знал это и говорил мне, что только молитва и единение с Богом делает людей такими, что к ним неосознанно притягивает. Являя собой образ свечи, которая освещает и согревает все вокруг, он был добрым и любящим отцом, заботливым и по-матерински нежным.

Иногда, еще в Даниловом монастыре, мы разговаривали в монастырском садике у братского корпуса и как-то раз, глядя на воробья, батюшка сказал: «Вот воробей – истинный монах: мяса не ест, просыпается рано, сразу Бога славит, серенький, не заметный, всем доволен, ест мало – что Бог пошлет. Вот с кого пример надо брать...»

Александр Блохин: Наверное, неправильно говорить о нем «умер», «ушел». Владыка преставился 9 мая, в День Победы – великий праздник нашего народа – сам оставшись в своем служении победителем, и для всех нас он жив и где-то рядом с нами.

С монахиней Георгией (Апгининой)

Монахиня Августа (Крашанина):

Девять дней со дня смерти владыки мы отмечали в Русской духовной миссии в Иерусалиме. На поминках отец Иннокентий, из нашего Горнего монастыря, сказал мне: «Отвези ему на могилу земли со Святой Земли», – так у меня появилась возможность слетать в Якутию. Я думаю, что смогла это сделать, потому что сам владыка хотел со мной попрощаться.

Когда разбирали на молитвенную память подарки, я взяла молитвослов, который напомнил мне такой случай: я очень устала за день и сказала владыке, что не буду на следующий день причащаться – нет сил вычитывать правило. Тогда он говорит мне: «Я сам тебе прочитаю, вставай на коленки». (У меня была операция на ногах и стоять мне тяжело.) Я опустилась на колени, облокотилась на стул, а владыка молится. Когда закончил, обращается ко мне: «Ну, видишь, как все быстро, как все хорошо». Радовался, что я смогу причаститься.

Игумен Иов (Талац):

Без Промысла Божия ничто не происходит с человеком. И кончина владыки Зосимы, конечно же, находится в Божием Промысле. Мы, верующие люди, прекрасно это понимаем.

И все же скорбь остается скорбью. Иногда спрашивают, как облегчить скорбь от утраты любимого, близкого человека. На это можно ответить: никак. Да и не нужно этого делать. Если твой любимый человек умер, а ты торопишься облегчить свою скорбь – вряд ли твоя любовь была уж очень сильной и глубокой.

Важно не облегчить скорбь, а уметь правильно ее нести. Куда нести? К Богу, Который есть наш единственный настоящий Утешитель. Важно верить и знать, что Господь любит нас так сильно, как и сами мы любить себя не можем. Важно помнить, что мы уходим не в пустоту и тьму, а к своему любящему Отцу, Который нас ждет всегда. Даже тогда, когда мы уходим от Него на страну далече, подобно Блудному Сыну...

Что же говорить тогда о душе, которая раз и навсегда всю себя посвятила Богу! Не без Промысла Божьего владыка Зосима стал монахом, не без Промысла Божьего становился он диаконом, священником, епископом. Не без Промысла Божьего он и ушел с этой земли. Ушел, потому что, видимо, был готов к иному миру – вечному, горнему. И хочется верить, что когда придет наш черед уходить из этого мира, молитвы владыки Зосимы помогут нам в этот самый страшный для каждого грешника час...

Монах Зосима. Троице-Сергиева Лавра. 1991 г.

Татьяна Шульга: Имея к моменту встречи за плечами уже немалый педагогический опыт, я ловила себя на мысли, что очень хочу быть в работе похожей на него. Не раз задумывалась о «методах» его воспитания. Почему мне хотелось становиться лучше? Почему, не слыша от него долгих вразумлений и нравоучений, я все же боялась оставить на совести малейшую нечистоту? Он учил редким способом – любовью. Он говорил, что если не знаешь, как поступать с человеком, поступай так, как если бы ты его любил. Немного позже, в трудах святых отцов, я находила разъяснение того, чему простыми словами и самой своей жизнью учил отец Зосима.

Андрей Краснов: Он примером своей жизни показал, что судьба священнослужителя – умереть у Престола. Впрочем, он любил вспоминать примеры других священников, точно также закончивших свой жизненный путь...

В Даниловом

Инокиня Евфросиния (Миронова): Незадолго до смерти владыка в своем келейном Евангелии сделал закладку и подчеркнул слова, которые хотел поставить эпиграфом к заключительной части своей книги об архиепископе Феодоре (Поздеевском). Но эти слова, мне кажется, можно в полной мере отнести и к нему самому: «Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его» (2 Тим. 4, 6-8).

Марк, архиепископ Вятский и Слободской: ...Однажды владыка Алексий (он сейчас в Костроме, а прежде возглавлял Новоспасский монастырь) рассказал мне историю из своей жизни. Приехал он как-то к старице и жалуется, что медленно идут дела, хотелось бы поскорее. А старица отвечает: «Ты своей волей не мешай совершаться Воле Божией». И эти удивительные слова сейчас и меня питают. Действительно, надо иметь особый талант, чтобы чувствовать волю Божию: ведь иной раз мы упрямо стучимся в одну дверь, хотя нам уже открыли другую...

У матушки Антонии

Но ситуация здесь получается двоякая. С одной стороны, конечно, нельзя мешать совершаться воле Божией своей немощной волей. Но с другой стороны – мы должны не просто наблюдать за тем, как совершается воля Божия – мы должны быть участниками, соучастниками этого творческого акта. Ведь Господь не просто поселил человека в Рай – он поручил ему заботиться об этом Рае. Когда владыку Зосиму отпевали, мы, конечно, печаловались о том, что такой пастырь, такой воин Христов оставил эту жизнь. Но мы и сорадовались, что его жизнь свидетельствует о высоте его души, что Господь уготовал его для Царствия Небесного. Апостол пишет: покажи мне веру без дел твоих, а я покажу тебе веру из дел моих. Владыке Зосиме есть чем свидетельствовать о своей вере...

Ирина Ганжа: Я тогда только воцерковлялась. Окрыленная возможностью сделать небольшой документальный фильм к Пасхе (в тот год она наступала незадолго до Дня Победы), я принялась за работу. Встретилась с двумя замечательными женщинами, которые рассказали мне свои истории о войне, об отношении к Богу тогда и сейчас. Сама взглянула на войну другими глазами. Стало ясно, что жертва ради Победы была нужна не только нам, живущим сейчас, но и им, тем, кто отдал жизнь «за други своя». Фильм «Господь нам дарует Победу!» был показан в канун Пасхи. А через год, на Пасху 2006 года, вышел первый выпуск передачи «Простые истины».

Благодаря этой работе я смогла часто встречаться с владыкой, который наставлял меня, дарил книги и вручал грамоты, которыми я гордилась. И очень радовалась, что передача «Простые истины» стала регулярной. Благодаря новой ведущей Ольге Чемпосовой она выходит до сих пор. А я уже четвертый год в отпуске по уходу за детьми. С владыкой в последнее время встречалась только тогда, когда с детьми подходила под благословение. Узнав о рождении третьего ребенка, он сказал: «Господь дает. А мы – принимаем...»

Игумен Иннокентий (Ольховой):

С владыкой Зосимой всегда было очень легко и просто. Он никогда не настаивал на своей воле, старался, чтобы кто-то другой сделал выбор, не хотел, чтобы его мнение стояло на первом месте. Совершенно непритязательный, непривередливый был человек, готовый радоваться всему, что есть. Поэтому Господь и избрал его, я думаю.

Он и внутренне, по духу, являлся христианином, монахом, но еще и старался им быть, что важно. Потому что бывают от природы люди добрые, незлобивые, любвеобильные, но он этой своей природе стремился придать христианский посыл, понимал, что надо исполнять заповеди Божии, исполнять делом то, о чем говорим с амвона, читаем в Священном Писании, в духовных книгах.

Здорово, что он очень любил читать. Читал много, разное. Всем интересовался, иногда даже неожиданными вещами, например, поэзией, художественной литературой. Многие, придя в монастырь, эту часть жизни обрубают, а в нем спокойно все уживалось, умещалось и приобретало духовную красоту.

Дмитрий Соколов, архитектор: Есть владыки, которые успевают везде – и предисловия писать, и речи произносить, и с начальством встречаться. А в Якутии успевать, я думаю, не надо было. Там и так все вечно.

В архитектурных мастерских

Он был государственный человек. В 2010 году мы начали делать проект монастыря в Якутии. Приближалась Пасха, я не успевал закончить дела в Москве. Владыка часто звонил, спрашивал, напряжение росло. И вот он звонит в конце апреля все с тем же вопросом: когда?.. Я оправдываюсь: одно, другое, в общем – никак!.. И тогда он как-то медленно, видимо, смиряясь, сказал: «Ну ладно...»

И эти простые слова так вошли в мое сердце, что я запомнил их навсегда. И понял – надо ехать. Билеты были куплены на 9 мая, 17.40 из Внукова. А в 7.30 утра из Якутска раздался звонок. Звонила Лина Николаевна, главный инженер Епархии. Владыка умер два часа назад... В мыслях смятение: не может быть, мы только начали монастырь, столько всего намечено!..

Прилетели на похороны. На поминках встретились с Президентом PC (Я), вручили ему альбомы по строительству. Как бы мы встретились в обычной обстановке, кто бы нас допустил? Но владыка и смертью своей продолжал помогать...

День ангела архидиакона Романа. 1997 г.

Тихон, епископ Подольский: Несмотря на высокий епископский сан, он сохранял в себе монашеское устроение, он был настоящим монахом. Он был, возможно, в меньшей степени администратором (хотя судить не мне) и потому на Якутской кафедре ему приходилось нелегко. Но даже и с этими обязанностями он справлялся. И доказательством тому – многочисленные благодарные отзывы и та народная любовь, та теплота, которую он смог стяжать и в холодной Якутии.

Инна Юрганова, главный специалист Комитета государственной архивной службы PC (Я): Первый же визит владыки Зосимы в наш Национальный архив показал, что это абсолютно доступный и открытый человек. Общение с ним было легко и понятно.

Наши встречи не были частыми, но каждый раз, забегая в его кабинет в Епархии на ходу, «на минутку», я задерживалась на час, на два... Он любил делиться своими планами, а планов у него действительно было «громадье». Поначалу это меня пугало, а потом я вдруг осознала, что все эти планы постепенно претворяются в жизнь.

Он находил время выслушивать любое мнение, деликатно корректировал заблуждения, поддерживал в добрых делах. Я жалею, что не спросила его о многом, что для меня было насущным. И в то же время он был добрым, но не добреньким, имел свое мнение, которое иногда было очень жестким и твердым.

Если бы судьба владыки сложилась по-иному, мне кажется, он мог бы вырасти в крупного ученого-историка. Его отличал глубинный интерес к самым серьезным сторонам и явлениям истории России – от древней до новейшей. Работал он ночью, так как днем был занят другим служением, епископским. Интерес к родной истории он старался привить и всему нашему обществу – в меру своих сил.

Встреча с владыкой – это светлое и чистое событие в моей жизни.

Евгений, архиепископ Верейский:

А потом, когда он стал монахом, стало очевидно то, что составляло его внутреннюю основу: послушание. Он не говорил, что ему жарко в Иерихоне или холодно в Якутии – он просто исполнял то, что было поручено.

Один знакомый рассказал мне такой случай. При распределении (а студенты наши распределяются, естественно, по всей России) его направляли довольно далеко, и он пошел посоветоваться со своим духовником, приводя доводы, почему ему будет трудно служить там, куда отправляют.

Духовник доводы выслушал, а потом сказал определенно и даже резко: «Зосима поехал и там умер. И не думал, соглашаться или не соглашаться, позволяет или нет его здоровье!» Таким образом, можно сказать, что сам пример владыки Зосимы, пример его монашеского послушания замечен в нашей Церкви и служит ее нравственному укреплению.

Да, действительно, он поехал и умер – но умер, только что отслужив Литургию, умер как священнослужитель на своем посту. А ведь это главное для священника – оставаться в строю до последнего часа, до последней минуты...

Инокиня Евфросиния (Миронова): Мы часто разговаривали о смерти. Владыка знал, что рано умрет и не избегал говорить об этом. Мы не хотели в это верить, считали, что так случиться не может.

Соловки. Секирная гора

В день похорон. Семья владыки Зосимы

Говорили мы и о том, кто где хотел бы быть похоронен. Мне он шутя говорил, что если я умру на послушании, он похоронит меня на Магане: там красиво, опять же вечная мерзлота – тело хорошо сохранится. Я не соглашалась, просила пообещать, что меня увезут на родину или в Полоцкий монастырь. Владыка посмеялся, а потом посерьезнел и сказал: «А я хочу остаться в Якутии. Это место моего служения, здесь моя паства, мой народ. Если меня захотят увезти, ты должна объявить мою волю. Обязательно, иначе будешь отвечать перед Богом». После кончины владыки, разбирая бумаги на его письменном столе, я нашла обрывок листка с карандашной записью:

...

«ВСЕМ МОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ И ПОЖЕЛАНИЕ ПОМОЩИ БОЖИЕЙ. † Е. ЗОСИМА»

Александр Сперкач:

Владыка Зосима прекрасно знал и глубоко чтил все мельчайшие детали православного обряда, почитал не только дух, но и форму религии. Его глубоко печалило, если кто-либо из священников допускал ошибки или небрежность в этом вопросе. Разумеется, для монаха в этом нет ничего удивительного.

Но, учитывая сказанное, меня поражал тот дух свободы и добродушного веселья, который исходил от этого твердо и догматично верующего человека, человека, многие годы отягченного серьезными болезнями. Самые разные люди, самого разного социального статуса, образования, самых различных убеждений были при нем совершенно свободны. Он никого не давил, не неволил, не принуждал. Был только один человек, на которого он возлагал нелегкие тяготы и обязанности, и этот человек был он сам. С ним было необыкновенно легко и просто. Запомнилась его фраза: «Люди ничего никому не обязаны, кроме любви».

Любовь эту, данную ему, насколько понимаю, изначально, он в себе постоянно приумножал, пронес через всю жизнь и продолжает дарить до сих пор.

Священник Антоний Попович:

На последней службе владыка был сосредоточен, озабочен чем-то с самого начала Литургии. Даже подумалось, что мы делаем что-то неправильно, и он переживает. Но так было только до «Символа веры». Благодарен Богу за то, что в этот момент был рядом с ним.

Он прочитал молитву, поднял взгляд на образ Спасителя за престолом, и в одно мгновение его глаза стали Небом. Удивительно! Вот стоит епископ – человек такой же, как мы и… не знаю, что или Кого он увидел, но в одно мгновение владыка преобразился. В его глазах словно отразились Космос, Бесконечность, безграничная Любовь…

Потом он прикрыл веки и вновь открыл свои глаза-Небеса. Меня накрыло какой-то волной: огромные, мощные потоки исходили от владыки – это была невероятно сильная молитва. Тысячи людей уходили в пустыни, чтобы научиться такой молитве; миллионы шли за тысячами, чтобы на нее посмотреть. В этот момент я подумал: «Неужели он увидел Ангела или Самого Господа?..»

Александр Головкин, московский иподиакон владыки Зосимы:

Как некая обратная перспектива, как оценка всех будущих архипастырских трудов владыки Зосимы, прозвучали на хиротонии 2004 года слова Святейшего Патриарха Алексия: «Своей преданностью Церкви возжигай любовь в пастырях и веру в сердцах пасомых».

Осуществление этих слов мы видим ныне в сердцах и душах тех, кто знал и любил владыку. Мы стремились получить у него духовную поддержку, разрешить житейские проблемы, попросить благословения. Его сердце было открыто для каждого. Бывая в Даниловом монастыре, я видел, как владыка принимал множество людей в холле и на крыльце Братского корпуса, кого-то здесь же исповедовал…

Вспоминается одна из последних поездок владыки Зосимы в Лавру на престольный праздник Московской духовной академии – праздник Покрова Пресвятой Богородицы. По окончании всенощного бдения он, архиерей, часа два исповедовал своих московских духовных чад на солее, в епитрахили как простой священник…

Николай Осипов, народный художник РФ и РС (Я), президент Академии духовности РС (Я):

Владыка объединял всех нас – духовных лиц, интеллигенцию, научные круги. Его поездки по улусам – напоминание всем нам о том, что якуты веками были православными христианами. Сам я родился в 1928 году и был одним из последних в своем улусе, кого крестили перед закрытием и разгромом церквей.

Он был человеком высокой культуры, всегда относился с вниманием и пониманием к ее деятелям. За несколько лет он помог мне устроить персональные выставки сначала в Московской духовной академии (и тогда познакомил меня с ее замечательным ректором – владыкой Евгением), а потом и в Храме Христа Спасителя.

С мамой после хиротонии

Меня поражает, как за такое короткое время он восстановил и построил заново столько храмов в нашем холодном краю. Смерть его для нас – огромная потеря, но замечательно, что он завещал похоронить себя здесь, на Якутской земле. Он нес свой крест безропотно и честно, был настоящим духовным тружеником. Таких людей всегда не хватает.

Андрей Симон: Каждое утро, просыпаясь, я удивляюсь, как чудесно устроен мой путь. Когда владыка после Литургии был призван, мне позвонили через час после этого события, и первое, что я почувствовал, – радость. Потом, конечно, была и печаль, она и сейчас еще приходит ко мне, и слезы, я и сейчас иногда плачу и молюсь Богу, чтоб упокоил моего духовного отца, молюсь и владыке, чтоб не забыл про меня. Но все-таки радость! Что совершил свое спасение этот великий человек, что смог передать мне частицу своей любви, что именно он был для меня примером, когда я начал строить новую трезвую жизнь в семье и обществе. Что, наконец, еще один заступник у меня перед Престолом Божиим.

Сегодня, когда я смотрю на свою жену, на своих малых детей, на свое дело, на лучшие проявления в других людях, на все чудеса, которыми Господь одаривает меня непрестанно, – я вспоминаю тот памятный день в лефортовской тюрьме, когда впервые увидел этого удивительного человека. И еще я вспоминаю нашу последнюю встречу у Воскресной школы монастыря, как всегда на бегу. Я сидел в машине, что-то читал, и тут вспомнил владыку. Вздохнул, помолился и вышел из машины. И как всегда, я даже уже перестал удивляться – он переходил дорогу!

– Ну, как дела? – улыбаясь спросил он.

– Хорошо, Владыко, слава Богу, – ответил я.

Он улыбнулся, благословил меня и обнял. Чувство отеческой любви и, решусь сказать, – присутствия Бога, опять ласково коснулось моего больного сердца.

– Все хорошо, – сказал он и заторопился.

Марк, архиепископ Вятский и Слободской:

В Лавре есть монахи, которые, однажды придя в Лавру, больше за ее стены не выходили ни разу. Никаких отпусков. Потому что это – не работа, а служение. В России два сословия не работают, а служат: военные и духовенство. Военные служат там, где нужно Родине. Духовенство служит там, где нужно Церкви. И если мы считаем себя служителями Бога живого, то любое послушание мы воспринимаем как служение Богу, Церкви и людям.

Все мы помним заповеди: возлюби Бога и возлюби ближнего. Вот такие границы – между Богом и ближним. И когда мы находимся в этих границах, нет места для эгоизма...

Говоря о владыке Зосиме, кто-то по-человечески может спросить: а что он приобрел за все это время? На земле – ничего, но на небе – Царство Небесное. Потому что шел этим узким путем – между Богом и ближним.

И поэтому мы радуемся. Конечно, нельзя сказать, что я рад его кончине. Но я рад тому, что в Церкви Божией появился еще один достойный Архипастырь, молящийся за нас грешных и за всю свою паству...

Климент, митрополит Калужский и Боровский:

Крест – не только скорбь, но и слава! И, взирая на блаженную кончину владыки Зосимы, люди будут стремиться, по слову апостола, «подражать его вере» (см.: Евр. 13, 7). Свой короткий крестный путь он прошел мужественно, смиренно и безропотно, став для многих образом веры и благочестия.

Вечная память дорогому владыке Зосиме!

ПИСЬМА

Письмо первое

Страницы: «« 345678910 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Храп в купе стих только под утро. Пока Лена и Нина пили чай в пыльной щели между дерматиновыми полк...
Перед вами новая книга политолога, профессора, автора и ведущего программы «Мировая политика» Игоря ...
У Вас в руках главная работа итальянского экономиста и исторического социолога Джованни Арриги. Чтен...
«Франсуа Пьер Гильом Гизо – государственный человек и знаменитый писатель Франции, член Парижской ак...
Тем, кто прочтет предлагаемую книгу, надеюсь, нетрудно будет заметить следующий факт: из восточной д...
«Идея государства» – самая известная работа французского философа, историка государства и права Анри...