Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти Малягин В.

– Вы уже говорите «наши»...

– Конечно, наши! Я уже считаю себя стопроцентным жителем Якутии.

– В улусах Вас встречали добродушно?

– Да. Не было никаких противоречий. И мы, может, даже открытой проповедью и не проповедовали, но тех людей, которые спрашивали о вере, мы готовили к крещению и крестили. В 90-е годы было трудное время, когда национализм был достаточно сильным, сейчас оно уже прошло и мы стараемся, стремимся жить дружно. Кто хочет быть православным – он видит красоту Православия, он видит православную нашу культуру. Храмы стоят, они открыты для всех желающих. У нас на местном телевидении идут программы, где мы говорим о Православии, и кто чувствует внутреннее желание, тот приходит и крестится. И если уже говорить о крещении, то удивительно, те якуты, которые сознательно принимают крещение, они не просто входят в Церковь, они становятся на 100 % православными людьми. Они как бы стоят стеной, защищая свою православную веру, они свидетельствуют своим домочадцам и окружающим людям, что они православные. Вот это как раз такая удивительная черта, национальный характер, чистота души и целостность якутского человека. Это замечательно.

Самая большая епархия

–  Вы назвали интересную цифру, что до революции было крещено 99 % якутов. Сейчас есть какая-то цифра, и кто Ваши прихожане?

– Если говорить о наших прихожанах, то 10-12 лет, что прошли со времени открытия Епархии, это немного. Это небольшой срок даже для жизни ребенка, а тем более для жизни республики. Ежегодно все больше людей крестится, больше приходит в храм, и надо учитывать, что мы для удобства исчисления делим всех жителей Якутии как бы на две большие группы: якутоязычное и русскоязычное население, т. е. те, которые говорят на якутском языке и те, которые говорят на русском языке. И в тех поселках, где живут по большей части русские (это обычно поселки, связанные с какими-то месторождениями, где работают специалисты, которые приехали целенаправленно), общины более посещаемые. И если русские живут совместно с местноязычным населением, то, конечно, они вместе ходят молиться. А вот где чисто якутские села, там немного людей приходит. Ведь не сразу просыпается внутреннее желание помолиться Богу. Зато по последним подсчетам, за последние два года из детей, которые родились на территории Якутии, больше тех, кто и приняли Православие, и были крещены в детстве, чем тех, которые не приняли крещение. Это доброе знамение: значит, их родители сами православные и будут воспитывать детей в православной вере.

– Перед Вашим приходом мы заглянули на сайт Якутской епархии, замечательный сайт, и там упоминается такая цифра: более 50 приходов и около 30 священнослужителей. Но сейчас, когда есть вертолеты, снегоходы и прочие транспортные средства, трудно представить, как же святители и те первые миссионеры, как они шли, как они жили?

– Сохранились письма первого епископа Якутского и Ленского Дионисия (Хитрова), он вспоминает, что на его глазах много священников заболевали, надрывались, потому что путевые труды были очень трудными. Долгие, суровые зимы, трудные переходы. Многие умирали. И он писал, что весь его путь был покрыт могилами таких вот умерших миссионеров. Сам святитель не канонизирован, но мы очень много делаем для того, чтобы собрать о нем сведения: уже готовятся материалы к канонизации епископа Дионисия (Хитрова). Он 34 года был священником церкви на колесах, т. е. по благословению священноначалия в XIX веке было организовано 2 церкви на колесах. И как раз один храм был в честь свт. Николая Чудотворца и епископ Дионисий был с этим храмом 34 года.

– Это любимый святой там?

– Да, очень почитаемый святой. В 2005 году из Данилова монастыря города Москвы была привезена частица мощей свт. Николая и передана Якутской епархии. Был объявлен всеякутский крестный ход: в течение года мы путешествовали по республике с частицей мощей. В августе прошлого года мы совершили прохождение по реке Лене до устья. В поселке Тикси на берегу Ледовитого океана – самая дальняя точка на нашей карте – был построен и освящен храм на территории воинской части.

– Расскажите про Нерюнгри, есть ли в этом городе православный храм?

– Я был в Нерюнгри семь или восемь раз. Это Юг Якутии, там живет очень много русских – русскоязычных, как мы говорим. Там есть и железная дорога (а раз есть железная дорога, то и развитие края начинается быстрее), и угольный разрез, который, собственно говоря, и создал город Нерюнгри, название которого переводится как «река хариусов». Там действительно чистые реки, и хариус водится. И там есть храм, причем он один из самых первых, построенных на территории Якутии. В 1991 году было начато его строительство, в 1993 году храм был освящен в честь Казанской иконы Божией Матери.

Храм очень почитаемый, и если говорить о верующих, то когда я привез туда частицу мощей свт. Николая Чудотворца, то за два дня в храм пришли более 20 тысяч человек. Если там и есть столкновения, я ничего подобного не видел. Я думаю, что это все-таки не совсем точные сведения. А дружба, я еще раз подчеркиваю – дружба на Севере является залогом нашей спокойной жизни. Без этого невозможно жить на Севере, просто невозможно: если отвернутся от тебя, ты просто погибнешь. Поэтому мы как раз стараемся жить бок о бок, и наше религиозное начало не мешает нам жить мирно и работать вместе.

– Владыко, я вспоминаю цифры, названные Вами о площади Якутии

– Это три с лишним миллиона квадратных километров. Пять Франций.

– Так это же огромная часть канонической территории Русской Православной Церкви!

–Самая большая Епархия.

– Как же там батюшки управляются, их ведь так немного?

– Их немного, но каждый из них, конечно, стоит многих священников, потому что у нас батюшки-миссионеры. Они очень много путешествуют. Часто бывает так, что батюшка две трети года проводит в дороге. И это для нас обычная ситуация. За счет того, что многие дороги сезонные, до многих приходов мы добираемся только в зимнее время, когда появляются эти дороги. А другого пути просто нет. Если говорить о наших дорогах, наверное, все помнят прошлогодние телесюжеты, когда показывали якутские дороги, где огромные самосвалы просто проваливались в толщу размороженной земли, и их не было видно. Действительно, дороги очень тяжелые, но, тем не менее, люди живут, и именно поэтому люди (даже неверующие) очень любят и почитают свт. Николая. И я могу засвидетельствовать, что очень многие люди приходили просить у него помощи, будучи даже неправославными: или мусульманами, или старообрядцами, или католиками. Потому что он всем помогает, он как бы всех нас объединяет и собирает. Он такой святой, который для нас со своей теплотой и любовью просто как солнышко.

– Дивный край, Владыко! Радости видеть Вас мы обязаны Рождественским чтениям, на которые Вы приехали и возглавляли там, насколько я знаю, несколько секций. Поделитесь, пожалуйста, Вашими впечатлениями о влиянии Рождественских чтений на жизнь Церкви и общества.

– Мне кажется, что пришло время, когда нашу рождественскую тематику надо из Москвы продвигать в регионы. Развивать и там Рождественские чтения. В Якутии мы уже второй год проводим Рождественские чтения и видим результаты. Это самый авторитетный форум для педагогов, можно собраться, обсудить проблемы педагогики, интересные наработки, пообщаться между собой, и это уже большая польза. Нас связывает наша культура. Если быть до конца откровенным, то Россия как государство родилась возле монастыря, а может даже и в монастыре, потому что в монастырях появились первые школы, в монастырях проходили обучение детишки. Монахи учили их мыслить православно, жить по заповедям Божиим, и культура наша – глубоко православная. Да и университеты вышли из монастырей, поэтому мы действительно многим обязаны нашей Православной Церкви. Но главная задача Рождественских чтений – собрать людей, которые горят внутренней идеей возрождать русскую, национальную школу, не по западным образцам, хотя, безусловно, мы живем в реалиях современности. У нас есть свои наработки, у нас было очень много великих педагогов (сразу вспоминаю Ушинского). И этот опыт, который был наработан в России, подзабыт, к сожалению, и нужно собрать его, объединить. Вот главная задача Рождественских чтений.

А мне довелось в этом году впервые возглавить секцию, которая была посвящена православному осмыслению чуда. Что такое чудо в православном понимании и в научном понимании. И вот на стыке науки и православного ощущения, восприятия чуда и состоялась наша конференция. Показывали очень интересные кадры. Сейчас ведь очень много происходит чудесного и если уж говорить о чуде, то, наверное, Церковь вся живет в этой области. Вокруг нас ежедневно происходят какие-то чудеса.

– Но мы их часто не замечаем, а ищем какие-то другие, находим ложные...

– Есть такие явно выраженные чудеса. В Якутию привозили икону «Призри на смирение», с которой путешествуют по России монахи из Киева. У нас был такой случай: в храм, где находилась икона, мусульманин привел свою супругу (естественно, они Православия не знают, ничего не знают) и говорит: «Исцеляйся». А у нее была проблема с рукой, рука не действовала, просто висела плетью. И вот она молилась, как умела, и через день-два приходит и говорит, что рука у нее заработала. Это, конечно, без сомнения, чудо Божие.

А есть ложные чудеса, мы, к сожалению, падки на них. Не случайно Господь сказал, что эллины ищут чудес и иудеи, но чудо не дастся, кроме чуда Воскресения Христова. Это самое величайшее чудо на земле, но, тем не менее, вокруг нас много чудесного и понять, где ложное чудо, а где настоящее Божие для нас откровение. И это и есть задача для каждого православного человека, ведь мы живем, осмысляя мир, мы учимся жить православно, учимся жить с Богом еще здесь. Наша жизнь – это преддверие Царствия Небесного; научимся здесь быть Божиими людьми, и сами тогда, наверное, будем там вместе с Богом.

– Владыко, меня очень заинтересовал вопрос: когда Вы окунаетесь в проруби, каким образом сразу после проруби Вы согреваетесь?..

– В этом году МЧС устраивал купальни не только в Якутии, они были устроены, насколько я знаю, и на Камчатке, и на Южном Сахалине. Ставятся палатки, там постилают солому, ставятся тепловые пушки, которые согревают воздух, чтобы было более комфортно. Температура воды в проруби +4°, поэтому, наверное, в такую воду зимой опуститься даже легче, чем летом, когда вокруг жарко: ведь если вокруг минусовая температура, то вода кажется нам теплой. Толщина льда в этом году достигала полутора метров. Вторая трудность в том, что дно реки Лены – это лед, поэтому был сооружен деревянный щит, который опустили на дно, и люди по лестнице ногами спускались на это дерево с тем, чтобы было легче стоять, крестились, окунались три раза, потом уже выходили и стояли на деревянном помосте, поэтому довольно легко было. Желающих было много, я заметил, что очень много купалось детей и стариков. Мне один пожилой человек сказал: «Мне исполнилось девяносто лет – я искупался и таким образом отметил свое девяностолетие». Я поздравил его с юбилеем и сказал, что он истинно по-православному освятил начало года.

– Скажите, пожалуйста, владыко, что нам, мирянам, предпринять – переписку организовать, обмен книгами; чем помочь отдаленным епархиям, чтобы мы чувствовали себя единой, живой Церковью?

– Очень хороший вопрос. Если посмотреть с исторической точки зрения, до революции миссионерство не было задачей одной только епархии, но всей Церкви, и все понемногу в этом участвовали. Кто-то отсылал книги... Чтобы вам было понятней, у нас священников немного, меньше тридцати, а приходов 53. Приходы очень сильно разбросаны территориально. Многие приходы видят священника один раз в год, некоторые даже не каждый год. Все это время община собирается еженедельно, а то и несколько раз в неделю, и они молятся мирским чином. Издательский отдел Епархии даже специально издал «Обедницу», чин, который могут служить миряне, если не могут присутствовать в храме Божием. Община не только собирается, в нее приходят новые члены, они готовят людей к принятию Крещения; когда приезжает батюшка, его встречают подготовленные люди, которые хотят принять Крещение и войти в общину. Это великий миссионерский подвиг наших жителей. Для них ценным являются библиотеки, аудио-видео записи, которые у них есть. Без этого невозможно. Конечно, мы будем рады любой помощи, да и только всем миром мы сможем поднять наш Дальний Восток...

Не нужно из России делать «плохой Запад»

–  Владыко, слушаю Вас и думаю: какие мы счастливые, как мы не ценим свое счастье! Ведь мы можем пойти в храм, а еще ленимся, иногда пропускаем... А люди раз в год видят священника. Владыко, Вы знакомы с разными православными традициями. Вы служили на Антиохийском подворье, в Иерусалиме на Святой Земле, сейчас в Якутии... Хотелось узнать, есть ли что-нибудь общее в этих православных традициях?

– Я действительно жил на Ближнем Востоке, в Иерусалиме, был членом миссии Русской Православной Церкви. Конечно, очень много общего между жителями Дальнего и Ближнего Востока: менталитет один и тот же, что у арабов, что у жителей Якутии. На самом деле Россия – тоже восточный народ, у нас восточные традиции. Почему у нас происходят сбои в нашем русском пути – потому что мы смотрим на Запад, пытаемся подражать ему... Можно привести такой пример: как в электричестве – есть «плюс», а есть «минус», это не значит, что «минус» это плохо, просто это разные полюса. Так же и на земле есть два полюса – Восток и Запад. Не нужно из России делать «плохой Запад».

Россия должна вернуться на свой путь. Это, наверное, самое важное. Если мы это поймем, у нас все наладится. У нас сейчас много либерализма. Безусловно, мы все люди разные, но осознать традиции своего народа и придерживаться их очень важно. Не случайно Православная Церковь нигде не насаждала новых традиций, а везде старалась поддерживать народные. Народные традиции всегда добрые – ни у одного народа не сказано «убивайте», или «обманывайте», или «крадите». Не случайно апостол говорит, что мы сердцем знаем Закон Божий.

Как говорил Тертуллиан, душа человеческая по природе христианка. Мы все равно чувствуем нравственные понятия, в человеке они заложены. Мне приходилось жить в Иерусалиме, в Иерихоне. В Иерихоне летом было + 60°, в Якутске сейчас – 50°, такая разница. Это два разных полюса, казалось бы, и тем не менее среди мусульман у нас было много друзей, народ живет такой же обычной жизнью, как и мы – так же трудятся, стараются увеличивать свои семьи. Очень хорошие традиции есть и в Якутии. На Ближнем Востоке любят детей. В Якутии, если в семье погибают родители, детей забирают родственники.

– Детских домов национальных нет?

– Они есть. В якутских газетах публикуют фотографии детишек, которым нужны приемные родители. Ведь дети должны расти в семье. В Якутии празднуется День матери, День отца. Праздники эти проходят с большой теплотой и сердечностью. Мне приходилось бывать на концерте, который посвящался Дню матери: объявляли не известных исполнителей, а, к примеру, – выступает сын Марии Петровны, а потом уже называют имя этого известного композитора или певца, который в честь своей мамы пел песню. Такие праздники помогают нам почувствовать свои традиции, свои корни. Если мы вернемся к своим традициям, а они у нас очень глубокие, вот тогда мы почувствуем и радость жизни, и единение со многими народами.

Почему вокруг России столько народов собиралось?... Потому что мы не огнем и мечом насаждали веру. Если говорить о миссионерстве в Якутии, то одним из первых туда приехал Петр Бекетов, строитель – он построил города Ленск, Якутск, и нигде земля не отбиралась силой: это была не колонизация, а добрососедские отношения. Люди жили, работали и умирали вместе. В этом единении и была правильно построенная миссия. Поэтому столько крещеных было в Якутии. Говорили, что в первое время запрещали крестить местных жителей, только если они вступали в брак с русскими. Это было именно добровольное желание. Я расскажу вам интересную историю про Якутск. Когда туда приехал Бекетов, то он у местного тойона, то есть князя, попросил землю, чтобы построить город. Тот сказал: «Земля моя, я не хочу, чтоб ты здесь находился». Тогда Бекетов сказал: «Дай мне хотя бы кусок земли, который накроет шкура быка». Тойон согласился. Дали самую большую шкуру: «Накрой землю в любом месте, и эта земля будет твоей». Казаки за ночь разрезали эту шкуру на тоненькие ремешки и окружили этими ремешками огромную территорию... Эта территория и стала первым острогом...

– Вспоминая годы Вашей службы в Иерусалиме, я прошу рассказать о Пасхе в Святой Земле, чтобы вселить в нас радость ожидания Воскресения Христова.

– Побывать в Иерусалиме, пусть даже несколько дней, само по себе большое событие в жизни верующего человека, а побывать там на Пасхе – это милость Божия. Самый волнующий момент – Благодатный огонь. Схождение Благодатного огня переживается по-разному. Было очень интересно наблюдать за лицами людей, стоящих в переполненном храме. Люди стояли очень близко друг к другу все протягивали пучки свечей в ожидании Небесного огня. Смотря на эти лица, я вдруг подумал – а если Огонь не сойдет? Что тогда? Для всех этих людей это будет трагедия – настолько они внутренне напряженно ждали... Многие ведь приехали туда заранее и сутками сидели в ожидании этого события. И когда Огонь сходил, радости их не было предела.

Господь показал мне маленькое чудо: я шел за одним священником, у которого были очень пышные волосы, и чтобы случайно кого-то не опалить – Огонь ведь это не одна свечка, это пучок свечей, горит он достаточно большим пламенем, даже факелом, – я рукой уперся ему в плечо и отклонил свечи немного в сторону. И иду за ним сквозь толпу людей до алтаря. И вдруг он резко поворачивает голову в одну сторону, потом в другую, и я вижу, что этот пучок волос входит в мой факел и все волосы его объяты огнем.

Я почувствовал внутренний холодок – думаю, сейчас он тряхнет головой, и все волосы осыпятся. Мы зашли в алтарь, и я с трепетом говорю: «Можно посмотреть, не подпалил ли я вам волосы...» Все оказалось цело, ни один волос не пострадал. Это было явно чудо Божие, я так почувствовал этот Небесный огонь. Мне приходилось слышать другие истории. Есть такой схиархидиакон Серафим, он сам испанец, с острова Куба, живет в одном из греческих монастырей. Когда я с ним первый раз встретился, он рассказал о Пасхе и Благодатном огне. Он уже пожилой человек, седой, больной. Была зима, холодно, после Рождества, он стоял весь закутанный, говорил монотонным голосом.

Я спросил: это правда, что чтобы пережить такое чувство, надо ехать в Иерусалим на Пасху? Вдруг его глаза вспыхнули изнутри и у него потекли слезы. Он сказал, что это невозможно рассказать, это нужно пережить. В наше время любой человек может съездить туда, это уже само по себе является маленьким чудом. Помню, в Данилов монастырь в позапрошлом году привезли Благодатный огонь. Прошло три или четыре дня, и один наш брат зажег в храме свечу и закрыл мантией от ветра и пошел по монастырю. И у него возникли помыслы, что это уже как бы не тот Огонь, его передавали с одной свечи на другую... Тут подул ветер, он плотно закрыл Огонь мантией. Пришел в келью, и он понял, что мантия тоненькая, и закрыл он пламя очень плотно, но она не вспыхнула.

Безнравственный человек Родину не любит

–  Владыко, сейчас государство озабочено возрождением патриотизма у граждан. А что это такое, по-Вашему?

– Патриотизм – понятие нравственное. Безнравственный человек не может любить свою Родину, ему все равно где жить, лишь бы было сытно и спокойно. Любовь к Родине выражается, например, в службе в армии.

– А как же заповедь «Не убий»? Пацифисты на нее ссылаются и в армию не хотят.

– Пацифизм – не православное понятие. Война – это не убийство, это защита Родины. Господь сказал своим ученикам: «Никто не имеет больше любви, кто душу свою положит за други своя». Родина – это не только земля, это папа и мама, братья и сестры, друзья. И, защищая их, православный человек может спокойно пойти на войну. Более того, Церковь свято верит и проповедует, что православный человек, который умер на поле брани, попадает в Царствие Небесное.

Главная беда нашей жизни – отсутствие идеологии. Сейчас многие пытаются ее выдумать. А надо просто вспомнить, какой она была, – любовь к Родине, любовь к своему народу, любовь к Православной Церкви.

– Но в России есть и другие конфессии.

– Хотим мы или не хотим, православие – основополагающая религия для России. Русская культура глубоко православна. До Петра I у нас даже не существовало раздельной истории Церкви и государства. Можно смело говорить, что мы стали великой могучей державой во многом благодаря служению Русской Православной Церкви. 90 миллионов жителей России, по результатам переписи, считают себя православными. Мне кажется, сегодня нужен принцип, который лежал в основе российской жизни до революции, когда Церкви даны были все возможности для проповеди и ее поддерживало государство. Остальные религии тоже существовали и несли свое служение. Я помню в одном фильме кадры, когда разные народы приносили присягу верности государю-императору и Отечеству российскому. Стоят мусульмане и читают ее на своем родном языке. Буддисты – на своем родном языке. Думаю, что любой житель нашего многонационального государства, где бы он ни жил, как бы он ни верил в Бога, в любом случае молится о благе своего народа и общероссийской жизни.

– Вы считаете, что Церковь должна снова соединиться с государством, как до революции?

– Нет-нет. Церковь очень ценит свою независимость. Молясь за наше общество, она видит, где наши слабые места. Как говорится, со стороны виднее.

– И где же самые слабые?

– Очевидно падение нравственности в обществе. А ведь огромное количество древних государств именно из-за этого разрушались и исчезали.

Например, когда я приехал в Якутск, ко мне обратилась местная газета, ей нужен был материал для церковных заметок. И вот приносят номер, и я вижу на обложке газеты, в которой находится информация о Церкви, неприличный заголовок с фотографиями и огромным текстом. Я сказал, что больше мы сотрудничать не будем. Недопустимы статьи в СМИ, порождающие похотливые устремления в молодежи. Когда я еду по Москве и вижу, простите, рекламу нижнего женского белья и эту рекламу видят дети, я считаю это преступлением по отношению к ним. Когда по телевизору говорят «Бери от жизни все», я считаю, что это совершенно нетрадиционный для России лозунг. Если я взял от жизни все, значит, кому-то не досталось. Разбогатей и будешь счастливым – это западный принцип.

Духовным терроризмом не занимаемся

–  Есть люди, которые негативно относятся ко всему церковному. Может быть, нужно активнее проповедовать?

– Не стоит. Проповедь христианства прежде всего основывается на правде. Кто хочет ее услышать, тот услышит. Мы не можем подобно протестантам или сектантам ловить на улицах людей и навязывать им мировоззрение. Я бы это назвал духовным терроризмом.

– В Якутии встречаете сопротивление православию?

– Православные миссионеры пришли в Якутию еще в начале XVII века, «чтобы на реке Лене без попов не было и служилые люди без покаяния и причастия не помирали».

И они уже тогда почти не встречали открытого сопротивления, как это было, например, в Бурятии и Средней Азии, поэтому к концу XIX столетия более 98 % населения Якутии исповедовали православную веру.

Революция 1917 года прервала христианизацию северных народов. Сейчас к православным причисляют себя 35 % якутоязычного населения.

Мне кажется, в наше время Церковь в России выступает объединяющим началом разных слоев нашего общества. Поддержка нашей Церковью государства станет основой возрождения России. Думаю, следующее поколение будет более нравственным.

Наши будущие священнослужители изучают якутский язык

–  Насколько активно в Вашей епархии используется якутский язык?

– С точки зрения миссионерства, это крайне необходимо. Когда мы, посещая места традиционного проживания якутов, проповедуем, говорим или поем на якутском языке, люди начинают тянуться к Церкви. Еще святитель Иннокентий говорил, что пастыри обязаны учить местный язык и говорить с паствой по-якутски.

Но мы только возрождаемся (нашей епархии 15 лет), и, конечно, наработок у нас не так много. Однако некоторые песнопения переведены на якутский. Они звучат и в кафедральном соборе, и во многих приходах, где живут одни якуты – там большая часть богослужения проходит на якутском языке.

Наши будущие священнослужители изучают якутский язык – в этом деле нам помогают сотрудники Якутского государственного университета.

– Как в Вашей Епархии осуществляется подготовка священнослужителей?

– В прошлом году мы открыли духовное училище. Для нас это жизненно важно – большинство наших студентов не смогли бы поехать на 5 лет в центральные семинарии ввиду нехватки средств и колоссальных расстояний. К тому же многие привыкли к традиционным условиям жизни.

Например, у нас в первом классе учится юкагир из Среднеколымска. Юкагиры очень немногочисленный народ – их во всем мире осталось около ста пятидесяти человек. У них свой язык, своя оленеводческая культура. Конечно, для нашего учащегося-юкагира оторваться от своей общности и поехать далеко – нереально. Он, даже обучаясь в нашем училище в Якутске, и то часто приходит ко мне с просьбой: «Отпустите меня в тайгу, я не могу без тайги». Приходится на некоторое время его отпустить, чтобы погулял и вернулся обратно учиться.

– Потом он вернется к себе и будет там священнослужителем?

– Да, он говорит о том, что хочет построить храм для своих и проповедовать. Конечно, такие люди никогда не поедут в центральную семинарию и учиться там не смогут. Но благодаря тому что у нас в Якутии теперь есть духовное образование, многие, даже закончив ВУЗ, стремятся поступить в Якутское духовное училище.

Можно смело говорить, что многие представители молодежи искренне желают духовного возрождения своих народов – а Якутия многонациональна – и приходят с этим желанием учиться к нам. Поэтому сейчас поставлен вопрос о расширении духовного училища. Идет речь о строительстве целого комплекса зданий, где будут размещаться, в частности, регентская и иконописная школы.

– Владыко, власть должна быть заинтересована в активном сотрудничестве с Епархией, ведь Церковь вносит большой вклад в развитие культуры?

– Да, у нас очень добрые отношения с нынешним руководством республики, и многие храмы у нас строятся только благодаря поддержке власти. Народ наш – а в большинстве своем это оленеводы, охотники – крайне беден и не имеет средств на строительство или восстановление церквей. Однако существует программа, в соответствии с которой мы восстанавливаем храмы или строим новые в тех местах, где уже сложились достаточно крепкие общины.

Принцип у нас очень простой: сначала приезжают миссионеры – от одного до трех человек (у нас в Епархии действует миссионерский отдел). Они начинают работать с населением, собирают заинтересованных людей, объединяют их в небольшую общину, которую поручается опекать одному из наших священников. Сейчас в нашей Епархии 28 священников, и все они миссионеры. Каждый опекает вверенные ему миссионерские приходы. В течение года священник обязан их посетить – хотя бы один, два, три раза, потому что есть такие места, куда и не каждый год можно приехать.

Тем не менее, в те периоды, когда нет священника, община собирается обязательно раз или два (а то и трижды) в неделю, совершая свои правила. У каждой общины, в зависимости от ее духовного возраста, свои правила. Некоторые читают кратенько, молятся, какие-то акафисты читают или каноны, некоторые вычитывают уже утренние и вечерние богослужения мирянским чином. В любом случае, они читают всегда дневное Евангелие, Псалтирь, жития святых, а старосты и старшие в миссионерских группах проводят разъяснительные беседы с вновь пришедшими. И часто бывает, что священник приезжает в такой приход, а его уже встречают сознательно верующие люди, еще некрещеные, но уже прошедшие катехизацию в местной общине. По традиции священник обязательно проводит две-три беседы с желающими покреститься, объясняет им необходимость посещать храмы, быть на богослужении, участвовать в Таинствах церковных, и уже после этого их допускают к Таинству Крещения.

– Когда в Якутии было больше храмов – до революции или сейчас?

– У нас сейчас 28 храмов, а до революции было 333! Но мне попадался такой документ – отчет в Антирелигиозную комиссию 1932 года – где было написано, что все храмы и часовни закрыты.

– А местные жители как-то сохраняли веру? Все же такие расстояния и такие глухие места...

– Сохраняли, они жили очень традиционно и с неизменным уважением относились к храмам. Всегда считалось очень тяжким грехом грабить или разрушать церкви, и поэтому мы имеем уникальный феномен: сохранились почти все храмы. Лишь в больших городах они были порушены или обезображены, как в центральной России, но чуть дальше в глубинку – все храмы стоят. Они, конечно, понемногу ветшали, но тем не менее их не сносили. К тому же в 50-60-е годы их нередко превращали в музеи – именно для того, чтобы сохранить. Обязательно в таких музеях выделяли хоть маленький уголочек для уцелевших икон. И почти всякий раз, когда мы восстанавливаем или строим храм, приходят местные жители и приносят иконы, которые сберегли их бабушки, мамы и папы – то есть при закрытии храмов люди разбирали святыни и сохраняли их.

– А насколько сильны в Якутии языческие традиции?

– Конечно, сейчас идет возрождение национальных традиций, возрождаются национальные праздники, причем многие из них реставрируются по очень древним обрядам, которые в ХГХ-ХХ веках были довольно крепко забыты. Сейчас все это потихоньку восстанавливается благодаря усилиям современных этноученых и интеллигенции. Например, стрельба из лука с целью найти невесту – как у нас в русской сказке, когда лягушка стрелу поймала.

Параллельно с этим возрождается духовная жизнь республики, возрождается Православие. Народ Якутии глубоко православный, и 375 лет, которые мы теперь отмечаем, это еще и 375 лет Православия в Якутии. Конечно, это уже не одно и не два, а множество поколений местных людей, которые жили в православной традиции. Как отмечали исследователи середины XIX века, к тому времени 99,9 % жителей Якутии были крещеными – это уникальный феномен для всего Дальнего Востока. Единственный народ, который целиком принял Православие, это именно якуты.

У нас нет ни национализма, ни религиозных конфликтов. Верующие, неверующие, язычники, христиане – все живут очень дружно. Безусловно, значительная часть населения посещает и национальные праздники, и православные храмы. Тем не менее, надо отметить и то, что сейчас мы возрождаем православные праздники и традиции, например, на Крещение – купание, водоосвящение. И если в первый год искупалось около пяти тысяч человек, то на следующий год таких было уже около 30 тысяч. То есть люди на глазах вспоминают свои корни, свои традиции.

Понемногу жизнь церковная возрождается, сейчас уже появились даже первые якутские иконописцы. Еще раз напомню: прошло только 15 лет. Человек в этом возрасте считается еще подростком, и для Епархии, которая только-только начинает возрождаться, 15 лет – это небольшой срок. Но есть определенные результаты, определенные достижения, и мы им очень радуемся.

– Владыко, ощущаете ли Вы, в Ваших миссионерских трудах и Вашем архиерейском служении, некую духовную связь с архиереями и миссионерами, которые служили до революции?

– Самыми близкими для нас являются имена святителя Иннокентия, архиепископа Дионисия (Хитрова), потому что они жили относительно недавно. Естественно, мы чтим преподобного Германа Аляскинского, который проездом на Аляску останавливался и в Якутии. Жития и духовное наследие этих подвижников изучаются в нашем духовном училище. Увы, о многих служителях Христовых нам почти ничего не известно, многих служивших здесь архиереев мы знаем только по имени.

Путешествуя в первый раз по Лене, я для себя отметил, что спустя 95 лет мы прошли по тем самым местам, через которые шел епископ Мелетий – один из наших известных и почитаемых святителей. Он умер на Рязанской кафедре, но в свое время был епископом Якутским, видным миссионером.

– В 2006 году на Рождество в Якутске побывал Президент России В.В. Путин. Владыко, расскажите, пожалуйста, как прошел визит главы государства.

– Владимир Владимирович посетил кафедральный собор, побывал на всенощном бдении во время полиелея. То, что Президент России молился вместе с нашими верующими, стало для нас зримым свидетельством нашего роста, того, что Епархия возрождена и развивается. Хотя всякая власть от Бога, мы очень часто чувствуем, что стремимся от нее как бы дистанцироваться. Но тогда простые люди имели возможность молиться в храме вместе со своим Президентом, и эта близость народа к своей власти, ощущение ее своей, родной – наверное, очень важный аспект того памятного визита.

Для меня лично в разговоре с Владимиром Владимировичем было особенно значимо то, что он сам стал спрашивать про наши трудности. Президент интересовался и проблемами, с которыми мы сталкиваемся, и особенностями миссионерского служения в нашем регионе, и чувствовалось, что он делает это со знанием вопроса и с искренним желанием помочь. Такая поддержка для нас очень важна – православные с радостью убедились в том, что, как ни далеко до Москвы, а она гораздо ближе, чем мы думали. Хотя, по русской поговорке, «до царя – как до Бога», бывают, оказывается, и такие моменты, когда дистанция между нами и властью настолько мала, что мы ощущаем эту близость и в ней черпаем силы.

– В каком направлении Вы планируете расширить миссионерскую деятельность в Епархии?

– Как я уже говорил, по Лене мы уже плаваем, а в будущем году намерены совершить поездку и по Колыме, священной для нас реке. Ее бассейн (кроме верховьев, относящихся к Магаданской области) относится к нашей Епархии. Это и бухта Амбарчик, куда приходили пароходы и откуда узники шли уже пешком, и построенный заключенными Среднеколымск, и места, где располагались лагеря, где были обнаружены нефть и уран, ради которых заключенные и строили дороги. Там, где раньше были лагеря, сейчас стоят поселки. Некоторые из них уже закрыты, но есть и такие, где продолжают жить люди.

Вдоль Колымы живут малые народы: эвенки, юкагиры, якуты, и места эти, я бы сказал, духовно трудные. Мы нередко называем местное население «языческим», но вот интересный случай, о котором мне рассказал глава Среднеколымска. Однажды он пришел ко мне и сказал, что обеспокоен отсутствием у них в районе храма. На мой вопрос «почему?» он ответил: «Ко мне приходят язычники и в смущении рассказывают, что им являются какие-то светлые духи и говорят: если вы не построите здесь храм, жизни здесь не будет».

Мы-то понимаем, как люди верующие, что речь идет о явлении святых, которые здесь погребены, но удивительно, что они являются местным жителям – не христианам, язычникам, которые воспринимают их как духов, после чего приходят и требуют от своего главы построить храм.

Сейчас вдоль Колымы действуют четыре общины; поставлена задача построить в Среднеколымске церковь на месте разрушенного храма, который был там в старые годы. Однако одного храма будет недостаточно, потому что люди живут далеко друг от друга, а путешествовать от поселка к поселку довольно сложно даже по реке.

– Также с Колымой связан крестный путь новомучеников...

– Безусловно. Мы поставили большой металлический крест в Среднеколымске, а в основание креста положили камни со всех мест вдоль Колымы, где находились лагеря, – эти камни собрали и привезли капитаны ходящих по реке судов. Когда я прилетел в Среднеколымск, стояла сырая и холодная погода, но едва мы установили крест, над ним сразу же засияло солнце и появилась радуга, ставшая для нас добрым знамением. Мы обязаны чтить память узников Колымы, и поэтому строим на их могилах храмы и часовни, устанавливаем поминальные кресты. Места, где они сложили свои головы, должны быть освящены молитвами православных христиан.

– А сейчас там нет действующих лагерей?

– Вообще Якутия всегда считалась тюрьмой без решеток. У нас и сейчас очень много зон. Есть и колонии с особо строгим режимом, каких нет больше нигде.

– Вы проводите какую-то работу с заключенными?

– Мы посещаем все колонии. На территории одной из них уже есть храм, еще в одной зоне храм заложен, а молитвенные комнаты есть в каждой зоне, и священники посещают их постоянно.

– Духовенство у вас местное?

– Да, в основном из местных жителей. Еще святитель Иннокентий отмечал, что надо брать священников из местных, потому что суровые условия Якутии не позволяют священникам из более южных или центральных епархий долго служить в этих краях.

Когда стояла задача возродить духовную жизнь в Якутии, святитель даже предложил Синоду присылать священников, окончивших центральные семинарии, на служение в Епархию в течение десяти лет. По истечении этого срока Епархия и Синод оплачивали приезжим священникам дорогу в оба конца, после чего им давали приходы уже в центральной России. Но и десять лет прожить довольно сложно.

Мы для того и открыли духовное училище, чтобы иметь собственных ставленников, местных священников. Половина жителей Якутии – русское население. Вернее, мы обычно говорим «русскоязычное население» и «якутоязычное население», потому что много народов населяют Якутию – по последней переписи, в республике живут представители 121 национальности. Есть у нас священники и из якутов, но большинство – русские.

– Что бы вы хотели пожелать читателям?

– Желаю каждому человеку обрести мир в душе – и с Богом, и с ближними. Желаю радости, простого человеческого счастья. И не забывайте о храме Божием. Когда я был еще послушником в Троице-Сергиевой Лавре, то стоял за свечным ящиком. Однажды ко мне подошли люди, дали деньги и знаками, как глухонемые, показали, сколько им свечей нужно. Один из них говорил на ломаном русском. Я спросил: «Откуда вы?» Он ответил, что из Германии, приехали на Страстную седмицу, а потом будут встречать Православную Пасху. Я говорю: «Если вы не знаете языка, вам тяжело будет стоять на службах». И он мне ответил: «Мы не понимаем языка, но ощущаем в ваших храмах присутствие Божие».

Подготовлено по материалам Патриархии.ру, газеты

«Аргументы и факты», радиостанции «Радонеж»,

«Журнала Московской Патриархии»

Епископ Якутский и Ленский Зосима: «Дороги, которые дороги»

9 мая 2010 года скоропостижно скончался епископ Якутский и Ленский Зосима.

В 2007 году, в одном из номеров «Фомы» мы писали о необыкновенной воздушно-путевой миссии, которую осуществляют священники Якутской и Ленской епархии. Рассказал нам о ней тогда и сам владыка Зосима.

В 1993 году по просьбе первого президента Якутии М.Е. Николаева Святейший Синод РПЦ возродил на территории Республики Саха (Якутия) Православную епархию. Ее первым предстоятелем стал епископ Герман (Моралин), нынешний архиепископ Курский и Рыльский. Когда владыка приехал сюда, в Епархии было всего три храма: в городах Якутске, Олекминске и Нерюнгри.

Эти приходы были официально открыты еще в 1981 году по просьбе верующих жителей и особому решению ЦК компартии. Три священника, которые тогда здесь служили, были из Иркутской епархии, и с приездом владыки Германа все они пожелали вернуться обратно. Поэтому на какое-то время владыка оказался единственным человеком, облеченным в священный сан, на территории более 3 млн кв. км. Ему тогда приходилось самому и служить, и крестить, и отпевать. Но, как рассказывал сам владыка, когда он первый раз посетил старенький и внешне убогонький деревянный храм в честь Святителя Николая на улице Ушакова, зашел в алтарь и приложился к чуть покосившемуся престолу, – он почувствовал сердечную теплоту и успокоился, то есть предался в руки Божьи. Так было положено начало возрождению Якутско-Ленской епархии.

Сегодня, спустя 14 лет, у нас насчитывается 27 священников, открыто более 50-ти приходов, построено и восстановлено 24 храма. Те первые священники, которых владыка Герман привез с собой из Центральной России, прослужили в Якутии уже более 10 лет. Мы им за это искренне благодарны! Ведь они были первыми и их трудами было положено начало по возрождению как приходов, так и церковной жизни. Однако, учитывая наши экстремальные природные условия и трудности жизни на крайнем Севере, многие из них за эти годы подорвали здоровье и теперь просятся обратно на «большую землю» – туда, где теплее и мягче климат. Их можно понять, и Епархия в этом им особо не препятствует. Как считает Святейший Патриарх Алексий, «невольник – не богомольник». Поэтому теперь одна из главных наших задач – подготовить новых священников из числа местных жителей. С прошлого года у нас возрождено закрытое еще в 1921 году Якутское духовное училище, и его работа постепенно налаживается. Появились и первые священники из якутян. Мы на них возлагаем большие надежды, ведь эти батюшки уже никуда не уедут – они здесь родились.

Хочется сказать и о том, что пастырское служение у нас – это не только совершение богослужения в храме или молитвенном доме. Территория Якутии разделена на 35 улусов (районов), и каждый из них по своей отдаленности и обширности больше смахивает на отдельную епархию. Поэтому нашим священникам приходится много путешествовать, и не только на машинах, но и на самолетах, чтобы посетить отдаленные приходы, где их ждут верующие люди. Но из-за трудностей передвижения на некоторых наших приходах священники бывают не чаще одного-двух раз в год. Поэтому в отдаленных общинах Якутии часто и простые верующие люди становятся для односельчан самыми настоящими православными миссионерами. И это одна из особенностей нашей Епархии. Когда-то в каждой семье были верующие бабушки и дедушки, которые воспитывали подрастающее поколение в религиозных и народных традициях. Но сегодня наше старшее поколение зачастую не имеет даже смутных воспоминаний и ничего не знает о прошлой религиозной жизни своего народа. Этим объясняется и общее падение нравственности, и изобилие всевозможных сект в нашем обществе. И все же у каждого народа есть своя историческая память, и мне нередко приходится наблюдать, как люди, на каком-то внутреннем, генном уровне, в процессе знакомства с жизнью Православной Церкви вдруг «вспоминают» свои корни и традиции. Например, рассказывают, как их крестил,и или как молились их бабушки и дедушки. Показывают свои семейные святыни: иконы и старинные нательные кресты. Наши жители охотно приходят в храм на Пасху, на Рождество, на Троицу и в Николин день, с которого в Якутии начинается лето. Все эти праздники любимы и почитаемы в якутском народе. Сейчас, например, мы возродили добрый обычай купания в реках на Крещение, и, хотя в это время морозы у нас доходят до -60°, только в этом году в одном Якутске искупалось более 17 тысяч человек.

Говоря о народном восприятии Православия, хочется привести такой пример. Два года назад скончался очень почитаемый в Якутии человек – Дмитрий Кононович Сивцев (Суорун Омоллоон), народный писатель, посвятивший свою жизнь сохранению наследия якутского народа. Будучи крещен в детстве и прожив долгую жизнь – он родился в 1906 году – Дмитрий Кононович сохранил в своей душе Православие. Его попросили сделать литературную правку перевода Нового Завета, созданного Институтом перевода Библии в Москве, и он вдохнул в этот текст жизнь. В отзывах, которые приходят в Институт, говорится о том, что перевод хороший, понятный, что в нем выражена православная душа якутского народа. Пришло несколько писем и из протестантских общин, которые, как и мы, получили часть тиража Нового Завета: они жалуются, что этот перевод мешает распространению протестантизма в Якутии – читая его, люди возвращаются в православные храмы. Для нас это некое знамение того, что в душах простых якутян хранится генетическая память о Православии как о своей родной религии.

За те три года, которые я здесь служу; я видел очень много случаев, когда люди уже в пожилом возрасте приходили принять Святое Крещение. И было видно, что это решение не поверхностное, оно выстрадано. Мы, может, и лишены информации, и немного оторваны от московской жизни, но якутянина отличает от современного жителя Центральной России внутренняя цельность: входя в церковную ограду, он остается в Церкви навсегда. И таких людей, сознательно пришедших в Церковь, становится с каждым годом все больше и больше. Это и есть та миссия, которой живет наша Епархия.

В позапрошлом году я ездил в Нюрбу. Был август-месяц, шли дожди, речки были полноводные, мы добирались довольно долго. Переправились через шесть или семь речек, и вот на границе улуса меня встречает его тогдашний глава Роман Гаврильевич со словами: «Владыко! Как я рад Вас видеть! Последний раз архиерей был у нас 92 года назад». Эти слова навсегда запали мне в душу, потому что они показывают, как люди нас ждут. И неважно, сколько прошло – семьдесят лет или девяносто, неважно, где и как происходят эти встречи человека с Богом и Его Церковью – в красивых храмах, молитвенных домах или в местах лишения свободы, но внутренняя тяга человека к Богу, жажда Слова Божия и желание воцерковиться заставляют нас снова идти в дорогу, навстречу людям.

И самой дорогой наградой за наш труд являются слезы радости и благодарности, которыми нас встречают или провожают люди. Это дорогого стоит.

Алла Митрофанова

Якутия ждет миссионеров

Епископ Зосима: «Тот, кто едет в Якутию, должен обладать внутренней красотой веры, быть человеком верующим и очень чистым. Есть такое выражение: чем дальше на север, тем батюшки добрее. Но это же касается и жителей Севера. Наш народ очень чуткий. Если они почувствуют неискренность – даже в молодых людях – они просто развернутся и уйдут».

Завершилась международная конференция «Святитель Иннокентий (Вениаминов) и Православие в Сибири и Америке». Она была посвящена истории Православия в одном из крупнейших регионов страны – Республике Саха (Якутия) и роли святителя Иннокентия (Вениаминова) в деле просвещения народов Крайнего Севера.

9 декабря, в день памяти святителя Иннокентия (Кульчитского), первого епископа Иркутского, в храме Христа Спасителя состоялась праздничная Божественная литургия, в которой принял участие хор из Якутии.

В рамках конференции епископ Якутский и Ленский Зосима ответил на вопросы корреспондента Пресс-службы Московской Патриархии. Приводим это интервью в сокращении.

–  Владыко, в этом году исполняется 210 лет со дня рождения святителя Иннокентия, митрополита Московского. Расскажите, пожалуйста, как эту дату отметили в Якутии.

– Юбилей широко отмечается во всех епархиях Дальнего Востока, где жил и трудился святитель Иннокентий. В Якутской епархии торжества начались в Ленске – первом городе, построенном русскими на якутской земле. В 2001 году Ленск был целиком смыт наводнением и фактически отстроен заново. В городе возведен и уже освящен храм во имя святителя Иннокентия. В этом году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II из Троице-Сергиевой Лавры нам была передана частица мощей святителя. В торжественной встрече святыни приняли участие представители городской администрации и духовенства.

Городская администрация приняла самое активное участие в праздновании этого знаменательного юбилея. Во многих школах прошли детские конкурсы сочинений и рисунков, посвященных святителю Иннокентии, в городской прессе появилось множество статей об Апостоле Сибири.

В начале лета был совершен переход из Якутска до Охотского моря – той самой дорогой, по которой святитель Иннокентий когда-то ехал со своими малолетними детьми и женой. В свое время, благодаря Пояркову, первооткрывателю этой дороги, Россия получила выход к морю и возможность торговать с разными народами. Путь сохранял свое значение вплоть до конца XIX века, но в наши дни им уже практически не пользуются. Мы поставили себе целью пройти, в память о святителе Иннокентии, по этой забытой дороге.

Надо отметить, что этот путь остается весьма трудным и в наши дни. Группа местных казаков из шести человек преодолела его за две недели – отчасти пешком, отчасти на лошадях, а также на лодках вниз по Лене. Достигнув большого поселка на берегу Охотского моря, участники перехода с удивлением обнаружили, что местные жители – а многие из них прямые потомки первых поселенцев этого края – никогда не слышали о святителе Иннокентии.

Уже второй год в нашей Епархии совершается миссионерский сплав по Лене. За это время в поселках вдоль реки было построено и освящено три храма и часовня. В 2007 году в память о миссионерских трудах Святителя, мы прошли по всей Лене – от верховьев до устья – на пароходе. Группа, в состав которой вошли представители миссионерского факультета Свято-Тихоновского университета и студенты миссионерского отделения Ярославской духовной семинарии, преодолела 3200 км. По дороге миссионеры делали остановки – давали концерты, рассказывали о святителе Иннокентии, проводили духовные беседы, а где есть храмы – совершали богослужения. Часть пути – от верховьев до Якутска – я прошел вместе с миссионерами.

– Но в миссионерских поездках по Епархии участвуют и приезжие из Центральной России?

– Да, в эти поездки мы ежегодно приглашаем гостей из-за пределов Якутии. Мы приглашаем к сотрудничеству тех, кому есть что сказать, есть чем поделиться. В первый год с нами ездили учащиеся Калужской духовной семинарии, в этом году – студенты Свято-Тихоновского университета и Ярославской духовной семинарии. В следующем сезоне мы ждем студентов МГУ, вместе с настоятелем храма святой мученицы Татианы отцом Максимом Козловым. Мы надеемся, что они тоже приедут в Якутск и полюбят нашу Якутию. Мы традиционно стараемся, чтобы приезжали поющие люди, которые могли бы поделиться богатством нашей церковной музыки и песнопений. С гостями из Москвы мы планируем совершить поездку по Колыме или по Лене – пока мы еще не определились, как у нас сложатся обстоятельства.

– А эти ребята из храма мученицы Татианы будут ездить в основном по русским поселкам?

– Нет, мы посетим и русскоязычные, и якутоязычные селения, и места, где живут эвенки. Все они по-русски прекрасно говорят, нас русский язык объединяет до сих пор, поэтому достаточно знать русский язык, чтобы среди них проповедовать слово Божие.

Однако тот, кто едет в Якутию, должен обладать внутренней красотой веры, быть человеком верующим и очень чистым. Есть такое выражение: чем дальше на север, тем батюшки добрее. Но это же касается и жителей севера. Наш народ очень чуткий. Если они почувствуют неискренность – даже в молодых людях – они просто развернутся и уйдут. Они не поверят священнику не поверят молодому человеку который будет говорить о вере и при этом грешить. Миссионерство – это именно служение. Якутия нуждается в тех, кто готов к этому служению, она ждет таких – и мирян, и пастырей.

Миссионерство – дело прежде всего молодых людей. Пожилому человеку нелегко преодолевать большие расстояния, встречаться с людьми. Это требует сил, которых уже часто нет в старости, а вот молодежи присущи некий внутренний задор и желание подвига. Хотелось бы, чтобы церковная молодежь послужила хотя бы несколько лет благородному делу миссии, посещая отдаленные уголки нашей страны. По правде сказать, в этом плане становится порой обидно за нашу Церковь – когда видишь, как протестантские миссионеры охотно едут, бросая семьи или даже забирая их с собой, в отдаленные места, живут, проповедуют. К нам в Якутию приезжают каждый год порядка двухсот миссионеров из-за рубежа, в том числе пожилые люди, живут по несколько лет, устраиваются учителями в школы.

...В одном из дальних поселков, уже недалеко от устья Лены, в дореволюционные времена жил один священник, который построил не только церковь, но и школу при ней, и сам же учил местных ребятишек. До сих пор священника – он в тридцатых годах был расстрелян – помнят, и даже школу назвали его именем. Сейчас в поселке пытаются возродить церковную жизнь и просят меня: «Владыка, пошли нам какого-нибудь верующего учителя, чтобы он просто пожил у нас, попреподавал бы в школе, позанимался бы с нами». Но Епархия не может дать такого человека. Может быть, кто-то из центральной России заинтересуется возможностью послужить Господу и приедет с намерением пожить немного на Дальнем Севере, потрудиться на благо Церкви Божией именно в качестве такого миссионера?

Конечно, память о таком человеке, если он искренне служит Богу, не изгладится никогда. Ведь и старцы оптинские, и новомученики сначала были простыми священниками, простыми епископами, простыми мирянами. Но они любили Бога, они верили Ему и вверяли Богу всю свою жизнь. Их жизненный путь стал для нас примером. Но они-то не боялись служить Господу. Мы же чаще всего требуем этого от священника. Вы священники – вы обязаны. А разве миряне не обязаны любить Бога, разве миряне не обязаны служить Ему?

В РАБОТЕ НАД КНИГОЙ ПРИНЯЛИ УЧАСТИЕ:

Климент, митрополит Калужский и Боровский,

Председатель Издательского Совета Русской

Православной Церкви

Вадим, архиепископ Иркутский и Ангарский

Евгений, архиепископ Верейский, ректор МДА

Марк, архиепископ Вятский и Слободской

Тихон, епископ Подольский

Архимандрит Алексий (Поликарпов)

Архимандрит Даниил (Воронин)

Архимандрит Закхей (Вуд)

Игумен Гермоген (Ананьев)

Игумен Евграф (Меметов)

Игумен Феофан (Лукьянов)

Игумен Иннокентий (Ольховой)

Игумен Иов (Талац)

Игумен Иона (Займовский)

Игумен Петр (Мещеринов)

Иеромонах Ефрем (Пашков)

Иеромонах Михей (Гулевский)

Протоиерей Алексий Зарубин

Протоиерей Валерий Кольцов

Протоиерей Вячеслав Винников

Протоиерей Виктор Клин духов

Протоиерей Димитрий Иванов

Протоиерей Максим Козлов

Протоиерей Сергий Богачев

Протоиерей Сергий Николаев

Священник Анатолий Астафьев

Священник Виктор Блинов

Священник Евгений Сергеев

Священник Л.

Священник Сергий Клинцов

Священник Антоний Попович

Диакон Георгий Протасюк

Монахиня Августа (Крашанина)

Монахиня Гавриила (Меркулова)

Монахиня Георгия (Алгинина)

Монахиня Магдалина (Ложечникова)

Монахиня Олимпиада (Шуртина)

Инокиня Евфросиния (Миронова)

Инокиня Елисавета (Соломахо)

Инокиня Рахиль (Ларионова)

Николаев Михаил Афанасьевич,

Первый Президент Республики Саха (Якутия) Штыров Вячеслав Анатольевич,

Второй Президент Республики Саха (Якутия)

Александрова Любовь

Алексеев Анатолий

Алексейчук (Ларионова) Анастасия

Андрей, прихожанин

Анисимов Анатолий

Апросимова Екатерина

Белолюбские Николай и Светлана

Блохин Александр

Богачева Павлина

Бутакова Тамара

Верхолевская (Коршунова) Инна

Верхолевский Юрий

Ганжа Ирина