Русский хан Лошаченко Владимир

– Наконец-то у тебя будет две жены. Но только она младшая.

– Погоди, Марьяша, какая вторая жена? Людмила не сегодня-завтра уйдет в свое время – в будущее.

– Уйдет, не уйдет – вилами на воде писано. Мне нужно с ней поговорить.

– Марьяша, держи себя в руках. Жена в ответ лишь фыркнула. Я сходил за Людочкой и попросил:

– Девочки, вы, пожалуйста, не ссорьтесь.

Выйдя из кабинета, свистнул Сынка, он появился мгновенно, будто ждал моего зова за углом. Тщательно проинструктировав тигра, запустил его в кабинет. Он зашел и грохнулся на ковер между соперницами, и, кажется, вовремя. Они стояли возле стола, друг против друга – глаза их метали молнии.

– Не ругайтесь, милые женщины, постарайтесь подружиться, – вякнул я в дверную щель и ретировался в столовую, к гостям.

С Сынком я здорово придумал, он их махом успокоит. Посадив Ванюшку к себе на колени, обстоятельно с ним пообщался. Говорил, в основном, он – сплошные вопросы, на многие у меня просто не было вразумительных ответов. Он заметно подрос и требовал к себе внимания. Познакомил его с Иваном и Аленкой, они сразу нашли общий язык и убежали играть в детскую.

Толгат-хан рассказал много нового о строительстве столицы – видно было, что гордится своей Уфой.

Наконец вернулись мои женщины в сопровождении Сынка. Я понял – компромисса достигли, но их шаловливые взгляды в мою сторону настораживали, не иначе придумали какую-то каверзу. Вот ведь Евины дочки.

Между тем задумался, как материально помочь Людмиле. Зарубежная валюта в ее время свободно ходила по империи, но котировалась довольно низко – один доллар стоил один рубль. На синтезаторе я бы ей напек любое количество денег, но под одним номером – не пойдет. Такой вариант никого не устраивал. Выход один: дам девушке несколько десятков золотых монет, у нумизматов она получит за них большие деньги, в придачу – несколько крупных драгоценных камней. После разборки с князьями я и сам хотел наведаться в ее время. Восстановить законную власть и наказать проходимцев, захвативших трон.

Мои раздумья прервал Ильяс:

– Владимир, спой, пожалуйста.

Людмила поддержала, захлопав в ладоши. Тесть с Марьяшей удивленно переглянулись. Слуга принес гитару, и я выдал несколько песен. Напоследок спел замечательную вещь Окуджавы – «Пожелание друзьям»:

Кроме Ильяса, все сидели с вытаращенными глазами, а я не мог понять, в чем дело? Потом мне объяснили – певцы здесь в очень большом почете. То, что от меня услышали, настолько резко отличалось от местного исполнения, потому и рты все пооткрывали от удивления.

Разбушевавшаяся публика требовала продолжения банкета и новых песен, но я вежливо отказался, сославшись на усталость.

Ополоснувшись в бассейне, прилег в спальне на кровать и незаметно задремал. Разбудил меня шепот. Две женские фигуры, крадучись, приближались ко мне.

– Это что за партизаны?

Девушки не выдержали и с хохотом повалились на меня.

– Стоп, милые барышни, вы чего удумали? Никакого группового секса.

– Но мы же тебя любим, – нежно запели они мне в уши.

– Нет, любимые, я не извращенец. Людочка, извини, но мне необходимо пообщаться с женой. Мы с тобой завтра встретимся, у меня к тебе деловой разговор.

Девушка вздохнула и пошла к двери. Обернувшись у порога, показала мне язык, розовенький такой язычок.

Когда мы с Марьяшей остались наедине, она накинулась на меня с таким бешеным темпераментом – невольно подумалось: быстрей бы утро.

– Марьяша, седьмой раз уже. Давай отдохнем.

– Значит, просишь пощады?

– Ой, как прошу! – я шутливо поднял руки.

– То-то же, – довольно хмыкнула жена. Все, занавес опустился. Разбудил меня сынишка, теребя за ус:

– Вставай, папа, обед скоро.

Я подхватил его на руки, и мы покатились по необъятной кровати. Ванюшка радостно верещал.

– Где мама, сынок?

– А мама с тетей Людой на веранде чай пьют. Он обнял меня за шею и прошептал:

– Я ведь почти все буковки знаю, скоро читать и писать научусь, деда научил.

– Молодцы вы с дедушкой. А на лошадке ездить умеешь?

– Мы с дедой каждое утро на лошадках скачем.

Затем без всякого перехода Ванюшка забросал меня вопросами, правда, на некоторые сам же и отвечал. Я только отдувался, слушая его – не всегда находил ответы. В темпе оделся:

– А сейчас идем в бассейн, ты плавать, поди, не умеешь.

– Плавать? Как это?

Он вопросительно глянул на меня своими большими васильковыми глазами.

Вот смерть девкам вырастет. А вслух сказал:

– Пойдем научу.

В бассейне мы плескались не меньше часа, у Ванюшки начало потихоньку получаться – во всяком случае, на воде он лежал уверенно.

– На сегодня хватит, пойдем обедать.

В трапезной весь народ собрался, включая Аленку с братцем. Жена к детишкам хорошо отнеслась:

– Где двое, там и четверо. Я тогда в притворной обиде ляпнул:

– Ты меня за дите посчитала.

– Дурачок ты у меня, я опять беременна. Готовься принимать пополнение, – и с улыбкой постучала пальчиком по моему лбу.

Ответь она по-другому насчет детей, я бы очень разочаровался в Марьяше. Слава богу, мне с ней повезло, она умница и порядочный человек.

Семейный обед затянулся. Пообщались, обсуждая насущные проблемы. Встав из-за стола, попросил Людмилу указать на карте месторождения нефти. Марьяша весело нам подмигнула.

– Ну бабы, одно у них на уме.

В кабинете расстелил на столе карту, но работу над ней мы начали почему-то на диване. После нескольких бешеных оргазмов девушка наконец затихла на моей груди.

– Володечка, ты у меня один на всю жизнь. Как я буду без тебя жить, не представляю.

Она беззвучно заплакала.

– Не плачь, милая, – я вытер слезы с ее щечек, нежно поцеловал. – Мы с тобой, моя хорошая, будем видеться чаще, чем ты думаешь. Есть такая возможность. Очень скоро появится один специалист, он поможет нашей беде. Но давай займемся делом.

Одевшись, склонились над картой. После ухода Людмилы с полчаса сидел у карты, появились новые задумки.

Ночью пришла Людочка, Марьяша загодя тактично удалилась. Девушка печалилась, у меня самого сердце ныло от предстоящей разлуки. Взял с нее слово: если что случится, срочно возвращайся. Я раньше зимы к ней не выберусь – серьезные дела затеваются.

Безопасник появился утром, в одиннадцать часов, снова в моем кабинете. Поздоровались. Пригласил за стол:

– Что пить будем?

Стас пожал плечами, дескать, все равно.

Я позвонил в колокольчик, прибежал слуга, через пять минут стол был сервирован по всем правилам. Выпили по чарке рейнского вина, и я поинтересовался:

– Что с моим заказом?

Безопасник достал из кармана четыре микрочипа:

– Это программы, две из них для синтезатора, они зеленого цвета.

Затем из рюкзака, лежавшего у стола, достал несколько пакетов.

– Здесь семена цитрусовых, винограда и арбузов с дынями. В желтом пакете семена разных сортов яблок. Я вам даже семенной картофель привез трех сортов.

– Спасибо большое, Стас, обрадовал ты меня, прямо сегодня прикажу строить оранжерею и часть картофеля посажу. Где прививки?

Безопасник улыбнулся и достал из нагрудного кармана коробочку. Открыв ее, показал мне десять серебристых горошин.

– Совсем хорошо, часть проблем снята, предлагаю выпить.

– С удовольствием, Ваше Величество.

Выпили, пожевали.

– Нарисовалось одно дело. Кроме тебя, помочь некому. – Я изложил ситуацию с Людмилой и государственным переворотом в ее времени.

– Мы сами хотели предупредить вас о случившемся. История вышла довольно мутная.

– Я разберусь с заговорщиками немного позже, сейчас нужно Людмилу переправить.

– Не вопрос, сделаем.

Стас достал из рюкзака два небольших «пенала» черного цвета, на лицевой стороне которых располагались две кнопки, индикатор и верньер со шкалой, объяснил, как пользоваться. Приборчики являлись одновременно маяками и хронопередатчиками.

– Ваше Величество, для справки: в будущем время течет в несколько раз быстрее и наоборот.

– Стас, если я вернусь в свое время, застану там неизмененную реальность?

– Вполне возможно, но это будет другая реальность по отношению к нынешней.

Возможны разные варианты, здесь наши ученые нужны.

– Ладно, оставим тему на будущее. Девушка может сюда вернуться в любое время?

– Из своего времени с любого места.

– Последний вопрос: сколько человек за один раз может перебросить хронопередатчик?

Стас не задумываясь ответил:

– Пятнадцать-семнадцать, все зависит от общей массы.

– Я пошел за девушкой, а ты здесь пока угощайся.

Людмилу я нашел в детской – она читала ребятишкам сказку.

– Людочка, попрощайся со всеми, тебе пора домой.

Она тоненько ойкнула, кинулась к детворе и всех перецеловала.

– Можно я попрощаюсь с твоей женой?

– Конечно, я буду ждать тебя в малой столовой. Минут через десять пришла с очень задумчивым видом.

Я достал горошину, объяснил суть «прививки атлантов», девушка не возражала.

– Процедуру проведешь после перехода, дома. Она пойдет тебе на пользу, а если родится малыш, перейдет от меня по наследству. Ну, и твоя «прививка» добавится. Прими маленький презент, – и вручил Людмиле небольшой, но тяжелый мешочек.

– Здесь золотые монеты и несколько камней. Обратишься к нумизматам, выручишь хорошие деньги. Предварительно посмотри каталоги, а не то обжулят.

Затем надел ей на шею золотую пайцзу с мордой Сынка.

– Что это, Володечка?

– Золотая пайцза, указывает на принадлежность к моей фамилии, к императорскому дому. С собой возьмешь хронопередатчик – в любой момент можешь вернуться сюда.

Подробно объяснил, как им пользоваться.

– Давай прощаться, милая.

Мы обнялись и долго стояли молча, а затем прошли в кабинет. В синеватой вспышке безопасник исчез первым, за ним ушла Людмила.

Пусто стало на душе, подошел к столу и налил высокий кубок вина. Жахнул одним глотком. Все душевные терзания лечатся одним-единственным способом – работой.

Слуги освободили стол, за ним я намеревался заняться «Уложением». Сунулся в шкафчик за новым гусиным пером и наткнулся на трофей, что снял с Батыя – маленький мешочек с непонятной штуковиной. Для лучшего осмотра подошел к окну. Вещица представляла собой бронзовый диск, покрытый хрустальным стеклом. В центре, на оси находилась ромбовидная стрелка, разделенная на две половинки – одна золотая, вторая бриллиантовая. На первый взгляд обыкновенный компас, да вот смущала одна деталь – отсутствовала градусная шкала и обозначения сторон света. Друг напротив друга располагались две метки – золотая капля и маленький бриллиантик. Придется экспериментировать, проверить некую сумашедшую идею.

Сняв с пальца золотую гайку, положил ее в дальний угол помещения. Отойдя в другой конец кабинета, положил на ладонь «компас» – стрелка крутанулась разок на оси и золотым острием точно указала на угол с печаткой. Затем, подрожав, отошла в сторону и стала совершать обороты на сто восемьдесят градусов, указывая то одним, то другим концом в одну точку. Пригляделся: мама дорогая, да она же на мою сокровищницу кажет, ту, что в подвале. Выходит, я взял на саблю бесценный трофей. Думаю финансовые проблемы на строительство будущего государства Российского в значительной степени решены. Спрятал мешочек с «компасом» в шкаф, запер его и пошел к радистам.

Те за короткое время наладили связь с поисковыми отрядами на Урале. Поисковики сообщили радостную весть: обнаружили месторождения рудного железа, меди и малахита с яшмой. Я поблагодарил их за отличную работу и пообещал прибыть в скором времени.

Вояж на Урал необходим, нужно все увидеть своими глазами.

Вызвал адъютанта, дал указания, кого вызвать в первую очередь, а сам пошел в спортзал. На синтезаторе произвел кучу медикаментов – от зеленого луча, возникающего при создании очередного лекарства, заболели глаза. Никак не привыкну. Закончив, приказал Митричу загрузить лекарства на повозки и отправить в госпиталь, Жуку.

Зайдя в малую столовую, обнаружил всех дорогих родственников в сборе – ждали меня к обеду. Объявил о своем решении сбегать на Урал, все оживились, загомонили. Одна жена недовольна.

– Ты с Ванюшкой оставайся в Казани, зачем вам со мной мотаться. К тому же с Урала я двину во Владимир.

Сразу в ход пошла вывернутая женская логика: ага, мы с сыном здесь киснуть будем, а ты во Владимире веселиться.

Я внимательно посмотрел на нее, думал, придуривается Марьяша – нет, сказано все на полном серьезе.

– Хорошо, поедем со мной до Уфы, подождете меня с Урала, а потом на Русь.

Компромисс был найден.

Наскоро пообедав, пошел в кабинет. Там меня ждали Василий с заместителем Хвата – Макаром, по прозвищу Ходок. Он своими повадками в самом деле походил на охотника. По здешним меркам высок, статен, отчаянный рубака, одна слабость – бабы. Ну, да кто не грешен? По моему знаку адъютант вышел.

– Макар, выберешь триста гвардейцев, не особо болтливых – пойдем на Урал. Они сменят охранный отряд. Начальником назначишь толкового сотника, с собой пять пулеметов с расчетами, пусть возьмут зимние вещи и провиант. Сам, если не будет Савелия раньше времени, с тремя тысячами гвардейцев и десятью пулеметами пойдешь во Владимир. Встанешь лагерем в километре от города, на берегу Клязьмы. Найдешь в городе Карчи, связь через него. Рассчитай время, быть тебе там не позже десятого сентября. Ступай.

Затем поочередно принял коменданта и оружейников – Никиту с Юрием. Последним наказал подъехать на повозке завтра к вечеру, забрать новую спецлитературу. На подготовку к путешествию на Урал дал два дня. По рации связался с Савелием, обрисовал обстановку и урезал сроки их карательной экспедиции.

– Савелий, ты к ногайцам не ходи, хрен с ними, ты мне нужен во Владимире.

– Хорошо, Светлый хан, тебя понял, буду к сроку.

Закрутилась круговерть подготовки, и через два дня мы отплыли на десяти стругах. Толгат-хан с Ильясом и со своими туменами отправились в конном строю. Тесть не любил воду. Ивана с Аленкой, естественно, оставили дома, под присмотром Митрича. Тигров поначалу брать не хотел, да куда там – они в последний день ходили за мной буквально по пятам. Я намек с их стороны понял и с интересом ждал продолжения. В день отплытия сладкая парочка задолго до погрузки обосновалась на палубе нашего струга. Как они его вычислили, ума не приложу.

До Уфы дошли сравнительно быстро, почти все время дул попутный ветер. Передохнув у тестя денек и наняв около трехсот рудокопов, на лошадках погнали на Урал. Жену с сыном оставил у Толгат-хана, а тигры, будто привязанные, перли рядом со мной.

В районе будущего Челябинска нас встретил первый отряд гвардейцев. Артельщики стояли за триста верст на Северо-Запад. Через неделю мы прибыли в старательский поселок, радости у народа – не передать словами. Оно и понятно – смена прибыла. Я с артельщиками честно рассчитался за их труды, человек пятьдесят решили остаться на следующий сезон.

Осмотрев добытые образцы железной руды и меди и хорошо подумав, решил основать здесь городок с металлургическим заводом. Всяко выгодней, чем возить руду в Уфу или Казань.

Через день, взяв сотню воинов и проводников, подался на поиски золота и драгоценных камней. По указанию стрелки трофейного «компаса», восемь дней огибали горы и пробирались звериными тропами по лесам. Золото мы нашли, самую настоящую жилу, она уходила вглубь горы. Сориентировавшись на карте, сделал метку на будущее. Отослав охрану к гвардейцем, что расположились лагерем в полуверсте, сделал в одиночку три затеса в двухстах метрах к востоку от жилы. Место нашей находки замаскировал. Теперь попробуем найти камушки: бриллиантовая стрелка упорно показывала на другую сторону Уральского хребта. Оставим изумруды на будущее, а сейчас поджимает время – пора во Владимир.

Описывать радости и тяготы дороги не смысла, да и нудно получится. Одно могу сказать: красивее нашей русской природы нигде нет. Запад рядом не стоял, а климат наш самый полезный и здоровый для человеческого организма.

В Уфе, у тестя, задержались на три дня, отоспались и слегка попировали. И опять по рекам до Нижнего Новгорода, а дальше на рысях – Марьяша с Ванюшкой в карете, Сынок с Малышкой в фургонах и я с отбитой задницей в седле.

К Владимиру подоспели вовремя, в запасе оставался один день. Гвардия с Савелием Хватом и Семеном Скуратовым встретила нас криками «Ура!» и пальбой в воздух.

За день немного отоспались и отдохнули от долгого пути. Вечером все близкие и доверенные люди собрались в моем шатре.

– Доложи, Савелий, о ваших успехах.

Савелий хотел встать, но я махнул рукой.

– Светлый хан, твой приказ выполнен, Орду Алий-бея порубили в капусту – все семь тысяч. Кто из них ходил в набег под Нижний Новгород, не знаю – сортировать некогда было. Родней Алий-бея занимался Семен.

Сеня скривился, словно хины глотнул – неприглядная работа, расстреляли сто сорок два человека, всю родню. Освободили около пятисот рабов, все наши, славяне. Половина с нами, остальных с охраной в Казань отправили, и детишек – сирот половецких – тоже.

– С Алий-беем разобрались?

Скуратов оживился:

– Дык, ведь живым взяли. Через день согнали народ, зачитали приговор и снесли башку. Извини, хан, не ко времени его было в Казань тащить. Торопились мы.

– Все правильно сделали, выпьем за ваш успех.

Народ, опрокинув кубки с вином, принялся за угощения. Утолив первый голод, объяснил им задачу на завтра.

– Семен, со своими бойцами охраняешь все выходы в залу, где пройдет встреча князей со мной грешным. На всякий случай прихвати аптечки, вдруг кому из уважаемых князей плохо станет.

Я невольно хмыкнул себе под нос, мужики понимающе загоготали.

– А где наш начальник транспортного цеха?

Савелий с Семеном вытаращились на меня. Жванецкого забыли?

Савелию объяснил: есть такой хороший сатирик.

– Карчи где?

Легок на помине: откинув полог шатра, заскочил шаман.

Мы обнялись.

– Где тебя носит?

– Прости, Владимир, с епископом Серапионом засиделся, сейчас подробно доложу и расскажу. Князья собрались почти все, как мы и предполагали. Не успев, собраться начали ссориться – пирог власти делят.

Я усмехнулся:

– Мы делить не будем, заберем весь пирог себе.

Народ развеселился.

Карчи, осушив кубок и хрустя жареной уткой, рассказывал, в основном, хорошие новости. Посидев часок, разошлись по шатрам – завтра нужна ясная голова.

На встречу с князьями мы заявились на час раньше – без спешки подготовимся и расставим своих бойцов. Гвардейцы и спецназ получили четкие указания – настырных отгонять плетьми, огня на поражение без приказа не открывать.

Вскоре подъехал епископ Серапион, мы с ним очень продуктивно побеседовали. Со мной рядом, во главе стола, кроме Серапиона, сидел Карчи с видеокамерой, подсоединенной к моему ноутбуку. Слева и справа от стола лежали Малышка и Сынок.

Наконец за дверью послышался шум – в палату стали влетать недовольные князья. С ходу, предъявили претензии епископу – меня в упор не замечали. Серапион помалкивал и улыбался – его данная ситуация весьма забавляла. Шум и гам в зале усилился, пора было князей утихомирить.

– Сынок, голос.

Тигр рявкнул так, что погасло несколько свечей в пристенных канделябрах, а некоторые князья упали в обморок. Остальные крестились: свят, свят. Вся орава шустро расселась за огромным столом. Епископ Серапион благословил собравшихся и сразу поставил точки над i: все, что здесь произойдет, не для глаз и ушей боярских. Затем представил меня и на глазах изумленных князей объявил о решении Священного синода.

– Хан Булгарский и Половецкий Владимир за заслуги перед Святой Русью награждается титулом князя.

Я с внутренней ухмылкой смотрел на ошарашенных князей – всего прибыло двадцать четыре правителя. Напротив меня, в торце, восседал выкупленный год назад из половецкого плена, князь Киевский Владимир Рюрикович. Отдельно сидели князь Рязанский Федор Юрьевич, Ростовский князь Василий Константинович, князь Всеволод Пронской и князь Муромский. Довольно живописную картину они все представляли – в ярких одеждах, с золотыми цепями, богатые перстни – по несколько штук на руках. Причем, некоторые надели доспехи – не доверяли друг другу. Я встал и слегка поклонился присутствующим.

– Уважаемый епископ Серапион меня уже представил. Что касается заслуги перед отечеством, то он имел ввиду разгром туменов Шейбани-хана и орды Бату-хана. Но я хочу сказать о другом: пора создать на Руси единое и сильное государство во главе с царем. Наше отечество в данное время представляет собой лоскутное одеяло из отдельных княжеств. Причина ваших поражений на полях битв – ваша разобщенность. Вспомните Чингис-хана… Какие будут предложения и пожелания?

Что тут началось! Начав орать и доказывать, кто круче и главней, они уже всерьез принялись хватать друг друга за грудки. В общем, реакция ожидаемая. Мне надоело смотреть на этот бесплатный цирк, я достал пистолет и шмальнул в потолок. Народ присмирел.

– Успокойтесь, князюшки, теперь моя очередь сказать вам слово. Я, князь Владимир, хан Булгарский и Половецкий, объявляю себя царем всея Руси. Любого, осмелившегося посягнуть на мое царство, покараю без пощады.

На минуту наступила мертвая тишина, а потом зашлись в крике негодования все без исключения. Князь Киевский, Владимир Рюрикович, с перекошенной от злости мордой вскочил и бросился ко мне, размахивая кинжалом. Я просто выставил навстречу ладонь – энергетический удар вышел слабенький, но и его князю хватило. В пяти шагах от меня он словно лбом ударился о каменную стену – отнесло родимого метра за три и шмякнуло об пол. Позвонил в колокольчик, заскочили два дюжих гвардейца:

– Ведро холодной воды князю, и посадите на место. Видно, шибко переволновался, сердешный.

Гвардейцы облили водой сомлевшего князя Киевского и посадили за стол.

– Если кто-нибудь вякнет против, мой Сынок откусит тому голову. Сынок, скажи слово.

Тигр вскочил, подошел к столу и заревел – на столе задребезжала посуда.

– Молодец, сядь на место.

В полной тишине зажужжала ошалевшая муха.

Князья сидели бледные и поникшие.

Глядя на скопище властолюбцев и наивных дураков, я искренне не понимал, как можно положить всю жизнь на борьбу за власть, не жалея ни чужих, ни родных людей. Уничтожали дружины и мирных обывателей пачками.

– Я полагаю, никто из вас не понял, за что мне Священным Синодом пожалован титул князя, а моим соратникам боярство. По сути дела, я вас спас, почти все вы не переживете тысяча двести тридцать восьмой год. А некоторые немного раньше – тебя касается, князь Федор. Ты по своей дурости попрешься с ближними боярами послами к Батыю – где вас перебьют татары. Ты, князь Рязанский Юрий Ингваревич, с товарищами падете в жестокой битве на Диком поле, и никто вам не поможет дружинами. Других ждет та же участь, но чуть позже, на реке Сити.

Князья разволновались, послышались выкрики:

– Откуда тебе сие ведомо? Видеть будущее никому не дано. Лжа твои слова!

– У меня есть доказательства, и я их приведу. Многие из вас добрые и храбрые воины, но предупреждаю сразу – зрелище не для слабонервных.

Я дал знак Карчи, он сноровисто включил аппараты на стене, занавешенной боевыми полотнищами, возникло объемное изображение: ставка Батыя и русское посольство во главе с князем Федором. Князья поголовно стали креститься. До включения звука я пытался их успокоить – получилось слабовато. Да Бог с ними, переживут. Гибель посольства, разгром Рязанского ополчения, осада и разграбление русских городов, а затем последняя битва на реке Сити – все это некоторых повергло в обморок. Другие с выпученными глазами только беззвучно разевали рты. После трехсекундного перерыва пошла хроника падения Киева. Я прокомментировал:

– Год тысяча двести сороковой.

Карчи остановил хронопросмотр.

– Таков ваш конец, князья, но я повернул ход истории – мои тумены разгромили войско Бату-хана. Не будет на Руси двухсот пятидесятилетнего монгольского ига. Карчи, продемонстрируй.

Пошли первые кадры битвы с Шейбани-ханом. Для экономии времени просмотр показывался кусками, минуты по три. В финале наша жестокая битва с ордой Бату-хана. Я посмотрел на себя со стороны и удивился своему отрешенному выражению лица. Моя атака верхом на Сынке впечатляла. Так называемый поединок с Батыем пришлось показывать в замедленном режиме – я слишком быстро двигался для глаз зрителей. Все, просмотр закончился. Пришлось опять вызывать гвардейцев с холодной водой – облили всех. Я всерьез опасался за здоровье князей и их рассудок.

– Федор, Петр, ко мне!

Из-за колонн выскочили телохранители с пистолетами.

– Спрячьте стволы. Принесите бочонок с лекарством, князей отпаивать.

Гвардейцы наливали творимое вино в кубки, а мои, телохранители чуть ли не силком заставляли князей их осушать. Я дал сигнал повторить, прикатили второй бочонок. Слава Богу, князей стало отпускать, психологический шок – вещь очень неприятная, человек может просто умереть. Сидевший рядом хозяин Владимира князь Святослав тихо спросил:

– Почто слугам не велено за гостями ухаживать?

– Тогда придется много длинных языков укорачивать вместе с головами.

Святослав понимающе кивнул. Спустя некоторое время я пригласил гостей на свежий воздух:

– Покажу вам, уважаемые князья, интересную вещь.

Перед выходом во двор терема уведомил князя Святослава:

– Пусть твои слуги столы накрывают, бояре с воеводами с нами пировать будут.

Во дворе князья с удивлением таращились на пулемет КПВ, такой диковины им видеть, естественно, не приходилось. Попробовал объяснить назначение грозного оружия, затем плюнул – лучше сами посмотрите.

У дальней стены большого княжьего двора поставили чучело, облаченное в полный боевой доспех. По знаку пулеметный расчет выдал короткую очередь, от доспехов полетели куски железа.

– Принесите мишень. Гвардейцы споро притащили остатки доспехов.

– Металлолом, – прокомментировал Скуратов. Собравшиеся вокруг князья напоминали музей восковых фигур.

– Бочонок, срочно, – и в третий раз гвардейцы принялись отпаивать князей. Дар речи у них появился уже за праздничным столом.

Посыпались вопросы: как да что, да такого не бывает.

Ну, чисто дети. На пальцах показал, что такое пулемет.

– Убивает он за полторы версты, последствия видели сами. Теперь поняли? А Батыя мы разбили не только благодаря огнестрельному оружию, но и единению всего войска. Под моим знаменем пошли в бой тумены башкир и булгар, половцев, ногайцев и русских.

Я встал из-за стола с кубком в руке, князья и бояре затихли.

– Спрашиваю первый и последний раз, достоин ли я быть царем Святой Руси? – И, сделав паузу, добавил: – Или мне придется силой заставить вас согласиться с моим правом на царский трон?

Наступила тягостная тишина.

– Любо нам видеть тебя, князь Владимир, царем земли Русской! – заорал знакомый мне Егорий Окорот.

Как ни странно, князья его поддержали:

– Любо, любо. Согласны мы, – вторили бояре.