Полеты божьей коровки Шатов Эдуард

Ольга

Я долго думала – говорить или не говорить? Говорить? Наверное то, что я сейчас скажу, вызовет самое большое неприятие в католической среде. Со мной многие будут спорить, но это всего лишь мое мнение, не претендующее на истину в последней инстанции.

На мой взгляд, у католиков очень много подавленной сексуальности. Было и есть. Потому что именно в Католической Церкви одни из самых строгих правил касательно целомудрия. Исключительная сложность развода, целибат, невозможность жить в гражданском браке и одновременно получать причастие. Да, все это имеет под собой библейские и богословские основания, я их прекрасно знаю, но…

Пока мы на этой земле, человеческое побеждает. И сублимация цветет, когда человеческое (можно сказать и «греховное», но я остерегусь) подавлено.

На Западе вопрос решается очень часто за счет отхода от Церкви, в России… Неблагоприятная для женщин демографическая ситуация для католичек и вовсе принимает масштаб катастрофы.

Католичка не может жить с мужчиной, предварительно не обвенчавшись. Я знаю кучу историй, когда мужчины на это не идут. Просто не хотят, хотя в смешанном браке все обязательства ложатся на католическую сторону. Сейчас это не практикуется, но раньше в особо сложных случаях проводилось что-то вроде односторонней констатации брака в храме. Когда женщина становилась женой своего мужчины в его отсутствие. Возлагая на себя все тяготы и клятвы.

И вот представьте себе, вполне современная гражданка должна найти себе предмет, который будет терпеть сначала до ЗАГСа, а потом до венца. Найти и сохранить, потому что католический брак есть только вход, выхода нет. Точнее, есть, но печальный.

И как на это будут реагировать российские мужчины? Примерно так: «Нас мало и даже на нормальных женщин не хватает, не то что на воцерковленных».

Поэтому надо понимать, что в храме очень много или просто одиноких женщин, или женщин со статусом «все сложно». Уже видеть не может мужа, но живет из последних сил. Хотела бы видеть в ком-то мужа, но горизонт пуст. Любит кого-то, но ей нечего ему предложить. Никого не любит, потому что боится греха больше, чем одиночества.

И это, знаете ли, атмосфера.

… Одна девушка два года ходила в храм как на работу. Вымаливала личную жизнь. Потом встала посреди двора и сказала: «Не вымолила! Бог не хочет моего счастья, поэтому я прощаюсь с таким Богом!» И в данном случае, я понимаю и ее, и Бога. Ее, потому что ничего плохого в желании выйти замуж нет, а Бога, потому что Он – не брачное агентство. Кстати, сколько ни пытались создать в Интернете форумы для знакомств российских католиков, ничего не получилось. Гендерные пропорции не те.

Множество женщин впадает в ревностное соблюдение обрядов, мистические откровения и круглосуточные молитвы на коленях. Множество женщин выходит замуж… за храм. Тусуется там и сям, помогает в курии, накрывает на столы, убирает со столов, гладит облачение и занавески, пьет чаек, имеет свою компанию из таких же прихожанок, клира и министрантов. Это удобно всем и очень затягивает теток. Примерно так же затягивает, как роман с женатым мужчиной. Вроде здесь он, любимый, но вроде и не здесь. Его жизнь течет вполне счастливо, а девушке сначала тридцать, потом сорок. И вот в какой-то момент оказывается, что жизнь положена неизвестно на что. Затянуло в «черную дыру».

Они бывают умненькие и хорошенькие, вышедшие замуж за храм. Они только не любят смотреть правде в глаза. Нет ничего постыдного в мытье чашек, но посудомойка входит с черного хода, и видят в ней только функцию. Одна ушла, пришла другая – главное, чтобы посуда была чистой.

И конечно, дети. Моя дочь не появилась бы на свет, если бы я в момент ее появления вела себя как ревностная католичка. К счастью, она есть. Но многие женщины остаются без детей, а нет зрелища разрушительней, чем бездетная дама за 40–50. Она не переходит в свой возраст, не чувствует себя взрослой и ведет себя соответственно. Дети нужны женщине, чтобы она элементарно не сошла с ума. Монахини – другое дело. Это призвание, а женщине в миру лучше бы родить и воспитать.

Женщины всегда были и будут опорой Церкви, но опирается она часто на их больное.

Понимаю, назрел вопрос: как я, такая умная, буду выкручиваться, если останусь одна? Я не буду выкручиваться никак. Я знала, на что иду, когда принимала крещение, поэтому буду просто жить, не пытаясь заменить отсутствие мужа избыточным присутствием храма. А если встречу любовь? Если встречу ту любовь, от которой в животе летают бабочки, когда одно имя шепчут губы и рука дрожит в руке… Я скажу так: «Господи! Я знаю Ты добрый, ты меня простишь, ведь ты видишь, я пойду за ним даже в ад. Как Орфей». Он простит. Просто потому, что знает, что такое любовь.

Эдуард, Ольга

– Давай поговорим о том, как человек идет по жизненному пути. И для понимания, как он обычно это делает, обратимся к греческой мифологии. Которая придумала муз и сирен. И те и другие дают понимание красоты, гармонии, учат искусствам, в то же время последствия их призыва, обращенного к человеку, разные. Музы дают возможность двигаться по жизни и даже приблизиться к богам, тогда как сирены заставляют забыть о сне и еде, человек ничего больше не хочет, кроме как слушать их песнь. И гибнет.

– От чего умирает-то?

– От исступления и истощения. Если приводить пример из современности – это анорексия. Когда идеал красоты затмевает у девочки рассудок, она не становится очаровательной, но движется в сторону смерти.

В греческой мифологии объясняется, что музы и сирены были созданы идеальными существами, и те и другие умеют летать… Между этими двумя созданиями было соревнование, в котором победили музы, именно поэтому сирены решили отыграть свою обиду на людях. Стали заманивать их туда, где их ждала только гибель.

– Я правильно поняла, что определить, кто к тебе прилетел, можно только по результату? Удалось тебе, послушавшись призыва, достичь успеха – муза. Разбился о скалы – сирена.

– На острове, где сирены пели и заманивали мореходов, вся земля была усеяна костями. Причем версия, что мореходы вместе с кораблями разбивались о скалы, – довольно поздняя. Ранее считалось, что человек достигал острова, впадал в ступор, сирен не видел, но хотел вновь и вновь слышать их песни. И даже кости вокруг его не смущали.

Он мечтал, мечтал и умирал от голода. На самом деле в античном мире сиренам было придано реальное, земное выражение – это проституция.

– Смотря какая проститутка будет…

– Любая. В процессе своей работы она всегда очаровывает, запускает свои когти в жертву, вытрясает все состояние и оставляет погибать.

– То есть греки заведомо считали, что женщина не может слышать голоса муз и сирен? Оно и понятно – откуда ей? Пока Одиссей шлялся двадцать лет по разным местам и разным бабам, Пенелопа сидела дома и пряла пряжу. Но сейчас-то, уверяю, женщины тоже слышат «голоса».

Пожалуй, произнесу сейчас пафосную речь. Очень люблю рисковых людей, рисковых мужчин – особенно. Я уважаю тех, кто способен безоглядно подчиниться призыву, поставить все на карту, умереть или добиться своего.

– Риск не есть полоумничество. В любом риске не нужно терять голову.

– Я не очень доверяю людям, которые никогда не теряли головы. По моим наблюдениям, это крайне холодные, эгоистичные и жестокие люди. Если человек ощущает сильный призыв, он обязан ему следовать. Расскажу о своем опыте. Мне никогда никто не гарантировал заранее, что новое дело, новый резкий поворот в жизни окажется удачным. Я никогда не знала, кто меня зовет – муза или сирена, но предпочитала пойти на зов, нежели не пойти.

– Но в тот момент, когда тебя звали, ты же, наверное, размышляла о том, что происходит в тебе?

– Не особенно я и размышляла. Мне просто страстно чего-то хотелось. Вопрос не стоял ни о какой осторожности и холодной голове, потому что настоящий призыв равноценен жизни. И тогда не думаешь, что ты можешь потерять и что на берегу разбросаны кости тех, кому до тебя не удалось. Я знала, что могу проиграть. И иногда проигрывала. Но, когда я не слушала призыва, я проигрывала гораздо больше. Вот пример.

Когда я закончила школу, я хотела поступать в ГИТИС на театроведческий факультет. Мои родители объяснили это как «зов сирен», они настойчиво убеждали меня не лезть куда не надо и не делать глупостей. Они запихнули меня учиться на экономиста. Все равно моей профессией стало слово. Но я потеряла десять лет.

Призывов настоящей силы, желаний, которые дороже жизни, на самом деле в биографии случается не так много. Поэтому если они приходят, я говорю себе так: «Вижу цель, не вижу препятствий».

– В том примере, который ты только что привела, ты все-таки размышляла об этом с родителями. Стоит или не стоит? Когда поют сирены, размышление отсутствует. Давай вспомним историю Одиссея. Одиссей на обратном пути с Троянской войны жил у Цирцеи, у него была цель – вернуться домой к жене и сыну. Хоть и после многих приключений, которыми можно похвастаться в мужском кругу, но все же – возвращался в семью…

– Вот-вот, это как раз на нашу тему. Одиссей-то себя ни в чем не ограничивал, следовал своим желаниям, и теперь ему есть что рассказать мужикам. Мы знаем поэму Гомера о похождениях Одиссея, но поэмы Гомера о приключениях Пенелопы не существует. Потому что сказать о ней ничего невозможно, кроме того, что она двадцать лет ткала полотно в ожидании своего мужа-шатуна. Поэму про нее не напишешь, разве что скучный производственный роман.

– Ну почему? Про Пенелопу есть интереснейший роман. В нем описываются все те же двадцать лет, но с точки зрения Пенелопы. Как женщина живет одна двадцать лет, какие у нее радости и трудности.

– Радость и трудность у нее одна – она почему-то вообразила, что есть на свете мужчины, которых стоит ждать двадцать лет… Все равно не понимаю. Одно дело Одиссей, увлекаемый под сень струй то Калипсо, то еще какой бабой…

– Не бабой, а волшебницей.

– Хорошо, бабой-волшебницей. Однако вернемся к одной из этих баб, то есть волшебниц, – Цирцее. Которая и научила его справляться с зовом сирен…

– Именно научила. Благодаря ей Одиссей узнал, с чем столкнется, и смог решить, нужно ему это или нет. Именно Цирцея объяснила ему, что он может либо не слушать песню сирен, либо услышать ее и умереть. Но он хотел услышать и не умереть. И тогда она посоветовала ему заткнуть экипажу корабля уши воском, а самому привязаться к мачте и попросить ни при каких условиях себя не развязывать.

– Вот я «обожаю» таких хитроумных, которые желают и на елку влезть, и ничего не поцарапать. Вроде и слышал песню сирен, а риска никакого.

– Орфей выбрал другой путь. Он спел сиренам свою песню, которая оказалась сильнее, чем их песня.

– Вот это мне куда симпатичней.

– Мне тоже. Но именно этический опыт Одиссея подсказывает человеку, что иногда лучше попросить себя привязать и строго-настрого приказать «экипажу» ни при каких условиях не отвязывать.

– Зачем?

– Чтобы гарантировать сохранность всего экипажа.

– Можно это перевести с «гомеровского» на обычный? В какой момент себя нужно привязывать?

– К примеру, если мужчина в семье кидается на каждую женщину, которая ему понравилась, а нравятся ему почти все, наверное, ему стоит удержаться от резких движений. И попросить экипаж себя привязать.

– Экипаж – это жена?

– Жена, дети, знакомые…

– Это еще зачем?

– Чтобы корабль остался цел.

– Эдуард, это все проблемы того самого мужчины. С какой стати жена, дети и знакомые должны тратить время на разрешение сугубо частных половых трудностей? – Потому что трудности на семейном корабле – дело всего экипажа. Кстати, сирены за тысячи миль знают, к кому они обращаются, потому они и называли Одиссея по имени. Их песнь всегда адаптирована к персонажу.

– Ага. Поскольку в шестнадцать лет я написала в дневнике, что не хочу обычной жизни, а хочу быть светской и богемной, в восемнадцать сирены мне напели моего мужа-писателя? Это был точно зов сирен, но я ему последовала. Я достигла острова, вокруг валялись кости, временами случался большой прилив и я захлебывалась. Но зато я научилась выживать среди костей и в отсутствие еды, хорошо плавать в бурных водах, я поняла, что хочу в жизни и что я себе никогда больше не позволю. Словом, я вовсе не жалею, что не стала привязывать себя к мачте. Это-то время как раз не потерянное. Я была бы совершенно другим человеком, и не факт, что более интересным. Безусловно, меня ломали в этом браке через колено, но я выжила и научилась сопротивляться.

– Просто это история Орфея, а не Одиссея. Орфей ощущал, насколько их песня пленительна, но в то же время к нему постепенно приходило понимание, какие последствия она за собой влечет. Наконец он догадался, что противостоять этой песне можно только одним способом: запеть другую, которая будет сильнее. Он поет, и его голос заглушает голос сирен.

Теперь рассмотрим твой пример. Если бы ты просто слушала голос сирен и в тебе не было бы твоих собственных желаний и песен, которые ты можешь спеть, ты бы никогда не выплыла из той ситуации. Однако в определенный момент ты запела свою песню и смогла выжить. Запела настолько сильно, что заглушила голос сирен.

– Какое интересное размышление. Мне это не приходило в голову, но ты прав.

– Сирены поют о глубинном желании человека и ложном смысле его жизни. Что же это может перебить, кроме песни о глубинном желании и настоящем смысле жизни того, кого это касается?

– Вот интересно… Когда Орфей решил спуститься в ад за своей возлюбленной Эвридикой, его позвал голос сирен или голос муз? Ведь в конечном итоге у него ничего не получилось. Сирены, да?

– В определенном смысле. Потому что человеку нельзя вернуть то, что невозвратимо в принципе. Это возможно только Богу, о чем говорит эпизод с Лазарем в Евангелии от Иоанна, потому что Христос, Богочеловек, то есть Бог и человек одновременно, взывает, чтобы Лазарь вышел из гроба. В то же время, ему было предложено проявить чудеса силы воли и не оглянуться по дороге из ада – идет ли за ним Эвридика? Мы знаем, что он оглянулся, и на его примере показано, что человеческая воля не всесильна и не всякое дурное желание может быть исправлено силой воли.

– Женщина работает дояркой в деревне. Неожиданно понимает, что хочет быть художницей. Она никогда не училась рисовать, да и вообще мало чему училась. Это голос муз или голос сирен?

– Если это желание преследует ее долго и упорно, наверное, следует за ним последовать. Если у нее не получится, значит, голос сирен.

– А если она станет знаменитой художницей-примити-висткой? Но не сразу.

– Это испытывается только опытом.

– В том-то и дело. Чтобы достичь чего-то, нужно отдаться полностью. То есть бросить доить коров. А потом либо стать художником, либо умереть с голода. Либо и то и другое сразу. Я уважаю женщину, которая выберет земное, а именно доение. Но еще больше уважаю ту, которая способна поставить на кон свою жизнь ради мечты.

– А я не пойму женщину, если она увидит, что живопись – не ее конек, и не вернется к доению коров. Пусть рисует себе на досуге.

– Как это не романтично! Сказано же у Лопе де Вега: «Ведь не в величье наслажденье, а в том, чтобы душа могла осуществить свою надежду».

– Конечно! Но ведь «осуществить свою надежду»! А не погрязнуть в посредственности при осуществлении надежды!

– Но я ненавижу, когда люди обкладываются подушками, затыкают все щели воском, крепко привязываются к мачте или парашюту, а потом «пробуют» что-то сделать в жизни. Так гениальное не создается, так создается именно посредственное. Вот Гоген вел весьма буржуазную жизнь, а потом бросил все, скитался в нищете, на Таити умер от проказы, но результат! В биографии любого гения есть момент, когда на карту было поставлено все. Многие расшиблись, но позиция вызывает уважение.

– Конечно. И это пример Орфея…

– … Которого я уважаю больше, чем Одиссея. Орфей – мужчина, а Одиссей – самец.

– Я бы не стал так грубо. Одиссей – пример для поведения христианина. А Орфей – имя Христа.

– В смысле?

– Ты не знала? Одно из имен, данных Христу в античном мире, – Орфей.

– Вот же! Вот оно! Орфей круче Одиссея!

– Верно.

– Можно я еще о себе поговорю? Иногда я знала, что меня зовут сирены, а не музы, что конец истории будет разрушителен для меня. Но желание было так велико, что я не могла ему противиться. И тогда я говорила себе: «Лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал». Я знала, на что иду, и готова была заплатить запрашиваемую цену. Особенно в личной жизни.

– Одна из интерпретаций легенды про Одиссея гласит, что от сирен он слышал голос Пенелопы и своего сына Телемаха. В личной жизни образ потерянной любви заставляет нас идти на иллюзорный зов. Мы связываем предыдущий опыт с опытом грядущим.

– Если бы руководствовалась подобными соображениями, я бы до сих пор жила с первым мужем и он бы меня окончательно доломал.

– Если ты заметила, я сравнил тебя с Орфеем, а не Одиссеем…

– Пожалуй, однажды я была в аду. Я тоже оглянулась, и у меня ничего не вышло. Зато я научилась петь. То есть сначала я издала нечеловеческий вой, но потом это все же трансформировалось в более внятное творчество.

– А я что говорю?

– Я прекрасно понимаю, что ты говоришь, но никогда не понимала и не пойму, как отличить сирену от музы. Я пойду на любой призыв в надежде, что разберусь позже.

– Я не уверен, что пойдешь. Но сейчас помогу тебе научиться различать. Песнь, которую поет муза, выливается из глубины твоего существа, то есть она затрагивает основополагающие характеристики и качества каждого из нас. Даже если завтра тебе покажется, что ты можешь стать голливудской кинозвездой. А песнь сирены очень привлекательна, но идет извне. Ты поймешь, что она не твоя.

В духовном распознавании следует разобраться, что тебя зовет – осмысленное или иллюзорное? Пример из церковной жизни. Невоцерковленный человек из атеистической семьи, гуляя по улице, видит католический или буддистский храм и всем существом понимает – это его. И сколько бы потом он ни боролся со своими желаниями, размышляя и приводя разумные доводы, ничего не помогает. Он понимает – это его.

– Да, именно так со мной и было.

– А голос сирены – если бы я спел удивительную песнь Ольге Бакушинской о том, как прекрасна Католическая Церковь. Я бы пел, пел, но в глубине души она все равно бы понимала – это не ее. Очень соблазнительно, очень, но не ее. Однако я очень боюсь, что в церковных кругах песни сирен настолько сильны, что увлекают людей в чужое. Люди приходят, потом у них падает с глаз пелена, а обратной дороги нет.

– Почему нет? Церковь не тюрьма. И за подол никто никого не держит.

– Сирены тоже никого не держат, они просто поют. И если надо будет, споют на тему вины и верности и про то, как нехорошо оставлять то, чему ты доверял.

Ольга, Эдуард

– Мы очень мило поговорили о коварстве сирен и благосклонности муз, однако совершенно непонятно, как правильно принимать решения, чтобы быть уверенным: они не навеяны пустыми песнями сирен. Существует ли алгоритм?

– Концепций в принятии решений очень много. Кто-то придерживается тщательного анализа, кто-то – интуиции. Но есть то, что называется духовным распознаванием решения. Только я сразу хочу предупредить, речь не идет о том, чтобы выбрать между правильным и неправильным решением. А о том, как принять решение, за которое человек готов нести ответственность. Он знает, почему он принял это решение, даже если что-то идет не так, как ему бы хотелось.

– Для меня главное, чтобы потом я не рвала себе волосы: «Что же я натворила!»

– Такие ситуации возможны. Даже последствия правильно принятого решения могут оказаться неприемлемыми для нас и для других.

– В чем тогда смысл поступать правильно, если последствия все равно фиговые?

– Понимать, что делаешь. Скажем, человек решил креститься, а живет он в атеистическом окружении и в атеистической семье. Ему нужно оценить последствия?

– И что ж ему, не креститься, что ли?

– Креститься, но просчитывать, что будет потом. Пример. Мама святого Августина, святая Моника, была очень праведной женщиной, много молилась. Однако она сидела дома и могла делать все, что хочет. Отец святого Августина, патриций, находился на государственной службе, собирал налоги. Налоги в то время собирались весьма жестким образом, а исповеди в церкви не существовало. Поэтому патриций не крестился достаточно долго. Раньше в исторических исследованиях писали, что он это делал потому, что был не очень верующим. Сейчас пришли к выводу, что он просто понимал значимость события, не хотел играть с совестью и единственным выходом видел крещение в конце жизни. Так как оставить государственную службу он позволить себе не мог. Он крестился у смертного порога.

Очень просто обвинить его в лицемерии, но я не знаю, что хуже – креститься в конце жизни или сделать это немедленно, а потом разрываться между разумом и совестью. Правильное решение как раз и заключается в том, чтобы понимать истинное положение вещей и не искать себе оправданий.

– Хорошо. А каков метод?

– Метод духовного распознавания решения состоит из четырех этапов.

Первый этап – принять ситуацию такой, какая она есть. Не так, как хочешь или как могло бы быть. Например, человек понимает, что ему предстоит увольнение. Либо у него плохие отношения с начальством, либо происходит сокращение штатов. Можно сколько угодно себе говорить: «Меня не уволят». Это самоуспокоение не изменит фактов.

– Всегда ли человек способен осознать реальность такой, какая она есть? Человеку свойственно представлять реальность такой, какой ему хочется.

– Представь, что у тебя родился ребенок. Можешь сколько угодно думать, что детей у тебя нет, но он родился, и этот факт даже зафиксирован государством. Если в семье кто-то скончался, можно сколько угодно это отрицать, но надгробная плита – реальность.

Твой начальник – это твоя реальность. Или папа – Бенедикт Шестнадцатый. Можно воображать, что Папа кто-то другой, но суть дела от этого не изменится. Поэтому первый этап – спокойное осознание реального факта, лежащего в основе проблем. Стоит вернуться к самому себе, сесть и подумать. Факты могут радовать, могут не радовать.

Есть прекрасный французский фильм «О людях и богах», в котором показан процесс принятия решений.

История вопроса. «О людях и богах» – фильм Ксавье Бовуа, снятый в 2010 году и рассказывающий реальную историю общины цистерцианцев.

90-е годы, Алжир. В стране начинается гражданская война, и монастырю угрожают как мятежники, так и правительственные войска. Монахи должны принять решение – уехать или оставаться на свой страх и риск, потому что ближайшая деревня зависит от их помощи, в том числе и медицинской. После долгих колебаний они решают остаться. Почти все монахи были захвачены в качестве заложников одной из противоборствующих сторон и погибли.

Сначала они осознают: на монастырь будет совершено нападение. Можно отрицать очевидное, можно закрывать на это глаза, но вооруженные люди приходят.

Реакция разная. Кто-то рад умереть мучеником, кто-то пугается, кто-то считает разумным не рисковать. В результате каждому нужно решить, что делать с этой ситуацией.

И тогда наступает второй этап – личное размышление и совместное размышление с другими. То есть проверка своего мнения мнением со стороны с целью услышать вопросы, доводы, иной взгляд на ситуацию. Необходимо проанализировать свою реакцию, в том числе с помощью других людей. Почему у меня душевные муки, почему я сильно радуюсь, что мне не хватает и чего с избытком?

Потом помолиться. Для того, кто живет с Богом. Тот, кто живет вне религии, может проверить собственные мысли в своей системе ценностей. Ведь у любого человека есть представления о добре и зле.

После насыщенного второго этапа наступает третий. Нужно продолжить жить как раньше, сохранить привычную схему жизни. Пока решение окончательно не принято, во время кризиса не надо делать резких движений.

– Почему?

– Чтобы состояние было уравновешенным и ничто не влияло на принятие решения. Даже если грозит увольнение, нужно продолжать делать свою работу как обычно, а не давать волю своим страстям. Этот этап необходим, чтобы в жизни даже в трудный момент не было хаоса и возобладания эмоций над разумом.

После этого переходим к четвертому этапу, этапу собственно принятия решения. Нужно очень серьезно подумать, что подсказывает не только разум, но и интуиция. Главное, не давать волю эмоциональным стереотипам, которые есть у каждого.

Еще один пример. Мой знакомый пришел в дорогой ресторан и увидел в меню название блюда «молодой козленочек». И цена недорогая. Он обожает мясо, от одного названия у него текут слюнки. Все хорошо. Он делает заказ, и через пятнадцать минут на столе появляется великолепное блюдо – гора салата и ломтик козьего сыра. Мой знакомый не понимает, что происходит, – было написано «козленочек».

– Где человек ошибся в принятии решения?

– В меню были детали, которые указывали на то, что блюдо немясное. Но эмоциональное желание видеть за «молодым козленочком» именно мясо затмило и факты и мысли.

На самом деле подобное происходит в разных сферах жизни. К примеру, в России мы, поделившись на государственников, коммунистов, либералов и прочее, совершенно забываем, что большинство из нас имеет советский опыт и соответственно шаблоны. Можно отрицать этот факт, но он существует. И отражается на всех сферах общества, даже на церковных кругах, где весьма распространенное явление – письма высшим иерархам без подписи и предварительной беседы с человеком, которого это касается.

– Я могу представить себе, что пишу такое письмо, не поговорив с человеком. Если понимаю, что возможность коммуникации отсутствует или слишком противна. Но не подписывать – за гранью моего понимания. – И если говорить о церковных кругах, стоит вспомнить опыт мучеников, которые всегда отвечали за свои слова и поступки.

– Кого сейчас интересует опыт мучеников?

– Должен был бы. Это семена Церкви… Однако продолжим про обычных людей. Итак, оценив свои эмоциональные шаблоны, желания и инстинкты, можно делать выбор из существующих возможностей. В этом и состоит четвертый этап.

Если пройдены все этапы, человек, как правило, отвечает за свой выбор и не жалеет о нем. Это не значит, что травм и неприятных чувств удастся избежать, но они не окажутся смертельными.

И если ты вдруг ошибся, принимая решение, все равно ты прекрасно понимаешь, что ты оценил все варианты, сделал все возможное. Это избавляет от чувства вины и позволяет увереннее идти вперед.

Давай вернемся к фильму «О людях и богах» и проследим все четыре этапа. Первый – братья осознали реальность гражданской войны и угрозу монастырю. Второй – каждый пережил эмоциональную реакцию на факты, а после они проводили совместные встречи, размышляли в уединении и молились. Третий – они продолжили жить как обычно. Четвертый – когда надо было принимать решение, шум нападения услышали все, и только один из братьев спрятался под кровать. Он среагировал быстро, это спасло ему жизнь. Впрочем, не все могли спрятаться под кроватью…

– А если человек влюблен и хочет жениться? Очень хочет. Он не может спокойно пройти четыре этапа принятия решения.

– Естественно. Но во время острой стадии стоит немножко подождать с принятием ответственного решения. Этому периоду нужно дать устояться.

– Когда же нужно приступать к четырем этапам?

– Когда начинаешь замечать в предмете влюбленности шероховатости и то, что даже раздражает.

– Так никто и никогда не женится. Подождет, пока пожар потухнет, а потом раздумает.

– Фаза идеализации заканчивается в любом случае, и важно понять, способен ли ты строить длительные отношения именно с этим человеком вместе с его шероховатостями и особенностями. К сожалению, сейчас считается нормальным, как только идеальный этап проходит, захлопнуть дверь и уйти. Современные люди склонны переходить от идеала к идеалу и никогда не встречаться с реальными людьми. Реальные люди нас вообще не интересуют. Только идеал, который мы сами творим и к которому потом стремимся.