Эльфийские камни Шаннары Брукс Терри

ГЛАВА 34

Они спали лишь несколько часов, потом их разбудил странный шум у дверей. Вил проснулся первым; он приподнялся на кровати, напряженно вглядываясь в темноту. Долинец слышал шарканье ног, перешептывающиеся голоса, тяжелое дыхание. Это не демоны, быстро понял он, но холод внутри не проходил. Дверная щеколда слегка покачивалась, кто-то пытался отодвинуть ее.

Амбель тоже проснулась и села, лицо ее в тени длинных волос казалось совершенно белым. Вил поднес палец к губам:

— Подожди.

Он бесшумно соскользнул с кровати и направился к двери. Щеколда сдвигалась, но долинец поставил ее на место, так что пока в комнате было относительно безопасно. Вил склонился к двери и слушал. До него донеслись низкие приглушенные голоса:

—… Осторожнее, болван… просто приподними — Я поднимаю! Отойди от света! —… Теряем время; надо ломать… давай…

—… Нет, если он владеет волшебством…

— Золото стоит риска… ломай!

Снаружи заспорили, слова мешались с сопением и хриплым дыханием, теперь уже нельзя было ничего разобрать — языки заплетались от выпитого эля. Примерно с полдюжины мужчин, определил долинец, головорезы и воры, скорее всего поверившие пустой болтовне кого-то, кто слышал историю чудесного исцеления хозяйки и наверняка приукрасил этот рассказ яркими подробностями. Вил торопливо отошел от двери и принялся на ощупь искать кровать. Рука Амбель сжала его руку.

— Надо уходить, — прошептал он.

Без лишних слов Амбель слезла с кровати. Они спали не раздеваясь, поэтому сборы заняли несколько секунд — им осталось лишь надеть плащи и обуться. Вил распахнул окно в дальнем конце комнаты. Сразу же под окном от стены опускалась вниз пологая крыша веранды. «И на том спасибо», — подумал долинец, отыскал в темноте Амбель и подвел ее к раскрытому окну.

— Нам сюда, — прошептал он и взял ее за руку.

В тот же самый момент из коридора донеслось громкое ругательство и тяжелое тело с грохотом навалилось на дверь — воры потеряли терпение. Вил вытолкал Амбель на крышу веранды, а сам обернулся проверить, не ворвались ли уже в комнату. Нет. Дверь пока держалась. Воры вновь ударили, на этот раз щеколда не выдержала. В комнату ввалились закутанные в плащи фигуры; громко вопя и изрыгая проклятия, они ломились вперед, спотыкаясь друг о друга, — в дверях произошло некоторое замешательство.

Вил не стал ждать, что будет дальше. Выбравшись через окно, он торопливо спрыгнул на крышу веранды.

— Прыгай! — закричал он Амбель, которая застыла в страхе на самом краю.

Девушка соскочила на землю, Вил за ней. Наверху, свесившись из окна, что-то яростно орали преследователи. Долинец торопливо огляделся.

— И куда? — пробормотал он, внезапно растерявшись.

Амбель молча схватила его за руку и понеслась к дальнему концу стены, потом — к соседнему дому. Сзади раздались крики, тяжелые сапоги грохотали по крыше веранды. Долинец с эльфийкой бесшумно бежали в тени домов, по скользким тропинкам, по переулкам, вдоль стен и, наконец, выбрались к главной дороге.

Но крики сзади не смолкали — погоня продолжалась. Казалось, весь Угрюмый Угол внезапно проснулся: повсюду в темных домах вспыхнул свет, гневные голоса раздавались со всех сторон. Амбель рванулась было к дороге, но Вил поспешно оттащил ее назад. Не далее чем в ста футах впереди по дороге двигалось несколько темных фигур — преследователи искали их в окружающем сумраке.

— Придется обратно, — прошептал Вил.

Они развернулись и пошли вдоль стены до конца ближайшего дома. Какие-то сараи лепились друг к другу на фоне темного леса. Вил колебался. Если они попытаются скрыться от преследователей в лесу, им грозит другая опасность, может быть еще большая: безнадежно заблудиться. Надо как-то пробраться туда, где главная дорога сворачивает на юг от Угрюмого Угла. Может быть, грабители не выйдут из деревни, и тогда они с Амбель избавятся от погони.

Вил и Амбель осторожно крались задними дворами. Заборы и глухие стены окружали их со всех сторон, мусорные баки загораживали дорогу, но крики преследователей стихли. Еще несколько минут, и они будут в безопасности.

Беглецы свернули в узкий проход между конюшнями и амбарами. Кони тихо заржали, почувствовав запах чужаков, и нетерпеливо переступали в своих стойлах. Впереди дорогу преграждал загон, обнесенный невысоким забором.

Вил и Амбель пошли вдоль забора. Но не успели они сделать и дюжины шагов, как сзади раздался резкий крик. Из тени амбара выступила темная фигура — парень размахивал руками и звал остальных. Ответные крики донеслись с другой стороны. Долинец и эльфийка бросились бежать, но в спешке споткнулись и упали.

Преследователь был уже рядом, он слепо молотил огромными кулачищами. Защищая Амбель, Вил сцепился с бандитом — жилистым, крепким парнем, от которого разило элем. Долинец схватился за его куртку и с невесть откуда взявшейся силой резко оттолкнул парня в сторону, тот ударился головой о забор и, оглушенный, свалился на землю.

Вил вскочил на ноги. В окнах ближайших домов уже загорался свет. Позади огонь факелов дрожал в ночи, отовсюду раздавались крики преследователей. Вил схватил Амбель за руку, и они помчались вдоль забора к дальним сараям. Там свернули к главной дороге. Теперь они бежали по узкой улице, по обеим ее сторонам стояли темные, наглухо запертые дома. В непроницаемом мраке приходилось бежать вслепую, Вил чуть впереди. Вот уже показалась дорога.

— Вил! — предостерегающе закричала Амбель.

Слишком поздно. Глаза долинца были не столь остры, как у эльфийки, и он споткнулся о кучу досок, наваленных посреди дороги. Вил упал, ударившись головой о стену дома. Боль захлестнула его, на какое-то мгновение он потерял сознание, потом с трудом поднялся на ноги. Голос Амбель отдавался слабым гулом в ушах. Вил потрогал голову — рука стала мокрой от крови.

Амбель бросилась к нему. Вил оперся о ее плечо, пытаясь заставить себя идти вперед, к далекому свету главной улицы, но вскоре почувствовал, что снова теряет сознание. Он изо всех сил боролся со слабостью. Надо идти вперед, он должен дойти! Амбель что-то говорила ему, но он не разбирал слов. Вил чувствовал себя отвратительно. Как он мог совершить такую оплошность?

Они шли по пустынной улице, потом свернули и встали под длинным балконом. Амбель поддерживала Вила, не давая ему упасть. Кровь текла по лицу долинца, застилая глаза; он что-то сердито бормотал себе под нос.

Вдруг он услышал изумленный возглас Амбель и словно сквозь туман увидел, как из темноты возникает сплетение черных теней. Низкие, хриплые голоса о чем-то предупреждали. Потом Амбель пропала, и Вил почувствовал, как сильные руки поднимают его. В глазах стоял разноцветный туман. Вила куда-то внесли. Масляная лампа тускло мерцала позади него, слышался предостерегающий шепот — как будто знакомые голоса; кто-то вытирал лицо Вила мокрым полотенцем. Чьи-то руки завернули его в плед и заботливо подсунули под голову подушку.

Вил медленно открыл глаза. Он находился внутри ярко раскрашенной повозки, стены пестрели вытертыми коврами, бусами и блестящим шелком. Долинец вздрогнул — он узнал эту повозку.

Красивое смуглое лицо, обрамленное кольцами черных волос, низко склонилось к нему, улыбка ослепила.

— Я говорила тебе, что мы встретимся снова, Вил Омсворд.

Это была Эретрия.

ГЛАВА 35

Пять дней эльфийская армия и Вольный Корпус пробирались по Западной Земле к Арборлону. Медленно шли они на восток, по долине Саранданон, сквозь густые, непроходимые леса, по широким дорогам и неприметным тропам, а где-то позади за ними шли демоны — бесчисленные полчища. Эльфы и люди брели при свете дня и в темноте ночи, без отдыха, часто без пищи, так как тем, что преследовали их, не надо было ни есть, ни спать. Как стая охотничьих псов, демоны гнали перед собой отступающую армию, время от времени покусывая ее фланги, а то и вгрызаясь в центр, пытались сбить эльфов с пути, измотать постоянным напряжением. Атаки следовали одна за другой, и у эльфийской армии, и без того измученной сражением у Входа Баена, сил оставалось все меньше и меньше. Вместе с усталостью пришло отчаяние, а за ним — страх.

Этот страх завладел и Андером Элессдилом. Его преследовали мысли о погибших, о постоянных поражениях эльфийской армии, обо всем, что он хотел сделать и не сделал. Но это было еще не самое худшее. Андер не мог избавиться от мысли: никто из них не вынесет этого долгого пути. Принц видел: смерть идет по пятам его разбитой армии, каждый новый день приносит новые потери. Эти мысли постепенно перешли в уверенность, из которой родился страх, ставший проклятием Андера, — неотвязный, безликий, коварный, он таился где-то в глубине и сплетался, как это ни странно, с решимостью принца, с его твердым намерением спасти оставшихся и довести их до Арборлона. «Ты ведешь их, — говорил он себе, — но знаешь ли ты, как спасти их? Неужели ты столь беспомощен? Да, потеряно многое — а что, если ты потеряешь и все остальное?» Вопросы эти мучили и изводили его, отчаяние грозило сломить и без того ослабевшую волю. Не помогало даже присутствие Алланона — маг ехал рядом, молча, погруженный в мир темных тайн. Андер боролся со своим страхом.

Всех спас Сти Джанс: в это черное время, когда, казалось, не осталось ничего, кроме отчаяния, он опять проявил настойчивость и решительность, твердость духа и мужество, — чтобы потом родилась еще одна легенда о Железном Человеке.

Сти Джанс собрал небольшой отряд из Эльфийских Охотников и солдат Вольного Корпуса и занялся обороной главной колонны: серией ложных выпадов и разнообразных маневров отряд отбивался от преследователей, уводя их за собой сначала в одном направлении, потом в другом, — тактика, столь успешно примененная у Входа Баена, не подвела и на этот раз. Демоны снова и снова бросались в погоню за неуловимым отрядом: сперва в долине, затем в дебрях лесов. Снова и снова пытались поймать в ловушку всадников в серых плащах, но всякий раз находили только пустой луг, тупик, черную яму или непроходимую, заросшую кустами тропу и в ярости поворачивали обратно. С какой-то необъяснимой ловкостью, которая бесила и сбивала демонов с толку, Сти Джанс и его отряд вели смертельную игру в кошки-мышки, увлекая демонов подальше от главной колонны эльфийской армии.

Ненависть и раздражение демонов росли с каждым часом; ночь сменялась днем, день — ночью, погоня становилась все яростнее. Эти демоны отличались от тех тощих черных тварей, что лезли сквозь Вход Баена в долину Саранданон. Эти были гораздо опаснее и гораздо сильнее: чудовища колоссальных размеров, с железными мускулами, покрытые чешуей, крепкой как броня, созданные для слепого, бессмысленного разрушения, и другие — маленькие, почти бесплотные, они убивали одним лишь прикосновением. Некоторые продвигались медленно и неуклюже, некоторые — быстро, как скользящие сквозь лесной сумрак привидения. У одних было по десятку конечностей, у других — ни одной. Здесь были те, кто изрыгал огонь, как драконы древнего мира, и те, кто питался человеческой плотью. После них земля оставалась черной, опустошенной и безжизненной.

Преследование уходящей армии продолжалось. В отряде Сти Джанса Эльфийские Охотники и солдаты Вольного Корпуса сражались бок о бок в отчаянной попытке хоть как-то задержать демонов. Тактика Корпуса оставалась все той же. Единственное, что можно было сделать сейчас, — это ударить и ускользнуть, потом вернуться для очередного удара, снова скрыться и снова вернуться.

В полдень пятого дня перехода оборванная и измученная армия вышла наконец на берег Поющего Родника. Переправившись через реку, армия угрюмо вступила в Арборлон. Здесь они осознали истинную цену своего поражения. Почти треть эльфов, которые уходили на запад в Саранданон, не вернулась обратно. Из оставшихся каждый третий был ранен. Из шести сотен солдат Вольного Корпуса едва ли один из трех остался в живых. А демоны все наступали…

Сумерки сгустились над Арборлоном. Вечером стало прохладно; тяжелые, грозовые тучи шли от Седых Низин, постепенно скрывая луну и звезды, в воздухе пахло дождем. В домах уже начали зажигать огни, жители города собирались ужинать. На улицы вышел патруль — воины личной гвардии, они проходили в тревожной тишине сгущающегося сумрака. На вершине Каролана, по всей длине Эльфитча и вдоль восточного берега Поющего Родника вооруженные солдаты стояли наготове; пламя горящей смолы освещало укрепления. Все взоры были обращены в сторону леса на том берегу реки. Пока там все было тихо.

Андер Элессдил спешил в зал Большого Совета, где его ждали первый министр Эмер Чиос, командиры армии и несколько чужестранцев, которые привели своих людей на помощь эльфам. Принц вошел через тяжелую деревянную дверь в дальнем конце зала, в правой руке он крепко сжимал серебристый посох Элькрис. Пыль, пот и кровь покрывали одежду и лицо эльфийского принца: вернувшись, он позволил себе только несколько часов сна, но у него не осталось времени даже помыться. Время дорого, и он предпочел прийти в Совет как можно быстрее. Рядом с ним шел Алланон, черный, таинственный, неприступный; тень его метнулась по стенам зала. Третьим вошел Сти Джанс, смерть застыла в его темных глазах.

Собравшиеся немедленно встали, гул волной пронесся по залу — каждый задавал свой вопрос, каждый стремился быть услышанным. Эмер Чиос тяжело опустил ладонь на поверхность стола — в зале Совета вновь стало тихо.

— Прошу всех сесть, — распорядился первый министр.

С глухим ропотом и ворчанием все расселись по местам. Андер немного подождал и сделал шаг вперед. Он знал законы Большого Совета. Если король по каким-то причинам не может присутствовать, его замещает первый министр. Эмер Чиос всегда был влиятельным и уважаемым человеком, теперь же в особенности. Андер пришел на Совет, преследуя определенную цель, и ему была нужна поддержка Чиоса. Андер очень устал, и не только физически: постоянная тревога и бремя ответственности давали о себе знать, но необходимо следовать традиции.

— Господин первый министр, — обратился он к Чиосу, — мне надо говорить с Советом.

Эмер Чиос кивнул:

— Говорите, мой принц.

Андер не был, подобно отцу или брату, блистательным оратором, — медленно, запинаясь он рассказал все, что произошло с эльфийской армией с самого ее вступления в Саранданон. Он рассказал о ранении короля и о смерти Ариона, о боях и поражениях в Разломе, об отступлении и тяжелом противостоянии во Входе Баена, об отступлении через Саранданон и леса Западной Земли в Арбор-лон. Он рассказал о непревзойденной отваге солдат Вольного Корпуса и о назначении Сти Джанса командующим армией после гибели Пинданона. Очень подробно и ярко он описал демонов — врага, с которым они столкнулись, — их облик и величину, их неистовство и силу. Андер предупредил, что в данный момент демоны приближаются к Арборлону и полны решимости уничтожить эльфов, всех до одного, разорить город и отобрать земли, которые они потеряли много веков назад. Что ждет впереди? Страшная битва, в которой либо эльфы, либо демоны непременно будут уничтожены.

Рассказывая, Андер внимательно изучал собравшихся, стараясь понять по выражению их лиц, как они оценивают его действия с того момента, когда эльфы потеряли своего короля и престолонаследника. Сам Андер уже смирился с мыслью, что отец может умереть и ему придется стать королем, но он знал, что Большой Совет и эльфийский народ тоже должны принять это.

— Высокие эльфы, — закончил он свою речь, — я сын моего отца, и я знаю, чего вы ждете от принца эльфов. Армия оставила Саранданон — теперь мы будем сражаться здесь. Я буду с моей армией. Я поведу ее. Если бы только у нас был иной выход, если бы все то, что случилось за последние дни, можно было вычеркнуть из летописи нашей жизни! Но это невозможно, и другого выхода нет. Будь здесь отец, вы бы пошли за ним все до одного — я это знаю. Но теперь на его месте стою я, и я прошу вас идти за мной, за последним из рода Элессдилов. Эти люди, что пришли со мной, они поддерживают меня. Того же я прошу и у вас. Высокие эльфы, я прошу поддержать меня.

Теперь он молча ждал. Андер знал, что мог бы и не просить поддержки, он имел право взять власть в свои руки. В нем текла кровь эльфийских королей, и мало кто решился бы оспаривать это право. Он мог бы попросить Алланона выступить вместо него — один голос друида заставил бы замолчать любую оппозицию. Но Андер не хотел, чтобы кто-то ходатайствовал за него в этом деле. Поддержка Большого Совета и тех чужестранцев, что пришли помочь эльфам, должна быть получена не запугиванием и не предъявлением каких-то прав. Принцу хотелось, чтобы ему доверяли, чтобы положились на ту силу духа, которую он показал при командовании эльфийской армией, после того, как был ранен его отец. И только так будет справедливо.

Эмер Чиос встал. Взгляд его быстро скользнул по лицам собравшихся. Потом он повернулся к Андеру.

— Мой принц, — его низкий голос гремел в тишине, — все, кто собрался в этом зале, знают, что я ни за кем не следую слепо, даже за тем, в чьих жилах течет королевская кровь. Я всегда говорил, и это все слышали, что я доверяюсь только суждениям моего народа, а не суждениям отдельного человека, будь он даже королем всего мира. — Чиос смотрел Андеру прямо в глаза. — Я верный слуга Эвентина Элессдила, и я глубоко уважаю его. Он король, высокие эльфы, король, каким он и должен быть. В это опасное время мне бы хотелось, чтобы он был здесь, с нами, и вел нас за собой. Но это пока невозможно. Сын Эвентина предлагает себя на его место. Я знаю Андера Элессдила, — думаю, как и все здесь собравшиеся. Я слушал его; я оценивал его по словам и поступкам и еще по тому, как он проявил себя в эти трудные дни. Я слушал его и теперь скажу: с нами нет короля, и я не знаю другого эльфа, кому бы я мог без сомнений доверить спасение моей родины и мою собственную жизнь. Я не знаю никого другого, кроме Андера Элессдила.

Он мгновение помедлил, потом торжественно поднял правую руку и положил ее на сердце — эльфийская клятва верности. На миг зал погрузился в тишину. Потом из-за стола встали остальные, сначала несколько эльфов, потом все. Руки легли на сердце, взоры обратились к принцу. Командиры эльфийской армии тоже вышли вперед: Эльрон Тэй, грубовато-добродушный эльф с суровым лицом, правая рука Пинданона; Кобольд, высокий, всегда безукоризненно одетый капитан Черных Стражей; и Кер-рин, командир личной гвардии. Через несколько секунд все эльфы, собравшиеся в зале Большого Совета, стояли повернув лица к своему принцу, руки лежали на сердце.

Темная фигура подвинулась ближе к Андеру.

— Они идут за тобой, принц эльфов, — тихо сказал Алланон.

Андер кивнул. Он едва ли не сожалел, что это так.

Затем они заговорили о защите Арборлона.

Первые приготовления начались сразу же после отбытия армии в Саранданон две недели назад. Эмер Чиос, как временный правитель города, немедленно созвал Большой Совет и вместе с командирами армии, оставшимися в городе, выяснил, что необходимо предпринять для защиты Арборлона в том случае, если демоны прорвутся через Саранданон. К делу приступили немедленно, и теперь первый министр докладывал Андеру о том, что сделано.

К городу можно подойти лишь с двух сторон: через долину Ринн и прилегающий к ней лес на востоке и через Саранданон на западе. На севере и юге доступ к городу перекрывали неприступные горы, высокие пики, которые окружали Каролан сплошной стеной. Алланон предупредил эльфов, что демоны вырвутся из-за стены Запрета в Седых Низинах. Это означало, что они пойдут через Саранданон и, если не обогнут горы с севера или юга — а на это потребуется несколько дней, — нападения следует ждать с запада.

Именно здесь и следовало выставить основные линии обороны. Во-первых, демоны сразу же наткнутся на два естественных препятствия: сначала — Поющий Родник, конечно не слишком широкий у Каролана, но все же глубокий и трудный для переправы даже при хорошей погоде; потом — сам утес, отвесная скала, высотой превышающая четыре сотни футов, прорезанная сетью глубоких трещин и заросшая густым кустарником. Единственный мост через Поющий Родник находился у самого подножия Каролана, на многие мили вверх и вниз по течению не было ни единой отмели. Главный путь на Каролан лежал по Эльфитчу, хотя дальше к югу было еще несколько лестниц поменьше.

Итак, прежде всего — река и утес. Мост через Поющий Родник предполагалось разрушить сразу же, как только вернется эльфийская армия. Что и было сделано. На восточном берегу реки, почти у самой воды, эльфы соорудили каменные и земляные укрепления — широкий полукруг, начинающийся у подножия утеса и проходящий по берегу до самого Эльфитча. На тот случай, если демоны попытаются переправиться через реку ночью, на берегу были поставлены огромные чаны со смолой, пламя которой даст достаточно света. Вся земля от утеса до реки — примерно две сотни футов — густо заросла деревьями и кустарником; здесь эльфы вырыли ямы и расставили хитрые ловушки, так что даже если демоны обойдут укрепления, им будет непросто пробраться через этот новый заслон. Это во-первых.

Во-вторых, основной линией обороны был, конечно, Эльфитч. Все остальные лестницы, ведущие на Каролан, уже уничтожены, остался лишь он — семь уровней, семь пролетов гигантской, созданной природой лестницы, выложенной каменными блоками; семь толстых стен с железными воротами отделяли один уровень от другого. В мирные времена все семь ворот стояли гостеприимно распахнутыми, стража на стенах приветствовала входящих в город, древние камни укреплений густо заросли цветущей лозой. Теперь же грозные воины охраняли наглухо запертые ворота.

На вершине Каролана не было никаких укреплений. Она представляла собой обширное плоскогорье, которое напоминало скорее равнину, окруженную лесом, чем вершину горы: светлые рощи, яркие домики, цветущие Сады Жизни и на востоке, у самого леса, — город, столица эльфийского края, Арборлон. Если демонам удастся прорваться на Каролан, у эльфов не останется шансов на спасение. Если у них еще хватит сил, они укрепятся на равнине и попытаются оттеснить захватчиков к краю утеса. Другого выхода нет: если они не удержатся здесь, им придется отойти к долине Ринн — там эльфы примут последний бой. Дальше отступать некуда — здесь кончается Западная Земля.

Эмер Чиос остановился.

— Но если они обогнут горы и придут с востока… — снова начал было он.

— Нет, — коротко оборвал его Алланон. — Теперь для них главное — время. Демоны придут с запада.

Андер вопросительно взглянул на Сти Джанса, но тот лишь пожал плечами. Принц опять повернулся к Эмеру Чиос:

— Что еще, первый министр?

— Не знаю даже, хорошие это новости или не очень. Это относительно нашей просьбы о помощи. Каллахорн послал нам еще двести пятьдесят всадников — Старую Гвардию — плюс какие-то неопределенные обещания, что это еще не все. Но они не сказали, когда именно придут остальные. Наш посланец докладывал, что Совет Городов никак не может прийти к согласованному решению, какова должна быть степень участия Каллахорна в этой «эльфийской войне»; король же предпочел вообще не вмешиваться в эти споры. Пока они послали лишь Старую Гвардию, но вопрос все еще обсуждается, и этому не видно конца.

«Сти Джанс был прав», — мрачно подумал Андер.

— Мы получили послание и от Федерации, — горько улыбнулся Эмер Чиос. — Послание короткое и, надо сказать, предельно ясное. Федерация всегда предпочитала не вмешиваться в дела других земель и тем более — других народов. Если она столкнется с прямой угрозой себе, вот тогда она будет действовать, а пока это ее не касается. Она не пошлет помощи, пока ей ничто не угрожает. — Чиос пожал плечами. — Оттуда нам ждать нечего.

— А Кершальт? — быстро спросил Андер. — Что тролли?

Чиос покачал головой:

— Ничего. Я даже отправил второго гонца. — Андер кивнул:

— Дворфы?

— Мы здесь, — раздался хриплый, грубоватый голос. — По крайней мере, кое-кто здесь.

Коренастый бородатый дворф пробрался вперед, к столу Совета. На обветренном, коричневом от загара лице сверкали умные, живые голубые глаза, потрескавшиеся узловатые руки оперлись о край стола.

— Друид, — дворф кивнул Алланону, потом повернулся к Андеру, — я — Бровок, старейшина и гражданин Кальхавена. Я привел сотню землекопов. Благодарите друида: несколько недель назад он нашел нас на мосту, у Серебряной реки, и предупредил об опасности. Мы, дворфы, знаем Алланона, поэтому вышли сразу. Мы отправили посланца в Кальхавен, а сами пошли вперед — шли десять дней, и, надо сказать, поход этот был не из легких. И вот мы здесь.

Он протянул руку, и Андер тепло пожал ее.

— А что остальные, Бровок? — спросил Алланон.