Герой жестокого романа Жукова-Гладкова Мария
Я попыталась придать своему лицу идиотское выражение, этакой красивой идиотки, причем сексапильной, для чего чуть-чуть повела корпусом, пуская грудь вперед. Пожалела, что одета пай-девочкой (ведь для Багаева старалась!). А может, и к лучшему? Покажем и Исе скромность. Это, кажется, украшает женщину. И для восточного мужика должно быть плюсом. В общем, будем играть роль скромной сексапильной дуры, нуждающейся в помощи и защите. Авось что-то и получится. Если мне, конечно, удастся эта роль. (Да если бы мне кто-то месяц назад сказал, как я буду себя вести, ни за что не поверила бы. Может, мне в актрисы теперь податься?)
Вообще-то с этими восточными типами надо держать ухо востро, а то будут тебе улыбаться, кивать, а в это время сзади на шею накинут удавку и затянут все с тем же выражением. Идеальный вариант (как в свое время говорил папа и что у меня почему-то отложилось в памяти) — это показать силу. Но как? Я же женщина. Значит, будем показывать слабость. Зачем Исе душить женщину? Женщина — для наслаждения. Я хлопнула ресницами.
— Нет, я — Равиль, — сказал хозяин кабинета, внимательно меня разглядывая.
— Но Равиль же взорвался, — распахнула я глазки. — Вместе со «Сфинксом».
— Ты что-то путаешь, — серьезно посмотрел на меня хозяин кабинета.
— Это вы что-то путаете. Дяденька, я вам помочь хочу! — заверила я хозяина кабинета. — Я вижу, что вы запутались.
— Э…
— Конечно, вы, может, и Равиль, но не тот. Байрамгалин взорвался. А как ваша фамилия? Или хотя бы отчество? А то мне неудобно к вам просто по имени обращаться.
Меня спросили, абсолютно ли я уверена в том, что утверждаю. Ведь насколько господа поняли, я даже не знала, как Байрамгалин выглядел.
— Ну вот вы сами говорите в прошедшем времени, — подловила я их.
— Это тебе папа сказал? — уточнил хозяин кабинета.
— Я папу несколько дней не видела и не испытываю такого желания, — надулась я, не отвечая на заданный вопрос. — Разговаривать с ним мне не о чем.
У меня поинтересовались почему. Я выдала все, что думаю о папе, не скупясь на эпитеты. Даже краски немного сгустила. Мужчины слушали очень внимательно, потом хозяин кабинета спросил, почему, как я считаю, папа вдруг так изменился в отношении ко мне.
— Хотела бы я это знать, — вздохнула я и утерла слезу. — Из-за денег, наверное. Деньги для него оказались дороже. А может, решил, что эта его новая стерва ему сына родит.
— Кто родит? — не понял хозяин кабинета.
Теперь я не пожалела красок на Ирочку и еще сгустила их в описании отца-подлеца. Эта информация, пожалуй, оказалась для захвативших меня мужчин наиболее интересной. Хозяин кабинета что-то сказал подчиненному на родном языке, тот кивнул, встал и нас покинул. Мы остались вдвоем. Внимательно посмотрели друг на друга.
— Может, вы все-таки представитесь? — попросила я.
— А зачем? — спросил он.
— Ну, если вы — Иса, то я сама вам звонить собиралась. И позвоню, когда домой вернусь. Так зачем же зря тратить время на еще одну встречу? Вы — человек занятой, мне не хочется вас лишний раз отвлекать, я сама тоже скоро работать пойду. И я же по голосу пойму, что это вы.
Мужчина уточнил, по какому телефону я собиралась звонить. Я открыла сумочку полностью, достала оттуда черную визитку, но зачитывать телефоны вслух надобности не было.
— Да, я — Иса, — сказал он. — Откуда у тебя эта визитка?
— Давайте считать, что я ее нашла.
Иса заявил, что так мы считать не будем, и рекомендовал мне не выпендриваться. Сказано все было вежливым тоном, но взгляд у него стал еще более жестким. Кобра, гадюка и анаконда в одном лице. Я задумалась на секунду, закладывать ли Любашу или нет, а потом решила что, по возможности, надо говорить правду, а врать только в случае крайней необходимости. Тем более, дядя Леня хочет дальше работать с Исой. И что Иса может сделать бедной женщине? Да и что такого и она, и я натворили?
Я сказала про Любашу, про ее бедственное положение и про то, как мне ее жалко. Иса кивнул.
— Ты сама чего добиваешься? — прямо спросил у меня.
— Хочу точно знать, кто отдал приказ взорвать «Сфинкс» и с какой целью, — на этот раз честно призналась я.
— А тебе зачем это надо?! — заорал Иса с искаженным лицом. — У тебя что, друзья погибли? Родственники? Тебе что, доброе имя свое отмывать от грязи надо?
— Погибли! — закричала я в ответ. — И надо!
Я вскочила на ноги и, бегая по кабинету, в очередной раз выдала про гибель подруг, про изменившееся ко мне отношение, про то, как меня, бедную-несчастную, все обвиняют в том, что осталась жива. Добавила, что ходила к Любаше как раз потому, что пытаюсь разобраться в случившемся.
— А она-то что может знать?! — рявкнул Иса.
— Вот я и ищу того, кто может. Вот вас нашла. То есть вы сами меня нашли, — продолжала вопить я.
Поорав в достатке (Иса тоже вопил, пытаясь меня перекричать и периодически сбиваясь на родной язык, но у него не очень получалось с громкостью — в сравнении со мной), я плюхнулась на стул и разревелась в голос, поливая полированный черный стол слезами и сотрясаясь всем телом.
Разогнавшийся Иса еще чуть-чуть поорал, потом увидел, что я рыдаю (пожалуй, он не сразу обратил на это внимание, распалившись), вякнул что-то, посидел тихо, я прибавила громкости, он встал, подошел ко мне и сел рядом. Погладил меня по голове. Я вспомнила маму, еше немного добавила про папу, размазала слезы по физиономии и поинтересовалась, где мне можно умыться.
— Я тебя провожу, — сказал Иса и вместе со мной покинул кабинет, обнимая меня за плечики. Я к нему нежно привалилась.
В коридоре под удивленными взорами молодцев, подпиравших стены теперь там, мы проследовали в конец отсека, Иса открыл передо мной дверь, я заскочила в туалет, быстро огляделась. Окна и даже маленькие форточки, в которые можно было бы выкинуть письмо с просьбой к людям о спасении, отсутствовали.
Но я нашла очень любопытную информацию.
Господа пожалели средств на закупку туалетной бумаги, вместо нее в ящичке на боковой стене у унитаза лежали небольшие, отпечатанные на не очень качественной бумаге рекламки мебельной фирмы. Указывался адрес магазина-склада — в северной части Петербурга. Не здесь ли я сейчас нахожусь? Я еще порылась в ящичке и нашла расширенную рекламку (правда, разрезанную на две части) все той же фирмы с крохотным планчиком месторасположения магазина. Этот планчик я тут же сунула себе в карман джинсов. Затем быстро сполоснула лицо холодной водой и заведение покинула. Иса под дверью уже не ждал, вместо него томился один из провожатых, который и доставил меня назад в кабинет, где Иса разговаривал по телефону.
Я пристроилась на том же стуле рядом со своими сумочкой и шубой.
Закончив разговор, Иса на меня посмотрел и сказал, что мне придется ненадолго задержаться у него в гостях.
— Зачем? — невинно посмотрела я на него, хлопнув ресничками. — Вы что, не знаете мой новый адрес? Так я вам скажу. Если понадоблюсь, звоните и приезжайте.
— Нет, Ксения, все-таки придется немного пожить у меня. Вот решатся кое-какие вопросы, тогда мы тебя и отвезем домой. Ну или куда ты захочешь.
Я опять шмыгнула носом. Иса стал меня уговаривать, как маленькую девочку. Или как полную идиотку, за которую он меня, пожалуй, принимал. Ну что ж, прекрасно. Цели своей я достигла (одной из). И мы еще укрепим его во мнении.
— Я вам понравилась, да? — перебила я лившийся из него поток.
— Э… да, Ксения. Поэтому я прошу тебя немного подзадержаться. За тобой потом приедет папа.
— Не надо папы! — завопила я, вновь вскакивая со стула и уже собираясь в очередной раз припустить по кабинету кругами.
Иса мгновенно сказал, что оговорился и что приедет Саша.
— Так он мертв, — сказала я, опускаясь на стул, и снова заревела горючими слезами.
На этот раз Иса с места не вскакивал и меня умываться не водил, только протянул свой платок, потому что мой уже слезы впитывать не мог. Я поревела, но поняв, что пока действий со стороны Исы не намечается, поток остановила и глянула на хозяина кабинета зареванными глазами. Ресничками хлопнула и грудь вперед пустила.
— Ты уверена, что Саша мертв? — уточнил Иса.
Я закивала.
— Ты видела его мертвым?
Я покачала головой.
— Тогда откуда ты можешь это знать?
— Так папа приезжал к дяде Пете, — как само собой разумеющееся заявила я.
Иса заявил, что не понял, и попросил объяснить поподробнее. Я понесла очередную ахинею:
— Ну, вы понимаете, дядя Иса, — при «дяде» он дернулся, но сдержался, — что папе не очень понравилось, что я люблю Сашу, а Саша знает, как со мной поступил папа. В общем, они решили устроить… ну нечто типа дуэли. Хотя дуэль устраивают из-за женщины, но это нечто похожее. Вы меня понимаете, да?
Иса кивнул, стараясь вникнуть в смысл произносимых мною фраз.
— А раз папа принес цветы дяде Пете, то, значит, победил папа, ведь правда? А теперь папа хочет убить дядю Петю.
— А это ты откуда взяла? — процедил Иса.
— Ну как же? Папа поставил цветы в ногах у дяди Пети. Это как знак. Что дядя Петя следующий. Разве непонятно?
Иса потер лицо руками и уточнил, кто сказал мне про гибель Равиля. Ишь какой настырный! Я ему в первый раз не ответила, так он снова возвращается к интересующей его теме.
— Папа, — ни секунды не колеблясь, заявила я, не выдавая дядю Леню.
— Точно папа, не Саша?
— Саша со мной о делах не говорил.
Иса пробурчал себе что-то под нос на своем языке.
— Дядя Иса, а вы дальше с папой работать будете? — посмотрела я на хозяина кабинета глазами преданного щенка.
— Я не говорю с женщинами о делах, — процедил он.
— Но я же должна знать…
— Хватит! — рявкнул Иса и крикнул какого-то Толю.
В кабинете незамедлительно нарисовались молодцы, дежурившие в коридоре. Им было приказано отвести меня в «гостевую».
— Я есть хочу, — пискнула я.
— Накормите, — сказал Иса, потом посмотрел на меня. — Только без глупостей, девочка.
Толя уже брал меня под локоток. Я подхватила свои сумочку и шубу, потом вручила шубу Толику, и мы тронулись в путь по длинному коридору.
Разместили меня довольно прилично, в оборудованной для ночлега комнате. В ней стояли две кровати, телевизор, обеденный стол с двумя стульями, имелся и туалет в крохотном отсеке. К моему великому сожалению, не было ни раковины, ни тем более душа. Окно отсутствовало. Дверь заперли снаружи. Я тут же на цыпочках поскакала к замку и оглядела его. Ерунда, решила я, пилочкой для ногтей и моим «крючком» открою. Вот только надо дождаться ночи.
После того как у меня забрали тарелку (подавали плов, кстати, очень вкусный) и чашку из-под чая, я приложила ухо к двери: по-моему, под ней никто не остался. Они абсолютно уверены в себе? И в моей беспомощности? Ну так я вас проучу, голубчики.
Поскольку пока мне было совершенно нечего делать, а телевизор смотреть не хотелось, я решила немного вздремнуть: неизвестно, удастся ли поспать сегодня ночью, да и нужно быть к вечеру отдохнувшей и начеку. Простыни мне выдали свежие, я постель застелила и улеглась, раздевшись догола. Одежду сложила на стульчике.
Меня разбудил звук открываемой двери и яркий свет. Я натянула одеяло на себя и заспанными глазами посмотрела на вошедших.
— Устраивайся, — сказал Толик какой-то молодой девице, показавшейся мне чем-то знакомой, — чувствуй себя как дома.
И хохотнул. Я ему крикнула, чтобы подождал пять минут и проводил меня к умывальнику. Девица вылупилась на меня удивленно, а я завернулась в простыню, сунула голые ноги в сапожки и проследовала за Толиком, заодно посматривая по сторонам. Его напарник остался с девицей.
Туалет с умывальником располагался на расстоянии метров пятидесяти от камеры нашего заключения. По пути мы миновали два отсека, совершенно пустых. Никаких голосов я не слышала. Нет, отсюда обязательно надо попробовать сбежать. Хотя бы назло Исе, который себе слишком много позволяет. Лишать свободы человека! Меня! Точно вступлю в соглашение с Багаевым. Иса мне не понравился.
Когда я вернулась, девица молча сидела на кровати, ее норковая шуба лежала на моей. Мужчины нас покинули и дверь заперли.
— Тебя как звать-то? — спросила я, одеваясь в цивилизованную одежду.
— Ира. Здравствуй, Ксения. Вот мы и познакомились лично.
Я резко обернулась и уставилась на сокамерницу. Это та Ира? Отцовская?
— А «песец» где? — непроизвольно вырвалось у меня.
— Какой песец? — не поняла Ира.
— Ну шуба…
— А, у меня несколько шуб, — махнула рукой Ира с хмурым видом.
Вот дрянь, а? Мне хотелось сказать ей какую-нибудь гадость, но я сдержалась. Вместо этого я посмотрела на ее немного округлившийся живот. Значит, это мой братик или сестричка на подходе, то есть мы с ней в некотором роде теперь родственницы, хотя я бы век не видела таких родственниц.
Но, с другой стороны, она-то тут при чем? Нет, конечно, еще как при чем, но тем не менее. Была бы не она, была бы другая. Сколько девок путаются с женатыми мужиками? Эта просто спуталась с моим отцом.
Затем я вспомнила свой разговор с Исой и поняла, что послужила причиной Ириного появления здесь. Ведь это я рассказала ему про Иру и про ее беременность. А он сразу же послал куда-то соратника. Мне стало стыдно. Беременной бабе нельзя волноваться, а я тут, как последняя дрянь…
Что я могу сделать для Ирки? Только помочь ей спастись. И ведь Глеба тут еще где-то держат. Его тоже надо бы вызволить. Но как?
— Тебе чего сказали? — посмотрела я на Ирку.
— Что с Владика, ну то есть твоего отца, потребуют выкуп, — сказала она пустым голосом. — Они ведь клубы хотят себе. Осталось-то ведь два. Вот по одному за каждую из нас.
Я, откровенно говоря, не думала, что отец за меня отдаст клуб, и уж никак на это не рассчитывала, в очередной раз убедившись, что надеяться нужно только на себя. Никакой Саша меня отсюда не вытащит. Да и Багаев не представляет, где я. Его люди, конечно, могли хватиться Глеба, но как они могут догадаться, что мы с ним сейчас у Исы? А если и догадались, то вполне могут решить, что это моих рук дело и что меня к Багаеву подослал Иса.
— И что ты думаешь делать? — спросила я у Иры.
Она тупо посмотрела на меня.
— А что можно сделать? — спросила. — Ждать Владислава.
Я хмыкнула. Сейчас Ира совсем была не похожа на ту уверенную даму, которую я видела выходящей из «БМВ» в песцовой шубе, или на ту бабу, что орала на меня в трубку. Ее сломали? Но каким образом? И когда?
Выяснением этого я как раз и решила заняться, вытягивая из Иры процедуру ее встречи с людьми Исы.
Ей, в отличие от меня, пустили в лицо газ из баллона, затолкали в машину. Она пришла в себя уже в этом распрекрасном заведении в кабинете Исы, где ей конкретно пояснили, что от нее хотят. Она тут же позвонила Владиславу Николаевичу, то есть моему дражайшему папочке.
— Они сказали, что убьют ребенка, — Ира схватилась за живот, — если Владик не поторопится с оформлением документов.
— Значит, и нам надо поторопиться, — заявила я.
Ира тупо посмотрела на меня.
— Ты что, намерена тут сидеть и ждать, пока нас добренький дядя отсюда вызволит? На папочку не надейся. Он еще тот мерзавец. Возможно, ты его еще слишком плохо знаешь, поэтому и рассчитываешь.
Ира оживилась и попыталась мне что-то возразить, я рекомендовала сбавить громкость и лучше послушать меня. И еще раз рассказала про события последнего месяца (в соответствующей интерпретации). Я теперь так насобачилась говорить на эту тему, что могла бы уже выступать на сцене, а если учесть, сколько я придумала вариаций за последнее время…
В общем, Ира задумалась.
— Я тебе помогу, — заявила я ей. — Хотя бы ради твоего неродившегося ребенка. Но и ты не должна сидеть без дела. Давай-ка лучше немного поспи. Я тебя разбужу, когда придет время.
— А что ты собираешься делать? — посмотрела она на меня. В глазах — слава богу! — появилась заинтересованность.
— Будем действовать по обстановке, — заявила я.
Глава 15
Ира быстро заснула, я тоже вздремнула, но на этот раз не раздевалась.
Нас разбудили в девять вечера, доставив ужин — по куску вполне приличной говядины с картошкой, а также по кружке чаю.
— Как вас вызвать, если нам что-нибудь понадобится? — спросила я у Толика, когда он забирал тарелки.
— До утра вам ничего не понадобится. Вон туалет тут у вас есть, — он кивнул в сторону отсека.
— Ты что, не видишь, что девушка беременная? — рявкнула я, кивая на Иру. — А если ей плохо станет? После всех-то переживаний. Если я стучать в дверь начну, вы услышите?
Толик задумался. А у меня уже пело внутри — значит, охрана спит далеко отсюда.
— Ну, в общем, стучи, — сказал он. — Может, и услышим. — Помолчал и добавил: — А во всем вы должны Колобка винить. Он виноват. И если ей плохо станет — тоже.
С этими словами Толик удалился, а Ира разревелась. Я попыталась ее утешить. Теперь мне было ее жалко.
Действовать я решила после полуночи.
— Может, до часу подождем? — спросила Ира. — Чтоб надежнее.
Я согласилась. Все это время мы болтали. Ира рассказала, как познакомилась с моим отцом.
Она честно призналась, что вначале ее привлекли деньги и блеск, окружавший жизнь отца. Ей нравилось то, что он ей дарил, места, куда он ее водил. А потом она влюбилась… и поняла, что готова пойти за моим отцом в огонь и воду, что готова ради него на все и ей неважно, осыпает он ее подарками или нет. И она страшно захотела от него ребенка. К счастью, смогла забеременеть. Мой родитель тоже врубился, что Ира с ним не просто так встречается, ну а потом решил жить вместе с ней…
Новость для меня была лишь одна: отец сказал Ире, что я сама изъявила желание съехать со старой квартиры и попросила его купить мне новую, так как я стала встречаться с мужчиной, ну и, в общем, захотела жить самостоятельно. Да, я не горела желанием жить с мачехой, пусть молодой и красивой, но не предполагала, что отец так быстро перетащит ее в ту спальню, где спал с мамой. Я не стала открывать Ире истинное положение вещей. Все равно это ни к чему не приведет. Хотя как она сама перебралась в квартиру только что покончившей с собой женщины? Я не смогла бы.
Я ходила вокруг да около интересующих меня вопросов (в последнее время в этом хорошо натренировалась) и вскоре с удивлением для себя выяснила, что Ира считает мою мать давно умершей. По версии отца, он не хотел оставлять меня одну и планировал дождаться, пока я не устрою свою личную жизнь. Новая жена считала, что ее Владик до нее жил вдвоем с великовозрастной дочерью.
— Он так тебя любит! — воскликнула Ира. — И я так хочу его ребенка еще и поэтому. Владислав — прекрасный отец. Да что я тебе рассказываю? Ты сама прекрасно знаешь об этом.
«Я знаю, каким он был прекрасным отцом».
О недавней смерти матери отец не обмолвился ни словом! А с «доброжелателями» Ира пока не общалась. Куда смотрит тетя Люся?! Да, молодую женщину впереди ждут не совсем приятные новости. Но пусть не я открою ей ее красивые карие глазки. Я ничего не сказала про последние события в нашей семье.
— Я должна ему помочь, Ксения! — тем временем с чувством говорила мне Ира. — Чего бы мне это ни стоило. Нет, ребенком, конечно, рисковать не хочется, но ради Владислава я готова на все… Я и так виню себя, что попала этим в лапы…
Я ответила, что мы отсюда выберемся, в чем я не сомневалась, и попросила Иру только не церемониться с врагами, если они попадутся нам на пути.
— Не бойся, — твердо сказала Ира. — Здесь я тебе окажу любое содействие. Я не хочу, чтобы твой отец лишился дела своей жизни.
Я глянула на часы и решила, что нам пора. До часу оставалось пять минут.
Мы оделись (не оставлять же шубы, да и на улице не лето), правда, не застегивались. Я извлекла из сумочки пилку для ногтей и из коробочки «Тампакса» крючок, чем вызвала Ирино удивление.
— Что это? — уточнила она.
— Какой-то медицинский инструмент. Понятия не имею, для чего предназначен. Замок же не пальцем открывать будем?
Ира кивнула и стала следить за моими манипуляциями. До Сашиного опыта мне, конечно, было далековато, но я справилась за шесть минут — по Ириным часам.
— Ну ты даешь, Ксения! — с восхищением воскликнула она и попросила вручить крючок ей: она им при случае воспользуется.
Я подумала, что у меня на крайний случай имеется серная кислота, так что отдала инструмент Ире, которая тут же сжала его в руке, готовая к бою. Мы накинули на плечи сумки и тронулись в путь. Свет в комнате предварительно выключили и дверь закрыли.
В коридоре было темно, не горела ни одна лампочка, только на расстоянии метров ста (в противоположную от туалета сторону) на пол падал какой-то отсвет из отсека.
— Нам нужна дверь, через которую нас сюда заводили, — прошептала Ира. — Тебя в углу заводили? Ну, в смысле, у стыка двух домов?
Я ответила утвердительно, но прошептала, что нам следует заглянуть еще в один отсек (эх, найду ли я его?!) по пути.
— Зачем? Ты хочешь что-то отсюда прихватить?
— Может, и прихватим, — уклончиво ответила я и первой тронулась в сторону, где горел какой-то свет.
Ступали мы тихо (слава богу, обе были на низких каблуках, потому что на высоких неудобно водить машину), у меня вообще хороший протектор на подошве, так что никакого цоканья наши сапожки не создавали. Мы шли, держась за левую стену руками. Внезапно я чуть не грохнулась (рука свалилась в пустоту), потому что мы оказались у очередного проема. В нем было хоть глаз выколи. Я прикинула, сюда ли заводили Глеба или нет, и решила, что все-таки нам требуется следующий.
В следующий, также погруженный в темноту, повернула. Эх, фонарик бы! Но где его взять?
Внезапно Ира пискнула.
— Тсс! — зашипела я.
— Кто-то коснулся моей ноги! — прошептала она. — Слушай, а тут крысы могут быть или мыши?
— Это ты сквозь ботинок почувствовала?
Ира вякнула что-то неопределенное, но затем мы услышали тихое кошачье пение. И успокоились. Кот теперь терся о мои ноги. А раз есть кот, то мыши должны были бы разбежаться.
Я остановилась у двери, за которой, как мне казалось, оставили Глеба, и приложила к ней ухо. Тишина. Ни шороха, только кот мурлычет под ногами.
— Глеб! — тихо позвала я и поскреблась ноготками в дверь.
— Тут кто-то должен быть? — прошептала мне в ухо Ира.
— Угу, — ответила я и снова позвала Глеба.
Но мне все-таки казалось, что дверь эта. Или тут много похожих в разных отсеках?
Ире пришла в голову такая же мысль, и она предложила проверить следующий отсек. Мы тронулись дальше.
Но в следующем отсеке дверь располагалась гораздо дальше от поворота, чем я помнила.
— Давай все равно послушаем, — предложила Ира и первой приложила к ней ухо.
В этот момент за дверью тихо застонали. Ира схватила меня за руку и сжала ее.
— Давай крючок, — прошептала я, ощупывая замок. Сама тем временем достала пилку. Но здесь, в отличие от нашей комнаты заточения, мне пришлось действовать без света.
Я то попадала в замок, то у меня все срывалось. Эх, отмычечку бы еще, как у Саши… Но я справилась. Не знаю, сколько возилась, главное — открыла. Мы заскочили внутрь, правда, дверь не захлопывали. Ира вообще сказала, что ее подержит, чтобы не закрылась. Я стала шарить по стене в поисках выключателя. Нашла. Щелкнула. Лучше бы я этого не делала.
Мы обе с трудом сдержались, чтобы не заорать, выдав какие-то клокочущие звуки. Я мгновенно сообразила закрыть Ире рот, она, правда, от меня тут же вырвалась, и последний ужин покинул ее желудок.
В комнате лежало трое избитых до полусмерти людей. Создавалось такое впечатление, что их лица пошинковали топором… Черт было не разобрать. Судя по одежде, это были мужчины. В помещении также стоял запах мочи, крови и еще какой-то мерзости, дать определение которой я не могла. У меня тоже к горлу подступила тошнота.
— Отвернись! — прошептала я Ирке.
Но мои указания не требовались. Она вообще, шатаясь, вышла в коридор, сказав, что постоит на шухере. Замок я на свету смогла оглядеть и поняла, что теперь он не закроется. Сама бросилась к лежавшим на полу мужчинам.
Свет, падавший на них, заставил одного очнуться.
— Ты… кто? — прошамкал он разбитыми губами, за которыми не было зубов.
— Неважно, — отмахнулась я. — Пленница, как и вы. Вы — кто?
— Позвони…
Я мгновенно раскрыла сумочку, вытащила записную книжку и ручку и протянула мужику. Руки у него действовали лучше, чем губы, хотя и тряслись, и он записал мне номер сотового телефона.
— Если выберусь, — пообещала я. — Я «Скорую» вызову.
Но парень уже меня не слышал. Он потерял сознание. Я быстро осмотрела двух других. Пульс продолжал биться лишь у одного…
В общем, свет я выключила и комнату покинула, замок не закрыв. Брать с собой самого крепкого из трех смысла не было — нам с Иркой его все равно не дотащить, а он идти не мог.
И куда теперь? Глеба-то среди троицы не было. Может, вернуться в тот отсек, в который мы заходили изначально? Он же вполне может быть без сознания…
— Ксения, поедем отсюда скорее! Пожалуйста! — прорыдала Ира. — Мне очень плохо. Давай лучше попробуем выбраться сами, а потом позвоним твоему отцу…
Я кивнула, вручила Ире крючок, и мы тронулись в конец длинного коридора, где по нашим прикидкам должна была быть та дверь, через которую мы сюда попали.
Внезапно тишину разрезал дикий крик. Ира резко дернулась, опять с трудом сдержалась, чтобы не заорать, а я… узнала голос Глеба. Потом он закричал еще раз, но уже тише.
Нет, я не могу уйти отсюда прямо сейчас. Я не могу оставить Глеба на растерзание этим тварям. Я не могу допустить, чтобы из него тоже сделали кусок окровавленного мяса… А на скорую подмогу рассчитывать не приходится. Тем более никто не знает, что мы здесь.
О том, что может статься со мной и Иркой, я почему-то в ту минуту не подумала. Проснулся звериный инстинкт. Защита своего. А Глеба я сейчас считала своим. Ису — врагом. А неожиданность нападения — половина успеха. Вот только бы серной кислоты хватило… А там, я надеюсь, и Глеб подключится…
— Нам туда, — безапелляционно сказала я Ире, показывая налево, в отсек, тускло освещенный одной лампочкой.
— Нет, Ксения, нет, пожалуйста! — залепетала Ира.
— Заткнись! — рявкнула я. — И отдай мне крючок, если не можешь сама. Я Глеба тут не оставлю.
— Могу, — сказала Ира после секундного колебания. Она даже не спросила, кто такой Глеб.
В общем, мы тронулись в ту сторону, откуда раздавался крик. Шли в неизвестность. Мы вообще не представляли, сколько у нас врагов, но были готовы сражаться до последнего. Ира сжимала в руках крючок, я, надев кожаные перчатки, приготовила пузырек с серной кислотой. И как только эти идиоты нас не обыскали?
Никаких звуков пока больше не слышалось. Но у нас обеих до сих пор в ушах стоял крик боли и отчаяния…
Отсек вывел нас еще в один длинный коридор, как мы поняли, параллельный тому, что шел у задней стены здания. Часть коридора была освещена. По правой и по левой сторонам шли двери. Интересно, мы выйдем там в магазин? Если, конечно, в туалете лежала реклама той фирмы, в помещении которой мы находимся.
— Стой тут! — приказала я Ире, и она пока осталась в отсеке, а я дернула дверь практически напротив выхода из него. Она открылась в затененный огромный зал, заставленный мебелью.
Я поманила Иру рукой, она быстро преодолела расстояние, отделяющее ее от этой двери, и мы обе оказались в торговом зале, освещаемом уличными фонарями и белым снегом, которым была припорошена земля.
— Сигнализация не сработает? — спросила Ира.
— Не думаю. Наверное, сигнализация только на внешних дверях. — Я кивнула в сторону огромных стеклянных окон. — Если она вообще тут есть.
Торговый зал (фактически он состоял из четырех залов, разделенных лишь выступами в стенах) был заставлен всевозможной мебелью — стенками, диванами, креслами, кухнями, столами… Все, что угодно для души.
Пока мы осматривались, в коридоре, который мы только что покинули, послышались голоса…
— Быстро! — схватила я за руку Иру и потянула к ряду диванов, составленных у одной из стен во втором отсеке.
Мы заскочили за них (слава богу, они не плотно прилегали к стене) и присели, затаив дыхание, и сделали это как раз вовремя: дверь в торговый зал отворилась.
— Нет, послушай, Толян, лучше перепроверить, чем недопроверить, — говорил мужской голос. — Показалось мне, что тут кто-то ходит.
— Мыши, — хохотнул Толян. — А вон и Васька. Васька, кто тут ходит? Или это ты тут топаешь? А Шурику враги мерещатся.
— Толян! — вдруг взревел Шурик на весь торговый зал.
Мы с Иркой дрожали, как осиновые листы на ветру.
— Толян! Иди сюда! Живо! Ты посмотри!
Нам тоже страшно хотелось взглянуть, что там нашел Шурик. Я не представляла, могли ли мы оставить какие-то следы. Ботинки у нас сухие, выронить вроде тоже ничего не должны были: сумочки закрыты. Я проверила карман: платок на месте.
Читать бесплатно другие книги:
