Неистовые джокеры Мартин Джордж
— Это мой выбор. Мое наследие. — Она выразительно пожала плечами. — Как я еще могу расплатиться за деяния моего отца?
— Сто раз вознести молитву Деве Марии, — сказал Джек и покачнулся. — Прости.
— Твой отец сам выбрал свой путь. Ты не виновата в его грехах. — Вонищенка с такой силой сжала локоть Розмари, что той стало больно. — Ты отвечаешь только за себя.
— Мне так не кажется. — Она разжала пальцы подруги, стискивавшие ее руку, и на миг задержала их в своей руке. — Мне не нравится только, что вам с Джеком грозит опасность.
— Эй, мы к этому привыкли. Мы ведь тузы, верно?
Вонищенка взглянула на Джека, который вполголоса ругался по-французски. Даже в тусклом свете она видела, что его кожа начинает сереть.
— Сколько еще? — спросил Джек.
— Совсем недолго, — успокоила Розмари.
— Понятно. — Джек поморщился. — Черт, больно.
Увидев лимузины, стоящие перед зданием ресторана, Спектор остолбенел. Он сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Это не Астроном, это просто не может быть он, еще слишком рано. А на каких машинах он ожидал увидеть мафиози — на «хондах»?
Спектор вошел внутрь и поднялся по скрипучим деревянным ступеням. На самом верху дорогу ему преградил какой-то верзила. В нем было больше шести футов росту, а сложением он напоминал игрока в американский футбол в полном защитном снаряжении — местный вышибала. Спектор разделался бы с ним в два счета, если бы не его зеркальные очки.
— Зарезервировано? — Спросил он с таким видом, как будто это было единственное известное ему английское слово.
— Да.
Спектор попытался прошмыгнуть мимо него, но громила ухватил его за сломанное запястье.
— Притормози-ка.
— Что-то не так?
— Сегодня у нас закрытое мероприятие.
— Прошу прощения, — Незнакомый мужчина азиатской внешности положил руку на плечо вышибале. Он взглянул на Спектора, и уголки его губ слегка дернулись вверх. — Этот джентльмен не принимает участия в вашем мероприятии, но ему действительно зарезервирован столик.
— Он переживет, если я его обшмонаю?
— Пожалуйста. — Спектор расстегнул пальто и поднял обе руки. Верзила быстро и умело обшарил его. — Вы что, из спецслужбы, или как?
— Ладно. Делайте с ним что хотите.
Охранник отступил в сторону.
Азиат, которого Спектор про себя определил в управляющие, проводил его к столику у входа в кабинку. Он вручил Спектору меню и скупо улыбнулся.
— Никаких неприятностей, — прошептал он. — Мне пообещали, что не будет никаких неприятностей.
— Разве что еда окажется скверной.
— Еда превосходна.
Управляющий сделал знак официанту и с явным облегчением отправился прочь.
Меню было отпечатано на какой-то чудной бумаге и не запаяно в пленку. Спектор открыл его и вздохнул. Час от часу не легче — все по-вьетнамски! Как он выберет себе что-нибудь съедобное, если не знает даже, как эта тарабарщина произносится?
— Прошу прощения, сэр. Не хотите ли чаю?
Спектор поднял глаза на официанта.
— Давайте.
Немного кофеина ему сейчас не помешает — быстрее будет реагировать, когда придет время.
Официант рукой в белоснежной перчатке перевернул его чашку и наполнил ее.
— Вы готовы сделать заказ или хотите еще немного подумать?
— Я пока подумаю, а вы подойдите попозже.
Официант кивнул, поставил белый фарфоровый чайник на стол и удалился.
Спектор поднес чашку к губам и подул на дымящуюся жидкость. Она была несколько более зеленого оттенка, чем он привык пить. Спектор нерешительно сделал глоток. Чай был слишком горячим, чтобы его пить, зато достаточно крепким, чтобы сделать свое дело. Спектор подождал несколько минут, потом принялся жадно глотать терпкую жидкость. В воздухе пахло мясом и овощами, жарящимися в раскаленном масле. У Спектора засосало под ложечкой. Желудок требовал нормальной еды.
В ресторан вошли двое. Один казался совсем молодым, другому было под семьдесят. На обоих были темные костюмы и шляпы. Они коротко о чем-то переговорили с верзилой у входа и направились в закрытый зал.
Спектор слышал их голоса, но слов разобрать не мог и сути разговора не улавливал. Это его не волновало. Скоро почти все они отправятся к праотцам.
Он снова уткнулся в меню. Если он закажет говядину, то, по крайней мере, сможет поесть мяса.
Еще одна группа прошла мимо охранника в кабинку. «Привет, — сказал он про себя, — я — Несущий Гибель. Сегодня вечером я отправлю вас всех на тот свет».
Официант вернулся к столику.
— Теперь вы готовы заказывать, сэр?
— Да. Я хочу что-нибудь из говядины. И поострее.
Официант кивнул и отошел.
Спектор взглянул на часы — без четверти восемь. Он взял чашку и сделал глоток чая. Когда он будет уверен, что все уже пришли, можно будет начинать действовать.
Время коктейлей подходило к концу, и Кертис с его предупредительными подчиненными уже начали рассаживать гостей за столами, когда наконец показался Джей Экройд под руку с Кристалис. Щелкунчик Джей явился в том же самом коричневом костюме и мокасинах, в которых ходил весь день, и без галстука, вид у него был несколько помятый. Кристалис надела длинное, до полу, мерцающее серебряное платье. Оно закрывало обе груди и одно плечо, но разрез на боку заканчивался достаточно высоко, чтобы ни у кого не осталось сомнений — нижним бельем хозяйка «Хрустального дворца» пренебрегла. Она шла по залу, сверкая длинными ногами, и под прозрачной кожей двигались дымчато-серые мышцы, а глаза на похожем на череп лице озирали ресторан с таким видом, как будто она была его владелицей.
У бара их встретил Хирам.
— Джей, как всегда, опаздывает, — проговорил он. — Пожалуй, стоило бы намылить ему шею за то, что из-за него я так долго был лишен вашего общества. Меня зовут Хирам Уорчестер. — Он поцеловал ей руку.
Кристалис явно забавлялась.
— Я так и подумала, — заметила она изысканным тоном выпускницы частного пансиона.
— Вы англичанка! — обрадовался ресторатор. — Мой отец родился в Британии. Знаете, он участвовал в битве при Дюнкерке.
Прозрачная женщина вежливо улыбнулась, улыбка Экройда выглядела более циничной.
— Вы, наверное, не прочь поболтать об Уинстоне Черчилле, йоркширском пудинге или о чем-нибудь еще в том же роде. А пока я схожу чего-нибудь выпью.
— Сделай одолжение, — кивнул Уорчестер. Джей понял намек и отправился к тузу по прозвищу Стеноход. — Полагаю, у вас есть для меня кое-какая информация? — вполголоса спросил он Кристалис.
— Возможно, — ответила она. Потом огляделась по сторонам. В зале, битком набитом знаменитостями и признанными красавицами, она притягивала к себе куда больше взглядов, чем, казалось, должна была бы. — Прямо здесь? Мне кажется, тут многовато народу.
— Идемте ко мне в кабинет, — предложил Хирам.
Когда дверь за ними закрылась, он с видимым удовольствием опустился в кресло и махнул гостье рукой, предлагая сесть.
— Вы позволите? — спросила она, вытаскивая из крошечной сумочки сигарету. Уорчестер кивнул. Женщина закурила; Хирам наблюдал за тем, как дым клубится у нее в носовой полости, когда она затягивается. — Давайте не будем ходить вокруг да около, — предложила Кристалис. — Информация, которую вы хотите получить, стоит дорого и может быть опасной. Сколько вы готовы отдать?
Хирам выдвинул ящик стола, вытащил оттуда чековую книжку размером с хороший гроссбух и начал заполнять чек под пристальным взглядом женщины. Потом вырвал листок и молча протянул ей. Кристалис наклонилась вперед, взяла чек и взглянула на сумму. Призрачные мышцы ее лица пришли в движение — она приподняла бровь. Потом сложила чек пополам и спрятала в сумочку.
— Превосходно. За такую сумму вы получите многое, мистер Уорчестер. Не все, но многое.
— Продолжайте. — Он положил руки на стол. — Вы сказали Джею, что Дубина — часть чего-то большего. Чего именно?
— Можете называть их обществом «Сумеречный кулак», — сказала Кристалис. — В городе они известны под этим названием. Ничем не хуже любого другого. Это крупная и могущественная преступная организация, мистер Уорчестер, и состоит она из множества более мелких группировок. «Белоснежные цапли» в Чайнатауне, «Оборотни» в Джокертауне, шайка Дубины, контролирующая район порта, и еще дюжина прочих. У них есть союзники в Гарлеме, Бруклине — по всему городу.
— Синдикат, — пробормотал Хирам.
— Только не путайте их с мафией. Общество «Сумеречный кулак», по сути, ведет подпольную войну с мафией — и выигрывает ее. Они не брезгуют почти ничем — ни наркотиками, ни проституцией, ни игорным бизнесом, равно как и кое-какими легальными видами коммерции. Дубина с его рэкетом — едва ли не самая незначительная часть во всей их деятельности, но все же часть. На вашем месте я была бы очень осторожна. Сам Дубина — «шестерка», но его покровители — безжалостные и скорые на расправу люди, которые не терпят вмешательств в их дела. Если вы перейдете им дорогу, они прихлопнут вас как муху.
Уорчестер сжал кулак.
— Это будет не так-то просто.
— Потому что вы — туз? — Она улыбнулась. — В такие дни, как сегодня, это очень слабое утешение, мой милый. Помните громкое убийство на Стейтен-Айленде, которое произошло в прошлом году? О нем тогда писали все газеты.
Хирам нахмурился.
— Вы об одном из тех убийств, когда на телах жертв находили туза пик? По-моему, я видел какие-то заголовки. Как же звали убитого?
— Рубец, — подсказала Кристалис, — Он был мгновенным телепортом и работал на «Сумеречный кулак». Да, с ним покончено, но у них есть и другие тузы, если верить слухам. И не менее могущественные, чем он. Возможно, с десяток. Откуда вы знаете, может бьггь, кто-нибудь из ваших гостей на самом деле принадлежит к «Сумеречному кулаку» и сейчас потягивает ваше шампанское и размышляет, как бы половчее от вас избавиться?
Хирам на миг задумался.
— Можете назвать мне имя того, кто стоит во главе этой организации?
— Я могла бы его назвать, — невозмутимо отозвалась женщина. — Но эта информация вполне может стоить мне жизни. Это, разумеется, не тот риск, на который я не пошла бы за сходную цену, — Она рассмеялась. — И я не думаю, чтобы у вас хватило на это денег, мистер Уорчестер.
— Пожалуй, я хотел бы поговорить с ними, — сказал он.
Она пожала плечами.
— Если вы не назовете мне имя, я с легкостью могу отказаться платить по вашему чеку.
— Это излишне. Вам знакомо название «Лэтхем и Стросс»?
— Юридическая фирма?
— Сегодня днем адвокаты из «Лэтхем и Стросс» вытащили Дубину из тюрьмы, когда Джей телепортировал его в тюрьму Тумс. Мне представился повод задать пару вопросов об этой фирме, и я узнала, что ее глава неизменно проявляет горячий интерес к людям вроде Дубины. Это довольно странно, учитывая тот факт, что среди его личных клиентов — наиболее богатые и влиятельные люди нашего города, у части которых имеются веские причины осторожничать. Вы понимаете, о чем я?
Хирам кивнул.
— У вас есть его адрес?
Она открыла сумочку и вытащила оттуда листок бумаги с адресом. Какая женщина!
— Пожалуй, я дам вам еще один совет — бесплатно, — добавила она.
— И что же это за совет?
Кристалис улыбнулась.
— Не называйте его Лазейкой.
Глава пятнадцатая
20:00
Начало ужина уже давно стало чем-то сродни ритуалу.
Когда все наконец расселись по местам, официанты подали суп и гости выбрали закуски, все глаза устремились к Хираму Уорчестеру. Он наполнил шампанским высокий тонкий бокал, сделался легким — легче воздуха и, взмыв к высокому потолку, завис рядом с одной из люстр.
— Тост, — провозгласил он, поднимая бокал, как делал каждый год. В его низком серьезном голосе звучала грусть, — За Джетбоя.
— За Джетбоя, — многоголосым хором повторили гости. Однако никто не пил. Не прозвучали еще все имена.
— За Черного Орла, — продолжил Хирам, — за Мозговой Трест и за Парламентера, где бы он ни находился. За Черепаху, чей глас вывел нас из пустыни. Будем надеяться, что он жив и здоров, что слухи о его гибели, как говаривал Марк Твен, сильно преувеличены. За всех наших собратьев-тузов, больших и малых, ныне живущих, покойных и тех, кому еще только предстоит появиться на свет. За тысячи джокеров — и в память о тех десятках тысяч, которые вытянули пиковую даму.
Хирам умолк, безмолвно оглядел зал и продолжил:
— За Плакальщика и за его смех, от которого трескались камни. За Малыша Динозавра, который никогда не был способен на такую подлость, как тот, кто его убил. За такисиан, которые обрекли нас на муки и сделали нас подобными богам, и за доктора Тахиона, который помог нам в трудный час. И снова и снова — за Джетбоя.
— За Джетбоя, — снова повторили все хором и на этот раз приложились к бокалам.
Хирам Уорчестер медленно опустился на пол.
— Ты ничего не ешь, — мягко заметил Тахион, украдкой бросив взгляд на тарелку, к которой его спутница почти не притронулась.
— И ты тоже.
— У меня есть оправдание.
— И какое же?
— Губы болят.
— Это не настоящая причина.
— А зачем тебе знать настоящую причину?
— А я и не хочу — не хочу ее знать.
Рулетка отвела взгляд, но память услужливо воссоздала призрачную картину, которая отделяла ее от всего зала. Вот Джозия брезгливо морщит нос поверх доброго лица Глюкса. Вот ее младенец, точно экзотическое кушанье, лежащий на тарелке Мистраль. «Дело в том, что я собираюсь убить — должна убить — тебя и уже начинаю терять терпение. Такой ответ тебя устроит?»
Губы помимо ее воли выговорили:
— Я расстроена тем, что произошло сегодня.
— Чем именно? — уточнил Тахион с угрюмой улыбкой.
— Убийством на Могиле Джетбоя.
Его ладонь накрыла ее руку.
— А ты еще упрекала меня в отсутствии аппетита. Как я могу есть, когда Малыш… я все время думаю о его родителях.
Французский луковый суп, съеденный чуть ранее, бросился ей в горло, и она судорожно сглотнула.
— Прошу прощения, — выдавила она и, оттолкнув стул, выбежала из зала. Со всех сторон ее бомбардировали любопытные взгляды.
В туалете она умылась холодной водой, не думая о том, что будет с искусным макияжем, на который она убила столько времени, и прополоскала рот. Это помогло, но едкий ком под ложечкой никуда не делся. Янтарные глаза мрачно взирали на нее из зеркала, огромные, как у лани, и такие же испуганные. Она вгляделась в правильный овал своего лица, точеные скулы, тонкий нос, унаследованный, очевидно, от какого-то белого предка. Лицо казалось совершенно обычным, нормальным. Как могло за ним скрываться такое… Ее разум взбунтовался против этого определения. Нет, не зло. Это лицо скрывало воспоминания.
Воспоминания о зле.
Но кто причинил это зло? Мужчина, чьи сородичи принесли на землю чудовищный вирус и сломали ей жизнь?
Или она сама?
Она уперлась ладонями в края раковины, наклонилась вперед, слушая собственное учащенное, судорожное дыхание.
— Он все еще жив, Рулетка.
Ахнув от испуга, женщина стремительно обернулась. Старик отложил пилку для ногтей, предусмотрительно оставленную в туалете для посетительниц «Козырных тузов», внимательно оглядел узловатые вены на тыльной стороне ладоней и медленно повернулся к ней на маленьком крутящемся стульчике. Зрелище было — нелепей не придумаешь. Астроном, переодетый в форму официанта «Козырных тузов», в свете двойного ряда ламп, со сверкающей лысиной, отражавшейся в зеркале.
— О господи. Что вы…
— Здесь делаю? Доделываю за тобой то, что ты провалила. Разношу смерть. Я ожидал увидеть здесь всеобщий плач, страх и отвращение. И какое зрелище предстало предо мной? Толпа тузов, которые как ни в чем не бывало набивают животы и разговаривают, разговаривают, разговаривают…
— Нет… не здесь же.
— Именно здесь. Начиная с Тахиона.
— Нет!
— Жалко стало?
— Он… он мой.
— Так почему же ты до сих пор не убила его?
Его голос утратил всю свою веселость и походил на скрежет камня по наждачной бумаге. Старик поднялся со стула — медлительность этого движения сделала его лишь более угрожающим.
— Я… — Голос подвел ее, и Рулетка сделала еще одну попытку. — Я играю с ним.
— Какая драматическая — я бы даже сказал, — мелодраматическая фраза. Ты с ним играешь, — повторил он задумчиво и молниеносным движением протянул руку к ее горлу. — Так вот, хватит с ним играть! Убей его!
Рулетка попыталась вывернуться из его пальцев, он усилил хватку, сминая ее гортань; кровь хлынула ей в голову, загрохотала в ушах. Женщина цеплялась за его руку, пытаясь вымолить пощаду, но из горла выходил только какой-то писк. Астроном презрительно отшвырнул ее в сторону, и она больно ударилась о край унитаза.
— Вы меня не заставите. Одного страха перед вами недостаточно.
— Верно. Жаль, что ты так и не поняла того, что я тебе говорил. Лишь твоя ненависть освободит тебя. Лишь излив горечь из своей души, ты сможешь обрести покой.
Она судорожно стиснула виски.
— Я не знаю, что ненавижу сильнее, ваши угрозы или вашу дешевую психологию.
Старик продолжал, будто ничего и не слышал:
— Лишь окончательный катарсис может спасти тебя от нескончаемых воспоминаний.
Он смял тщательно возведенные им самим ментальные щиты, вломился в ее сознание. Перед ее глазами поплыла вереница образов. Акушерка, пытающаяся не дать ей приподняться, уложить назад. «Не смотрите». Она все-таки посмотрела. Чудовище! Оно лежало в кювете и тоненько пищало. Четыре дня, в течение которых она могла только беспомощно смотреть, как оно умирает. Метания от омерзения к любви и от любви к ненависти. И все началось сначала. Акушерка, пытающаяся не дать ей приподняться… Нескончаемая череда воспоминаний о кошмаре.
— Убей его, и все кончится.
— О боже! Я не верю вам!
Рулетка все так же продолжала стискивать виски, путаясь в волосах.
— Весьма прискорбно. Потому что у тебя все равно нет никакого другого выбора.
— Еще не пора?
Джек приподнял голову от стальных перил, на которых почти висел.
Вонищенка подошла и встала рядом с ним. Обняла его за пояс.
— Уже скоро. Совсем скоро.
Она протянула руку и отвела с его лба мокрые от пота черные волосы. Джек ответил ей взглядом, полным боли.
— Тебе придется войти туда в своем человеческом обличье, — сказала она. — Я помогу тебе превратиться, когда настанет время. Я буду с тобой.
Вонищенка накрыла ладонью его руку, вцепившуюся в перила. Он повернул ладонь и сжал ее пальцы.
— Не нравится мне эта затея. — Джек посмотрел на их сплетенные пальцы, но руку не убрал, — Жаль, что здесь нет твоих кошек.
— Мне тоже.
— Если что-то пойдет не так, убегай. Я серьезно. Я в состоянии сам позаботиться о себе.
Вонищенка ничего не ответила, только чуть сильнее сжала его пальцы. Потом взглянула на Розмари.
— Уже можно идти?
Помощница прокурора дошла до угла и выглянула на улицу.
— Все чисто. — Она посмотрела на свои электронные часы, щурясь на тусклую подсветку. — Сейчас восемь двадцать. Все, кто должен был прийти, наверняка уже там. Идем.
Над входом в «Хайфонскую лилию» красовался гигантский цветок лилии из красных неоновых трубок. Его гудящее мерцание озаряло тихую улочку. У тротуара перед рестораном выстроилось с полдюжины лимузинов. Облаченные в форменную одежду шоферы собрались в кучку, покуривая и сплетничая, как самые обычные таксисты. Каждую машину охраняли один или два крепких хмурых парня, они бесстрастно проводили взглядами Вонищенку и ее спутников.
Запахи кинзы, рыбы и жгучего перца ударили им в нос еще до того, как они открыли дверь.
— Моп Dieu! — Джек закатил глаза, потом взглянул на Вонищенку. — Можешь себе представить? Теперь я хочу есть.
— Мы поедим сразу же, как только покончим с этим делом.
Хотя дверь находилась вровень с тротуаром, сам ресторан располагался на высоте лестничного пролета. Освещение было тусклым, к тому же темно-красные тисненые обои поглощали большую его часть. В нише сбоку от внутренней двери стоял крупный мужчина в точно таком же темном костюме, как и у охранников снаружи. Когда хлопнула наружная дверь, он вышел на площадку, преграждая им путь.
— Зарезервировано? — осведомился он.
— Разумеется, — не колеблясь ответила Розмари.
Вонищенка ощутила на себе взгляд его скрытых за зеркальными очками глаз — охранник явно оценивал, могут ли они представлять угрозу. Верзила пожал плечами. По-видимому, удовлетворенный результатами осмотра, он отступил в сторону. Судя по всему, Розмари он не узнал.
Внутри их встретили обклеенные такими же темными обоями стены и суетливый азиат средних лет, который приветствовал их со стопкой меню в руках.
— Добрый вечер. Вас трое? Да?
Не дожидаясь ответа, он бросился к одному из множества пустовавших столиков, но Розмари остановила его.
— Мы на собрание.
Маленький человечек остановился как вкопанный. В обеденном зале было почти безлюдно. За столиком у стены о чем-то секретничала пожилая парочка. Ближе к входу сидел высокий и худой мужчина с кривым ртом. Он оторвался от еды и обменялся взглядом с метрдотелем. На миг этот одинокий посетитель показался Вонищенке до боли знакомым, но Джек споткнулся и едва не упал прямо в маленький бассейн с карпами, и мысль ускользнула.
Метрдотель явно встревожился.
— У нас нет никакого собрания, — со слабой улыбкой сообщил он.
— Еще как есть, — отрезала Розмари. — В закрытом зале.
— Нет здесь никакого собрания.
— Типичный случай, — процедил Джек сквозь сжатые губы, — неумения найти общий язык.
Розмари обвела взглядом зал и остановилась на двух мужчинах в темно-синих костюмах и дорогих темных очках — они сидели за отдельными столиками в конце зала. На рукавах у обоих темнели траурные повязки. Она обратилась к тому, который сидел ближе к ней.
— Buon giorno…[16] Вы ведь Адриан, верно? Сын Тони Калленцы?
— Леди, вы обознались.
Мужчина, который сидел справа, бросил взгляд на товарища. Тот пожал плечами. Вонищенка крепче сжала руку Джека, готовясь тащить его в укрытие, если начнется стрельба.
— Адриан, — не сдавалась Розмари. — Мы с тобой вместе играли. Ты еще таскал моих кукол и требовал за них выкуп. Очень обидно, что ты ничего не помнишь.
Помощница прокурора отошла от Вонищенки и теперь стояла всего в нескольких футах от столика, напротив мужчины, к которому она обращалась. Ее поза была совершенно непринужденной — голова высоко вскинута, руки висят вдоль боков. Вонищенка как-то раз видела ее на суде. Она тогда еще позавидовала уверенности подруги.
Сейчас она не взялась бы утверждать, что Розмари действительно намерена использовать книги исключительно как средство воздействия на Семью. Слишком много было в ней от отца. Вонищенка вспомнила, как подруга жалела, что не родилась мужчиной и не могла унаследовать отцовскую власть. Неужели она собственными руками предоставит ей средство для получения этой власти?
— Я же сказал, никакой я не Адриан.
— Ну а я тогда не Роза-Мария Гамбионе.
Мужчина сорвал зеркальные очки.
— Мария! — Впервые за все время он улыбнулся. — Помнишь, как-то раз я послал тебе правую руку от похищенной куклы? Но ты даже тогда отказалась платить.
Его товарищ в первый раз за весь разговор подал голос.
— Тихо, Адриан. Роза-Мария Гамбионе пропала много лет назад. — Он обратился к ней. — По мне, вы куда больше похожи на окружного прокурора, мисс Малдун.
— Превосходно. Мы с вами не знакомы, не так ли?
— Совершенно верно.
— Мой отец управлял Семьей старыми методами. Я предпочитаю новые.
— Например, преследовать нас? Судить нас?
— Чтобы приносить пользу в качестве окружного прокурора, я должна быть хорошим прокурором.
Уголки тонких невыразительных губ дернулись вверх.
— Адриан, позови отца. Думаю, ему это будет интересно. — Он откинулся на спинку снова и предложил: — Присаживайтесь, мисс Малдун, и ваши друзья тоже пусть сядут.
Розмари отодвинула стул и села, положив ногу на ногу и улыбаясь мужчине напротив нее. Потом чуть повела головой.
— Сюзанна, думаю, сейчас самое время.
Вонищенка развернула Джека к себе лицом и протянула к нему руку. Тот отпрянул.
Читать бесплатно другие книги:
