Неистовые джокеры Мартин Джордж

Глава тринадцатая

18:00

Спектор решил, что должен сдержать слово и разобраться с Гамбионе. Приходилось исходить из предположения, что ему удастся найти способ помешать Астроному. Если он справится с этой задачей, новое знакомство может принести ему еще несколько крупных заказов в самое ближайшее время.

Он не любил тратить деньги на одежду, но в заляпанном кровью с ног до головы костюме в «Хайфонскую лилию» ходу ему не было. Пришлось остановить свой выбор на магазинчике готовой одежды, внешне не представлявшем собой ничего примечательного. Да и изнутри тоже. Там не было разукрашенных примерочных, а пол не мешало бы помыть. Спектор снял с вешалки темно-коричневое пальто и натянул его поверх костюма. Отражение в зеркале заставило его скривиться. Он выглядел так, как будто его обмакнули в шоколадную глазурь.

— Чем могу помочь, сэр?

К нему подскочил коротышка-продавец с вихрами кудрявых рыжих волос по бокам черепа и сантиметровой лентой на шее.

Спектор выпутался из пальто; рука все еще давала о себе знать. Пропотевшая рубаха липла к телу.

— Мне нужен костюм. Коричневый мне не идет. У вас есть что-нибудь серое?

Продавец подошел к стойке и принялся проглядывать костюмы. Он что-то бормотал себе под нос и качал головой.

Убедившись, что никто за ним не наблюдает, Спектор вытащил из конверта несколько сотенных купюр.

Коротышка обернулся; в руках у него был пепельно-серый костюм.

— М-м. Думаю, вот этот вам подойдет. Это ваше? — Он указал на старое пальто Спектора, которое тот швырнул на стул. Потом подошел поближе и провел руками по материалу. — В чем это оно у вас вымазано? Кровь?

— Краска. Я только что из Джокертауна. Там черт знает что творится. — Спектор взял серый пиджак и надел его. Пиджак немного болтался на нем, зато в плечах сел идеально. — Я его беру.

— Как? А брюки примерять не будете? — Продавец недоуменно захлопал глазами и выпрямился.

— Для этого у меня есть ремень. Сколько? — Он перекинул брюки через здоровую руку.

— Вместе с подгонкой — двести пятьдесят долларов. Но вы только взгляните, какой материал! Этот костюм стоит своих денег, до последнего цента. В наше время такую вещь нечасто встретишь.

— Мне не нужна подгонка, — отрезал Спектор. Продавец открыл было рот, но был остановлен жестом. — У меня в Джерси живет тетушка, которая просто обожает шить. Так сколько?

— Двести двадцать.

Спектор отдал ему деньги и взял со стула пальто; затем, пощупав сквозь ткань конверт, он убедился, что тот никуда не делся. Потом снова взглянул на себя в зеркало. Неплохо. Пожалуй, сегодня вечером он будет самым хорошо одетым киллером во всей «Хайфонской лилии». Он сбросил старые брюки и натянул новые. Они оказались велики, но это его не смутило.

Вернулся продавец, принес чек и сдачу.

— Пожалуйста, сэр. Свяжитесь с нами, если все-таки передумаете и решите сделать подгонку. Обещаю вам, костюм будет сидеть как влитой.

— Непременно. — Колокольчик над дверью звякнул, когда он открыл ее, чтобы выйти. — Откройте, звонят!

Спектор на ходу вытащил все из карманов старого костюма и затолкал его в первый же помойный бачок, который попался ему на глаза.

Аллигатор грезил наяву если, конечно, аллигаторы вообще грезят.

Он больше не находился в туннеле, глубоко под пульсирующим городом, а перенесся куда-то еще, туда, где было тепло и светло, где ласковая вода кишела живой аппетитной пищей. Аллигатор курсировал по заливу, скрытый водой почти по самые ноздри, которые прорезали легкую зыбь.

Через некоторое время он очутился в месте, где корявые корни деревьев свивались над водой в плотные узлы. Полог из переплетенных ветвей у него над головой почти не пропускал солнечный свет. До него донеслись какие-то звуки, усиленные толщей воды. Аллигатор узнал их — их издавала пища, однако такая пища, которая иной раз могла и ранить его самого, если он был неосторожен.

Обогнув изгиб глубокого канала, за почти непроницаемыми зарослями кипарисов, он увидел пирогу. В ней сидели два человека, но они не видели его — тыкали длинными шестами в сплетения древесных ветвей на уровне воды. Мужчина, на котором была кепка, сказал:

— Она должна быть где-то там, как пить дать, Джейк.

Его спутник закричал так громко, что аллигатору пришлось закрыть ушные отверстия.

— Ах ты, тварь, а ну, вылезай оттуда! Это твой двоюродный дед, Делия. — Обещаю тебе, девочка, я тебя не обижу. — Он хохотнул. — Ничего такого, что тебе бы не понравилось.

Аллигатор целеустремленно плыл к пироге. Не было никаких терзаний, ничего — лишь твердая решимость.

Поднырнув под пирогу, он начал всплывать вверх. Нос лодки задрался высоко в сгущающийся над водой залива сумрак. Люди завопили и прыгнули в воду. Он широко распахнул челюсти, готовый рвать добычу острыми зубами…

… и снова очутился в темном туннеле под городом.

Аллигатор бездумно переставлял лапу за лапой, продолжая свою непредсказуемую, томительно медленную одиссею. Сон запечатлелся у него в мозгу ярко, как реальность. Он не понимал, видел ли нечто такое, что произошло когда-то давно, или то, что еще должно было произойти.

Его устраивало и то, и другое. Это ничего не меняло.

Воспользовавшись связкой ключей, которые Джек дал ей когда-то давным-давно, Вонищенка открыла еще одну серую железную дверь, за которой оказались ступени, ведущие вниз, в темноту. Она наклонилась и подняла мягкий тюк.

— Далеко еще?

Это были единственные слова, которые Розмари произнесла с той минуты, когда они вошли в метро на «Чембер-стрит».

— Спуститься по ступеням и пройти несколько сот ярдов по туннелю. — Вонищенка захлопнула дверь и заперла ее на замок. Глухо звякнул металл. — О чем ты задумалась?

— Ни о чем.

— Не рассказывай мне сказки! Судя по тому, что ты все время молчишь, у тебя в голове какие-то очень тяжелые мысли.

Розмари шумно вздохнула.

— С тех самых пор, как мой отец… умер, а Сиси… В общем, я ненавижу метро и туннели, все до единого. Это было пятнадцать лет назад, но та ночь до сих пор как в тумане, и я… Я не хочу… не хочу вспоминать о ней, — Слова давались ей с явным трудом.

— Но тебе же нужны эти книги, — рассудительно сказала Вонищенка и, взяв Розмари за плечо, развернула ее к себе лицом. В тусклом желтом свете глаза помощницы прокурора казались двумя темными провалами. Женщина глубоко вздохнула.

— Я здесь. Я иду за тобой. Но ты не можешь помешать мне думать о том, что это место сделало с Сиси. — Розмари высвободилась из руки подруги. — Не тревожься об этом, ладно?

— По-моему, из нас двоих тревожусь не я.

Преодолев несколько ступенек, женщины услышали приглушенную возню аллигатора; потом раздался рык. Губы у Розмари побледнели, но она решительно сжала их. Вонищенка удовлетворенно кивнула про себя.

— А вот и Джек.

Чем ближе они подходили к аллигатору, тем сильнее отставала Розмари. Учуяв их приближение, рептилия остановилась и повернула свою массивную голову в их направлении — в полумраке блеснули маленькие глазки. Аллигатор вызывающе взревел, и обе женщины поморщились от оглушительного эха, заметавшегося по каменному туннелю.

— Оставайся здесь. Я позову тебя, когда все будет кончено.

Вонищенка пошлепала к Джеку-Ассенизатору, одновременно пытаясь осторожно проникнуть в его сознание. Не думая об одежде, она опустилась на колени прямо в липкую грязь и погладила нижнюю челюсть аллигатора, все глубже и глубже пробираясь в его примитивный разум в поисках ключа к Джеку Робичо. Где-то в потайном уголке крокодильего мозга забрезжила искорка чего-то человеческого, и Вонищенка принялась заботливо подпитывать ее, раздувать, успокаивая как проточеловеческие синапсы, так и отчетливо звериный мозг. Когда крокодилье сознание померкло, женщина отстранилась и принялась наблюдать за тем, как длинный чешуйчатый хвост сокращается, а морда уменьшается на глазах. Короткие лапки удлинились и превратились в человеческие руки и ноги.

Теперь на полу туннеля лежал голый мужчина. Он вдруг ахнул, закричал от боли и схватился за живот. Его лицо и руки снова стали серо-зелеными и начали покрываться чешуей — процесс пошел вспять.

— Джек! Это Вонищенка! Успокойся!

Она говорила резким тоном и крепко сжимала его руку в своих ладонях. Джек перевернулся на спину, хрипло дыша. Вонищенка попыталась снова проникнуть в его мозг, но теперь ее не пускал человеческий разум. Ресницы Джека дрогнули и поднялись, и он взглянул прямо в ее глаза. Его тело сотрясла судорога, но он сделал глубокий вдох и снова откинулся на спину. Он был очень бледен, но его кожа больше ничем не напоминала крокодилью. Дыхание постепенно выравнивалось.

Джек провел ладонью по лицу и поморщился.

— Я знаю, что каждый раз спрашиваю одно и то же, но это очень важно: где я?

Он опустил взгляд на руку Вонищенки и отпустил ее, застенчиво отведя глаза.

— Стюйвесант-сквер — пожалуй, в сотне футов под ней. Сейчас около шести вечера. — Безотчетным движением она протянула руку и откинула с его лица влажные черные волосы. — Я принесла тебе одежду. Взяла ее в твоем тайничке на Юнион-сквер. — Вонищенка передала ему тюк, который несла с собой. — Розмари тоже здесь, чуть подальше по туннелю.

— Полагаю, вы обе здесь не просто так. — Джек с трудом поднялся, одной рукой держась за живот, другую прижимая ко лбу. — Я чувствую себя отвратительно. — Он медленно натянул штаны и спецовку.

— Ты кое-что проглотил, — коротко сказала Вонищенка. — Это не какая-нибудь жестяная банка. Ты съел книги. Очень важные книги.

— Выходит, я сожрал библиотекаря? Замечательно. — Джек причесал пятерней грязные волосы и поднял глаза к потолку. — Все равно мой читательский билет давно просрочен.

Вонищенка покачала головой.

— Судя по тому, что я видела, ты съел вора. Так уж получилось, что этот вор нес книги, за которые любой преступник в этом городе, не раздумывая, прикончил бы два десятка старушек.

— А я хочу получить эти книги, чтобы выяснить, почему. — К Розмари уже вернулось ее всегдашнее самообладание. — Через пару часов Семья Гамбионе соберется вместе. Если у меня будут эти книги, возможно, мне удастся предотвратить резню.

— Думаете, меня это волнует? — Джек поморщился, — Моя племянница болтается где-то по Нью-Йорку вот уже двенадцать часов. Возможно, от нее уже остались только рожки да ножки. Вот что меня сейчас заботит. Я должен найти ее. А потом, так уж и быть, поговорим о ваших драгоценных книгах. — Он зашагал было к лестнице, но, охнув, согнулся пополам.

— Робичо, я могу устроить тебе такую веселую жизнь, что ты не обрадуешься.

— Да заткнись же, Розмари, — спокойном тоном велела Вонищенка. — Джек, тебе следует знать еще кое-что. Эти книги ищет не только мафия. Вторая группа использует джокеров, а может, и тузов тоже. Если ты выйдешь на улицу, первый же телепат вычислит тебя, и тебе вспорют брюхо, как поросенку, безо всякой жалости. Что тогда будет с Корделией? — Она несколько секунд помолчала. — Я не могу защитить тебя там, но зато могу заняться поисками Корделии, пока ты будешь скрываться.

— И долго мне скрываться? — Джек попытался распрямиться, но снова вскрикнул от боли.

— Два часа. И книги окажутся на встрече. Больше я ни о чем не прошу.

Розмари выжидающе смотрела на Джека Ассенизатора. Он встретился с ней взглядом.

— У вас есть ваши два часа, леди. И ни минутой больше. И если Вонищенка не сумеет разыскать Корделию, я хочу, чтобы за поиски взялись ваши люди. Все легавые в районе. Заметано? — Джек стал падать на Вонищенку, потом схватился рукой за стену.

Розмари улыбнулась.

— Заметано.

В маленькой церквушке время, казалось, текло по-иному. Возможно, причиной тому был успокоительный полумрак, озаряемый лишь мерцающими огоньками свечей да несколькими флуоресцентными лампами, возможно, благоговейное молчание немногочисленных прихожан. Как бы то ни было, тишина и покой, царившие в маленькой церквушке, изрядно успокоили ее натянутые нервы. Дженнифер почувствовала себя в безопасности, и мысли у нее начали разбредаться. Она разглядывала причудливые витражи в окнах над столь же странными диорамами, изображавшими двенадцать стояний крестного пути Иисуса Христа, Джокера, но вскоре эта замысловатая теология ей прискучила. Ее желудок недовольно заурчал, и она оглянулась в сторону алтаря, гадая, что же могло задержать отца Кальмара.

Прихожане, безмолвно молившиеся вокруг нее, все до единого были джокерами, хотя уродства одних бросались в глаза больше, а других — меньше. Там был бородатый триклоп, хорошенькая стройная женщина, каждый дюйм обнаженной кожи которой покрывал блестящий мех, и симпатичный мальчик-служка, который вперевалку, но аккуратно обходил алтарь, наводя порядок и пополняя запас вина и облаток.

За спиной у Дженнифер послышались мягкие шаги, она стремительно обернулась, и в ее памяти мгновенно всплыло ощущение от колючего прикосновения языка Змея. Однако она мгновенно расслабилась, когда увидела, что это вовсе не чешуйчатый джокер, подобравшийся к ней, а всего лишь девушка, которую ее резкий поворот напугал не меньше, чем саму Дженнифер — ее неслышное приближение.

— П-прошу прощения, — извинилась она. — Я не хотела вас напугать.

Девушка была совсем молоденькая, высокая и стройная, с очень черными и очень блестящими волосами и темно-карими глазами. На ней были поношенные джинсы и застиранная футболка с длинными рукавами и надписью «Железный Джаггер» на груди. Косметики на ее лице не было совсем, а единственное украшение представляло собой сережку-гвоздик в виде аллигатора, вместо глаз у которого блестели крохотные зеленые камешки. Голос у нее был мягкий и нежный, а такого протяжного выговора Дженнифер никогда еще не слышала. В руке она держала видавший виды чемоданчик, обитый выцветшей тканью с цветочным узором.

— Ничего! — Дженнифер ободряюще улыбнулась девушке, — Просто у меня немного нервы расшалились.

— Я немного понаблюдала за вами, — продолжала девочка со своим странным неуловимым акцентом, — и подумала, что, э-э, может быть, дать вам свитер или еще что-нибудь? Просто здесь так прохладно, и вообще… — Она запнулась, застенчиво улыбнулась и быстро добавила, как будто испугалась, что Дженнифер обидится: — Если, конечно, вы не специально, то есть если у вас не было своих причин пойти в церковь в купальнике.

Дженнифер снова улыбнулась, тронутая этим бесхитростным предложением. Девочка явно была в городе недавно, пожалуй, совсем недавно, возможно, даже сбежала из дома или попала в еще какой-то переплет. И, несмотря на все это, у нее хватило такта подойти и предложить свою помощь.

— Очень мило с твоей стороны, если, конечно, это тебя не очень затруднит.

Девочка помотала головой, поставила чемодан на каменный пол и раскрыла его.

— Это меня совсем не затруднит, — бормотала она, роясь в чемодане, — Вот, примерьте. — И протянула Дженнифер длинную футболку с выцветшей надписью «Тюлан». Та натянула ее и благодарно улыбнулась девочке.

— Спасибо. — Она на мгновение заколебалась, потом сказала: — Меня зовут Дженнифер. Мне сейчас нужно… разобраться с одним делом, но потом, если тебе что-нибудь понадобится — переночевать или еще что-нибудь…

— Я сама могу позаботиться о себе.

— И я тоже могу, — кивнула Дженнифер, надеясь, что это правда, — но иной раз приятно бывает знать, что ты можешь на кого-то положиться.

Ответив на улыбку, девочка послушно записала номер телефона. Мальчик-служка со спутанными белокурыми волосами, ангельским личиком, чье изуродованное вирусом тело скрывала сутана, медленно приблизился к ним своей валкой походкой.

— Отец Кальмар хотел бы вас видеть, — сообщил он Дженнифер.

Она кивнула и снова повернулась к девочке.

— Как тебя зовут?

— Корделия.

— Спасибо за футболку, Корделия. Позвони мне, только обязательно.

Они попрощались, и Дженнифер последовала за мальчиком в аскетически обставленную скромную клетушку, где священник готовился к мессе и вел церковные дела.

Отец Кальмар сидел в огромном старинном кресле за захламленным столом. Когда Дженнифер появилась на пороге, он пронзил ее немигающим взглядом — как и мужчина, сидевший на простом деревянном стуле перед столом священника.

— Из надежного источника мне стало известно, что этот человек уже довольно давно разыскивает вас. У вас есть что-то такое, что ему нужно. В обмен он предлагает вам свое покровительство. — Отец Кальмар тяжело поднялся на ноги. — Вы можете полностью ему довериться, в этом я могу вам поручиться. Я не знаю, как его зовут, но его псевдоним — Йомен.

Это был тот самый мужчина, которого она впервые заметила на стадионе, который чуть позже — хотя, возможно, и случайно — спас ее от Змея. На нем была та же самая одежда и капюшон. На полу у его ног стоял плоский прямоугольный чемоданчик. В темных глазах, устремленных на Дженнифер, была задумчивость.

Отец Кальмар понаблюдал за тем, как они смотрят друг на друга, потом осторожно обошел свой стол.

— Вам, без сомнения, многое надо обсудить, да и у меня есть кое-какие дела, поэтому я вас оставлю. — Он бросил на Дженнифер долгий добрый взгляд. — Удачи, дитя мое. Возможно, в один прекрасный день вы снова навестите нас.

— Обязательно, святой отец.

Он коротко кивнул мужчине, которого представил ей как Йомена, с неуклюжим достоинством вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Дженнифер решила, что если ей удастся провести Кина и не отдать ему марки, то отец Кальмар получит в свою кружку щедрое пожертвование. Это он заслужил, пусть даже его попытка помочь ей не вполне удалась.

Девушка почувствовала на себе взгляд Йомена, обернулась и храбро встретилась с его внимательными глазами. У него, насколько она помнила, были резкие и суровые черты лица, морщинки на лбу и в углах губ.

— Дневник Кина. — Голос у него оказался низкий и сильный. Дженнифер ощутила в нем взнузданную до предела энергию, как будто мужчина едва сдерживал себя. — Он у вас?

Оказывается, третья книга — дневник. Она открыла рот и тут же закрыла его, не уверенная, что может рассказать ему всю правду. Пристальный взгляд мужчины слегка пугал, но страх, помноженный на голод, утомление и возмущение тем, что на протяжении дня ее ловили все кому только не лень, заставил Дженнифер ответить ему твердым голосом, который оказался неожиданным для нее самой:

— Я знаю, как вы выглядите, так что можете откинуть капюшон. Я не люблю разговаривать с людьми, у которых такой вид, как будто им есть что скрывать.

— Пока что оставим все как есть, с вашего позволения. Вас называют Дух? — спросил он ни с того ни с сего. Дженнифер кивнула, — Вы — воровка. И довольно искусная, судя по тому, что я слышал. Сегодня рано утром вы забрались в квартиру человека по имени Кин и выкрали из его сейфа определенные ценности.

— Откуда вы все это знаете?

— Мне рассказала об этом одна прозрачная леди. — Выражение сердитого недоумения на лице Дженнифер, казалось, польстило ему. — Знаете, вас разыскивает уйма народу. Им всем нужно то, что вы украли.

— Да, — уклончиво заметила девушка, — эти марки очень дорогие.

Йомен склонился вперед и оперся подбородком на ладонь большой сильной руки. Потом пристально посмотрел на нее. Дженнифер ответила ему вызывающим взглядом. Он вздохнул и заговорил снова.

— Вы на самом деле ничего не знаете, да? — Она замотала головой, пытаясь скрыть нарастающее волнение. Очевидно, этому Йомену известны ответы на кое-какие из самых насущных ее вопросов, — К черту марки! Никому они не нужны. Все охотятся за другой тетрадью, которую вы похитили. За личным дневником Кина. Там описаны все преступления и прочие мерзости, к которым он приложил свои грязные руки с тех пор, как приехал в Нью-Йорк.

— Я думала, он коммерсант. Владелец ресторанов, прачечных и всего в таком роде.

— Он действительно ими владеет, но все это не более чем прикрытие, позволяющее объяснить, откуда у него такие деньги. Он причастен ко всему самому грязному — наркотикам, проституции, рэкету, игорному бизнесу. Он увяз во всем этом по уши. Информация, которую содержит этот дневник, скорее всего, позволит засадить его за решетку очень надолго.

— А вы пытаетесь вернуть дневник ему?

Губы Йомена сжались в тонкую ниточку. На щеках заиграли желваки.

— Нет.

Это слово, просочившееся сквозь стиснутые губы, было произнесено таким твердым, ровным и холодным тоном, что Дженнифер с трудом подавила дрожь.

— А марки вас не интересуют?

Он покачал головой. Его глаза не отпускали ее, и девушка чувствовала себя воробьем, попавшим в кулак к огромному и пока что спокойному, но потенциально смертельно опасному великану. Это было пугающее, но одновременно и пьянящее ощущение.

— Понятно, — протянула она. — Вас не интересуют марки. Меня не интересует дневник. Думаю, мы сможем договориться.

Ее собеседник улыбнулся, и Дженнифер снова едва удержалась, чтобы не вздрогнуть.

— Значит, он все-таки у вас.

— Ну, скажем так, я знаю, где он.

Девушка понятия не имела, кто такой этот странный мужчина. Знала только, что он стоит за серией недавних убийств при помощи лука и стрел — записки, подписанные «Йомен», не однажды находили на месте преступления. Отец Кальмар сказал, ему можно доверять, но, с другой стороны, священника она тоже не знала.

Йомен терпеливо ждал, пока она раздумывала над всем этим, как будто чувствовал, что она пытается разрешить какую-то внутреннюю дилемму. И вообще в нем ничего не было от хладнокровного убийцы. Он явно был опасен, да, но эта аура опасности, окружавшая его, действовала как пряность, как притягательный аромат. Внезапно в голову ей пришло решение, подсказанное столь же властным порывом.

— Я скажу вам, где ваш дневник, — пообещала она, — если вы ответите на два вопроса.

— Что?

Лицо и голос Йомена выдавали неподдельное замешательство.

— Как вы нашли меня на «Эббетс филдз»?

— Очень просто. — Он хищно ухмыльнулся, — Вас сдал ваш скупщик. Он слышал, что Кин поставил всех на ноги, чтобы вернуть книжки, но не знал, как связаться с Кином напрямую. Ему пришлось обратиться к посреднику, к одному торговцу информацией, который… которая, гм, дружна со мной. Она связала его с Кином, но рассказала об этом мне. Я оказался в его лавке вовремя и увидел, как вы вышли из одного магазина по соседству и встали в очередь за билетами. Я просто пошел следом за вами.

— Это звучит правдоподобно… по-моему. Следующий вопрос. — Она мило улыбнулась, — Как вас зовут?

Дженнифер и сама едва ли понимала, зачем его об этом спрашивает. Почему-то ей хотелось, чтобы они общались на более личном уровне.

Он откинулся на спинку стула, настороженно взглянул на нее.

— Я могу заставить вас рассказать мне, где дневник.

Дженнифер съежилась — одолженная футболка не спасала от нахлынувшего холода. Горло у нее внезапно пересохло — она осознала, что ступает на опасный, возможно, даже смертельный путь.

— Я знаю, что можете, — сказала она севшим голосом. — Но не станете.

— И почему вы так в этом уверены?

Она пожала худенькими плечами.

— Просто знаю, и все.

Йомен впился в нее еще более тяжелым взглядом, но она не отвела глаз.

— Дэниел Бреннан.

Дженнифер кивнула, безотчетно успокоенная тем, что оказалась права, опасность ей действительно не грозила. Впрочем, ее силы уже успели восстановиться, и если бы он набросился на нее, она просто-напросто превратилась бы в привидение.

— Прекрасно, — подытожила она. — Книги у доктора Тахиона.

— У Тахиона? — переспросил Бреннан, явно пораженный.

— Вообще-то, — она улыбнулась, — они в его восковой фигуре в музее на Боуэри.

— Неплохой тайник, — признал Бреннан после минутного размышления. — Люди Кина до сих пор ищут вас — если Змей почуял запах, он может найти его где угодно, пока вкус сохраняется у него на языке, — так что я отвезу вас в безопасное место, а потом отправлюсь за книгами. Дневник возьму я, а все остальное можете забрать себе.

— Я иду с вами.

— Нет.

Это слово прозвучало резко и бесповоротно, как удар гильотины. Дженнифер поняла, что спорить с ним бесполезно.

— Что ж, если вы собираетесь отвезти меня в какое-то место, пусть это будет такое место, где есть еда. Я так проголодалась, как будто неделю ничего не ела.

Бреннан на миг задумался и кивнул. Он сунул руку в задний карман джинсов, вытащил оттуда игральную карту — это был туз пик, — позаимствовал со стола отца Кальмара ручку и что-то нацарапал на лицевой стороне карты. Потом положил ручку на место, а карту отдал Дженнифер.

— Сегодня вечером Хирам Уорчестер устраивает для тузов вечеринку в своем ресторане, «Козырных тузах». Там вы будете в безопасности и сможете есть, сколько душе угодно. Вы слышали что-нибудь о Фортунато? — Дженнифер кивнула, — Передадите это ему.

Дженнифер взглянула на записку, которую он нацарапал на карте. Фраза оказалась короткой и как нельзя более меткой: «Приглядывай за ней. Й». Она посмотрела на Бреннана с уважением. Ей приходилось кое-что слышать о Фортунато. Немного, поскольку он был не из тех, кто ищет известности, но то обстоятельство, что Бреннан находится на короткой ноге с чернокожим тузом, стало для нее интересным открытием. Она задумалась, не туз ли он сам, и если так, то какой способностью наделил его вирус.

— Или Тахиону, если Фортунато там не окажется. Но что бы вы ни делали, держитесь подальше от Капитана Глюкса — такой высокий тощий хиппи — и танцовщицы по имени Фантазия. Я в них не уверен. Совсем не уверен.

Она немного поразмыслила над его советом, потом кивнула. Если уж доверять ему, так доверять во всем.

— Мне не хотелось бы утруждать вас, но нельзя ли зайти куда-нибудь за одеждой? Мне не хотелось бы появиться в «Козырных тузах» в таком виде.

— Святой отец сообщил мне о состоянии вашего, гм, костюма. — Он порылся в чемоданчике, который стоял у его ног, и вытащил ворох одежды. — Надеюсь, это вам подойдет. — Он окинул ее критическим взглядом. — Хотя вы повыше, чем мне показалось сначала.

Бреннан принялся старательно разглядывать кабинет, а Дженнифер поднялась, стащила футболку и переоделась в джинсы и темный пуловер. Натянув носки, которые он предусмотрительно захватил, она принялась шнуровать кроссовки и вдруг поймала на себе его пристальный взгляд.

Среди одежды была и маска. Она сунула ее в задний карман джинсов и поднялась. Пуловер и кроссовки пришлись ей точно впору, а вот джинсы оказались коротковаты и слишком плотно облегали точеную фигурку. Девушка аккуратно сложила одолженную ей футболку и оставила ее на столе у священника, приложив к ней краткую объяснительную записку.

— Неплохо. — Бреннан поднялся со стула. — Следующая остановка — Эмпайр-стейт-билдинг. — Он удовлетворенно улыбнулся. — Если вы не будете в безопасности в зале, битком набитом тузами, значит, вы не будете в безопасности вообще нигде.

Наверху, в особняке его матери, в уютной роскоши Верхнего Вестсайда, Фортунато закрыл глаза. Умелые пальцы женщины расправили края его галстука-бабочки. Миранде было далеко за сорок, она чуть раздалась с тех времен, когда была гейшей, но в костюме от Шанель это было почти незаметно. Десять лет назад она стала управляющей делами у его матери и с тех пор больше не обслуживала клиентов.

— Ты плохо выглядишь, — заметила она. — Что, Вероника не справляется со своим делом?

— Нет, — ответил Фортунато. — Вряд ли у нее когда-нибудь это получится.

— Никогда ее не понимала. Все, чего ей хочется, это выскочить замуж, нарожать ребятишек и спихнуть их в ясли, иметь мужа, которого вечно не было бы дома, слуг, машины и деньги. Я не перестаю себя спрашивать: что я сделала не так?

— Дело не в тебе. Дело в стране. Алчность сегодня в моде.

Она коснулась его губ, и по коже у него разбежались мурашки.

— У тебя усталый вид.

— Я вымотался.

— Раньше я знала, как помочь этой беде.

Миранда стояла совсем близко. Он чувствовал запах ее духов, нежный аромат кожи. Она прочла на его лице готовность ответить на ее призыв и велела:

— Ложись.

Он растянулся на кровати. Миранда сняла жакет и юбку. Фортунато потянулся к бабочке.

— Не трогай.

Женщина скинула остальную одежду. У нее еще осталось достаточно грации, чтобы стянуть с себя колготки, не нарушая возникшего настроения. На груди и плечах краснели полосы от лифчика, под мышками темнела щетина.

Она забралась на постель, оседлала Фортунато и принялась ласкать себя. Начала она со лба, затем ее пальцы скользнули по щекам, вернулись к мочкам ушей. По шее у нее побежали мурашки. Она наклонилась вперед так, что ее полные мягкие груди оказались всего в нескольких дюймах от его лица. Он потянулся поцеловать их, но Миранда отстранилась.

— Нет. Я же велела тебе лежать тихо.

Она принялась пощипывать свои большие темные соски до тех пор, пока они не затвердели и не встали торчком. Тогда она легонько пробежала пальцами по животу и погрузила левую руку в завитки волос на лобке. Правой рукой она снова коснулась губ Фортунато. Он провел языком по ее пальцам и выгнулся дугой.

Женщина придвинулась к нему и осторожно опустилась ему на лицо.

— Аккуратно, — предупредила она. — Я уже давненько этим не занималась.

Он принялся лизать и дразнить ее языком, и Миранда постепенно начала таять и открываться ему. Она ухватилась за бронзовую спинку кровати и медленно задвигалась; ее дыхание участилось, массивные бедра сжимали его голову.

Вскоре ее тело напряглось, женщина издала негромкий хриплый вскрик, и он принялся пить ее энергию — жадно, с благодарностью. Он чувствовал, как эта искристая энергия растекается по его телу, и едва заметил, когда Миранда наклонилась и легонько поцеловала его в губы.