Властелин Безмолвного Королевства Кук Глен
Вместе с Редферном Бехтером Пайпер Хект сидел в полотняном шатре с откинутым пологом. Стоял промозглый зимний день, еще один в череде таких же мрачных дождливых дней. Они смотрели на Кларенцу и дрожали от холода. Город гигантским хряком темнел в дождевой дымке.
– Можно занять загородные поместья на юге от Кларенцы, – предложил Бехтер.
– Действуй. Я просчитался – думал, тяжелая жизнь в полевых условиях сплотит солдат, но все оказалось гораздо гаже, чем я предполагал.
– Люблю, когда с командиром можно договориться. Дрокер еще долго отказывался бы признать очевидное. От сплоченных солдат толку мало, если они дохнут от воспаления легких.
Хект согласно что-то промычал. Такова правда военного ремесла – больше жизней обычно уносят болезни, чем вражеские клинки. Так было и во время священного похода в Кальзир. Зачастую войны были не очень кровопролитными, последнее грандиозное сражение на западе произошло восемь лет назад при Тамзе.
Сержант Бехтер служил помощником у главнокомандующего, но успел уже обзавестись и собственным помощником – юнцом из Кревельдии, по имени Драго Прозек. Кревельдия была провинцией Восточной Империи, но обычаи ее и религия больше напоминали фиральдийские. Прозек числился послушником в Братстве Войны. Вот уже много лет Братство набирало новичков в основном среди епископальных чалдарян Восточной Империи.
Там они часто подвергались гонениям, хотя и не таким жестоким, как дэвы и дейншокины.
Под навесом появился Прозек:
– Разрешите доложить, сержант.
Бехтер махнул рукой, Драго наклонился и что-то быстро зашептал ему на ухо. Пайпер не сумел разобрать, что именно. Нашептывал Прозек целую минуту. Редферн время от времени кивал. Наконец Драко выпрямился и чуть отошел, выйти из-под навеса, однако, он не торопился.
– Прибыл курьер из Кастеллы, – сообщил Бехтер. – Привез обычные бумаги и кое-какие новости. В Броте беспорядки. Люди недовольны, не хватает еды, у некоторых нет крыши над головой. Кто-то мутит воду. А еще прибыл первый сундук с деньгами из Арнгенда.
Быть может, уже не нужно будет воевать против Кларенцы? Ведь Безупречному теперь хватит денег, чтобы выкупить обратно любовь герцога Джермы.
Драго Прозек привел курьера. Тот вручил главнокомандующему мешок с бумагами и передал кое-что на словах:
– Никто точно не знает, сколько заплатила Анна, но, похоже, Безупречный сможет расплатиться со всеми своими кредиторами. Даже с теми, кому задолжал еще со времен выборов. И еще останется, чтобы учинить какое-нибудь непотребство.
Плохо дело, подумал Хект. Безупречный снова начнет брать в долг. А значит, погибнет куча народу.
– Сержант, чует мое сердце, нам с тобой скоро придется снова наведаться в Коннек.
– Не хотелось бы. Вот уж куда совсем не горю желанием вернуться. Едва ли наш следующий поход будет таким приятным, как прошлый.
– А прошлый, значит, был приятным?
– Должен был быть. И был бы, если бы в епископа Серифса Ночь не вселилась.
– Да уж, он сделал все возможное, чтобы его возненавидели лютой ненавистью.
– Те, кто там сейчас орудует, видимо, еще хуже.
– Не сомневаюсь. Где Седлако? Я его с утра не видел. Мне нужно знать, залают ли сегодня наши псы.
«Псами» он называл пушки – их отлили дэвские умельцы, которым он описал орудия, виденные на востоке. Ша-луг считали свои фальконеты секретным оружием, но фиральдийские дэвы, как выяснилось, знали о них и об огненном порошке гораздо больше его самого.
– Ему никак не удается просушить огненный порошок настолько, чтобы он взрывался, – объяснил Бехтер.
Действительно, в такую погоду огненный порошок постоянно мок, и Седлако сушил его на очень слабом огне, тщательно оберегая от открытого пламени.
– Скажите-ка, гонец, – спросил Хект, открывая мешок, – вы сами видели эти бротские беспорядки?
– Нет, господин. Но отряд из Кастеллы подняли по тревоге. И патриаршую стражу тоже. Только городской полк сам справился.
– И они еще хотят избавиться от Пинкуса, – пробормотал себе под нос Пайпер.
Пять кланов Брота считали содержание городского полка бесполезной тратой денег, ведь его нельзя было использовать, чтобы стравливать их друг с другом.
– Продолжайте, я слушаю, – сказал Хект, просматривая документы.
Титус Консент был прав: его бывшие единоверцы не прекратили дел с патриархом.
Сам Консент участвовал в их нынешней кампании и сейчас как раз был за стенами Кларенцы. Пока осада еще не началась, Хект собирался лишь припугнуть герцога Джерму. Но если фон Дрессер по-прежнему будет упрямиться, а его приятели-имперцы – бездействовать, вот тогда они вызовут подкрепление и устроят настоящую осаду.
Это было прекрасно известно и самому Хекту, и герцогу.
Слухи о нежданном пополнении патриаршей казны разойдутся быстро, и солдаты проявят больше рвения.
Хект, по природе своей циник, засомневался: а не выдумал ли Безупречный всю эту историю?
Как ему теперь помешать, если Анна Менандская действительно прислала денег?
И как доставить такую сумму из Салпено в Брот? У огромного количества людей появится соблазн наложить на сокровища лапу. Взять хотя бы Гролсач. Там все уже так оголодали, что и против церкви осмелятся пойти.
Невдалеке прогремел гром, и Хект поднял голову. Сержант Бехтер, Драго Прозек и гонец испуганно вздрогнули.
«Псов» они раньше не слышали.
– Надеюсь, – сказал Пайпер, – этот камень приземлится удачно и наведет на герцога страху.
Впрочем, надежда была довольно слабая. Пушки стреляли каменными ядрами весом около десяти фунтов. Обычная баллиста нанесла бы куда больший ущерб, зато «псы» исходили дымом и оглушительно грохотали, пугая противника, да и снаряды летели гораздо дальше.
– Разве что нам очень повезет, – отозвался Бехтер. – Думаю, они просто продырявят несколько крыш, и при такой погоде те мигом начнут протекать.
– Сказать по правде, я при такой погоде с удовольствием отправился бы домой.
– Была бы у меня такая женщина, как у тебя, командир, я бы и не уезжал никуда.
– Я ей передам твои слова, сержант. Уверен, она тоже так думает.
Бехтер покраснел.
– Известия от нашего начальника, – сказал Хект. – Хочет, чтобы мы быстренько обстряпали тут все дела, потому что у него для нас новая работенка. Сержант, что это ты усмехаешься – не над нашим ли хозяином?
– Как можно? Он же непогрешимый глас Божий.
Драго Прозек в ужасе вытаращил глаза.
– Прозек, – велел Хект, – ступайте проверьте дома на юге от города. Подыщите нам местечко. Особняк герцога Джермы прекрасно подойдет, если мы там поместимся. А вы, – повернулся он к гонцу, – идите в общую столовую – это палатка там, ярдах в тридцати. Согреетесь, а потом поспите. До завтра ответа не будет.
– Зачем ты их отослал? – поинтересовался Бехтер, когда солдаты ушли.
– Их по твоей милости чуть удар не хватил. И правда ведь думают, что патриарх – глас Господень.
– Подрастут еще – поумнеют. Но есть ведь и другая причина?
Да, Бехтер успел хорошо его изучить.
– Я заметил Титуса Консента. А ему еще рановато возвращаться.
Снова громыхнуло. На этот раз громче, и звук был другой. Хект вздохнул.
– Надеюсь, они успели спрятаться перед тем, как запалили фитиль. Потому что звук такой, словно пушка взлетела на воздух.
Подобные неприятности в Дринджере случались частенько.
В заднюю часть шатра незаметно проскользнул Титус Консент. Внимательно оглядев все углы и убедившись, что никто не подслушивает, он повернулся к Хекту.
– Что-нибудь важное вызнал? – спросил тот. – Я тебя ждал через несколько дней.
– Нужно менять план, если так велят обстоятельства.
– Хорошие вести принес или плохие?
– Зависит от того, кому и для чего.
– В игры со мной поиграть решил?
– Нет. А вернулся я потому, что подумал… Вот дерьмо!
– Какие выражения, молодой человек. Следите за языком.
Консент ухмыльнулся, продемонстрировав ровные белоснежные зубы.
– Что это было?
– Один из наших «псов». Тебе-то удивляться нечего.
Спустя мгновение громыхнуло опять. Значит, пушка все-таки не взорвалась.
– Бехтер, сходи проверь, что там у них, – сказал Хект. – Что это был за странный шум только что.
– Хорошо, командир, – кивнул сержант. – Иду.
– Незачем было его отсылать, – сказал Консент, когда Редферн вышел из шатра.
– Я и не отсылал. Мне действительно нужно узнать, что там стряслось. Был взрыв. Как будто пушка взорвалась. А они стоят кучу денег. И почти так же опасны для артиллеристов, как и для врагов. Итак, почему ты вернулся раньше срока?
– Нас не принимают всерьез. В городе дела идут как обычно. Люди герцога и кое-кто из имперских советников осмотрели укрепления и обсудили, как лучше охранять ворота, но они никуда не торопятся. Две сотни солдат их не пугают, и подкрепления нашего они не ждут. А вот своего ждут.
– Скоро?
– Не знаю. Они и сами не знают. Но Лотарь пообещал прислать отряд браунскнехтов.
– Скверно. Но патриарх получил первую порцию денег от Анны Менандской. Это поменяет расклад сил.
Консент, судя по виду, сомневался.
– Тогда я рекомендовал бы действовать немедля.
– Твои соображения?
Титус Консент предлагал начать штурм сейчас, пока все думают, что главнокомандующий бротскими войсками просто-напросто явился попугать Кларенцу.
Ночное небо чуть расчистилось, когда воины патриарха начали осторожно подбираться к стенам города. Они двигались почти беззвучно, только изредка кто-нибудь тихонько шикал на соседа, если тот вдруг ступал чересчур громко. Сквозь большую и, по всей видимости, снеговую тучу то и дело проглядывала луна.
С северной стороны в крепостной стене Кларенцы были небольшие ворота, через них в основном проезжали крестьянские повозки с зерном. Сами ворота на ночь закрывали, а вот небольшая дверца в них оставалась незапертой. Через нее незаконно входили и выходили по ночам те, кто не хотел платить официальные налоги. Титус Консент и еще несколько солдат явно дэвской внешности выступили вперед. Днем со всех, кто не был епископальным чалдарянином, взимали повышенный налог.
Стражники позорно дрыхли – можно было никуда и не красться, никто бы и так не заметил. Единственный, который не спал и готов был собирать взятки, успел так наклюкаться вина, что ничего не понял, пока его не связали. Он только и успел сказать:
– Вот зараза!
– Это ловушка? – пробормотал Пайпер Хект. – Враг у ворот, а они и в ус не дуют.
Хотя чему удивляться? Такую же картину он наблюдал здесь каждый день. Фиральдийские солдаты не отличались профессионализмом. Может, все дело в том, что им не приходилось часто участвовать в настоящих сражениях.
– Обнадежь меня, скажи, что это не ловушка, – повторил Хект.
– Если и ловушка, то они ее готовят уже лет десять.
– Неужто?
Выходит, та история, которую рассказывал Пинкус Горт, приключилась раньше? Или про службу в Кларенце он, как обычно, наплел?
– Мы прошли самую легкую часть пути, – сказал Консент. – Теперь надо добраться до герцогской цитадели, не подняв тревоги. Если нас отрежут…
– Ты вроде говорил, что герцог каждую ночь наведывается к шлюхам.
– Не каждую. Он уже не так молод, знаете ли. Но частенько.
– Мы все уже не так молоды. Высылай свои отряды.
Три крошечных отряда по три человека в каждом отправились к излюбленным борделям герцога. Им нужно было только выяснить, там ли он, – ничего больше. Узнать это не составляло труда: за Джермой фон Дрессером повсюду таскалась свита. Договорились, что Консент будет ждать гонцов из всех трех отрядов возле герцогского дворца. Если Джерма действительно в борделе, они попытаются захватить ворота дворца: их всегда оставляли незапертыми, когда фон Дрессер отправлялся на свои прогулки. Или же не всегда, а только с того времени, как ему пришлось покинуть свое загородное поместье из-за патриаршего войска.
– Если у нас ничего не выйдет, – прошептал Хект Бехтеру, – я ему все поместье испакощу – устрою там штаб.
– Разве мы не должны пощадить его собственность? Ведь Безупречный рассчитывает с ним снова подружиться.
– Ну, значит, я все неправильно понял.
Бехтер крякнул. После марш-броска из лагеря он все еще не мог отдышаться. Для своих лет держался сержант неплохо, но возраст все равно сказывался: ему ведь приходилось подстраиваться под солдат – в основном более молодых, чем даже главнокомандующий.
С тех пор как Консентовы отряды отправились на задание, прошло пять минут.
– Пора, – решил Хект. – Выдвигаемся небольшими группами. Тихо.
Титус все подробно разъяснил каждому командиру маленького отряда, но Пайпер был уверен: кто-нибудь обязательно потеряется. Кларенца была небольшим, но очень древним городом, строили ее много веков и безо всякого плана. Извилистые улочки никто и не думал обозначать.
Во время любой битвы воцаряется неразбериха. Хект лишь надеялся, что у врагов начнется более грандиозный беспорядок, чем у них самих. Его-то люди вроде как знали, что делать, даже в том случае, если их обнаружат.
Пайпер напутствовал командира каждой группы. Он не хотел, чтобы кто-нибудь из них сегодня погиб.
Неожиданно он вздрогнул – на него словно бы дохнуло холодом. И дело было не в сквозняке. Быть может, расшалилось воображение.
Или не расшалилось?
– Тоже почувствовал? – прошептал Бехтер.
– Что, сержант?
– Ты вздрогнул, командир. Повеяло холодом. Не знаю, как еще объяснить. Будто бы чье-то присутствие. Словно кто-то стоит за спиной.
– А ты оборачиваешься – и никого.
– Точно. В последнее время со мной часто такое.
Очень похоже на Орудия Ночи.
– И со мной.
Очень странно. Если бы вокруг рыскали создания Ночи, да притом могущественные, если судить по их с Бехтером ощущениям, у него уже должно было зверски жечь запястье.
– Глядите в оба, – велел Хект солдатам, которые оставались караулить захваченные ворота. – Не берите пример с этих связанных увальней.
Пока они шли по темной улице к герцогскому дворцу, Пайпер решил, что амулет может не срабатывать на присутствие Орудий Ночи только по одной причине: так пожелал создавший его эр-Рашаль аль-Дулкварнен.
О Хектовом колдовском браслете знали лишь Гордимер Лев и Рашаль Шельмец. А Гордимер не умеет управляться с такими штуками.
Но зачем волшебнику убивать Элса Тейджа?
Этого Хект никак не мог понять, но знал точно: эр-Рашаль устраивал на него покушения с самого отплытия из Дринджера. А то и раньше.
Кто-то ведь вызвал того богона в лесу Эсфири возле Кладезя Горестей и Равнины Судного Дня. Тогда ша-луг удалось его одолеть и тем самым обнаружить доселе неизвестное уязвимое место Орудий Ночи.
С тех самых пор смерть шла за ним по пятам.
Возле ворот герцогской цитадели шел бой. Изнутри время от времени доносились громкие хлопки: значит, солдаты воспользовались ручными орудиями с огненным порошком, хотя им было приказано приберечь их на случай колдовской атаки. Хект понимал, почему они не выдержали: таким оружием можно уложить врага издалека, не подставляясь под удар.
– Мой господин, мы застали их врасплох, – доложил один из офицеров. – Но потом нам не повезло. И они тоже застали нас врасплох.
– Каким образом?
– Цитадель караулят браунскнехты. Сколько – неизвестно, но сложа руки они сидеть не будут.
– Что скажешь, Титус? Ты знал, что они тут?
– Я знал про имперских советников. И сказал вам о них. Думал, их немного. Так, во всяком случае, говорили люди. Но нам и не нужно брать дворец. Герцог окопался в одном из борделей. Я отправил людей, чтобы выковыряли его оттуда.
Снова послышались хлопки, – значит, защитники контратакуют.
– Хорошо. – Хект собрал своих офицеров. – Мы не наседаем, если только людей лейтенанта Консента не перехватят. Сидим здесь, пока они не сцапают герцога. Титус, не убредай никуда. Бехтер, нужно устроить пожар.
За это Безупречного возненавидят еще сильнее.
На Пайпера снова повеяло холодом, и он, поежившись, осмотрелся. Вдалеке на залитой лунным светом улице стали потихоньку собираться горожане. Они вздрагивали от каждого выстрела, доносящегося из дворца.
– Бехтер, разгони-ка их, пока не вздумали буянить.
– Будет сделано.
Сержант отправился выполнять поручение, прихватив с собой нескольких солдат, которым пока нечем было заняться.
– Господин, – доложил Консент, – прибыл гонец. Герцога взяли. Они направляются к воротам. Нужно тоже отходить.
– Отлично. Эй вы, поджигайте!
Людям герцога не удастся так просто прийти ему на помощь.
Когда они выбрались из Кларенцы, Хекта нагнал Бехтер.
– Командир, – сказал он, – в толпе был один мужчина, которого я уже видел.
– Хм?
– В Броте. Чуть ниже среднего, обычное телосложение, волосы и борода с проседью, подстрижены. Бакенбард нет. Шатен, значит, видимо, не местный. Серые глаза. Лет сорок-пятьдесят. Очень похож на Грейда Дрокера. Вернее, так бы выглядел Дрокер, если бы его не изуродовало.
– В самом деле?
Нужно посоветоваться об этом с принципатом Делари.
Пайпер и сам вроде бы видел этого человека, но сходства с Дрокером не заметил. Он ведь толком не видел волшебника до ранения.
– Он был в коричневом плаще?
– Да. И каждый раз я замечал его после того странного холодка.
– Запомню. Держи ушки на макушке, когда вернемся в Брот. Посмотрим, может, получится напустить на него коллегию.
Патриарх лично явился выслушать доклад Пайпера Хекта о событиях в Кларенце, хотя напрямую с главнокомандующим не говорил. К тому времени как собралась коллегия, Безупречный уже успел получить за Джерму фон Дрессера выкуп и отправить герцога домой. Его войско не слишком обрадовалось: им-то от выкупа ничего не перепало. А в Кларенце кое-кого ранило, хоть и немногих, двое погибли.
– Никак не возьму в толк, что у этого человека на уме, – пожаловался Хект Анне. – Он совсем не понимает людей. Того и гляди прикажет моим солдатам подавить очередной мятеж и весьма удивится, когда они откажутся.
– Пайпер, тут становится все страшнее.
– О чем ты? – спросил Хект, обеспокоенный ее тоном.
– Дело не только в беспорядках. Мне стало страшно выходить на улицу. И детей выпускать. После того убийства я чувствую, будто за мной кто-то все время наблюдает. Ходит следом. Дети тоже почувствовали.
– Поговорю с Пеллой. В жизни на улице он разбирается гораздо лучше нас с тобой.
Но Анну его слова не успокоили. Нужно было придумать аргумент повнушительнее.
– У главнокомандующего войсками правоверных есть свои привилегии.
– Кроме длиннющего титула?
– Да. Я отдаю приказы, и их выполняют. Даже если вдруг прикажу провести учения в нашем квартале и все подумают, что я сошел с ума, все равно сделают, как велено. Из страха не получить жалованье.
– И какой от этого прок?
– А такой, что я могу прийти сюда и всех поставить на уши. И заявить при этом, что выполняю свой долг. На еретиков охочусь, положим.
Борьба с еретиками набирала обороты. В коллегии вовсю судачили о ереси – в основном подельники Безупречного. Приуготовляли всех к славному будущему.
– Вызови этого полоумного Морканта Фарфога. Может, чудище его слопает.
Епископа Фарфога Хект еще не встречал и знал только, что его назначили главным дознавателем патриаршей Конгрегации по искоренению богохульства и ереси. Поговаривали, что целые монастыри пустели, – столько народу рвалось в нее вступить.
Но даже то немногое, что слышал Хект, свидетельствовало о том, что Фарфог еще более мерзкий тип, чем покойный епископ Антье Серифс.
И почему Безупречный покровительствует таким людям?
– Умный ход – там, в Кларенце, – похвалил Делари Хекта, когда они встретились в банях.
Из-за спины принципата выглядывал самодовольно ухмыляющийся Оса Стил.
– Благодарю вас, ваша милость. Основная заслуга принадлежит лейтенанту Консенту.
– Но ты воспользовался теми сведениями, которые он добыл, и разработал план. И претворил его в жизнь.
– Э-э-э…
– Рискнул и выиграл. Обычно-то люди только тянут кота за хвост, как тот же Тормонд Четвертый, – никак не могут решиться. С инициативой у нас плоховато – никто не хочет рисковать.
– Мы рискнули, зато нарвались на браунскнехтов.
Хотя и имперцы тоже порядком удивились.
Делари усмехнулся.
Хект вдруг заметил, что Геррин и Юна смотрят на него не так, как обычно. Сегодня на их лицах было написано просто-таки благоговение.
– Прекрати! – велел он Юне.
– Все любят победителей, – снова усмехнулся Делари.
– Есть одно затруднение, ваша милость.
– Ну-ка, начало мне уже не нравится. Какое затруднение?
– Сначала я думал, что воображение разыгралось, но потом сержант Бехтер рассказал, что тоже заметил.
Хект описал внимательно выслушавшему его принципату то странное чувство и холод, а еще человека, которого в такие моменты замечал Бехтер.
– Я тоже его замечал раз или два. По словам Бехтера, он похож на Грейда Дрокера – до ранения. Только ниже ростом.
Делари нахмурился: смерть сына все еще терзала его.
Хект же старался не затрагивать эту тему – ведь именно из-за него покойнику нанесли те страшные раны, от которых он так и не оправился.
– Ваша милость, я лишь повторяю его слова. Сам-то я не знаю, как выглядел Грейд Дрокер до увечий.
– Беда, которая стряслась с моим сыном, все еще не дает мне покоя, Пайпер. Терзает меня – ты и представить не можешь, насколько сильно. Но ходить вокруг да около не имеет смысла, от этого не легче. Так что если хотел что-то сказать – говори.
– Хорошо, ваша милость. Но больше вроде и нечего сказать.
– Как дела у твоей Анны?
– Волнуется. – И Хект рассказал про опасения Анны.
– О том растерзанном иноземце вестей никаких. За телом никто не явился. В Броте не так много праман – разве что матросы да те, кто служит в посольстве. Похоже, у покойного не было здесь связей. Был бы у меня подходящий человек, я бы попробовал вызвать его дух.
– Ваша милость! – воскликнул Хект.
Это был страшный грех.
Лицо Осы Стила тоже исказилось от ужаса.
Быть может, Хагид бин Нассим при жизни знал Осу? Еще в Дринджере?
Вполне вероятно. Если отец Хагида участвовал в их хитроумном плане. Но видел ли Оса тело?
– Просто мысли вслух. Скажи Анне: пусть не волнуется. Мы об этом позаботимся, – заявил старик таким тоном, словно провозглашал новый закон природы.
Постепенно от ледяной маски дряхлого принципата Муньеро Делари откалывался кусочек за кусочком, обнажая совсем другое лицо. Был ли он действительно Одиннадцатым Неизвестным? Теперь Хект уже не сомневался в том, что Муньеро Делари и вправду могущественный волшебник – как раз такой, какими и считали членов коллегии в дальних краях.
– Геррин, прекрати!
– Вам не нравится, главнокомандующий?