Властелин Безмолвного Королевства Кук Глен
– Слишком нравится. Поэтому прекрати.
Оса захихикал, а вместе с ним и обе девицы, но Геррин подчинилась.
Делари едва заметно взмахнул рукой, и мальчишка тут же сделался серьезным.
Видимо, Стил не настолько владеет ситуацией, как ему бы того хотелось.
– Пайпер, существует два разных мира. Особенно ясно это видно на примере церкви, – говорил принципат Делари. Они стояли на балконе под дворцом Чиаро и смотрели на огромную карту; никаких изменений в ней Хект не заметил. – Но так дела обстоят не только в церкви, а вообще всегда и повсюду. Один мир – буйный и громкий, мир каждодневных страстей, боли, продажности. Именно в нем мы обычно взрослеем. А со вторым миром соприкасаются немногие, но почти все верят в его существование – это мир тайных сил, тайных владык. Безмолвное Королевство. Именно Безмолвное Королевство так же, как и Орудия Ночи, хотя и более целенаправленно, незаметно и тайно определяет буйный и громкий мир. Безмолвное Королевство существует в никому неведомом пространстве между человечеством и Ночью.
– Все, кто обладает даром, верят в это?
Делари смерил Хекта внимательным взглядом, словно хотел понять причину такого вопроса.
– Некоторые из нас вхожи в это пространство. Мы знаем о нем лишь потому, что нам его показали. Другие, как, например, члены особого ведомства, слишком верны своим идеалам и ни в чем таком не участвуют.
– А показали почему? По каким-то неведомым соображениям тех, кто уже оказался там?
Но принципат, видимо, решил, что на сегодня тайн вполне достаточно, и сменил тему:
– Девчонка не заговорила?
– Э-э-э… Вэли?
– Да.
– При взрослых она молчит, но разговаривает с Пеллой. Иногда. А тот время от времени снисходит до того, чтобы рассказать нам, что у нее на уме. В основном она волнуется о своем будущем. Вам удалось что-нибудь разузнать?
– Нет. Вэли Дюмейн действительно существует, но это графиня Блю, жена того самого графа, который что-то не поделил с Анной Менандской. Детей у них нет. Графине двадцать девять лет, и поговаривают, что понести она не может из-за злого колдовства. А еще говорят, Анна намеревается подкупить епископа Салпено титулом Дюмейнов.
– Эта Анна готова все отдать.
– Весьма целеустремленная особа.
– И терять ей, как я погляжу, нечего.
Хект никак не мог понять, как обыкновенная потаскуха могла добиться такого влияния.
– Видимо, в постели она вытворяет нечто исключительное, – пробормотал Делари.
– Заинтригованы?
– Чисто научный интерес. Я бы с ней с удовольствием встретился.
– Хм… И у вас даже нет никаких догадок, как во всю эту картину вписывается Вэли?
– Только косвенные доказательства.
– Но если Братство Войны было заинтересовано… Ваша милость! Меня вдруг осенила одна догадка. Раньше я об этом не подумал.
– Слушаю.
Делари напомнил Хекту его наставников из школы неутомимых отроков: они всегда терпеливо ждали, пока ученик додумается до правильного ответа.
– Люди, похитившие Вэли, были в сговоре с особым ведомством. А ведь именно ведомство отправило меня в «Десять галеонов».
– И ты только сейчас понял, что им, вероятно, хорошо известно, где сейчас девчонка?
– Временами я туго соображаю, ваша милость. Я же просто солдат, помните?
– Следующее заключение сумеешь сделать? И еще одно?
– Какое, ваша милость?
– Не решили ли они, что Вэли лучше спрятать у тебя, а не оставлять с теми, кого можно легко купить? Не подстроено ли все специально так, чтобы ты вытащил ее из Сонсы?
– Не знаю, ваша милость. Я мыслю не так витиевато.
– Понимаю. И это в тебе подкупает. Вполне вероятно, именно поэтому Бронт Донето рекомендовал тебя своему родственнику-патриарху. Ты для него – как острый клинок, который опасен лишь для противника, а не для его владельца.
Хорошо бы так думал и Гордимер Лев.
– Возможно. А еще он уверен, что может крутить мною как захочет.
– Существует и другая возможность, – хмыкнул Делари. – И она кажется мне самой правдоподобной.
– Какая же?
– Не выдумала ли девчонка свою историю, чтобы спастись из того жуткого места? Люди, Пайпер, частенько придумывают себе прошлое.
– Э-э-э… Я спрошу об этом у Пеллы.
– Спроси. Здесь мы не увидим ничего нового – все то же самое, разве что становится все хуже и хуже, и притом весьма быстро. Замерзнет ли вся вода в морях? Падет ли Фиральдия?
Хект подумал, что Фиральдия перво-наперво падет под наплывом беженцев.
Судя по карте, в ближайшем будущем сражение за Кларенцу им не грозило. Перевалы, через которые можно было добраться туда из центра Граальской Империи, были перекрыты. Разве что гонец добрался бы в обход до места назначения, но вот войска на несколько месяцев были отрезаны.
– Нам известно, где сейчас Лотарь и его сестры? – спросил Хект.
Йоханнес Черные Сапоги предпочитал жить поближе к Фиральдии, любимым его городом считалась Племенца: оттуда в случае чего можно было быстро натянуть нос Безупречному.
– Лотарь в Хоквассере. Городок такой, название дословно означает «высокая вода», но можно перевести и как «наводнение». Слово восходит еще к древности, правда, тогда оно звучало по-другому, но означало то же самое.
Для своей легенды Хект уже кое-что разузнал о Хоквассере. Ведь он должен был проходить через него во время своего вымышленного путешествия из Дуарнены. Город военных. Был таким со времен Древней Империи. Теперь там располагалась ставка личных телохранителей Граальского императора – браунскнехтов.
Даже такая маленькая постоянная армия очень не нравилась имперским дворянам, ведь чем сильнее становился император, тем больше ослабевала знать.
– Катрин либо с ним, либо в Грюмбраге, – продолжал Делари. – Про Элспет точно неизвестно. Пусть это, – принципат махнул рукой в сторону карты, – не слишком тебя обнадеживает. Реши вдруг Лотарь нам насолить – у него и тут есть нужные люди. Пойдем.
Они спустились с балкона и прошли мимо занятых работой монахов и монахинь. Одна из женщин вроде бы была на сносях.
Принципат Делари остановился возле окованной железом деревянной двери. Эта тяжелая старинная дверь, казалось, не поддалась бы под натиском ни варваров, ни созданий Ночи. Справа от нее на каменной полке стояло несколько старомодных медных фонарей – такими когда-то пользовались имперские ночные гонцы. На шторках, с помощью которых регулировалась яркость фонарей, можно было даже разглядеть рельефную императорскую печать. Делари взял один фонарь, проверил, сколько там горючей жидкости, и зажег фитиль от стоявшей тут же на полке свечи. Судя по сальным пятнам, свеча горела тут постоянно.
– Пайпер, открывай.
Дверь оказалось незапертой, на ней не было ни замка, ни засова. Хект просто потянул, и она открылась.
На них дохнуло промозглой влажностью, нечистотами и застарелым запахом смерти.
– Это вход в катакомбы?
– Он самый, – кивнул Делари. – Катакомбы действительно существуют. Возьми себе фонарь. Никогда не спускайся туда без фонаря.
– Я предпочел бы туда вообще не спускаться. Если даже только половина из того, что рассказывают, правда.
– Неправда. Но реальность зачастую страшнее вымысла. Свет этих фонарей отпугивает создания Ночи.
Хект осмотрел полку – все светильники казались полностью заправленными. Он выбрал самый тяжелый, чтобы уж точно долго не погас, зажег и приготовился. Раз надо, так надо.
Делари усмехнулся:
– Запомни, там внизу, как и здесь, в верхнем мире, самые ужасные чудовища разгуливают на двух ногах, и обычно у них имеются любящие мамочки.
– Зачем нам-то туда соваться?
Принципат словно ждал этого вопроса и приготовил ответ заранее:
– Иногда приходится перемещаться так, чтобы тебя никто не заметил. А какой была твоя мать?
Они уже успели пройти немного по туннелю – камень тут клали без раствора, старинным способом, которым пользовались еще в Древней Империи. Вопрос застал Хекта врасплох.
– Что, ваша милость?
– Мне любопытно, какая у тебя была мать.
Пайпер решил потянуть время, а сам судорожно вспоминал, что и кому он рассказывал о своей матери.
– Думаю, она ничем не отличалась от других матерей. Пайпер – хороший мальчик, не хотел ничего дурного, такого он точно не мог натворить, и все в том же духе. Но я плохо ее знал. Она умерла, когда я был совсем юным. От родильной горячки.
– А отец?
– Был достойным чалдарянином. А в Дуарнене достойные чалдаряне рано отправляются на небеса. Его я совсем не помню. Говорили, он и дома-то бывал редко – успевал лишь маму обрюхатить.
Казалось, Делари его рассказ позабавил, но расспрашивать дальше он не стал.
– Здешние катакомбы принадлежат нам, – сказал он вместо этого, не объяснив, впрочем, кто такие эти «мы». – Здесь безопасно. В основном. Есть патрули, наблюдатели, мало кому удается проскочить. Но, несмотря на все это, постоянно надо быть начеку. И никогда не забывай брать с собой фонарь.
Под ногами захлюпало. Когда-то на стенах явно была штукатурка, но теперь она обвалилась и превратилась в размякшую жижу на полу.
– Мы рядом с Терагаем, но глубже, – пояснил принципат. – Отсюда можно добраться до Кастеллы или Кройса. Или пройти на северный берег. Но как это сделать, тебе пока знать не надо.
– Здесь действительно настоящее Безмолвное Королевство, – пробормотал Хект.
На пути им не встретилось ничего живого – ни пауков, ни крыс, ни других вредителей.
– Боишься?
– Не люблю тесноту. Тем более под землей.
Делари снова усмехнулся. Сегодня, по всей видимости, его веселило все подряд.
– Где же крысы и другие твари? – поинтересовался Хект.
– Здесь бродят жестокие создания. Им все равно, чем поживиться, – тобой и мной они тоже не погнушались бы, если б сумели поймать.
– Не слишком обнадеживает.
И снова Делари хихикнул:
– Пайпер, ты в подземном мире. Вспомни древние мифы.
– Буду смотреть в оба – вдруг да повстречаю слепого паромщика на черной реке.
– Его бы тут мигом отделали и отобрали бы деньги, которые он насобирал за переправу.
– Умеете вы успокоить. Куда мы направляемся?
– Да особенно никуда. На меня сегодня напала охота раскрывать секреты коллегии.
Они свернули влево, в пересекающий их путь туннель, и вышли в огромный зал. В свете фонарей дальние стены были почти не видны, слабый луч выхватывал лишь бесконечные ряды уходящих во мрак древних колонн. Казалось, будто они попали посреди ночи в какой-то заброшенный собор, причем заброшенный давным-давно. Повсюду валялся мусор. Пламя фонарей стало голубоватым, и повсюду легли синевато-серые тени. Кругом висела паутина, а на полу толстым слоем лежала пыль.
И еще кости – маленькие и большие кости устилали пол. Были среди них и очень странные, даже пугающие. Возможно, не человеческие. Тленом почти не пахло.
– Плоть не успевает здесь разложиться, – сказал Делари.
Кости побольше кто-то разломал – вполне вероятно, пытаясь высосать мозг.
– Еще одно безмолвное королевство.
– Не всегда. Хотя теперь так оно и есть. Порой здесь селятся летучие мыши, но ненадолго. Иногда язычники справляют тут свои зловещие обряды. Забавно, ведь когда-то в этих подземельях собирались самые первые чалдаряне, чтобы поклониться своему богу и похоронить умерших. А теперь дальним краем катакомб пользуются демонопоклонники. Временами они вламываются в склепы и похищают оттуда трупы для своих гнусных целей.
– Да? А для каких?
– В смысле?
– Что они делают с трупами? В детстве я услышал одну сказку, вернее, не услышал, а подслушал, да и то не целиком. Все думали, что я сплю. Рассказчик утверждал, что все это истинная правда и произошло на Великих Болотах. Очень запоминающаяся история. Он успел добраться до того места, когда трое братьев, главные герои, возвращаются домой с мумиями каких-то древних колдунов. И тут я расчихался. Меня выдрали и отправили спать. Так я и не узнал, зачем им понадобились те мумии.
Даже в неверном свете фонаря было видно, как нахмурился Делари.
– Сказка?
– У нас на севере есть странствующие сказители. Почти как ваши трубадуры, только они не поют. И про любовь не рассказывают – больше про героев и разные мрачные приключения. Всегда клянутся, что это правда, но все, конечно, понимают, что к чему. Тот сказитель (имени я не помню) прославился страшными сказками. И та – про украденные мумии – звучала очень правдоподобно.
– Мумии колдунов, говоришь?
– Да, ваша милость.
Не сболтнул ли он лишнего?
– Занимательно. Расскажи поподробнее.
– Что именно, ваша милость?
– Кем были те герои? Где они достали свои мумии? Чьи мумии это были?
– Ваша милость, мне тогда было пять лет от роду. Пайбус. Так, кажется, звали старшего из братьев. Да, помню. Именно он и затеял тот поход. А еще там был… Флогни? Вроде того. Он как раз предупреждал, что не нужно тревожить мертвецов, но отправился с остальными, потому что братья должны держаться вместе. Герои разыскали далеко на востоке, в горах, тайную усыпальницу. Не знаю, откуда они про нее прознали. Там был похоронен древний завоеватель из лошадников. Ему до сих пор поклоняются в тех краях. В сказке говорилось, что колдунов убили и закопали – с четырех сторон света от гробницы, чтобы их духи защищали ее. И будто бы они так разозлились из-за этого, что губили любого, кто подбирался близко. С южной стороны лежала женщина – колдунья и возлюбленная того завоевателя. Когда она узнала, что ее собираются убить, то наложила на все племя страшное проклятие.
– Хорошая сказка. Я бы не прочь услышать, как все было на самом деле.
Принципат Делари слушал, продолжая медленно идти вдоль стены, постепенно загибавшейся вправо. Хект решил, что они идут по кругу.
– Я слышал, что нечто подобное приключилось в Люсидии, – сказал Делари.
– Где, ваша милость?
– В пустыне Идиам в Люсидии есть тайная крепость Андесквелуз, вырезанная прямо в скале. Давным-давно там обитали жрецы одного чудовищного и жестокого культа. Их уничтожили, так бывает всегда, когда подобные люди слишком рвутся к власти. Несколько лет назад один могучий волшебник из Дринджера, эр-Рашаль аль-Дулкварнен, отправил отряд воинов ша-луг в Андесквелуз, чтобы выкрасть мумии тех мертвых жрецов-колдунов.
– Эр-Рашаль аль-Дулкварнен? А это не он?..
– Да, именно он был в Аль-Хазене. Мы отвлекали его, пока ты и император не расправились с его подельниками, но он сумел сбежать. Думаю, эр-Рашаль благополучно вернулся домой и замышляет очередную пакость.
– Но зачем ему понадобились мертвецы? Вернее, мумии. Вы же сказали – мумии, а это разные вещи.
– Не просто мумии, а мумии колдунов, при жизни весьма могущественных. И весьма жутких. Несколько владык Андесквелуза успели вознестись до того, как остальных жрецов стерли с лица земли.
– Э-э-э… вознестись?
О волшебстве, будь оно проклято, Хект не знал почти ничего.
– С помощью колдовства сумели превратиться в Орудия Ночи. В демонов, если угодно. Все восточные джинны когда-то были людьми. В прежние времена достичь бессмертия, хоть и такого вот чудовищного, было гораздо проще, особенно возле Кладезей Ихрейна. Быть может, волшебник-дринджериец собирается и сам превратиться в демона.
Делари свернул в сторону и сделал несколько осторожных шагов. Хект устремился следом, обогнув скелет, на котором темнели обрывки полуистлевшей льняной ткани. На черепе кое-где торчали клоки волос. Мертвец будто следил за Пайпером пустыми глазницами.
Скелетов тут валялись целые дюжины. Видимо, из бесчисленного множества ограбленных склепов.
– Драгоценностей на них нет, – заметил Хект. – Грабители постарались.
– Нет. Это истые бротские чалдаряне – драгоценностей они не признавали. И в могилу сходили лишь с тем, с чем появились на свет.
– Времена изменились.
– Человек есть человек.
– Если тот колдун сумеет превратиться в бога… Что он тогда станет делать?
– Считается, что вознесшиеся теряют всякий интерес к своей прошлой жизни и посвящают себя тому, чем издревле заняты все создания Ночи, – приумножают свое могущество. Но это лишь догадки – никто не знает наверняка. Они же не возвращаются, чтобы рассказать, каково это – жить на той стороне. Да и мало кто возносился за последние несколько веков. Стой! – Делари внезапно перешел на шепот: – Молчи. Не шевелись.
Старик медленно повернул голову в одну сторону, затем в другую и настороженно прислушался. Потом закрыл глаза и потянул носом воздух.
– Нужно уходить, – едва слышно выдохнул он и начал осторожно, на цыпочках пятиться, стараясь не издавать ни звука.
Хект не стал задавать вопросов. Его амулет вдруг сделался ледяным.
Во тьме заворочалось что-то весьма мерзкое.
Когда они добрались до туннеля, ведущего во дворец Чиаро, принципат явно вздохнул с облегчением, и Хект наконец-то решился спросить:
– Что случилось?
– Мы чуть не разбудили нечто весьма злобное и могущественное. Оно спало, но неожиданно забеспокоилось во сне. Будить его я не хотел. Быть может, именно это создание и убивало там, наверху. Теперь мы знаем, где его логово, и можем напасть.
– Но почему не прямо сейчас?
– Потому что я один, я стар и притомился, показывая тебе этот крошечный участок подземного мира, – в очередной раз усмехнулся Делари. – И еще я безоружен, а создание это, похоже, гораздо страшнее, чем кто-либо мог подумать.
6
Принцесса Элспет гневалась. Альгрес Дриер все мешкал, а она злилась все сильнее. Дриер утверждал, что нужно подождать несколько недель, тогда путешествовать будет гораздо проще. Погода будто бы сговорилась с ним и решила помешать осуществлению желаний Элспет, вернее, одного самого сокровенного ее желания.
Принцесса желала оказаться в своей Племенце. И немедленно!
Проклятая погода. Через несколько дней после того, как Лотарь даровал сестре Племенцу, она и самые крепкие вельможи из ее свиты по Блейну переправились из Альтен-Вайнберга в Хоквассер. В Хоквассере все словно вымерло, и лишь теперь, с известиями о скором прибытии самого императора, началось хоть какое-то оживление. По широкому и грязному Блейну плыли громадные льдины – некоторые размерами с добрый боевой корабль.
В Хоквассере пришлось задержаться надолго.
Гонцы принесли вести: лишь один из перевалов проходим, но едва-едва. Зима выдалась лютой, такой давно никто не помнил, и в горы совались только самые закаленные, решительные и отчаянные путники. Элспет хватило решимости попытаться, и она отправилась в путь в компании капитана Дриера и двух браунскнехтов (они, видимо, чувствовали, как затылки им с того света сверлит взглядом свирепый Йоханнес Черные Сапоги). Одну Ганзелеву дочурку воины отпустить не могли, а отговорить ее было совершенно невозможно.
От упорства принцессы браунскнехтам стало не по себе: ни ужасная погода, ни холод не заставили ее отступить, она не испугалась ни обморожения, ни даже рыскавшего в горах чудовища, хотя несколько дней кряду все отчетливо чувствовали его присутствие и слышали жуткие завывания ветра. Альгрес Дриер одновременно и поражался, и беспокоился.
В Джагских горах засел владыка Ночи – создание злобное, невообразимо жестокое, почти бог. Его можно было почуять и без тайных способностей, но почему-то на этот раз страшилище не тронуло путников, весьма удивив тем самым людей, живших за перевалом.
Вот уже около года терзал этот дух всю округу, особенно свирепея в непогоду. Те, кто, по их собственным словам, разбирался в созданиях Ночи, утверждали, что на их головы обрушился ветряной демон, которого какая-то сила выгнала из ширившихся владений вечного снега и льда.
Деревенские невежды решили, что принцессе покровительствует Господь. Или же она предназначена в невесты Ночи. Обе эти версии пугали, каждая по-своему.
Элспет добралась до Племенцы всего за две недели до наступления календарной весны. Ее приезд сопровождала настоящая метель: дождь вперемешку со снегом замерзал на лету, заковывая людей и вьючную скотину в ледяной панцирь. Дорога под ногами превратилась в предательский лед. Элспет испугалась, что после всех тягот неумолимых Джагских гор сломает себе шею на булыжной мостовой собственного города.
В течение следующего месяца постепенно, один за другим, в Племенцу подтянулась остальная свита и браунскнехты. Погода самым возмутительным образом наладилась почти в тот же день, когда принцесса въехала во дворец Диммель. А неделю с лишним спустя от льда и снега в фиральдийских Джагских горах не осталось и следа. Движение через перевалы тут же возобновилось.
Альгрес Дриер ничего не сказал.
И от этого Элспет страшно захотелось взять палку и лупить его до тех пор, пока он не выдержал бы и не выплюнул свое «Ну, я же говорил!», которое так и светилось в его улыбающихся серых глазах.
Еще больше разозлила ее болезнь, которая длилась несколько недель. Элспет одолевал ужасный кашель.
Феррис Ренфрау появился, когда она металась в лихорадке. Окна в ее спальне были плотно занавешены. Элспет бросало то в жар, то в холод, изнурительный кашель отнимал все силы. Она притворялась спящей, чтобы от нее отстали не в меру хлопотливые сиделки. Хуже всего донимали ее Шевра ди Натейл и Дельта ва Кельгерберг. Первая, противная старая корова, родственница бывших графов Племенцы и истовая пробротская чалдарянка, скорее всего, тайно служила советникам. Дельта была всего на четыре года старше самой Элспет, но придерживалась совсем уж старомодных взглядов на то, как следует вести себя имперской принцессе. Верность своей хозяйке она, конечно, хранила, только вот от ее занудства сводило зубы.
Настоящий ужас заключался в том, что обе дамы полагали, что им-то как раз прекрасно известно, как для Элспет Идж будет лучше.
Когда принцесса услышала голос Ренфрау, то поначалу приняла его за горячечный бред. Словно кто-то внял ее тайным мольбам. В ее личные покои Ренфрау заходить не стал.
Но справился о здоровье.
– Она сама во всем виновата, – высокомерно заявила госпожа Дельта. – Избалованное, своевольное дитя. Слишком самовлюбленное и невыносимо упрямое. Все должно быть так, как она пожелает и когда она пожелает, и не важно, чем это обернется для других. Чудо, что Альгресу Дриеру и двум его сержантам удалось…
– Это семейное, – усмехнулся Ренфрау.
– Да, Йоханнес был своевольным, но не мелочным. И уж точно не самовлюбленным. Упрямство он проявлял, когда дело касалось не его самого или его удовольствий, а блага империи. Сударь, это дитя может стать нашей императрицей. Причем весьма скоро, если, упаси нас Боже, будет на то Его воля. Что станется с нами, если она не повзрослеет?
– Она умница. Еще научится.
– Глядя на нее, трудно на это надеяться.
– Альгрес Дриер – хороший человек.
– Лучше бы он в таком случае отшлепал ее, когда ей взбрело в голову посреди зимы лезть в Джагские горы.
– Я поговорю с ней. Так рисковать неразумно. Думаю, она не понимала всей опасности. Им просто повезло. В горах рыскает владыка Ночи. Такого жуткого чудовища не видывали здесь со времен Древней Империи. Быть может, оно просто спало. А может, от холода сделалось неповоротливым. Так или иначе, все закончилось гораздо лучше, чем могло бы. Я не разбираюсь в этих вопросах и не могу посоветоваться с теми, кто разбирается, – ведь это сплошь шакалы Безупречного. Но я видел жертвы. Остается только Бога благодарить, что чудовище не тронуло девочку.
Элспет хотела было разгневаться на госпожу Дельту, но сдержалась. Ренфрау ведь выражался гораздо менее снисходительно. Он всегда был для нее полубогом, железной десницей, которая воплощает в жизнь волю императора. Раз Ренфрау решил, что она недостойна, значит нужно серьезно собой заняться.
В силу своего положения Элспет Идж всегда жила в своем собственном мире и раскладывать по полочкам свои поступки не удосуживалась.
Замечания госпожи Дельты задели ее за живое, но слова Ренфрау просто выбили землю из-под ног.
Элспет не верила, что когда-нибудь станет императрицей, и потому считала, что готовиться к такой судьбе ей ни к чему. По всей видимости, остальные придерживались другого мнения.
Иджи редко умирали от старости, и в этом году, разумеется, все в очередной раз решили, что Лотарь не доживет до следующего.
Феррис Ренфрау попросил, чтобы его вызвали, когда принцесса будет готова с ним увидеться. И даже ни на мгновение не усомнился, что она этого пожелает.
А Элспет не желала. Да что о себе возомнил этот Ренфрау? Какое право имеет так разговаривать?
Ей потребовалось время, чтобы все осознать.
Приближенные не слишком-то ее любили. И виной тому было поведение принцессы.
В конце концов Элспет все поняла. А вот Катрин не поняла бы никогда.
Принцессе не пристало оставаться наедине с мужчиной. Да еще принцессе на выданье. Нельзя позволить ни малейшего пятна на репутации, даже намека. Но Элспет не хотела, чтобы при разговоре присутствовали придворные дамы: все они наверняка будут подслушивать, а потом доложат советникам, патриарху, брату, сестре или еще кому-нибудь.
Элспет не сомневалась, что среди ее придворных дам одни шпионки.
Так она и заявила Феррису Ренфрау.
Главный шпион Граальской Империи кивнул, принимая чашку с чаем из рук у одной из молоденьких девиц, которые тем утром прислуживали Элспет. Принцесса искренне надеялась, что эти пустоголовые вельможные дочки и внучки по глупости своей переврут подслушанное.
– Разумеется. Вы теперь особа весьма ценная. У вас нет друзей.
Элспет вспыхнула от возмущения, но смолчала. Ее не должно было волновать чужое мнение. Только отчего-то волновало. Обидный разговор Ренфрау с госпожой Дельтой и госпожой Шеврой до сих пор отдавался в ушах.
Феррис улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Очень уж потворствовал он этой восточной причуде их чистить.
Элспет и сама чистила зубы, но нехотя, отдавая дань моде.
– Вы правы. У меня нет друзей. Я одинока – даже и не подозревала, отправляясь сюда, что можно быть настолько одинокой.
А спешила в Племенцу она, потому что с этим городом были связаны почти все ее счастливые воспоминания.
– Вокруг вас люди, и эти люди могли бы стать вашими друзьями. Если вы им позволите. Многие из них действительно желают вам добра.
Не зная, что ответить, Элспет молчала.
– Мой мир рухнул со смертью отца, – наконец заговорила она. – Раньше, когда он был жив, я хоть и не видела его часто, но чувствовала себя нужной. На своем месте. От меня мало что требовалось. Мы с Катрин баловали Мусина, играли в девочек-солдатиков. Папа потворствовал. Особенно моим причудам.
– Потому что вы очень на него похожи. Мечта, фантазия, и он это понимал, но с удовольствием позволял вам притворяться сыном, которым не смог стать Лотарь. Жестоко пошутил над ним Господь.
– Да, очень смешно, – отозвалась Элспет, отпивая чаю. – Оглянитесь по сторонам. Каждый сильный владыка оставляет после себя слабого наследника.
– Затруднения с престолонаследием не редкость, но сын короля Питера, насколько можно судить по младенцу, вырастет достойным преемником. И Анна Менандская, скорее всего, станет сильной владычицей, когда воцарится в Арнгенде.
На обидный намек Элспет внимания не обратила.
– Как же я жалею, что отец ворвался тогда в Аль-Хазен.
– Все об этом жалеют, за исключением эрцгерцога Омро и его приспешников. Возможно, нам никогда не удастся оправиться от этой потери. Но на мечтах и сожалениях Граальскую Империю не построишь. Обычно, во всяком случае, дело обстоит именно так.
– Был бы он жив – я бы тут не сидела одна.
– Вполне возможно, что сидели бы. В окружении этих же самых дам. Вашего отца сильно беспокоили последствия его собственных деяний: он позволил своим дочерям играть в солдатиков. Вы особенно его расстраивали – ввязывались в сражения, щеголяли доспехами. Аль-Хазен стал бы последней каплей. Вы могли и в монастыре оказаться.
– Нет.
– Он думал об этом.
– Но мне казалось… – с изумлением вымолвила Элспет. – Казалось, он хотел, чтобы я так себя вела. Гордился мной.
– И он гордился в глубине души. Но Йоханнес был императором и не мог закрывать на подобное глаза. Он заботился о вашем благополучии и репутации. А вы угодили в переплет, из которого вас выручили патриаршие солдаты.
Читать бесплатно другие книги:
