Юная Венера (сборник) Мартин Джордж

– Через несколько минут, – ответил прокаженный. – Мне любопытно, что там на корабле.

– Наружная дверь главного шлюза открыта, – отметила Винни, когда они подошли ближе. Она спрыгнула с жабохода с оружием в руке, по пояс погрузившись в воду. Кельвин последовал за ней, чуть позже к ним присоединилась Мазис. – Это плохо.

– Да уж, – согласился Теодор.

Он щелкнул поводьями, и жабы быстро развернулись, поставив повозку в позицию, позволяющую быстро уехать прочь. Но не ушел.

Кельвин осмотрелся. Здесь, в центре, как и везде, был туман, но не слишком густой, видимость – метров пятьдесят. Никакой видимой угрозы не наблюдалось, никто не выходил из корабля, и внутри движения тоже не было.

– Нет ли поблизости Джат? – прошептал он Винни. – Самому мне туда лезть нет никакого желания.

– Зануда, – усмехнулась Винни. – Она здесь. Не знаю, насколько близко.

– Может, мне связаться с Йезес? – нетерпеливо спросила Мазис.

– Нет! – хором ответили Кельвин и Винни. – Никаких контактов с кем-либо, ясно?

– Что вы собираетесь делать? – с интересом спросил Теодор, стоя в нескольких метрах позади.

– Мы должны войти внутрь, – повторил Кельвин. – Время идет.

– Кто-то выходит! – воскликнула Мазис. – Кто-то из триплетов, они все-таки живы!

Она кинулась вперед, когда в шлюзовой камере показалась чья-то фигура. Это был подросток в блестящем черно-желтом костюме гражданских пилотов, без шлема. Он стоял в проеме шлюза и махал им рукой.

– Назад, – приказала Винни. – Лейтенант Мазис! Стой!

Мазис не слушалась. Она с криком шлепала по болоту к открытому люку.

Выругавшись, Винни бросилась за ней и, схватив за лямку ее флотской формы, попыталась оттащить девушку назад. Но ткань, сгнившая за несколько дней пребывания в Трясине, лопнула. Мазис вскарабкалась внутрь.

Человек в дверях махнул еще раз и вдруг вырос, ноги его лопнули, и из них разрослись огромные розовые усы. Грибковые лианы побежали из-под ног человека и, погрузившись в воду, с пугающей скоростью окружили Мазис.

Кельвин и Винни одновременно выстрелили, лучи с шипением пронеслись над головой Мазис, в сторону страшного гриба и его человека-марионетки. Но в отличие от всех грибов Венеры чудовище не загорелось. Узкие лазеры только пробили в нем черные дымящиеся отверстия, и из него вырвалось еще больше длинных отростков, стремящихся поймать отчаянно удирающую Мазис.

Ей удалось преодолеть всего несколько метров, когда щупальца гриба догнали ее. Прорвав майку из кожи ящерицы и искусственную ткань, они впились прямо сквозь кожу в ее мышцы, нервы и сосуды, удерживая ее в вертикальном положении. Мазис страшно закричала. Потом голос ее прервался, она подняла руки вверх, потом опустила вниз, словно гриб тестировал свое управление новой марионеткой.

– Уходим, – коротко приказала Винни, выпустив вокруг себя несколько зарядов, всего в десяти метрах от себя, пытаясь остановить лианы. Кельвин последовал ее примеру, отстреливаясь и бормоча проклятия. Но лиан было много, сотни и сотни щупалец, они окружали их в считаные секунды. И Теодора с жабами тоже…

Что-то вырвалось из-под воды прямо позади Кельвина. Он почти успел развернуться, когда это врезалось в него и швырнуло под воду. В панике он вытянул скрюченные пальцы вверх – и сверху разлилась белая вспышка, почти нестерпимая, как бывает при взрыве тактической плазменной гранаты.

Даже под метровым слоем грязной воды, в темных очках, Кельвин на несколько секунд был полностью ослеплен. В ужасе он яростно отбивался от чего-то, тащившего его наверх, пока не понял, что это была человеческая рука, а не страшные грибные щупальца, искавшие его плоть.

– Упрись ногами!

Кельвин пошире расставил ноги и откинулся назад. Вода хлынула на него. Его зрение почти прояснилось, лишь по краям плясали темные пятна. Мельком он увидел глубокую дымящуюся воронку между ними и «Прыгающим Иосафатом», которая через мгновение снова заполнилась водой. Теодор с трудом сдерживал неистово прыгающих лягушек, чтобы не перевернуть повозку, пока Винни с трудом пробиралась против течения к нему и женщине, которая все еще поддерживала Кельвина.

– Весьма ощутимый удар, – дрожа, пробормотал он. И ему вовсе не было холодно, поскольку вокруг стояла та же жара, как всегда, а вода кипела и испарялась в двадцати метрах впереди, на месте взрыва гранаты. От щупалец и лейтенанта Мазис не осталось ничего.

– Никогда не видела такого кукловода, – сказала Джат, убирая в кобуру плазменный гранатомет «Марк XXII». Защитный щиток генератора зажужжал, медленно закрываясь. Оружие вошло в режим ожидания. Джат была клоном из серии Оскаров Гудсонов, невысоких и жилистых, и, кроме гранатомета и нескольких других единиц оружия, на ней был только купальник из кожи ящерицы. Все остальное тело, включая лицо и побритый череп, было покрыто камуфляжным узором, имитирующим раскраску земных коммандос ASAP, используемую в экваториальных джунглях. Огромная жаба спокойно нарезала круги в воде позади нее, волоча за собой лодку со снаряжением, похожую на каноэ у древних земных индейцев. – Думаешь, внутри кто-то еще остался?

Кельвин сплюнул воду, промыл очки и взглянул на шлюз. Взрыв плазмы выжег в нем не только гриб, но, несомненно, и всю электронику и, может, что-то еще. Им очень повезет, если они смогут открыть его вручную. Но это его мало беспокоило. Гораздо больше он опасался, что внутри может оказаться еще один кукловод.

– Наверное, нет! – крикнул Теодор и пояснил: – Я видел кукловодов раньше. Они всегда селятся поодиночке. Группами они не встречаются. Они всегда оставляют одну форму жизни, в качестве приманки, а все остальные поглощают. Интересные хищники.

– «Наверное, нет» звучит неубедительно, – отозвался Кельвин, потом взглянул на часы. – Сорок восемь минут.

– Хреново, – сказала Винни, поднимая оружие. Над головой Кельвина пронесся заряд. В шлюзе что-то завозилось, судорожно скручиваясь и разворачиваясь, и еще один кукловод выволок ярко-розовые шупальца из корабля.

– Отвернитесь и пригнитесь! – резко скомандовала Джат, вынимая грантомет из кожуха.

Кельвин только успел присесть, закрыв глаза, когда взорвалась вторая граната. Через мгновение он уже поднялся и кинулся назад, уклоняясь от потока кипящей воды. Блок питания, находящийся в кобуре, создавал силовой щит, на две-три секунды защищающий стрелявших от взрывной волны. Но он не был рассчитан на последствия взрыва в воде.

Шлюз теперь уже определенно вышел из эксплуатации. Внешний люк болтался, скошенный под неестественным углом, а внизу были заметны подпалины сплавившихся металлических конструкций.

– Есть ли шанс, что их там было больше чем двое? – спросила Джат.

Винни пожала плечами и взглянула на Кельвина.

– Идти внутрь слишком рискованно. Лучше убираться отсюда поскорее вместе с Теодором.

– Полагаю, что так, – медленно произнес Кельвин. Он посмотрел на облака, представляя себе небо и ракету, которая окажется здесь через какие-нибудь тридцать девять минут. – Что, если я пойду внутрь? Корабль подготовлен для Венеры; там есть противогрибковая система обработки помещения, запускаемая из кабины пилота.

– До кабины еще надо добраться, а большинство противогрибковых препаратов – полное дерьмо и на местных обитателей не действуют, – ответила Винни.

– Я посмотрю, – сказал Теодор. Он соскочил с повозки и побрел к кораблю, даже не удосужившись взять оружие.

– Эй! – крикнула Винни. – Подожди!

– Большинство местных грибов меня не трогают, – отозвался Теодор, оглянувшись. – Если я не вернусь через пять минут, спасайтесь на жабоходе.

Он осторожно осмотрел оплывший край шлюза, но тот уже достаточно остыл, и прокаженный вскочил на борт и исчез внутри.

– Иногда я ненавижу Венеру, – вздохнул Кельвин.

– Что есть, то есть, – отозвалась Джат, пожав плечами. – Но признай, тут лучше, чем на Марсе.

– Везде лучше, чем на Марсе. – Кельвин снова посмотрел на часы. – Кто-нибудь знает точный радиус поражения современных тактических ядерных зарядов Земного флота?

– В боеголовке пять зарядов, их радиусы перекрываются. Кроме того, Грохот отклонит их немного, падение будет неравномерным. Нам может повезти.

– Что-то я не заметил, чтобы нам особенно везло в последнее время, – усмехнулся Кельвин.

– Значит, скоро должно повезти, – ответила Вини. – Прекрати ныть.

– Я не ною, – запротестовал Кельвин, – просто констатирую факт.

– Внимание, – резко сказала Джат, поднимая гранатомет. – Кстати, у меня последний заряд.

– Это Теодор… – произнес Кельвин.

Прокаженный появился в проеме шлюза, но с ним было что-то странное… он сжимал голубоватую фигуру, которая могла оказаться очередным кукловодом или другим, не менее опасным чудовищем.

– Огонь по моей команде, – приказала Винни.

– Все чисто! – крикнул прокаженный. – Немного безвредных грибов там и тут, ничего серьезного.

Он поднял обтянутую синим фигуру, и она задвигалась, слабо шевеля головой.

– Это Йезес! Триплет, «младшая сестра» Мазис! – крикнул он. – От кукловода она спаслась, но вляпалась в то, что мы называем «синим одеялом». Я должен взять ее с собой, любое земное лечение убьет ее.

– Я думала, прокаженными становятся добровольно! – крикнула Винни.

Теодор пожал плечами.

– Можно сказать, она согласна, – вздохнул он. – «Синее одеяло» не убьет ее, она придет в сознание и со временем вернется к нормальной жизни.

Кельвин взглянул на часы. Тридцать четыре минуты.

– Мы должны взлетать без разговоров.

– Не думаю, что хочу оставить эту девушку наедине с Теодором, – сказала Винни. Она посмотрела на Джат, и та кивнула. – Поднимай корабль, Кел. Мы пойдем с Теодором.

– Уверены? – уточнил Кельвин.

– Да. По правде говоря, мне не очень-то хочется покидать планету. Я никуда не улетала с тех пор, как нас демобилизовали. Это место проросло в меня.

Кельвин не стал смеяться над этой старой венерианской шуткой.

– Береги себя, – сказал он, обнимая ее одной рукой, – я сделаю все возможное, чтобы «Ротария» не запустила ракету. Придумаю что-нибудь.

– Вот. – Джат протянула ему пистолет, крупнее их обычных армейских тепловых лучей. – Вдруг Теодор что-то упустил.

Кельвин взял оружие и хотел обнять Джат, но девушка молниеносно поднырнула под руку и легонько шлепнула его по затылку, что было у Джат высшим проявлением расположения.

Теодор, высоко подняв девочку на руках, пробирался к жабоходу. Кельвин, не касаясь его, махнул ему рукой, когда он проходил мимо.

– Спасибо, Теодор, – сказал он. – Мир прокаженным.

Как и ожидал Кельвин, входная дверь была открыта, и ему не пришлось тратить время на борьбу с гидравлической системой. Внутренняя дверь оказалась закрытой, и он осторожно продвигался вперед, закрывая все люки за собой и держа наготове пистолет. Повсюду были пятна плесени, но ничего похожего на щупальца, распыляемые в воздухе споры и иную враждебную нечисть не обнаружилось.

Кабина пилота была заперта, что явилось одновременно и хорошей новостью, и плохой. Хорошей – потому что кабина относительно мало пострадала от воздействия венерианских организмов, а плохой – потому что Кельвин потратил пять драгоценных минут на то, чтобы обойти систему безопасности с помощью старых военных кодов, которые, как он и надеялся, сохранились в памяти судна.

Пульт управления оказался свободен от грибов. Там и тут мигали лампочки, указывая на наличие резервных генераторов и спящего режима всех систем и сигнализируя о том, что посадка прошла успешнее, чем можно было надеяться. Кельвин поспешно проскочил мимо сидений несуществующего экипажа, проверил кресло пилота на предмет неприятных неожиданностей в виде грибов и сел, привычно взявшись за штурвал. Это был самый серьезный момент.

Перед глазами возник голографический экран.

– Командир Кельвин Кельвин-21, Флот Земли, представляю аварийный экипаж в условиях потенциальной чрезвычайной ситуации, – прохрипел Кельвин. Он почувствовал легкий укол сэмплера. Экран вспыхнул желтым, потом красным и наконец загорелся зеленым цветом допуска. Зажглись другие голографические экраны, окошко авторизации исчезло, штурвал был разблокирован.

Кельвин окинул взглядом экраны. Модель была ему хорошо знакома. Имелись мелкие неисправности, пара крупных, как, например, открытый внешний шлюз, но в целом корабль на ходу. Подъемные пропеллеры на крыльях были под водой, но, поскольку корабль был подготовлен к условиям Венеры, должны были заработать. Нос зарылся в грязь, но он может наклонить крылья, сдать назад и взлететь.

Он посмотрел на часы. Осталось двадцать девять минут.

Не обращая внимания на голографический интерфейс, предлагающий сложную схему ремонтных процедур, требующих длительного времени, он скрутил крышку аварийного запуска, открыв приборную панель с тяжелыми тумблерами, старомодными циферблатами. Когда он повернул тумблеры, приборная панель засветилась. Корабль вздрогнул, электрогенераторы перешли от режима ожидания в режим готовности. Подъемные пропеллеры зашумели, индикаторы указывали, что лопасти погнуты, но все же в пределах работоспособности. Автоматическая экспертная система, разумеется, отключила бы их.

Кельвин щелкнул по значку на голограмме, и изображение пропало, а затем появился внешний панорамный обзор. От крыльев поднимались облака пара. Видимо, винты месили болотную воду. Он мог видеть жабоход, прыгающий неподалеку, и большую жабу, которой управляла Джат.

Двадцать пять минут.

Кельвин мысленно просмотрел контрольный стартовый список и щелкнул еще несколькими тумблерами. Подъемные винты медленно набирали обороты. Он медленно дал ускорение, внимательно следя за показаниями сигнальных устройств, готовый отключить винты, если возникнет необходимость. Можно было отключить два из четырех имеющихся пропеллеров, если бы они взорвались или разрушили крыло.

Что еще? Он встал со своего места и осмотрел его, вынув на всякий случай аварийный вакуумный костюм. Он надел его, но не стал расправлять складчатый мягкий шлем, положив его на сиденье второго пилота. Затем взглянул на часы, но осознал, что они под костюмом, и потратил еще тридцать секунд, чтобы снять их с запястья и надеть поверх рукава.

Двадцать две минуты.

– Время есть, – пробормотал сам себе Кельвин, – я мог бы сделать себе мартини.

Он снова огляделся и увидел ярко-зеленую рукоятку противогрибковой очистительной системы. Он повернул рукоятку вправо, и тут же вспыхнуло ярко-красное голографическое предупреждение, наиболее значимый его пункт сообщал, что никто из персонала не должен дышать, пока идет санитарная обрабока. Кельвин повернул ручку вниз. В кабине раздался пронзительный неприятный сигнал. Кельвин откинулся в кресле и потянулся за аварийным шлемом.

Открыв его, он расправил шлем над головой, прежде чем подключать источник кислорода. Тщательно пристегнул все ремни, дважды проверил каждое соединение и устройство.

Затем вывел на полный экран изображение с радара, нацеленного на маленький сегмент торнадо. Это была сплошная желтая пелена. Кельвин оценил скорость, вращение и направление ветра по всей высоте. Его мозг инстинктивно просчитывал, как подойти, как воспользоваться силой стихии, чтобы подняться наверх и, взвившись на достаточную высоту, выскользнуть из Грохота, а затем, включив двигатели, вывести корабль на орбиту.

Восемнадцать минут.

Палец Кельвина дрогнул, и винты взвыли на среднюю мощность. Слышался какой-то скрипучий, чмокающий звук, когда корабль накренился назад, потом вверх. Аварийный экран выскочил поверх окон состояния корабля, когда нос выскользнул из трясины, но Кельвин уже не обращал внимания. Он чувствовал каждое движение корабля, каждую вибрацию, успевая учитывать показания датчиков электрогенераторов, винтов и сканирования поверхности. Он дал еще больше мощности на винты. Корабль поднялся выше. Посыпались кудахтающие предупреждения о близости к поверхности, незакрытом шлюзе и еще десятке неполадок. Кельвин проигнорировал их. Один винт был сломан и потому потреблял слишком много мощности, обеспечивая низкую подъемную силу. Он отключил его и взлетел на оставшихся трех, затем, слегка наклонив корабль вперед, поднял его по спирали. Но корабль не мог подниматься только в центре циклона; там не было достаточно места, и винты не могли обеспечить вертикальный подъем более чем на тысячу метров.

Он должен был войти в Грохот. Под нужным углом.

Он не смотрел на время, не думал о своей сестре и друзьях, находящихся внизу. Все внимание Кельвина сосредоточилось на корабле и грандиозном урагане. Его мозг и тело вспоминали сейчас уроки, извлеченные из страшных полетов над марсианскими сражениями. Взлеты через бушующие пыльные бури, несущиеся с такой же скоростью, как вихри в Грохоте, среди взрывов вражеской артиллерии, в кораблях, гораздо сильнее поврежденных, чем этот, переполненных мертвыми и умирающими, где кабины бывали такими тесными, что он едва мог двинуть локтем. Каждый раз это была дорога из преисподней с сознанием того, что даже при удачном взлете ему еще не раз придется спуститься в этот ад…

Корабль вздрогнул и развернулся, Кельвин подкорректировал настройки, используя все свои навыки, чтобы облегчить подъем в потоке воздуха. Облака неслись на экране, мелькая, как тени. Еще больше оранжево-красных аварийных окон, мелькающих рядом с лицом.

Контрольный рычаг в его руке сдвинулся, и корабль дико закачало. Винты сейчас должны были повернуться, но пропеллер номер три не фиксировался в нужном положении. Кельвин отключил его, помедлил, щелкнул еще двумя переключателями и взялся за короткий рычаг, выехавший из панели управления. Через несколько секунд откуда-то сзади раздался оглушительный треск, и корабль рвануло вбок. Левая рука Кельвина мгновенно скользнула по голографическому экрану, выбирая необходимые элементы, в то время как правая крепко сжимала рычаг.

Корабль продолжал подниматься. Периферийным зрением Кельвин заметил вспыхнувший на табло красный сигнал. Там, где находился винт номер три, сейчас зияла дыра. Он отключил его, возможно, за секунду до взрыва, сохранив тем самым крыло, но понеся ущерб в тяге.

На двух двигателях из четырех «Прыгающий Иосафат» в шторм был почти неуправляем. По лицу Кельвина струился пот. В шлеме было жарко, независимо от уровня циркуляции воздуха в костюме. Он двигал маленькую ручку управления, щелкал тумблерами и скользил пальцами по голографическому экрану, а устал так, словно часами водил тяжелый крейсер в области повышенной гравитации.

Скоро он уже должен был выскользнуть из этой гигантской воронки, но, если при этом хоть на градус отклониться от верной траектории или задать неверную скорость, его корабль моментально разорвет, а исковерканные обломки усеют венерианские болота.

И тогда, если он не поставит в известность патрульные корабли о своем пребывании на орбите, «Ротария», без сомнения, откроет огонь по последнему известному местоположению засланного ими телепатического коммуникатора. И скорее всего их ракеты накроют Винни, Джат, Теодора и ту бедную девушку, чье тело теперь покрыто синей плесенью.

Момент наступил. Кельвин осознал это без всяких предварительных вычислений и экспертных систем. Он инстинктивно поглощал данные с экранов управления, чувствовал вибрацию, чувствовал скорость, направление и шансы.

«Прыгающий Иосафат» выстрелил почти вертикально в небо, вырвавшись из бесконечного круговорота, несущего его на высоте в сорок тысяч метров. Винты мгновенно потеряли мощность в разряженном воздухе. На секунду корабль завис, будто решая, упасть ли камнем вниз или подняться еще выше.

Кельвин добавил мощность, слегка скорректировал курс, направив его вертикально вверх. И запустил орбитальный двигатель.

На долю секунды ему показалось, что ракета-носитель не активизируется, и Кельвин почувствовал, как его сердце ухнуло вниз. И тут раздался грохот двигателей. Кельвина одним ударом вдавило в кресло, и он потерял сознание.

Он пришел в себя с чувством уязвленного самолюбия. Как он мог отключиться? Он никогда не терял сознания, он с рождения был создан, чтобы стать пилотом! Но эмоции взяли верх только на миг. Он действовал уже автоматически. Действие инерции, вдавливающей его в кресло, закончилось. Орбитальный двигатель был выключен, и… он подвигался в кресле… притяжение нулевое. Корабль на какой-то орбите, по крайней мере сейчас.

Глаза пробежали по дисплеям, сознание полностью восстановилось. С ним же пришел внезапный шок. Сколько он был без сознания? Кельвин вздернул руку, но часов не было, они съехали с рукава и плавали где-то в кабине. Показатели времени на приборах были бессмысленными, они устанавливались на орбитальной станции.

Его пальцы лихорадочно забегали по голографическому экрану, подключая связь. Радио, лазерные передатчики, все, что было на этом проклятом корабле. Одновременно Кельвин активировал радар, сканируя пространство, чтобы установить собственное местоположение, положение патрульных кораблей, орбитальной станции и, самое главное, «Ротарии».

Она была здесь, массивная светящаяся точка, двигающаяся вдоль планеты по кривой, быстро и почти точно направляясь – почти, но не совсем – к области нанесения удара. Или чтобы сбить его и обрушить яхту обратно к месту крушения. На него обрушился шквал запросов, по всем найденным каналам связи. Служба Сообщений порта Венера знакомым хриплым голосом автоматической системы бесстрастно спрашивала, откуда он, что делает здесь и почему его передатчики были выключены.

Кельвин вручную включил дублирование сообщений аварийного передатчика, подключил микрофон в костюме и трансляцию по всем каналам связи.

– Всем, кто меня слышит, говорит пилот Кельвин Кельвин-21. Я нахожусь на спасенном судне «Прыгающий Иосафат». У меня повреждения, проблемы со связью, прошу ретрансляции у любого судна в районе порта Венера и орбитальной станции. Прошу ретранслировать мои координаты и передать следующее сообщение в Центр оперативной разведки ВКФ Земли «Афродита». Судно находилось на планете, выживших нет. Лейтенант Мазис убита грибом-хищником. Несмотря на повреждения, корабль на ходу, я намерен довести его до аварийной площадки орбитальной станции. Имейте в виду, требуется обеззараживание высокого уровня.

Договорив последние слова, Кельвин откинулся в кресле. На экране радаров он увидел, как «Ротария» медленно изменила курс, словно никогда и не собиралась запускать ракеты. Со стороны полюса приближался марсианский патрульный крейсер, близко к нему следовали патруль корпораций Меркурия и несколько маленьких гражданских судов, на которых вполне мог оказаться репортер.

Винни и остальные будут защищены по крайней мере от нападения из космоса, и он надеялся, что на поверхности им тоже повезет.

Под ним кружились облака Венеры, Грохот, как внимательный черный глаз, следил за ним снизу, словно провожая и предлагая заходить еще.

– Ни за что, – сказал Кельвин, помахав ему рукой. – Я никогда с тобой больше не увижусь, дружище. И вообще никогда не ступлю за пределы порта Венера ни на метр!

В этот момент звуковые оповещения тревоги и мигающие значки, заглушенные до состояния шепота, снова замаячили перед его лицом с удвоенной силой.

– Потеря высоты! Уход с орбиты!

Кельвин вздохнул и потянулся к приборной панели.