Прекрасно, милая Чейз Джеймс

— Никак нет. — Майски взглянул на часы. — Сейчас будут давать новости. В нашем положении, милая, всегда стоит быть в курсе новостей.

Звук включился, когда диктор договаривал фразу:

«…У нас есть новые подробности, касающиеся ограбления казино. Как мы сообщали прошлой ночью, полиция по-прежнему просит все банки и магазины обращать внимание на предъявляемые пятисотдолларовые купюры. Принимать их следует, если только вы знаете покупателя лично; в этом случае на купюре указывается имя и адрес ее владельца. Полиция также…»

Чашка выпала у Шейлы из рук. Ударилась о паркетный пол и разлетелась на кусочки, горячий чай выплеснулся. Она медленно поставила блюдце; у нее похолодело внутри.

Маршалл… часы! Записал ли он ее имя на купюре, которую она ему дала? Да или нет?

От звона разбившейся чашки Майски подскочил в кресле. Он увидел страх на ее лице, поджатые губы, испуганные, блестящие глаза и понял, что она потратила одну или несколько купюр.

Несколько секунд он сидел без движения с перекошенным от злобы лицом; затем почувствовал, что его сердце начинает биться сильнее, и медленно встал.

— Ты, шлюха! — захлебываясь, прошипел он. — Ты что… потратила деньги?

Шейла отпрянула, потрясенная злобным выражением его худого лица, которое внезапно превратилось в кровожадную маску дикого зверя.

— Нет!

— Врешь! Ты потратила деньги!

— Я сказала — нет!

Он выскочил из комнаты и стремительно ворвался в спальню, где лежал Том.

— Вставай! Твоя шлюха потратила деньги! Что она могла купить? — Голос Майски дрожал от злобы. — Ищи! Она что-то купила!

Том встал с кровати: он боялся этого человека.

— Она не могла… она не настолько глупа, — произнес он.

Глаза Майски горели; он обследовал комнату, бросился к комоду и выхватил верхний ящик. Ящик перевернулся и упал на пол; Майски, ругаясь, озверев от ярости и страха, поднял его.

Под парой синих трусиков и лифчиком лежали пистолет 25-го калибра и золотые часы.

Беглер налил кофе в два бумажных стаканчика. Один передал Терреллу, а второй понес к себе на стол.

— Слушайте, шеф, — сказал он, садясь, — а что, если Уайтсайды нашли деньги и припрятали их?

Террелл допил кофе и стал набивать трубку.

— Только не Том Уайтсайд, Джо. Будем смотреть на вещи реально. Я много лет знал его отца… это был святой человек.

— Поэтому его сын тоже должен быть святым? — не успокаивался Беглер.

— Ты прав, Джо… конечно нет, но он не преступник. По одной простой причине: он не знал бы, что делать с такими деньгами.

— Зато его жена сообразила бы.

Террелл почесал подбородок и, нахмурившись, посмотрел на Беглера.

— Нет, все равно не получается. Могу спорить, что Майски пересел в другую машину. Он перенес в нее коробку и бросил «бьюик». Думаю, он где-то прячет эту коробку и уехал из города. Вернется месяца через три-четыре.

— И где он мог спрятать такую большую коробку? — спросил Беглер.

— Где угодно… на берегу… в камере хранения… в любом месте.

Беглер попивал кофе и тер кончик своего носа, похожего на картофелину. Террелл взглянул на него и понял, что он хотел сказать, но возразил:

— Багажник был заперт, Джо. — Он словно читал мысли Беглера. — Уайтсайды не могли знать, что в багажнике есть коробка.

Беглер взялся за телефонную трубку:

— Чарли? Свяжи меня с мистером Локингом из «Дженерал моторс».

Террелл поставил стаканчик с кофе и с подозрением взглянул на Беглера.

Наступила небольшая пауза, затем Беглер произнес:

— Мистер Локинг? Это сержант Беглер, городская полиция. Простите за беспокойство, у меня к вам есть небольшой вопрос. Можно ли ключом зажигания открыть багажник в «бьюике»-купе, или для него существует отдельный ключ? — Он выслушал ответ, затем сказал: — Спасибо, мистер Локинг… премного обязан. — И он повесил трубку. Поднял глаза на Террелла. — Ключом зажигания можно открыть багажник «бьюика»-купе, шеф.

Террелл так и сел.

— Уайтсайд сказал, что этого сделать нельзя?

Беглер кивнул:

— Именно это он и сказал.

Оба переглянулись, затем Террелл отодвинул стул и встал. Пока Беглер снова засовывал в кобуру свой 38-й калибр, зазвонил телефон. Нетерпеливым жестом Беглер сорвал трубку.

— Старший кассир банка «Флорида» хотел бы поговорить с шефом, — сообщил Тэннер.

Беглер передал трубку Терреллу:

— Вас, шеф. Банк «Флорида».

— Да?

— Шеф, это Фабиан, банк «Флорида». К нам поступила одна из маркированных пятисотдолларовых купюр, передали ее из ювелирного магазина «Аштонз». Платила миссис Уайтсайд, 1123, авеню Дельпонт.

Террелл взглянул на Беглера и спросил:

— Вы уверены, что это одна из маркированных купюр?

— Уверен.

— Спасибо, мистер Фабиан. Отложите, пожалуйста, эту купюру для меня. — И он повесил трубку. — Берем Лепски и Джейкоби. — Он подошел к Беглеру. — Ты правильно выбрал цель, Джо. Она уже потратила одну купюру. Едем.

— Есть и другое, — сказал Беглер. — Этот коротышка… отец Латимер. Вряд ли Уайтсайды пригласили бы к себе в дом священника… это, возможно, Майски.

Террелл вдруг усмехнулся:

— Твоя беда, Джо, в том, что ты слишком умен. Поехали.

Увидев на полу 25-й калибр, Майски наклонился и схватил его. Том выбил оружие у него из рук. Пистолет упал между ними. Майски чертыхнулся и попытался снова его поднять, но Том подтолкнул пистолет под кровать.

— Не смей! — крикнул он.

Майски выпрямился. Он смотрел на Тома налитыми кровью глазами.

— Да… У меня для этой сучки есть кое-что получше! — Он собрался было выйти из комнаты, но Том схватил его за плечо и повернул к себе:

— Я сказал… не смей!

Лицо Майски исказилось в гримасе.

— Думаешь, я эту дрянь просто так отпущу? — пронзительно заорал он. — План всей моей жизни… два с половиной миллиона долларов, а какая-то жадная потаскуха все испортила! Я сдеру кожу с ее физиономии. — Хищная рука скользнула в карман, и он достал кислотный пистолет.

Том со всей силы ударил Майски в челюсть, одновременно вырвав у него пистолет.

У Майски в груди как будто что-то взорвалось. Он упал на колени. В какой-то миг ужасная боль стала нестерпимой. Он хотел застонать, но звука не получилось. В глазах у него потемнело, и все исчезло. Обессиленный, он упал на пол лицом вниз.

В дверях появилась Шейла. Она увидела тело Майски, посмотрела на Тома. Ее лицо было белым и неподвижным как камень.

— Я ухожу, — сказала она. Но, увидев золотые часики на полу, бросилась их поднимать.

Том схватил ее запястье, вывернул руку, и часы выпали.

— Убирайся! — сказал он. — Это ты не возьмешь! Я отдам их в полицию!

Она отпрянула, глядя на него с насмешливой улыбкой превосходства.

— Ничтожество, — сказала она, — когда же ты чему-нибудь научишься? — Она повернулась и вышла в коридор, но остановилась. В ее голове стремительно проносились мысли. У нее осталось тысяча сто долларов… немного. Она подумала, не взять ли еще денег у этого уродца. Побежала во вторую спальню. Его потертый саквояж стоял у стены. Она положила его на кровать и открыла защелки. Денег она внутри не нашла, но среди серого белья обнаружила баночку крема для рук «Диана». «Крем «Диана»! О Господи! — подумала она. — Такая баночка стоит двадцать долларов! И зачем она понадобилась этому сморчку?» Она положила баночку к себе в сумку.

«Что ж, — подумала она, — тысяча сто долларов — это не так уж плохо. Я приехала в этот чертов город пустая… а уезжаю, по крайней мере, хоть с чем-то».

Она вышла в крошечную прихожую и натянула жакет. Через пять минут шел автобус на Грейхаунд. На нем она сможет добраться до Майами. А там ее никто не найдет. Она была уже у входной двери.

— Шейла!

Она остановилась, взглянула на Тома, стоявшего у входа в прихожую.

— Я ухожу… Пока, Мистер Дешевка, благодарить не буду, — произнесла она и распахнула дверь.

— Он умер, — сказал Том. — Слышишь? Он умер!

— И что я должна сделать… похоронить его? — спросила Шейла и пошла не останавливаясь по дорожке.

Она почти бежала к автобусной остановке, унося в сумочке собственную смерть.