Игры для мужчин среднего возраста Гольман Иосиф
К террасе шли недолго, и уже скоро Береславский смог разглядеть, что еще стояло на ее «парадной» части. Увиденное не удивило: а что, кроме трона монарха, могло бы здесь органично находиться?
Это и был трон. Шикарное такое сиденьице, разве что без сапфиров и шпинели. А из дома уже выходил его хозяин: большой, гораздо больше тоже немаленького Ефима. Он торжественно уселся на трон, для Ефима же прислуга принесла что-то типа табуретки.
Береславский думал, что они будут разговаривать вдвоем, без охраны. Да и вообще он повеселел: сомнительно, что его привезли убивать на такое открытое место. Да еще и уселись на улице для всеобщего обозрения.
Но хозяин охрану не отослал. И даже не приказал снять наручники.
Единственно, что сделал, – нажал кнопку, и сзади из специальной стойки выползла маркиза, создав над ним тень. Но – только над ним.
«Вот же падла!» – как-то не по-профессорски подумал Ефим.
– Ну как вам у нас? – наконец соизволил начать разговор хозяин.
– Да как вам сказать, – деликатно ушел от ответа Береславский.
– Честно говоря, я в раздумьях, – сознался обладатель трона.
– Могу проконсультировать.
– Боюсь, это не в вашей компетенции.
– Зачем же пригласили? – делал хорошую мину при плохой игре Ефим.
– Да не пригласили тебя, а приволокли, – ворчливо сказал хозяин. – За шиворот, как щенка.
Эти интонации не понравились Береславскому. Перечить было страшновато, но необходимо. Иначе действительно сотрут в пыль.
– Хорош ваньку валять, дядя, – отчетливо произнес профессор. – У тебя тоже не две головы.
– Оба-на! – неожиданно восхитился тот. – Ну, тогда давай знакомиться по-настоящему. Меня зовут Петр Николаевич Гнедышев. И, как видишь, я ничего не боюсь. Вон, – задрал он кверху руки, – хоть из космоса фотографируй. И знаешь почему?
Ефим на этот раз благоразумно промолчал.
– Потому что я здесь хозяин. Захочу – тебя отпустят. А нет – спустят под пристань. Станешь неосторожным купальщиком. Я здесь хозяин, понял?
– Чего же не понять, – осторожно ответил Береславский, интонацией тем не менее допуская продолжение фразы.
– Так договаривай, … мать! – мгновенно вскипел Гнедышев. Он, похоже, вообще очень быстро раскочегаривался. В отсутствие противовесов это было, мягко говоря, неприятно.
– Слушай, Петр Николаевич, – все же решился еще раз обострить ситуацию Береславский. – Можно я выдвину два тезиса?
– Валяй, – мгновенно успокоившись, даже хохотнул хозяин.
– Во-первых, раз ты меня сюда пригласил – даже таким способом, – значит, я тебе зачем-то нужен.
– Логично, – подтвердил Гнедышев. – Давай во-вторых.
– Даю. – Береславский намеренно заговорил тише: – Во-вторых, знаешь, что больше всего веселит богов?
– И что же?
– Прогноз погоды по радио.
После некоторого раздумья Гнедышев подошел и несильно ударил Береславского по лицу.
(Ефим прикрыл глаза, чтобы не выдать радость. Он попал в точку.
Это было очевидно.
Он сумел стать непонятным – пусть даже пока немного непонятным – для этого человека. А нет большей западлы для блатаря, чем непонятка в острой ситуации.
Так что ни бить его по-настоящему сейчас не станут, ни тем более убивать. Главное – не слезать с темы.)
– Имеешь право, – согласился Ефим. – Пока.
– Что ты гонишь?! – снова взвился Гнедышев. Но больше не ударил. – Ты что, мне угрожаешь?
– Никаких угроз, – объяснил гость. – Готов выложить аргументы.
– Выкладывай.
– Я влип в какие-то ваши игры.
– Допустим.
– И вам кажется, что мной можно попользоваться безнаказанно.
– А нет? – ухмыльнулся Гнедышев, но Береславский видел, что теперь уже не так уверенно, как вначале.
– Наполовину – да. Наполовину – нет.
– Не умничай, – совсем как институтский майор Пушенко заворчал Гнедышев.
– Не буду, – согласился Ефим. – Говори, чего надо сделать. Если это не опасно для жизни – сделаю. А вот убивать меня нельзя.
– Почему?
– Я же тебе рассказывал про радио, – уже открыто ухмыльнулся Береславский.
– Сука! – просвистел Гнедышев.
– Сам такой! – неожиданно рассмеялся Береславский. Он не придуривался. Ему действительно стало смешно. Какие же они все тупые, эти хозяева жизни.
А Гнедышев задумался всерьез.
Черт его знает, какие скрытые связи у этого очкарика. Вроде бы навскидку проверили – ничего серьезного. Но бывает, человек – ничто, пыль. А брат – шишка. Или друг старый, который не за деньги дружит.
Уж больно уверенно держится этот малый. Не должен так держаться битый по морде профессор экономики.
А еще – и это, пожалуй, самое главное – буквально утром нарыли профессиональные хлопцы, что было что-то у Береславского сильно неясное в прошлом. Серьезное и непонятное. Жаль, что сразу не придал значения. Действовал бы чуть иначе.
Можно, например, было угнать машину и без привлечения этого чертова профессора. Но сложнее все было бы. Да и убедиться хотелось, что машина Скрепера попала именно к нему, – эта информация была не прямой, а основана на документах «СтройДины». Мало ли как они могли в пути поменяться тачками или надписи специально переклеить. Не воровать же все пять…
Впрочем, теперь полностью менять планы было уже поздно. Придется принимать решения по обстоятельствам.
– Ладно, умник, – поднялся он с трона. – Пойдем, покажу тебе кое-что. Точнее – кое-кого.
– Только кандалы сними, – улыбнулся Береславский. – Я ж не руками силен. А силой мысли.
– Снимите ему, – буркнул босс шестеркам. – Иди за мной, мыслитель. – И пошел в глубь дома.Глава 21
Новосибирская область, 25 июля
Скрепов в неволе
В маленьком мотеле Скрепова держали недолго, менее суток: ноги в веревках, руки в «браслетах». Потом заклеили скотчем рот и в багажнике легковушки перевезли прямо на островную дачу Гнедышева.
Похоже, ничего не боялся этот тип. Действительно, все схвачено. Раньше-то был куда осмотрительнее.
Если бы Скрепер знал заранее про такую его сегодняшнюю борзость, наверное, не стал бы связываться с порошком. И Пашка остался бы жив – в последнее время мысли о Пашке все чаще приходили ему в голову.
Хотя нет, делиться с Пашкой деньгами он все равно бы не стал. Да и зачем ему Пашка за границей? Там порядочные люди не стреляют друг в друга, а тихо занимаются бизнесом и учат детишек в дорогих школах.
Нет, Пашкина судьба была остаться в России. А безымянная могила – самый естественный конечный пункт для таких, как он.
Но сейчас надо было думать не о Пашке, а о собственной шкуре. Его могли убить в любую минуту после того, как пришел ухмыляющийся Гнедышев и сообщил, что груз в «Ниве», которая идет под третьим номером в колонне автопробега.
Откуда эта тварь узнала? Скрепер ни под какими бы пытками не выдал. Выдать такое – сразу подписать свой приговор.
Да, можно только предполагать, какими связями и какими людьми обладал Гнедышев, чтобы за день свести такую уйму информации: движение денег и имущества «СтройДины», судьбу машины, болтание Скрепова рядом с колонной.
Нет, наверное, вычислили по подарку. Не следовало дарить машину пробежникам. Надо было самому внести какую-то сумму на счет.
Черт, наверняка вычислили по этой несвойственной ему щедрости!
Но самое неприятное было – осознание другого факта. И он, и Гнедышев были бандитами высокого ранга. И он, и Гнедышев никогда не стеснялись убивать.
Но он, Скрепер, так и остался бандюком. А Гнедышев стал реальным деятелем. А ведь не умнее и не хитрее его, вот что обидно!
Что же будет дальше?
До этого хоть не били. Но буквально час назад вошли двое и старательно начистили Скрепову рожу. Защищаться было бесполезно, руки-то за спиной.
Правда, били как-то странно: несильно и не калеча. Но как будто пытаясь достичь максимального «косметического» эффекта. Значит, хотят кому-то показать? Для устрашения, что ли?
«А может, никто и не раздумывал о таких тонкостях, – усмехнулся разбитыми губами Скрепер. – Просто били, куда кулак попадет, и все».
И тут дверь в его комнату-камеру (окошечко было небольшое, и то зарешеченное, а поверху – еще жалюзи) открылась, и в нее вошли сразу четверо.
Двое были незнакомыми пока Скрепову шестерками. Третий – Гнедышев. А вот четвертым был… водитель нафаршированной «Нивы», принявший у Скрепова его данайский дар.
Он был не связан и не избит. Что бы все это значило?
– Узнаете друг друга? – поинтересовался Гнедышев.
– Ты же все и так знаешь. – Говорить Скрепову было больно.
– Ну, для порядку, – ухмыльнулся Гнедышев. Ему было чертовски приятно осознавать свое главенство на вверенном ему жизненном пространстве. – Профессор, как он вам?
– Да нормально, – после краткого, но внимательного осмотра опять неожиданно ответил Береславский. – Гораздо лучше, чем выглядит.
И опять не понравилась Гнедышеву такая его неправильная для занимаемой должности квалификация. Профессор по рекламе должен был испугаться, а еще лучше – упасть в обморок.
Но для порядка спросил:
– Он тебе дал машину?
– Он. Директор компании «СтройДина».
– Нет такой компании! – отрезал Гнедышев. – Да и директора ее почти уже нет. Так, остатки шевелятся. – Ему было приятно лишний раз пнуть старого конкурента. Каждый сверчок должен знать свой шесток. Особенно когда у тебя нет армии, а у противника есть.
После еще пары незначащих вопросов трое гостей вышли из комнаты, один – остался.
– Завтра тебя шлепнут, – радостно сообщил узнику.
– Не торопи события, парень, – так, на всякий случай, закинул удочку Скрепов.
– Торопи не торопи, а помереть придется. – Молодой человек был настроен философски.
– Слушай, – неожиданно спросил Скрепер, – а платят-то тебе хоть нормально?
– Не жалуюсь, – засмеялся тот. – Ты не пыжься, у меня уже есть хозяин.
– А если он вдруг помрет, а я буду платить больше? – Раз мысль не была отвергнута сразу, следовало закрепить отношения.
– Такие люди с ничего не мрут, – веско сказал его страж.
Ну что ж, для первого контакта и достигнутый результат неплох. Скреперу очень не хотелось умирать. Очень…
Глава 22
Новосибирская область, 25 июля
Развоз героина за деньги
Теперь Береславский с Гнедышевым беседовали ну прямо как друзья.
– Единственное, что от тебя требуется, – приехать к нам на машине.
– Сюда, к вам?
– Озверел, что ли? Адрес тебе скажут. Посидишь, подождешь. Максимум пара часов. Потом уедешь. И все. Понял?
– Примерно. – Теперь Ефим на рожон не лез. И так понятно было, что его немедленно не убьют. Более того, скорее всего скоро отпустят. А там появятся еще возможности.
Как замечательно, что машины находятся в Наркоконтроле. Точнее, в автохозяйстве их местного отделения. Этой службе тоже нужен пиар, и их сотрудники ходили на лекции и семинары. А в знак благодарности взялись посмотреть натруженную ходовую «Ниву».
Гнедышева чуть инсульт не хватил, когда он узнал, где его героин. Но потом отошел и даже оценил комизм ситуации.
А вот поначалу вопрос о Ефимовой жизни, видимо, стоял остро. Если б не игры с надуванием щек да не подарок судьбы в виде автобазы Наркоконтроля, результат был бы непредсказуем. Может, действительно выловили бы утопленника с ученой степенью. А машину бы просто угнали и в гаражах за час высосали содержимое.
Впрочем, и теперь он зону риска вовсе не покинул. Это сейчас его не тронут. А вот когда пригонит машину с героином – после этого умные люди за его жизнь уже много не дадут. Особенно если вспомнить, как весело горел этот героин позапрошлой ночью.
Короче, все по-прежнему хреново. Но уже не так хреново, как утром, нашел хоть что-то хорошее в сложившейся ситуации Береславский.
А для прощупывания возможностей решил еще немного поторговаться.
– Я, конечно, все сделаю. Мне проблем не надо. Но есть один не обсужденный момент.
– Ты опять наглеешь, – улыбнулся Гнедышев.
– Нет. Просто открыто высказываюсь.
– Какой такой момент?
– Не привык, понимаешь, работать бесплатно, – честно признался Ефим.
– Ну, ты наглец, – по-настоящему удивился Гнедышев. – Сколько хочешь?
– Десять тысяч. Уж наверняка это немного.
– А подаренной жизни тебе мало?
– Жизнь с деньгами куда приятнее, – гнул свое Береславский.
Теперь пришел черед напрячься Гнедышеву.
Платить будущему покойнику вроде как глупо. С другой стороны, если будущий покойник слишком рано догадается о своем предназначении, как бы не выкинул какой-нибудь фортель.
Значит, нужно платить. Потом всегда можно будет снять с трупа.
А есть еще третья сторона – нагнал-таки туману Береславский – если его все-таки нельзя будет завалить? Маловероятно, конечно. Но потому Гнедышев до сих пор и жив, что просчитывал даже такие маловероятные вещи.
В этом варианте молчание Береславского будет обеспечено деньгами за доставку героина.
– Хорошо, – принял решение Гнедышев. – Пиши расписку.
– Зачем расписку? – обиженно заныл профессор, стараясь подавить предательскую улыбку, – его шансы явно росли.
– Кончай дурочку ломать. – Гнедышев бросил перед ним лист чистой бумаги и ручку.
– «Я, Береславский Ефим Аркадьевич, настоящим подтверждаю, что получил десять тысяч долларов наличными за доставку груза героина из Москвы в Новосибирск в своей автомашине «Нива», колонный номер 3, посредством организованного мной автопробега Москва – Владивосток, – медленно диктовал Гнедышев. – Дата, подпись», – закончил он. И тут же добавил: – Только чтоб без финтов. Без ошибок в каждом слове, корявого почерка и так далее. Ты понял?
– Ага, – чуть не высунув язык от усердия, – давненько он не писал диктанты – Береславский заканчивал текст. – Кому привез, указывать?
Тут даже Гнедышев развеселился:
– С тобой, мужик, не соскучишься. – Но быстренько вновь стал собой: – Если кому вякнешь – ни тебе, ни выводку твоему не жить. Понял? Ни милиция не поможет, ни ФСБ.
– Куда уж не понять, – тоже серьезно ответил Береславский, убирая в карман толстую пачку банкнот.
Он даже не опоздал на свою лекцию.
Поднялся на кафедру, ощущая лежащие в пиджаке деньги.
Надо же, ни разу ему не платили за доставку героина. Да еще к тому же уже уничтоженного.
Вряд ли все это кончится весело. Но не в ближайшие полтора часа.
Потому что ближайшие полтора часа Ефим будет рассказывать о новых методах струйной печати. А за это время в каком-нибудь потаенном уголочке его большой головы, может быть, что-нибудь придумается.
Надежда умирает последней, это факт. А на памяти Береславского были и такие моменты, когда она вообще не умирала…Глава 23
Новосибирск, 25 июля
Мы делаем бомбу (рассказывает Док)
Ну, тут такие дела начались, что никогда бы не подумал.
В Новосибирске мы по плану – два дня. И дай бог, чтобы все было по плану. Потому что есть большие сомнения.
Как я понял, это все отчасти нашебутил наш Береславский. Хотя по ближайшему рассмотрению он скорее втянутый, чем организующий.
Короче, вчера – а точнее, сегодня утром – мы втроем, вместе с Ефимом и его ранее мне неизвестным дружком-азиатом, запалили костерчик за городом и сожгли на нем чуть не тонну героина. На сумму, которую даже озвучить страшно. Все это всю дорогу от Москвы каталось в нашей машине.
Порошок был буквально везде: в трубах багажника и «кенгурятника», в пластиковых бамперах, в скрытых полостях и даже в запасной канистре. Мне дрель перезаряжать пришлось – столько дыр насверлили.
Вот такие дела.
Черт, я ведь сразу понял, как пулевые следы в дверце нашел, что дело мирно не кончится. Надо было, конечно, немедля в милицию обратиться.
Но тогда бы пробег сорвался.
Я думаю, такие же мысли и Береславского терзали. В итоге мы молча выбрали пробег, но теперь опасаемся, как бы он не завершился слишком скоро.
А утром Ефима уже выкрали.
Самурай – дружок его, он действительно похож на японца – на десять минут отвлекся, как профессора и след простыл.
Это сейчас можно пошутить. А тогда было не до смеха. Бежать в милицию или нет? Или, может, уже в ФСБ бежать надо? Страшновато с такими делами – в отделение.
Телефон его не отвечал.
Решили, если к лекции не придет – поднимаем шум.
К лекции Береславский пришел. Сказал, что все обсудим позже, после чего час с лишним рассказывал про что-то железное, а потом еще отвечал на вопросы.
Потом собрались в номере, и он нас огорошил. Достал пачку баксов, положил на стол.
– Это что? – спрашиваю.
– Мой гонорар, – отвечает профессор.
– За что?
– За доставку героина. От Москвы до Новосибирска.
Самурай за всем этим наблюдает и улыбается. Ему смешно. А мне – ни капельки.
– Ты чего, озверел? – говорю Ефиму.
– Да нет, – отвечает, – все так и есть. Доставил же. Я и расписку им написал.
– Когда героин надо отдавать? – вступил Самурай.
– Завтра утром.
У меня совсем крыша поехала. Точно срочно бежать надо. Это если еще дадут. Наверняка они за нами соглядатая поставили. И не одного.
Но бежать мои товарищи отказались.
Может, в этом они как раз правы. За такие деньги найдут где угодно. Да и не привыкли мы к нелегальной жизни.
Тогда я спросил, что в итоге будем делать.
– Ты просто пересядешь в другую машину, – объяснил Береславский. И начал бубнить какую-то глупость, что вдвоем защищаться проще, чем втроем. Вот же засранец, как с дитем разговаривал!
Никуда я не пересяду. Во-первых, это ничего не даст. Слишком большие деньги. Это как в анекдоте про киллера, который, получив бешеные бабки и узнав номер дома, пошел взрывать клиента, даже не спросив номера квартиры.
А во-вторых, мне пятьдесят один год, и я еще не разу не бросал друзей в беде. И начинать новую традицию в моем возрасте вряд ли стоит.
Есть еще в-третьих. Сильно опасаюсь, что моя профессиональная помощь тоже может скоро понадобиться.
– Так что делать будем? – теперь уже спросил Самурай.
– Давайте думать, – предложил Береславский.
И мы начали думать.
Попутно Ефим рассказал про свое утреннее пленение и подробно нарисовал схему дома на воде.
В общем, решили идти поэтапно.
Сначала Ефим звонил своим друзьям из разных органов. Здесь нам крупно не повезло. Кого-то – самого крутого – не было на месте, кто-то в отпуске. А один, выяснив, с кем мы имеем дело, перезвонил через двадцать минут и сказал, чтобы мы бежали в ФСБ, причем срочно.
На это ушел один час. Результат – ноль.
Потом он позвонил хорошему местному другу, но – штатскому. Попросил максимум информации про Гнедышева. Тот обещал все раздобыть, что сможет.
Да, забыл сказать. Ни одного звонка он не сделал со своего мобильного или гостиничного номера. Звонил по моему и самурайскому. Может, он и в самом деле шпионские курсы кончал? У меня б, например, даже мысль такая не возникла.
– Есть еще предложения? – спросил Береславский.
– А что значит – еще? – спросил я. – Разве какие-то были?
– Да. Бежать в ФСБ.
– А потом всю жизнь отмываться от героина.
– У тебя есть другие предложения?
У меня не было других предложений.
Зато у Самурая были.
Он предложил убить Гнедышева и похитить недобитого хозяина нашей «Нивы». Всего ничего.
– А зачем тебе хозяин «Нивы»? – поинтересовался я. Просто из любопытства.
– Мне нужны деньги, – честно ответил Самурай. – А у него они, наверное, есть. Вон Ефиму влегкую десятку дали.
– Позавидовал, да? – Береславский еще и шутить пытался.
– Он ведь продал героин Гнедышеву? – гнул свое Самурай.
– Не знаю, – ответил ему Ефим. – Может, и продал. А как ты хочешь убить Гнедышева?
Тот в ответ показал Береславскому пистолет. Не разбираюсь в марках, но абсолютно точно – настоящий.
Ефим взял его в руки и ловко с ним поманипулировал. И это знает наш ученый? Чудны дела твои, господи. Потом с явным сожалением отдал оружие другу. Кстати, нисколько этому не удивившись.
– Нет, это не вариант, – сказал профессор. – Такой штукой их не пробить. Нужно придумать что-то другое.
Я просто очумевал. Сидят два штатских полудурка – пусть даже и с пистолетом – и на полном серьезе обсуждают, как им лучше убить одного профессионального преступного «авторитета» и захватить другого.
Правда, потом от захвата отказались. А вот от ликвидации Гнедышева – нет.
Читать бесплатно другие книги:
