Смерть длится только миг Любимова Ксения

– А что за история? – лениво спросил Эрик.

– Баба Глаша сказала, что все, что сейчас происходит с Зарубкиными, это плата за старые грехи.

– Это за какие, интересно? – подпрыгнула Мария. – Если за тот пинок, то слишком жирно за какую-то ненормальную старуху.

– Нет, не за пинок. Про пинок я вообще не слышала. За убийство ребенка.

Женщина быстро-быстро заморгала.

– Какого ребенка? – очумело спросила она.

– В вашей семье много лет назад родился не совсем нормальный ребенок, – вздохнув, начала Мариша. – Он был очень жестоким и так довел своих родителей, что они уехали из дома и заперли его в погребе. Там он и умер. Видимо, от голода. Весь поселок слышал, как он выл по ночам, но никто и не думал, что он там совсем один. Посчитали, что это вопли неупокоенной души какой-то там родственницы.

– Это тебе Глаша рассказала? – осторожно поинтересовалась Мария, немного придя в себя.

– Ну, да. А кто же еще?

– Бред!

– А что, не было такого?

– Нет, конечно! Это ж надо такое придумать!

– Тогда я ничего не понимаю, – растерялась Мариша.

– А ты уже, наверное, решила, что разгадала эту загадку! – насмешливо произнес Эрик.

– Ну, нет… Вернее, не совсем… – принялась заикаться она, и сыщик громко хмыкнул. – А чего ты ухмыляешься? Разве такое невозможно? – Мариша, наконец, сумела сформулировать свою мысль.

– В этом мире возможно все! – выдал сыщик. – Вот только каждая версия требует тщательной проверки.

– Я тоже что-то слышал про умершего ребенка, – присоединился к разговору Игорь. – Но все люди болтают разное. У каждого своя версия. А вы знаете, что произошло на самом деле?

Мария пожала плечами:

– Бабушка рассказывала, что ребенок с отклонением действительно был. Неудачные роды, и в итоге плачевный результат. Но я не слышала, чтобы мальчик был совсем плохой. Да, он был не такой, как все, но жестокость… Вряд ли. Хотя с полной уверенностью утверждать не могу. Я знаю только то, что однажды прапрабабушка оставила погреб открытым, а он туда свалился и свернул шею. Вот и вся история. Конечно, люди говорили, что погреб оставили открытым не случайно, но мне не верится, что мои предки были настолько жестокими, что лишили жизни собственного ребенка. Скорее всего, простая неосторожность. Дети такого типа медленно соображают и не всегда способны оценить опасность. В любом случае он бы долго не прожил. Там было что-то еще, какое-то заболевание, которое с каждым годом прогрессировало. Вот и все! А люди всегда склонны преувеличивать.

– Ну и баба Глаша! – всплеснула руками Мариша. – Наговорила с три короба. И бабка ее хороша! Зачем она к вам ходила и поучала?

– А это уже другая история, – сказала Мария. – Когда-то она была влюблена в нашего деда. Тот был красивым, представительным мужчиной, только на эту девицу не обращал никакого внимания. Она всегда была немного с приветом. А потом взял и женился на ее подруге. Вот девица и не смогла этого простить. Таскалась чуть ли не каждый день и говорила гадости.

– Между прочим, – вдруг заговорил Игорь, – я слышал от своей бабушки, что бабка бабы Глаши была ясновидящей или что-то в этом роде. Баба Глаша болтает, что ей тоже передался этот дар.

– Какой дар! – Мария даже покраснела от возмущения. – Она погоду определить не сможет, даже если посмотрит в окно, а ты говоришь дар…

– А я что? Я только повторяю то, что слышал.

Она покачала головой и поджала губы.

– Люди вечно что-то говорят. Вот ты, Мариша, услышала историю про ребенка и поверила. Ведь так?

– Ну, не совсем, – принялась выкручиваться она.

– Не надо отрицать, – махнула рукой женщина. – Поверила, я же вижу. Половина поселка тоже верит. Раньше мы оправдывались, а сейчас махнули рукой. Зачем кому-то что-то доказывать? Столько лет прошло. Да и какая теперь разница, что случилось на самом деле? Все прошло и поросло травой.

– Неприятно, когда о тебе думают плохо, – сказала Мариша.

– Неприятно, – согласилась Мария. – Только на чужой роток не накинешь платок.

– А мне эта история никогда не казалась правдивой, – заявил Игорь. – Слишком по-киношному получается. В жизни не бывает таких мелодрам.

Эрик громко фыркнул.

– А разве вы не согласны? – повернулся он к сыщику.

– Ты еще слишком молод, – ответил тот. – В жизни бывает такое, что тебе и в самом страшном сне не приснится.

– Ну, не знаю, – с сомнением произнес он. – Кстати, история бабы Глаши не может быть правдой.

– Почему? – заинтересовалась Мариша.

– Она сказала, что вымрет весь род Зарубкиных. Так?

– Ну, так.

– А Антонина – не Зарубкина! – он обвел всех торжествующим взглядом. – Это мужнина фамилия.

– А ведь и правда, – всплеснула руками Мариша.

– Да, она же вышла замуж, значит, Зарубкина, – с сомнением произнесла Мария.

– Но не настоящая. Не всамделишная!

– Какое это имеет значение? – пожал плечами Эрик. – У нас конкретная история, а не игра «может – не может». Нужно искать причины и следствие. А все россказни, которым сто с лишним лет, меня ни капли не интересуют.

Мариша укоризненно посмотрела на сыщика. Вот он какой! И сам не верит, и другим не дает. А вдруг это единственно верная версия? В конце концов, другой-то все равно нет. В комнате воцарилась тишина. Было слышно, как тикают часы на стене.

Внезапно в глубине дома послышались тихие шаги. Шаги были медленными, тяжелыми, будто двигался кто-то большой и неуклюжий. Марише сразу вспомнились фильмы ужасов, до которых она была охотница в подростковом возрасте. Именно так передвигались зомби и живые мертвецы. Ладони сразу вспотели, а сердце, как всегда, забилось быстрее.

Шаги медленно, но верно приближались к комнате. Вот сейчас откроется дверь – и на пороге возникнет Артем с обезображенным лицом. Он криво усмехнется и скажет: что, не ждали? А я пришел за вами.

Дверь и в самом деле отворилась, и в комнату медленно вошел Семен. Он обвел всех присутствующих мутным взглядом, кивнул и пошагал к столу.

– Вы здесь, – утвердительно произнес он. – А я думаю, куда все пропали?

«Какая я глупая, – с опозданием подумала Мариша. – У Артема не может быть обезображенного лица. Он его не повредил, когда падал».

– Сема, тебе что-нибудь принести? – тут же подхватилась Мария. – Может, чайку или бульончику горячего?

– Мне все равно. Я бы вообще ничего не стал есть. Лег бы и умер!

– Семен! – голос женщины зазвенел от возмущения. – Никогда не говори таких вещей! А что буду делать я, если вас с Иваном не станет?

– Кстати, как Ванька? – немного оживился мужчина.

– Увезли в больницу.

– Я позвоню, узнаю, как он, – Игорь вскочил и схватил телефон.

Мария направилась на кухню и вернулась оттуда нагруженная всякой всячиной.

– Что же вы одна таскаете, – укоризненно сказала Мариша. – Я могла бы помочь.

– Расставь чашки, – кивнула ей женщина. – А я схожу за чайником.

Минут через пять все они сидели за столом и пили чай с пирогами и бутербродами. Литовцев позвонил в больницу и выяснил, что состояние Ивана стабильное. Что это такое, он не знал, но дежурный врач его уверил, что хуже парню не стало. А вечером ему поставят капельницу, и к утру самочувствие должно улучшиться.

– А я ведь мог опоздать! – сообщил Семен, прихлебывая ароматный напиток. – Меня ночью будто кто-то по голове стукнул!

– Расскажите поподробнее, что все-таки случилось, – попросил его Эрик. – Мы, собственно, ради этого и задержались.

Семен медленно кивнул.

– Я проснулся с полчаса назад и вспоминал все, что произошло ночью. Знаете, это больше походит на какую-то мистику. После того как умер Артем, я был словно сам не свой. Ванька все пытался меня растормошить, но меня ничего не трогало, словно я и сам умер. В итоге я на него накричал, и он обиделся. Даже сказал мне: вот умру я, Сема, и будешь жалеть, что меня нет рядом, но будет уже поздно.

Помню, я жутко на него разозлился за эти слова. Хотел даже всыпать ремня, как когда-то в детстве, но Ванька убежал, обиженный и раздосадованный. Весь день он на меня дулся, а потом подошел и сказал: не держи на меня зла, я дурак. Нельзя говорить такие слова, когда у нас у всех общее горе. В общем, мы обнялись и разошлись по своим комнатам. Сначала я долго не мог заснуть, все ворочался с бока на бок, а потом вдруг отрубился, словно меня околдовала некая сила. И мне приснился сон.

Семен немного помолчал, поиграл желваками и уставился в окно. В комнате стало тихо. Похоже, мужчине не хотелось вспоминать события прошедшей ночи. Первой не выдержала Мариша.

– Вы видели крысу?

– Откуда ты знаешь? – резко спросил он.

– Просто так думаю…

– Вы знаете, эта гадина довела меня до точки кипения. Еще немного, и я взорвусь. Куда ни глянь, везде эта дрянь. Ну чего она к нам привязалась, а?

– Вы считаете, что во всем виновата крыса? – осторожно поинтересовался Игорь.

– А кто еще? Пока она не поселилась в нашем доме, все было хорошо. Ума не приложу, почему это случилось именно с нами.

– Все было хорошо, пока вы не отравили крысят, – тихо сказала Мариша.

– Что? – казалось, Семен не понял Маришу.

Она повторила.

– Ты думаешь, что это как-то связано с тем, что происходит? – медленно произнес он.

– Не знаю, вполне возможно, – пожала она плечами.

– Да, это может быть, – вдруг кивнул он. – Я уже готов допустить все, что угодно, лишь бы найти причину всего происходящего. Но если это действительно как-то связано, при чем здесь мои родные? Почему она не отомстила мне?

– Вероятно, хотела, чтобы вам было так же больно, как и ей.

– Послушайте, мне кажется, вы несете полный бред! – вдруг взорвался Литовцев. – Какая месть! Какая крыса! Это не более чем простые совпадения. Да если я озвучу эту версию у себя в отделе, меня засмеют!

– А ты не озвучивай, – предложил ему Эрик.

Семен молча посмотрел на следователя. Очевидно, ему было все равно, во что тот верит. Для него самым главным было понять, почему все это происходит именно с ним.

– Вы готовы рассказать ваш сон? – тихо спросил Эрик и пристально уставился на мужчину.

– Да, конечно, – ответил тот и немного смутился. – Я уснул, но мне казалось, что все происходит будто наяву. Я лежу в своей кровати, но душа моя словно смотрит на тело откуда-то сверху. Я улетаю все выше и выше и вдруг оказываюсь прямо над домом, откуда хорошо видны озеро и зеленый луг. По лугу идет Антонина и ведет за руку Артема. Тот будто еще маленький. Он все время скачет по траве и ловит бабочек. Она смеется, глядя на него, и я наполняюсь безмерным, нечеловеческим счастьем. И нет в этом мире ничего дороже, чем эти две маленькие фигурки. Вдруг Антонина поворачивается и машет мне рукой. Я улыбаюсь, но она машет еще сильнее, зовет к себе. Я показываю ей, что не могу оторваться от дома. Я привязан к нему какой-то невидимой нитью. Но она показывает, что я должен разорвать эту нить и полететь к ним. Я пытаюсь, но не могу справиться с нитью. Тогда она уходит все дальше и дальше, и я понимаю, что если сейчас ничего не сделаю, то больше не увижу их никогда. Я сделал еще одну попытку, и тут раздался какой-то странный шум. В голове началась дикая каша. Мне показалось, что я падаю вниз. Через мгновение я открыл глаза и понял, что лежу в своей кровати. Меня что-то разбудило, но спросонья я не мог понять, что именно.

Я повернул голову и тут увидел ее. Эта тварь сидела на подоконнике и смотрела на меня таким взглядом, будто чего-то ждала. Я весь похолодел. Меня вдруг одолела такая злость, что я вскочил и запустил в нее ботинком. Жаль, что не попал. Крыса взмахнула хвостом и убежала, а я остался лежать с открытыми глазами и вспоминать, что же мне приснилось. А когда, наконец, вспомнил, то захотел разреветься, так хорошо мне было в моем сне и так тоскливо здесь, в этом мире.

Пролежал я минут пять. Сон не шел, и почему-то мне было очень тревожно. Так, что я даже весь покрылся холодным потом. И тут меня осенило! В ночь, когда погиб Артем, я тоже слышал странный шум, но не придал этому значения и не пошел посмотреть, что случилось. А что, если и сейчас в моем доме что-то происходит, а я лежу и спокойно смотрю в потолок?

Тогда я встал и вышел в коридор. Все было тихо. Я заглянул в комнату Ивана и понял, что его там нет. Мне стало очень неспокойно. Я сошел вниз и стал осматривать первый этаж. О кладовке я в тот момент даже не подумал и вряд ли бы подошел, если бы не услышал раздающихся оттуда странных всхлипов. Как будто кто-то плакал, но очень-очень тихо.

Я на цыпочках подкрался поближе и чуть не умер от потрясения. Иван оттолкнулся от табуретки и повис! Я просто опешил. Как я успел подскочить и поднять его на руках, чтобы ослабить давление веревки, до сих пор не понимаю! А дальше все вообще было как во сне. Я вытаскивал его из петли и, кажется, выл от страха, что у меня не получится. А потом я положил его на пол, увидел, что он дышит, и побежал по поселку. Я сам не знал, куда бегу, пока не добрался до дома Игоря. А дальше я ничего не помню.

– Ну и история, – протянул следователь. – Хорошо, что вы вовремя проснулись.

– Я сам все время благодарю за это судьбу. Если бы не тот шум…

– А что вас могло разбудить? – Эрик внимательно посмотрел на мужчину. – Вы не думали об этом?

– Думал. Мне кажется, это была табуретка.

– Какая табуретка? – удивилась Мариша.

– Когда я прибежал в кладовую, я сразу понял, что Иван не в себе, – начал объяснять Семен. – Его движения были какими-то замедленными, будто он двигался во сне. Вот я и подумал, что, скорее всего, он уронил на пол табуретку, когда залезал на нее первый раз. Она упала, и я услышал этот шум.

– Вам повезло, – Эрик продолжал буравить мужчину взглядом.

– Почему вы на меня так смотрите? – не выдержал он. – Да, я виноват, что не поднялся с кровати в прошлый раз, когда погиб Артем, но я не знал, что так получится!

– Не обращайте на меня внимания, – покачал головой сыщик. – Я просто размышляю.

– У вас такой вид, словно вы меня обвиняете…

– Я всего лишь думаю…

Семен истерически рассмеялся.

– У вас это неплохо получается! Еще немного, и мне захочется признаться, что это я отправил на тот свет мою семью.

– А это действительно сделали вы?

Мужчина замолчал и ничего не ответил. Он вдруг опустил плечи и стал похож на древнего старика.

Конечно же, это не он, сразу подумала Мариша. Он страдает, это видно невооруженным взглядом. И держится из последних сил, чтобы не расплакаться или не сказать пару ласковых сыщику, который сидит с невозмутимым видом и даже не пытается увидеть, как Смену плохо.

– Зря вы так, – заговорила Мария. – Сема в жизни никого не обидел! Разве что Ваньку иногда драл ремнем. И ни разу не посмотрел на другую женщину – для него Антонина была светом в окошке. Хотя я, бывало, и ругалась. Говорила, найди себе другую бабу, которая станет заботиться о тебе, а не проводить время с чужими ребятишками.

– Маша! – повысил голос Семен.

– Да замолчи уже! Я ничего плохого не говорю. А правда, она и есть правда. Думаешь, мне легко одной управляться с хозяйством?

– Но ведь мы помогаем…

– Я знаю, что вы помогаете, – не дала ему договорить женщина. – И все-таки одной очень трудно. Только на кухне сколько положено трудов. Мне действительно было очень трудно!

Женщина выдохлась и замолкла. Семен виновато молчал. Очевидно, он слышал это уже не раз и всегда чувствовал себя виноватым.

– Теперь у тебя не будет повода ругаться, – тихо произнес он. – Антонины больше нет.

Неожиданно Мария расплакалась.

– Прости меня. Прости меня, дуру! Я и сама не понимаю, что несу! Ты думаешь, я не любила Тоню? Любила, очень любила! И даже немного ей завидовала. Она была не такая, как мы. Она стремилась к большему, а я была способна только на то, чтобы торчать на кухне да заниматься огородом.

– Маша, не надо, – снова повторил Семен. – Ты же прекрасно знаешь, Тоня достигла того, что у нее было, только благодаря тебе. Если бы ты не освободила ее от всех этих женских забот, она бы никогда не смогла заниматься любимым делом. Можно сказать, ты пожертвовала собой ради ее счастья.

Мария перестала плакать и подняла красные от слез глаза на брата.

– Спасибо, Сема. Спасибо, что так думаешь.

Он не ответил, а перевел взгляд за окно и сжал кулаки так, что костяшки на его пальцах побелели.

– Пожалуй, я пойду отдохну, – торопливо сказала Мария и поднялась с кресла. – Что-то мне не очень хорошо. И спать хочется. Наверное, сказалась бессонная ночь.

– Иди, – отозвался Семен, по-прежнему глядя в окно. – А я поработаю в огороде. Нужно полить грядки да прорядить морковь.

Мария неверным шагом направилась к двери.

– Вас проводить? – предложила Мариша.

– Не надо, я дойду сама. А вы езжайте на турбазу. Вы и так с нами полночи возились. Отдыхайте.

– А если вам что-то понадобится? – неуверенно спросила девушка, искренне желая, чтобы у Марии не нашлось никаких просьб. Еще один день в этом доме приведет ее прямиком в психушку.

– Ничего не надо. Мне теперь не для кого стараться.

– Как не для кого? А Семен? А Ваня?

– Иван в больнице, а Сема и сам со всем прекрасно справится.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

– Сестра права, – вдруг сказал Семен, поворачиваясь к ним. – Вам и так уже от нас досталось. Ладно, Игорь… Ему по долгу службы положено о нас заботиться. Но вы-то? – он посмотрел на Маришу. – У вас свои дела, свои заботы… Спасибо вам за все.

– И все-таки дайте знать, если мы вам снова понадобимся, – пробормотала Мариша.

Ей почему-то было неловко смотреть мужчине в глаза, как будто она была виновата во всех его несчастьях.

– Да, да, конечно, – слишком быстро проговорил он и тоскливо поглядел на дверь.

«Он хочет, чтобы мы побыстрее ушли, – вдруг догадалась девушка. – Мы действуем ему на нервы. Вполне вероятно, что ему хочется дать волю слезам, но при нас он не может себе этого позволить».

– Что ж, тогда мы пойдем, – произнес Эрик и поднялся с места.

Мариша не заставила себя долго ждать и поторопилась к выходу. А вот Игорь еще долго топтался возле стола, словно желая что-то сказать, но так и не решился. Он попрощался с Семеном и напоследок добавил:

– Вы приходите ко мне, если что. Хорошо? В любое время дня и ночи.

Мужчина кивнул и нетерпеливо посмотрел на следователя.

– Все, ухожу, – буркнул тот и направился вслед за товарищами.