Пляска богов Робертс Нора

— Ах да, я совсем забыла о вежливости. Мы, конечно, встречались, но официально не представлены. Я Лора — та, кто изменит тебя.

— Блэр Мерфи — та, кто обратит тебя в прах. А плащ мне идет гораздо больше.

— Ты станешь отличной подругой. Просто не могу дождаться. Ты заслуживаешь уважения и восхищения, и поэтому мы решим наш спор в бою. — Она погрозила пальцем трем оставшимся воинам. — А теперь назад. Не вмешивайтесь. Девочки сами разберутся.

— Значит, хочешь драться? — «Думай, думай, думай, — приказала себе Блэр. — Думай, несмотря на боль». — Мечи, ножи, рукопашная?

— Люблю рукопашную. — Лора подняла руки, пошевелила пальцами. — Чувствуешь такую близость.

— Подходит. — Блэр распахнула плащ, демонстрируя, что она безоружна. — Могу я задать тебе вопрос?

— Bien sur.

— Акцент у тебя настоящий или ты притворяешься? — Она отстегнула от пояса мех с водой.

— Я родилась в Париже в 1585 году.

— Рассказывай, — фыркнула Блэр.

— Ладно. — Лора рассмеялась. — В 1583-м. Женщине простительно убавить себе пару лет.

— Ты была моложе меня, когда умерла.

— Когда мне подарили настоящую жизнь.

— Это как посмотреть. — Блэр подняла воду и рывком раскрыла мех. — Не возражаешь? Твои парни задали мне работу. Пить хочется.

— Пожалуйста.

Блэр наклонила мех, и вода целительным бальзамом полилась в пересохшее горло.

— Если я одержу верх, они прикончат меня?

— Этому не бывать.

Блэр склонила голову набок и мысленно прошептала молитву.

— Спорим?

Она взмахнула мехом, так что освященная вода пролилась на лицо и шею Лоры.

Отчаянные крики острыми лезвиями вспороли обступившую их тьму. Дым, отвратительный запах горелого мяса. Блэр заковыляла прочь от визжащей Лоры.

«Оружие, — подумала она, делая над собой усилие, чтобы сконцентрироваться, чтобы удержаться на ногах. — Оружием может служить все, что угодно».

Блэр ухватилась за нижнюю ветку дерева — как за соломинку или просто за опору. Собрав остаток сил, потянула и услышала треск. Из ее горла вырвался глухой звук — нечто среднее между всхлипом и криком, она взмахнула веткой, отгоняя ринувшихся на нее вампиров.

С неба спикировал дракон; его хвост взметнулся, словно огромная плеть. Один из вампиров кувырком полетел в яму, а на месте дракона уже стоял человек, выдергивающий меч из упряжи, упавшей к его ногам.

Уже падая, Блэр увидела огненный клинок, пронзивший тьму.

Ларкин бился с отчаянием безумца, не думая о себе. Если удары врага и достигали цели, он их не замечал. Ярость и страх вытеснили боль. Их было трое, но, будь их даже тридцать, он все равно обрушился бы на них, словно ангел мщения.

Еще в облике дракона Ларкин сбросил одного на колья в яме, а теперь отсек руку второго врага. Отрубленная рука упала на землю и обратилась в прах. Покалеченный вампир с криком побежал по полю. Третий отступил. Ларкин на бегу подхватил с земли дротик и метнул в спину врага. Превратил его в пыль.

Не опуская меча, готовый отразить новую атаку, он присел на корточки рядом с Блэр. Прошептал ее имя. Окровавленное лицо девушки было бледным, синяки начинали темнеть.

Веки Блэр, затрепетав, раскрылись, и Ларкин увидел в ее глазах невыразимую боль.

— Мой спаситель. — С ее губ слетал лишь хриплый шепот. — Нужно уходить. Могут быть еще. О боже, боже, как больно. Помоги мне.

— Погоди минутку. Я посмотрю, как ты.

— Плохо. Послушай… опять светлеет или я проваливаюсь в этот дурацкий белый туннель, о котором все рассказывают?

— Солнце возвращается. Все в порядке.

— Десять. Их было десять, а французская шлюха — одиннадцатая. Моя голова… Проклятье. Сотрясение. В глазах двоится. Но… — Она невольно вскрикнула, когда Ларкин тронул ее за плечо.

— Прости. Астор, астор, прости.

— Вывих. Вряд ли это перелом — просто вывих. Ты должен вправить. Я не могу… не могу. Ты сделаешь это, ладно? И еще… Господи, Господи, нужно привезти фургон. Я не смогу ехать верхом.

— Доверься мне, милая. Доверься мне. Я сделаю все, что нужно.

— Да. Да. Но мне…

Он проделал все очень быстро: прислонил Блэр спиной к дереву, крепко прижал к стволу своим телом и резким рывком вправил плечо.

На этот раз Блэр не закричала. Глаза у нее закатились, и она безвольно повисла на Ларкине.

Оторвав рукав своей туники, он перевязал рану на бедре девушки, потом осмотрел ее, проверяя, не сломаны ли ребра. Аккуратно опустив ее на землю, Ларкин быстро собрал оружие, закрепил его в упряжи и накинул на себя ремни, надеясь, что они не соскользнут.

Потом его тело завибрировало, превращаясь в тело дракона.

Он поднял Блэр, держа ее в лапах с такой осторожностью, словно она была хрустальная.

— Что-то случилось. — Гленна схватила Мойру за руку. Они занимались с группой подающих надежды учениц. — Плохое. Очень плохое. Буди Киана. Скорее.

Обе девушки увидели черные клубящиеся тучи на юго-востоке и ниспадающую с них завесу тьмы.

— Ларкин. Блэр.

— Приведи Киана, — повторила Гленна и бегом бросилась к замку.

Хойта искать не потребовалось — маг уже спешил им навстречу.

— Лилит, — только и произнесла она.

— Мидир, ее чародей. — Хойт взял ее за руку и потянул за собой к замку. — Должно быть, это его работа.

— Лилит уже здесь. Ларкин и Блэр в опасности — там, среди тьмы. Нам нужно что-то предпринять, быстро. Разрушить заклинание Мидира. Должен быть какой-то выход.

— Риддок отправит всадников.

— Они не успеют. Это довольно далеко, Хойт.

— Отряд отправится в любом случае.

Когда они вбежали в замок, Киан уже спускался. Мойра едва поспевала за ним.

— Он уже встал, — сказала принцесса.

— Я почувствовал перемену. Искусственная ночь. Я могу добраться туда быстрее вас, быстрее любого смертного.

— И какой в этом смысл, если снова выглянет солнце? — спросила Мойра.

— Как раз испытаю этот чертов плащ.

— Мы не должны разделяться. Нельзя рисковать. А что касается всадников… Хойт… — Гленна покачала головой. — Они не помогут. Нужен круг, чтобы разрушить чары. — «А может, чудо», — подумала она. — И как можно скорее.

— Лучше снаружи, под открытым небом. — Хойт посмотрел в глаза брату. — Рискнешь? Хотя можно попробовать и без тебя, — прибавил он, не дав Киану ответить. — Втроем.

— Со мной шансов больше. Пойдем.

Они собрали все необходимое. Хойт с Гленной уже заканчивали приготовления во дворе, когда к ним спустился Киан с плащом в руке.

К нему подошла Мойра.

— Думаю, вера в брата усилит заклинания.

— Неужели?

— Я так думаю, — повторила она тем же сдержанным тоном, — готовность рисковать собой ради друзей защитит тебя.

— Скоро выясним. — Киан накинул плащ, опустил капюшон. — Кто не рискует… — прибавил он и впервые за почти тысячу лет вышел на солнце.

Невыносимый жар. Такое ощущение, что на него льется расплавленный свинец. Давит на грудь, не дает дышать. Тем не менее Киан пересек двор.

— Я пока не превратился в живой факел, — сказал он. — Но не буду возражать, если все это продлится недолго.

— Мы поторопимся, — заверила его Гленна. — Да прольется на тебя благословенный свет, Киан.

— Хотелось бы обойтись без света.

— Сердолик ускорит дело. — Она принялась раскладывать пентаграмму из кристаллов на брусчатке двора. — Янтарь притянет свет. Агаты для защиты, перо для единства.

Гленна взяла травы и опустила их в кипящий котел.

— Чеснок для защиты. Извини, — прибавила она, обращаясь к Киану.

— Это миф.

— Ладно. Падуб восстанавливает равновесие. Роза и ива. Сила и любовь. Возьмитесь за руки. Спрячь ладони под плащом, Киан, — мы будем держать тебя.

— Сосредоточьтесь, — приказал Хойт, подняв глаза к темнеющему небу, над юго-восточной частью которого нависла тьма. — Высвободите все, что есть внутри вас. Каждый обладает силой. Высвободите ее, образуйте круг.

Стражи на башнях, — произнесла Гленна. — Мы взываем к вам.

— Стражи востока, юга, запада и севера, мы призываем ваш огонь, чтобы выковать круг.

После этих слов свечи, которые расставила Гленна и которые должны были олицетворять солнце, ярко вспыхнули.

— Могущественная Морриган, не покидай нас, — продолжал маг. — Мы твои слуги, твои воины.

Подняв глаза к небу, Гленна попыталась выразить словами то, что чувствовала.

И вы, и мы силой наделены,

Но мы борьбе со скверной верны.

Белую магию с черной скрестим,

Всей нашей силой вас победим.

Сила и свет

Прогонят ночь!

Наши силы, наши мольбы,

Свет, — темные чары сокруши!

Словам преданности и любви

По нашей воле ты внемли.

Дрожащей рукой она сжимала ладонь Хойта, чувствуя, как их захватывает магический вихрь. Вверху разгоралась настоящая битва. Сверкали молнии вспарывавшие черные облака, сталкивающиеся, подобно мечам. От раскатов грома дрожала земля.

— Мы отвергаем черную магию — крикнул Хойт. — Отрицаем ее. Изгоняем ее. Призываем солнце рассеять фальшивую ночь.

Над их головами бушевала битва между светом и тьмой.

К Блэр вернулось сознание, а вместе с ним и боль. Она почувствовала дуновение ветра, и ей показалось, что внизу мелькает земля.

Полет? Да, она летит. Вот, значит, что происходит после смерти? Но если она мертва, какого черта ей так больно?

Блэр попробовала пошевелиться, но тело казалось связанным. Или просто отказывалось повиноваться. С трудом повернув голову, она увидела золотистую шею дракона. «Ларкин», — мелькнуло у нее в голове, и она снова потеряла сознание.

Заметив, что Блэр шевелится, Ларкин сжал ее чуть сильнее, чтобы она почувствовала себя в безопасности. Потом повернул голову и посмотрел на девушку, но ее глаза уже снова закрылись.

Такая бледная. И такая хрупкая. А он оставил ее одну.

Эта картина будет всю жизнь стоять у него перед глазами: окровавленная Блэр с веткой дерева против трех вампиров, которые окружили ее, словно стервятники.

Опоздай он на несколько секунд, и Блэр была бы уже мертва. Потому что он оставил ее. Заботился о безопасности других, а потом еще и задержался, чтобы маленькая девочка могла погладить его крылья.

Его не было рядом с Блэр, когда наступила тьма.

Страх буквально пожирал его. Он мчался быстрее ветра, остановил трех демонов, которые подкрадывались к ней, но все равно опоздал и не смог защитить ее.

Даже когда на горизонте показался замок, страх не отступил. Ларкин видел, как во двор выскочила Мойра, потом Хойт, Гленна, отец и остальные. Но не чувствовал ничего, кроме страха.

Едва коснувшись земли, он снова превратился в человека и бережно подхватил Блэр на руки.

— Она ранена. Ранена.

— Неси ее в дом, скорее. — Догнав его, Гленна прижала пальцы к шее Блэр, нащупывая пульс. — Наверх, в ее комнату. Я подготовлю все необходимое. Мойра, останься с ней — сделаешь все, что можешь. Я быстро.

— Плохо? — Киан бросился вверх по лестнице вслед за Гленной.

— Не знаю, пульс слабый, нитевидный. Лицо… разбито.

— Укусы?

— Не видела. — Гленна распахнула дверь своей комнаты, схватила сумку с лекарствами и бросилась назад.

Ларкин положил Блэр на кровать и наблюдал, как Мойра прижимает ладони к лицу, плечам и сердцу девушки.

— Сколько она пробыла без сознания? — с порога спросила Гленна.

— Я… не знаю. Она лишилась чувств, — выдавил из себя Ларкин. — Надо было… Ее плечо, оно было вывихнуто. Надо было… Она лишилась чувств, когда я вправил его. Кажется, один раз очнулась на обратном пути, но я не уверен. Такая тьма. Меня не было рядом, когда опустились сумерки и вампиры напали на нее. Она была одна.

— Но ты принес ее. Мойра, помоги снять с нее плащ и остальную одежду. Я должна осмотреть ее раны.

Киан стянул ботинки с ног Блэр.

— Мужчины должны уйти, — сказала Мойра.

— Она не первая, кого я вижу без одежды, и не думаю, что ее это беспокоило бы. Сколько их было? — спросил Киан, повернувшись к Ларкину.

— Блэр сказала, десять. Десять и еще француженка. Когда я вернулся, осталось только трое.

— Да, они дорого поплатились. — Киан осторожно потянул брюки Блэр вниз.

Гленна приглушенно вскрикнула, увидев раны и синяки на теле девушки.

— Ребра. — Она старалась быть краткой. — Возможно, почка. Кровоподтеки. С плечом тоже плохо. Рана на бедре поверхностная. Боже, колено! Но хотя бы нет перелома. Ничего не сломано.

— Блэр… — Ларкин взял безвольно повисшую руку девушки. — Она жаловалась, что у нее двоится в глазах. Говорила, сотрясение.

— Может, уйдешь? — Голос Гленны звучал мягко. — Мы с Мойрой сами позаботимся о ней.

— Нет, даже не проси. Я ее больше не оставлю. Ей больно. Очень больно. Дай ей что-нибудь, чтобы снять боль.

— Обязательно. Обещаю, я сделаю все, что смогу. Разожги огонь. Ей нужно тепло.

Блэр слышала голоса. Она могла различить их, понимала отдельные слова, но ей хватало одних звуков, чтобы догадаться — она жива.

Боль тоже разговаривала с ней, рассказывала, как ей здорово досталось.

Потом появились запахи. Торф, Гленна и что-то цветочное. Но когда Блэр попыталась открыть глаза, ничего не вышло. Ее охватывала паника, проникая в тело крошечными капельками ядовитой кислоты.

Неужели кома? Она не хочет впадать в кому, из которой можно и не выкарабкаться. Лучше умереть, чем оказаться запертой в темноте — слышать, чувствовать, но не видеть и не говорить.

Потом что-то заскользило по ее телу, словно шелк. Нежное прикосновение к коже, проникавшее все глубже и глубже — туда, к крепко стиснутым кулакам боли.

Шелк стал горячим, он обжигал. О боже. Но это пламя заставило кулаки разжаться, и боль растеклась по телу и рассыпалась на тысячи зазубренных осколков. Глаза раскрылись навстречу ослепительному свету, от которого по телу пробежала дрожь.

— Сукин сын! — Ей казалось, что она кричит, но с губ слетел лишь едва слышный хрип.

Блэр набрала в легкие воздух, чтобы снова выругаться, но острая боль ушла, уступив место тупой, равномерной пульсации.

— Больно, я знаю. Выздоравливать больно. Ты можешь посмотреть на меня? Нет, ты лежи, но посмотри на меня.

Блэр заставила себя снова открыть глаза. В поле зрения появилась Гленна — ее лицо было совсем близко. Она осторожно приподняла голову Блэр.

— Выпей немного. Совсем чуть-чуть. Больше я тебе дать не могу из-за травмы головы. Но и это поможет.

Блэр глотнула, поморщилась.

— На вкус как жидкая древесная кора.

— Почти угадала. Знаешь, где ты?

— Я вернулась.

— Как тебя зовут?

— Блэр Мерфи. Назвать звание и личный номер?

Гленна улыбнулась.

— Сколько пальцев?

— Два с половиной. — Перед глазами еще плыл туман. — Она жадно смотрела вокруг. Комната полна народу — вся команда здесь. — Привет. Дороти, Страшила и Железный Дровосек.[24] — Блэр поняла, что сжимает руку Ларкина — наверное, с такой силой, что трещат кости. Она расслабила пальцы и попыталась улыбнуться. — Спасибо, что спас мне жизнь.

— Ерунда. Большую часть работы ты сделала сама.

— Я была готова. — Она снова закрыла глаза. — На ногах не держалась.

— Я не должен был оставлять тебя одну.

— Перестань. — Блэр с удовольствием подкрепила бы свои слова шлепком, будь у нее силы. — Это глупо и бесполезно.

— Почему? — спросил Киан. — Почему вы разделились?

Пока Ларкин рассказывал ему о раненом крестьянине, Блэр снова закрыла глаза. Она слышала, как шепчутся Гленна с Мойрой. Голос Гленны похож на шелк — манящий и гладкий. А у Мойры — на бархат, мягкий и теплый.

Странные мысли приходят ей в голову. Но хорошо, что приходят.

Под действием магии боль то усиливалась, то отступала, расцветала и умирала. Блэр начала улавливать этот ритм, а затем поняла еще кое-что.

— Я голая? — Она хотела приподняться на локте, по крайней мере попыталась, но Гленна уложила ее. — Я голая. О боже.

— Ты укрыта простыней. Пришлось тебя раздеть, чтобы осмотреть раны, — сказала Гленна. — Ты вся в синяках и царапинах, так что на твоем месте я бы пока забыла о стыдливости.

— Мое лицо. — Блэр принялась ощупывать себя. — Как оно?

— Стыдливость и тщеславие, — заметила Гленна. — Хорошие признаки. В данный момент ты вряд ли выйдешь в финал конкурса «Мисс охотница на вампиров», но, на мой взгляд, выглядишь просто отлично.

— Ты прекрасна. — Ларкин поцеловал ее руку. — Настоящая красавица.

— Так плохо? Ладно, на мне все быстро заживает. Не так, как на вас. — Теперь она обращалась к Киану. — Но достаточно быстро.

— Ты можешь рассказать, что произошло, когда вы с Ларкином расстались? — Хойт коснулся ее ноги. — Он говорит, их было десять.

— Да, десять, и еще Лора, так что всего одиннадцать. Ловушка сработала. Там, внизу, мертвая лошадь и оружие. Нужно его забрать. Они были в земле.

— Оружие? — спросил Хойт.

— Нет, вампиры. Закопали себя в землю. Ловушка внутри ловушки. Потом наступила ночь — искусственная. Как солнечное затмение. Все произошло очень быстро. И вампиры поднялись из земли. Первых двух я прикончила, пока они еще не успели полностью вылезти. Потом — позже — поняла, что они не собирались меня убивать. Честно говоря, только поэтому я и осталась жива. Они просто готовили меня для нее. Трусливая сука.

— Но ты убила ее.

Блэр посмотрела на Ларкина и покачала головой, но тут же пожалела об этом: ее мозг пронзила острая боль.

— Нет. Не думаю. Я не могла победить ее в бою. Едва держалась на ногах. Она это знала. Подкрадывалась ко мне, болтала всякую чушь. Хотела сделать меня своей любовницей, превратить в вампира. Как бы не так! Ей сейчас тоже очень больно. И выглядит она не лучше. Помог мех с водой.

— Освященная вода, — пробормотал Ларкин. — Какая ты умница!

— Все можно использовать как оружие. Я выплеснула ей в лицо, сколько смогла. Попала. В лицо и шею. Я слышала, как она визжала, убегая. Но сил у меня уже больше не было. Хорошо, что ты подоспел.

— У тебя была ветка.

— Какая ветка?

— Дерева, — пояснил он и снова поцеловал ее пальцы. — Ты размахивала веткой дерева.

— Ага. Неплохо. Похоже, у меня провалы в памяти.

— Ничего, память восстановится. — Глена опять поднесла чашку к губам Блэр. — Глотни еще немного.

— Я предпочла бы холодную «Маргариту».

— Кто бы отказался? — Гленна провела рукой над лицом Блэр. — А теперь спи.

20

Она то погружалась в пучину сна, то всплывала на его поверхность, и каждый раз наверху ее ждала боль. Слабость опять тянула ее вниз, но Блэр успевала услышать шепот и приглушенные голоса. А также свои ответы на вопросы, которые задавали ей всякий раз, когда она приходила в себя.

Почему ей не дадут поспать?

Потом кто-то опять вольет древесную кору ей в горло, и она снова провалится в сон.

Иногда в своем сне Блэр возвращалась на то поле и вновь переживала каждый удар, каждый блок, каждое движение последних — так она считала — мгновений своей жизни. А иногда просто проваливалась в никуда.

Ларкин сидел рядом, наблюдая, как Мойра и Гленна по очереди лечат ее. Девушки входили в комнату, чтобы зажечь свечи или подбросить в камин торф. Или просто прижать ладонь ко лбу Блэр, чтобы проверить, нет ли у нее жара.

Каждые два часа одна из них будила ее и задавала вопросы, проверяя реакцию Блэр. Это необходимо было делать из-за сотрясения, пояснила Гленна. Из-за сильных ударов по голове.

Потом Ларкин представил, что могло бы случиться, если бы она потеряла сознание после одного из этих ударов, что сделали бы с ней вампиры, не успей он вовремя. Каждый раз, когда Ларкин думал об этом, представлял себе все это, он брал руку Блэр, чтобы почувствовать биение ее пульса под шрамом на запястье.

Он рассказывал Блэр всякие истории, играл на волынке, которую принесла Мойра. Ему казалось — он надеялся, — что музыка ускорит ее выздоровление.

— Хорошо бы тебе уйти, отдохнуть час-другой. — Мойра пригладила волосы Ларкина. — Я с ней посижу.

— Не могу.

— Да, понимаю. На твоем месте я тоже не смогла бы. Она очень сильная, Ларкин, а Гленна — опытный лекарь. Не стоит так переживать.

— Я не знал, что способен на такое. Что могу испытывать такие сильные чувства к другому человеку. Что буду точно знать без всяких вопросов и сомнений, что эта женщина… значит для меня все.

— А я знала. Была уверена, что не обязательно Блэр, но такой человек найдется. А когда ты встретил ее, она изменила все. — Мойра поцеловала его в макушку. — Я немного ревную. Ты не возражаешь?

— Нет. — Ларкин повернулся, прижался лицом к ее бедру. — Я буду любить тебя всю жизнь. Мне кажется, что, находясь даже за тысячу миль, я могу протянуть руку и коснуться тебя.

Глаза Мойры наполнились слезами.

— Если бы мне пришлось выбирать, я не могла бы сделать для тебя лучший выбор. Но и она счастливейшая из женщин.

— Смотри, просыпается.

— Хорошо, поговори с ней. Пусть побудет с нами несколько минут, а потом я дам ей еще лекарство.

— Ну, привет. — Ларкин встал и взял Блэр за руку. — Могри. Открой глаза.

— Что? — веки Блэр затрепетали и раскрылись. — Что?

Страницы: «« « ... 1516171819202122 » »»