Шипы и лепестки Робертс Нора
— Моя очередь. — Эмма рванулась к нему, обвила руками его шею, прижалась губами к его губам, чуть повернула голову, поддразнивая, исследуя сильные плечи, широкую грудь, плоский живот… добралась до молнии…
— Я сам…
— Я справлюсь.
Она справилась, толкнула его на спину, достала из тумбочки презерватив и превратила предохранительный ритуал в изысканное соблазнение. Джек дрожал от каждого прикосновения ее пальцев, ее губ и в конце концов нетерпеливо схватил ее за волосы и притянул к себе.
— Сейчас.
— Сейчас.
Эмма откинулась, изогнулась и приняла его в себя. И начала двигаться. Медленно, не сводя глаз с его лица, впитывая и запоминая каждую капельку яркого, острого, почти болезненного наслаждения, постепенно захватившего ее целиком.
Джек обхватил ее бедра, поддерживая этот мучительный ритм, задыхаясь от сияющей красоты ее разгоряченного тела, от ее сверкающих в полумраке бархатных глаз. Его сердце бешено билось, но он сдерживался, пока она не содрогнулась в оргазме, и только тогда приподнялся, стянул ее с себя, перекатил на спину.
— Теперь моя очередь. — И он мощно, резко вонзился в нее. Она вскрикнула от неожиданности. Лениво догорающее наслаждение вспыхнуло с новой силой. Изумленная, потрясенная, она встретила этот бешеный штурм на равных. Новый оргазм пронзил ее, заполонил и лишил последних сил. Беспомощная, дрожащая, она цеплялась за Джека, пока он, содрогаясь, не рухнул на нее.
Джек закрыл глаза. У него не было сил дышать. И, казалось, он потерял разум, опьяненный ее ароматом, близостью ее теперь совершенно расслабленного тела.
— Ну, поскольку мы поклялись быть честными, — наконец произнес он, — я должен признаться, что ничего особенного не почувствовал.
Эмма рассмеялась и ущипнула его за ягодицу.
— Ах, как жаль, Наверное, просто искра не проскочила.
Джек ухмыльнулся, приподнял голову.
— Никаких искр. Но взрыв устроили.
— Ха, взрыв. Мы все вокруг сровняли с землей. — Эмма с долгим вздохом провела ладонями по его спине… и ниже. — Боже, классная задница, если тебя интересует мое мнение.
— Интересует, детка, твоя тоже.
Эмма улыбнулась.
— Мы говорим друг другу комплименты.
Джек чмокнул ее в губы, затем еще, чуть нежнее.
— Ты есть не хочешь? Я умираю с голоду. Как насчет холодных китайских закусок?
— С удовольствием.
Они ужинали за ее кухонным столом, вылавливая из картонок лапшу, кисло-сладкую свинину, цыплят кунг-пао.
— Почему ты так ешь? — спросил Джек.
— Как так?
— Микроскопическими кусочками.
Пока Джек подливал ей вино, Эмма выловила одну-единственную лапшинку.
— Началось с поддразнивания братьев и вошло в привычку. Когда мы получали сладости — мороженое или конфеты, неважно, — они моментально все съедали и злились, если у меня что-то оставалось. Поэтому я начала есть еще медленнее, и чем больше у меня оставалось, тем больше они бесились. Ну, как бы то ни было, теперь я меньше ем и получаю больше удовольствия.
— Не сомневаюсь. — Джек демонстративно накрутил на вилку и отправил в рот горку лапши. — Знаешь, твоя семья усиливает твою привлекательность.
— Неужели?
— Ну, может, я не так выразился. Я хотел сказать, что они все… замечательные. — Джек остановился на этом слове, не найдя более подходящего. — Замечательные.
— Мне повезло. Из нас четверых, даже шестерых, включая тебя и Дела, только у меня полный комплект. Брауны были потрясающие. Ты не очень хорошо их знал, но я выросла здесь, я проводила здесь почти столько же времени, сколько дома. Они были удивительные. Когда они погибли, мы все были раздавлены горем.
— Я видел, как страдал Дел. Мне Брауны очень нравились. Они были веселыми, интересными, радушными. Так неожиданно потерять родителей, сразу обоих, страшнее и быть не может. Дети тяжело переживают развод, но это…
— Я знаю. Я видела, как переживала развод родителей Мак, когда мы были маленькими, а потом это случилось снова. И снова. А для Лорел развод родителей вообще был как гром среди ясного неба. Теперь она практически не видится с ними. И тебе, думаю, было нелегко.
— Да, конечно могло быть гораздо хуже. — Джек пожал плечами, не переставая поглощать еду. Он не любил вспоминать. Зачем ворошить столь болезненные воспоминания, если ничего нельзя изменить? — И мать, и отец изо всех сил старались не рвать меня на части и умудрились расстаться цивилизованно, даже сохранили дружеские отношения.
— Твои родители хорошие люди и оба любят тебя. Это очень важно.
— Мы ладим. — Он научился довольствоваться этим. — И лучше всего мы ладим на расстоянии. У матери вторая семья, у отца тоже. — Джек безразлично пожал плечами, хотя до сих пор не смирился с тем, что родители так легко пошли каждый своей дорогой и построили себе новую жизнь. — Все сильно упростилось, когда я уехал в колледж, и стало еще лучше, когда я решил перебраться сюда. — Он отхлебнул вина. — А твоя семья как единое целое. Вас не разорвать… Ты расскажешь им о нас?
Эмма моргнула от неожиданности.
— Я… я не знаю. Если спросят. Но не представляю, почему кто-то из них вдруг начнет спрашивать.
— Может получиться неловко.
— Джек, ты им нравишься. И они знают, что я занимаюсь сексом. Может, они удивятся. Я сама удивляюсь. Но вряд ли возникнут проблемы.
— Хорошо. Хорошо.
— Девчонки точно не возражают.
— Девчонки? — Дымчато-серые глаза чуть не выскочили из орбит. — Ты им сообщила, что собираешься спать со мной?
— Ну, мы же девчонки, Джек, — холодно сказала Эмма.
— Верно.
— И я думала — раньше думала, — что ты и Мак были вместе.
— Что?
— Ну, я так думала. И пришлось сказать ей из-за Правила. А к тому времени, как мы прояснили ситуацию, все уже знали, что я думаю о тебе и сексе в одном предложении.
— Я никогда не спал с Мак.
— Теперь я это знаю. А тогда не знала. И еще я знаю, что ты целовался с Паркер.
— Давным-давно. И не по-настоящему… Ладно, целовался, но не сработало.
Джек выловил из картонки кусок свинины.
— И еще ты целовал миссис Грейди. Ты потаскушка… потаскун.
— А вот с миссис Грейди могло сработать. Жаль, мы не уделили этому достаточно времени.
Эмма ухмыльнулась, поковырялась в цыплятах.
— А что думает Дел?
— Обо мне и миссис Грейди?
— Нет. О тебе и обо мне. В этом смысле.
— Не знаю. Я не девчонка.
Эмма замерла, не донеся бокал до рта.
— Ты с ним не говорил? Он же твой лучший друг.
— Мой лучший друг надрал бы мне задницу за одни только мысли о тебе, не говоря уж о том, что мы только что проделали наверху.
— Он тоже знает, что я занимаюсь сексом.
— Не уверен. Он переносит это в другое измерение. Эмма из другого измерения занимается сексом. — Джек покачал головой. — Ты нет.
— Если мы будем спать друг с другом, я не собираюсь скрывать это. Дел узнает. Лучше поговори с ним до того, как он узнает. Потому что если ты ему не скажешь, а он узнает, то он точно надерет тебе задницу.
— Я что-нибудь придумаю. И раз уж мы затронули эту тему, я хочу уточнить еще кое-что. Поскольку мы теперь вместе в этом смысле, я хотел бы знать, что мы не вместе с кем-то еще в этом смысле. Проблема?
Эмма отпила вина. Интересно, почему он счел нужным это уточнять?
— Дадим клятву верности или поклянемся на крови? — Джек рассмеялся, но Эмма даже не улыбнулась и сделала еще один глоток. — Если я сплю с мужчиной, то не сплю больше ни с кем. Это не только нечестно и противоречит моим принципам, но еще и слишком хлопотно.
— Хорошо. Значит, ты и я.
— Ты и я, — повторила она.
— У меня завтра встреча с клиентом на площадке в семь утра. — «Вот оно, — подумала Эмма, — завтра рано вставать, детка, все было великолепно, я тебе позвоню…» — Придется вставать в пять. Не возражаешь, если я останусь?
Эмма улыбнулась:
— Не возражаю.
Когда глаза наконец начали слипаться, Джек обнаружил, что Эмма любит прижиматься и обвиваться. Он же предпочитал пространство. Пространство оберегает мужчину от привязанностей — в прямом и переносном смысле. Однако на этот раз он понял, что не возражает.
Эмма провалилась в сон, как камень, брошенный в пруд. Только что бодрствовала, а в следующее мгновение уже спала мертвым сном. Сам же Джек засыпал медленно, пока тело расслаблялось, прокручивал в голове события прошедшего дня, продумывал день следующий.
Итак, он лежал в полудреме, а спящая Эмма обвивала одной рукой его талию, просунув одну ногу между его ногами и устроив голову у него под мышкой.
Часов через шесть Джек проснулся почти в той же позе от писка будильника своего сотового телефона. И от аромата ее волос. А потому первая его разумная мысль была о ней.
Он попытался высвободиться, не разбудив ее, но она только прижалась к нему теснее. И хотя его тело бодро отреагировало, он повторил попытку.
— Мммммм? — промычала Эмма.
— Прости, мне пора.
— Который час?
— Пять с минутами.
Эмма вздохнула, потянулась к нему и прошептала:
— У меня еще час. Жаль, что у тебя его нет.
Несмотря на высказанные сожаления, Эмма лениво гладила его задницу.
— В данной ситуации я нахожу два преимущества, — глубокомысленно заявил он.
— И какие же?
— Первое — поскольку ты босс, тебя не уволят за опоздание. И второе — моя привычка возить в багажнике сменную одежду. Если я поеду прямо отсюда, то у меня есть почти час.
— Очень удобно. Хочешь кофе?
— И кофе тоже, — согласился он, перекатываясь на нее.
10
Пока Тиффани готовила к доставке очередной заказ, Эмма заканчивала третий сборный букет. Ей нравилось сочетание бахромчатых тюльпанов с лютиками и гортензией. И хотя проволока, скрепляющая крошечные кристаллы между бутонами, больно царапалась, Эмма не жалела, что предложила их. Не ошиблась она и с кружевными лентами, и с жемчужными булавками. Это была очень тонкая работа, и, несмотря на большой опыт, создание каждого букета занимало почти час. Какое счастье, что каждая минута доставляет ей наслаждение! Начиная кропотливую сборку следующего букета, поглядывая на прилежно работающую за другим концом стола Тиффани, вдыхая цветочные ароматы и слушая тихую музыку, Эмма считала себя самой счастливой женщиной на планете. Она повертела уже собранные цветы, добавила разновысокие тюльпаны и лютики для придания букету необходимой формы и блестящие бусины для красоты. За любимой работой время текло незаметно…
— Хочешь, я начну композиции?
Вопрос Тиффани вернул Эмму к действительности.
— Что? Ах, извини, я задумалась. Что ты сказала?
— Очень красивый букет. Все эти переливы. — Тиффани глотнула воды из бутылки. — У тебя еще один такой же. Я бы его начала, но вряд ли справлюсь, поэтому могу заняться композициями. У меня есть список и эскиз.
— Начинай. — Эмма скрепила стебли цветной пластмассовой полоской и отщипнула лишнее специальными ножницами. — Динь должна прийти в… Ну, она уже опаздывает. — Эмма сменила ножницы на кусачки и стала подравнивать стебли. — Если ты берешься за настольные композиции, я займусь пьедесталами.
Эмма обернула стебли кружевами, скрепила кружева жемчужными корсажными булавками. Отправив букет в холодильник, она вымыла руки — в который раз, — втерла неоспорин — опять же в который раз — и приступила к последнему букету.
Когда в мастерскую вошла Динь, на ходу потягивая «Маунтин Дью», Эмма приподняла брови.
— Я опоздала, — опередила ее Динь, — бла, бла, бла. Если нужно, я задержусь. — Она зевнула. — Я добралась до постели — ну, в смысле заснула — только в четвертом часу. Этот парень! Джейк! Железный Дровосек во всех смыслах. А утром… — Динь умолкла, сдула с глаз розовую прядь и склонила голову к плечу. — Не только мне повезло этой ночью. Джек, верно? Ух, Джейк и Джек. Клево.
— Да, но это не помешало мне собрать четыре букета. Если не хочешь испытывать недостатка в «Маунтин Дью», поскорее начинай работать.
— Без проблем. Он так же хорош, как выглядит?
— Кажется, я не жалуюсь.
— Какой Джек? — полюбопытствовала Тиффани.
— Ты его знаешь. Джек — классная задница и дымчатые глаза. — Динь отправилась к раковине мыть руки.
— Этот Джек? — Изумленно вытаращив глаза, Тиффани замерла с гортензий в руке. — Обалдеть. Где я была? Почему не знаю?
— Последние новости. Ты выслушала экстренное сообщение. Собираешься продолжать, Эм?
— Работа, — пробормотала Эмма. — Мы здесь работаем.
— Собираешься, — сделала вывод Динь. — Красивый букет. Тюльпаны словно с другой планеты, но очень романтичные. Что мне делать?
— Композиции для веранд. Тебе нужны…
— Гортензии, тюльпаны, лютики… — Динь без запинки перечислила все цветы и зелень, напомнив Эмме, почему она терпит выкрутасы помощницы.
В пять часов Эмма отпустила Тиффани, оставила Динь творить чудеса с цветами, а сама решила дать отдых рукам и прочистить мозги. Она вышла в парк и увидела на крыльце фотостудии Мак с репортерской сумкой на плече и с банкой диетической колы в руке.
— Репетиция в половине шестого! — крикнула Эмма.
— Я как раз туда. — Мак свернула к Эмме.
— Можешь сказать невесте, что ее цветы изумительны, и это не хвастовство. — Девушки встретились на полпути. Эмма остановилась, потянулась. — Длинный день, а завтрашний еще длиннее.
— Ходят слухи, что миссис Грейди готовит лазанью. Огромные противни лазаньи. Мы с Картером планируем поживиться.
— Я тоже. Обожаю лазанью. Динь работает. Я помогу тебе и Паркер на репетиции, развеюсь и вечером забегу помочь на час-два.
— Так и задумывалось.
Эмма вспомнила, что не переоделась.
— Я очень плохо выгляжу?
Присосавшись к банке, Мак смерила подругу пристальным взглядом.
— Сразу видно, что ты работала не покладая рук. Невеста будет в восторге.
— Наверное, ты права. Неохота отмываться, а потом снова переодеваться. — Эмма подхватила Мак под руку, и подруги вместе направились к большому дому. — Знаешь, о чем я сегодня думала? Я самая счастливая женщина на свете.
— Джек был так хорош?
Хохотнув, Эмма подтолкнула Мак бедром.
— Да, но не только поэтому. Я устала, руки болят, но я весь день делала то, что люблю. А потом мне позвонила будущая мамочка и залепетала, как прекрасны мои цветы. Она просто захлебывалась от счастья. У многих ли есть то, что у нас, Мак? — Эмма вздохнула, подставила лицо солнцу. — Мы так счастливы в своей работе.
— В целом я согласна, но знаешь, что я люблю в тебе больше всего? Ты искренне забываешь или игнорируешь всех Чудовищных Невест, Чокнутых Мамаш, Пьяных Шаферов, Стервозных Подружек и помнишь только хорошее.
— Но в основном же все хорошо.
— Да, конечно. Несмотря на кошмар сегодняшней предсвадебной съемки. Счастливая парочка чуть не подралась еще до того, как я успела сделать первый снимок. У меня до сих пор в ушах звенит.
— Ненавижу такие истории.
— Ты? Это я выслушивала крики, слезы, истерики. Обвинения, угрозы, ультиматумы. И снова слезы, извинения. Черные потеки туши на щеках, краска стыда, неловкость. Мой день испорчен бесповоротно. И не только этот. Из-за распухших, покрасневших глаз нам пришлось перенести съемку.
— Драмы вносят разнообразие в нашу жизнь. И вот это. — Эмма кивнула на дорожку, ведущую к главному входу, где завтрашний жених подхватил и закружил завтрашнюю невесту.
— Черт. Они слишком рано. О, только не останавливайтесь. — Мак сунула банку Эмме и выдернула из сумки фотоаппарат.
— Они и не собираются, — прошептала Эмма. — Они так счастливы.
— И очаровательны. — Мак щелкнула затвором, сохраняя прекрасное мгновение.
Но тут жизнь преподнесла еще один сюрприз: перед портиком остановился автомобиль Джека. Эмма ойкнула и инстинктивно пригладила волосы.
— Он видел тебя и более страшненькой.
— Спасибо, успокоила. Мы оба сегодня очень заняты, и я не ожидала…
Джек выглядел сногсшибательно. Судя по одежде — слаксам и накрахмаленной рубашке в тонкую светлую полоску, — он приехал не со стройплощадки. Легкая походка, блестящие на солнце волосы, неожиданно вспыхивающая, потрясающая улыбка… устоять невозможно.
— У меня в этих штанах толстая задница, — прошипела Эмма в ухо Мак. — Неважно, что они рабочие, но…
— Нет, совсем не толстая. Я бы тебе честно сказала, если бы толстая. Красные треники с обрезанными штанинами? Вот в них у тебя точно толстая задница.
— Напомни мне сжечь их. — Эмма вернула банку Мак и с улыбкой повернулась к приближающемуся Джеку.
— Добрый вечер, дамы.
— Привет, — откликнулась Мак. — У меня полно работы. После поболтаем. — И она умчалась.
— Репетиция, — объяснила Эмма.
— Ты тоже участвуешь?
— Я в резерве. Ты на сегодня закончил?
— Да. Заезжал к клиенту тут неподалеку… Я не вовремя?
— Нет, нет. — От волнения Эмма снова поправила волосы. — Я просто решила передохнуть и узнать, не нужно ли помочь на репетиции.
Джек сунул руки в карманы.
— Мы оба смущаемся и нервничаем.
— Боже. Да. Нервничаем. Давай прекратим. Вот. — Эмма привстала на цыпочки и крепко его поцеловала. — Я рада, что ты заехал. Я работала с восьми утра, и перерыв был просто необходим. Миссис Грейди готовит лазанью. Хочешь перекусить?
— О да.
— Тогда иди очаруй ее, выпей пива, а я загляну, когда освобожусь.
— Договорились. — Джек ухватил ее за подбородок, наклонился и поцеловал. — Ты пахнешь цветами. Очень мило. Увидимся на кухне.
Отвернувшись, Эмма не смогла сдержать счастливую улыбку.
Аппетитные ароматы и веселый смех миссис Грейди улучшили и без того чудесное настроение Эммы. Когда она вошла на кухню, Джек, похоже, заканчивал очередную историю из своих трудовых будней.
— И когда я уже все объяснил, она вдруг говорит: «Хорошо, а не могли бы вы передвинуть дверь?»
— Не может быть.
— Я вас когда-нибудь обманывал?
— Каждый день и дважды по воскресеньям. Ты будешь передвигать ту дверь?
— Мы будем передвигать ту дверь, что обойдется ей в два раза дороже гардероба, в который она влюбилась. Но клиент — король.
Джек отхлебнул пива и перевел взгляд на вошедшую Эмму.
— Как прошла репетиция?
— Легко и весело, а это хороший признак. Жених с невестой верят в удачу и прогноз погоды. Дождь ожидается только к ночи, и мы обойдемся без шатров. В общем, осталось скрестить пальцы. — Чувствуя себя как в собственном доме, Эмма достала бокал. — Они уехали на репетицию ужина, но я думаю, что нам повезло гораздо больше. — Она втянула носом воздух. — Как аппетитно пахнет, миссис Грейди.
— Стол накрыт, — сказала экономка, перемешивая салат. — Ужинайте в столовой, как цивилизованные люди.
— Паркер и Мак сейчас придут, а Лорел я не видела. Где она?
— Возится в своей кухне, и пусть только попробует опоздать на ужин, — ответила миссис Грейди.
— Я потороплю ее.
— Хорошо. А ты, Джек, помоги мне, все равно бездельничаешь. Отнеси салат на стол.
— Есть, мэм. Привет, Картер.
— Привет. Они уже идут, миссис Грейди.
Экономка строго взглянула на Картера.
— Ты сегодня научил детей чему-нибудь полезному?
— Надеюсь, мэм.
— Ты вымыл руки? — не унималась экономка.
— Да, мэм.
— Тогда бери ту бутылку вина и садись за стол. И не смейте хватать куски, пока все не соберутся.
Миссис Грейди накрыла стол по-семейному, без парадной посуды, но в большой столовой с высоким сводчатым потолком и огромными окнами. Подчиняясь Правилу Грейди, все выключили сотовые телефоны, а Паркер оставила свой «BlackBerry» на кухне.
— Тетя воскресной невесты всю ночь дошивала хулу и только что привезла ее, — сообщила Паркер. — Настоящее произведение искусства. Я отнесла ее наверх. Эмма, можешь взглянуть, если решишь внести изменения в композиции. Картер, ты знаком с этой семьей, учишь старшего сына сестры тетушкиного мужа. Дэвид Коэн.
— Дэвид? Способный парнишка. В данный момент увлекается фиглярством. На прошлой неделе, читая доклад по книге «О мышах и людях», изображал эстрадного комика.
— И как получилось? — спросила Мак.
— Не знаю, что сказал бы Стейнбек, но я поставил ему «отлично».
— Такая грустная история. Ну, зачем в школе заставляют читать столько печальных книг? — удивилась Эмма.
— С новичками мы сейчас читаем «Принцессу-невесту».
— Почему у меня не было таких учителей, как ты? Я люблю истории со счастливым концом. И ты в награду нашел свою принцессу.
Мак закатила глаза.
— Ну да. Это я. Принцесса Лютик. А сказочной будет завтрашняя свадьба. С фонариками, свечами и белоснежными цветами.
— Динь уже жалуется на снежную слепоту, но цветы прекрасны. Думаю, через пару часов все будет готово, а самая трудоемкая часть закончена. Столько проволоки и бусин. — Эмма продемонстрировала исцарапанную, изрезанную руку. — Уф.
— Никогда не думал, что флористика — опасная профессия. — Джек внимательно осмотрел руку Эммы и поцеловал суставы пальцев. — Настоящие боевые шрамы.
Все примолкли, обмениваясь задумчивыми взглядами.
— Стоп, — хмыкнув, приказал Джек.
— Этого следовало ожидать. — Не сводя глаз с Эммы и Джека, Лорел ткнула вилкой в свой салат. — Нам всем придется перестраиваться. Немедленно поцелуй ее. Получив визуальное подтверждение, мы быстрее привыкнем.
— Подожди, подожди, — замахала руками Мак. — Я принесу фотоаппарат.
— Лучше передай мне лазанью, — предложил Джек.
Откинувшись на спинку стула, Паркер спокойно потягивала вино.
— Кто знает, может, они просто подшучивают над нами. Притворяются. А когда мы попадемся на удочку, посмеются.
— Уф, тебя не проведешь, Паркс, — пробормотала Мак.
— Разумеется, — согласилась Паркер. — Застенчивостью они не страдают. Вполне способны на публичное проявление чувств, тем более среди своих. — Она пожала плечами, ее губы начали изгибаться в улыбке. — Поэтому я склоняюсь к розыгрышу.
Читать бесплатно другие книги:
