Клятва смерти Робертс Нора
— Я верю. Вот почему — помимо всего прочего! — он вас так ненавидел и до сих пор ненавидит: у вас есть совесть. У вас есть представления о нравственности, которые ему не удалось пошатнуть. — Теперь Алекс отвернулся от моря и посмотрел на Рорка. — У вас нет причин верить, что у меня тоже есть совесть, но говорю вам правду: я не убивал Амариллис. Не отдавал приказа ее убить. Я никогда бы не сделал ей больно, я не желал ей зла. Я любил ее когда-то. Она мне до сих пор небезразлична… она мне очень дорога. Не знаю, кто это сделал, но они используют меня для прикрытия. Как щит. Меня это бесит.
— Почему вы говорите об этом мне?
— А кому еще? — горячо спросил Алекс. — Вашему копу? Вот будь вы на моем месте, стали бы вы обнажать душу перед копом? Перед копом, подозревающим вас в убийстве другого копа?
— Нет, не стал бы. Хотите, чтоб я замолвил за вас словечко?
— Ваше чувство справедливости приводило отца в бешенство. А я… я вроде как рассчитываю на него. Я не знаю, кто ее убил и почему. Я испробовал все, чтобы узнать, все мыслимые и немыслимые источники, но ничего не узнал.
Море плескалось за спиной у Алекса, солнце ярко освещало его. В этом ярком свете Рорк прочел на лице Алекса боль и отчаянное желание ее скрыть.
— Скажу вам честно: я приехал в Нью-Йорк, чтобы попытаться убедить ее ко мне вернуться. Потому что в моей жизни не было никого лучше ее. Но стоило мне ее увидеть, как я понял, что этому не бывать. Она была счастлива, она была влюблена. Мы с ней не изменились, мы остались такими же, какими были в Атланте, когда решили расстаться и идти каждый своей дорогой. Она ни за что не приняла бы меня таким, как я есть, не приняла бы то, чем я занимаюсь. Она не могла быть счастлива со мной. Она это поняла и ушла, а когда мы встретились вновь, я это понял.
— А вы думали, она могла измениться?
— Да, я на это надеялся. Я хотел, чтобы она просто закрыла глаза на мой бизнес. Он не имел никакого отношения к ней, к нам. Но она не могла на это решиться. А потом и жить со мной больше не смогла.
— А вам никогда не приходило голову сменить бизнес?
— Нет. Я делаю то, что делаю. Если во мне сидит мой отец, так тому и быть. Надеюсь, это единственное, что я от него унаследовал. Молю бога, чтобы больше ничего не было. Я никогда никого не убивал и не приказывал убить. Это непродуктивно.
— Люди, ограбившие ваш антикварный магазин в Атланте, долго мучились перед смертью, как я слыхал.
— Это правда. Но я этого не делал.
— А кто делал? Макс?
— Они его оскорбили — он так считал — тем, что выставили меня дураком. Меня, его кровинку. Вот он и решил дело по-своему. И тем самым привлек ко мне и к моему бизнесу совершенно ненужное внимание. Мне пришлось пройти целую кучу проверок. Я не убиваю, потому что это плохо для бизнеса.
Алекс пожал плечами с таким равнодушием, словно они с Рорком были инвесторами и обсуждали преимущества взаимных фондов перед обособленными акциями.
— Я был бы готов поступить непрактично и послать к черту бизнес, если бы знал, кто убил Амми. Потому что когда-то я ее любил, и мне, черт побери, яиц не хватило убить отца за то, что он сделал с матерью.
Алекс замолчал и снова отвернулся к воде, Рорк остановился у перил рядом с ним.
— Чего вы хотите от меня?
— Чего я хочу… Я хочу знать, кто ее убил и почему. У вас есть возможности, которыми я не располагаю. Не знаю, что и как вы используете в ваших связях с полицией, не знаю, что еще я мог бы вам предложить для расследования этого дела. Но вам стоит только назвать вашу цену.
— Вы не знаете мою жену. Нет, вы о ней, конечно, знаете, но не знаете ее саму. Советую вам довериться ей, она найдет для вас ответы на эти вопросы. Вам не надо оплачивать ни мою помощь в этом деле, ни мои услуги, Алекс, потому что моей жене достаточно лишь попросить, и я сделаю все, о чем она просит.
Алекс заглянул в лицо Рорку, кивнул и снова уставился на воду.
— Хорошо. Если я что-то узнаю, все, что угодно, если это может помочь, обещаю: я вам скажу.
— Принимаю ваше обещание, но не могу ответить тем же. Это будет зависеть от лейтенанта. Но скажу вам вот что: когда она найдет преступника — а найдет она обязательно, — если этого преступника настигнет злая смерть, я умолчу о вашем участии.
Алекс сухо и отрывисто рассмеялся.
— Ну, это уже кое-что. — Он повернулся и протянул руку Рорку. — Спасибо.
Они были примерно одного возраста, думал Рорк, и оба начали жизнь под властью мужчин, обожавших кровопролитие. Только Алекс тогда был принцем, а сам он — нищим.
Несмотря на множество сходных черт, несмотря на деловую хватку Алекса и его превосходное образование, Рорк почувствовал его наивность.
— Есть кое-что, чего ваш отец не захотел вам сказать, — начал он. — Когда вы проливаете кровь, это оставляет на вас след. Неважно, как именно пролита кровь, неважно, насколько это оправдано, все равно кровь оставляет след, а след разъедает душу. Прежде чем проливать кровь, убедитесь, что вы готовы носить на себе эту отметину.
Вернувшись в машину, Рорк отключил записывающее устройство, встроенное в запонку. Может, стоит вынуть микропарализатор, спрятанный в каблуке? Нет, пусть лучше остается на месте. Никогда не знаешь, когда пригодится.
В обоих случаях речь шла о прототипах устройств, разрабатываемых его компанией из материалов, не различаемых самыми чувствительными из существующих в настоящий момент сканеров. Ему ли не знать? Ведь именно его компания разрабатывала и новый сверхчувствительный сканер, призванный их засекать.
Всегда веди игру с обоих концов, думал Рорк.
Он не мог сказать Алексу, что тот — не первый в списке подозреваемых у Евы, и в глубине души об этом жалел. В ее глазах Алекс вообще уже не был подозреваемым. Но говорить или не говорить — это решать лейтенанту. Ему оставалось только сожалеть. У него тоже была мать. Мать, которая его любила и которую его отец убил. Она перестала приносить пользу, не так ли? Начала раздражать. Да, в этом Рорк прекрасно понимал Алекса и мог ему посочувствовать.
Он сочувствовал Алексу и в то же время изумлялся его эмоциональной глухоте. Этот человек позволил любви уйти из его жизни, чтобы сохранить свой бизнес, и даже не попытался найти какой-то компромисс. А сейчас не замечал очевидности, торчавшей прямо у него перед носом.
Его телефон подал голос. Губы Рорка изогнулись в улыбке, когда он прочел на дисплее слова «Дорогая Ева».
— Привет, лейтенант.
— Привет. Хочу попросить об одолжении. Ты не мог бы… Эй, ты где?
— Я сейчас в дороге. У меня была встреча.
— А это… У тебя была встреча на Кони-Айленде?
— Вот именно. Жаль, что еще так рано, я не мог потешить себя «русскими горками». Придется нам вернуться туда вдвоем и восполнить этот пробел.
— Да, конечно. Когда я потеряю разум настолько, что мне захочется с воплями полетать по воздуху в маленькой кабинке. Ладно, забудь. Можешь оказать мне услугу? Мне надо…
— Ответь сначала на вопрос, и я окажу тебе любую услугу.
Ее глаза настороженно прищурились. Он обожал этот взгляд.
— Что за вопрос?
— Простой. Ответ «да» или «нет». Итак, вопрос, лейтенант. Макс Рикер стоит за убийством детектива Колтрейн?
— Ты что, поставил меня на прослушку? Или уж сразу кабинет Уитни?
Рорк бросил взгляд на свою запонку.
— Пока еще нет. Я принимаю это за утвердительный ответ.
— Ответа пока нет. У меня есть только подозрение, сильное подозрение, что за убийством стоит Макс Рикер.
— Мне этого хватит. Так что за услуга?
— Мне нужен твой самый быстрый межпланетный транспорт. Из Нью-Йорка в колонию на Омеге.
— Мы летим на Омегу?
— Нет, летит Каллендар и еще один детектив из ОЭС. Я думаю, Рикер там дергает за какие-то ниточки, стирает или подделывает записи из журнала посещений и коммуникаций. Я хочу знать, с кем он контактировал. Обычными средствами до Омеги добираться двадцать шесть часов, не меньше. А то и больше.
— Я могу сократить этот срок на треть. Я все устрою и перезвоню тебе, сообщу детали.
— Ладно, считай, я тебе должна.
— Прогулку на «русских горках».
— Нет, не так уж много я тебе задолжала.
Рорк засмеялся, когда она отключила связь.
Он договорился о транспорте, передал информацию и задумался о Максе Рикере.
Время должно остановиться, подумала Ева, переодеваясь в парадную синюю форму. Мертвые заслуживают этой минуты уважения, тут и спорить не о чем. Но Ева считала, что церемония прощания нужна прежде всего для оставшихся в живых. Поэтому время должно остановиться ради Морриса. Она могла бы принести куда больше пользы Колтрейн, работая на выезде или добиваясь вызова Алекса Рикера на официальный допрос. Но надо было отдать дань памяти и уважения.
Ева натянула тяжелые черные ботинки, выпрямилась и поправила на голове форменную фуражку. Затем она вышла из раздевалки и шагнула на эскалатор, спускающийся к траурному залу.
А тем временем Каллендар и могучий электронщик по фамилии Систо готовились к полету. Их должны были забросить, как пару камней из пращи, на холодную кремнистую Омегу. Каллендар, припомнила Ева, судя по виду, была в восторге от перспективы совершить свое первое межпланетное путешествие. Ладно, каждый сходит с ума по-своему. В этот час завтра они будут уже на месте. Начнут поиск. Разберут на атомы регистрационные журналы и найдут то, что ей нужно. Да уж, пусть постараются. Пусть в лепешку расшибутся, но найдут то, что ей нужно. Потому что Ева чувствовала: именно Макс Рикер заказал убийство. Зачем? До этого она еще доберется. Как? И до этого тоже. Пока же электронная команда должна доставить ей Рикера и того, с кем он был в контакте.
Макс Рикер не заплатит за убийство полицейского. Что еще можно сделать с человеком, которому суждено провести остаток своих жалких дней в бетонной клетке? Но другие должны заплатить и заплатят. И придется этим удовлетвориться.
Ева надеялась, что сумеет этим удовлетвориться.
Двери зала, выбранного Моррисом, были нараспашку, музыка свободно лилась сквозь них. Нечто в стиле блюз. Такая музыка нравилась и Моррису, и женщине, которую он любил. До Евы донесся запах цветов — роз — еще до того, как она вошла в заполненный копами зал.
Красные розы, отметила Ева, и фотографии убитой. Протокольные снимки и моментальные, случайные. Вот Колтрейн в униформе — подтянутая и серьезная. Вот она в летнем платье, улыбается, смеется на каком-то пляже. Маленькие белые свечки льют тихий, успокаивающий свет.
Ева с облегчением заметила, что гроба нет. Ни закрытого, ни открытого. В последнее время в моду вошли гробы с прозрачными стенками, чтобы можно было увидеть тело. Но здесь не было никакого, только фотографии. И этого было довольно, чтобы в зале ощущалось ее присутствие.
Моррис стоял в толпе и тихо разговаривал с молодым мужчиной. Брат Колтрейн, догадалась Ева. Сходство было так велико, что ошибиться невозможно.
Пибоди отделилась от группы полицейских и двинулась к Еве.
— Много народу пришло. Это хорошо… если тут вообще может быть что-то хорошее. Странное это ощущение — опять влезать в униформу, но ты правильно сделала, что велела всем быть при параде. — Пибоди одернула свой тесный парадный китель. — Так торжественнее.
— Не вся ее команда так думает.
Ева повела взглядом. Лейтенант Делонг и детектив О'Брайан были в форме, а вот остальные пришли в гражданском.
— Многие копы пришли прямо с выезда или заглянули перед выездом. Не у всех было время переодеться.
— Это верно.
— Тяжело видеть Морриса в таком состоянии. Он ужасно страдает.
— Ты лучше понаблюдай за копами, — посоветовала Ева. — Понаблюдай за ее коллегами. Поговори с ними… только смотри, не пропусти никого. Мне нужна информация. Я тоже обойду всех.
Но сначала, мысленно добавила Ева, надо выполнить самую трудную работу. Поговорить с Моррисом.
13
Ева специально прошла мимо О'Брайана, сделав вид, что не заметила его, а потом остановилась.
— Детектив!
— Лейтенант! — Он встретился с ней взглядом, потом посмотрел на розы и свечи. — Моррис правильно все тут устроил. Для нее, для нас. Все правильно сделал.
— По-полицейски?
Он чуть заметно улыбнулся.
— Да, верно, но только отчасти. Главное в другом. На этих снимках видно, какой она была. Как будто она здесь.
— Тяжело терять товарища.
— Каждый день я вижу ее стол. Очень скоро его займет кто-то другой, и придется к этому привыкать. Но трудно не видеть там ее. А еще труднее понимать — почему. Извините, только что вошла моя жена.
Он отошел и направился к женщине, остановившейся в дверях. Взял протянутую ею руку. Ева отвернулась. Она выждала, пока не рассеялась толпа, окружавшая Морриса, и подошла к нему.
— Даллас!
Он протянул ей руку, и Ева ее пожала.
— Ты правильно все тут устроил, — повторила она слова О'Брайана.
Пальцы Морриса торопливо сжали ее руку.
— Это все, что я мог сделать. Лейтенант Даллас, это Джулай Колтрейн, брат Амми.
Джулай настороженно прищурился.
— Это вы ведете…
— Следствие? Да. Сочувствую вам и вашей семье.
— Ли говорит, что лучше вас никого нет. Вы можете мне сказать… Вы что-нибудь можете сказать?
— Вот что я могу вам сказать: все свое внимание я уделяю вашей сестре. И я, и каждый из офицеров, работающих по этому делу.
Глаза у него были такие же синие, такие же красивые, как у его сестры, но сейчас они были затуманены горем. Он пытался перевести дух, чтобы овладеть собой, но Ева видела, как тяжело дается ему каждый вздох.
— Спасибо. Сегодня я увезу ее домой. Мы считали… Родители и я… Мы считали, что кто-то из членов семьи должен присутствовать здесь, на этой панихиде. А потом отвезти ее домой. Тут так много людей… Так много народу пришло… Это важно. Это очень важно.
— Она была хорошим копом.
— Она хотела помогать людям.
— Она и помогала. Она очень многим людям помогла.
— Сейчас не время спрашивать, да и не место, но я сегодня увезу ее домой. Когда мои родители… Я должен им сказать. Я должен им что-то сказать. Им это нужно. Мне это нужно. Вы найдете того, кто отнял ее у нас?
— Да.
Он кивнул.
— Извините меня.
Моррис опять взял Еву за руку, пока Джулай поспешно отошел от них.
— Спасибо тебе. За парадную форму, за то, что сказала ему.
— Я сказала ему правду, как я ее понимаю. Она была хорошим копом, все, что я нашла, говорит об этом. И я узнаю, кто ее убил.
— Ты узнаешь, я в этом не сомневаюсь. Это помогает мне протянуть… от одной минуты до другой.
На нем был простой и элегантный черный костюм, черная лента вилась в длинных волосах, заплетенных в косу. Еве показалось, что со вчерашнего дня он похудел, осунулся. Как будто кто-то стесал с него куски плоти.
Это встревожило ее.
— Ее брат верно заметил, — сказала она Моррису, — это важно, что пришло так много народу. — Оглядевшись, Ева заметила Боллимера и хозяйку китайского ресторана, где Колтрейн заказала свой последний ужин. — Очень многим она была дорога.
— Я знаю. Завтра ее кремируют и проведут поминальную службу в Атланте. Я поеду в Атланту, там тоже соберутся люди, которым она была дорога. Странно все это, но я знаю, что мне станет немного легче. И все же держаться от одной минуты до другой мне помогает мысль, что ты найдешь ее убийцу. Ты со мной потом поговоришь, расскажешь, что ты узнала?
— Да.
Моррис еще раз сжал ее руку, потом его взгляд скользнул ей за плечо. Ева оглянулась и увидела доктора Миру с мужем.
Доктор Мира подошла и по-матерински обняла Морриса. Он спрятал голову у нее на плече. Ева отвернулась.
Деннис Мира отечески погладил ее по плечу, и у нее запершило в горле.
— Когда смерть наносит удар, — проговорил он своим негромким профессорским голосом, — мне кажется, тяжелее всего приходится тем, кто каждый день смотрит ей в лицо.
— Да, наверно, вы правы. — Было в этом человеке что-то невыразимо трогательное и утешительное… не меньше, чем теплые материнские объятия его жены. Может быть, его худощавая, угловатая фигура, на которой официальный черный костюм сидел немного нескладно. — Просто мы знаем, как это работает и что оставляет за собой.
Профессор Мира внимательно изучил фотографии.
— Она была очаровательна и так молода… — Он вновь перевел взгляд на Еву. — Мне кажется, я никогда раньше не видел вас в форме. Или я ошибаюсь? — В его глазах появилось свойственное ему рассеянное выражение, неизменно трогавшее Еву. — Как бы то ни было, вид у вас внушительный.
— Надеюсь.
Он улыбнулся ей и подошел к Моррису. А Ева отошла в сторону. Она решила поговорить с Клифтоном и пробралась сквозь толпу, туда, где он стоял среди других офицеров. Ева уловила обрывки разговора. Говорили о бейсболе.
«Ну это еще ничего не значит, — сказала она себе. — На панихидах люди о чем только не говорят».
— Детектив!
Он не сразу ее узнал, отметила Ева. Наверное, форма сбила его с толку.
— Лейтенант! — Клифтон отодвинулся от остальных. — Есть новости?
— Взяли пару следов. Мы идем по ним. А у вас как? Есть мысли?
— Я рассказал обо всем, что знал. Судя по тому, что я слышал, вам бы надо почаще оглядываться и беречь спину.
— Правда?
— До меня дошли слухи, что убийца прислал вам ее жетон и оружие, а потом попытался изъять вас из обращения. Похоже, убийца выслеживает офицеров-женщин.
— Ну что ж! Значит, вам ничто не грозит.
Ева заметила, как его глаза вспыхнули бешенством.
— Я не для того получил жетон, чтобы отсиживаться в сторонке.
— Нет? А для чего вы его получили? Чтобы отделывать подозреваемых кулаками?
— Я добиваюсь результатов.
— У вас любопытные дыры в служебном мундире, детектив.
— А вам-то что?
— Просто веду беседу.
— Вот вы, копы из убойного отдела, все такие. Приходите, когда все уже кончено. Зато мы варимся в этой каше каждый день, бьемся, чтобы идиоты не поубивали друг друга.
— Вот черт! — ухмыльнулась Ева. — Выходит, если бы вы лучше делали свою работу, я вообще осталась бы не у дел.
Он двинулся к ней с ухваткой крутого парня: быстро повел плечами и оскалил зубы.
— Слушай ты, сука, ты понятия не имеешь, что делают настоящие копы.
— Правда? Ну, может, ты меня научишь?
Оскал превратился в ухмылку.
— Дэк. — К ним подошла Клео Грейди. — Тебя Ньюмен ищет. У него прямая наводка по делу Джейн Стрит.
Клифтон еще несколько секунд сверлил Еву взглядом.
— Урок откладывается. Мне пора заниматься настоящей полицейской работой.
— Желаю удачи, — любезно попрощалась Ева и повернулась к Клео. — Это правда — насчет дела Джейн Стрит — или вы просто спасли товарища по бригаде от покушения на старшего офицера?
— Это правда, но можно считать, что нам просто повезло. Все мы в последние дни пребываем в некотором напряжении, лейтенант.
— У меня сложилось впечатление, что Клифтон всегда пребывает в некотором напряжении.
Клео пожала плечами.
— Нас исключили из расследования, хотя мы имеем право участвовать. Приходим сюда, и это бьет нас прямо в лицо. Кто-то ее убил, а мы не участвуем в расследовании. Мы вас не знаем, но знаем, что вы нас подозреваете. И вас удивляет наше возмущение?
— Возмущение меня не удивляет, детектив Грейди. Убийство? Убийство меня просто бесит. Если Ньюмен получил наводку, почему он не вызвал Клифтона по телефону? Зачем выискивать его в толпе?
— Это вам придется спросить у Ньюмена, — холодно ответила Клео. — Но, может, ему просто не хотелось звонить у гроба? Может, он хотел проявить свое уважение?
— Если один из вас получает наводку по текущему делу после смены или когда вы не вместе, как вы связываетесь с напарниками?
— Зависит от обстоятельств.
— Я бы сказала, по коммуникатору, если вы на выезде и выступаете соло. Но если один из напарников, допустим, дома, разумнее позвонить по телефону. Многие копы хранят свои коммуникаторы вместе с оружием, жетоном и прочим.
— Я так и делаю, — подтвердила Клео Грейди. — Если вы меня спрашиваете.
— Ну и я так делаю. Но первым делом я попыталась бы связаться по домашнему телефону. Если человек дома, зачем таскать с собой сотовый? Тут есть только одно соображение: звонок фиксируется. А вот если позвонить на сотовый, остается всего-навсего забрать его с собой, когда дело сделано.
— Черт побери, — пробормотала Клео сквозь зубы, — вы и впрямь подозреваете нас.
— Я всех подозреваю.
— Да вы-то можете подозревать кого хотите, а убийца Амми тем временем уйдет безнаказанно. Что же это за коп, если он мажет грязью других копов? Да еще и кровью?!
С этими словами Клео Грейди возмущенно развернулась и ушла.
— А вот и ты! Как всегда, заводишь друзей?
Обернувшись через плечо, Ева увидела Рорка.
— Еще парочка осталась.
— Занимайся ими, а я пока пойду выражу соболезнования Моррису. — Рорк провел пальцем по погону ее парадной формы. — Нужно поговорить.
— Ладно. Как только освобожусь. Толпа редеет, мне надо разозлить еще кое-кого, пока все не разошлись.
— У тебя отлично получается, — усмехнулся Рорк. — Не буду мешать.
Ева нашла Делонга уже за дверями. Он был занят разговором с судмедэкспертом Клиппером и прервался, когда подошла Ева.
— Лейтенант Даллас!
— Лейтенант Делонг!
— Прошу меня извинить, — вставил Клиппер, — я еще не принес соболезнования.
Делонг выждал паузу, потом сделал Еве знак «Идемте со мной» и отошел на пару шагов подальше от входа.
— Я знаю, вам надо делать свою работу, — начал он, — и никто, поверьте, никто не желает вам успеха больше, чем я. Но я вам прямо скажу, здесь и сейчас: меня возмущает, что вы давите на моих людей. Меня это особенно возмущает, потому что вы давите на них именно здесь, именно сейчас, когда мы оплакиваем павшего товарища.
— Я так и поняла.
— Надеюсь, вы это учтете на будущее. Я также скажу вам, что решительно намерен поделиться своими впечатлениями по этому поводу с майором Уитни.
— Это ваше право, и я не намерена вам мешать. А пока скажу вам вот что: я убеждена, что детектив Колтрейн покинула свою квартиру в тот вечер по делам службы, потому что кто-то позвонил ей и выманил ее из дому. Кто-то, хорошо знавший ее привычки, кто-то, кому она доверяла. Кто-то, с кем она работала. Или на кого.
Краска бросилась в лицо Делонгу.
— Вы этого не знаете. Когда коп выходит из дому, он цепляет на себя оружие — будь то на работу или купить картонку молока.
— Только не этот коп. Если вы знали своего детектива, значит, вы это знаете.
Он не стал разыгрывать из себя крутого парня, как Клифтон, но и он надвинулся на Еву.
— Думаете, вы можете забрасывать грязью моих людей? Вы хотите сказать, что кто-то из них мог убить товарища и не заплатить за это все, что положено?
— Нет, я так не думаю. Если бы кто-то убил кого-то из моих товарищей, я бы многим надрала задницу. А еще я задала бы себе несколько жестоких вопросов. Я бы искала среди своих и рыла бы глубже, чем кто бы то ни было. Без всякой жалости.
— Я не такой, как вы.
— Верно, вы не такой, как я.
— Я вам советую: смотрите, на кого давите и как сильно. Будьте осторожны.
Он ушел бы, но в эту минуту появился майор Уитни с женой, и лейтенант Делонг, всем своим видом излучая негодование, подошел к ним. Ева отметила, что они обменялись рукопожатиями. Наверняка были принесены соболезнования. Потом она увидела, как Уитни кивнул, а Делонг направился к выходу из зала.
Супруги Уитни подошли к Еве.
— Командир, миссис Уитни.
Миссис Уитни, элегантная и стройная в строгом черном костюме, взяла руку Евы обеими руками и крепко сжала. Это было так на нее не похоже, что Ева растерянно заморгала.
— Тяжелая у вас работа. Особенно тяжелая сегодня.
— Да, мэм.
— Иди, дорогая. Я сейчас подойду, — сказал Уитни и, похлопав жену по руке, проводил ее взглядом. — Когда убивают копа, это больше всего отражается на мужьях и женах других копов. Они больше всех переживают. Ну что ж… Лейтенант Делонг хочет со мной поговорить при первой же возможности. Вы случайно не знаете, о чем он хочет поговорить со мной, лейтенант?
— Не могу сказать, сэр.
— Скажите уж, что не хотите. Я думаю, вы их достали до печенок. Естественно, он как начальник участка хочет защитить и уберечь своих людей.
— Да, сэр. Или себя самого.
— Если свяжете его или любого из его бригады с Рикером, пусть это будет обоснованно. Если уж мы собираемся засадить копа за решетку, нельзя допустить даже тени сомнения.
Читать бесплатно другие книги:
