Просто будь рядом Робертс Нора

К обеду Новелла решила, что должна придумать план защиты матери, себя и Краунли-холла.

«Пусть отчим не думает, что я размазня, которую можно подчинить так же легко, как мать, – говорила она себе, плеская холодной водой в лицо. – Он явно привык, чтобы его слушались, но я не собираюсь этого делать без необходимости. Он мне не отец».

Войдя в столовую, Новелла уже была спокойна и собранна.

Мать расхаживала туда-сюда вдоль большого венецианского окна, выходящего на сад и подъездную дорожку.

– Ах, Новелла, милая, ты уже лучше себя чувствуешь?

– Вполне, мама, спасибо.

– Дорогая, ты так расстроилась из-за Саламандера, но, поверь, он бы не выдержал в этой конюшне взаперти на сквозняке. Там, где он сейчас, ему будет лучше…

Новелла не ответила – в самое ближайшее время она намеревалась наведаться к сэру Эдварду, кто бы это ни был.

«Наверное, какой-то старый приятель лорда Бактона», – подумала она, а вслух спросила:

– Лорд Бактон присоединится к нам за обедом?

– Нет, дорогая, у него какие-то дела в Лондоне, и вернется он поздно.

«Хорошо. Значит, я могу без помех осмотреть дом», – подумала Новелла, приступая к супу, который поставила перед ней горничная.

– Фу! – воскликнула она, проглотив первую ложку. – Что это такое?

Графиня смущенно потупилась.

– Это суп из бычьей щеки. Твой отчим после нашей свадьбы уменьшил расходы на хозяйство, поэтому, боюсь, теперь нам приходится закупать продукты подешевле.

Новелла вспомнила завтрак и гору мяса, которую отчим навалил себе на тарелку.

«Когда надо ему, он, видимо, позволяет себе расходы», – с негодованием подумала она.

– А что с кухаркой?

– Наша кухарка ушла. Теперь у нас новая.

– Она тоже служила у лорда Бактона?

– Нет, дорогая. Новелла, я очень надеюсь, что ты примешь его. Знаешь, не каждый мужчина возьмет в жены стареющую женщину с неопределенным будущим.

– Мама, вы же знаете, что это неправда. Отец не оставил бы нас прозябать, и я собираюсь так или иначе выяснить точно, что у нас есть. Я хочу как можно скорее встретиться с его душеприказчиками.

– Но, милая, ты уверена, что это нужно делать? Мы же не хотим, чтобы поднялся шум. – Графиня встала из-за стола. – Новелла, я чувствую, у меня сейчас разболится голова, а в груди такое чувство, будто по ней стадо слонов топталось. Наверное, я вчера во время поездки простудилась. Сегодня я оставлю тебя одну. Уверена, ты найдешь чем заняться.

Новелла наклонилась, поцеловала мать и подошла к окну.

Потом она покинула столовую и направилась в гостиную. Немало счастливых вечеров провела Новелла в этой комнате с родителями. Мать обычно играла на фортепиано, а отец пел богатым басом. Новелла помнила все эти песни. Были среди них современные, были и классические.

Но, когда она вошла в комнату, ее ждало новое потрясение.

– Пианино! Где пианино? – вскричала она, подбежав к тому месту, где раньше стоял инструмент.

Салфетка и подсвечник, которые некогда украшали его, переместились на каминную полку и казались обветшалыми и забытыми.

Окинув взглядом комнату, Новелла увидела, что ее стены нуждаются в ремонте. Вокруг карнизов и подоконника темнели влажные пятна, а ковер в некоторых местах так протерся, что по нему было опасно ходить.

Новелла торопливо вышла из гостиной и начала осмотр всего дома. Увиденное обескуражило и не на шутку встревожило ее. В каждой комнате она видела, что каких-то вещей уже нет, а их место заняли более дешевые.

Кухня показалась ей пустой теперь, когда из нее исчезли почти все слуги. Женщина с красным лицом, грубым голосом и еще более грубыми руками стояла у плиты, которая выглядела так, будто ее не чистили уже несколько месяцев.

– Миледи, – сказала кухарка, делая книксен и одновременно вытирая руки о грязный передник.

– Извините, я не знаю вашего имени, – начала Новелла.

– Хиггинс, миледи.

– Сколько человек работает на кухне?

– Его светлость очень строг, миледи. Только я и одна служанка. Миссис Армитадж может зайти помочь, если много работы или я сама не успеваю.

– Что у нас на обед?

– Отбивные из баранины, картошка, кое-какие овощи, миледи, и разные пудинги. Его светлость любит вкусно поесть.

– Спасибо, Хиггинс.

Скрепя сердце Новелла пошла наверх к западному крылу. Оно наверняка теперь мало использовалось, однако, если бы в их доме устраивались званые обеды, они проходили бы в нем. Там же располагались и комнаты для гостей. Во время охотничьего сезона отец всегда собирал здесь друзей. То, что Новеллу ждало там, заставило ее рыдать.

– О боже! Здесь был пожар, и ничего не восстанавливалось, – произнесла она вслух, когда ей ударил в нос едкий запах старого горелого дерева.

Заливаясь слезами, она провела пальцами по обуглившимся остаткам шелковых штор и портьер. Повсюду была грязь и разруха. В дальнем конце крыла в крыше зияла дыра, через которую было видно небо, вся мебель и стены отсырели и заросли плесенью.

«Почему мама ни разу не написала мне, что здесь был пожар?» – подумала Новелла, поспешно уходя из страшного места.

«Пойду на конюшню, поговорю с Чарльзом. Пусть там уже нет Саламандера, но общество старых друзей меня, наверное, успокоит».

Она свернула в коридор, ведущий к одному из многочисленных выходов в сад, и уже через несколько секунд оказалась у конюшни.

«Неужели все продали?» – в страхе прошептала она, потому что на конюшне было подозрительно тихо.

Заглянув внутрь, она увидела, что несколько лошадей там все же осталось. Кобыла матери, Бэлл, правда, сильно состарившаяся, сосредоточенно жевала пучок сена в своем стойле.

– Здравствуй, моя старушка! – обрадованно воскликнула Новелла. Даже одно знакомое животное было приятно видеть.

– Мисс Новелла! – Она обернулась и увидела угловатую фигуру Чарльза, старого конюха, с охапкой сена в руках. – Ну, порадовали вы мои старые глаза…

Новелла подбежала к нему, взяла его грубую руку и крепко пожала.

– А как я рада видеть вас! Но, Чарльз, я в отчаянии. Мой отчим не погнушался продать всех лучших лошадей… Папа этого не допустил бы.

– Правда ваша, миледи, – глубокомысленно кивнул конюх. – Тут все не так с тех пор, как Саламандера не стало… Одно меня утешает – он попал в надежные руки. Сэр Эдвард – хороший лошадник и любит своих лошадок почти так же, как ваш батюшка любил своих.

– Прекрасная новость, Чарльз. Кто у нас остался кроме Бэлл?

– Причуда и Мейбл… Бедная старуха сейчас только и может, что таскаться по пастбищу. Джаспер еще остался, но он тоже уже старый.

Новелла сокрушенно покачала головой.

– Поверить не могу. Отец собрал лучшую конюшню в графстве, а теперь от нее ничего не осталось. Как же так…

– Да, миледи.

– И вы теперь совсем один?

– Если не считать Неда – это парнишка из деревни, я иногда его зову. Он славный малый, но не живет здесь, как я.

Новелла выдернула из охапки сена в его руках пучок и подошла к стойлу Причуды.

– Хоть одна приличная лошадь осталась. Почему ее не отдали?

– Они говорили что-то о том, что сюда приедет сестра его светлости и будет на ней кататься, но пока что я не видел ее.

«Значит, потом на Причуде буду ездить я», – решила Новелла и сказала:

– А теперь, Чарльз, можете ли рассказать мне, что случилось с западным крылом?

– Уж не знаю, стоит ли пересказывать, что люди болтают, миледи.

Новелла посмотрела на него своими огромными карими глазами, как часто смотрела в детстве, когда хотела что-то выпросить.

– Можете рассказать, Чарльз. Я не стану плохо о вас думать, о чем бы вы ни поведали.

– Я слышал, что это гости его светлости натворили. Взрослые мужчины устроили какие-то дурацкие игры с огнем. Но это еще не самое худшее.

Новелла подняла тонкую бровь.

– Не самое худшее?

– Миледи, надо полагать, еще не видела башню?

Чарльз бросил сено и сложил на груди руки, всем своим видом выражая возмущение.

– Нет, не видела.

– В нее молния попала через неделю после свадьбы ее светлости. Все резные украшения обсыпались в сад и валяются там до сих пор. Это позор. Страшный позор. Вы сможете что-нибудь сделать, миледи? Я так рад, что вы наконец-то вернулись.

Новелла слушала излияния старого конюха, и ее все больше охватывало уныние.

– Спасибо, Чарльз, за откровенность. Я собираюсь навестить сэра Эдварда и рассказать ему, что я думаю о человеке, который распродает лошадей покойного на глазах у его семьи.

– Он хороший человек, миледи. Не такой, как остальные дружки его светлости.

– В таком случае надеюсь, что он проявит благоразумие, когда я попрошу его вернуть отцовских лошадей.

– Он их честно купил, миледи. Он же не мог знать, что кто-то будет против.

– Вам нравится сэр Эдвард.

– Да, миледи. Он много часов провел здесь с лошадьми и со мной, прежде чем забрал их. Все расспрашивал меня про их привычки, что каждая есть любит да когда кого кормить надо.

– И все равно, он друг моего отчима, поэтому я свое мнение придержу до тех пор, пока сама не увижу его. Можете не сомневаться, Чарльз, я верну Саламандера в Краунли-холл! Обязательно верну. Даже если мне придется заплатить вдвое дороже, чем заплатил за него сэр Эдвард!

С этими словами Новелла попрощалась с Чарльзом и направилась в дом.

Ровно в восемь часов прозвучал гонг, созывающий к обеду.

«Отчим, скорее всего, вернулся, так хоть поем нормально», – сказала себе Новелла, приглаживая тяжелые черные локоны и надевая бриллиантовое ожерелье, подарок дяди на минувший день рождения.

Разговаривать с отчимом ей не хотелось, потому что она чувствовала, что разговор их невольно перейдет в неприятный спор о семейных финансах.

«Надеюсь, маме лучше, – подумала она, открывая дверь столовой. – Я спрошу у нее, как она себя чувствует, и не позволю ей уходить от темы».

Сделав глубокий вдох, Новелла вошла в столовую. Отчим, как можно было ожидать, уже сидел за столом, но мать нервно расхаживала по комнате.

– Новелла, дорогая!

– Как ваша голова, мама?

– Уже не болит, спасибо.

– Утром я видела Чарльза, и он упомянул, что в последнее время вам часто нездоровится.

Мать, кажется, немного заволновалась и закашлялась.

– Ничего страшного, просто боль в горле долго не проходит. Чарльз вечно волнуется по пустякам. Ведет себя так, будто мы все еще дети.

Новелла рассмеялась:

– Это правда! Я его ни на что не променяю.

– Я не потерплю подобной дерзости от слуг, – рявкнул отчим, оторвавшись от стакана с кларетом, уже наполовину пустым.

– Чарльз живет с семьей Краунли еще с тех пор, когда был жив старый граф, – робко ответила графиня. – Он пришел в этот дом юношей и всегда говорил то, что думает.

– В таком случае, очевидно, пришло время поискать нового конюха, – резко бросил лорд Бактон.

– Энтони, дорогой, прошу тебя. Он у нас последний остался. Никто так не управляется с лошадьми, как он.

Лорд Бактон зарычал и отпил из стакана.

– Возможно, ты права, дорогая. Мои друзья завидуют мне, когда видят, как он справляется даже с самыми норовистыми животными. Он стоит того жалованья, какое я ему плачу, иначе я бы его уволил вместе с остальными бездельниками. К тому же он обходится совсем дешево. Поди найди ему замену на такое низкое жалованье.

В столовую вошла горничная с супом, и на время наступила напряженная тишина.

– Превосходно! Заячий суп! – воскликнул лорд Бактон, берясь за ложку и с аппетитом заглядывая в тарелку. – Теперь скажи, Генриетта, ты перевела деньги со своего счета на мой?

– Я… Я сегодня утром плохо себя чувствовала и не смогла съездить в банк, – пролепетала графиня.

– Генриетта, ты же знаешь, деньги нужны мне срочно. Я завтра еду в Лондон, и мне понадобятся наличные. Ничего тебе нельзя поручить!

– Мама нездорова, – вмешалась Новелла.

Лорд Бактон опустил ложку и устремил на нее тяжелый взгляд.

– Вы слишком разговорчивы, юная леди. Раз уж вы живете здесь за мой счет, советую вам помалкивать, пока я к вам не обращусь.

– У меня есть собственные деньги, сэр, и, если хотите, я могу заплатить кухарке за те продукты, которые идут на меня. Более того, сегодня я внимательно осмотрела дом и собираюсь провести здесь за свой счет срочный ремонт. Вы по своей занятости, как видно, не заметили, что западное крыло скоро совсем сгниет, а башня того и гляди обрушится.

Глаза лорда Бактона округлились, лицо налилось краской.

– Это неслыханно! – вскричал он. – Указывать джентльмену, что ему делать в собственном доме!

– Я думаю, вы скоро выясните, что этот дом не ваш, а мой и мамин, – ровным голосом ответила Новелла, не дрогнув под его взглядом.

Лорд Бактон выглядел так, будто был готов взорваться.

– Скоро увидим. И, если вы намерены швыряться деньгами, можете отдать их мне. Вы передадите мне всю наличность, которая у вас имеется.

– Боюсь, наличных у меня нет, сэр. На станции у меня украли сумочку, а все, что у меня было, находилось в ней. Мне самой нужно в банк.

– Вы, разумеется, подпишете для меня разрешение на доступ к вашему счету.

– Я этого не сделаю, – возразила Новелла, сверкая глазами.

– Посмотрим. Но довольно этих разговоров. Генриетта, будь добра, запри западное крыло, чтобы туда кто попало не ходил, – сказал он, и губы его сжались в мрачную тонкую линию.

– Вы будете ремонтировать башню? – не отступилась Новелла.

– Где же мне взять на это деньги, если вокруг так много жадных ртов?

– Новелла, дорогая, не расстраивай отчима. Он занятой человек и старается для нас, – мягко вставила графиня.

Тут раздался стук в дверь и в столовую вошла миссис Армитадж.

– Да?

– Милорд, вас хочет видеть сэр Эдвард Мортон. Я провела его в библиотеку…

– Попросите кухарку, пусть поставит греться котлеты, – сказал он, вытер жирные красные губы и бросил салфетку на стол, после чего встал и вышел из столовой.

– Дорогая, не нужно так сердить отчима, – упрекнула Новеллу мать, как только за ним закрылась дверь. – У него такой сложный характер.

– Мама, я очень о вас беспокоюсь.

– Я же говорила тебе, со мной ничего страшного не происходит. Подумаешь, небольшой кашель.

– И все равно, я бы хотела, чтобы вы сходили к доктору Джоунсу.

– Сейчас мы себе не можем этого позволить, Новелла.

– Деньги. Деньги. Деньги. В этом доме только о них и говорят… Не понимаю, куда они все делись. Он часто просит у вас?

К ее удивлению, мать расплакалась.

– Дорогая, ты не понимаешь, – прошептала она. – У него большие расходы. Но скажу тебе честно, я поняла, какой он транжира, только после свадьбы. Поначалу он мне представился как обеспеченный человек…

– Но у него должны быть свои деньги. Он же продал свой дом.

– Все ушло на карточные долги и налоги на наследство. У него так много кредиторов, Новелла, что я вздрагиваю от каждого звонка в дверь. Да вот, только в прошлом месяце мне пришлось отдать свои изумруды приставам. Представляешь, какой позор? Чтобы приставы являлись в Краунли-холл!..

Новелла встала, бросилась к матери и обняла ее, успокаивая.

– Новелла, кажется, я сделала большую глупость. Мне было ужасно одиноко, когда твоего отца не стало, а лорд Бактон показался мне таким добрым и чутким. Сказать по правде, как только мы вышли из церкви, он превратился в того человека, которого ты сейчас видишь.

– Но папины деньги… Неужели они все потрачены?

– Почти все, – призналась графиня. – Новелла, ты должна быть сильной. Мы стоим на краю банкротства.

– Этого не может быть! Я сделаю что-нибудь, что угодно, лишь бы не допустить этого.

– Боюсь, может быть слишком поздно.

Произнеся эти печальные слова, графиня опять заплакала, и очень скоро ее всхлипы превратились в надсадный кашель. Она кашляла так долго и натужно, что лицо ее раскраснелось, а глаза заслезились.

– Мама, я позову кого-нибудь на помощь. Попытайтесь дышать медленно.

Новелла подбежала к сонетке и задергала шнурок что было сил.

Через секунду в дверях показалась взволнованная миссис Армитадж.

– Помогите провести маму наверх, в ее комнату.

– Послать кого-нибудь из конюшни за доктором, миледи? – спросила экономка, когда они укладывали графиню в кровать.

– Посмотрим, как она будет себя чувствовать утром. Я пока найду отчима, – сказала Новелла, направляясь к двери. – Он должен знать, что маме стало плохо.

Быстро добежав до библиотеки, она увидела открытую дверь, постучала и вошла.

– Лорд Бактон, простите, что мешаю, но маме стало плохо!

Только сейчас Новелла заметила второго мужчину в комнате.

Она попыталась скрыть удивление, потому что вместо полного пожилого джентльмена, каким ей представлялся сэр Эдвард Мортон, на диване сидел красивый подтянутый молодой человек с благородными чертами лица.

– П…простите, – пролепетала она, пораженная привлекательностью сэра Эдварда.

– Ах, та самая юная леди, которую я надеялся увидеть, – сказал он, вставая и низко кланяясь. – Я понимаю, сейчас не самое подходящее время, но мне кажется, это вас обрадует.

Он нагнулся и взял что-то с дивана.

– Моя сумочка! Откуда она у вас? – воскликнула Новелла.

– Констебль Томпкинс – мой старый друг. Узнав, что я собираюсь в Холл, он попросил меня передать ее очаровательной девушке, которую несколько дней назад он имел честь подвозить. Ее нашла женщина, которая убирает зал ожидания на станции.

Сэр Эдвард снова кивнул, и Новелла заметила веселые искорки у него в глазах. Как ни старалась Новелла остаться равнодушной, она сразу почувствовала влечение к нему. В его радушии было что-то теплое, обаятельное.

– Спасибо, сэр. Очень вам признательна… – начала она.

– Теперь ступайте, Новелла. Мне нужно многое обсудить с сэром Эдвардом, – прервал ее лорд Бактон.

– Но, сэр, ваша жена больна.

– И я навещу ее, как только закончу свои дела с сэром Эдвардом. Ухаживать за больными – это занятие для женщин. Я приду, когда смогу. Пожалуйста, оставь нас.

Новелле стало мерзко на душе. Что это за мужчина, если он ставит свои интересы выше здоровья собственной жены?

«Папа прошел бы мили босиком по раскаленным углям, чтобы оказаться рядом с мамой, если бы она заболела!» – зло думала Новелла, поднимаясь по лестнице.

Наверху ее мысли обратились к сэру Эдварду.

«Не думала я, что он такой молодой, – удивилась она. – Но нельзя забывать, что это он – во всяком случае, отчасти – виноват в том, что Саламандера забрали из Краунли-холла».

Когда она вошла в спальню матери, миссис Армитадж подняла на нее полные надежды глаза.

– Его светлость придет? Ее светлость спрашивала о нем.

– Он занят, миссис Армитадж. Говорит, что зайдет позже.

– Ц-ц-ц, – покачала головой экономка.

Новелла ничего не сказала на это выражение неодобрения. Да и что говорить, если она была полностью с нею согласна? Положение и правда складывалось прискорбное.

– Вы послали за горничной?

– Да, миледи, она пошла вниз готовить примочку. Моя мать когда-то дала мне замечательный рецепт.

– Спасибо, миссис Армитадж, я очень вам признательна.

Новелла села на край кровати, взяла руку матери и с тревогой всмотрелась в бледное лицо. Губы графини приобрели легкий голубоватый оттенок, что, как знала Новелла, не сулило ничего хорошего.

– Мама, я здесь, – прошептала она, когда графиня чуть слышно застонала.

– Джордж, где Джордж? – слабо проговорила она.

– Миледи? – удивленно произнесла миссис Армитадж.

– Она зовет папу. Мама, папа умер.

– Ох! Ох! – промолвила графиня.

– Сходить за его светлостью? – спросила миссис Армитадж, явно не понимая, что делать дальше.

– Нет, он занят и не придет. Оставайтесь с мамой, а я пойду потороплю горничную.

Новелла поцеловала мать в щеку и вышла из спальни. Спускаясь по лестнице, она бросила убийственный взгляд в сторону библиотеки.

В гостиной Новелла встретила горничную с накрытой тканью банкой в руках.

– Когда миссис Армитадж закончит с примочкой, скажите ей, если я понадоблюсь, я в гостиной.

– Хорошо, миледи.

Горничная сделала быстрый книксен и со всех ног побежала наверх.

В гостиной было так холодно, что Новеллу бросило в дрожь. Яркая луна, висевшая высоко в небе за большим венецианским окном, освещала подъездную дорожку.

Новелла села в кресло у окна.

«Что он за человек, этот лорд Бактон? – размышляла она, все больше озлобляясь с каждой секундой. – Мамино здоровье его не интересует, зато о деньгах он говорит постоянно. Не нравится мне, что он уже успел растранжирить все свои деньги и, похоже, сумел лишиться почти всех маминых. Что бы сказал папа? Не такой судьбы он хотел для нее… Как бы одиноко ей ни было. Ах, папа. Помоги нам, если можешь! Я очень боюсь за наше будущее и за судьбу самого Краунли-холла».

Она начала тихо всхлипывать. Вскоре луна превратилась в размытое пятно, глаза Новеллы начали закрываться, и она, совершенно обессилевшая после волнений этого дня, заснула.