Просто будь рядом Робертс Нора
– Мама ему совершенно безразлична. Это я точно знаю.
Новелла уже была готова расплакаться. Сэр Эдвард медленно приблизился к ней, точно собирался взять за руку, но остановился.
Новелла продолжила говорить, радуясь тому, что нашла сочувствующего слушателя.
– Видно, что я отчиму сильно не нравлюсь. Но это не мешает ему пытаться получить мои деньги. Папа оставил достаточно, чтобы мама и я жили безбедно, но наша жизнь далека от этого блаженного состояния.
Сэр Эдвард, подумав, заговорил серьезным тоном:
– Когда кто-то из родителей вступает в новый брак, это всегда тяжело. У меня есть друзья, для которых это оборачивалось настоящим семейным горем. Мне повезло, мой отец после смерти матери не захотел проводить остаток жизни с другой, да так и остался до конца дней своих скорбящим вдовцом. Для меня стало настоящим потрясением, когда его не стало и на мои плечи легла ответственность за наше скромное поместье. Могу представить, что чувствуете вы, когда на ваших плечах лежит Краунли-холл.
Новелла посмотрела на сэра Эдварда, и неожиданно ее сердце наполнилось нежностью.
– Кажется, вы понимаете, как я отношусь к Краунли-холлу… – пробормотала она.
– Любому, кто знает вас, видно, что вы любите Холл так же, как вы любите свою маму или Саламандера!
Сэр Эдвард засмеялся и похлопал по боку Саламандера, который увязался за ними.
Уже давно Новелла не чувствовала себя такой счастливой. И рядом с сэром Эдвардом ей было удивительно легко.
Она прекрасно понимала, что у нее очень мало опыта общения с противоположным полом. Когда она училась в школе, к ней пару раз наведывались потенциальные поклонники, но горничная всегда отсылала их, говоря, что ее нет дома.
Новелла никогда не была влюблена и поэтому даже не знала, что это за чувство.
Но, наблюдая на берегу реки за тем, как сэр Эдвард играет с Саламандером, она почувствовала загадочное теснение в груди, причина которого была ей непонятна.
«Что за глупости лезут мне в голову? – подумала она, встряхнувшись. – Нельзя отвлекаться от мамы и Краунли-холла».
Тем не менее она не могла не признать, что ощущала странный подъем в присутствии сэра Эдварда и тайное влечение к нему.
– Едем дальше, – предложила она, подтягивая к себе Саламандера. – Пожалуйста, помогите сесть в седло.
После долгой, утомительной езды, когда солнце уже начало клониться к горизонту, сэр Эдвард предложил вернуться в Тизенхерст.
– Уже поздно, – сказал он ей, – а вам потом еще домой возвращаться.
Обратно ехали молча, но в мыслях у Новеллы царила неразбериха. Она не могла понять, почему это с нею происходит – то ли из-за слишком долгой езды, то ли из-за сэра Эдварда.
– Не хотите ли зайти на чашку чаю? – спросил сэр Эдвард, когда они въехали в ворота Тизенхерста.
– Мне нужно возвращаться домой, – ответила Новелла. – Вдруг доктор фон Гайдн уже прибыл.
– Тогда дайте слово, что приедете снова. Вы можете кататься на Саламандере, когда захотите.
С тяжелым сердцем, проронив несколько слезинок, Новелла попрощалась с Саламандером.
– Я скоро снова приду к тебе, обещаю, – выдохнула она, гладя шелковистую гриву.
Бросив короткое «до свидания» сэру Эдварду, она снова села на Бэлл.
– Вперед, девочка. – Она тряхнула поводьями, и лошадь потрусила мелкой рысью в сторону Краунли-холла.
«После Саламандера как на улитке еду», – со вздохом подумала Новелла, пытаясь заставить Бэлл бежать быстрее.
Прибыв в Краунли-холл, Новелла почувствовала себя совершенно разбитой. Только спрыгнув с Бэлл, она поняла, как выбилась из сил.
«Я вернусь к Саламандеру, – решила она. – Я не смогу снова расстаться с ним так надолго».
Идя к дому, Новелла заметила, что экипажа мистера Гросса уже не видно.
«Как странно, – подумала она. – Надеюсь, отчим его не выгнал».
Ответ вскоре стал очевиден, ибо, едва она переступила порог, в дверях гостиной возник лорд Бактон с новой тростью, которую Новелла никогда раньше не видела.
– Зачем этот строитель сегодня утром шатался по дому? – прорычал он, не дожидаясь приветствия.
Выпрямившись во весь рост для уверенности, Новелла ответила:
– Я заплатила мистеру Гроссу авансом, чтобы он увез поломанных горгулий и сделал новых.
– Так отправляйтесь завтра к нему и заберите их обратно. Скажите ему, что мы не нуждаемся в его услугах. Это слишком дорого.
– Вы не имеете права! – вспыхнула она. – Я плачу по его счетам, и мне непонятно, каким образом вас касается то, что я делаю с домом.
– Как вы смеете! – взревел он, с угрожающим видом приближаясь к ней. – Как смеете вы нанимать этих людей без моего разрешения? Я хозяин Краунли-холла, не вы. Попрошу не забывать об этом в будущем.
– Это мои деньги, и я буду делать с ними, что захочу. Если я решу потратить их на ремонт, а не на новые платья, это мое дело. Я жила здесь задолго до вас, лорд Бактон, и я не вижу, чтобы вы спешили с ремонтом Холла, хотя он того и гляди обрушится вам на голову.
– Вы будете делать то, что я скажу, – закричал лорд Бактон, бросив в ее сторону трость с серебряной ручкой. – Я уже предупреждал вас насчет этой глупой попытки укрывать от меня то, что принадлежит мне по праву. Если у вас есть деньги, то я, как ваш попечитель, имею право у вас их забрать.
Новелла словно приросла к месту. Долгая поездка верхом до того истощила ее силы, что она не могла пошевелиться. Лорд Бактон шагнул к ней, но его остановил неожиданно раздавшийся громкий звон дверного колокольчика.
– Леди Новелла Краунли дома?
Волна облегчения захлестнула Новеллу, когда она услышала голос с сильным акцентом. Это мог быть только доктор фон Гайдн.
– Прошу вас, проходите, доктор. Я так рада вас видеть! – воскликнула Новелла, бросившись в переднюю.
Она тепло пожала протянутую руку, и ей сразу понравился этот маленький, полный господин в цилиндре и клетчатом пальто. В руке он держал черный чемоданчик и при ходьбе немного наклонялся вперед, как будто вечно куда-то спешил.
Когда Новелла проходила мимо лорда Бактона, он поймал ее руку.
– Закончим разговор позже, можете не сомневаться, – процедил он низким, зловещим голосом.
– Прошу, следуйте за мной, доктор, – промолвила Новелла, стараясь не показать волнения. – Мама наверху.
Ведя доктора к комнате матери, она чувствовала, как взгляд лорда Бактона буравит ей спину.
«У меня большие неприятности, – подумала она, закрыв за собой дверь. – Очень большие неприятности».
Глава 7
Пока доктор фон Гайдн осматривал маму, Новелла терпеливо дожидалась снаружи.
В ушах у нее все еще звучали злые слова отчима, и ей невольно вспомнились опасения Салли, ее прежней горничной, насчет того, что жизни ее и матери угрожает опасность.
Как там она говорила? «Лорд Бактон ни перед чем не остановится, чтобы прибрать к рукам Холл». Так, кажется.
«Нет, но он же не решится на убийство, – подумала она снова, нервно расхаживая туда-сюда по коридору. – Но что, если болезнь мамы не случайна, а вызвана каким-то подлым вмешательством?»
После этого мысли ее понеслись вскачь и не унимались, пока доктор фон Гайдн не открыл двери и не позвал ее к себе.
– Миледи, боюсь, у меня плохие новости. У вашей матери опухоль… Довольно редкого вида. Опухоль на легких, и она так разрослась, что я помочь не в силах. Все, что ей теперь нужно, – это круглосуточный уход и хорошая диета… Ну и ваши молитвы, разумеется.
Новелла побледнела.
– Мама… мама умрет?
– Прогнозы плохие. Но мы всегда можем надеяться на чудо. Что бы она ни попросила, даже самое, казалось бы, странное, выполняйте ее просьбы.
– О, мама. Нет! Нет! – воскликнула Новелла. – Я потеряла папу всего два года назад, а теперь это. Я не вынесу!
Она зарыдала, и бедный доктор даже растерялся. Не зная, что с ней делать, он замер в ярде от нее.
– Послать за горничной? – спросил он, глядя на плачущую девушку.
– Нет, нет, я сейчас успокоюсь, – сквозь слезы произнесла Новелла. – Ваше известие не стало полной неожиданностью. Просто очень тяжело слышать, когда об этом говорится вслух.
– Я понимаю, миледи. Если я чем-нибудь могу вам помочь, вызывайте меня без колебаний. Если ее светлости станет хуже, я приеду немедленно.
– Большое вам спасибо, доктор, – ответила Новелла, чувствуя себя довольно глупо из-за того, что ее неуемное воображение приписало отчиму столь страшные злодеяния.
Новелла проводила доктора до порога и, открыв дверь, заметила Чарльза.
– Лорд Бактон сказал, когда вернется?
– Да, миледи… Завтра утром.
Новелла рассердилась.
«Наверное, к своей лондонской подруге подался, – негодовала она, возвращаясь в спальню матери. – У этого человека не осталось ни капли совести!»
Миссис Армитадж уже заняла свое место у ложа графини, поэтому Новелла просто поцеловала мать и ушла к себе.
«Я найму сиделку и куплю маме все, что она захочет, – решила она, расчесывая на ночь длинные волосы. – Она не будет нуждаться ни в чем до тех пор, пока я могу ей это обеспечить».
Следующий день тянулся ужасно медленно. Новелла не могла сосредоточиться ни на чем, и не только из-за того, что матери становилось все хуже.
Пока шли долгие послеобеденные часы, она все больше и больше думала о сэре Эдварде Мортоне.
«На лошади он очень неплохо выглядит», – подумала она, вспоминая его грациозную фигуру верхом на прекрасном черном жеребце.
Новелла восхищалась хорошими наездниками. Во всем графстве мало кто мог сравниться с ее отцом в искусстве верховой езды, а саму ее посадили в седло едва ли не раньше, чем она научилась ходить.
«Я увидела, как он заботится о наших лошадях, и уже даже, кажется, готова смириться с тем, что их купил такой человек, как сэр Эдвард, – размышляла она, сидя в гостиной. – Отчим стал бы их обижать, а я бы этого не выдержала».
Книжка, которую она пыталась читать, упала ей на колени, Новелла погрузилась в мечты. Она заново пережила каждую секунду, проведенную с Саламандером, и вспомнила каждое слово разговора с сэром Эдвардом.
«Кажется, он понял, как мне непросто, – сказала она сама себе. – Мне еще никогда не было так легко и приятно ни с кем, кроме папы и мамы».
Но тут она осознала, что замечталась, и снова подняла книгу.
Это был сентиментальный роман миссис Генри Вуд о деревне, похожей на Краунли, и о поместье, живо напоминающем Холл.
Почитав о том, как страшное несчастье обрушилось на некую леди Изабел, едва она поняла, как сильно любит мужа, Новелла снова опустила книгу и призадумалась.
«Значит, такая бывает любовь? Ты можешь не понимать, как дорог тебе человек, до тех пор, пока не потеряешь его? Ах, как бы мне хотелось, чтобы мама была здорова и смогла объяснить, что происходит со мной сегодня».
Тут ей пришло в голову, что, возможно, она испытывает тайное влечение к сэру Эдварду.
«Что я почувствую, если он вдруг объявит, что собирается жениться? Не выйдет ли, что я, как эта леди Изабел из книжки, слишком поздно пойму, что люблю его?»
Она горько вздохнула и вдруг рассердилась на себя.
«Но это всего лишь дурацкая книжка, и я не верю, что любовь такая. Как глупо. Конечно же, я могу понять, когда люблю кого-то, а когда нет».
К счастью, отчим еще не вернулся – обед, хоть и скудный, был куда более приятным без него. Новелла очень надеялась, что он не вернется и к ужину, но одновременно с тем у нее закипала кровь оттого, что он предает мать, когда больше всего ей нужен.
В тот день она старалась входить в спальню матери, только когда знала, что та спит, потому что каждый раз, когда мать спрашивала о муже, Новелле приходилось лгать и говорить, что он в Стокингтоне.
После врачебного осмотра здоровье графини заметно ухудшилось, и в тот день Новелла не раз думала, не пора ли позвать доктора фон Гайдна… Или доктора Джоунса.
Она послала в одно лондонское агентство объявление о сиделке для матери и надеялась, что ждать долго не придется.
Так тянулся день до семи часов. Новелла собралась идти к себе переодеваться к ужину, как тут ей доставили послание.
– Что это? – спросила она, когда горничная протянула ей кремовый конверт.
– Его принес посыльный из Тизенхерста, миледи. Ответа ждать он не стал.
– Как странно, – пробормотала Новелла и, взломав печать, начала читать.
Дорогая моя леди Новелла.
Я никогда не забуду нашу чудесную и такую долгую прогулку верхом. Ваше общество доставило мне безмерное удовольствие, и я надеюсь, что это случится еще не раз в будущем. А тем временем я прошу вас, как только вы дочитаете эту записку, заглянуть на конюшню. Там вы найдете скромный знак моего восхищения.
Приглашение посещать Тизенхерст в любое время, когда у вас возникнет желание, в силе. Искренне надеюсь, что вы окажете мне эту честь в ближайшем будущем.
Искренне ваш,
Эдвард Мортон
Несколько секунд Новелла обдумывала содержание письма, но потом любопытство возобладало.
Несмотря на то, что уже почти стемнело, она взяла фонарь и пошла на конюшню.
«Наверное, он мое седло обратно прислал, – гадала она. – Или даже новое купил».
Завернув за угол, она увидела Чарльза, который улыбался во весь рот, как будто ему кто-то подарил мешок золота.
– Миледи! Ступайте за мной!
– Что там, Чарльз?
– Погодите, сейчас сами увидите.
Они вошли в конюшню, и конюх, пройдя вперед, поманил ее к стойлу в самом конце.
«Как интересно», – подумала Новелла.
Осторожно подходя ближе, она услышала знакомое фырканье. Не веря ушам, она пробежала последние несколько ярдов. В своем старом стойле стоял Саламандер!
– Этого не может быть! – закричала она, обнимая лошадиную шею.
– Смотрите, миледи, у него к уздечке записка примотана. Я читать не умею и не знаю, о чем она. Вдруг там написано, почему наш любимец вернулся домой?
Новелла сорвала с уздечки записку. В ней говорилось:
Миледи, увидев, как изумительно вы скакали на Саламандере, я решил, что он не перенесет, если на нем будет ездить кто-то другой. Поэтому я решил вернуть его законной владелице. Считайте это подарком очень талантливой, очень красивой наезднице, равных которой нет ни в этом, ни в каком другом графстве.
– Какая щедрость! – воскликнула Новелла, снимая с Саламандера уздечку, чтобы он почувствовал свободу, и про себя добавила: «Так, значит, сэр Эдвард считает меня красивой…»
Она заметила, что эти слова зародили в ней какое-то странное, незнакомое чувство. И оно не было неприятным…
Из задумчивости ее вырвал цокот копыт и грохот колес, в следующую секунду в конюшню ворвался взбешенный лорд Бактон.
– Что здесь делает это животное? – закричал он. – Я же, кажется, продал его. Может быть, вы объясните мне, почему он ест мое сено и занимает место в моей конюшне?
Отчим выпрыгнул из кареты, и Новелла могла бы поклясться, что почувствовала исходящий от него запах пармских фиалок.
– Сэр Эдвард любезно прислал его в долг, чтобы я могла снова на нем кататься, – объяснила Новелла, чувствуя, что, если сейчас отчим попытается отправить Саламандера обратно, она возьмет какую-нибудь лопату и ударит его.
– Что это на него нашло? Ерунда какая!
– Если вы волнуетесь о содержании Саламандера, я позабочусь о том, чтобы вы не потратили на него ни гроша. Так что не беспокойтесь.
Лорд Бактон улыбнулся страшной, торжествующей улыбкой.
– Мы еще посмотрим, что вы будете делать, а что нет, миледи. Сегодня я встречался со своим адвокатом, который не чета вашим болванам, и, похоже, я имею полное право на все деньги, какие есть у вас на банковском счету. Все, что есть у вас, принадлежит мне. Я муж вашей матери, и, когда ее не станет, все перейдет мне!
– Вы… Вы бессердечное животное! – закричала Новелла, яростно сверкая глазами. – Вам совсем безразлично здоровье мамы? Мы можем потерять ее в любой день, а вас волнуют только деньги?
С этими словами она зашагала к дому под громогласный хохот отчима.
«Кем он себя возомнил? – бушевала она, грохнув дверью спальни. – Мистер Лонгридж не отдаст ему мой счет, даже под дулом пистолета. Он просто из ума выжил».
Она позвонила Лили и попросила принести ужин ей в комнату, после чего зашла к матери.
Графиня не спала, но была очень слаба.
– Скоро у нас появится сиделка, – ласковым тоном сказала Новелла, поправляя подушки. – И вы уже не будете оставаться одна.
Вскоре она заснула. Новелла какое-то время смотрела на нее, пока не услышала шаги Лили за дверью. Вспомнив, что просила принести ужин к себе, она на цыпочках, чтобы не разбудить мать, вышла в коридор.
«Сегодня лягу пораньше и завтра с самого утра покатаюсь на Саламандере, – пробормотала она, покончив с ужином. – Можно будет заехать в Тизенхерст поблагодарить сэра Эдварда лично. Да, я сделаю это завтра».
Новелла так устала, что всю ночь спала как убитая. Проснувшись на следующее утро, она почувствовала, что готова ко всему, что может преподнести этот день.
Она встала, умылась, оделась, повернула дверную ручку… Дверь не поддалась.
«Как странно. Наверное, ночью что-то заклинило», – подумала она.
Но, как ни старалась, открыть дверь не могла.
Наконец ее озарило. Заглянув в замочную скважину, она увидела, что ключа там нет.
«Отчим запер меня. Господи, какая я глупая: забыла вчера на ночь забрать ключ. Наверняка миссис Армитадж по его приказу стянула ключ и отдала ему, а как только я заснула, он пришел и запер меня».
Глотая слезы обиды, она стала думать, что делать. На тарелке лежало несколько сухих корок, недоеденных вчера вечером, в графине у кровати оставалась вода, так что голод или жажда ей не грозили. И все равно этот поступок отчима привел Новеллу в бешенство.
«Как он смеет!» – думала она, ища способ выбраться.
Новелла подошла к окну и посмотрела вниз.
«Нет, я точно разобьюсь, если попытаюсь вылезти в окно», – рассудила она.
– Что делать? Что делать? – воскликнула она, шагая по комнате из угла в угол. – Чего он хочет добиться, заперев меня здесь? За сиделкой я уже послала, доктор фон Гайдн к нам уже приходил и сделал заключение… Можно предположить только одно: он хочет получить власть надо мной.
И эта мысль, отвратительная для Новеллы, заставила ее плакать от бессилия.
– Я не позволю ему командовать собой, не позволю! – закричала она и ударила кулаком по кровати.
«Теперь, надо полагать, он попытается получить доступ к моему счету, – мрачно подумала она, вытирая слезы. – Утром никто в дверь не звонил. Значит, сиделка еще не появилась».
Осознание того, что она не сможет проведать мать, очень огорчило ее, и вскоре по щекам Новеллы опять потекли слезы.
«А что, если мама умерла ночью? Миссис Армитадж придет за мной?» – в отчаянии подумала она.
Через какое-то время, вконец измотанная сильнейшим душевным волнением, она легла на кровать и задремала.
Разбудил Новеллу звук голосов за дверью и щелчок повернувшегося в замке ключа.
«Наверное, это миссис Армитадж с новостями о маме», – подумала она, сонно садясь на кровати.
К величайшему ужасу Новеллы, в комнату шагнул отчим.
– Посмотрим, чему вас научило это небольшое заточение, – прорычал он низким, угрожающим голосом. – У меня с собой бумага от моего адвоката, если вы окажете любезность и подпишете ее, я получу доступ к вашему банковскому счету. Он предупредил меня, что без вашей подписи я не смогу ничего снять.
Он протянул бумагу.
– Ни за что. Ни за что! Это деньги для мамы, для меня и на дом… А не для того, чтобы вы транжирили их на новые кареты и красивых женщин!
Лорд Бактон долго смотрел на нее тяжелым взглядом.
– Вижу, вам придется пробыть здесь еще дольше. Бумагу я оставляю и рассчитываю, что к следующему разу, когда я приду, вы ее подпишете. Миссис Армитадж принесет вам обед. А сейчас мне нужен небольшой первоначальный взнос – я собираюсь кое-что купить.
Новелла беспомощно смотрела на отчима, который решительно подошел к туалетному столику и начал копаться в ее шкатулке с драгоценностями.
– А, это подойдет, – заявил он, достав бриллиантовый кулон.
– Это дядя Ричард подарил мне на шестнадцатилетие.
– И это слишком красивая вещица для такой девушки, как вы. Да, я заберу его, и пусть это послужит вам уроком. Чем раньше вы поймете, что все в Краунли-холле мое, тем лучше.
С этими словами он вышел из комнаты и крепко запер дверь.
«Вот скотина! – зло подумала Новелла. – Это единственный подарок от маминого брата, которого уже нет на этом свете».
Но она понимала, что не в силах остановить отчима. Пока способ выбраться из комнаты не найден, за помощью обратиться она не сможет. У нее появилась мысль написать в Тизенхерст, но Новелла тотчас отбросила ее.
– Я все еще не знаю, можно ли доверять сэру Эдварду, – пробормотала она. – Нет, мистер Лонгридж – моя единственная надежда. Теперь осталось решить, как отсюда выбраться.
Чувствуя себя побежденной, она села на кровать и приготовилась ждать.
Однако в следующий миг крики снаружи заставили ее вскочить и броситься к окну. По дорожке сада Чарльз вел за собой Причуду. У лошади было игривое настроение, она то и дело упиралась и норовила встать на дыбы, к большому неудовольствию Чарльза.
Новелла не раздумывая распахнула окно.
Она знала, что порядочным леди не пристало голосить из окна, но все равно закричала что было сил:
– Чарльз! Чарльз!
Конюх повертел головой, пытаясь понять, откуда идет звук. На лице его появилось озадаченное выражение.
«О боже, – пронеслось в голове Новеллы. – Он не знает, что я наверху, ему и в голову не приходит, что я могу вести себя так невоспитанно».
Поэтому она закричала снова:
– Чарльз! Чарльз, посмотрите наверх. Я на третьем этаже.
– Миледи! – воскликнул он. – Что это вы делаете?
– Меня заперли, Чарльз. Я не могу выйти из комнаты.
– Это его проделки? – нахмурился он.
– Боюсь, что да.
– Как мне помочь вам выйти? Я не могу поставить лестницу, миледи, у меня слишком больные ноги для этого, а Нед ушел с Бэлл.
Новелла на секунду задумалась. Мистер Лонгридж сможет помочь.
– Чарльз, скачите что есть духу в Стокингтон и найдите в банке мистера Хуберта Лонгриджа. Расскажите ему, что случилось, и попросите поскорее приехать.
Чарльз не стал терять время. Схватив Причуду под уздцы, он потащил ее к конюшне.
– Не волнуйтесь, миледи. Сейчас я оседлаю эту дамочку – и прямиком в Стокингтон. Идем, Причуда, у нас с тобой важное дело!
Новелла села на кровать и приготовилась к долгому ожиданию. Даже если Чарльз выедет немедленно, вернется он через несколько часов.
«Надеюсь, мистер Лонгридж приедет до того, как вернется отчим, – сказала она сама себе. – Без его вмешательства, боюсь, лорд Бактон найдет способ добраться до оставленных папой денег. Боже, боже, услышь меня. Если кому-то и нужна твоя помощь прямо сейчас – вот она я. Как я молюсь, чтобы ты меня услышал!»
Укрепив себя этой мольбой, она стала ждать.
Глава 8
Как и было обещано, миссис Армитадж принесла Новелле обед, но даже не просунула в комнату голову. Она просто отперла дверь, быстро сунула в проем поднос и снова ее захлопнула.
Новелла подумала, не попытаться ли просто выбить дверь, но чувствовала себя слишком усталой и слабой.
– Как мама? – крикнула она.
Однако миссис Армитадж не ответила.
Солнце уже начало долгий спуск по небу, когда Новелла снова услышала цокот копыт за окном.
Затем раздался голос, от которого ее настроение мгновенно улучшилось.
– Миледи! Миледи! Мы вернулись. Я привез мистера Лонгриджа.
Внизу, между деревьев, стоял необычайно довольный собой Чарльз.
– Где он? – крикнула Новелла, не увидев мистера Лонгриджа.
– В своей карете у парадного.
– Чарльз, не могли бы вы сходить к нему и попросить, чтобы он нашел миссис Армитадж и потребовал, чтобы она меня немедленно выпустила?
– Уже иду, миледи.
Читать бесплатно другие книги:
