Ласка скорпиона Робертс Нора

– Мне надо допросить Бикса.

– Черт бы тебя побрал, ты же сама только что признала, что в рапортах и записях Бикса ничего нет! Гарнет был одиноким волком, решил работать над делом в одиночку, это же ясно! Бикс никогда не встречался с Кинером.

– А ты откуда знаешь? – Ева подпустила сарказма в голос, удовлетворенно наблюдая, как Рене стискивает зубы. – Если у тебя один детектив изображает одинокого волка и пишет свои сценарии, значит, их может быть и два. – Она бросила взгляд на часы. – У меня есть время как раз сейчас.

– Я не допущу, чтобы ты…

– А я твоего разрешения не спрашиваю, – перебила Ева. – Я – ведущий следователь по активному уголовному делу об убийстве и консультант по другому такому же делу, как считается, связанному с первым, причем во втором деле жертвой стал офицер полиции. Бикс имеет право на представителя или адвоката, но он побывает у меня на допросе.

Ева извлекла из кармана коммуникатор.

– Говорит лейтенант Ева Даллас, отдел убийств. Прошу зарезервировать комнату для допроса…

– Можешь допросить его здесь, в моем кабинете, – запротестовала Рене. – Нет никакой нужды тащить его в комнату для допроса.

– Чем больше ты будешь меня злить, тем больше я буду злиться, – парировала Ева. – Комната для допроса Б, – подтвердила она и сунула коммуникатор в карман. – Пусть будет там через пятнадцать минут. Мой отдел, комната для допроса Б.

– Я пойду вместе с ним.

– Можешь следить из зоны наблюдения. – Ева двинулась к двери, но остановилась. – А знаешь, чертовски странно все это. Мне-то казалось, что ты, Бикс и вся остальная команда должны не просто помогать, а из кожи вон лезть, сотрудничать на всех уровнях со следствием, чтобы обнаружить, задержать и арестовать виновного в убийстве Гарнета. Однако… – Ева пожала плечами, – это всего лишь я.

Она вышла из кабинета и столкнулась на пороге с входящими в отдел Джанберри и Дельфино. Ева решила, что ей повезло.

– Детективы.

– Лейтенант, – приветствовал ее Джанберри.

– Я только что закончила разговор с лейтенантом Оберман. Не сомневаюсь, она проинформирует вас, как проинформировала меня, о предпринятых ею мерах в связи с наркозависимостью Гарнета и его внеплановой и незаконной работой с ее осведомителем Кинером в качестве информатора. Я вам перешлю копию моего отчета по этим деталям – на всякий случай, если лейтенант вдруг что-то упустит в беседе с вами.

– Мы вам очень признательны, лейтенант. – Дельфино многозначительно приподняла брови. – Лейтенант Оберман заявляет, что ей известно о наркозависимости Гарнета?

– Мало того, она приняла – точнее, не приняла – меры, показавшиеся ей наилучшими. Я собираюсь допросить детектива Бикса из ее команды, так как он был напарником Гарнета и занимался тем же расследованием. Возможно, у него есть дополнительная информация, и она окажется полезной как для меня, так и для вас. Приглашаю вас понаблюдать.

– Очень конструктивно с вашей стороны, – заметил Джанберри.

– Я вообще настроена очень конструктивно. В моем отделе, комната для допроса Б, через пятнадцать минут.

– Из области баш-на-баш, – подхватил Джанберри, – анализ на наркотики подтверждает, что Гарнет был под воздействием запрещенных веществ и алкоголя. Насчет алкоголя есть подтверждение детектива Фримена, тоже из этого отдела. Он показал, что они с Гарнетом вместе выпивали с десяти до полуночи в баре «Пять-Ноль». Детали будут в нашем отчете, и мы перешлем вам копию, но Фримен заявляет, что Гарнет был перевозбужден и настроен агрессивно. И весьма нелестно отзывался о вас. Только о вас и говорил.

– Ой, мамочки!

Джанберри ухмыльнулся.

– Он также утверждает, что Гарнету позвонили по телефону где-то около полуночи и он ответил на звонок, выйдя из бара, потом вернулся, допил свою порцию и сказал Фримену, что в деле появилась новая ниточка.

– Но, хотя он был пьян, перевозбужден и под газом, держу пари, деталями он с приятелем не поделился.

– Ни словом, ни намеком.

– Ни словом, ни намеком, – с улыбкой повторила Ева. – Мне это нравится. Красиво звучит. Прямо как стихи.

– Он у нас начитанный, – Дельфино пихнула Джанберри локтем в бок. – Вот только я не пойму: если у него новая ниточка, сам он перевозбужден, весь в предвкушении, чего это Гарнет не позвонил напарнику по расследованию? Хотя с другой стороны, может, он был жадным ублюдком или считал своего напарника тупицей.

– Может быть. Посмотрим, что скажет Бикс по этому поводу.

– Жду не дождусь. Ну что, пойдем по процедуре? – повернулся Джанберри к напарнице.

– Я ж говорила, начитанный.

«Здорово спелись», – подумала Ева и отправилась готовиться к допросу.

У себя в кабинете Ева собрала все необходимые документы, разослала памятки Уитни и Уэбстеру: пусть сами решают, информировать ли им высокое начальство о назначенном ею допросе. Кроме того, она отправила просьбу Мире понаблюдать, если возможно.

Затем она позвонила Фини.

– Успехи?

– Не стой над душой.

– Слушай, уже черт знает сколько времени прошло!

– Только не электронного времени. Мы уже подбираемся. Мы уже близко. – Он захрустел любимым засахаренным миндалем. – Думаешь, это все равно что материнскую плату сменить?

– Прекрасно. Довожу до сведения, что я только что разозлила Рене до бешенства, надавила еще сильнее. Она сказала, что меня терпеть не может.

– Как же тебе, наверно, было больно!

– И не говори. Все мои чувства травмированы. Я в красках описала ее старику, какую истерику закатил Гарнет вчера вечером, а она не сумела его унять. И если папочка после встречи со мной не отшлепал ее по попке, я целую неделю буду одеваться как Макнаб. Она назвала меня сукой прямо в лицо.

– Фи, как это грубо! И это говорит женщина? Я просто в шоке.

– Я сама еле сдержалась, так мне было больно и неловко. Я также слегка поплясала на ее любимом мальчике, Биксе. Через пару минут буду его допрашивать по поводу возможного использования Гарнетом скунса Рене, ныне покойного Кинера. Рене сама любезно открыла мне эту дверь.

– В следующий раз она пустит в ход не только бранные слова.

– Думаешь? – спросила Ева. – Как там дела у Пибоди?

– Закрылась в твоем кабинете, сидит на корточках, это все, что я знаю.

– Рорк?

– Я тебе кто? – рассердился Фини. – Камера наблюдения? Он богатый парень, важный парень, делает что положено богатому важному парню. Вот он здесь, вот его нет.

– Ладно, держи меня в курсе. Только текстом.

– Как только мы это добудем, ты первая узнаешь. А теперь прошу меня не беспокоить.

– Надо же, – пробормотала Ева, когда он отключил связь, – какие мы нервные! Все электронщики – психи.

Ева двинулась к комнате для допроса и заметила у торгового автомата Бакстера.

– Ты что, ума лишился?

– Это риторический вопрос? – Бакстер выбрал батончик с кокосовым кремом, и Ева ощутила нервные спазмы в животе.

– Хочешь? – предложил он явно в приступе щедрости.

– Даже если бы меня завалило под рухнувшим домом и я пробыла там дней пять без еды, все равно бы не взяла.

– А мне нравится. – Чтобы это доказать, Бакстер сорвал обертку и вонзил зубы в батончик. – Мы с Трухартом обрабатываем подозреваемого. Вот – сделали перерыв, чтобы он подумал над своим поведением, поработал над ошибками. И вот какая странность: выхожу я из комнаты для допроса и вижу, как в комнату Б заходит детектив из наркотиков. Бикс.

– Ты знаешь Бикса?

– Да нет, не имел такой чести. Ты можешь спросить: так откуда я знаю, что это Бикс?

– Могу.

– Я это называю полицейским любопытством. – Бакстер откусил еще кусок батончика. – Мой лейтенант бодается с лейтенантом Оберман из наркотиков. Ergo я должен разузнать хоть немного о противной стороне и ее команде. Вот я и узнал Бикса.

– Ergo… – повторила Ева. – А ты у нас, оказывается, тоже начитанный.

– Мне случается открыть книжку. И вот теперь мое полицейское любопытство распространяется на Бикса в комнате для допроса. Может, он там обдумывает свое поведение?

– Может быть. – Ева сунула большие пальцы в карманы брюк. – Я не могу тебе рассказать, Бакстер.

– Ну что ж… – Он опять откусил и прожевал. Но если придется, я хочу участвовать, Даллас.

– Почему?

– Это что, еще один риторический вопрос?

Ева невольно рассмеялась, но покачала головой.

– Гроза собирается.

– Как опытный наблюдатель со здоровым полицейским любопытством, я давно уже это понял. И если тебе понадобится лишний зонтик, просто дай знать.

– Ладно, учту.

– А тем временем, – продолжал Бакстер, – не знаю, будет ли тебе интересно, но ходят слухи, что ты вцепилась в волосы этой Оберман, потому что она рвется в капитаны, а может, и потому, что у нее сиськи больше. Или потому, что она отвергла твои сексуальные домогательства.

– Ну, это последнее ты придумал.

– Да нет, это не я придумал, о чем жалею. Но эти слухи заглушаются другими, куда более громкими: Гарнет – задница, а Оберман не сумела его осадить. Ну или ты отвергла ее сексуальные домогательства. Другие слухи долго не живут, потому что тебя боятся больше, чем Оберман.

– Мне нравится страх. Он многогранен.

– В верных руках.

Ева оставила его размышлять, что бы еще такое выбрать в автомате, чем запить кокосовый крем, а сама прошла в комнату для допроса, где ее уже ждал Бикс.

– Включить запись. Лейтенант Ева Даллас входит в комнату для допроса детектива Карла Бикса. Детектив, я приступаю к формальному допросу, так как наша беседа коснется полицейского офицера, чья смерть была квалифицирована как убийство и расследуется другими детективами. Вам понятно? Вы согласны?

– Да.

– Я зачитаю вам ваши права, чтобы оставаться в рамках официальной процедуры. – Ева прочитала заученную формулу. – Вам понятны ваши права и обязанности в этом деле?

Челюсть у него едва заметно дернулась.

– Я коп. Я знаю, что это значит, когда зачитывают права.

– Отлично. Детектив, вашим непосредственным начальником является лейтенант Рене Оберман, отдел наркотиков, верно?

– Да.

– Под началом лейтенанта Оберман вы часто работали в паре с детективом Биллом Гарнетом из того же отдела.

– Да.

– Совсем недавно вам и детективу Гарнету было поручено вести следствие по делу Джеральди. Согласно моей информации, детектив Гарнет считал, что близок к раскрытию дела.

– Мы вели следствие по нескольким направлениям.

Ева открыла файл и пролистала его, словно отыскивая какие-то конкретные данные.

– Какие-то из этих направлений были связаны с информацией, полученной отныне покойного Рикки Кинера, осведомителя вашего лейтенанта?

– Насколько мне известно, нет.

Ева насмешливо изогнула бровь.

– Вы не пользовались информацией из этого источника?

– Нет.

– А Гарнет?

– Насколько мне известно, нет.

– Существует весьма высокая вероятность, детектив, что поскольку Кинер и Гарнет были убиты в одном и том же месте, их убийства связаны или общим исполнителем, или общим умыслом, или и тем и другим.

– Я не верю, что Кинер был убит, – угрюмо буркнул Бикс. – Я думаю, он перебрал с дозой. С такими, как он, это случается.

– Ну, это не вам решать, детектив. Это решаю я вместе с судмедэкспертом на основании улик, а они указывают на убийство.

Ева закрыла файл, открыла другой – с фотографиями Кинера на месте убийства, – а затем извлекла фотографию убитого Гарнета и положила их рядышком.

– Было бы чрезвычайно странным совпадением, если бы детектив Гарнет был убит на том же месте и вдруг оказалось бы, что его смерть не имеет никакого отношения к смерти Кинера. Плюс к тому, вы вместе с Гарнетом вошли в квартиру Кинера после его смерти и произвели незаконный обыск.

– Мы считали, что у нас есть законный повод, и не знали в тот момент, что Кинер мертв.

– А законный повод – это возможная связь с вашим расследованием.

– Совершенно верно, – подтвердил Бикс.

– Но вы раньше не обращались за сведениями к Кинеру.

– Я не обращался. Как я уже говорил, мне неизвестно, обращался ли к нему Гарнет. Он сказал, что у него есть наводка и что нам надо встряхнуть Кинера.

– Что это была за наводка? Зачем его надо было встряхивать?

– Я не знаю.

Ева отодвинулась от стола.

– Вы с Гарнетом работали над крупнейшим, как вы считали, делом, причем полагали, что оно вот-вот раскроется. У него есть наводка, и вы оба идете на квартиру к осведомителю вашего лейтенанта. Но вы не спрашиваете зачем, не знаете, что именно вы искали, когда проводили незаконный обыск, не спрашиваете, каким образом Кинер связан с вашим расследованием.

Бикс пожал плечами. Это было его первое движение с тех пор, как Ева вошла в комнату для допроса.

– Гарнет хотел его встряхнуть. Я только помогал.

– У тебя не так уж много полицейского любопытства, правда, Бикс?

– Я делаю свою работу.

– Ты исполняешь приказы. Ты считал Гарнета напарником или старшим по званию?

– Он был и тем, и другим. А теперь он ни то, ни другое.

– Вы с ним хорошо ладили?

– У меня с ним не было проблем.

– Вы были друзьями?

– У меня с ним не было проблем, – повторил Бикс.

– Тебя не смущало, что твой напарник и товарищ по команде употреблял запрещенные наркотические вещества? Те самые вещества, которые вам было поручено изгонять с наших улиц?

– Мне об этом ничего не известно.

– Ничего не известно? – переспросила Ева. – Или ты лжешь, или ты глуп. Я выбираю ложь, потому что таких глупцов, чтоб не распознать, когда их напарник под газом, нет на свете, а если они и есть, им никогда в жизни не сдать экзамен на детектива и уж точно не пробиться в отдел наркотиков.

– Думайте что хотите.

– О, я последую этому совету! И вот что я думаю. Я думаю, что Гарнет в последнее время сильно облажался. Я думаю, он давил на Кинера. – Ева толкнула фотографии через стол. Бикс едва взглянул на них. – Кинер ведь не случайно бросил свою квартиру и перебрался в убежище. Не случайно кто-то его там нашел и убил, да еще таким замысловатым способом. Это полный облом – вот так потерять осведомителя, да притом еще осведомителя своего босса. Но мало этого, он облажался еще больше и незаконно вломился в квартиру Кинера, провел – вместе с тобой – незаконный обыск. При малейшем давлении он набросился на старшего офицера, скомпрометировал при этом свою собственную начальницу и заработал отстранение. Но ему и этого мало! Он накачивается наркотой и нападает на меня! С оружием в руках! И вот тут до него наконец дошло, что он спекся, – добавила Ева. – Тогда он находит приятеля – еще одного члена команды, но не своего напарника. Потом возвращается на место преступления, которое я курирую, ломает мою печать, входит и… оказывается с перерезанной глоткой. Бикс молчал.

– Я думаю, когда коп проваливается с таким треском да еще за столь короткое время, тот, кто с ним работает, что-то об этом обязательно знает. Я думаю, когда коп подсаживается на наркоту, его напарник, обученный распознавать симптомы, что-то об этом знает. Что твой напарник знал об убийстве Кинера, Бикс?

– А ты б его спросила. – Еле заметная усмешка тронула губы Бикса. – Да вот беда: он мертв.

– Как кстати! Ты же был в армии, верно, Бикс? – спросила Ева, открывая еще один файл.

– Я служил.

– Обучен обращаться с оружием, обучен приемам борьбы. Знаешь, как пользоваться ножом. Нож убивает быстро, тихо… весьма ценный навык. – Ева вскинула взгляд. – Твои родители тоже были военными, твой старший брат служит до сих пор. Это у тебя в крови, ты знаешь, как это важно – исполнять приказы. Когда ваш лейтенант отдает приказ, вы его исполняете, да, детектив?

– Да.

– Все приказы без исключения? Без сомнений?

– Да.

– Вы уважаете своего лейтенанта?

– Да.

– Вы преданы ей?

– Да.

– Поведение Гарнета, его действия, отсутствие дисциплины, неуважение свидетельствуют не в пользу лейтенанта Оберман.

– Гарнет сам за себя отвечал.

– Ты же знаешь, как работает командная цепочка, Бикс. Ты всю свою жизнь в ней прожил. Гарнет был паршивой овцой, и это делает лейтенанта Оберман паршивой овцой.

Вот теперь ей удалось зажечь искру в его глазах.

– Да она стоит двух таких, как ты.

– Я уважаю верность, даже направленную не по тому адресу. Действия и поведение Гарнета выставили твоего лейтенанта неумехой, выставили ее дурой, неспособной командовать, контролировать своих людей, призвать их к дисциплине. Ее родной отец разочарован ее неспособностью проявить командирские качества.

– Время майора Обермана прошло. Лейтенант Оберман руководит крепкой и успешной командой.

– Гарнет у нее третий труп, с тех пор как она вступила в должность. Не больно-то успешно, по моим понятиям.

– Убойный отдел приходит на готовенькое. А отдел наркотиков на улице работает.

– Оберман отсиживается за столом, – возразила Ева. – Гарнет когда-нибудь хвастался, как он трахал босса?

Его взгляд остался ледяным, почти пустым, но руки сжались в кулаки.

– Жаль, что он тебе мало навалял.

– Хочешь добавить? Гарнет поставил ее в неловкое положение, унизил, игнорировал ее приказы, ей пришлось оправдываться – и за него, и за себя. Он поставил под удар весь отдел, Бикс. А что ты делаешь, когда твой отдел под ударом? – Ева говорила, словно откусывая и выплевывая слово за словом. – Что ты делаешь, когда в перестрелку попадает твой лейтенант? Что ты делаешь?

– То, что надо сделать.

– Где ты был в час ночи, когда Гарнет был убит?

– Дома.

– Где ты был в ту ночь, когда Кинер был убит?

– Дома.

– Что ты скажешь и сделаешь, если твой лейтенант прикажет тебе устранить угрозу?

– «Да, мэм. – Его голос прозвучал тожественно, как на присяге. – Когда и как?»

– А если приказ подразумевает убийство, ты в нем усомнишься? Тебя не смутит?

– Нет.

– Что было у Кинера, что он такое знал, что он сделал? Почему стал угрозой? За что его пришлось устранить?

Бикс открыл было рот и снова его закрыл. Расправил плечи.

– Мне больше нечего вам сказать. Хотите и дальше меня допрашивать, я потребую присутствия представителя департамента.

– Что ж, это тебе положено по праву. Вношу в протокол, что ни разу за время беседы детектив Бикс не обратился ко мне со словом «сэр» или по званию. Это неуважение будет зафиксировано в его личном деле. Но это всего лишь глазурь на торте, который я пеку, – любезно сообщила она Биксу и встала. – Допрос окончен.