Кулак обезьяны Куликова Галина

Печерников устало вздохнул. Было очевидно, что Оксане он не нравится, а жаль. Потому что самому ему девушка понравилась сразу. Даже сейчас, когда красотка выкаблучивалась, явно пытаясь его раздразнить, Максиму не хотелось на нее злиться. Наоборот, в душе он очень надеялся на то, что совместные поиски Кристины помогут им наладить дружеские отношения.

— Нет, не за взятки, — серьезным тоном ответил он. — Я серийный маньяк-убийца. Только это строго между нами.

Оксана фыркнула.

— Ладно, маньяк-убийца, можете начинать допрос.

— Вы хорошо знаете свою подругу?

— Разумеется, — пожала плечами Оксана, — мы много лет дружим, еще со школы. У нас практически нет друг от друга секретов.

— Прекрасно. Тогда скажите, существует ли причина, по которой Кристина могла исчезнуть на несколько дней, никого не предупредив?

Оксана немного подумала, откинула со лба светлую челку и твердо сказала:

— Нет. Таких причин нет.

— Вы уверены? — на всякий случай переспросил Максим.

— Абсолютно.

— А почему?

— Просто знаю, и все, — недовольно тряхнула головой Оксана.

— Давайте все же предположим, такая причина внезапно появилась, — не отставал Максим.

— В любом случае она бы позвонила домой. Единственный человек, которого Кристина боится огорчить — это ее бабушка.

— А вы?

— Нет, я на общих основаниях. К тому же вам полезно будет узнать, что Кристина мастерски владеет искусством сделать человеку больно.

— Тем не менее вы дружите, — вскинул брови Максим.

— Что вас удивляет? Вам близкие люди никогда больно не делали?

Печерников предпочел пропустить ее вопрос мимо ушей и продолжил:

— Какую роль в ее жизни играют мужчины?

— Имеется в виду, способна ли она забыть из-за кого-нибудь из них все на свете?

Максим кивнул.

— Нет, не ищите в этом направлении, — уверенно заявила Оксана. — Конечно, мужчины есть. Кристина, сами знаете, девушка привлекательная. Но, как правило, это она регулирует отношения. К тому же она отнюдь не романтична, и всякие сумасбродства — не ее стихия. Я не могу представить Кристинку, которая потеряла голову из-за мужчины, будь это сам Том Круз.

— То есть вы считаете, что с подругой приключилась беда? — подвел итог Максим.

— Да, я так считаю, хотя и не хочу в это верить. А вы?

— До вашего прихода я был убежден, что Кристина вот-вот объявится. Теперь начинаю в этом сомневаться.

— Думаю, давно пора было засомневаться, — недобро фыркнула Оксана. — Зря только Виолетту Никодимовну отговорили в милицию обратиться. Пока вы тут толчете воду в ступе, они бы уже начали поиск.

Печерников посмотрел в ее сердитые глаза и тяжело вздохнул. Он мог бы быстро сбить спесь с наивной красавицы, рассказав ей, на что в действительности похожа процедура поиска пропавших, но ему по-прежнему не хотелось с ней ссориться. К тому же все равно она ему сейчас не поверит.

— Милиция от нас не уйдет, — спокойно ответил он. — А теперь расскажите, что вы знаете о собеседовании, на которое отправилась ваша подруга?

— Вообще ничего не знаю, — нетерпеливо постукивая туфелькой по полу, ответила девушка. — У нее этих собеседований по десятку на неделе бывало. Мы с ней тему ее трудоустройства не обсуждали, она знала мое отношение ко всем этим ее фантазиям.

— И что это за отношение? — заинтересовался Максим.

— Кристина закончила педагогический с красным дипломом, у нее хорошая специальность. В конце концов, не хотела работать в школе, пошла бы в аспирантуру — ее приглашали. Так нет же, начался весь этот гербалайф.

— В каком смысле? — насторожился Печерников.

— В переносном. Не гербалайф, конечно, но всякое такое, из серии «Приведи еще четырех друзей и станешь богатым».

— Виолетта Никодимовна мне как-то сказала, что ее внучка биодобавками стала торговать.

— Кристина все время во что-то такое ввязывалась: очень хотела заработать большие деньги, причем быстро. Только ведь для этого надо определенным талантом обладать, предпринимательским. А у нее такого таланта и в помине нет.

— Почему же она не захотела учить детей?

— Говорит — не ее призвание. Как будто бизнес — ее! Я с ней сто раз пыталась на эту тему разговаривать, да все бесполезно. Мы даже ругались.

— Вы тоже в педагогическом учились? — полюбопытствовал Максим.

— Нет, — не пожелала вдаваться в подробности Оксана.

— А кто вы по профессии?

— Журналист.

Печерников присвистнул.

— Скажите, как интересно. На телевидении, наверное, трудитесь? Угадал?

— Не угадали, — насмешливо ответила девушка. — Наверное, вы были плохим следователем. Работаю в газете, на мелкой должности, в общем — только учусь. Послушайте, при чем тут я? Нам Кристину искать надо. Если у вас нет больше вопросов, я пойду обзванивать девчонок. Может, они что-то полезное скажут.

— Вопросов больше нет, — задумчиво сказал Максим. — Есть одна просьба. Когда будете разговаривать с девчонками, а также и с мальчишками, спросите насчет этого таинственного собеседования. Если до вечера Кристина не объявится, придется вплотную заняться именно этим. Не мне, так милиции. Это может стать нашей единственной зацепкой.

Ленечка Бублейников возвращался домой в прекрасном настроении. Еще бы — вместо запланированного часа они проговорили с Дымовой почти четыре часа! Встревоженный доктор и угрюмая племянница попеременно заглядывали в палату, демонстративно вздыхая и пытаясь что-то сказать, но каждый раз Ольга Святославовна царственным жестом отсылала их в коридор. «Видимо, бабка стосковалась по нормальному человеческому общению», — думал Бублейников, радостно поглядывая на диктофон, который исправно фиксировал их оживленную беседу. Иногда Ленечка стремительно чиркал ручкой в блокнотике, отмечая наиболее важные, поворотные моменты очередной истории.

Конечно, годы брали свое, и Дымова иногда начинала путаться в датах, фамилиях и географических названиях. Бублейников пытался, по мере сил, помогать ей, а если не мог, то обещал дома уточнить или навести справки. Но в целом все выглядело замечательно. Он уже знал, что несколько рассказанных сегодня историй точно станут украшением книги. Одна только находка древнейших, до сих пор не расшифрованных текстов в тайном схроне на Памире чего стоит! А встреча в пустыне Гоби с загадочными существами, которых упоминал еще замечательный ученый и писатель Иван Ефремов? Собственно, если так дальше пойдет, им надо будет встретиться еще раза два-три, не больше.

На пятом часу разговора Бублейников все-таки спросил, не пора ли ему откланяться. В ответ Дымова призналась, что несколько утомлена и лучше продолжить в следующий раз.

Тогда он осторожно поинтересовался:

— А я могу о следующих встречах договариваться с вами лично?

— Извините, Ленечка, но я не пользуюсь всеми этими электронными и сотовыми штуками. Так что давайте все-таки через Надежду. Я ей сообщу, когда смогу вас принять, а она перезвонит. Что ж, очень приятно было познакомиться.

Тепло попрощавшись с Дымовой, извинившись перед насупленным доктором и договорившись с племянницей о дальнейших контактах, Бублейников пулей вылетел на свежий воздух. Он был полон энтузиазма, в голове уже складывалась примерная структура будущего бестселлера, с прологом, главами и эпилогом. А некоторые захватывающие эпизоды представлялись в виде ярких оживших картин.

В общем, начало работы над рукописью можно было признать удачным. На обратном пути, в машине, Ленечка принялся мысленно сочинять книгу.

«Ольга Святославовна Дымова — одна из ярчайших звезд на небосклоне отечественной науки. Известный ученый с мировым именем, профессор, член-корреспондент РАН, почетный член Европейской академии наук, почетный академик Всемирной академии археологии, она внесла неоценимый вклад в развитие советской, а впоследствии российской археологии, этнографии, истории».

В общем, пока он доехал до дома, как-то сами собой сложились вступление и практически целиком первая глава.

Кое-как припарковав машину, Бублейников коршуном влетел в квартиру, достал диктофон и, швырнув сумку на диван, бросился к компьютеру. Первым делом надо было переслать запись разговора для расшифровки знакомым девчонкам, которые обычно делали для него такую работу. Девчонки немного поломались, сказали, что у них завал, однако пообещали отдать расшифровку через два дня.

Решив эту несложную проблему, Ленечка сварил себе кофе, включил тихую музыку и уселся в кресло перед ноутбуком. Железо надо было ковать, пока оно горячо. И он отчаянно забарабанил по клавишам.

Однако ковку пришлось прервать буквально через пять минут. Позвонили из газеты и радостно сообщили, что завтра Бублейников в одиннадцать часов должен быть на пресс-конференции, посвященной дорожной ситуации в городе. Быстро завершив разговор, Ленечка сделал попытку вернуться к прерванному творческому процессу. Но едва он коснулся клавиатуры, как снова раздался звонок. Посмотрев на дисплей, Бублейников установил, что звонит Шустров.

— Ну, как успехи? — бодро поинтересовался тот. — Ездил к Дымовой?

— Только что оттуда. Ну, доложу тебе, зажигательная старуха! Мы с ней несколько часов беседовали.

— Она ничего, не заговаривается? — в голосе редактора звучало неподдельное любопытство. — В детство не впала?

— Да нет, все в полном порядке. Нам бы так сохраниться в ее возрасте. Умна, рассудительна, остроумна. А как рассказывает!

— Ладно, ладно, — рассмеялся редактор. — Ты, я чувствую, уже настолько проникся материалом, что можешь приступать к работе над книгой.

— Уже приступил, — важно ответил Бублейников. — А ты вот мне мешаешь.

— Все, извини, творческих удач, звони, помни о сроках! — телеграфно отстучал редактор и распрощался.

Ленечка успел написать только «Ольга Святославовна Дымова», как снова раздался звонок. Злобно выругавшись, он схватил трубку — снова звонили с работы. Оказывается, пресс-конференцию о дорожной ситуации отменили, поэтому начальство распорядилось послать Бублейникова на открытие нового парка аттракционов.

«Может, отключить телефон? — подумал Ленечка. — А то я так ничего не напишу. И без того весь кураж мне сбили». Но пока он размышлял, телефон зазвонил снова.

«Проклятье! Кто на этот раз?» — заскрипел зубами Бублейников и глянул на дисплей. Там высветилось «Неизвестно». Неужели опять?

— Слушаю!

— Бублейников, — тихо прошелестел уже знакомый голос, — тебя предупреждали, чтобы ты не ходил в больницу?

— Послушайте, милая, — язвительно сказал Ленечка, у которого появилась возможность использовать домашнюю заготовку. — Я ведь книжки читаю. Хватит цитировать «Мастера и Маргариту», это банально. Если хотите поиграть в страшилки, переходите на Брэма Стокера или «Дьявольских кукол мадам Менделип»…

— Бублейников, не умничай, — невозмутимо перебила его таинственная женщина. — И к Дымовой больше не приближайся. Это — последнее предупреждение.

Ленечка открыл было рот, чтобы достойно ответить на угрозы, но связь в одностороннем порядке была прервана.

Звонки подругам и знакомым Кристины никаких результатов не дали.

— Бред какой-то, — зло сказала Оксана, примерно через час вернувшись на кухню. — Обзвонила человек двадцать, никто ничего не знает, никто ничего не слышал и не видел. Что она, в космос улетела?

— В Москве человек может исчезнуть по тысяче причин, — отозвался Максим.

— Утешили, — девушка саркастически усмехнулась. — Если вы такой крупный знаток в этой области, тогда выделите из вашей тысячи причин истинную и разыщите Кристину.

Она закурила тоненькую сигаретку и встала у открытого окна.

— Облаками любуетесь? — поинтересовался Печерников, желая разрядить обстановку и хоть как-то наладить контакт.

— А вы штаны протираете? — не поддалась на его уловку Оксана. — Так все время и просидели сиднем на табуретке, как Илья Муромец?

Печерников грустно улыбнулся:

— Илья Муромец не сидел на табуретке. По одной версии, он сидел на печи, по другой — на лавке, по третьей — вовсе на травке перед домом валялся.

— Вы что, расследовали его уголовное дело? — ехидно спросила девушка.

— Чье дело? — не понял Максим.

— Ильи Муромца. Дело о злодейском убийстве гражданином Муромцем Соловья-разбойника. Ведь вон как профессионально сыплете — одна версия, другая, третья.

— Ах, это. На самом деле все гораздо проще. Я в детстве не любил читать, поэтому в воспитательных целях родственники дарили мне книжки. Мне было лет пять, когда на Новый год родители, бабушка с дедушкой и тетя, что называется, без предварительного сговора, преподнесли мне три различных варианта этой былины. Память у меня всегда была хорошая, вот я все три и запомнил.

Оксана, стряхнув пепел за окно, хмыкнула.

— Надо же! Просто литературоведческое исследование. Я-то думала, что кроме Уголовного кодекса вы ничего не читали.

— Почему же. Еще Уголовно-процессуальный, Гражданский, Таможенный, Семейный, пяток других кодексов. Поделиться впечатлениями?

— Ну что вы ко мне привязались? — неожиданно взвилась Оксана. — И цепляетесь, и цепляетесь!

Максим оторопел. Ему-то казалось, что именно она к нему цепляется. И при этом постоянно язвит.

— Коли уж Виолетта Никодимовна обратилась к вам за помощью, говорите, что намерены делать дальше? — сурово сдвинув брови, спросила Оксана.

— Давайте пройдем в комнату, и там я вам все доложу.

— Пройдемте, доложу… — процедила сквозь зубы Оксана. — Лексикон настоящего героя.

«Нет, это уж чересчур, — подумал Максим. — Нахалка совсем распоясалась. Думает, если я не хамлю ей в ответ, значит, у меня нет самолюбия? Ошибается!»

— Знаете, девушка, вы меня уже достали, — холодно произнес он. — Решили попрактиковаться в остроумии? Я бы не возражал, да уж больно неподходящий выбрали для этого момент — ваша подруга исчезла, не забыли? Что касается меня, то относитесь ко мне, как к стоматологу.

— В каком это смысле? — не поняла Оксана.

— В таком. Вряд ли вас волнует, какой характер у врача, который собирается удалять вам больной зуб, верно? А ведь он вполне может оказаться не очень приятной личностью. Но в экстренной ситуации вы наверняка не отвергнете его помощь лишь потому, что у него плохие манеры или же он не владеет даром красноречия.

— Ого, метафора! — дернула плечиком Оксана.

— Да что вы задираетесь, как ребенок?! — не выдержал Максим. — Если вы задались целью меня разозлить, то считайте, вы своего добились.

— Надо же, такой здоровенный и такой ранимый! — снова съязвила Оксана. — Ладно, я вам скажу, почему вы мне не нравитесь. Потому что вы неповоротливый, медлительный и какой-то равнодушный! По-моему, зря Виолетта Никодимовна к вам обратилась — с вами каши не сваришь.

— Слава богу, это ее решение, а не ваше, — зло сверкнул глазами Максим. — И сюда я пришел не кашу варить. Я профессионал и сделаю все, что в моих силах. А вы, если хотите помогать — помогайте, но если нет, то тогда уж не мешайте.

— Чем, интересно, я вам помешала? — возмутилась Оксана. — Что вообще вы сделали за это время? Я хоть по телефону звонила.

— Я тоже.

— Кому?

— Во-первых, своей бабушке.

Оксана оторопела.

— Вы издеваетесь?

— Ничуть.

— Но зачем? — нахмурилась девушка, пытаясь определить, действительно ли он над ней издевается. — Чтобы она книжку-раскраску вам привезла?

— Хотите все узнать, следуйте за мной, — скомандовал Максим, поднялся на ноги и отправился в комнату Виолетты Никодимовны.

Хозяйка квартиры с отсутствующим видом сидела на диване. Вокруг витал сильный запах валерьянки и еще каких-то трав, которыми ее напичкала подруга. Видимо, снадобья эти наконец-то подействовали, потому что старушка больше не плакала.

— Мне показалось или вы действительно ссорились? — спросила Светлана, внимательно поглядев на вошедших в комнату Оксану и Максима.

— Нет, просто старались разобраться, кто и что уже успел сделать и как действовать дальше, — бодро ответил Максим.

— Наш Эркюль Пуаро сделал очень многое. Например, позвонил своей бабушке, — мрачно заметила Оксана не в силах удержаться от очередной шпильки.

— Ох, Макс, какой же вы молодец! — с чувством воскликнула Светлана. — А у меня за всеми этими хлопотами совсем из головы вылетело, что Лидочке надо обо всем сообщить!

И Светлана звонко хлопнула себя ладошкой по лбу.

— Она приедет? — оживилась Виолетта Никодимовна. — Это было бы замечательно!

Оксана, не понимая причин такого энтузиазма, некоторое время с изумлением глядела на присутствующих. Затем негромко поинтересовалась у застывшего рядом Максима:

— Ваша бабушка — мисс Марпл?

— Нет, Лидия Сергеевна Печерникова. Кстати, позвонил я не только ей.

Максим несколько раз прошелся по комнате, повертел в руках и положил на место какую-то плетеную безделушку, затем, словно на что-то решившись, круто повернулся и опустился на корточки перед сидящей на диване Рюминой.

— Виолетта Никодимовна, нам с вами сейчас надо будет сходить в отделение милиции, написать заявление о пропаже Кристины. Это необходимая формальность.

Увидев, что соседка снова готова расплакаться, Максим заговорил быстро и напористо:

— Много времени процедура не займет, я уже обо всем договорился. Позвонил знакомым ребятам, и оказалось, что заместитель начальника ОВД — начальник криминальной милиции — мой хороший знакомый, мы когда-то вместе работали. Он обещал, что возьмет дело под личный контроль.

— Под личный контроль? Многообещающая фраза, — подала голос Оксана. — Вот только произносят ее обычно те, кто ничего не собирается делать…

— Макс, какой вы молодец, — перебила ее Светлана. — Конечно, подключайте ваших друзей. И давайте вместе сходим туда, поможем Виолетте написать это заявление.

— А криминальная — это какая-то особая милиция? — вдруг заинтересовалась Виолетта Никодимовна.

— Такое подразделение в структуре ОВД, занимается расследованием преступлений, розыском, — объяснил Максим. — Поиск пропавших без вести — тоже их епархия. Виолетта Никодимовна, собирайтесь, это здесь неподалеку. Нас ждет дежурный, он все оформит, и делом сразу же займутся.

Затем, поглядев на Светлану, добавил:

— Думаю, что одного меня для похода в милицию будет достаточно. А вы пока покараульте здесь — вдруг Кристина все-таки объявится или позвонит.

— Да, Макс, наверное, вы правы. К тому же и Лидочка должна приехать.

— Вот именно. А мы часа через полтора-два вернемся. Я постараюсь проследить, чтобы бюрократии было как можно меньше.

— Максимушка, — вдруг грустно поинтересовалась Виолетта Никодимовна. — Так значит, теперь милиция будет ее искать? Ты сам не хочешь этим заниматься? В общем-то я понимаю, ты не обязан…

— Виолетта Никодимовна, дорогая, — горячо заговорил Печерников. — Я именно что обязан. Лично вам обязан. И не оставлю этого дела, пока мы не разыщем Кристину. Но и милиция пусть тоже ищет, у них возможности огромные. Если объединим усилия — обязательно найдем вашу внучку. Только не надо падать духом!

Старушка благодарно улыбнулась и кивнула головой.

— Отлично, — послышался за спиной Максима звенящий от напряжения голос. — Все при деле — кто в милицию идет, кто дома караулит. А моя помощь, выходит, не нужна?

Печерников пружинисто выпрямился, развернулся на сто восемьдесят градусов и сделал два стремительных шага по направлению к Оксане, которая выглядела ужасно обиженной.

— Еще как нужна, — прямо глядя в ее огромные глаза, сказал Максим и неожиданно подумал: «Эх, красивая, зараза! Если бы не противный характер, цены бы ей не было». — Ваша задача самая трудная. Надо, чтобы через два часа, когда мы вернемся из милиции, у меня был список мест, которые посещала Кристина. Офисы, банки, театры, торговые центры, химчистки, любимые рестораны. По возможности — с адресами. И еще — адреса мужчин, с которыми Кристина была близка или которые добивались ее близости. Это очень важно для нашего расследования. Вам все понятно?

Оксана немного подумала, исподлобья глянула на Печерникова и, не произнеся ни единого слова, кивнула.

Разъяренный Бублейников метался по квартире. Вместо того чтобы сидеть и спокойно писать книгу, он вынужден тратить драгоценное время, ломая голову над загадкой странных телефонных звонков. Гнусная баба! Кто она, чего добивается? И главное — при чем здесь Дымова?

Нет, так дело не пойдет, решил, наконец, Ленечка. Надо сосредоточиться и, опираясь на логику и здравый смысл, найти правильные ответы. Битых два часа, напряженно посапывая, он просидел за письменным столом, но в голову не приходило ни одной ценной мысли. Попытка применить широко известный дедуктивный метод тоже успехом не увенчалась. Тогда Бублейников решил пойти другим путем. Он с детства обожал детективы и попытался представить, что бы на его месте стали делать Перри Мейсон, Ниро Вульф или патер Браун. Но и это не помогло.

Отчаявшись, Бублейников схватил лист бумаги и крупно вывел на нем: «Кому выгодно?» Ниже, под порядковыми номерами, он собрался зафиксировать имена и фамилии людей, которые могли бы звонить или организовать подобные звонки.

Написав цифру «один», Ленечка обреченно уставился в окно. Он вдруг отчетливо понял, что подозревать ему решительно некого. Кому выгодно, чтобы он не виделся с Дымовой? Никто из его родственников, знакомых или сослуживцев-газетчиков ничего не знает про этот проект. В курсе только сотрудники издательства. Тогда получается, что звонившая женщина как-то связана с издательством. Или непосредственно с Дымовой. Например, ее племянница, Надежда Валерьевна. Это, кстати, повод для размышления.

Бублейников резво вскочил и стал расхаживать по комнате. Замкнута, неприветлива, подчеркнуто холодна. Явно дала понять, что не одобряет всех этих рукописей и бесед с журналистами. Как рассказал ему Шустров, уступила только под нажимом Ольги Святославовны. Не исключено, что ухаживает за теткой из корыстных соображений — квартира, наследство и все такое. Это, кстати, можно проверить. Правда, голос не очень похож, но ведь она могла договориться с кем-нибудь. Заплатила немного денег незнакомому человеку — мол, помогите разыграть приятеля. Зачем? Да из вредности. Или просто не любит людей, которые общаются с тетей. Этакая оригинальная форма мизантропии.

«Что ж, — радостно подумал Бублейников, — такое может быть». Он бросился к столу и вслед за сиротливой единичкой написал — Надежда Валерьевна. Так как фамилии он не знал, то в скобках указал — племянница Дымовой. Затем, строкой ниже, красиво вывел цифру «два».

Немного поразмыслив, он пришел к заключению, что могут быть и еще родственники, а также друзья или знакомые, по каким-то неведомым причинам не заинтересованные в его контактах с Ольгой Святославовной. Ну что ж, если угрозы не прекратятся, то он, Бублейников, займется настоящим расследованием и тогда уж обязательно выяснит, кто эти люди и какие корыстные мотивы могут ими двигать. На войне как на войне!

Настроение сразу улучшилось. Вспомнив, что с утра ничего не ел, Ленечка сбегал на кухню, сотворил пару бутербродов с сыром, налил еще кофе. Вернувшись к заветному листу бумаги, он записал под номером два: «Неизвестные лица, близкие к Дымовой».

У Бублейникова тут же родился план, как именно он будет выявлять этих самых «неизвестных лиц». Предположим, что целая глава новой книги будет посвящена генеалогическому древу известной ученой, кругу ее общения — под этим соусом он вытянет у нее все необходимые сведения. Гениальная придумка! Главное теперь, чтобы старушка неожиданно не впала в маразм и их следующая встреча состоялась как можно скорее.

Ленечка Бублейников никогда не отличался беззаветной храбростью, но почему-то полученные сегодня по телефону угрозы его не испугали, а разозлили. Теперь он просто жаждал новой беседы с Дымовой.

По характеру Бублейников был миролюбив, в отношениях с людьми старался обходить острые углы и не конфликтовать без особой необходимости. Но по роду своей журналистской деятельности ему нередко доводилось сталкиваться с разного рода проблемными ситуациями, когда задевались чьи-то интересы и избежать конфликта было попросту невозможно. Тогда на его голову могли сыпаться и проклятья, и угрозы — неприятно, конечно, но хотя бы объяснимо. В данном же случае вообще ничего не понятно. Кому-то хочется, чтобы он прекратил работу над книгой. Зачем? Какой в этом смысл? Не находя ответа на эти вопросы, Ленечка распалялся все больше и больше.

Итак, два пункта уже имеются, пора переходить к третьему.

Пока он старательно выводил на бумаге цифру «три», его посетила неожиданная мысль. А если это конкуренты? Самые банальные конкуренты, которые хотят таким нахальным способом загубить интересную идею.

Бублейников схватился за телефон.

— О, я чувствую, ты сегодня в ударе! — засмеялся Шустров, услышав его голос. — Чем порадуешь? Неужели закончил первую главу?

— Погоди, мне не до шуток, — раздраженно перебил его Ленечка. — Скажи-ка мне лучше, этот ваш проект, в рамках которого книга Дымовой издается, как там его…

— «XX век: свидетели тайны».

— Именно! Слушай, этот проект — он стопроцентно вашего издательства? Конкурентов у вас здесь нет?

— Каких конкурентов? — удивленно осведомился редактор.

— Каких-нибудь. Другие издательства, писатели, литературные агентства… Мало ли, кто это может быть.

— Ленечка, что с тобой? Ты случайно не переутомился? И потом, с какой стати ты забеспокоился? Ты пиши себе да гонорары получай.

— Именно это я и пытаюсь делать. Но мне мешают! — возбужденно выкрикнул Бублейников.

— О чем это ты? — изумился Шустров. — Кто тебе мешает?

— Не знаю, но очень хочу выяснить. Так что насчет конкурентов?

— Чушь собачья! Эксклюзивный проект издательства, идея наших маркетологов. Впрочем, с похожей идей выходило на рынок одно издательство. Они засветили тему на международной книжной выставке года два назад. Но потом разорились, так и не приступив к изданию серии.

— Ну вот, а говоришь — эксклюзив! Идея ваших маркетологов! — ехидно заметил Бублейников.

— Я тебе сказал правду, — обиделся его собеседник. — Во-первых, та серия должна была быть несколько иной направленности — лишь голая мистика и паранормальщина устами известных людей. У нас же, как ты видишь, все более глобально. Во-вторых, они, если мне не изменяет память, не подготовили ни одной рукописи, все так и осталось на уровне идеи. И наконец, название серии…

— Как называлось издательство? — нетерпеливо перебил редактора Ленечка.

— «Водоворот», кажется.

— Ты уверен? Дурацкое название какое-то.

— Нет, я точно не помню. Но можно поднять документы по той выставке. Только я не понимаю, тебе-то зачем?

— Погоди, у меня еще один вопрос, — не удостоил его ответом Ленечка. — Вы сразу решили отдать книгу Дымовой мне или предлагали еще кому-нибудь?

Последовало непродолжительное молчание, потом Шустров смущенно кашлянул.

— Ну, изначально планировалось, что Дымову будет писать Елена Никуляк. Ты что-нибудь про нее слышал?

— Слышал. Только плохое. И что случилось?

— Послушай, Бублейников, — рассердился вдруг редактор. — Сбавь обороты! Ты как с цепи сорвался. Почему, интересно, я должен тебе рассказывать про наши внутрииздательские проблемы?

— Да ладно, не злись, — примирительно сказал Лененчка. — Просто для меня это ужасно важно. Я тебе обязательно все объясню, только сначала все же ответь — по каким причинам отказалась Никуляк?

— Кто тебе сказал, что она отказалась? Мы сами ее заменили.

— Да? А можно узнать почему? — осторожно спросил Бублейников.

— Она хороший писатель, — вздохнул редактор. — Ее рассказы о первой любви, о чувствах, которые люди носят в себе годами, десятилетиями — все это очень трогательно. Жена нашего генерального читает ее запоем… Так что, думаю, тебе не надо дальше объяснять. В общем, мы с Никуляк уже договорились, даже договор составили. И тут первая неожиданность — изменились сроки сдачи рукописи. Причем кардинально. А Елена пишет очень медленно, готовую книгу она отдала бы нам лишь к концу года. Но это полбеды. Главное — Дымова наотрез отказалась с Никуляк контактировать. И знаешь, под каким предлогом?

Тут Шустров сдавленно хихикнул.

— Откуда же мне знать? — откликнулся Ленечка.

— Дымова заявила, что прочитала сборник ее рассказов, и если Елена Никуляк верит в то, что пишет, — она просто дура. А если не верит — циничная дура.

— Круто, — оценил Бублейников.

— А нам каково? Пришлось извиняться перед Никуляк и врать, что знаменитая путешественница совсем плоха и уже почти не разговаривает, поэтому книгу откладывают на неопределенное время, а может, навсегда…

— Но это же легко проверяется! — возмущенно воскликнул Бублейников.

— А что я должен был делать? — взвился редактор. — Передать ей слова Дымовой: «Я не позволю превратить свою книгу в рассказ об утерянной невинности»?

— В общем, да, положение безвыходное, — захохотал Ленечка. — Так Никуляк правды и не узнала?

— Надеюсь, нет. Долго плакала у меня в кабинете, жаловалась на отсутствие денег. Я пообещал поставить ее в план на следующий год с книгой Татьяны Витрухиной. Как раз сроки для Никуляк реальные, да и персонаж подходящий.

— Витрухина? Поэтесса? А она чем вам приглянулась?

— Так ей всю жизнь что-то тайное покоя не давало. Ты стихи почитай, там много всего эдакого.

— Читал, когда был студентом. Такое ощущение, что она все это спьяну писала. Ладно, бог с ней, давай лучше про Никуляк. Она не знает, что ее работу теперь делаю я?

— Говорю же — не знает.

— Ну, а чисто теоретически, откуда она может узнать? — не унимался Бублейников.

— Теоретически — от Дымовой. Но практически — это невозможно. Потому что коммерческая тайна. Имей в виду — про Никуляк я ничего не говорил. Кстати, ты, надеюсь, сам-то никому не треплешься, что…

— Нем, как статуя Аполлона, — заверил редактора Бублейников. — А почему Дымова согласилась работать со мной? Моих рассказов она не читала.

— Ты пишешь рассказы? — в голосе Шустрова послышалась подозрительная заинтересованность.

— Слава богу, нет. Я газетчик, а это — приговор.