Кулак обезьяны Куликова Галина

— Денег я ему должен, — серьезно ответил Максим. — Немного, но все равно, отдать надо. Вот, приехал отдать — а его нет.

— Так он уже несколько дней здесь не появляется. Видишь, нет их палатки, — озабоченно поцокал языком продавец журналов. — Может, заболел? Я еще удивился, почему Марина никого не прислала взамен, на нее не похоже. Болей не болей, а бизнес должен продолжаться. Ты позвони ему. Или телефона у тебя нет?

— Есть, — не моргнув глазом, соврал Максим. — Только он у Вовы все время отключен. Может, я записал неправильно? Давай сверим, у тебя же есть?

— Откуда у меня? Я ему не товарищ, общих дел не ведем. Поспрашивай еще у кого-нибудь.

Однако дальнейшие расспросы лишь подтвердили — Вова, он же Колхозник, он же Куркуль, последние несколько дней пирогами не торговал. Максим попробовал установить точно, сколько именно дней отсутствует интересующий его субъект. Здесь мнения разошлись. Девушка, продающая хот-доги, сказала, что Вовы нет два дня, бабушка, торгующая семечками, уверяла, что еще вчера он был здесь и ругался с уборщиком, который поднял облако пыли вокруг его пирогов, а продавец книг, не усомнившись ни на секунду, сообщил, что Колхозника не было три последних дня.

— Я у него пироги покупаю на обед, поэтому знаю. Последние три дня приходилось есть всякую дрянь.

— А что, — поинтересовался Максим, — такие вкусные пироги?

— Отличные. Ты мне, парень, верь. Вова, конечно, противный мужик, но товар у него — первый класс. Что с мясом, что с грибами, что с капустой.

Собрав первичную информацию, Печерников остановился, чтобы немного ее осмыслить. Картина вырисовывалась странная. Торговец пирогами по имени Вова, человек, если верить услышанному, не очень приятный, угрожал Кристине. Причина их ссоры пока неизвестна. Затем пропадает Кристина. И вот теперь куда-то запропастился Вова. Может быть, он не пропал, но на своем обычном месте последние дни не показывался. Поэтому необходимо выяснить, связаны ли эти обстоятельства между собой. Значит, в первую очередь нужно узнать координаты Колхозника.

Максим купил в киоске бутылочку минеральной воды и с наслаждением сделал несколько глотков. В принципе теперь найти этого Вову будет несложно. Здесь ему вполне могут помочь его бывшие сослуживцы. Пара звонков, и дело в шляпе — ребята раздобудут для него и телефоны, и адреса, и номер машины.

Тут Печерников заметил, что прямо на него движется массивная фигура в черной майке, синих шортах и шлепанцах на босу ногу. На шее — неизбежная золотая цепь, на лбу — солнцезащитные очки. Максим мгновенно понял, о чем сейчас пойдет речь, однако решил первым в разговор не вступать. Парень в черной майке подошел вплотную и недружелюбно поинтересовался:

— Ты чего тут шаришь? Чего надо?

Начиналась традиционная бандитская разборка.

Печерников за свою ментовскую жизнь нагляделся их предостаточно. Сейчас к нему явился смотрящий за этим торговым пятачком. Ставленник группировки, контролирующей район, собирающий дань с мелких торговцев. Видимо, кто-то из них и настучал «крыше» о том, что неизвестный наводит здесь справки.

Максим, приподняв для наглядности бутылочку с минералкой, ответил:

— Ничего. Водичку пью.

— Зачем тебе Вова? — снова задал вопрос мужчина в шортах и демонстративно сплюнул прямо под ноги Максиму.

Максим озабоченно глянул на свои красивые белые мокасины, но, увидев, что с ними все в порядке, успокоился.

— Пирожок хотел у него купить, — сказал он, улыбнувшись. После чего ловко сплюнул, целясь точно в шлепанец своему оппоненту. Плевок достиг цели, и бандит стал медленно наливаться краской.

Не дожидаясь, пока противник созреет для нападения, Максим нанес ему два быстрых сокрушительных удара — локтем левой руки в солнечное сплетение и раскрытой ладонью правой — в нос.

Кровь хлынула на черную майку, и бандит, завывая, схватился за лицо. Тогда Максим, завершая атаку, жестко наступил ногой на толстые пальцы, торчащие из шлепанца. Теперь деморализованный соперник крутился волчком и даже прыгал на одной ноге, хотя это удавалось ему с большим трудом.

Вокруг собралась небольшая толпа полюбоваться на невиданное зрелище. Максим понимал, что многие зрители были рады видеть унижения человека, который обычно унижал их самих. «Здоровый битюг, — думал Печерников, глядя на устроенный им же аттракцион. — Ведь работал небось водилой или на стройке. Так нет, потянуло на легкую жизнь. Дружки помогли или родственники. Но ведь все они рано или поздно плохо заканчивают».

В этот момент к месту события подлетел небольшого роста востроглазый молодой человек. Максим понял — на помощь противнику прибыло подкрепление, и приготовился к продолжению драки. Однако ничего такого не случилось.

— Товарищ капитан, гражданин начальник, — торопливо заговорил молодой человек, обращаясь к Печерникову. — Извините этого идиота, он у нас новенький. А я — Парамон. Андрей Парамонов, помните? Вы меня со своими оперативниками брали за квартирную кражу на Госпитальном валу! А потом еще за драку в Лефортовском парке.

Через минуту инцидент был исчерпан — покалеченный бандит отправился зализывать раны, а Максим с Парамоном уселись на лавочке около метро, чтобы немного поговорить.

— Сразу хочу тебя предупредить, что в органах я больше не служу, — сказал Максим, внимательно разглядывая своего собеседника.

— Ага, я слышал. А вы теперь частный сыщик, да?

— Что-то вроде этого, — не стал вдаваться в подробности Печерников. — А здесь я по совершенно особому делу

— Может, вам помощь какая требуется? — подобострастно глядя на него, спросил Парамон. — Вы только скажите — все сделаю. Все же я ваш должник, потому что если б не вы, я бы тогда точно с жизнью простился.

— Ладно, дело прошлое, — буркнул Максим. — Но от помощи и впрямь не откажусь.

Уже спустя десять минут он имел на руках не только телефон Вовы Колхозника, фамилия которого оказалась очень подходящей — Поганкин, но и его жены Марины Голубевой, а также их домашний адрес. Кроме того, Парамон пообещал, что поспрашивает местный народец о Кристине, и если узнает что-то полезное, тут же свяжется с «товарищем капитаном».

На прощание Парамонов добавил:

— Если Марина или Вова в несознанку уйдут, вы мне только свистните…

— Хорошо, свистну, — ухмыльнулся Максим, — но, думаю, я и сам справлюсь.

Возвращаясь домой, Печерников размышлял о практически одновременном исчезновении двух людей с привычных мест их обитания. Такое совпадение ему не нравилось.

Бублейников проснулся от веселых трелей мобильного телефона. С трудом разлепив глаза, он обнаружил, что сидит одетый в кресле. Ленечка попытался выпрямиться, но одеревеневшее тело разгибалось с трудом. Помимо всего дико болела голова.

Телефон обнаружился как раз там, где должен был находиться его хозяин — на тахте, среди подушек.

— Але, — просипел Ленечка в трубку, даже не взглянув, кто звонит.

Звонила племянница Дымовой. Она кратко и сухо проинформировала Бублейникова о том, что Ольга Святославовна чувствует себя хорошо и ждет его сегодня часам к семи вечера, чтобы продолжить работу над рукописью.

— Спасибо, Надежда Валерьевна! — с чувством промолвил вмиг очухавшийся Ленечка. — Очень вам признателен, обязательно буду.

Теперь он, как никогда, жаждал новой встречи с Дымовой и готов был расцеловать ее противную племянницу, несмотря на то что подозревал ее в истории с телефонными угрозами.

— Напоминаю — не более часа, мы же договаривались с вашим издательством. Иначе в этот раз я пожалуюсь главврачу, — немного остудила его пыл вредная Валерьевна.

Собираясь на работу, Бублейников непроизвольно косился в сторону балкона. Потом не выдержал: пошел и снова внимательно осмотрел его. Ничего подозрительного или сверхъестественного там не обнаружил, но с грустью подумал, что теперь всегда будет рассматривать родной балкон как зону потенциальной опасности.

Всю дорогу до редакции он размышлял, что необходимо предпринять в первую очередь. Конечно, хотелось бы сразу узнать, грозит ли ему опасность. Кое-какие зацепки ему вчера дал, сам того не подозревая, редактор издательства. Может быть, что-то сегодня удастся выяснить у Дымовой.

Телефонные угрозы и жутковатое ночное происшествие, даже если они не связаны между собой, не оставляли сомнения — над бублейниковской головой по каким-то неизвестным причинам сгустились темные тучи. «Причины эти необходимо срочно найти, — напряженно думал Ленечка, крепко сжимая руль. — Срочно! Иначе события могут принять совсем нежелательный оборот». Какой именно оборот могут принять события, он представления не имел, но сама мысль об этом была ему отвратительна.

Говорят — как день начнешь, так его и проведешь. Бублейников не был суеверен, однако правоту этого мудрого высказывания испытывал на себе неоднократно. Чего, интересно, стоит ждать от нового дня? С одной стороны, он должен быть удачным, так как начался с хороших вестей от Дымовой. Но если подходить к делу формально, то первым событием наступившего дня был кошмар на балконе. Таким образом, получалось что-то странное, не вполне объяснимое. Решив не ломать больше голову над замысловатой ситуацией, Ленечка прибавил скорость, так как уже опаздывал на службу.

Первым человеком, с которым он столкнулся в редакции газеты, была Алла, секретарша главного редактора.

— Ленечка, привет! — закричала она еще издали. — Олег Евгеньевич хотел тебя видеть. Велел, как только ты появишься, зайти к нему.

— Чего за пожар, не знаешь?

— Знаю, — загадочно улыбнулась Алла, — очень интересное задание получишь.

— Какое еще задание? — ахнул Бублейников. — Мне к трем часам надо быть на открытии нового парка аттракционов!

— Так времени еще навалом, — хихикнула секретарша.

— Да? А экологическую колонку в сегодняшний номер я когда буду делать? — возопил Бублейников, наливаясь праведным гневом.

— Чего ты на меня орешь? — пожала оголенными плечиками Алла. — Я тебе по дружбе сказала, а ты… Вот иди, и сам все узнавай.

— Ладно, извини, — сбавил обороты Ленечка. — Просто я ночь почти не спал, теперь вот отвратительно себя чувствую.

— Да-а? Чем же ты занимался ночью? — улыбнулась секретарша двусмысленной улыбочкой. — Неужели бурный роман? Или нет, все наоборот — это несчастная любовь. Я права? И я, кажется, догадываюсь, кто стал причиной…

— Не говори ерунды, — перебил раздосадованный Бублейников, который терпеть не мог подобные намеки. — Голова болела.

— Ну, понятно, — ехидно хихикнула Алла. — Так вот, сейчас головной боли тебе прибавится. К двенадцати поедешь брать интервью о современном градостроении. В общем, Олег Евгеньевич сам тебе все расскажет.

— Погоди, погоди, — потряс головой изумленный Бублейников. — На интервью по градостроению должна была ехать Оксана Лебедева.

— Твоя дорогая Лебедева, которую ты так опекал и над которой крыльями трещал, вчера заявление написала. Вот так-то!

О страстном увлечении Бублейникова новой журналисткой знал весь коллектив, и многие, особенно женщины, ему сочувствовали.

— Заявление?! — оторопел Ленечка.

— Да, по собственному желанию. Главный его подписал, я уже в кадры отнесла.

Видимо, у Бублейникова был столь несчастный вид, что Алла не выдержала:

— Да плюнь ты на нее! Холодная, надменная и расчетливая — она просто пользовалась твоим особым к ней отношением. И вообще, хорошо, что ушла сама — Олег Евгеньевич сказал, что проку от нее все равно не было. Зато к вам в отдел теперь возьмут внештатника, шустрого парнишку по имени Саша.

Но утешить Бублейникова Алле так и не удалось. Не обращая больше внимания на секретаршин треп, расстроенный Ленечка поплелся в кабинет главного редактора. Там информация подтвердилась — Лебедева уволилась, на интервью теперь придется ехать Бублейникову, который два дня назад сам же и придумал эту тему специально для Оксаны — она жаловалась, что не получает интересных заданий, вот он и расстарался.

Выйдя от главного, он зашел в редакционный буфет, взял чашку крепкого черного кофе и отправился на рабочее место. В комнате, которую занимал их отдел, по счастью, еще никого не было. Бублейников сел в кресло и грустно уставился в окно. Он переживал не из-за того, что на него свалилась абсолютно несвоевременная дополнительная работа. И не потому, что новая сотрудница, бросив порученное ей дело, даже не потрудилась предупредить его о своем уходе. Его угнетала мысль, что теперь он не сможет каждый день видеть Оксану. Что, если они вообще никогда больше не встретятся? Конечно, она не обращала на него особого внимания, но он мог с этим мириться. Но чтобы вообще ее не видеть?! Такое казалось Ленечке совершенно невыносимым.

Однако погоревать всласть ему не удалось — количество дел, которые сегодня надо было переделать, уже зашкаливало, а времени оставалось в обрез. «Вот чем хороша наша профессия, — невесело констатировал Ленечка. — Ни минуты свободной, даже погрустить некогда».

Быстро, минут за сорок слепив материал для экологической колонки, он помчался на другой конец города брать злополучное интервью о современном градостроительстве. Затем, позвонив фотокорреспонденту и договорившись о съемке, стремительно переместился на открытие парка аттракционов, откуда рванул обратно в редакцию, где буквально за час сбацал веселенький репортаж об этом событии.

В семнадцать тридцать совершенно обессиленный Ленечка сидел за столиком ближайшего кафе и жевал бифштекс, но ровно в девятнадцать часов он, в сопровождении хмурой Надежды Валерьевны, уже входил в палату Дымовой.

— По-моему, мой друг, вы сегодня чем-то опечалены, — сказала Ольга Святославовна, проницательно глядя на гостя. — Что у вас случилось?

Бублейников от неожиданности немного растерялся, однако счел за благо не обсуждать личные переживания с посторонним человеком.

— Нет, спасибо, все в порядке, — сказал он, натянуто улыбнувшись. — Просто устал немного, тяжелый день.

— Может быть, вам стоит отдохнуть? — участливо поинтересовалась Дымова. — Давайте перенесем нашу беседу на другой день.

— Нет, что вы! — испуганно воскликнул Ленечка, которого такая перспектива вовсе не вдохновляла. — Я в полном порядке и очень спешил к вам. У меня куча вопросов, которые я хотел бы задать.

— Что ж, приятно видеть такое отношение к делу. Хочу вас порадовать — я, со своей стороны, приготовила кучу всяких интересных историй, которые можно использовать в книге. Включайте свой магнитофон…

— Диктофон, — осторожно поправил ее Бублейников.

— Конечно, — величественно кивнула головой ученая дама. — Включайте диктофон и давайте начнем работу. Я полна желания закончить рукопись как можно скорее.

«Надежда Валерьевна меня убьет!» — ужаснулся Бублейников, когда мельком взглянув на часы, обнаружил, что беседа длится почти два часа. Странно, что за это время грозная племянница ни разу не заглянула в палату. Может быть, устроила засаду во дворе, чтобы всадить в него пару пуль? Беспокойство журналиста не укрылось от Дымовой.

— Волнуетесь, что вышел лимит времени? Надюша вас застращала? Не бойтесь, я ей все объяснила — насчет сроков, насчет рукописи. Она обещала не мешать нам.

Так как разговор неожиданно свернул на волнующую Бублейникова тему, он как бы невзначай поинтересовался:

— Почему она такая суровая? И вами командует, как хочет.

В ответ Дымова весело рассмеялась:

— Да не командует она, просто волнуется. И суровость ее — от слабоволия. Командовать она совершенно не умеет, да и вообще неприспособленная к жизни, бесхарактерная. Замуж не вышла, детей не родила, профессии не получила. Ее родители рано умерли, так она и прожила всю жизнь у меня вроде экономки. Надюша сейчас — моя единственная родственница. Мы с моим покойным мужем учили ее, учили, да все без толку. Случись со мной что — не знаю, как она жить будет. Квартиру, дачу, домик в Крыму я, конечно, ей оставлю.

— А как же ваши дети? — не удержался от скользкого вопроса Ленечка. — Они не будут возражать?

— Дети? — как будто удивилась Дымова. — У меня больше нет детей. Сын спился и умер, ему было сорок два года. А дочь живет в Америке. Мы с ней никогда не ладили. Может быть, поэтому она выскочила замуж за американца и уехала из страны. У нее богатый муж, она ни в чем не нуждается. Даже в родственных связях. Видимо, поэтому за последние тридцать пять лет она ни разу мне не позвонила. Там, в Сан-Франциско, у меня выросла внучка, которую я никогда не видела. И растут правнуки. О них мне рассказали чужие люди.

Бублейникову показалось, что в прозрачных глазах женщины сверкнули слезы, но в ту же минуту громыхнул металлом командный голос:

— На чем мы остановились? Кажется, я собиралась рассказать про наши экспедиции на берега крупнейших рек и озер. И про изумительные, загадочные находки, которые мы там сделали.

— Ольга Святославовна, предлагаю выделить этот рассказ в отдельную главу. Тогда структура всей книги получится четкой и изящной — пустыни, реки, горы…

— Это очень правильно, — оживилась Дымова. — Ленечка, вы умница. Девушка, которая станет вашей избранницей, будет счастлива.

«Мои избранницы разбегаются от меня, как клопы от дихлофоса», — чуть было не брякнул Бублейников, но вовремя спохватился. Рассказ Дымовой о раскопках в верховьях, низовьях и излучинах рек, известных, малоизвестных и совершенно неизвестных, получился настолько захватывающий, что Ленечка готов был его слушать до утра. Но в одиннадцатом часу Ольга Святославовна устало произнесла:

— Все, Ленечка, на сегодня достаточно. Извините, силы уже не те. Приезжайте-ка завтра, в это же время.

— Конечно, завтра я обязательно буду, — заверил ее Бублейников, выключая диктофон. — А вы пока отдыхайте, набирайтесь сил. Значит, в следующий раз вы расскажете про экспедиции в горы?

— Да, немного расскажу.

— А почему немного? Ведь это такая классная тема: приключения в горах. Наверное, в горах самое интересное и было. Да, Ольга Святославовна?

— Почему вы так решили? — раздраженно спросила Дымова. — Обычные экспедиции, ничего особенного.

Бублейникова удивила и даже немного встревожила такая реакция на его слова, и он решил умаслить собеседницу:

— Ну, как же: духи гор, Рерих, Гималаи, Шамбала…

— При чем тут Гималаи? Что вы хотите сказать? Вы ничего не можете знать, — резко оборвала его Дымова. — Рерих, Барченко, их последователи — у них были совсем иные цели. А мы ученые, мы Шамбалу не искали.

— Да, конечно, — пробормотал Ленечка. — Только позвольте — последний на сегодня вопрос. Это касается темы, которая, на мой взгляд, может очень интересно и необычно прозвучать в книге.

— Вы меня заинтриговали, — вдруг сменила гнев на милость Дымова. — Разумеется, задавайте.

— Я сам, честно говоря, заинтригован, поэтому хочу с вами проконсультироваться. Вы упоминаете о встречах с таинственными сущностями мистических явлений, свидетелем которых вы были. Ну, к примеру, Хозяин пустыни, духи воды. Или Огненная дама, хранительница подземных пещер.

— Все правильно, — кивнула головой Дымова. — Понимаете, как ученая, я должна такие вещи отрицать. Ведь все это до сих пор считается антинаучным. Многие мои коллеги скептически относятся к любой подобной информации, считая все это выдумками, фальсификацией, погоней за дешевыми сенсациями. Вероятно, чужим рассказам я бы тоже не поверила. Но если видишь своими глазами… К тому же в некоторых случаях я была не одна. Поэтому идти против очевидного не желаю. Так в чем существо вашего вопроса?

— Ольга Святославовна, а соприкосновение с этими силами проходит бесследно?

— Что вы имеете в виду? — почему-то шепотом спросила Дымова и, наклонившись вперед, пристально посмотрела на Бублейникова.

— Нет, ничего особенного, — заторопился Ленечка, которому не понравилась реакция собеседницы на этот невинный в общем-то вопрос. — Я просто подумал — было бы интересно рассказать читателям о последствиях таких встреч. Ну, может быть, пробудились какие-то способности, которых раньше не было. Или появилась возможность наладить долгосрочный контакт с этими существами.

— Долгосрочный контакт! — невесело улыбнулась Дымова. — Скажите еще: заключить контракт. Вы же книжки читаете, мировую литературу изучали. Знаете, с кем контракты заключают?

Бублейников протестующе замахал руками — дескать, я совсем не о том.

— Вот, вот, я тоже убеждена, что это явления совсем другого порядка. Космического, что ли. Хотя, поверьте, на самом деле они очень земные. Впрочем, при непосредственном контакте разум отказывается их воспринимать. Парадокс!

Дымова о чем-то глубоко задумалась и, глядя в окно, как бы про себя произнесла:

— Но они существуют, вне зависимости от того, верим мы в них или нет. Что с этим поделаешь?

Ленечка, как загипнотизированный, смотрел на старуху, ожидая, что вот-вот с ее губ сорвется какое- то важное признание. На всякий случай он снова тихонько включил диктофон.

Но, словно очнувшись, Ольга Святославовна тряхнула головой и негромко сказала:

— Я, кажется, не ответила на ваш вопрос…

— Ответили, но лишь отчасти. Я хочу уточнить — у вас бывали случаи повторных контактов? Простите, если покажусь вам тупицей, но, допустим, такая ситуация. Произошла встреча с неким существом. Вы произвели на него благоприятное впечатление… Нет, не так. Вы заинтересовали его! И это существо, или эта сила, хочет продолжить общение. Может быть, следит за вами. Если что-то в ваших действиях или словах не понравится, они могут вмешаться? Такое реально?

— Теоретически. Я же не в курсе их возможностей и намерений. Поймите, дорогой мой, ведь с нами никто ничего не обсуждал. Нам просто продемонстрировали нечто такое, что не укладывается в рамки привычного, научно обоснованного. Приоткрыли волшебный занавес на секунду — и сразу захлопнули.

Дымова снова о чем-то глубоко задумалась.

— Хорошо, — осторожно стал подводить ее к главному Бублейников. — А если предположить, что вы сами захотите новой встречи? Можно ли мыслью или еще каким-то способом вызвать эти существа?

— Ленечка, вы меня пугаете! — весело рассмеялась Дымова. — Уж не хотите ли вы провести эксперимент? У вас на лице написана прямо-таки отчаянная решимость.

«Вот это проницательность! — мысленно чертыхнулся Бублейников. — Прямо мысли читает. Ее на кривой козе не объедешь». Вслух же сказал:

— Честно говоря, я просто хотел предложить вам немного пофантазировать на эту тему. Для того чтобы поинтриговать читателя, не более. Если вы считаете, что этого делать не надо…

— Ну, отчего же, — милостиво кивнула Дымова. — Можно и поинтриговать, только в меру. Ведь книга в первую очередь о науке, о людях, которые двигают науку вперед.

— Вот именно, — подхватил Ленечка. — О людях, которые не следуют слепо проторенными путями, а смело экспериментируют и не боятся опровергать застывшие догмы. И ваша книга должна быть в первую очередь об этом!

— Ах, бросьте меня агитировать! — махнула сморщенной лапкой Ольга Святославовна. — Я так всю жизнь и прожила в борьбе с догмами. Если хотите знать, при моей непосредственной поддержке была создана первая в СССР комиссия по изучению феномена снежного человека.

— Опаньки! — ахнул изумленный Бублейников. — Что же вы молчали? Ведь это безумно интересно.

— Я не хочу, чтобы книгу читали исключительно из-за этих чудес. Моя задача в первую очередь рассказать о наиболее крупных достижениях отечественной археологии в двадцатом веке. А всякие чудеса — побочный эффект научной деятельности! — сурово отчеканила старушка, несколько противореча собственным недавним утверждениям.

— Одно другому не мешает, — осторожно возразил Ленечка. — Скорее помогает.

— Наверное, вы правы, — вздохнув, миролюбиво сказала Дымова. — Вот, кстати, относительно вашего вопроса. Я вспомнила те давние истории про снежных людей…

— Так они есть или их все-таки нет? — брякнул, не удержавшись, Бублейников. — Снежные люди, йети или как их там еще зовут?

— Конечно, есть, — спокойно ответила Дымова. — Иначе зачем бы я стала вам о них рассказывать? Снежный человек — это калька с тибетского «метох кангми». На самом деле названий много. На Северном Кавказе — каптар, в Монголии — алмас, в Америке — бигфут. Он ведь живет повсюду. Йети его называют в Гималаях. И мы его так звали, когда были там с экспедицией профессора Бахм…

Тут Дымова поперхнулась и закашлялась. Бублейников испугался, не станет ли ей плохо и не придется ли звать врача. Но Ольга Святославовна глотнула водички и как ни в чем не бывало продолжила рассказ:

— Так вот, про снежного человека доподлинно известно, что он может сканировать мозг человека, телепатически с нами общаться, внушать страх и так далее.

— Вы хотите сказать, что обратная связь в данном случае возможна?

— Видимо, да, хотя подтверждений никто пока не получил. Зато доказано, что снежный человек может сделаться для обычного человека невидимым. То есть внушить мысль — меня здесь нет, и путник пройдет рядом и не заметит. Также йети может обернуться деревом, огромным пнем, частью скалы. Даже девушкой.

— То есть? — заморгал Бублейников. — Зачем девушкой?

— Не знаю, может, они так шутят. Человеку внушили, что он видит красивую девушку, а на самом деле перед ним более чем двухметровый снежный человек.

— Хороши шутки, — вздрогнул Ленечка, представив себе такую картину. — А разговаривать они могут?

— Телепатически?

— Обычно.

— Такой информации нет. Иногда йети ловили, но членораздельной речи никто не зафиксировал. Но здесь не все ясно. Есть гипотеза, что в неволе снежные люди теряют все свои паранормальные способности. В плену они были беспомощны, как малые дети.

— А как в этом плане у Хозяина пустыни? — снова перевел разговор на интересующую его тему Бублейников.

— Думаю, там все гораздо серьезнее. И страшнее. Знаете, для сущностей высшего порядка в принципе нет ничего невозможного в нашем мире. Доказательств нам никто предоставлять не будет, мы может только догадываться. Все, давайте завтра, я и впрямь очень устала, а вы меня еще и разволновали всеми этими разговорами.

— Простите, я уже ухожу, — быстро вскочив с кресла, стал раскланиваться Ленечка.

— Наклонитесь ко мне, — неожиданно попросила Дымова.

Удивленный Бублейников наклонился, и тогда Ольга Святославовна прошептала ему на ухо:

— Вы же в курсе, что такое сакральные знания. Так вот, имейте в виду: я — носитель таких знаний, одна из немногих посвященных. Только — без права голоса. Поэтому больше того, что мне разрешено сказать, я вам не скажу!

Было довольно поздно, когда Максим добрался, наконец, до квартиры, где проживал Вова Колхозник. Ему довольно долго не открывали, и Печерников подумал, не спят ли ее обитатели. Наконец внутри послышалась какая-то возня, и визгливый женский голос из-за двери поинтересовался:

— Чего надо?

Максим решил не разыгрывать интеллигента и в тон ответил:

— Позови Вову, очень нужен.

За дверью на некоторое время воцарилась тишина. Затем женщина крикнула:

— Кому нужен?

Максиму стал надоедать этот бесплодный диалог, и он решил немного поднажать:

— Мне нужен. Дома он или нет? Пусть сам дверь откроет.

Внутри нерешительно поерзали.

— Зачем тебе Вова? Ты кто?

— А ты кто?

Максим хорошо знал такого сорта людей, поэтому от выбранной стратегии отступать не собирался.

— Жена! — заверещали из-за двери. — И тебя не знаю. Говори, зачем пришел или убирайся.

— Дело личное. Я что, должен орать на весь дом?

— Можешь шепотом, я услышу.

— Долг Вове принес, тысячу долларов. Хочу отдать.

Для достоверности Максим достал бумажник и потряс им перед дверным глазком.

Версия о добровольном возврате денег была как палочка-выручалочка. По каким-то необъяснимым причинам она благотворно и безотказно действовала на людей. Печерников в своей работе эксплуатировал ее нещадно.

— Ладно, сейчас открою, — милостиво сообщила невидимая собеседница и щелкнула замком.

Дверь приоткрылась, и Максим увидел низенькую полную тетку с белыми кудельками на маленькой змеиной голове. Одета она была в полинявший розовый халат и пушистые малиновые тапки.

— Давай деньги, я передам мужу, — сказала женщина, протягивая вперед короткую пухлую руку. Печерников машинально отметил обилие золота на маленьких толстых пальцах и вульгарно облупленный маникюр.

— Нет, так дело не пойдет, — Максим отступил назад. — Вова должен мне отдать мою расписку, так что пусть сам выйдет.

На лице неприятной дамы отразилось легкое замешательство. Внимательно присмотревшись, Максим заметил, что ее лицо как будто припухло, а глаза покраснели. «Либо пила недавно, либо плакала», — подумал он.

— Тогда не знаю. Приходи завтра или послезавтра…

— Точнее можно? — раздраженно поинтересовался Печерников. — У меня времени нет в вашу чертову дыру кататься.

— Ты когда с ним договаривался, что приедешь? Вчера? Сегодня?

В голосе женщины вдруг послышалась откровенная заинтересованность.

— А в чем дело?

— Может, встречались? Где вы встречались? — продолжала допытываться настырная тетка, медленно наступая на гостя. В ее резком голосе теперь звучали не базарные, а умоляюще-надрывные нотки. — Или по телефону говорили?

«Так, — подумал Печерников. — Кажется, здесь тоже проблемы».

— У него телефон выключен. Или испорчен, — пробормотал он, делая шаг назад. — Я ему сегодня весь день звонил.

Это была почти стопроцентная правда. По дороге сюда Максим несколько раз пытался звонить Вове, но тот был недоступен. Судя по реакции Вовиной жены, для нее эта информация не стала откровением. Выражение надежды на ее лице мгновенно сменилось разочарованием. Видно было, что женщина очень рассчитывала на другой ответ.

Тогда Печерников решил перейти в контрнаступление. Все происходящее, особенно странное поведение Вовиной жены, ему активно не нравилось.

— Если я правильно понял, — с нажимом сказал он, — Вовы дома нет. И неизвестно, когда будет. Но ты можешь хотя бы сказать, где он сейчас обретается? Я бы съездил туда, а то деньги неохота с собой долго таскать. Да и карман они мне жгут, не удержусь ведь — прогуляю. Игрок я, понимаешь?

И он заговорщически улыбнулся. Но женщина в кудельках не ответила на вопрос и не приняла доверительного тона. Вернувшись на исходную позицию, она злобно сверкнула глазами и попыталась закрыть дверь прямо перед носом у Максима.

— Эй, — крикнул Печерников, едва успев придержать дверь рукой и не давая ей захлопнуться. — Мы же не договорили!

Дама еще некоторое время сердито пыхтела и сопела, то наваливаясь всем своим квадратным телом на дверь, то дергая за ручку. Но пересилить Максима не смогла.

— Скажи, где Вова, и я уйду, — пообещал Печерников.

— Я сейчас вызову милицию, — задыхаясь, крикнула женщина.

Максим понял, что пора, не дожидаясь антракта, переходить ко второй части спектакля.

— Я хотел по-хорошему договориться. Ладно, вызывай милицию. Только учти, Парамон это не одобрит.

За дверью мгновенно воцарилась тишина. Затем, сквозь всхлипывания, послышалось:

— Я так и думала! За что? Что вы с ним сделали?

— С кем?

— С Вовкой моим!

— Ничего не сделали. Слушай, может, я войду и мы поговорим?

Через пару минут Максим сидел на кухне. Напротив него стояла, скрестив на груди короткие ручки, хозяйка квартиры. Неприятное впечатление она производила не столько потому, что была неказиста, а из- за своей вопиющей неухоженности.

— Где же все-таки Вова? — снова спросил Печерников.

— Значит, от Парамона прибыл? — недобро сощурилась дама.

— Тебя ведь Марина зовут?

— Допустим.

— Ничего допускать я не хочу. Если ты — Марина Голубева, жена Вовы Поганкина…

— Не желаю слышать! — завизжала вдруг женщина. — Он больше не Поганкин, он возьмет мою фамилию!

— Хорошо, — согласился Максим. — Мне все равно. Пусть даже возьмет двойную фамилию и будет Владимир Голубев-Поганкин. В общем, картина получается такая. Ты — Марина Голубева, и живете вы с Вовой не расписанными. Правильно?